Текст книги "Гарем"

Селим никак не ожидал этого. Он бережно опустил ее на мшистый ковер. Глаза девушки были закрыты, и черные ресницы четко выделялись на бледном лице. Он осторожно приложил ладонь к ее левой груди и услышал, как неистово колотится сердце. Принцем овладело смущение. До сих пор ему ни разу не приходилось видеть упавшую в обморок женщину, и он не знал, что делать. Все происшедшее охладило его животный пыл. Отыскав на берегу халат Сайры, он бережно укрыл им девушку.

Через минуту она открыла глаза.

– Прошу тебя, мой господин, – прошептала она, – не надо здесь. Я не крестьянка, чтобы меня можно было взять в лесу прямо на земле…

– Почему ты лишилась чувств?

– Я испугалась, мой господин. – Легкая улыбка коснулась ее губ. – Ты выглядел таким сердитым…

– За эту выходку тебя следовало бы как следует выпороть.

– Да, мой господин.

Ее раскаяние было настолько искренним, что он не удержался от смеха.

– Зачем ты пригласила меня присоединиться к тебе в воде?

– Я думала только о том, чтобы поскорее забрать свою одежду, мой господин. Мне казалось, что ты не бросишься догонять меня… голый.

Ее честность поставила его в тупик.

– Я уже однажды видел тебя обнаженной, – проговорил он глухо. – Не надо краснеть. Ты очень красива. Человеку нечего стыдиться своего тела. Возможно, когда мы познакомимся поближе, ты не будешь так робеть.

Она опустила ресницы и молчала. Принц вновь наклонился и поцеловал ее. Девушку опять охватила дрожь.

– Не бойся, девочка, я не стану брать тебя силой, – мягко проговорил он.

– Мой господин… – извиняющимся тоном пролепетала она.

Он закрыл ей рот рукой:

– Ты права, красавица Сайра. Ты не крестьянка, чтобы я взял тебя здесь в лесу прямо на земле. Я возьму тебя при полной луне в красивой комнате, напоенной ароматами дивных курений. И будет тихо звучать персидская любовная песнь. Ты разделишь ложе с принцем, который уже влюбился в тебя. А пока одевайся и возвращайся в лагерь. И не надо никому рассказывать о том, что здесь произошло.

Она ушла, а он все сидел на берегу озера, погруженный в свои мысли. Вид ее стройного обнаженного тела пробудил в нем дикий животный инстинкт. Если бы она не лишилась чувств, он изнасиловал бы ее и все испортил бы. Хаджи-бей много рассказывал ему обо всех трех девушках, но постоянно возвращался к Сайре. Когда же Селим спросил, почему он это делает, Хаджи-бей улыбнулся и ответил:

– Все, умолкаю. Но ты сам, мой господин, скоро поймешь, почему мне эта девочка ближе остальных.

Селим с самого начала всерьез заинтересовался ею. А тот совет, который она подала ему на торжественном празднике во дворце отца-султана, вызвал в нем живой восторг. Она была умна, преданна и красива. Все это, безусловно, радовало его. За те три дня, что они прошли караваном из Константинополя, он неоднократно имел случай удостовериться, что она во всем любит быть первой, несмотря на природную мягкость. С подругами по гарему она держалась приветливо и ровно, уступала госпоже Рефет, а вот сегодня проявила еще и скромность… Всего этого было достаточно для того, чтобы принца охватило желание сойтись с ней ближе. Его волновала не только красота ее тела, но в данный момент он не мог думать ни о чем ином.

Дворец будут приводить в порядок как минимум месяц. И что же, все это время он будет вынужден находиться рядом с ней, не смея прикоснуться к ее нежной коже? Ведь он обещал ей красивую комнату, но как сдержать обещание и дождаться, пока эту комнату приготовят?

Он знал, что у него не хватит сил. Можно, конечно, пока уложить в свою постель другую девушку, но он не хотел другой и потом боялся обидеть этим Сайру. «Я боюсь обидеть ее!» Это удивило его.

Поднявшись, он быстро вернулся в лагерь и отыскал тетушку.

