Текст книги "Гарем"

Зулейку выбрали четвертой. Султан кивком подозвал к себе Хаджи-бея.

– Я раньше не видел этой девушки, – сказал он. – И той роскошной блондинки тоже.

– Они новенькие, мой господин. Ваш гарем постоянно пополняется и обновляется, а это первый торжественный прием за последние несколько месяцев, поэтому неудивительно, что вам попадаются новые лица.

Девушки продолжали проходить перед принцем, но на подносе у раба по-прежнему лежали два оставшихся платка. Наконец к возвышению подошла Сайра. Длинное покрывало скрывало ее ступни, и, казалось, она подплыла словно лебедь. Раб снял покрывало. В ту же секунду султан резко подался всем телом вперед, жадно проведя кончиком языка по губам. Кадины, которые до того момента негромко переговаривались между собой, мгновенно замолчали и стали буравить глазами потенциальную соперницу.

В пятый раз Селим дал знак рабу, державшему поднос, и тот передал шелковый платок Сайре. Девушка на мгновение приложила его ко лбу, потом к губам и заняла свое место среди четырех ранее выбранных красавиц.

– Еще одна новенькая, Хаджи-бей? – спросил султан негромко.

– Да, мой господин.

– Как давно она в моем гареме?

– Четыре месяца, мой господин.

– Почему я ее до сих пор не видел?

– Она долго не хотела смириться со своей судьбой и до самого последнего времени не поддавалась приручению.

– Понимаю… – проговорил султан. В голосе его уже угадывалось раздражение. – Значит, я должен как последний болван тихо сидеть и смотреть, как мой сын забирает от меня самых красивых женщин! Я уже начинаю жалеть о том, что позволил ему выбрать для себя наложниц из моего гарема.

– Не стоит жалеть, мой господин. Вы проявили великую щедрость. Поверьте мне, эти девушки – всего лишь полудрагоценные каменья в сравнении с теми жемчужинами, которых я сегодня не привел сюда, – с улыбкой проговорил ага кизляр.

Султан довольно усмехнулся:

– Ты всегда был мне предан, Хаджи-бей. Прости своего господина за то, что он на минуту усомнился в тебе.

Ага поклонился султану. А в это самое время раб с подносом по кивку Селима отдал последний платок красивой уроженке северной Греции с золотистыми волосами, мраморно-белой кожей и васильковыми глазами. Ее звали Ирис.

– Ты сделал хороший выбор, сын мой, – проговорил Баязет таким тоном, словно хотел сказать, что на самом деле Селим сделал слишком хороший выбор. Потеря рыжеволосой красавицы все еще не давала ему покоя. – А теперь позволь представителям иностранных держав и наших провинций поднести тебе свои дары.

Хаджи-бей дал знак девушкам из нового гарема принца приблизиться. Он указал им, куда сесть, и устроил все так, что Сайра, Зулейка и Фирузи были ближе остальных к принцу.

Рабы снова распахнули высокие двери в зал, допуская многочисленную и красочную процессию. Первыми со своими дарами получили право подойти представители иностранных держав. Египет подарил Селиму обеденный сервиз на двенадцать персон с прелестными золотыми блюдами и украшенными драгоценными камнями звонкими бокалами. Монгольский хан подарил великолепного вороного жеребца и двух красивых кобылиц. Индийский правитель прислал широкий золотой пояс, инкрустированный сапфирами, рубинами, изумрудами и бриллиантами. Другой принц из Индии прислал двух карликовых слонов. Из Персии – разноцветные шелка, которые считались лучшими в мире. Венецианский Левант преподнес принцу Селиму хрустальную вазу в четыре фута высотой, доверху наполненную бледно-розовым жемчугом. Причем все жемчужины отличались безупречно круглой формой и были одинакового размера.

Затем пришла очередь даров провинций Османской империи. Их представители раскладывали подарки перед возвышением. Поражающие своей красотой ковры, шелковые кисеты с луковицами тюльпанов редких цветов, клетки с экзотическими птицами, несколько карликов-евнухов, хор кастрированных мальчиков, славящихся своими дивными голосами, новейший телескоп в корпусе из слоновой кости с серебряными обручами. Телескоп в дар принцу прислала Магнезия, и этот подарок особенно пришелся молодому человеку по душе, ибо он питал самый живой интерес к астрономии.

