Текст книги "Почему я не христианин (сборник)"

Предисловие автора

Новая публикация профессором Эдвардсом ряда моих статей, посвященных теологическим проблемам, вызывает у меня чувство признательности, в особенности с учетом его замечательных предварительных замечаний. Я особенно рад представившейся возможности подтвердить свои взгляды по тем вопросам, которым были посвящены эти статьи.

В последние годы появились слухи о том, что я смягчил свою прежнюю позицию относительно религиозной ортодоксии. Эти слухи совершенно безосновательны. Я по-прежнему считаю неверными и вредными все ведущие религии мира – буддизм, индуизм, христианство, ислам и коммунизм. С точки зрения логики очевидно, что поскольку они расходятся во мнениях, то верной может быть лишь одна из них. За очень немногими исключениями, та религия, которую признает человек, – это религия того общества, в котором он живет, из чего ясно, что именно влияние среды приводит его к признанию данной религии. Схоласты действительно изобрели то, что было провозглашено логическими доказательствами, подтверждающими существование Бога, и эти доказательства или им подобные действительно были признаны многими выдающимися философами. Однако устаревшая логика аристотелевского толка, на которую опираются эти традиционные доказательства, ныне отвергается практически всеми специалистами по логике, кроме тех, которые принадлежат к католической вере. Вот одно из таких доказательств, которое не является чисто логическим – я имею в виду разумный замысел. Это доказательство было сведено на нет еще Дарвином; в любом случае оно становится логически приемлемым лишь ценой отказа от Божьего всемогущества. Но если оставить в стороне логику, то мне кажутся немного странными этические оценки тех, кто думает, что всемогущий, всеведущий и великодушный Господь, миллионы лет готовивший почву для людей, пребывая где-то в безжизненной туманности, посчитал бы для Себя достаточной наградой появление Гитлера, Сталина и водородной бомбы.

Вопрос истинности религии принципиально отличается от вопроса о ее полезности. Я твердо убежден, что религии приносят вред, и твердо верю, что все они ложны.

Вред, который приносят религии, можно разделить на две категории. Первая из них зависит от того типа веры, который считается необходимым, вторая – от конкретных догматов, в которые верят. Что касается типа убеждений: считается добродетелью «иметь веру» – то есть иметь убеждения, которые невозможно поколебать противоположными свидетельствами. Либо, если противоположное свидетельство может внушить сомнения, его следует запретить. На этом основании в России молодежи не дозволяется слушать аргументы в пользу капитализма, а в Америке в пользу коммунизма. Это позволяет в обоих случаях сохранять веру невредимой и готовой к смертоносной войне. Убеждение в том, что важно верить в то или это, даже если независимое исследование не поддерживает такую веру, присуще почти всем религиям и вдохновляет все системы государственного образования. Вследствие этого молодые умы отстают в развитии и наполняются фанатической враждебностью как против других фанатиков, так и – с еще большей враждебностью – против тех, кто отвергает любой фанатизм. Привычка основывать убеждения на доказательствах и придавать им лишь ту степень достоверности, которую эти доказательства гарантируют, может, если станет всеобщей, разрешить большую часть проблем, от которых страдает человечество. Но сейчас в большинстве стран образование ставит своей целью предотвращение развития подобной привычки, а те, кто отказывается преподавать веру в некую систему необоснованных догм, считаются неподходящими учителями для молодежи.

Вышеуказанные беды не зависят от конкретного вероисповедания и характерны для всех догматических вероисповеданий. Но в большинстве религий имеются еще определенные этические нормы, которые приносят явный вред. Осуждение католиками контроля над рождаемостью, восторжествуй оно, сделало бы невозможным преодоление бедности и искоренение войн. Почитание индуистами коровы как священного животного и осуждение повторного замужества вдов обрекают людей на ненужные мучения. Вера коммунистов в диктатуру меньшинства Истинно Верующих принесла богатый урожай злоупотреблений и мерзостей.