– Я уезжаю на охоту, – сказал он ей. – Пока во дворце творится хозяйственная суета, мужчине здесь не место. А через месяц, когда все будет, как я надеюсь, готово, мы вернемся.

И с этими словами, не дожидаясь ответа, он оседлал коня, кликнул татар-телохранителей, и они ускакали.

Глава 12

Раб, посланный к Хаджи-бею, вернулся с запиской от ага кизляра, в которой тот сообщал, что сам приедет на следующий день. Сайра бросила рабу несколько монет.

– Впредь служи мне верно, и не пожалеешь, – сказала она.

Раб понимающе улыбнулся.

Ага прибыл на следующее утро не один. Вместе с ним пришел целый караван с роскошными шатрами, провизией и много новых рабов. К вечеру всем наконец удалось устроиться в человеческих условиях, и над лагерем поплыл аромат кебаба из баранины.

Ночью, когда лагерь заснул, Хаджи-бей и Рефет удалились в ее палатку для разговора.

– Вот уж не думала, что наш дорогой Баязет допустит, чтобы дворец, подаренный им моей сестре, так обветшал.

– Полагаю, без Бесмы дело не обошлось, – ответил евнух. – Ну да ладно. Я уже поговорил с султаном о необходимости произвести здесь небольшой ремонт и заручился его поддержкой.

– Небольшой?!

– Пришлось немного приврать, – заметил ага. – Но с другой стороны, я посчитал, что султану не нужно знать истинных масштабов разора, который царит здесь. Иначе он обязательно проговорился бы Бесме, а мы не заинтересованы в том, чтобы привлекать к себе внимание этой ведьмы.

– Можно подумать, она уже не заслала к нам своих соглядатаев.

– Это невозможно. Ты же знаешь, я содержал этих рабов отдельно ото всех остальных людей из султанского дворца. А рабочих, которые прибудут сюда с рассветом, отбирал лично. Впрочем, нам, конечно, следует быть настороже. Мы должны приложить максимум усилий к тому, чтобы не возбудить каких-либо подозрений со стороны Бесмы. А когда здесь все образуется и мы обживемся, я, пожалуй, позволю ей подослать сюда парочку шпионов. Им нечего будет докладывать своей госпоже, и через годик Бесма успокоится. В Эски-серале у нее и так хватает врагов, чтобы еще отвлекаться на младшего принца, живущего вдали от султанского дворца и ее драгоценного Ахмеда.

– Порой я восхищаюсь твоей мудростью, ага, – проговорила Рефет.

– Просто я не успокоюсь до тех пор, пока сын госпожи Киюзем не займет султанский трон.

Рефет внимательно взглянула на гордого чернокожего человека, сидевшего перед ней:

– Ты так сильно любил мою сестру, Хаджи-бей?

– Я любил ее так, как только может любить мужчина… не являющийся в действительности мужчиной. Она была мне одновременно и мать, и сестра, и добрая подруга. Я ведь попал в гарем девятилетним испуганным мальчишкой. Меня оторвали от родных, жестоко оскопили и увезли с родины. Нас было много детей, но большинство после оскопления умерло. Мне и еще двум-трем повезло, но тогда я еще не осознавал этого. Киюзем прониклась моим ужасным состоянием, хотя она и сама еще была, в сущности, ребенком. Ты помнишь, наверное, как она взяла меня под свое крыло. А когда стала султанской икбал, меня назначили ее старшим евнухом. Затем у нее родился сын. Старый ага к тому времени умер, и Киюзем, употребив все свое влияние на султана, добилась того, что мне дали его должность. Я ей всем обязан и всегда разделял ее мечты увидеть Селима на троне. Мы с ней видели, что Ахмед растет развращенным дегенератом. Бесма нарочно делала его таким, дабы держать в руках. Но моя госпожа умерла, а я живу. И мы должны воплотить мечту Киюзем в жизнь.

Лагерные костры стали затухать, небо посветлело, и на востоке медленно начала подниматься заря нового дня. Лагерь быстро ожил, и закипела работа. Из столицы прибыли рабочие и приступили к восстановлению прежней красоты дворца Лунного света.