Гора подарков становилась все выше, а Сайра тем временем исподволь наблюдала за Бесмой, матерью принца Ахмеда. Та сидела неподвижно, и лицо ее, скрытое под полупрозрачной вуалью, было бесстрастно, но все же во взглядах, которые она то и дело бросала на Селима, читались ненависть и зависть к великой чести, которая была ему оказана султаном.

Сайра крепко задумалась над этим, а позже, когда церемония поднесения даров закончилась и внимание присутствующих отвлекли красивые танцовщицы, она осторожно коснулась руки принца. Тот никак не ожидал столь смелого шага от девушки, поэтому даже вздрогнул.

– Прошу простить недостойную рабу за дерзость, мой господин, но позвольте сказать вам кое-что.

Принц утвердительно кивнул.

– Обратите внимание на госпожу Бесму. На поверхности воды все тихо и спокойно, но в темной глубине бурлят опасные течения. Не разумно ли будет умаслить растревоженное море?

– Моя рабыня, оказывается, не только прелестна, но и умна, – ответил Селим. – Я последую твоему совету.

Когда представление было окончено и Баязет уже хотел объявить о завершении торжественного вечера и уйти, Селим поднялся со своего места и упал ниц перед султаном.

– Да, сын мой?

– Мой господин, мне, конечно, нечего и помышлять о том, чтобы сравниться с тобой в щедрости и благородстве, но позволь попытаться? – С этими словами он достал из атласного кисета сапфир размером с куриное яйцо, дар багдадского халифа. – Прими в дар от меня, отец, этот незначительный пустяк.

Широкий жест со стороны сына пришелся Баязету очень по душе. Он взял сапфир.

– Для жемчужин отцовского гарема… – продолжил Селим.

Он достал из венецианской вазы две пригоршни крупного жемчуга и вручил их третьей и четвертой кадине султана. Затем повернулся к Бесме: – А главному сокровищу султанского сераля я хочу преподнести опал из копей царя Соломона, хотя его огонь и красоту даже близко нельзя сравнить с твоим огнем и красотой. Он велик, но, конечно, меньше твоего сердца. Твоему сыну, любимому брату Ахмеду, я хочу подарить хор мальчиков, дабы он утешал его в краткие минуты печали и развлекал в долгие часы веселья.

У Бесмы был такой вид, словно она только что проглотила ежа. Слава Богу, лицо ее было скрыто вуалью.

– От моего имени, от имени сына и кадин великого султана благодарю принца Селима за его щедрые дары, – кисло проговорила она.

– Неплохо, сын мой! – воскликнул султан. – Неплохо!

С этими словами он поднял украшенную перстнями с драгоценными каменьями руку, объявил об окончании вечера и удалился, сопровождаемый свитой и кадинами. Затем построились и вышли гедиклис султанского гарема.

Большой зал опустел, в нем остались только принц Селим, женщины его нового гарема и Хаджи-бей, который наконец смог вздохнуть облегченно и не скрывать своих чувств. Широко улыбаясь, он приблизился к принцу:

– Пойдем, мой господин Селим. Я приготовил для тебя ночлег, а завтра после утренней молитвы ты со своим гаремом отправишься из Эски-сераля в дорогу.

– Куда? Мне никто ничего не говорил, кроме того, что теперь я назначен правителем Крымской провинции, до которой два дня пути.

– Много лет назад, мой господин, твой отец подарил твоей матери небольшой дворец, выходящий окнами на Черное море. Теперь он твой. Госпожа Рефет будет сопровождать тебя туда вместе с гаремом.

– Да хранит тебя Аллах, мой старый друг, – ответил принц. – Со мной тетушка будет в безопасности. Кадины моего отца ненавидят ее за верность мне.

– Знаю, – сказал ага. – На ее жизнь уже дважды покушались.

– Что ты сказал?!

– Не сердись, мой господин. Я говорю тебе это только для того, чтобы ты был настороже. Но пойдем, здесь даже стены имеют уши. Поговорим позже. – Он обернулся к девушкам, замершим в ожидании: – Следуйте за мной, дети мои. Пора отдыхать, час поздний.