Нам иногда говорят, что лишь фанатизм может обеспечить эффективность деятельности социальной группы. Думаю, история учит совсем другому. В любом случае лишь те, кто раболепно поклоняется успеху, могут считать, что эффективность достойна восхищения независимо от результатов. С моей точки зрения, лучше приносить малую пользу, чем причинять большой вред. Мир, который я хотел бы видеть, должен освободиться от вируса групповых антагонизмов и прийти к пониманию того, что всеобщее счастье должно возникнуть в результате сотрудничества, а не в ходе раздоров. Я бы хотел видеть мир, в котором образование ставит своей целью достижение интеллектуальной свободы, а не заключение умов молодежи в жесткую броню догм, призванных всю жизнь защищать их от уколов объективных доказательств. Мир нуждается в открытых сердцах и открытых умах, чего не обрести посредством жестких систем, старых или новых.

Бертран Рассел

1. Почему я не христианин

Эта лекция была прочитана 6 марта 1927 г. в здании муниципалитета Баттерси по инициативе Южно-Лондонского отделения Национального светского общества.

Как уже сообщил ваш председатель, тема моего сегодняшнего выступления – «Почему я не христианин». Пожалуй, прежде всего надо попробовать разобраться в значении слова «христианин». Ведь в наши дни великое множество людей пользуется этим словом в самом широком смысле. Некоторые имеют в виду под христианином всего лишь человека, старающегося вести добропорядочный образ жизни. Пожалуй, в такой трактовке христиане нашлись бы во всех сектах и религиях, но такой подход мне представляется неправильным хотя бы потому, что он подразумевает, будто люди, которые не являются христианами – все буддисты, конфуцианцы, магометане[19]19
  Так у автора (Mohameddans).


[Закрыть] и так далее, – не пытаются вести добропорядочный образ жизни. Я не считаю христианином любого человека, старающегося в соответствии со своими убеждениями жить честно. Думаю, что, прежде чем получить право называть себя христианином, вы должны разделять некоторые конкретные верования. Правда, сейчас слово «христианин» утратило то полнокровное значение, какое оно имело во времена святых Августина и Фомы Аквинского[20]20
  То есть в период с утверждения христианства (Августин родился в 354 г.) до Высокого Средневековья (деятельность Фомы приходится на XIII столетие).


[Закрыть]. В те дни, если человек говорил, что он христианин, всем было ясно, что именно он хочет этим сказать. Тогдашний христианин принимал единую совокупность догматов, сформулированных с большой точностью, и верил в каждую крупицу этих догматов со всей силой своих убеждений.

Что значит быть христианином?

Теперь это не совсем так. В своем понимании христианства нам приходится допускать чуть больше неопределенности. Но все же я полагаю, что можно выделить два важных признака, крайне значимых для всякого, кто называет себя христианином. Первый признак носит догматический характер – и заключается именно в том, что вы должны верить в Бога и в бессмертие души. Если вы не верите в перечисленное, то, думаю, вы не вправе называть себя истинным христианином. Во-вторых, как следует из самого слова «христианин», вы должны разделять определенное представление о Христе. Ведь, например, магометане тоже верят в Бога и бессмертие, но христианами называть себя не станут. На мой взгляд, вы, как минимум, должны разделять веру в то, что Христос был если не божеством, то, по крайней мере, лучшим и мудрейшим из людей. Если вы не склонны разделять подобную веру в Христа, то, как мне кажется, вы не имеете никакого права называться христианином. Существует, конечно, и иной смысл слова «христианин», который можно найти в «Альманахе» Уитакера[21]21
  Ежегодный справочник, издается в Великобритании с 1868 г. Первым его издателем был Дж. Уитакер. В альманахе публикуются сведения по широкому кругу вопросов, но это все-таки не энциклопедия, а именно ежегодный справочник.


[Закрыть] и в книгах по географии, где говорится, что население земного шара делится на христиан, магометан, буддистов, идолопоклонников и так далее; в этом значении мы все являемся христианами. Книги по географии относят нас к христианам лишь в чисто географическом отношении, которое, как я полагаю, мы можем игнорировать. Поэтому, объясняя, почему я не христианин, я должен разъяснить сразу два отдельных положения: во‑первых, почему я не верю в Бога и бессмертие души и, во‑вторых, почему я не считаю Христа лучшим и мудрейшим из людей, хотя и признаю за ним весьма высокую степень нравственной добродетели.

