Текст книги "Гарем, или Пленница султана"

– Прости дерзость твоей ничтожной рабыне, господин мой, – но дозволено ли мне говорить?

Селим молча кивнул, а девушка продолжала:

– Прошу, взгляни на госпожу Бесму. Поверхность пруда – ровная и гладкая, но на дне таятся смертельно опасные течения. Не стоит ли смирить эти беспокойные воды?

– Мудрость моей рабыни не уступает ее красоте, – с улыбкой ответил принц.

Когда увеселения подошли к концу и Баязет уже собирался дать сигнал к окончанию вечера, Селим внезапно поднялся с места, а затем пал ниц перед отцом.

– Да, сын мой, слушаю тебя, – проговорил султан.

– Отец, господин мой, я никогда не смогу отплатить тебе за твою доброту и воздать за великое благородство – ведь ты сдержал слово, данное моей матери! Однако я попытаюсь. – Сунув руку в атласный мешочек, Селим извлек оттуда сапфир размером с куриное яйцо – то был подарок багдадского калифа. – Прошу принять эту безделицу, господин мой, ничтожную плату за ту щедрость, что ты выказал мне!

Польщенный султан взял сапфир.

– А это – для жемчужин гарема моего отца, – продолжал принц. Протянув руки к венецианской вазе, он зачерпнул две пригоршни розовых жемчужин, которые предложил отцовским женам – третьей и четвертой. Затем, повернувшись к Бесме, проговорил: – А этот прекрасный опал из копей Соломона предназначен редчайшему цветку во всем серале! Но красота этого камня не сравнится с твоей. И размерами – камень был величиной со сливу – ему не превзойти твоего сердца! А твоему сыну, моему возлюбленному брату Ахмеду, я дарю хор мальчиков – пусть услаждают и развлекают его!

Тонкая вуаль не могла скрыть выражения лица Бесмы – злодейка точно ежа проглотила!

– Я благодарю принца Селима от своего собственного имени и от имени всех кадин моего супруга, – с кислой миной проговорила она.

– Прекрасный поступок, сын мой, – заметил султан. – Да, прекрасный! – Подняв унизанную драгоценными перстнями руку, он дал знак к окончанию праздника и покинул Большой зал в сопровождении кадин и слуг. Выстроившись в две шеренги, девушки-гедикли вышли за ними вслед.

Большой зал опустел, если не считать Селима, его гарема и Хаджи-бея, поспешившего навстречу принцу с широкой улыбкой.

– Идем, мой господин Селим. Я подготовил тебе покои на эту ночь. А завтра, после утренней молитвы, тебе и твоему гарему надлежит покинуть Эски-сераль.

– Куда же мне ехать? Знаю лишь, что буду править крымской провинцией, что в двух днях пути от Константинополя.

– Много лет назад, господин мой, твой отец подарил твоей матери скромный дворец на берегу Черного моря. Теперь он твой. С тобой поедет госпожа Рефет, которая будет присматривать за твоими женщинами.

– Да благословит тебя Аллах, мой старый друг, – ответил принц. – Хорошо, что моя тетя будет в безопасности. Жены моего отца ненавидят Рефет, потому что она верна мне.

– Знаю, – кивнул ага. – Уже дважды в гареме покушались на ее жизнь.

– Что?…

– Не гневайся, господин мой. Я говорю тебе это лишь для того, чтобы предостеречь. Будь всегда начеку! Однако пойдем, у стен есть уши. Поговорим позже. – Хаджи-бей повернулся к ожидающим девушкам. – Следуйте за мной, милые. Час поздний.

Покинув зал, девушки последовали за Хаджи-беем и вскоре очутились в обширных покоях, где их встретила госпожа Рефет. Сюда, в это временное пристанище, уже перенесли немногочисленные пожитки девушек, и чьи-то заботливые руки разложили их ночные одеяния.

– Думаю, теперь вам следует отойти ко сну, – сказала госпожа Рефет. – Мы выезжаем рано утром.

– А что, если принц захочет одну из нас прямо сейчас? – спросила Сарина.

– Этого не случится, – ответила госпожа Рефет.

