Текст книги "В объятиях ветра"

10

Копыта лошади чуть слышно стучали по звериной тропе. Солнечный свет, струящийся сквозь кроны деревьев, играл на плечах Риордана, согревая его тело, которое уже и так было горячим от близости Скай. Она ехала сзади него, держась за его талию и прислонившись к его спине. Скай не хотела ехать с ним на одной лошади, она боялась, что не сможет сдержать те чувства и желания, которые Мэтт пробуждал в ней, но он настоял на этом. Рана на ноге постепенно заживала, но до полного излечения было еще далеко.

С каждым шагом лошади Скай все сильнее тянуло к Мэтту, и она чувствовала странное, но довольно приятное тепло где-то в животе и непреодолимое желание положить голову ему на плечо и покрепче прижаться к нему.

Мэтт все время был начеку. Она ощущала его напряжение, когда он поворачивал голову то в одну, то в другую сторону, внимательно оглядываясь и стараясь найти опасность. Даже сейчас, обнимая его, Скай все еще чувствовала в нем хищника, за которого приняла его сначала. Но теперь она видела и другую его сторону. Скай видела в нем человека ранимого и чувствительного. Человека, который может быть и добрым, и беспощадным в зависимости от ситуации.

Скай и Мэтт больше не встречали в горах ковбоев, но даже если они и не вернутся, то Серый Медведь и Много Когтей; обязательно придут за ними. Последнюю неделю это очень беспокоило Мэтта, хотя он мало говорил об этом. Скай замечала этот страх в его глазах, страх, что они вернутся и украдут ее у него.

– У меня нет ни малейшего желания уезжать, – сказала она однажды. Но когда Мэтт задумчиво взглянул на нее, Скай поняла, что он пытается понять, говорит ли она правду или же просто слишком слаба, чтобы противостоять двум индейцам, которые намерены увезти ее отсюда. Сама Скай старалась понять, ревнует ли Мэтт ее к Серому Медведю, потому что он частенько отпускал в его адрес едкие замечания.

Большую часть времени Мэтт проводил, помогая ей в домашней работе: подготавливал кожу для дубления и развешивал ее на деревьях в подходящих для этого местах. Он помогал ей готовить мыло, собирать лекарственные растения и сушить еду на зиму. А сегодня Мэтт настоял на том, чтобы поехать ловить рыбу.

Однажды Скай спросила его, почему он остался после того, как она дала понять, что не уедет отсюда ни с кем и никогда.

– Может, потому что я устал выслеживать преступников, Скай, – ответил Мэтт тогда. – А может, и потому что мне некуда возвращаться, кроме агентства. Если тебе надоест жить со мной под одной крышей, я уйду, но все равно буду недалеко от тебя.

Это было не совсем так, и Скай это знала. На самом деле Мэтт дожидался ее. Ждал того дня, когда она скажет: «Хорошо, я поеду в Шайенн с тобой». Но Скай не могла произнести – этого. Казалось, она не могла преодолеть свой страх перед отъездом отсюда, перед теми тайнами, той болью и призраками, которые все еще бродили по ночам в долине Долгой Луны и могли встретиться ей. Скай не могла этого сделать ни ради него, ни ради Серого Медведя, ни Ради Много Когтей. Наконец звериная тропа вывела их к тому месту, откуда уже было видно русло Северной Попо Аджи. Здесь сосны росли гуще вокруг широкого, луга, над их зелеными кронами возвышались гранитные вершины, подобно вечным зорким стражам. Листья осины, дрожащие на летнем ветру, чуть слышно что-то шептали. Красные, желтые, синие и белые полевые цветы оживляли колыхающуюся траву. Жужжание пчел, перелетающих с цветка на цветок в поисках сладкого нектара, наполняло воздух.

Мэтт перекинул правую ногу через шею лошади и спрыгнул на землю. Не спрашивая разрешения, он обнял Скай за талию и помог слезть с лошади. На какое-то мгновение, когда ее ноги коснулись земли и руки Мэтта все еще держали ее за талию, всего несколько сантиметров отделяли их друг от друга. Его взгляд был прикован к се глазам, как металл, притягиваемый магнитом. Скай почувствовала, что падает в какую-то восхитительную лазурную бездну. Она тут же высвободилась и отошла назад, будто пытаясь избавиться от этой неприятной мысли.