Но в прошлые века неверующим для успеха было бы недостаточно столь эластичного определения христианства, которое я здесь привел. Как я уже говорил, в старину оно имело гораздо более полнокровное значение. Например, оно включало в себя веру в существование ада. Еще совсем недавно вера в вечный адский огонь была важнейшим элементом христианской веры. Как вы знаете, в нашей стране она перестала считаться важнейшим элементом христианской веры в соответствии с решением Тайного совета[22]22
  Группа королевских советников, ныне выполняющих преимущественно церемониальные функции; впрочем, судебный комитет Тайного совета по сей день считается высшей апелляционной инстанцией по вопросам мирского и религиозного права.


[Закрыть], с которым не согласились архиепископ Кентерберийский и архиепископ Йоркский. Но так как в нашей стране вопросы, связанные с официальным вероисповеданием, решаются парламентскими актами, Тайному совету удалось взять верх над их преосвященствами и вера в ад перестала считаться обязательной для христиан. Соответственно, я не буду настаивать на том, что истинный христианин должен верить в существование ада.

Существование Бога

Что касается существования Бога, это серьезный и важный вопрос; попытайся я разобрать его хоть сколько-нибудь подробно, мне пришлось бы продержать вас здесь до второго пришествия. Так что заранее прошу прощения за то, что я остановлюсь на этом вопросе очень кратко. Как вам, конечно, известно, католическая церковь установила в качестве догмы, что существование Бога может быть доказано при помощи разума, что оно умопостигаемо. Это несколько своеобразная догма, но, тем не менее, она является именно догмой. Ввести ее пришлось потому, что одно время свободомыслящие завели привычку утверждать, что существуют такие-то и такие-то доводы, посредством которых один разум в состоянии опровергнуть существование Бога, тогда как для католической церкви существование Бога было, разумеется, вопросом веры. Аргументы и доказательства излагались достаточно долго и подробно, но наконец католическая церковь ощутила необходимость все это прекратить. Поэтому она постановила, что существование Бога может быть доказано исключительно умозрительно, и ей пришлось изложить доказательства, которые, как она полагала, подтверждают существование Бога. Таких доказательств, конечно, немало, но я остановлюсь лишь на нескольких.

Доказательство от первопричины

Пожалуй, проще и легче всего понять доказательство от первопричины. Утверждается, что все, наблюдаемое нами в этом мире, имеет некую причину; двигаясь по цепочке причин все дальше и дальше, вы обязательно приходите к первопричине – и присваиваете этой первопричине имя Бога. Думаю, в наши дни это доказательство уже не является достаточно весомым, прежде всего потому, что само понятие причины изменилось по сравнению с прошлым. Философы и ученые много занимались этим понятием, и ныне оно уже нисколько не обладает той жизненностью, какой отличалось в прошлом. Кроме того, нетрудно убедиться, что доказательство, согласно которому должна существовать некая первопричина, является совершенно несостоятельным. Могу сказать, что в молодости, когда я весьма тщательно обдумывал эти вопросы, я долгое время принимал доказательство от первопричины, пока наконец в возрасте 18 лет не прочел «Автобиографию» Джона Стюарта Милля, где нашел следующее место: «Отец объяснил мне, что на вопрос «Кто меня сотворил?» нельзя дать ответ, ибо это немедленно повлекло бы за собой новый вопрос: «А кто сотворил Бога?». Эта необычайно простая сентенция показала мне (и я до сих пор так думаю) ошибочность доказательства от первопричины. Действительно, если все должно иметь причину, то и Бог должен ее иметь. Если же может существовать нечто, не имеющее причины, то этим нечто вполне может оказаться мироздание (или сам Бог), поэтому доказательство от первопричины является совершенно необоснованным. Здесь сразу приходит на ум индуистское представление о том, будто мир покоится на слоне, а слон стоит на гигантской черепахе; когда же спрашивали, на чем покоится черепаха, индуист обыкновенно отвечает: «Давайте поговорим о чем-нибудь другом». Доказательство от первопричины ничуть не лучше этого утверждения. Нет никаких оснований считать, что мир не мог возникнуть без причины; с другой стороны, нет никаких оснований считать, что мир не мог существовать вечно. Нет никаких оснований полагать, что мир вообще имел какое-то начало. Мысль о том, что вещи должны иметь начало, в действительности связана с ограниченностью нашего воображения. Поэтому, пожалуй, не стоит тратить время на разбор аргумента о первопричине.