– Откуда тебе знать? – допытывалась девушка.

Женщина улыбнулась и проговорила:

– Сарина, я знаю одно: ты от радости совсем забыла о манерах. Но имей в виду, положение твое нисколько не изменилось, и ты по-прежнему невольница – обычная одалиска, которой останешься до тех пор, пока не сумеешь понравиться моему племяннику. Но поверь, этого не случится, пока ты не научишься вести себя надлежащим образом. Турецкие мужчины презирают грубых и непочтительных женщин. И частенько таких душат шелковым шнурком.

Упрек был заслуженный, и дерзкой Сарине достало ума покраснеть. Пробормотав слова извинения, она стала готовиться ко сну.

Госпожа Рефет подходила по очереди к каждой из девушек, чтобы поболтать с ней минуту-другую и приободрить. Затем, удостоверившись, что все в порядке, она велела невольнице погасить светильники и вышла.

– Сюда никто не должен входить, кроме меня и нашего аги, – сказала Рефет стоящей в дверях страже. – Попробуйте ослушаться – и поплатитесь жизнью!

Она вошла в маленькую комнату, находившуюся по соседству с комнатой девушек, и там ее уже дожидались принц Селим и Хаджи-бей.

– Здесь нас никто не услышит, – сказал евнух.

– Хвала Аллаху! – воскликнула в ответ достойная дама. – Какое счастье, что я, наконец, смогу покинуть Эски-сераль! – Повернувшись к племяннику, она продолжала: – Дорогой мальчик, как мне благодарить тебя?

– Мне стыдно признаться, тетя, однако ваш переезд устроил Хаджи-бей. А я даже не подумал об этом…

– Я просто устроил дело, которое, как я знал, отвечает желанию вашего высочества и которым вы бы занялись самолично, если бы не множество других важных дел, – проговорил ага.

– С каждым днем меня все больше изумляет твое умение «устраивать дела», – усмехнулся принц. – Но теперь расскажи, что за девушек ты мне нашел? Почему именно эти три?

– Каждая из них достойна быть кадин, мой господин. По просьбе твоей матери в конце прошлого года я покинул Константинополь, дабы отыскать для тебя трех необыкновенных женщин. Нам нужны были девушки, незнакомые с обычаями гаремов – и причем такие, которые, зная свою судьбу наперед, были бы преданы тебе и телом, и душой. Фирузи родилась на Кавказе. Я купил ее в Дамаске. А Зулейка родом из Китая. Ее я отыскал в Багдаде. Сира же родилась в стране, которая называется Шотландия. Это к северу от Англии. Я купил ее в Кандии. Самые сокровенные наши надежды связаны именно с этой девушкой. В ней редкостно сочетаются ум и красота. К тому же, она обладает мудростью, которая, если ее должным образом направить, окажет нам неоценимую помощь. И это – совсем не в ущерб ее женственности! Молюсь лишь о том, чтобы она тебе понравилась.

– Сегодня вечером я уже имел случай убедиться в ее мудрости. Ведь это она навела меня на мысль преподнести подарок Бесме.

Хаджи-бей и Рефет с улыбками переглянулись.

– Наша маленькая птичка быстро учится летать, – заметил главный евнух.

– А еще у нее поразительные глаза, – продолжал принц. – Такие зеленые глаза, как у нее, встречаются очень редко. Они такие чистые и прозрачные… И в них пляшут золотые искорки и мелькают темные тени – точно листья в пруду.

– Значит, ты доволен моим выбором, господин?

– Да, однако же… Кажется, не доволен мой отец. Надеюсь, ты припас красавиц и для него. Не то он, чего доброго, заберет мой гарем себе! Фирузи восхитительна, а Зулейка великолепна. Должно быть, тебя благословили сами звезды, если сумел отыскать таких девушек! Но что ты думаешь о тех, кого выбрал я сам?

– Гречанка и индианка – прелестны. Скромные и добросердечные, они сумеют окружить тебя заботой. Однако я бы предпочел видеть какую-нибудь другую девушку вместо испанки. Вспыльчивая, острая на язык… она может стать причиной немалых бед.