Сайра обследовала все помещения небольшого дворца, составляя список необходимых ремонтных работ. Фирузи и Зулейка помогали ей, гречанка Ирис и юная индианка Амара тем временем отдавали распоряжения домашним рабам, ставя перед каждым определенную задачу. Сарина, закрыв лицо вуалью, спустилась в запущенный сад и приступила к его внимательному осмотру. Составив примерный план действий, она тут же приказала выделенным ей в помощь рабам взяться за дело.

Сад очистили от дикой травы и сорняков, пропололи, удобрили и засадили тысячами весенних цветов, а также всевозможными фруктовыми деревьями. Помимо саженцев из султанских оранжерей, сюда привезли множество осенних растений, и воздух в саду вскоре наполнился ароматом роз и других цветов.

В течение месяца дворец Лунного света совершенно преобразился, вернув себе утраченную красоту. Теперь он и верно походил на редкую жемчужину, лежавшую среди светло-зеленых холмов. Внешние стены очистили песком, и они вновь засверкали белизной. Сломанные колоннады, окна, декоративные решетки и фонтаны отремонтировали. Печи в кухне протопили, кладовые доверху набили припасами. Крыши пристроек выложили свежей соломой, а из выкрашенных заново стойл конюшни доносилось ржание лошадей принца Селима.

Вскоре из Эски-сераля привезли мебель, и она была расставлена в комнатах дворца Лунного света с большим вкусом. Рабочие повесили лампы, расстелили ковры.

Еще во время первоначального осмотра дворца Сайра обнаружила небольшое крыло, одной стороной выходящее на море, а другой – на холмы. Девушка решила, что именно здесь и будет гарем.

Чтобы попасть в это крыло, необходимо было пройти через высокие двустворчатые двери, за которыми открывался небольшой приемный зал. Сюда можно будет приглашать местных торговок, чтобы они предлагали свой товар женщинам. Справа помещалась еще одна приемная, а уж за ней шли комнаты гарема. Приемная была просторной, и дальняя ее стена представляла собой высокое – от пола до потолка – окно, выходившее в сад, откуда открывался дивный вид на море. Здесь женщины Селима могли спокойно гулять среди цветов, зная, что их никто не побеспокоит. Слева от приемной был коридор, ведущий в бани, справа – другой коридор с арочным входом. Вдоль одной его стены тянулись шесть небольших спален. У каждой был чуланчик для евнуха или личной прислуги. Вдоль противоположной стены располагались покои госпожи Рефет: красивая гостиная и спальня, окна которых выходили в небольшой личный садик.

Теперь было совершенно ясно, что Сайре, Зулейке и Фирузи придется следить за хозяйством до тех пор, пока не появится толковый раб-эконом. Амара и Ирис продолжали надзирать за домашними рабами, а в ведении Сарины находился сад, где она хозяйничала, словно татарский хан в своем улусе.

Однажды днем на усыпанной гравием подъездной аллее показался скачущий галопом всадник. Его немедленно привели к госпоже Рефет.

– Завтра к вечеру ждите принца Селима, – объявил татарин.

После известия во дворце поднялась суматоха. Сарина энергично принялась наводить последний лоск в возрожденном саду. Фирузи отправилась на кухню и предупредила поваров, чтобы те приготовили к завтрашнему вечеру роскошный обед. Амара и Ирис распорядились, чтобы к приезду принца рабы навели порядок в его покоях и как следует проветрили их. Сайра и Зулейка надзирали за всем сразу, порхая, словно бабочки, из одного места в другое.

Вечером все шесть девушек принимали ванну. Рефет с улыбкой наблюдала за ними, гадая про себя, как долго они останутся подругами и как долго продлится между ними согласие.

Селим был приятно удивлен видом дворца. Его встречали тетушка и шесть очаровательных девушек, которые робко улыбались ему из-под прозрачных вуалей, закрывавших их лица.

– Как ты нашел свое жилище, племянник? – спросила Рефет, проводив Селима в новые покои.

– Если честно, я поражен! Уезжая, я никак не думал, что всего за месяц здесь удастся сделать так много.

Один сад чего стоит! Он выглядит так, как будто за ним следила целая армия толковых садовников в течение многих лет. И как у тебя все это вышло?

– Я тут ни при чем.