Покинув Большой зал, они прошли вслед за Хаджи-беем по длинным извилистым галереям в просторные покои, где их ожидала госпожа Рефет. Нехитрые пожитки девушек за исключением пижам были уже уложены перед дорогой.

– Отдыхайте, дети мои. Завтра рано утром мы уезжаем, – сказала госпожа Рефет.

– Но вдруг принц призовет кого-нибудь из нас сегодня? – спросила Сарина.

– Этого не будет, – ответила Рефет.

– Откуда тебе знать? – не унималась девушка.

– Сарина, ты сегодня слишком переволновалась и забыла о манерах, которым тебя учили. Учти, пожалуйста, что твое положение не изменилось, несмотря на то что принц Селим включил тебя в число своих избранниц. Ты по-прежнему всего лишь рабыня, простая гедиклис и таковой останешься до тех пор, пока тебе не удастся доставить приятные мгновения своему господину. Предупреждаю: этого может никогда не случиться, если ты и впредь будешь забываться. Турки не питают уважения к невоспитанным женщинам и карают их за это.

У Сарины хватило ума смущенно зардеться после этого справедливого выговора. Пробормотав извинения, она стала расправлять свою постель. Рефет пожелала спокойной ночи каждой девушке отдельно. Потом, когда они все легли, добрая женщина приказала рабу затушить лампы и вышла из комнаты.

– Не пускайте сюда никого, кроме меня и ага кизляра, – сказала она вооруженной охране у дверей, – иначе не сносить вам головы.

Рефет отправилась в соседние покои, где ее ожидали принц Селим и Хаджи-бей.

– Здесь можно спокойно поговорить, – сказал евнух.

– Слава Аллаху! – воскликнула Рефет. – Как я счастлива, что мы завтра покинем Эски-сераль! – Повернувшись к племяннику, она добавила: – Как мне отблагодарить тебя, сын мой?

– Стыдно сказать, но идея взять тебя, тетя Рефет, исходила от Хаджи-бея. Я как-то не подумал…

– Его высочество и сам предложил бы это, не будь он так загружен различными делами. Я устроил это, стремясь лишь снять часть груза с его плеч.

– В последнее время ты много чего для меня стал устраивать, Хаджи-бей, – усмехнувшись, проговорил принц. – Теперь объясни, почему ты выбрал для меня именно этих трех красавиц.

– Каждая из них достойна стать твоей кадиной, мой господин. Повинуясь воле твоей матери, я в конце прошлого года покинул Константинополь и отправился на поиски женщин, достойных чести называться твоими женами. Это должны были быть невинные девушки, к тому же совершенно незнакомые с нашей гаремной системой. Я сразу рассказал им, что их ждет впереди, и заручился их поддержкой. Они преданы тебе всецело, мой господин. Фирузи с Кавказа, я приобрел ее в Дамаске. Зулейка из Китая, я нашел ее в Багдаде. Сайра же родилась в стране, которая называется Шотландия. Это к северу от Англии. Я купил ее в Кандии. Именно с ней я связываю главные надежды. Девушка обладает удивительно гармоничным сочетанием ума и красоты. Больше того, порой в ней угадываются и зачатки мудрости. При бережном обращении она в один прекрасный день может стать бесценной и незаменимой. Кроме того, Сайра просто прелестна. Надеюсь, она сумеет доставить тебе немало приятных мгновений жизни, мой господин.

– Я уже имел удовольствие познакомиться с ее мудростью сегодня. Ведь это она посоветовала мне поднести дары Бесме.

Хаджи-бей и Рефет заулыбались.

– Птенчик быстро учится летать, – заметил евнух.

– У нее удивительные глаза, – продолжал принц. – Будто изумруды. Редкий цвет для глаз. Они чистые-чистые, и в них можно заметить черные и золотистые искорки, словно лилии в спокойном пруду.

– Значит, тебе пришелся по душе мой выбор, господин?