– Увы, это правда, – подхватила госпожа Рефет. – Сегодня вечером она уже попыталась ослушаться моего приказания.

– Мы не спустим с нее глаз, – пообещал Хаджи-бей. – Но теперь – к делу! Ты уже знаешь, что твоя мать хотела, чтобы ты сделался наследником престола твоего отца. Найти тебе подходящих жен и перевести поближе к столице – все это лишь часть ее плана.

– Да, Хаджи-бей, я знаю, в чем заключался ее план. Но тебе ведь известно, что трон передается старшему из мужчин семьи. Ахмед – вот наследник моего отца.

– Наследником твоего отца был твой старший брат, – возразил ага.

– Мустафа умер в двухлетнем возрасте.

– Он был сражен страшной болезнью после того, как однажды сходил в гости к Бесме. Мы подозреваем сладости, которые он принес с собой и которыми затем угостил свою мать. Малыш Мустафа жестоко страдал, а к утру умер. В течение многих дней твоя мать тоже была больна. От болезни она оправилась, однако была убита горем. Тогда я только вступил в свою должность, но с самого начала подозревал, что это – отравление. Я скормил остатки сладостей псу, и тот издох. Когда я рассказал об этом твоей матери, она люто возненавидела Бесму. И эта женщина – теперь мать наследника?

– Почему моя мать не обвинила Бесму во всеуслышание?

– Она это сделала, да твой отец не желал ее слушать. Прожив несколько месяцев в уединении, что было ей необходимо, чтобы изжить свое горе, твоя мать снова предстала перед султаном. Она по-прежнему была его любимой супругой, и он с радостью принял ее обратно. Ты родился как раз вследствие этого воссоединения. К счастью для Бесмы, у твоего отца к этому времени было уже двое сыновей – второго родила его третья жена Сафие, – и злодейка знала, что ее Ахмеду ничто не угрожает, поскольку твоя мать не решилась бы устранить сразу двоих претендентов на трон. Однако твоя мать решила – еще до того, как зачать тебя, – что именно ты должен занять место Мустафы.

Вот почему тебя так прилежно обучали наукам, вот почему твоя мать, когда поняла, что умирает, умолила султана вернуть тебя из Магнесии. Вся твоя жизнь проходила скрытно, и мы так берегли тебя и охраняли, что теперь даже собственному отцу ты кажешься незнакомцем. Твоя мать хотела, чтобы он увидел тебя, признал… и, возможно, захотел изменить порядок престолонаследия.

Но Кесем понимала, что в какой-то момент тебе следует предстать перед людьми, дабы они смогли узнать тебя получше. И янычары должны убедиться, что ты разительно отличаешься от твоих старших братьев. Ты добрый человек, Селим, ты прекрасный воин и праведный мусульманин. Стань отцом нескольких сыновей, и тогда султану не найти лучшего преемника!

Когда же для Баязета настанет время встретиться с праотцами в раю, ты должен действовать быстро. Еще до того, как султан испустит последний вздох, твои братья, их матери и все, кто им предан, должны будут умереть. Тогда султаном станешь ты, и твои мать и брат будут отмщены.

Хаджи-бей закончил говорить, и в комнате воцарилось молчание. Госпожа Рефет с волнением наблюдала за племянником. А Селим, выйдя на балкон, долго смотрел на сонный Константинополь. Кое-где горели тусклые огни, и тишину нарушал лишь лай бродячих собак, лаявших на полную луну. Внизу же струились быстрые воды Золотого Рога.

Наконец, обернувшись, принц проговорил:

– Их всех удавят, затолкают в мешки с камнями и бросят в пролив. Всех – кроме Бесмы. Ее я самолично скормлю собакам.

Хаджи-бей улыбнулся.

– Но дело это небыстрое, мой господин. Ты должен набраться величайшего терпения – подобно кошке Пророка. Если о наших планах станет известно, мы все станем покойниками.