Принц удивленно посмотрел на нее.

– Что, уже забыл? Ведь ты сам поручил Сайре провести реконструкцию дворца. Чудо, которое ты видишь перед собой, сотворили она и остальные женщины твоего гарема. Если тебе понравился сад, благодари Сарину. Если придется по вкусу еда – Фирузи спасибо. Домашние рабы обучены Амарой и Ирис. Зулейка отвечала за мебель. Она даже дважды тайно выезжала в Константинополь, чтобы лично подобрать обстановку для дворца Лунного света на складах в Эски-серале. Сайра же руководила работами, энергично и вместе с тем мягко проводя в жизнь свои задумки. Словом, тебе очень повезло с гаремом.

– Верно, работать мои женщины умеют. Но столь же они искусны и в других вещах? Или мне придется укладывать в постель красивых экономок?

– О Аллах! – возмутилась тетушка. – А ты бы хотел иметь вместо них шесть толстых лентяек, которые бы думали только о себе? Я почти всю свою жизнь прожила в Турции и хорошо изучила турецкие традиции. И если ты не понимаешь, обладателем какого сокровища стал, получив собственный гарем, то ты глуп безмерно! Успокойся, твои женщины прекрасно изучили и «другие вещи». Не думаю, что на этом пути тебя постигнут разочарования. Вы, мужчины, все одинаковы! Но позволь заметить, если бы ты приехал и увидел, что у тебя во дворце все тот же свинарник, тебя не обрадовала бы даже самая искусная в любви красавица.

Селим не удержался от хохота.

– О, тетушка, – воскликнул он, вытирая выступившие слезы, – мать всегда говорила, что ты ко всему относишься слишком серьезно. Я шучу!

Он обнял тетушку за плечи и поцеловал в щеку.

В глазах госпожи Рефет еще сквозило недовольство племянником, но губы уже тронула улыбка.

– По годам ты давно мужчина, а все дурачишься как маленький.

Он засмеялся и, желая исправиться, спросил:

– Отужинаешь сегодня со мной, а?

– Ой, чуть не забыла! Твои девушки просили узнать – если, конечно, ты не очень устал с дороги, – не согласишься ли ты провести этот вечер вместе с ними. Ты не должен отказываться, Селим. Все это время они трудились не покладая рук, желая порадовать тебя, а ведь вы еще толком и не познакомились.

– Хорошо, тетушка. Целый месяц я был в компании одних мужчин, и действительно пришло время узнать свой гарем поближе. Скажи им, что я приду.

Рефет грациозно поклонилась и удалилась.

Вечером Селим, скрестив ноги, сидел во главе обеденного стола и с довольной улыбкой разглядывал девушек, сидевших напротив него. Они были словно красочные полевые цветы: Амара вся в голубом, Сарина в салатовом, Ирис в персиковом, Зулейка в переливчато-синем, Фирузи в темно-розовом, а на Сайре был наряд цвета глицинии. Перед ним сидели прелестные представительницы разных народов и культур. Селим почувствовал зародившееся в нем желание. Вот уже целый месяц, как он не спал с женщиной. Если не считать, конечно, той молодой крестьянки, которая попалась ему на охоте. А Селим, как и все османские принцы, отличался завидным здоровьем и был легко возбудим.

Фирузи, мягко улыбнувшись ему, спросила:

– Можно мне спеть тебе, мой господин? На родном языке? Сайра изучила его и будет переводить.

Он согласно кивнул, и раб внес в комнату какой-то струнный инструмент. Фирузи пристроила его на коленях и начала настраивать. Она хорошо пела и аккомпанировала себе, а песни были веселые и задорные. Сайра негромко переводила слова Селиму, краснея в некоторых наиболее откровенных местах. Принц смеялся от души. Затем Фирузи завела романтическую персидскую любовную песню, а Сарина медленно поднялась со своего места и пошла в танце, зазывно покачивая в такт стройными бедрами.

Селим перевел глаза на других девушек. Он понял, что не заснет сегодня без женщины. И еще месяц назад, сидя на берегу лесного озера, он решил, что начнет с Сайры. Она будет первой женщиной из его гарема, которая разделит ложе со своим повелителем. Сайра… сдержанная, умная, невыразимо желанная. Аллах ведает, какой жар способен возгореться под этой белоснежной гладкой кожей.