– Да, но это, похоже, не понравилось моему отцу. Будем надеяться, что у тебя еще остались в запасе девушки, равные по красоте моим. Иначе он отнимет у меня мой гарем. Про Сайру я уже сказал. Да и Фирузи с Зулейкой прелестны. Воистину тебе помог сам Аллах отыскать три таких сокровища. Ну а что ты думаешь о моем собственном выборе?

– Гречанка и индианка очень красивы. Это простенькие и безмятежные девушки, тебе будет хорошо с ними. Что же касается юной испанки, то на твоем месте я выбрал бы вместо нее кого-нибудь другого. У нее скверный характер, она вспыльчива и слишком остра на язык. Мне кажется, от нее в будущем можно ждать неприятностей.

– Это правда, – вторила евнуху Рефет. – Уже сегодня она пыталась спорить со мной.

– Ничего, мы приглядим за ней, – сказал Хаджи-бей. – Ну а теперь к делу. Тебе уже известно желание твоей матери, чтобы именно ты получил трон после отца. Нам удалось подыскать подходящие кандидатуры на роль твоих будущих кадин и добиться, чтобы тебе отдали под начало Крым, но все это лишь часть нашего плана.

– Да, план мне известен, Хаджи-бей. Но ты же знаешь, что по законам империи трон отца переходит к старшему сыну. Так что наследником является Ахмед.

– Наследником был Мустафа, твой брат.

– Мустафа умер в возрасте двух лет от простуды.

– Он заболел после того, как навестил однажды Бесму по ее приглашению. Та дала ему подозрительные сладости, которые он съел сам и угостил свою мать. Ребенок страшно страдал и к утру умер. Твоя мать болела несколько дней. Ей удалось поправиться, но она была убита горем. Тогда меня только-только назначили на должность ага кизляра. Я с самого начала подозревал, что их отравили. Оставшиеся леденцы я скормил собаке, и та сдохла. Когда я рассказал об этом твоей матери, ее скорбь уступила место ненависти к Бесме, матери официального наследника после гибели Мустафы.

– Почему же мама не разоблачила Бесму?

– Она разоблачила ее, но твой отец ничего не хотел слышать. На протяжении нескольких месяцев она пыталась оправиться от горя, а потом вновь появилась перед твоим отцом. Тот продолжал любить Киюзем и потому, увидев ее, призвал ночью к себе. Плодом возродившейся любви и стал ты, мой господин. Бесма не очень беспокоилась, ибо раньше у султана родился еще один сын, от третьей кадины, Сафийе. Бесма знала, что твоей матери не удастся избавиться сразу от двух твоих конкурентов, и потому была спокойна за своего Ахмеда. И тем не менее Киюзем еще до твоего рождения твердо решила, что ты должен занять место Мустафы.

Именно для этой цели тебе было дано такое хорошее образование, и именно поэтому Киюзем, когда пришел ее смертный час, умоляла тебя вернуться из Магнезии. Всю твою жизнь тебя так ревностно сторожили, что даже родной отец почти ничего не знал о тебе. И Киюзем решила, что пришло наконец время ему познакомиться с тобой поближе. Чтобы он мог сделать наследником тебя.

Она хотела, чтобы ты был на виду у всех, чтобы тебя узнал народ, чтобы янычары увидели, как сильно ты отличаешься от своих братьев. В лучшую сторону, разумеется. Ты добрый человек, отличный воин и правоверный мусульманин. Прибавь к этому несколько сыновей, и лучшего наследника не найти.

Когда Баязету придет пора присоединиться к своим предкам в раю, ты должен будешь действовать весьма энергично. Перед тем как султан закроет глаза, твои братья, их матери и все преданные им люди должны умереть. Тогда ты станешь султаном, а Киюзем и Мустафа будут отмщены.

Хаджи-бей закончил говорить, и в комнате повисла долгая пауза. Рефет с тревогой вглядывалась в лицо племянника в ожидании его реакции на сказанное. Селим поднялся, вышел на балкон и устремил взгляд вдаль. Внизу, погруженный во мрак, дремал Константинополь. Тишина нарушалась лишь лаем бездомных собак, которые выли на висевшую в небе полную луну. Тихо шелестели воды Золотого Рога.