– Я не подведу свою мать, Хаджи-бей – как и ты, друг мой. Я понимаю, что слишком много жизней висят на волоске…

– Час поздний, – напомнила госпожа Рефет. – Думаю, нам следует хоть немного поспать. Ведь у нас впереди – трехдневное путешествие…

Тут все поднялись, и ага, пожелав принцу и его тете спокойной ночи, выскользнул из комнаты через скрытую за коврами потайную дверь.

– Постарайся выспаться, дорогой племянник, – сказала госпожа Рефет. – А я буду стеречь твоих голубок.

– И тебе спокойной ночи, тетя. – Молодой человек проводил родственницу до двери и посмотрел ей вслед. Затем, затворив двери своей комнаты, хлопнул в ладоши, призывая слугу.

Невольник-слуга явился тотчас же. Раздев своего господина, он набросил ему на плечи тонкое шерстяное одеяние для сна и тихо удалился.

Снова выйдя на балкон, принц поднял лицо к ночному небу. Небесный свод, чистый и ясный, был залит светом бессчетных звезд. И с каждым медленным вдохом душа принца наполнялась покоем. Теперь Селим точно знал, куда вела его судьба и что ему предстояло совершить, чтобы веления судьбы воплотились в действительность. Добросердечный принц Селим станет выражать всяческую преданность султану, сводному брату Ахмеду и всей своей семье. Скромный, но всем известный, он будет делать вид, будто совершенно доволен своей участью. А потом, улучив момент, нанесет удар – и получит все сразу. Империя достанется ему. Все остальные просто не годятся для того, чтобы ею править!

Душа его исполнилась твердости под стать железу, и отвернувшись от роскошной средиземноморской ночи, принц вернулся в комнату, улегся на постель и провалился в глубокий сон.

Глава 11

Утром небо было чистым и голубым, а солнце – ярким. Свежий прохладный ветерок овевал огромный город, даруя ему аромат осенних цветов и спелых фруктов. В толпе же, заполнившей улицы, царило праздничное настроение, поскольку весь Константинополь знал о событиях, произошедших накануне в Эски-серале.

И именно сегодня принцу Селиму и его свите предстояло покинуть дворец и отправиться во вверенную его попечению провинцию.

Самые предприимчивые владельцы домов, стоявших вдоль улицы, по которой предстояло выезжать принцу, загодя продали места возле своих окон и на крышах. Счастливцы, успевшие эти места купить, предвкушали незабываемое зрелище.

И вдруг в толпе послышались взволнованные возгласы. Главные ворота Эски-сераля начали медленно распахиваться, и зеваки тянули шеи, пытаясь разглядеть, кто покажется первым. А первым был отряд янычар в красно-зеленых одеждах, выезжавший верхом на гнедых, с лоснящимися боками лошадях. Яростно размахивая кнутами с металлическими наконечниками, янычары заставили толпу попятиться.

А потом появился Али Хамид, глашатай султана. Он был великолепен в шелковых оранжевых шароварах и в тюрбане с оранжевым пером. Блестящие бока его скакуна покрывала оранжевая с серебряным шитьем попона. Проскакав некоторое расстояние от ворот, он остановился и поднял руку. Зрители затаили дыхание.

– Слушайте, – нараспев произнес он низким, звучным голосом. – Слушайте, жители Константинополя, и восхищайтесь щедростью и великодушием нашего великого султана Баязета, верного слуги Аллаха на этой земле – да живет он вечно. Сегодня его сын Селим, дитя возлюбленной жены султана Кесем, покидает отцовский дом с величайшими почестями! Смотрите на него, жители Константинополя, и отдайте дань восхищения родительской любви! Учитесь примеру нашего великого султана Баязета!

Слушай, Константинополь! – продолжал глашатай. – Принц везет с собой шестерых девственниц, каждая из которых красотой не уступает утренней заре! Полученные в дар от нашего господина, они были выбраны из собственного гарема его отца. И принц мог выбирать сам! Кто из вас слышал о подобной щедрости?!

Огромную толпу всколыхнул гул одобрительных голосов.