Подозвав раба, он приказал ему по окончании вечера пригласить в свои покои тетушку. Раб поклонился и ушел, а Селим вновь обернулся к своим женщинам. Они развлекали его еще какое-то время, затем, улыбкой выразив свое удовольствие по поводу вечера, проведенного с ними, он ушел.

Девушки тут же начали оживленную беседу. Вечер удался на славу, они явно угодили принцу Селиму. Девушки даже не заметили, как в комнате появилась Рефет.

– Племянник вызывает к себе на эту ночь одну из вас, – объявила добрая женщина.

Девушки тут же замолчали, с надеждой и страхом глядя на нее.

– Сайра, у тебя есть час, чтобы приготовиться. Ступай.

Глава 13

Провожаемая молчаливыми взорами своих подруг, Сайра вышла вместе с Рефет в коридор, где ее ждали рабы с носилками. Последние месяцы каждая из них мечтала о том мгновении, когда господин призовет ее к себе на ночь. Но как ни странно, сейчас они были рады за Сайру. Девушки немножко завидовали тому, что принц выбрал сегодня именно ее, но ни одной не хотелось быть первой. Страшновато.

Рабы подхватили носилки и быстро двинулись в крыло, где располагались покои принца. Они остановились перед резными дверьми, ведущими в его комнаты. В коридоре было тихо, освещение тусклое, и сердце бешено колотилось в груди юной Сайры. Евнух, сопровождавший носилки, наклонился и шепнул:

– Идите, наш господин ждет вас.

Сайре, у которой дрожали колени, помогли выйти и подтолкнули к дверям.

Она оказалась в приятной, средних размеров комнате с выложенной изразцами печкой в углу, в которой приветливо потрескивали дрова. На стенах висели толстые киршерские ковры – синие, зеленые и красные. Под ногами, которые еле держали девушку, также был ковер. Отполированные до блеска медные лампы давали мягкий свет.

Обстановка в комнате была скудная, тем не менее она выглядела роскошно. Слева располагалось мраморное возвышение, на котором была устроена широкая квадратная постель, задрапированная золотистым бархатом. У двери стоял большой деревянный сундук, обтянутый кожей и золотыми обручами. В дальнем углу – низенький круглый столик, а вокруг него были разбросаны разноцветные шелковые подушки. Высокая серебряная курильница наполняла комнату ароматом тлеющего алоэ. Прямо напротив входной двери на противоположной стене имелась арка, выходившая в личный сад принца, откуда открывался вид на море. Голос Селима донесся именно из сада:

– Иди сюда, Сайра.

Приблизившись к принцу, девушка упала на колени, и голова ее коснулась земли. Селим быстро поднял ее за плечи и поцеловал в лоб:

– Никогда больше не становись передо мной на колени. Эта лакейская привычка умной женщине совсем не к лицу.

– Спасибо, мой господин.

Он отвел ее к балюстраде, выходившей на море.

– Луна на воде – это очень красиво. Но луне далеко до тебя, моя голубка.

– Спасибо, мой господин.

Он внимательно посмотрел на нее:

– Так, так… Клянусь бородой Пророка, тебя заставили облачиться в традиционные одежды?

– Да, мой господин.

Улыбка тронула его губы, и он коснулся рукой ее вуалей. Сайра поежилась.

– Тебе холодно?

– Да, мой господин.

– Неудивительно. Это одеяние предназначено для того, чтобы подчеркивать наготу, а не согревать. – Он негромко рассмеялся. – В ногах моей постели есть шерстяной халат. Надень его.

Сайра вернулась в комнату, сняла с себя легкое одеяние, состоявшее из шести вуалей, и запахнулась мягким и теплым шерстяным халатом белого цвета. Он застегивался под грудью и вообще сидел на ней так, словно на нее и шился. Девушка повернулась, чтобы вернуться в сад, и увидела в проеме арки принца. Он молча смотрел на нее. На нем тоже был белый длинный халат.

– Сейчас теплее?

– Да, мой господин.