Мэтт и Скай были очень осторожны, спускаясь с гор к реке, но не обнаружили никаких следов человека. Но Мэтт все же спрятал Солджера среди деревьев. Перекинув через плечо сумку с продовольствием на целый день, он направился к густым зарослям высокого кустарника, росшего на берегу реки.

Путники пробрались через кусты и оказались рядом с водой. Сюда ветер не проникал, и было даже жарко. В траве стрекотали сверчки, а на деревьях пели птицы. Летали комары, но в это время суток их обычно бывает мало. К вечеру они налетят стаями, но тогда Мэтт и Скай уже уедут.

Девушка заметила прямо у воды большой камень и села на него, наблюдая как Мэтт тщательно вырезает ивовые прутики и прикрепляет к ним крючки. Эсуп расположился в тени, приготовившись провести долгий скучный день. Он сразу же опустил голову себе на лапы, закрыл глаза и, видимо, заснул.

– Ты знаешь, я не очень умело рыбачу, – сказала Скай, улыбнувшись. – Я редко этим занимаюсь, потому что обычно мне не везет.

Мэтт вопросительно взглянул на нес, сдвинув брови, не веря ее словам.

– В это трудно поверить, Скай. Мне кажется, что нет на свете того, чего бы ты не умела делать.

Его мрачность вдруг сменилась радостью, будто он решил немного развлечься. Скай поняла, что Риордан, наверное, нечасто радуется жизни. В этом они были схожи. Они оба заботились лишь о том, чтобы вьокить, их губы забыли, что такое улыбка, в сердцах давно уже не было песен – жизнь не баловала их счастливыми мгновениями.

Скай знала, что Мэтт привез се сюда в надежде хоть чуть-чуть развеяться до того, как они встретятся с Серым Медведем и Много Когтей и примут решение. Как чудесно было бы забыть про все предосторожности на несколько часов и позволить себе стать ребенком. Скай уже давно так по-настоящему не радовалась жизни, забыв про все проблемы.

Скай ощутила, как внутри нес усиливается чувство радости и свободы и тихонько засмеялась, ее смех был совсем не громким, так как она за долгие годы привыкла к тишине.

– Правда, я плохо ловлю рыбу, – настаивала она.

– Наверное, у тебя просто нет подходящего Заряжения и достаточного опыта. Лично у меня это получалось всегда довольно хорошо.

– Тогда, может, ты научишь меня тому, что умеешь.

Он снова обратил к ней свой взгляд. Она почувствовала, что, как это случалось часто в последнее время, он искал в ее глазах ответ; он так пристально смотрел в глубину ее глаз, будто думал, что сможет убедить Скай.

– Ну хорошо. Смотри внимательно, – сказал Мэтт, – и я поделюсь с тобой своими знаниями.

Он подкопал ножом влажную почву и нашел несколько червей. Насадив наживку, он протянул Скай удочку. Она с жалостью взглянула на червяка, извивающегося на крючке.

– Это все, что надо сделать? Мэтт кивнул.

– Я всегда поступаю точно так же, но это не помогает.

Мэтт пожал плечами:

– Ну, может, ты рыбачила в неудачном месте, или у тебя не хватало терпения дождаться рыбы.

Он закинул удочку как можно дальше. Довольный своей работой, Мэтт лег на траву, надвинул шляпу на глаза и какое-то время поворочался на травянистом берегу, пока не нашел удобное положение.

– А теперь будем ждать.

Ее сердце упало. Ждать. Конечно, это секрет хорошего рыбака и причина, по которой она им не была. Она терпеть не могла все, что связано с ожиданием. Когда она принималась за какое-нибудь дело, си хотелось, чтобы результаты последовали немедленно. С силками было по-другому, она устанавливала их и занималась чем-нибудь другим. Ждать.

Она прихлопнула комара и взглянула на Эсу-па. Его уши непроизвольно шевельнулись во, сне, потревоженные жужжанием мух и жуков. Скай, как и Эсуп, подчинилась своим желаниям, легла на траву и закрыла глаза руками, защищаясь от солнца.

Но она не могла заснуть. Было слишком жарко. Девушка повернула голову и взглянула на Мэтта. Его руки были скрещены на груди, как у покойника. Но грудь равномерно поднималась и опускалась, и время от времени он отмахивался от мухи, норовящей залететь к нему в ухо. Скай улыбнулась, подумав, что предпочла бы придвинуться поближе к Мэтту и отмахивать от него мух, чем сидеть здесь и ждать, пока рыба клюнет на червяка.