Узри же, народ Константинополя, сколько даров были присланы теми, кто боится и почитает нашу силу и наше величие. Эти дары – дань уважения младшему сыну нашего господина! Восхищайтесь же бесподобным зрелищем, ибо в те дни, когда наступит осень вашей жизни, вы сможете вспомнить об этом и рассказать своим внукам о величии нашего могущественного султана Баязета, возлюбленного сына Мехмеда Завоевателя, покорившего Константинополь!

И глашатай султана пустил коня вперед, останавливаясь через каждые несколько минут, чтобы повторить свою речь. За ним следовал караван, груженный сказочными дарами, а по бокам шли невольники, принадлежащие дому молодого принца.

И вот в воротах показалась фигура на черном как смоль жеребце. Зрители в едином порыве рванулись вперед, чтобы лучше видеть всадника, но янычары снова осадили толпу.

– Это принц! – закричал кто-то в толпе. И крик был подхвачен множеством глоток.

– Селим, Селим, Селим!.. – нараспев повторяли люди.

Пришпорив коня, принц влетел в самую гущу собравшихся. Он сидел на коне с удивительным изяществом, и на его губах играла улыбка. Принц был одет в белые с золотом одежды; на пальцах же его сверкали драгоценные перстни, а тюрбан украшал переливавшийся кровавыми искрами огромный рубин. Люди приветствовали принца восторженными криками, не обращая внимания на жалившие их янычарские кнуты, и все пытались прикоснуться к ногам принца, обутым в сапожки из мягкой золоченой кожи.

– Господин, они ранят тебя! – закричал предводитель отряда янычар. – Позволь, я разгоню этот сброд!

– Я знаю способ получше, чем кнут, – ответил принц Селим. Запустив руку в притороченную к седлу сумку, он вынул пригоршню монет, которые и бросил в возбужденную толпу.

Люди тотчас рассеялись, и принц смог проехать, время от времени снова извлекая из сумки и разбрасывая вокруг себя монеты – к бурному восторгу женщин и мужчин, падавших ниц.

За Селимом ехали евнухи-пигмеи, наряженные в новую желто-зеленую форму. За евнухами появилась госпожа Рефет. Ее серебряный с золотом паланкин несли четверо чернокожих невольников, и их кожа глянцевито поблескивала на солнце. А следом появились шесть белых верблюдов под высокими золочеными седлами и шатрами из фиолетового шелка. А внутри каждого из шатров находилась девушка из гарема принца.

Медленно двигаясь по узким улицам, процессия спустилась вниз по холму и выбралась на широкие аллеи главной части города. Становилось жарко, и Сира, закутанная с ног до головы во многочисленные покрывала, проклинала восточные обычаи – хоть бы все поскорее закончилось! Добрых два часа добирались они от Главных ворот Эски-сераля до Восточных ворот, ведущих вон из города. Но за городскими стенами процессия, наконец, ускорила ход.

Ближе к вечеру они стали лагерем на невысоком холме над Черным морем, а наутро снова пустились в путь. Добрались же до места лишь к вечеру третьего дня.

Дворец Лунного Света с его сверкавшими на солнце белоснежными башенками уютно пристроился среди полого спускавшихся к морю зеленых холмов, и поначалу городок этот показался Сире очаровательным. Но затем, когда ее верблюд пустился трусцой по пыльной дороге, она стала замечать, что вокруг царило запустение. Дорога была обсажена высокими тополями, однако видневшиеся за деревьями поля густо заросли сорняками. Когда же они, наконец, добрались до дворца, девушка и вовсе была неприятно поражена. Здания, издали казавшиеся такими красивыми, на деле оказались удручающе ветхими. Дворец явно был заброшен на многие годы – здесь никто не жил и никто не заботился о том, чтобы поддерживать его в должном состоянии.

Через несколько минут, выбравшись из своего шатра, Сира бросилась к госпоже Рефет и воскликнула:

– Неужели нам предстоит поселиться тут?!

– Щедрость султана, по-видимому, ограничена стенами Константинополя, – сухо заметила пожилая дама.

– Отвратительно! Разве мы можем здесь жить?! – негодовала Сира. – Нужно немедленно что-то предпринять!

– Да, действительно… – раздался мужской голос.

