Текст книги "Карлос Гон. Бегство в футляре главы альянса «Рено» – «Ниссан» – «Мицубиси». Западня"

Удар Макрона

7 апреля 2015, Париж

Финансовый директор Renault Доминик Торманн с бокалом в руке неспешно прогуливается по залам парижской выставки. Когда у него звонит телефон и он видит на экране имя Карлоса Гона, он догадывается, что это плохой знак. Сейчас девять часов вечера. Каким бы авторитарным боссом ни был Гон, в такое время он обычно не звонит просто так. «Вы там одни?» – спрашивает глава Renault. Торманн отходит в сторону.

На другом конце провода слышно, что Карлос Гон крайне взбешен. Он только что разговаривал с Эммануэлем Макроном. Он ждал этого звонка: во время своего уик-энда в Нью-Йорке его дважды предупреждали, что ему будет звонить молодой министр финансов, но у того оба раза не оказывалось свободного времени. Когда в этот вечер вторника разговор наконец происходит, он длится всего несколько минут. Эммануэль Макрон звонит из Сената, где только что началось рассмотрение продвигаемого им закона, а он старается не пропускать важные для него заседания. Он звонит главе Renault во время перерыва, в 20.15.

Этот звонок по-настоящему шокирует Гона. Несколько недель назад они уже встречались с Макроном за обедом, но тогда глава Renault не заметил ничего особенного. И вдруг 7 апреля министр объявляет ему, что французское правительство решило увеличить свою долю в капитале Renault, которая на данный момент составляет 15 %. Он даже не уточняет, на сколько! «Как это, они собираются приобрести еще часть наших акций? Получается, что нас национализируют?» – сотрудники Renault не знают, плакать им или смеяться. На следующий день Агентство государственного участия сообщает новость: государственная доля увеличена до 19,73 %.

Правительство выделяет на эту сделку 1,2 миллиарда евро, не считая дополнительных расходов, которые в Renault оценивают примерно в 79 миллионов евро[41]41
  Ответ на доклад Счетной палаты по государственному акционированию, январь 2017.


[Закрыть]. Таким образом оно хочет заставить автопроизводителя подчиниться закону Флоранжа, который был принят год назад. Этот закон, инициированный предшественником Макрона Арно Монтебуром, обязывает акционерные общества удваивать голоса своих старых акционеров. Ожидается, что таким образом в стране удастся удержать капитал крупных предприятий, многие из которых стали в последнее время поглощаться иностранными конкурентами, что совсем не радует французское правительство. Но Renault из-за альянса с Nissan представляет собой особый случай. Руководство французской компании указывает на то, что применение закона Флоранжа может нарушить баланс сил между его акционерами, владеющими 15 % капитала: французским государством, обладающим теперь двумя голосами, и Nissan, вообще не имеющим голоса. Поэтому в Renault решают предложить своим акционерам проголосовать за решение оставить обычную схему голосов (закон Флоранжа это позволяет). «Скорее всего, они недооценили нас. Мы четко собирались применить закон Флоранжа во всех компаниях с государственным акционированием, разумеется, включая и Renault», – объясняет один бывший сотрудник министерства финансов.

В Renault все крайне удивлены. Парижские деловые круги также в шоке – власти играют на бирже! Все считают, что это идея Эммануэля Макрона, который до 2012 года был инвестиционным банкиром в холдинге Ротшильдов, и в Renault до сих пор вспоминают, как он приходил к ним поболтать вместе со своим наставником Франсуа Анро. В реальности же эта операция была организована сотрудниками Агентства государственного участия под руководством Режи Туррини, Макрон же лишь дал им свое разрешение неделей раньше, на ежегодном ужине сотрудников министерства с руководителями государственных компаний.