Ждать.

Скай прекрасно понимала, что не прошло и пяти минут, а ей уже казалось, что она здесь целый час. Она подняла свою удочку и снова опустила се в воду, проделав это несколько раз, таким образом Скай надеялась привлечь внимание какой-нибудь незадачливой рыбешки к извивающемуся червяку.

– Ты никогда не говорил, откуда ты, – сказала Скай, внезапно почувствовав желание поболтать. – Где ты родился?

Он вдруг вздрогнул, и Скай подумала, что он наверняка заснул, а она его разбудила. Но после;

паузы, которая длилась почти целую вечность, Мэтт наконец ответил, и из-под шляпы его голос звучал глухо.

– Я помню, моя мама говорила, что я родился в Техасе.

– Да? А где именно? Ты там провел детство? – Скай боялась, что ее вопросы начнут раздражать его, но слишком скучно было сидеть, уставившись на удочку.

Мэтт откашлялся, и девушка заметила, как задвигался кадык у него на шее. Шляпа все еще лежала у него на лице.

– Почему бы нам просто не порыбачить Скай. Мне не хочется разговаривать.

Скай внимательно изучала Мэтта, чувствуя, . как начинает злиться на него за то, что он не поддерживает начатый разговор. Уж не думает ли он, что они должны разговаривать, только когда ему хочется?

А те расспросы, которым он подвергал ее, как самую настоящую преступницу?

– Ну вот, опять, – гневно сказала она. – Ты думаешь, что задавать вопросы – только твоя привилегия. Ты живешь в моем доме уже больше двух месяцев, Мэтт Риордан. Я имею полное право знать о тебе хоть что-нибудь.

Он долго молчал. Девушка уже подумала, что он не собирается отвечать, но через некоторое время из-под шляпы раздался его голос.

– Ты должна простить меня, Скай. Мне встречалось не так уж много людей, которые интересовались мной и моим прошлым. Но ты спасла мне жизнь и за все это время не сделала мне ничего плохого. У тебя действительно есть полное право знать обо мне все, что хочешь, а я обязан отвечать на все твои вопросы. – Наверное, моя мать считала, что не стоит уточнять место моего рождения, – сказал Мэтт, начиная рассказ о своем прошлом. – Но почему-то в памяти у меня всплывает Остин. Я знаю, что там мы были дольше всего. Моя мама никогда не заостряла внимание на таких вещах, а я был слишком маленьким, чтобы придавать этому значение. Поэтому я и не спрашивал. Мне это казалось неважным.

– Так, значит, ты вырос в городе или его окрестностях? Ты, наверное, ходил в школу. Даже я ходила в школу.

– Да, в школу я ходил, но моя мать часто переезжала с места на место, и мы нигде надолго не задерживались. Поэтому совсем не обязательно, что я учился в том городе, где родился. Когда я начал работать на ранчо, то познакомился с одним очень образованным человеком, который многому научил меня. Я ведь пропускал немало занятий при переездах. Он давал мне читать разные книги.

– Ты говоришь только о матери. Твой отец умер?

Если пауза, последовавшая за первым ее вопросом показалась Алому Небу затянувшейся, то эта длилась еще дольше. Наконец Мэтт сел и слегка нервным движением сдвинул шляпу на затылок. Его светлые кудри по-мальчишески упали ему на лоб. Но от напряжения морщины вокруг глаз вырисовывались четче и делали его еще старше. Мэтт сидел к Скай спиной и смотрел на реку. Его плечи опустились, и девушка поняла, что этот вопрос затронул какие-то струны его души. Но какие?.. Гордость?

– Я никогда не знал своего отца, – спокойно произнес Мэтт. Но вскоре в его голосе послышались горечь и презрение. – Я не знаю, как он выглядел и кем был. Я даже не знаю его имени. Риордан – это девичья фамилия моей матери. Моя мать была проституткой, Скай. – Он посмотрел на нее холодным, вызывающим взглядом. – У нее было так много мужчин, что я сомневаюсь, помнила ли она, кто из них мой отец. И, конечно же, он никогда не знал, что у него есть сын. Я был случайным ребенком.