Обернувшись, они увидели принца.

– Вспыльчивый нрав под стать твоим огненным волосам, – рассмеялся Селим.

Густо покраснев, Сира пробормотала:

– Прости твоей смиренной рабыне ее несдержанность, господин мой и хозяин.

Принц снова рассмеялся.

– В тебе нет ничего смиренного и рабского, Сира!

Девушка побледнела, а Селим продолжал:

– Но такой ты мне нравишься гораздо больше. В будущем я бы предпочел, чтобы вы, Сира, обращались ко мне как к мужу, а не как к придворному полубожеству. Тем не менее не забывайте, что я ваш господин. Я не позволю, чтобы мною командовала женщина. – Селим повернулся к тетке. – Я ничего не понимаю в домашних делах. Что следует сделать, чтобы мой дворец стал пригодным для жизни? Тетушка, не отдадите ли распоряжения от моего имени?

– Дорогой мой мальчик, я не могу! Ведь я так мало знаю!.. Ты, наверное, забыл, что меня и твою мать взяли в гарем, когда нам едва исполнилось девять. С самого начала нас готовили к роли гедикли, но никак не домашних служанок. Однако Сиру учили таким вещам еще у нее на родине. Пусть распоряжается она, а я буду просто наблюдать за ее действиями.

– Хорошо, – ответил Селим. – Думаю, однако, что первым делом нам нужно поставить шатры, чтобы можно было расположиться с удобствами. Сира, отправь записку Хаджи-бею и напиши обо всем, что здесь требуется.

– Да, господин. – Обернувшись, девушка спросила у слуги: – Ты умеешь ездить верхом?

– Да, госпожа.

– Седлай мавританского скакуна, а потом возвращайся ко мне. А я напишу письмо, которое ты доставишь Хаджи-бею прямо в руки.

Раб умчался выполнять приказание, а девушка, повернувшись к наставнице, проговорила:

– Госпожа Рефет, может быть, вы запишете то, что я скажу? Я пока пишу по-турецки с ошибками.

– Разумеется, дорогая. И что же мне написать?

– Поведайте Хаджи-бею о том, что мы здесь обнаружили. А также о том, что нам нужны строители, чтобы привели в порядок кухни и бани. И еще – садовники! Нужно ведь обустроить сады! Кроме того, потребуется всевозможная мебель… и побольше рабов. И скажите ему, что все работы должны быть завершены через месяц. А пока что мы станем здесь лагерем, точно дикари-кочевники!

Госпожа Рефет велела невольнице принести пергамент и перья. И принялась писать письмо. Сира же подошла к девушкам и сказала:

– Что ж, сестрицы, мы очутились в выгребной яме, верно?

– Быстро же ты догадалась броситься к нашему господину и предложить свои услуги, – проворчала Сарина. – С чего ты решила, что можешь тут командовать?

– Это госпожа Рефет рекомендовала меня господину. О, Сарина, не будем ссориться! Тут столько работы!.. Ты когда-нибудь вела хозяйство в большом доме? Если да, то я буду счастлива передать тебе эту обязанность. Хочешь?

– Нет, не хочу, – буркнула девушка.

– Что ж, тогда этот груз мне придется взвалить на собственные плечи, – продолжала Сира. – Ведь когда-то, до того, как я попала в сераль, мне приходилось помогать бабушке вести хозяйство в отцовском замке. И, не окажись я здесь… была бы сейчас госпожой в собственном замке! Однако… В общем, мы все должны приняться за дело, чтобы наш господин был доволен.

Сарина вздохнула и проговорила:

– Мой отец был садовником в доме знатного сеньора, и я знаю толк в растениях и умею за ними ухаживать.

– Прекрасно! Тогда ты должна заняться устройством сада. Турки любят свои сады, и принц – не исключение. Согласна?

– Да, – ответила испанка. – Думаю, что справлюсь.

Сира положила руку на плечо Сарины.

– Значит, сады будут на твоем попечении, они – твое царство, договорились?

Испанка кивнула и с усмешкой спросила:

– А не боишься, что в моем саду будет красивее, чем в самом дворце?