Сама сделка, по общему мнению, является весьма хитрой и дерзкой. Deutsche Bank было поручено найти на рынке пакет из 14 миллионов акций Renault, которые были нужны французским властям. Операция сопровождается рядом условий. Хотя министерство финансов и не признается в этом, но она выглядит не очень легитимной и больше напоминает нелегальное присвоение акций. Другими словами, государство по завышенной цене берет взаймы часть капитала Renault, чтобы получить возможность проталкивать свои решения на собрании акционеров, а затем возвращается к своей изначальной доле в 15 %. Оно перепродаст этот пакет лишь осенью 2017 года, официально без потерь, но очевидно оплатив какие-то издержки. И оно совершает этот маневр менее чем за три недели до общего собрания акционеров Renault, нарушая все мыслимые правила.

8 апреля 2015 года едва назначенный на должность министра финансов тридцатисемилетний Эммануэль Макрон объявляет войну Карлосу Гону. Он наносит Renault решающий удар, становясь кошмарным сном для французской компании, и тем самым зарабатывает себе очки на политической арене, где никто еще не подозревает, насколько широко могут зайти его амбиции. Он пользуется поддержкой Президента Республики Франсуа Олланда, который не устает нахваливать его, и премьер-министра Мануэля Вальса, которого уже начинает раздражать растущая популярность молодого министра финансов. Макрону также должен помочь опыт руководителя его аппарата Алексиса Колера, назначение которого при его вступлении в должность министра весьма разочаровало главу президентской администрации Жана-Пьера Жуйе, который предполагал, что Макрон найдет себе кого-то из Финансовой инспекции. Окончив Национальную школу администрации, Колер пока не поднялся выше простого гражданского чиновника. Но как бы то ни было, он знает Renault как свои пять пальцев: когда-то он работал в Агентстве государственного участия и вел дела французского автопроизводителя с 2010 по 2012 год, в течение которых Гон упорно не замечал этого молодого человека из совета директоров, считая его совершенно не заслуживающим внимания. Один бывший сотрудник министерства финансов так вспоминает эти времена: «Заседания совета директоров Renault были для меня настоящим кошмаром. Нас было двое из министерства, а вокруг сидели восемнадцать человек, которые нас просто ненавидели». Это были такие мэтры французского бизнеса, как Филипп Лагайет – бывший директор Banque de France, а затем глава французского представительства банка JPMorgan, Марк Ладре де Лашарьер – основатель холдинга Fimalac, Франк Рибу из Danone, Патрик Тома из Hermès – все лояльные Гону, и даже, по словам одного информированного источника, «прирученные им». Вела заседания Муна Сепери, а Гон сидел с гордым видом председателя. Сами обсуждения были исключительно формальными. «Как во всех крупных французских компаниях, где в совете директоров сидят чиновники или представители профсоюза, настоящие дискуссии велись во время менее официальных внутренних собраний», – замечает один бывший руководящий кадр Renault.

Эта взаимная неприязнь Гона и министерства финансов длится уже много лет, несмотря на многочисленные кадровые перестановки в минфине, произошедшие за это время. Босс Renault не доверяет французским властям, которые, по его словам, с 2005 года только и делают, что учат его бизнесу и возмущаются его высокой зарплатой. В 2010 году его вызывает на ковер Николя Саркози, которому не понравился его проект производства модели Clio в Турции. Но больше всего Гона раздражают встречи с тогдашним министром промышленности, о которых он и спустя годы вспоминал одновременно со смехом и отвращением, выпучивая глаза и ударяя себя в грудь: «Кристиан Эстрози вздумал учить меня, как правильно делать автомобили! Эстрози! Меня!».

Однако с Эммануэлем Макроном все могло сложиться по-другому. «Первое посещение Елисейского дворца после избрания Франсуа Олланда в 2012 году произвело на Карлоса Гона вполне приятное впечатление. Ему очень понравилась встреча с главой президентской администрации Пьером-Рене Лема и его заместителем Эммануэлем Макроном. По его словам, он в кои-то веки общался со знающими людьми, которые не просто читали по бумажке», – вспоминает один бывший сотрудник Renault.

30 апреля 2015 года Макрон переходит ко второй части своего плана. На общем собрании акционеров Renault устами других государственных акционеров и прочих заинтересованных сторон, таких как финансовая группа Caisse des Dépôts, он ставит под сомнение легитимность решения, разрешающего возврат к стандартной схеме одного голоса. Министр заявляет, что в течение следующих двух лет французские власти должны иметь два голоса, что фактически означает, что теперь никто из остальных акционеров не сможет оспорить их решения. Он бросает вызов Карлосу Гону. «Макрон хотел играть по правилам и голосовать честно, – комментирует один информированный источник. – Он отказывался идти на компромиссы, предложенные Renault».