Скай ощутила всю ту боль, которую он сейчас чувствовал, и, если бы знала как, она бы ее успокоила. Мэтт ждал ее реакции. Что он ожидал увидеть в ее глазах? Потрясение? Жалость? Отвращение? Видимо, Мэтт стыдился того, что он внебрачный ребенок, как будто сам был виноват в этом. Скай подумала, стоит ли продолжать расспросы, но внезапно ей захотелось узнать про него все Ее сдержанность куда-то исчезла, и любопытство полностью овладело ею

– А где сейчас твоя мама?

Скай ожидала, что Мэтт разозлится и попросит ее замолчать, но он продолжал спокойно сидеть, повернувшись к ней спиной. Он вздохнул, будто смиряясь со своей участью, потом взял в руки удочку и – покрутил ее в руках.

– Не знаю. Я не видел мать пятнадцать лет. Она очень часто болела. У нее были сильные головные боли, и она принимала морфий, который ей прописал какой-то доктор из городка в Канзасе. Она так пристрастилась к нему, что уже не могла обходиться без него, а он слишком дорого стоил.

– Я помню, как встретился с ней в последний раз, – продолжал Мэтт. – Мы были в Сент-Луисе. Мать работала в каком-то борделе. Она оставляла меня каждую ночь в нашем однокомнатном номере и уходила на работу. Однажды мать не вернулась. На следующий день я пошел туда, где она работала, и спросил про нее. Я думал, что ее убили или с ней еще что-нибудь произошло, но мне сказали, что она собрала вещи и убежала из города с каким-то аферистом. Никто не знал, куда она уехала.

Я решил, что, если бы она хотела, чтобы я поехал с ней, она бы пришла и забрала меня. С тех пор я начал заботиться о себе сам. Чаще всего я ночевал на улицах, иногда находил случайную работу. Потом, примерно через год, я уехал в Техас и стал ковбоем. То, что мне было всего четырнадцать, не имело значения. Они брали и совсем молодых. Я умел ездить на лошади, а остальному я постепенно научился. Мне платили двенадцать долларов в месяц.

Мэтт внезапно прервал свой рассказ, и Скай почувствовала, что о дальнейшем ему хотелось говорить еще меньше, чем о своей матери и о своем детстве. Может, Элизабет? Но Скай решила, что сейчас не самое подходящее время спрашивать Мэтта о ней.

– Может быть, твоя мать…

– Не надо, Скай, не пытайся окрасить в розовые тона все, что она сделала, – грубо сказал Мэтт. Его взгляд похолодел, он смотрел прямо на нес. – Правда очень проста, – продолжал Мэтт. – Моя мать хотела жить в свое удовольствие, а ребенок оказался препятствием. Она никогда не говорила о том, чтобы найти другую работу, никогда не питала надежду как-то изменить жизнь, иметь собственный дом. Счастлива она бывала только на работе. Когда же мы оставались вдвоем, мать всегда была сердитой и злой. Мне кажется, она и вправду ненавидела меня за то, что я мешал ей вдоволь повеселиться. Я старил ее, а она хотела оставаться вечно молодой, красивой и желанной.

Скай больше не задавала вопросов, но не могла не сравнить свою и его судьбу. Воспитанные совершенно по-разному, они вынуждены были начать самостоятельную жизнь очень рано. Но, несмотря на то что ее жизнь в горах была довольно тяжелой, Скай подумала, что жизнь Мэтта была ничем не легче, а может, даже труднее. У нее все-таки остались добрые воспоминания о семье, в которой се любили. Отец. Мать. Братья и сестра. Ее любили и всегда о ней помнили. Она чувствовала, что Риордану не удалось этого испытать. А единственная женщина, которую он любил, не отвечала ему взаимностью. К тому же Скай поняла, что у Мэтта была прекрасная душа, поэтому он был таким добрым и ласковым с ней, таким понимающим и терпеливым. Обида на мать никак не повлияла на другие воспоминания и не отразилась на его отношении к другим людям.

– Твоя удочка зацепилась за куст, – сказал Мэтт, поднимаясь. Он начал тащить удочку на себя, но она не отцеплялась. Балансируя на одной ноге, он принялся снимать ботинок.

– Что ты делаешь? – спросила Скай.

– Снимаю ботинки. Мне еще в них ходить после этого. Не хочу ломать удочку, у меня ведь больше нет.

Мэтт даже не закатал брюки, а просто зашел в воду по бедра, аккуратно ступая по дну.

– Черт побери! – выругался он. – Вода здесь такая же ледяная, как в горном озере.