Сира не сразу нашлась с ответом. Наконец, улыбнувшись, сказала:

– В любом случае красивый сад не навредит.

Наконец, когда письмо в столицу было отправлено, Сира попросила у госпожи Рефет дозволения пройтись по имению, дабы осмотреться. Дозволение было даровано, и Сира неспешным шагом двинулась в обход.

Она быстро поняла, что это место могло стать восхитительным уголком – нужно было лишь как следует потрудиться. Расположенное на вершине утеса над Черным морем, поместье располагало и полями, и лесными угодьями. Бродя меж деревьев, Сира услышала журчание ручья и, шагая на звук, обнаружила водоем с чистой водой и песчаным дном, наполняемый водой из небольшого водопада в дальнем его конце. Водоем был проточным – с устьем в другом конце, а оттуда вода, просачиваясь меж небольших валунов, падала вниз с утеса прямо в море.

Опустившись на колени, Сира сложила руки ковшиком и зачерпнула воды. Вода оказалась необычайно приятной и прохладной!

«Я расскажу об этом остальным потом, – решила она, – но сначала выкупаюсь сама!» О, как давно она не имела удовольствия купаться в уединении собственной купальни! Сбросив одежду, Сира бросила ее на траву, заколола длинные рыжие волосы и вошла в воду. Через минуту-другую она уже весело плескалась в воде, испещренной зайчиками послеполуденного солнца. В кои-то веки за последние несколько месяцев Сира почувствовала себя абсолютно свободной! Но, развернувшись, чтобы плыть к берегу, она замерла в ужасе. На берегу, возле ее одежды, сидел принц Селим, рассматривавший ее с веселым удивлением. Ее ноги коснулись дна, и она посмотрела на принца с замешательством и даже с некоторой досадой.

– Выходи, моя маленькая Ундина, – сказал он. – Иначе твоя прекрасная кожа съежится от холода.

– Я не могу, господин.

– Отчего же? – Селим внезапно встревожился. – У тебя судороги?…

– Нет, господин мой… – Сира силилась найти верные слова. – Просто я, господин… Я не привыкла появляться голой перед мужчиной.

– Я поменяю твои привычки, – усмехнулся принц.

– Прошу тебя, господин…

– Если ты не выйдешь, моя русалочка, тогда я приду к тебе, – перебил принц со смехом и тут же сбросил с себя рубаху. Гладкую кожу его широкой груди с рельефными мускулами покрывал ровный загар.

– Вода отлично освежит тебя, господин! – крикнула Сира, внезапно осмелившись его поддразнить.

«Итак, она хочет поиграть… – удивился принц. – Вот проказница!»

Проворно освободившись от сапог и шаровар, Селим шагнул к воде и нырнул. Вынырнув же на поверхность, он с удивлением обнаружил, что находился в водоеме в одиночестве – Сира выскочила на берег в тот же миг, как он скрылся под водой, и теперь поспешно одевалась. Подплыв к краю водоема, принц выскочил из воды, и его взгляд не сулил девушке ничего хорошего.

Сира была обнажена до пояса, когда он схватил ее и распустил ей волосы, которые тотчас же упали на плечи девушки. В следующее мгновение принц впился поцелуем в ее губы, и она, задрожав всем телом, тихо вздохнула… и обмякла в его объятиях.

Селим замер на несколько секунд – такого он никак не ожидал. Принц опустил лишившуюся чувств девушку на мягкий мох и внимательно посмотрел на нее. Ее темные ресницы казались угольно-черными на фоне белизны щек. А между ее грудей отчаянно трепетало сердце. Ужасно смутившись и растерявшись – ему никогда еще не приходилось иметь дело с женским обмороком, – Селим пытался сообразить, что же теперь делать. Очевидная беспомощность девушки охладила его пыл; более того, ему вдруг захотелось как-то поухаживать за ней.

Протянув руку к накидке Сиры, он укутал ее, и в тот же миг она открыла глаза и прошептала:

– Прошу тебя, господин, только не так… Я ведь не деревенская простушка, чтобы завалить меня в лесу.