– Их удавят, зашьют в мешки и бросят в пролив, – мрачным голосом проговорил он. – Всех, кроме Бесмы. Эту ведьму я сам скормлю псам.

Лицо Хаджи-бея медленно расплылось в улыбке.

– Все это будет через много лет, мой господин. Ты должен воспитать в себе великое терпение, сравнимое с тем, что было у кошки Пророка. Если наши планы будут раскрыты, ты умрешь.

– Я не подведу свою мать, Хаджи-бей. И тебя, моего старого друга, тоже. Я отдаю себе отчет в том, что на кон поставлены наши жизни.

– Час уже поздний, – подала голос Рефет. – Думаю, пора спать. Впереди всех нас ждет утомительный переезд.

Они поднялись с подушек. Ага, пожелав им спокойной ночи, скрылся за потайной дверью за гобеленом.

– Спокойной ночи, милый племянник, – сказала Рефет. – Я возвращаюсь к твоим голубкам.

– И вам, тетушка, спокойной ночи.

Принц проводил ее до дверей и смотрел ей вслед до тех пор, пока евнух, охранявший вход в гарем, не пустил ее внутрь.

Закрыв дверь, Селим хлопнул в ладоши, призывая своего личного раба. Тот помог ему снять праздничный наряд, набросил на плечи хозяина мягкий шерстяной халат и удалился.

Селим снова вышел на балкон и стал смотреть в ночное небо. Оно казалось удивительно чистым и искрилось мириадами звезд. Селим глубоко вздохнул, успокаиваясь. Теперь он точно знал, куда приведет его судьба и какая роль в достижении поставленных целей отведена лично ему. Пока же он будет добрым принцем Селимом, преданным своему отцу, брату Ахмеду и его семье. Он будет ненавязчив, но всегда на виду и внешне будет казаться довольным своей долей. А в нужный момент ударит и заберет себе все. Примет под начало империю. Другие недостойны править ею.

Душа его ожесточилась. Он вернулся в комнату, лег на диван и тут же крепко заснул.

Глава 11

Утро выдалось солнечным, небо было чистым и ясным. По городу гулял свежий легкий ветерок, принося с собой ароматы цветов и зрелых фруктов ранней осени. Улицы были запружены людьми, настроение у всех было праздничное, ибо в Константинополе уже слышали о торжествах, дававшихся накануне вечером в Эски-серале. Знали и о том, что сегодня принц Селим и вся его свита покидают дворец и отбывают в отданную под его начало провинцию.

Наиболее предприимчивые домовладельцы продавали места у окон своих домов, на балконах и крышах для зевак. Тем счастливчикам, которые попали туда, должно было открыться потрясающее зрелище.

Шумный вздох прокатился по толпе, собравшейся вокруг главных ворот Эски-сераля, когда те начали медленно раскрываться. Люди отчаянно вытягивали шеи, стараясь хоть что-нибудь узреть поверх голов тех, кто стоял впереди. Из ворот на гнедых лошадях выехало несколько янычаров в своей обычной красно-зеленой одежде. Размахивая над головами людей плетьми с металлическими наконечниками, они заставили толпу расступиться.

Затем выехал Али Хамид, султанский глашатай. На нем были оранжевые шелковые шаровары, такая же рубаха и халат в серебристо-оранжевую полоску, полы которого спускались по широким и блестящим бокам лошади. На голове красовался тюрбан с оранжевым плюмажем. Он проехал чуть вперед и вскинул над головой руку.

На толпу опустилась тишина.

– Внимайте! – зычно выкрикнул глашатай. – Внимайте, о люди Константинополя, и восторгайтесь невиданной добротой нашего великого султана Баязета, верного слуги Аллаха на этой земле, да продлятся его славные годы! Сегодня его сын принц Селим, что родился от любимой жены султана Киюзем, покидает родительский дом с большими почестями. Посмотрите на него, о люди Константинополя, и подивитесь огромной силе отцовской любви! И пусть великая честь, оказанная султаном Баязетом своему сыну, послужит для всех вас славным примером!

Внимай, Константинополь! Сейчас ты узришь шесть прекрасных дев, одну краше другой, которых принц заберет с собой. Таков дар его повелителя, который открыл перед своим сыном двери собственного гарема и предоставил ему право свободного выбора наложниц! Кто из вас хоть раз слышал о подобной щедрости?!