Скай хихикнула, вспомнив тот день, когда застала его за купанием. Мэтт посмотрел на нее искоса и будто прочитал ее мысли. Он становился все более мрачным, а девушка улыбалась еще шире. Скай видела, как взгляд Мэтта потемнел, будто он снова решил оставить прошлое позади.

– Перестань смеяться надо мной, Скай Мак-Келлан, а не то я затащу тебя сюда и заставлю помогать.

Она засмеялась еще громче.

Мэтт резко развернулся и направился к ней с решительным видом. Глаза девушки расширились от страха.

– Ты не посмеешь, – шутливо предупредила Скай, отползая подальше от берега. Но она была довольна тем, что его подавленность прошла так быстро.

Мэтт несколько раз играючи ударил ее по ногам, но вскоре она поджала их под себя и отползла подальше.

– Не дразни меня, женщина? – Его глаза загорелись. – Я и туда могу забраться и достать тебя.

Скай махнула рукой на воду:

– Только сначала отцепи удочку. Но Мэтт проигнорировал ее слова, решив теперь затащить Скай в воду вместе с собой. Мэтт вылез из воды с озорной усмешкой, которой она еще ни разу у него не видела. Он напоминал ей школьника, собирающегося подшутить над своим учителем.

Внезапно его удочка, про которую они совсем забыли, качнулась и стала спускаться.

– Мэтт! – вскрикнула Скай и указала рукой. – Твоя удочка!

Он оставил девушку и с удивлением смотрел на свою удочку, упавшую в воду и относимую течением. Мэтт тут же бросился за ней, с усилием передвигаясь в воде

– Мы поймали большую рыбу, Скай! – радостно воскликнул он – Теперь у нас на ужин будет форель!

Мэтт кинулся за удочкой, но тут же пропал из виду – вода накрыла его с головой. Через минуту он вынырнул, держа в руках удочку.

Волосы его были мокрыми и налипли на глаза.

Мэтт быстро двигал руками, чтобы удержаться на плаву, и мотнул головой, откидывая влажные волосы со лба.

– Здесь какая-то яма, такая огромная, что можно провалиться в Китай.

Он выглядел так забавно, что Скай не могла удержаться от очередного приступа смеха.

Мэтт с трудом выбирался из ямы, то карабкаясь, то плывя, и наконец вылез на берег Он сел на землю, промокший до нитки. Рыба все еще висела на крючке, и он вытащил ее из воды, чтобы она не могла уплыть. Мэтт с гордостью посмотрел на свою жертву

– Держу пари, что она весит не меньше трех фунтов. А ты что думаешь? Скай с сомнением посмотрела на рыбу.

– Да, довольно большая.

Мэтт снял форель с крючка, и она сразу же начала подпрыгивать и вырываться к воде Мэтт и Скай тотчас же наклонились, столкнувшись Друг с другом головами, и стали смотреть, как рыба ускользает от них.

– Лови ее, Скай! Мы не должны упустить eel Забыв про боль в голове от удара, они, как двое детей, принялись ловить форель. Наконец Мэтт навалился на нее всем телом, прямо как ковбой, борющийся с быком. Он упал лицом на землю и перепачкался в грязи и траве. Мэтт обернулся и увидел Скай, сидящую перед ним на коленях и ожидающую, чем все закончится

– Я .поймал ее, – сказал Мэтт. – Она подо мной. Просунь туда руку и крепко держи се. Любым способом не дай ей уйти.

Мэтт повернулся на тот бок, который был ближе к реке, чтобы предотвратить любые по-, пытки рыбы ускользнуть. Скай вытерла свои влажные после ловли рыбы руки об одежду и просунула их под Мэтта примерно на уровне талии, чувствуя неловкость от такого близкого контакта с ним. Но, казалось, он был сосредоточен только на рыбе, которая подпрыгивала, ударяясь о его живот то головой, то хвостом. – Она ужасная драчунья, – сказала Скай, вдруг почувствовав вину за то, что пытается поймать такое жизнелюбивое создание. – Может, нам отпустить ее?

– Ни за что! Я хочу сейчас же попробовать се. Поджаренной на сковородке, слегка посыпанной мукой и сильно посоленной. Лови же ее! Скай, не уходи, сжалься надо мной.

Девушка схватила рыбу руками, но она была слишком скользкой, и удержать ее было почти невозможно. На самом деле Скай была сосредоточена больше на том, что прикасалась к интимному месту Мэтта.