В министерстве финансов никто не сомневается в своей правоте. «Право двойного голоса – это вопрос принципа. Мы говорили об этом на заседании совета директоров еще в декабре», – заявляет один из приближенных Макрона. Для Алексиса Колера это «свидетельство того, что французское государство, являющееся акционером Renault с 1945 года и прошедшее с этой компанией все взлеты и падения, желает обезопасить себя от блокирующего меньшинства голосов при принятии стратегических решений».

Однако это не только вопрос принципа. В министерстве финансов явно хотят приструнить строптивого директора Альянса. Сотрудники Агентства госучастия – сначала Алексис Колер, затем Давид Азема, а теперь Режи Туррини – подозревают, что Карлос Гон много лет подряд ведет свою собственную игру и не дает никому вмешиваться в свои дела. «Мы несколько раз просили его предоставить нам план дальнейшего развития Альянса. Он игнорировал нас. Только один раз в 2013 году он выдумал историю о специальной рабочей группе, которая якобы занимается этим вопросом», – отмечает один бывший сотрудник минфина. Неудивительно, что французским властям надоело каждый раз мириться с тем, что Гон, будучи директором Renault и Nissan, окружил себя неприступной стеной, к которой больше никто не мог подобраться. «Альянс стал его компанией, с его правилами и его решениями. Он всегда отказывался вести переговоры с министерством финансов», – объясняет один бывший чиновник. В итоге, как рассказывает еще один бывший сотрудник минфина, «мы были рады, что тогда отстояли свою точку зрения на собрании акционеров. По крайней мере, мы смогли что-то изменить».

Но ничего не меняется. В течение четырех месяцев все остается, как было. Французские власти сохраняют свой дополнительный пакет акций Renault, стоимость которых пока гарантирует Deutsche Bank, но их биржевой курс уже начинает падать.

Наконец, в начале сентября 2015 года что-то происходит. Да не просто происходит – раздается настоящий удар грома. Мартен Виаль сменяет Режи Туррини на посту главы Агентства госучастия. В первый же день работы на новой должности в его кабинет на пятом этаже министерства экономики приносят письмо от Nissan. Это послание на трех страницах от Хирото Сайкавы, который приехал в Париж, чтобы представлять японскую компанию на совете директоров Renault, и лично занес его в министерство. Это жесткое обвинение Renault в неправильном распределении капитала, а кроме того – упрек в сторону французских властей, которых японская компания обвиняет ни много ни мало в предательстве. В министерстве крайне удивлены. Французское государство никоим образом не превышало свою разрешенную долю акций Renault! Соглашения 2002 года и договор Rama запрещают ему владеть более чем 25 % капитала. А удваивание голоса – это уже совсем другое…

Nissan выдвигает свои требования: единственным способом восстановить баланс будет уменьшение французской компанией своей доли в капитале японской, которая, в свою очередь, увеличит свою долю в капитале Renault. Таким образом, оба участника Альянса станут абсолютно равноправными и будут обладать правом голоса на собрании акционеров компании-партнера.

Проводить переговоры по этому вопросу в данной ситуации не представляется возможным. Дело в том, что формально Карлос Гон не может принимать в них участие. «Поскольку я являлся одновременно президентом Renault и Nissan, ситуация выглядела особенно сложной. Чтобы избежать конфликта интересов, я временно оставил свой пост»[42]42
  Nikkei, там же.


[Закрыть], – рассказывал он впоследствии. Гон делает вид, что не участвует во всем этом, а лишь наблюдает со стороны, как глава Альянса. Вести переговоры со стороны Renault будет Муна Сепери – руководитель президентского аппарата. Со стороны Nissan – Хирото Сайкава. Ему помогает Хари Нада – в то время вице-президент Nissan и тоже глава администрации. Грег Келли, член совета директоров и уполномоченный представитель японской компании, остается на подхвате.