Гул одобрения прокатился по толпе.

– Узрите, о люди Константинополя, многие дары, посланные от тех, кто преисполнен страха и уважения к нашей великой империи! Эти дары есть честь, оказанная младшему сыну нашего повелителя! Смотрите и ничего не пропустите, а когда будет близок ваш последний час, расскажите своим внукам и правнукам о величии нашего могущественнейшего султана Баязета, любимого сына Мухаммеда Завоевателя!

Султанский глашатай проехал на некоторое расстояние вперед, остановился и вновь повторил все то, что уже сказал у ворот, через которые уже выдвигался караван с дарами. По сторонам от него ехали рабы принца, обеспечивая безопасный проезд.

Вскоре в широком проеме ворот появился всадник на черном как ночь жеребце. Толпа жадно подалась вперед в стремлении рассмотреть его получше. Янычары с большим трудом сдерживали ее.

– Это принц! – крикнул кто-то, и вся толпа тут же подхватила:

– Селим! Селим! Селим!

Принц въехал в самую гущу народа. Он уверенно восседал на своем скакуне, и на губах его играла легкая улыбка. На нем был бело-золотистый наряд, на руках сверкали перстни с драгоценными каменьями, а тюрбан украшал огромный кроваво-красный рубин. Не обращая внимания на плети янычаров, люди стремились прорваться к принцу. Женщины упивались его молодостью и обаянием, а мужчины дрались за право коснуться его кожаных с золотом сапог.

Капитан янычарской стражи продрался к принцу на своей лошади и взволнованно проговорил:

– Ты можешь пострадать, мой господин. Позволь моим людям рассеять эту чернь.

– У меня есть кое-что получше твоих плетей.

Селим запустил руку в мешок, прицепленный к седлу, достал оттуда пригоршню монет и швырнул их в возбужденную, ревущую толпу. Люди мгновенно расступились, бросившись собирать деньги. Принц пустил своего коня шагом, то и дело разбрасывая монеты. Толпа радостно ревела, и каждый раз в том месте, куда падали монеты, образовывалась дикая свалка.

За Селимом следовали карлики-евнухи, наряженные в желто-зеленые халаты, за ними в серебристо-золотом паланкине, который несли четверо черных рабов, ехала госпожа Рефет. За ней вышагивали шесть белых верблюдов, на горбатых спинах которых были укреплены небольшие сиденья-хоуды, обтянутые фиолетовым шелком. В каждой хоуде ехала девушка из нового гарема принца Селима. По толпе прокатывался возбужденный шепот. Лица красавиц были скрыты непроницаемыми вуалями, и людям оставалось напрягать свое воображение в стремлении мысленно проникнуть за них.

Процессия медленно продвигалась вдоль узких улочек вперед. Когда исторический центр города остался позади, улицы стали шире. День был жаркий, и Сайра, закутанная в нарядные одежды и вуали, уже начала проявлять первые признаки нетерпения, желая, чтобы весь этот восточный пышный маскарад поскорее закончился. Спустя два часа караван выехал из города через восточные ворота и резко прибавил в скорости.

К вечеру они решили сделать остановку, и на небольшом холме у моря был разбит лагерь. На следующее утро шатры были свернуты, и караван продолжил путь. Наконец вечером третьего дня они прибыли к месту назначения.

Дворец Лунного света издали напоминал редчайшую жемчужину, поднятую со дна Черного моря и водруженную посреди невысоких зеленых холмов. От него исходили сияние и блеск, будто от хрусталя. Сайра была поражена увиденной красой, но, когда караван приблизился ко дворцу по пыльной подъездной аллее, девушке стало ясно, в каком запущенном состоянии он находится. Вдоль аллеи ровными рядами возвышались высокие тополя, но вокруг все заросло дикой травой. Вид же самого дворца был еще более жалким. Сайра поняла, что здесь много лет уже никто не жил и за дворцом совершенно не следили.

Ее верблюд опустился на колени, и карлик-раб помог ей сойти из хоуды на землю. Сайра тут же побежала к госпоже Рефет.