– Я, наверное, не смогу удержать ее, Мэтт.

– Жаль, что мы не можем связать ее. Скай снова засмеялась, продолжая шарить под ним, а рыба постоянно выскальзывала у нее из рук. Вдруг ее глаза загорелись.

– О! По-моему, я ее поймала!

– Не делай резких движений, Скай, – предупредил Мэтт. – Отбрось ее подальше от воды.

Скай кивнула. Мэтт еще немного приподнялся, а девушка осторожно вытащила из-под него рыбу и также осторожно поднялась на ноги. Расширив глаза и глядя на рыбу, Скай начала пятиться назад, подняв рыбу как можно выше и держа ее прямо перед собой. Вдруг рыба начала извиваться.

– О… она… о нет!.. Мэтт!.. Помоги, рыба выскальзывает.

Он попытался схватить рыбу. Она выскользнула у Скай из рук, перевернулась в воздухе и со всего размаху плюхнулась в воду Форель Проплыла немного и исчезла.

Мэтт упал на землю и запустил руки в волосы.

– Черт побери.

Скай некоторое время смотрела на воду, чувствуя свою вину за то, что упустила рыбу и из-за этого Мэтт упал духом. Она взглянула на него. Скай стало смешно, и она не могла сдержать свой смех. Наконец она расхохоталась и смеялась, пока слезы не полились у нес из глаз, но и тогда она никак не могла остановиться.

Мэтт раздраженно скривил губы.

– Что тут смешного?

– Ты. У тебя такой… трагический вид. Это всего лишь рыба, Мэтт.

– Да, но я хотел поймать и съесть эту рыбу Черт побери!

Скай вытерла с глаз слезы, и наконец ей удалось подавить смех.

– Ну давай… – Она протянула Мэтту обе руки. – Мы поймаем другую. В этой реке, наверное, плавает не одна рыба.

Он положил свои ладони в ее протянутые руки. Какая-то энергия потекла из его пальцев в се. Их руки крепко сплелись, когда Скай помогала Мэтту подняться. Только несколько сантиметров отделяли их друг от друга, их взгляды встретились. Скай увидела в глазах Мэтта опасное и страстное пламя желания. Она хотела почувствовать жар его страсти, но боялась всеохватывающего огня. Девушка попыталась освободить свои руки, чувствуя, что это единственный способ спастись, но он крепко держал ее

– Не убегай от меня, Скай, – сказал он сдавленным голосом. – Ты же знаешь теперь что я не сделаю тебе ничего плохого.

Его духовная и физическая власть над ней подобно волшебному снадобью, заставляла се подчиняться ему, заставляла доверять ему. Позабыв об осторожности, Скай стояла, загипнотизированная взглядом его лазурных глаз и видом решительных губ, приближающихся к ее губам.

Теплый и нежный рот Мэтта приник к ee губам, вызывая ответную реакцию, которую она ( уже не могла сдержать. Из ее головы вылетели все мысли, и ее телом теперь управляли только чувства. Скай высвободила руки и оказалась в его сильных объятиях, из которых ей совсем не хотелось вырываться. Его руки ласкали через мягкую кожаную блузу се спину. При этом прикосновении кровь в ее жилах побежала еще быстрее, будто обрела новую цель и новую жизнь, о которой Скай и мечтать не смела всего несколько месяцев назад.

Губы Мэтта настойчиво целовали ее, и рот девушки невольно приоткрылся. Скай почувствовала на своих губах прикосновение кончика его влажного и горячего языка. Его теплое дыхание слилось с ее, и неизведанные чувства и эмоции лавиной обрушились на нее, охватив ее всю, проникли в самый интимный уголок ее тела и остались там, непривычно трепетные и настойчивые. Скай почувствовала, как ноги задрожали, и ей показалось, что они вот-вот подогнутся. Чтобы не упасть, она крепче обняла Мэтта, прильнув к нему всем телом. Его рука спустилась чуть ниже спины, и он прижал ее сильнее к своим бедрам.