– За эти несколько минут ты три раза сказала: «Да, мой господин» и дважды: «Спасибо, мой господин». Давеча ты была не в пример красноречивее.

Робко взглянув на него, она дрожащим голосом произнесла:

– Простите, мой господин.

Он окинул ее внимательным, изучающим взглядом. В глазах его на мгновение вспыхнул дьявольский блеск, и он быстро подошел к ней. Всхлипнув, девушка отпрянула от него, но остановилась, услышав смех.

– Так я и думал, – проговорил принц. – Ты все еще боишься меня. Успокойся, милая Сайра. Мне еще ни разу не приходилось насиловать женщин, хотя, признаюсь, однажды я был на грани этого.

– О, мой господин, мне так стыдно! Прости, прошу тебя.

Подойдя к ней, он осторожно обнял ее.

– Давай присядем. – Селим легонько подтолкнул ее к горе подушек у стола, а когда она опустилась на них, продолжил: – Теперь послушай. Знаешь, почему я уехал на охоту после встречи с тобой на лесном озере?

– Я думала, ты рассердился тогда на меня, господин.

– Нет, дело не в этом. Просто я испугался. Испугался того, что если останусь, то не сдержусь и нарушу обещание, взяв тебя силой. Чувствуешь аромат курений, малышка? А вон видишь, в окно заглядывает полная луна. Я тебе обещал все это, разве не так? Я похож на человека, который склонен к насилию?

– Я не подумала, мой господин…

– Не подумала? Тебе это несвойственно, Сайра. Скажи, могу ли я рассчитывать, что ты вернешь мне хоть в малой степени то чувство, которым я преисполнен к тебе?

Он развернул ее к себе лицом. Сайра потупила глаза, но принц видел, как она покраснела.

– Посмотри на меня.

Она подняла голову, и он был ослеплен светом ее глаз. «О Аллах! – пронеслось у него в голове. – Дай мне силы сдержаться и не овладеть ею сию же минуту!»

Наклонившись, он нежно поцеловал ее в губы.

– Боже мой, ты не лишилась чувств! – воскликнул он в притворном удивлении. – Можно еще разок?

Она рассмеялась:

– Да, мой господин, прошу тебя. Когда ты делаешь это так нежно, мне не страшно.

На этот раз он обнял ее. Ее крепкое юное тело и нежная кожа сводили его с ума. Их губы встретились. Поначалу принц хотел лишь повторить первый легкий и короткий поцелуй, но у него недостало сил оторваться от нее… Вот он почувствовал, как она ответно обняла руками его шею, а затем случилось и вовсе невероятное: его зубов коснулся кончик ее трепетного языка. Он задрожал и отшатнулся.

– О Аллах! – прошептал он потрясенно. – Если ты будешь продолжать в том же духе, я могу пасть.

– Прости, мой господин, но я всего лишь женщина… Мне страшно.

– Дитя мое… – проговорил он. – Страсть затмила мне разум, и я совсем позабыл, как страшно всегда бывает в первый раз… К тому же тебе, конечно, вбили в голову, что ты должна угодить мне и если этого не сделаешь, то жизнь твоя кончится?

Он нежно притянул ее к себе, коснувшись губами ее роскошных волос, от которых исходил дурманящий аромат. Свежесть и близость ее тела будили в нем дикие желания, но он сдерживался. «Я не должен с ней торопиться, не должен!»

Губы его скользнули по нежной коже ее щеки. Она вдруг сама повернулась к нему и нашла губами его губы. Дыхание их соединилось, она вновь обняла его за шею и прижалась к нему. Испустив приглушенный стон, он поднял ее на руки и отнес на постель.

Селим осторожно положил ее на подушки, и, когда хотел на мгновение оторваться от нее, чтобы лечь самому, она не дала ему этого сделать и вновь притянула к себе. Он лег рядом, опершись на локоть. У него то сжимались, то разжимались кулаки. Ему мучительно хотелось накрыть ее своим телом и быстро овладеть ею. Селим сдерживался из последних сил…

Наклонившись, он вновь поцеловал ее, исследуя кончиком языка ее полусомкнутые губы. Затем, будучи более не в силах сдерживаться, он положил руку ей на грудь. Дрожь пробежала по всему телу девушки, когда принц нетерпеливо расстегнул на ней халат и накрыл ладонью нежный холмик груди. Другая его рука опустилась вниз и коснулась бархатистой поверхности бедра.