Доказательство от естественного закона

Далее идет весьма распространенное доказательство существования Бога от естественного закона. На протяжении всего XVIII столетия оно являлось излюбленным аргументом церковников, в особенности под влиянием сэра Исаака Ньютона и его космогонии. Заметив, что планеты вращаются вокруг Солнца в соответствии с законом всемирного тяготения, люди решили, что это Бог повелел планетам двигаться именно так, а не иначе. Это было, конечно, удобное и простое объяснение, которое избавляло людей от необходимости искать объяснения самого закона всемирного тяготения. Сейчас мы объясняем закон всемирного тяготения более сложным способом, который был предложен Эйнштейном. Я не собираюсь читать вам лекцию о законе всемирного тяготения в интерпретации Эйнштейна, поскольку это тоже отняло бы у нас некоторое время. Достаточно сказать, что теперь не существует понятия естественного закона в том виде, в каком оно существовало в ньютоновской системе, где по какой-то причине, которую никто не может понять, природа вела себя всегда одинаково. Теперь мы обнаруживаем, что очень многое из того, что мы считали естественными законами, на самом деле оказывается лишь человеческими представлениями. Вы знаете, что даже в отдаленнейших глубинах звездного пространства три фута всегда составляют ярд. Несомненно, это весьма примечательный факт, но вряд ли его можно назвать законом природы. А к этой категории относится очень многое из того, что рассматривалось прежде в качестве законов природы. С другой стороны, если вы хотите получить какие-либо знания относительно того, как в действительности ведут себя атомы, быстро обнаружится, что они подчиняются закону в гораздо меньшей степени, чем это представлялось людям ранее, и что законы, к которым вы приходите, являются статистическим средним, определяемым игрой случая. Как всем известно, существует закон, согласно которому при бросании костей две шестерки выпадают лишь примерно в одном случае из тридцати шести, и мы не усматриваем в этом доказательство того, что выпадение чисел регулируется чьей-то волей; напротив, если бы две шестерки выпадали каждый раз, мы посчитали бы, что это явный умысел. К тому же типу относятся и очень многие законы природы. Они являются статистическим средним того типа, которое порождается законами вероятности, и данное обстоятельство лишает естественные законы немалой толики их былой влиятельности. Совершенно независимо от данного факта, отражающего текущее состояние науки, которое может измениться уже завтра, сама мысль о том, что естественные законы предполагают наличие законодателя, обязана своим возникновением путанице между естественными и человеческими законами. Человеческие законы предписывают нам вести себя определенным образом, вы можете им следовать, но можете и отвергнуть; естественные же законы, или законы природы, являются описанием того, как в действительности что-либо происходит. А так как они являются всего лишь описанием этого, вы не можете утверждать, что должен существовать некто, кто велит чему-либо происходить так, а не иначе, поскольку уже само предположение об этом выдвигает перед нами вопрос: «А почему Бог предписал именно эти естественные законы, а не другие?» Если вы скажете, что Он это сделал просто ради удовольствия и безо всякой причины, то обнаружите, что существует нечто, не подчиненное закону, и соответственно, ваша цепочка естественных законов окажется прерванной. Если же вы скажете, как это делают наиболее ортодоксальные теологи, что во всех законах, которые установлены Богом, Он имел основания ввести именно эти законы, а не другие (основания, естественно, заключаются в том, чтобы сотворить наилучшее мироздание, хотя вы никогда бы не смогли это проверить), получается, что при наличии оснований для тех законов, которые установлены Богом, и сам Бог должен подчиняться закону, а значит, вы ничего не выиграли от того, что ввели Бога в качестве посредника. В самом деле, получается, что некий закон существовал вне и ранее божественных установлений, так что существование Бога ничего не дает, поскольку Он не является исходным законодателем. Короче говоря, все это доказательство, касающееся естественного закона, больше не имеет той силы, какой оно обладало в прошлом. В своем обзоре доказательств я перемещаюсь во времени. С течением времени доказательства существования Бога меняют свой характер. На первых порах они были незыблемыми интеллектуальными аргументами, пускай и воплощали некоторые вполне определенные заблуждения. Когда же мы приближаемся к современности, они становятся менее весомыми в интеллектуальном отношении, и становится все более и более заметным влияние своего рода морализирующей неясности.