– Нам придется жить здесь? – крикнула она.

– По-видимому, щедрость султана не распространяется дальше Константинополя, – сухо заметила женщина.

– Здесь все так ужасно! И жить просто невозможно! – расстроенным голосом проговорила Сайра. – Необходимо что-то немедленно сделать!

– Верно, – раздался вдруг спокойный мужской голос.

Они обернулись и увидели принца.

– Ты столь же вспыльчива, сколь и прелестна, – рассмеявшись, проговорил он.

Сайра покраснела.

– Прости, мой господин, свою недостойную рабу за несдержанность… – начала было она.

– Нет, ты совсем не похожа на недостойную рабу, Сайра.

Краска на ее лице сменилась бледностью.

– Но пока, – продолжал Селим, – пусть все останется так, как есть. В будущем, надеюсь, ты будешь обращаться ко мне как к мужчине, а не как к полубогу. Однако твое уважение ко мне должно остаться прежним, ибо я никогда не допущу, чтобы мной командовала женщина. – Он обернулся к своей тетушке: – Я ничего не понимаю в хозяйственных вещах, тетя. Что тут нужно сделать, чтобы дворец вновь принял жилой вид? Возьмешь эту задачу на себя?

– Но я не могу, милый племянник! Мои знания в этих вопросах столь же малы, как и у тебя. Не забывай, что нас с твоей матерью с самого детства учили быть гедиклис, а не экономками. Но насколько мне известно, Сайра разбирается в этом, ее учили вести хозяйство там, откуда она родом. Пусть она займется обустройством дворца. А я буду помогать ей советами, ибо лучше знаю турецкие обычаи.

– Очень хорошо, – сказал Селим. – Но полагаю, первым делом надо разбить шатры, чтобы хотя бы временно устроиться по-человечески. Сайра, пошли Хаджи-бею записку и укажи в ней все, в чем мы нуждаемся.

– Да, мой господин. – Сайра подозвала к себе одного из рабов. – Ты ездишь верхом?

– Да, моя госпожа.

– В таком случае оседлай мавританского мерина и возвращайся ко мне. Я вручу тебе записку, которую ты передашь Хаджи-бею.

Раб убежал исполнять приказание.

– Госпожа Рефет, не согласитесь ли вы составить записку за меня? Я еще плохо пишу по-турецки.

– Конечно, моя дорогая. Что мне написать?

– Расскажите Хаджи-бею все, что мы тут увидели. Напишите, что мы нуждаемся в рабочих для ремонта жилых помещений, водопровода, кухни и бань. Нам нужны садовники для сада, мебель для дворца и дополнительные рабы. Все это должно быть сделано в течение месяца. Скажите, что мы вынуждены ночевать, как кочевники.

Рефет подозвала одну из служанок и приказала ей принести бумагу и перья. Когда записка была составлена, Сайра вернулась к остальным девушкам.

– Что ж, подружки, сами видите, куда нас занесло.

– Но я заметила, что ты весьма быстро предложила выход из положения нашему господину, – язвительно проговорила Сарина. – Одного не пойму, с чего это ты вдруг начала тут всем распоряжаться?

– Госпожа Рефет предложила мою кандидатуру. Ах, Сарина, давай не будем ссориться. Впереди столько работы! Тебе когда-нибудь приходилось вести большое хозяйство? Если да, то я с радостью поменяюсь с тобой местами. Хочешь?

– Нет.

– Вот видишь. Значит, все-таки именно мне придется взвалить это себе на плечи. До того как я попала в султанский гарем, я помогала бабушке вести хозяйство в замке моего отца. Если бы меня не похитили, я сейчас уже была бы там хозяйкой. Нам всем нужно взяться за работу, чтобы сделать приятное нашему господину.

Сарина отвернулась и пробормотала:

– Мой отец служил садовником у богатого вельможи. Я разбираюсь в растениях и умею за ними ухаживать.

– Прекрасно! В таком случае ты должна возродить здешний сад. Турки любят свои сады, и наш принц не исключение. Ты сможешь это сделать?

– Да, – ответила испанка, чуть подумав. – Смогу, пожалуй.