– Нет!

Остановленный ее возгласом, он убрал руки и только молча любовался ее грудью, впалым животом и длинными стройными ногами.

– О Сайра! – проговорил он после долгой паузы. – Если бы звезды могли видеть тебя сейчас, они устыдились бы собственного уродства.

Она запахнула полы халата.

– Нет! – воскликнул он. – Мне нравится смотреть на тебя.

Она побледнела от резкости его голоса и тут же покраснела. Селим улыбнулся. Он вновь раскрыл на девушке халат и смело накрыл левую грудь. Он чувствовал под пальцами нежный, отвердевший от возбуждения сосок и слышал, как сильно колотится ее сердце.

– Произнеси мое имя, – приказал он. – Ты еще ни разу не называла меня по имени.

– Селим… – прошептала девушка.

– Еще. – Рука его отпустила ее грудь и быстро скользнула на бедро.

– Селим…

Он распустил ее волосы, и они роскошными волнами заструились по плечам.

– Ты прекрасна, – прошептал он, обращаясь не столько к ней, сколько к самому себе. – Я видел много красивых женщин, но такой утонченной, как ты, еще никогда. Я хочу тебя. Если ты прикажешь мне ждать, пока и в тебе зародится чувство, я буду ждать. Но, клянусь Аллахом, я взял бы тебя сейчас, если бы посмел!

Сайра притянула его за шею к себе.

– Да, мой господин, – еле слышно прошептала она.

Он пораженно заглянул ей в глаза, а она в ответ робко улыбнулась.

«Только осторожно!» – приказал он сам себе, накрывая ее собой.

Войдя в нее, он почувствовал внутри нежную преграду. Сайра напряглась, а Селим выждал паузу, дабы успокоить ее, осыпал поцелуями ее лицо, провел рукой по шелковистым волосам. Почувствовав, что девушка успокоилась, он решительно сломал преграду.

Она не вскрикнула и не закрыла своих удивительных зеленых глаз. Напротив, те раскрылись еще шире, и в них отразился немой восторг, ибо боль сменилась приятным ощущением, которое, усиливаясь, волнами прокатывалось по всему ее телу. Через минуту Сайра услышала чей-то низкий, животный стон и вздрогнула, поняв, что он сорвался с ее собственных уст.

Боль ушла и окончательно уступила место наслаждению. Она истово подавалась своим упругим телом навстречу ему, груди с отвердевшими сосками терлись о его плоскую грудь. Она чувствовала, как ритмично он двигается внутри ее, и с каждым его толчком сладостные ощущения нарастали и наконец образовали нечто вроде бурлящего водоворота, и она оказалась в самом центре его воронки.

Вдруг с уст Сайры сорвалось его имя и слезы хлынули из глаз. Селим же зарылся лицом в ее волосы и, будучи больше не в силах сдерживать себя, излился в ее трепетную глубину, сотрясаясь всем телом.

В это мгновение души их соединились, и он потонул в любви к ней. Он обожал ее, не мог ею насытиться. Она принадлежала ему и телом и душой, но именно принц в ту минуту ощутил себя ее рабом.

Луна закатилась. Принц молча разглядывал спящую девушку. Она лежала на боку, повернувшись к нему лицом и заложив руку за голову. В глазах его, устремленных на ее обнаженное тело, горел немой восторг. Нежная, персикового оттенка кожа ее поблескивала, темнели соски грудей и черные ресницы на бледном лице, обрамленном разметавшимися золотисто-каштановыми волосами. Его вновь охватило желание, но он заставил себя вспомнить о том, как болит, должно быть, ее впервые раскрытый бутон.

Поднявшись с постели и подойдя к двери, он приказал рабу принести сосуд с теплой водой, полотенце, сок и сладости.