Вдруг какая-то мысль промелькнула у Скай в голове, подобно внезапной вспышке молнии. Перед ней замелькали какие-то картинки, вспомнились прикосновения, звуки, страх. Сдавленный стон вырвался у нее из горла, не давая губам прикоснуться к его рту. Скай оттолкнулась от его груди и высвободилась из его объятий. Потом она попятилась назад, жадно глотая воздух. Казалось, ей стало трудно дышать. И тут же в ее памяти в мельчайших подробностях всплыло воспоминание о том, как чьи-то руки крепко сжали ей горло, но она быстро постаралась забыть об этом. Девушка вытянула вперед пуку, чтобы не дать Мэтту приблизиться к себе, но через туман, застилающий ей глаза, Скай видела, что он оставался на месте. Мэтт не пытался подойти ближе к ней, его дыхание было затруднено почти так же, как и ее, он сурово сжал челюсти, и в глазах у него сверкали голубые огоньки.

– Никогда больше не целуй меня, – наконец прошептала Скай.

Прикосновение его мужественных губ она все еще чувствовала на своих крепко сомкнутых губах. О чем Мэтт думал сейчас? Он молча взял удочки и мрачно принялся за работу. И больше ничего не произошло.

Скай пристально смотрела на него, удивленная тем, что он подчинился ее воле, а не своим непостоянным мужским желаниям. Он действительно не был похож на тех мужчин, которые семь лет назад просто взяли то, что хотели, не обращая никакого внимания на свою жертву.

Испуг, а вместе с ним и приятные чувства, вызванные близостью Мэтта, вскоре исчезли. Постепенно Скай осознала, что происходит вокруг. Она снова услышала пение птиц, шум реки и жужжание насекомых над головой. Дыхание начало восстанавливаться, голова прояснилась, но Скай чувствовала себя совершенно сбитой с толку. Внутри же была какая-то странная опустошенность. У нее появилось чувство, что она не ела несколько дней, и теперь, когда наконец может поесть, ей подают одно зернышко риса. Она же сама хотела, чтобы он поцеловал ее. Почему же тогда она так странно отреагировала на это?

Мэтт забросил в воду свою удочку, а Скай любовалась его широкой спиной.

– Бери свою удочку, Скай, – сказал он, не поворачиваясь и не смотря на нее. – Лучше нам с тобой просто порыбачить. Мы только теряем время – нам ведь скоро возвращаться домой.

Во рту у нее все пересохло, и, чтобы сглотнуть, ей пришлось приложить усилие. Скай нерешительно подошла к своей удочке, взяла ее и села примерно в шести футах от него.

Никогда в жизни она не чувствовала себя более несчастной.

Недавний поцелуй и чувство стыда заставили Скай покраснеть с ног до головы, как краснел в жаркий день столбик термометра, который когда-то висел на стене их дома. Скай знала, что была сейчас такого же пунцового цвета, как небо в день ее рождения. Но Мэтт больше не смотрел на нее, и она не знала, благодарна ли ему за это или обижалась на него. Единственное, в чем Скай была сейчас уверена, это то, что она хотела нравиться ему. Она решительно хотела нравиться ему. И Скай все еще желала, чтобы он был ее другом. И несмотря на все то, что наговорила, ей очень хотелось, чтобы он снова поцеловал ее. Если бы только ей удалось избавиться от этих ужасных, пугающих воспоминаний.

Скай наблюдала за Мэттом краешком глаза. Через некоторое время он снова лег на траву, потянулся и надвинул на глаза шляпу. Отброшенные внезапным приступом страха чувства, которые пробудил в ней поцелуй Мэтта, с новой силой овладевали ею и согревали, подобно жарким лучам августовского солнца, окружая се каким-то теплом и почти осязаемым чувством . безопасности. Скай очень хотела бы прикоснуться к Мэтту, усмирить его гнев, успокоит вместе с тем свою внутреннюю боль и сказать. «Прости. Мне страшно. Я не знаю, что делать и что думать».

Но Скай этого не сказала.

Много лет назад она решила для себя, что сможет жить в одиночестве. Она позволяла Много Когтей помогать ей, заботиться о ней и постепенно открыла ему свое сердце. Но Скай внушила себе, что никогда не будет скучать по другим людям. Так, ей казалось, будет проще и безопаснее вести тот образ жизни, который она выбрала, и до последнего времени так действительно было проще. Но уверенность в правильности этого решения таяла на глазах, как снег на солнце.

Однако все эти проблемы можно было решить, и очень просто. Нужно только, чтобы Мэтт Риордан покинул горы Отца-Солнца, и тогда Скай снова станет сама себе хозяйкой.

Быстр клинок воина,

Скоро достигает он цели.