Доказательство от разумного замысла

Следующий шаг в данном процессе приводит нас к доказательству от разумного замысла. Всем известно, в чем заключается этот аргумент: все в мире устроено таким образом, чтобы мы могли в нем жить; а будь мир устроен хоть немного иначе, то мы не смогли бы в нем жить. Именно в этом и состоит доказательство от разумного замысла. Иногда оно принимает довольно курьезные формы – например, можно услышать, что хвосты у кроликов белые потому, что так в них легче целиться; уж не знаю, как оценили бы это утверждение сами кролики. Доказательство от разумного замысла очень легко спародировать. Все наверняка помнят замечание Вольтера о том, что нос был явно предназначен для того, чтобы на нем могли держаться очки. Правда, в дальнейшем выяснилось, что подобное предположение отнюдь не так нелепо, как это могло показаться в XVIII столетии, ибо со времен Дарвина мы стали гораздо лучше понимать, почему живые существа приспосабливаются к окружающей их среде. Это не окружающая среда была сотворена таким образом, чтобы быть пригодной для живых существ, а сами живые существа изменились так, чтобы ей соответствовать, и именно здесь лежит основа приспосабливаемости. Ни о каком разумном замысле она не свидетельствует.

Когда начинаешь вдумываться в доказательство от разумного замысла, то просто поражаешься тому, как люди могут верить, будто наш мир со всем, что в нем находится, со всеми его изъянами, является наилучшим, что смогло за миллионы лет создать всезнание и всемогущество. Я действительно не могу в это поверить. Неужели вы думаете, что, обладай вы всезнанием и всемогуществом, да еще получи в дар миллионы лет, чтобы совершенствовать свой мир, вы не смогли бы создать ничего лучшего, чем ку-клукс-клан или фашисты? К тому же, принимая обычные законы науки, вы должны допускать, что с течением времени человеческая жизнь и вообще жизнь на нашей планете прекратится: это определенный этап в процессе увядания Солнечной системы. На определенной стадии этого увядания формируются такие температурные и прочие условия, которые пригодны для бытия протоплазмы, и на короткое время в системе возникает жизнь. Луна демонстрирует нам, куда движется Земля – к превращению в нечто холодное, мертвое и безжизненное.

Мне говорят, что подобная точка зрения пессимистична, а некоторые добавляют, что, согласись они с этим, жизнь стала бы для них невыносимой. Не верьте, это все полная ерунда. На самом деле никого особенно не волнует то, что произойдет миллионы лет спустя. Даже если некоторым людям и кажется, что это их сильно беспокоит, в действительности они себя обманывают. Людей гораздо более волнует мирское и земное, например, плохое пищеварение, и никто не станет всерьез расстраиваться при мысли о том, что случится с нашим миром через миллионы лет. Конечно, неприятно сознавать, что жизнь в конце концов исчезнет (по крайней мере, мне кажется, что мы вправе так утверждать, хотя порой, когда я принимаюсь размышлять над тем, что люди делают со своей жизнью, этот взгляд представляется мне чуть ли не утешением), но я не могу принять утверждение, будто это делает жизнь невыносимой. Такое отношение лишь побуждает нас обращать внимание на простые радости жизни.