Когда тот явился с подносом, принц забрал его и поставил у кровати. Затем осторожно повернул девушку на спину, смочил мягкую ткань в теплой воде и аккуратно вытер засохшую кровь с ее ног. Вообще-то это полагалось делать рабу, но принц не мог допустить, чтобы сейчас пришел кто-то чужой и прервал чудный миг, затянувшийся уже на несколько часов.

Покончив с этим, он убрал воду и полотенце, укрыл девушку легким покрывалом, а сам вышел на террасу. Принц глубоко вдохнул свежий воздух. «Я полюбил!» – явилась в голову восторженная мысль. Ни разу до этого у него не было такой близости ни с одной женщиной. Он привык удовлетворять физиологическое желание, привык накрывать собой податливые нежные женские тела, но никогда еще никому не удавалось добиться от него приглашения больше чем на одну-две ночи.

Сайра же буквально околдовала его. Охватившие его теперь чувства были незнакомы и поражали своей силой. Он был переполнен любовью и нежностью к ней, хотя и не мог понять, каким образом эта невинная девочка могла пробудить в нем, взрослом мужчине, такую страсть.

Встряхнув головой, словно отделываясь от наваждения, он вернулся в комнату. Ему хотелось, чтобы она поскорее проснулась. Хотелось поговорить с ней, услышать музыку ее голоса. Убедиться в том, что она чувствует к нему то же, что и он к ней.

Взяв в руки бокал с фруктовым соком, он опустился на постель и, не удержавшись, провел рукой по стройному изгибу ее тела от груди до бедра. Она что-то протестующе пробормотала в полусне, затем потянулась, словно невинный младенец, и открыла глаза. Селим протянул ей сок, и она жадно его выпила.

– Я долго спала, мой господин? Господи, никогда еще не чувствовала себя такой отдохнувшей.

– Несколько часов, любовь моя.

Он не мог оторвать от нее глаз. Сайра зарделась от его взгляда и, поставив пустой бокал на столик у постели, притянула его голову к своей груди.

– Если ты будешь и дальше так смотреть на меня, мой Селим, я сгорю, и от меня останется только кучка пепла. Я угодила тебе, мой господин? – спросила она, чувствуя силу своих женских чар, покоривших мужчину, который сейчас лежал у нее на груди.

Он поднял голову и зачарованно взглянул на нее:

– Тебя ни с кем не сравнишь, любовь моя.

Осознав глупость своего вопроса, она отвернулась и тихонько засмеялась. Принц вскочил с постели, сжал ее руку и страстно поклялся, что еще ни одной женщине не удавалось столь сильно пленить его. Они звонко рассмеялись, а рабы, стоявшие за дверью, удивленно переглянулись между собой. Это как же надо угодить своему повелителю, чтобы вызвать у него такой счастливый смех?..

Сайра вновь притянула его к себе, и он сверкнул на нее сверху вниз грозным взглядом.

– Если ты кому-нибудь расскажешь, что я валялся у тебя в ногах, я придушу тебя! – сурово пообещал он, но в глазах его все еще играли смешинки.

– Не беспокойся, мой господин, я знаю свое место, – ответила Сайра, и в это мгновение Селим понял, что сцена, только что разыгравшаяся между ними, – это что-то настолько личное, что она, конечно же, не будет никому рассказывать о ней, дабы не делить ни с кем своего счастья.

Обнявшись, они еще долго разговаривали друг с другом, пока не заснули.

Она проснулась от того, что кто-то легонько теребил ее за плечо.

– Уже светает, моя госпожа, – проговорила рабыня.

Кивнув, Сайра медленно поднялась.

– Куда ты? – спросил проснувшийся принц.

– Уже рассвет, мой господин. В это время я должна быть в гареме, таковы правила.

– Но ты придешь еще? – любуясь ею, спросил он.

– Тебе стоит только приказать.

– Сегодня!

Она очаровательно улыбнулась, давая тем самым свое согласие:

– Обычаи требуют официального вызова в покои моего господина.

– Я вызову тебя. – Он поднялся, подхватил ее на руки и самолично отнес к носилкам. Пораженные рабы молча взяли носилки и умчались с ними по длинному холодному коридору.

На губах Сайры играла задумчивая улыбка. Подумать только, ведь еще несколько часов назад она вся тряслась от страха, а теперь сердце поет от радости!