Впервые с 1999 года французские власти напрямую контактируют с Nissan. До этого момента японскую компанию единолично контролировал Карлос Гон. Теперь в Париже начинают понимать, что из года в год информация о текущей ситуации в Nissan демонстрировалась совету директоров Renault лишь в виде картинки из презентации, а на самом деле японская компания являлась той статьей доходов французского автопроизводителя, которая приносила ему львиную долю прибыли. «У нас не было полного понимания того, что происходит в Альянсе, – признается один бывший сотрудник министерства экономики. – А когда мы попытались разобраться, мы вспомнили слова Луи Швейцера, который упоминал о том, что Гон постоянно защищает интересы Nissan».

Японское правительство, которое, в отличие от французского, не является акционером Renault, как будто держится в стороне, но там тоже все все понимают. В данном случае молчание не означает отсутствие активности. И в итоге Гона вызывают к премьер-министру Синдзо Абэ.

«Сайкава лишь выполнял распоряжения своего босса, – заявляет один бывший сотрудник министерства финансов, – и Муна Сепери тоже». Оказалось, что Эммануэль Макрон боролся с тенью. «Для французских властей интерес представлял один лишь Гон. Они не вели переговоры с Nissan, они воевали только с Карлосом Гоном», – резюмирует один французский эксперт. Что японская компания, а вместе с ней и вся Япония, может иметь какие-то собственные интересы – в министерстве это никого не волновало. «Наличие у Renault государственного акционера определенно не нравилось кому-то из руководства Альянса, но со стороны Nissan свое недовольство точно никто не высказывал», – говорил в свое время Макрон. «На самом деле, у нас были споры на эту тему, – рассказывает один бывший чиновник. – Министр финансов и его подчиненные считали, что всем управляет один Карлос Гон. Остальные не ставили знак равенства между ним и Nissan, и следовательно видели здесь возможность для дискуссии». «Ваш интерес к Карлосу Гону перевешивает ваш интерес к Renault», – заявил однажды один представитель французской компании сотруднику минфина.

Тем не менее Макрон продолжает нападать на Гона. В интервью газете Les Échos в октябре 2015 года он резко критикует его: «Карлос Гон – всего лишь генеральный директор, а не акционер!» Министр даже подозревает, что у того имеется какой-то тайный план, который при хорошем раскладе заключается в выстраивании неприступной стены вокруг руководства Альянса, чтобы максимально защитить свою власть от любых вмешательств со стороны государства, а при плохом – в изменении статуса Nissan внутри Альянса. Сотрудники минфина считают, что отсутствие помехи в виде блокирующего меньшинства голосов позволит им сохранить контроль над Renault и не даст осуществить возможный перенос их штаб-квартиры в другую страну.

Что же касается Nissan, то осенью 2015 года он отправляет в Париж целую команду. Финансисты, адвокаты, советники, участники переговоров… – все они собираются бороться с Макроном. «Он уже давно не банкир, а ведет себя как последний скупщик акций! Кроме “слияния” Renault и Nissan, он больше ни о чем не говорит! Но мы считаем, что никакого слияния, даже в долгосрочной перспективе, не произойдет, пока существует тот, кто остается от него в проигрыше. Nissan должен вернуть свое право голоса, французские власти должны сократить свою долю в капитале Renault, а в соглашение Rama, регулирующее взаимоотношения внутри Альянса, должны быть внесены поправки, чтобы такая ситуация больше не повторилась», – требует один из защитников Nissan. «Не может быть и речи о том, чтобы французское государство тем или иным способом, пользуясь своим влиянием на Renault, оказывало бы давление и на Nissan», – добавляет другой.

Любую войну нужно уметь закончить, тем более что эта уже порядком затянулась. 11 декабря 2015 перемирие наконец подписывается в ходе очень долгого заседания совета директоров Renault. В этот день Карлос Гон должен спуститься со своего Олимпа и тоже принять участие в переговорах. Встреча часто прерывается из-за многочисленных звонков, так как руководство Renault просит совета у французских властей, задействуя даже премьер-министра Мануэля Вальса. В конце концов, подписываются два документа.