– Почему ты лишилась чувств? – спросил Селим.

– Я испугалась, господин. – Слабая улыбка тронула губы девушки. – Мне показалось, что ты очень рассердился.

– Мне следовало наказать тебя?

– Да, господин, – со вздохом ответила красавица.

Ее раскаяние казалось настолько искренним, что Селим невольно рассмеялся.

– Но ты же и впрямь пригласила меня войти в воду!

– Я тогда думала лишь о том, чтобы схватить свою одежду и сбежать, господин. – воскликнула она. – Ведь ты не стал бы преследовать меня голышом…

Принц промолчал. Честность этой девушки просто обескураживала. А потом он вдруг с удивлением услышал собственный голос:

– Знаешь, а я уже видел тебя обнаженной. Так что не нужно краснеть. Ты очень красивая. А в человеческом теле нет ничего такого, чего следует стыдиться. Может быть, ты станешь смелее, когда мы с тобой лучше узнаем друг друга.

Сира опустила глаза. Некоторое время они сидели в молчании. Потом принц снова поцеловал девушку и тут же почувствовал, что она опять задрожала.

– Не бойся, юная дева. Я не стану брать тебя силой, – ласково произнес принц.

– О, мой господин… – Девушка тут же умолкла.

А Селим, коснувшись пальцами ее губ, продолжал:

– Ты права, моя прекрасная Сира, ты не деревенская простушка, которую можно взять в лесу. Когда настанет наша ночь, у тебя будет полная луна и комната, полная благоуханных ароматов. И будут персидские напевы, а также принц, который уже влюблен в тебя. А пока надень сорочку и возвращайся в лагерь. Мне ведь не нужно говорить тебе, что никто не должен знать об этой нашей встрече, верно?

Девушка ушла, а Селим еще долго сидел возле воды, погруженный в глубокие размышления. Вид стройного тела Сиры распалил его страсть сверх всякой меры. Не лишись она чувств, он бы набросился на нее – и все испортил бы. Хаджи-бей много раз рассказывал ему об этих трех девушках, которых купил для него сам, но всегда отмечал именно Сиру. Когда же Селим спрашивал, почему так, ага лишь загадочно улыбался и отделывался намеками.

– Ты сообразителен, сын мой, – говорил старый ага. – Скоро сам поймешь, почему эта девушка так тронула мое сердце. А я больше не стану влиять на твой выбор.

И Селим вскоре понял, что имел в виду мудрый ага. Наблюдая за поведением Сиры на празднике в честь его дня рождения, он просто восхищался ею. С первых же минут она покорила его и умом, и тактом, и стремлением быть полезной. За эти три дня, что провел в пути их караван, принц успел заметить, что Сира – прирожденный вожак, что не мешало ей, однако же, быть доброй и ласковой с остальными девушками. К тому же, она была почтительна к его тетке. И, как выяснилось только что, она была еще и очень скромна. Всего этого было вполне достаточно, чтобы ему захотелось узнать о ней как можно больше. Узнать не только тело прекрасной рабыни – хотя как раз тело Сиры и занимало Селима в данный момент больше всего.

Однако же… Ведь не меньше месяца уйдет на то, чтобы привести дворец в порядок. И разве сумеет он устоять, если все это время ему придется находиться поблизости от этой невинной соблазнительницы? Он обещал ей благоуханные, залитые лунным светом покои… И потому должен сдержать обещание во что бы то ни стало.

Разумеется, он мог бы взять на свое ложе другую девушку. Но он не хотел другую! Да и Сира могла бы обидеться… Хм… странно… Оказывается, он боялся ее обидеть!

Принц Селим проворно вскочил на ноги. Вернувшись в лагерь, он первым делом разыскал тетку.

– Я уезжаю на охоту, – сообщил он ей. – Домашняя суета, весь этот шум и гам – это не для мужчины. Дворец станет пригоден для жизни не раньше, чем через месяц. Вот тогда я и вернусь.

Не дав тетке возможности ответить, принц тотчас вскочил на коня и, кликнув своих татар, чтобы следовали за ним, ускакал прочь.