Сайра положила руки Сарине на плечи:

– Значит, с этой минуты, подруга, сад – твоя головная боль. Ты в нем полновластная хозяйка.

Испанка улыбнулась:

– Посмотрим, справишься ли ты с ремонтом дворца так, как я справлюсь с возрождением сада.

Сайра настороженно посмотрела на нее, но через секунду почувствовала, что Сарина просто дразнит ее, и обе девушки звонко рассмеялись.

Когда раб с запиской для Хаджи-бея ускакал обратно в Константинополь, девушкам разрешили немного отдохнуть. Сайра спросила позволения госпожи Рефет прогуляться по округе, и та ничего не имела против.

Сайра вскоре поняла, что, если подойти к делу серьезно и ответственно, дворец действительно может превратиться в сверкающую жемчужину. Он стоял на холме, о подножие которого плескались волны Черного моря. Вокруг лежали поля и леса. Местность была очень красивая.

До Сайры донесся шум источника, она пошла на звук и вскоре оказалась на берегу озера с чистой-чистой водой и песчаным дном. Сюда изливался маленький водопад, зажатый меж двух скал. Берега озера были покрыты толстым мшистым ковром, а сквозь кроны деревьев пробивалось яркое солнце. Присев на корточки, Сайра зачерпнула воду рукой. Она была свежая и прохладная, а девушке было жарко, она была покрыта дорожной пылью с ног до головы.

«Ничего, остальным расскажу позже, – решила она, – а пока искупаюсь сама». Ведь с тех пор как она в последний раз принимала ванну одна, прошло так много времени! Сайра сейчас воистину наслаждалась одиночеством. Раздевшись и оставив одежду на берегу, она собрала длинные волосы в пучок на затылке, закрепила их заколкой и вошла в воду. Солнце серебрило спокойную воду, по которой бежала лишь легкая рябь от водопада. Ласкающий прохладный поток подхватил Сайру, она уже не чувствовала усталости после утомительного переезда. Поплавав в свое удовольствие и полежав на спине, она повернула к берегу, но в следующее мгновение ее обуял ужас, ибо она увидела принца Селима, который сидел на мшистой кочке рядом с ее одеждой и улыбался. Ступни Сайры коснулись дна, но она не стала выходить из воды и только продолжала недоуменно-испуганно смотреть на своего господина, не зная, что делать.

– Выходи, милая Ундина, а то замерзнешь.

– Я не могу, мой господин.

– Почему? – На лице его немедленно отразилась тревога. – У тебя судорога?

– Нет, мой господин… – Сайра мялась, подбирая нужные слова. – Просто я не привыкла появляться перед мужчиной обнаженной.

– Ну ничего. Скоро привыкнешь. – Он усмехнулся.

– Прошу тебя, господин… – дрожащим голоском пролепетала Сайра и замолчала, не договорив. В глазах ее застыла немая мольба.

Но он не двинулся с места.

– Если ты сейчас же не выйдешь из воды, русалка, мне придется присоединиться к тебе. – Он со смехом стал стягивать с себя рубаху. У него была мускулистая и загорелая грудь с гладкой кожей.

Ей пришла в голову дерзкая мысль.

– Присоединяйтесь, мой господин. Вода теплая.

«Так, значит, она хочет поиграть со мной, – удивленно подумал принц. – Вот лиса!»

Он разулся и снял с себя шаровары. Сайра внимательно следила за ним. Подбежав к крутому берегу, принц нырнул, а когда показался на поверхности воды в том месте, где минуту назад была Сайра, девушки и след простыл. Обернувшись, принц увидел, что она уже на берегу и лихорадочно натягивает на себя одежду. Селим в несколько гребков добрался до берега и выскочил из воды. Он был взбешен, и в глазах его горел плотоядный блеск.

Сайра успела надеть шаровары, когда он нагнал ее и рванул на себя. Заколка слетела с роскошных золотисто-рыжих волос, и они разметались по ее плечам и по плечам принца. Селим наклонился и накрыл ее рот крепким поцелуем. Он силой заставил ее разомкнуть губы и коснулся своим языком кончика ее языка. Девушку поначалу охватила сильная дрожь, но она вдруг обмякла в его объятиях.