Первый регулирует отношения между французским правительством и Renault. Это соглашение акционеров, которое также назовут «соглашением о стабильности». Оно гарантирует, что в течение следующих двадцати лет право голоса французских властей на обычном собрании акционеров будет ограничено 20 %. Они будут получать право двойного голоса только на специальном собрании акционеров, где будут приниматься ключевые стратегические решения. Для Эммануэля Макрона это победа: правительство сохраняет возможность защитить Renault от поглощения крупной иностранной компанией и возможного перемещения их штаб-квартиры в другую страну.

Второй является дополнением к соглашению Rama между Renault и Nissan и высекает в граните условия сотрудничества внутри Альянса, которые уже зафиксированы с 1999 года: Renault, владеющий 44 % акций Nissan, обязуется соглашаться с решениями совета директоров японской компании во время собраний акционеров Nissan, включая решения о назначении руководящих кадров. «Совет директоров Nissan практически целиком состоял из высших руководителей компании, и соглашение 2015 года создало отличный механизм внутреннего контроля», – комментировал впоследствии один эксперт.

Короче говоря, Альянс смог сохранить лицо. «Я что-то не так понял? Эммануэль Макрон хотел, чтобы государство контролировало Renault, а в итоге Renault будет контролировать Nissan», – восклицает пару дней спустя один французский бизнесмен. Такая излишне резкая оценка тем не менее близка к истине. Французские власти смогли воспользоваться своими правами в Renault, которые были так важны Макрону. Но при этом они также укрепили позиции Карлоса Гона, и уже не важно, являлось ли это на самом деле хитрым планом с его стороны.

«Это было унижение для Nissan, – констатирует один эксперт. – А у японцев очень хорошая память». Что можно сказать и о некоторых сотрудниках Renault. Пока все внимание публики приковано к противостоянию Эммануэля Макрона и Карлоса Гона, за кулисами разворачивается не менее ожесточенная борьба между Renault и Nissan – первая за всю историю Альянса, достигшая такого уровня накала. «Старые обиды, которые казались забытыми с 1999-го и 2002-го, теперь проснулись вновь», – отмечает один бывший сотрудник Альянса. В офисах в Булонь-Бийанкуре и Амстердаме кипят настоящие страсти. Хирото Сайкава и Хари Нада даже пытаются убрать последнее препятствие – право решающего голоса Renault в случае равенства голосов в совете RNBV. Более того, в ходе исторического декабрьского заседания совета директоров каждый мог констатировать, что Хирото Сайкава нарушил равенство двух сторон, к которому стремился Карлос Гон. Марионетка вырвалась из рук кукловода…

В 2015 году Renault только начинает восстанавливаться после европейского промышленного кризиса 2012–2013 годов. Компания ослаблена. Более того, над ней нависает новая угроза. Дело в том, что в схеме Альянса существует «отравленная пилюля» – один маловероятный, но опасный сценарий. Собрание акционеров Nissan может в любой момент принять решение, позволяющее ему увеличить свою долю акций Renault и тем самым «разбавить» капитал французской компании. А если Nissan приобретет еще 10 % акций Renault, он сможет достичь настоящего равенства. У японской компании тоже будет 25 %, а значит, и право голоса среди акционеров. И все это можно сделать буквально лишь щелкнув пальцами. В 2015 году в Renault чувствуют эту угрозу, нависшую над ними, словно дамоклов меч.

Два года спустя, когда Карлос Гон подытоживает свою деятельность на посту главы Альянса, он называет подписание этих соглашений «важнейшим событием, укрепившим взаимное доверие Renault и Nissan»[43]43
  Nikkei, там же.


[Закрыть]. Но на самом деле происходит ровно наоборот. После 2015-го между двумя компаниями возникает трещина. В частности, Муна Сепери, Хирото Сайкава, Хари Нада и все остальные участники этого конфликта начинают чувствовать к себе скрытое недоверие. «Недоверие? Нет, там была уже настоящая ненависть…» – утверждает один информированный источник.