Текст книги "Поместье Лок-Даун"

Прежде никто не видел, чтобы Сесил вел себя столь несдержанно. Он всегда был образцовым джентльменом. Все оцепенели: выходка Сесила привела их в ужас.

Хадсон лишь возвел глаза к потолку и тихо вздохнул. Непросто будет убрать и отмыть все это безобразие.

Леди Инверкиллен встала, намереваясь уйти. Она объяснила, что у нее разболелась голова и ей необходимо прилечь. Имоджен та показалась еще бледнее, чем прежде, хотя бледнее и быть нельзя. Лолис был вынужден попросить ее задержаться, поскольку у него оставался еще один вопрос, который требовалось обсудить. Леди Инверкиллен снова села, приняла полную достоинства позу и невыразительно посмотрела на поверенного:

– Если вы настаиваете.

Лолис прокашлялся, готовясь к выполнению самой трудной части стоящей перед ним задачи. Имоджен догадалась – именно этого момента он страшился все утро.

– Я понимаю, у вас сегодня тяжелый день. И не только сегодня. Последние дни вам приходится нелегко, и я не хотел бы расстраивать вас еще больше. Но иначе нельзя. Нам нужно безотлагательно обсудить один насущный вопрос, который касается непосредственно всего завещанного наследства. – Адвокат посмотрел на Фергюса.

Члены семьи переглянулись; одни встревоженно, другие в замешательстве.

– Касается завещанного наследства? Что вы имеете в виду, Эндрю? – осведомилась леди Джорджина.

Лолис в смущении переступил с ноги на ногу, на мгновение опустив глаза в пол.

– Никто из вас не вправе получить свою долю наследства до тех пор, пока налог на него не будет уплачен сполна.

– Да, нам это известно, – снисходительно произнесла леди Джорджина.

– Да, – продолжил Лолис, чуть покраснев. – Но вам неизвестно нынешнее финансовое положение семьи. Оно плачевно. Денежных средств хватит на то, чтобы заплатить налог на наследство, но после от них мало что останется.

Мгновенно поднялся шум.

Вы это серьезно? В какую сумму обойдется налог на наследство? Этого просто не может быть! Нужно нанять нового поверенного, он ни черта не смыслит в своем деле. Куда исчезло наше состояние? Растрачено? Это исключено. Лолис работает на нас многие годы. Пусть тогда объяснит, в чем дело.

Имоджен хмурилась, оскорбившись за своего начальника. Она знала, что тот не щадил себя, стараясь помочь Инверкилленам. Строго глядя на них, будто школьная директриса, она топнула, призывая всех к порядку.

Лолис тяжело вздохнул.

– Мы с лордом Инверкилленом не один месяц думали, где найти средства на содержание поместья. Но дело в том, что Лок-Даун на протяжении многих лет приносил одни убытки. И теперь, с необходимостью уплаты налога на наследство… – Он на секунду умолк, понурившись. – В вашем распоряжении пять месяцев на то, чтобы найти на это деньги, но поместье все равно останется в финансовой яме. И это не считая долгов, которые перейдут по наследству.

– Но мы же продаем винокурню. Вырученных денег наверняка должно хватить на покрытие налога, – сказал Ангус. Он закурил и глубоко затянулся сигаретой. Хью стоял рядом, с беспокойством наблюдая за ним.

– Винокурню продали. Однако покупатель согласился приобрести только ее активы: здание, оборудование, права водопользования и так далее, – но не само предприятие. Предприятие «Виски «Плейд» погрязло в долгах.

– Не вижу разницы, – заявил Ангус, явно не понимая всей сложности ситуации. – Здание – это и есть предприятие, разве нет?

Имоджен отметила про себя, что только Фергюс все прекрасно понимал. Он стал такой же бледный, как и его мать; ноги у него подкашивались.

– О боже, – выдохнул Фергюс. – С утратой прав водопользования мы потеряем и лососевый бизнес. Он разорил нас, да? – Фергюс посмотрел на Лолиса, взглядом умоляя, чтобы тот разубедил его. – Насколько плохи наши дела?

Лолис медлил с ответом:

– Вам придется продать поместье.

– Продать поместье? Ха! Вы это серьезно? – воскликнул Маккей. Его забавляла сама мысль, что Инверкиллены будут жить на Главной улице в маленьком двухэтажном домишке, где всего четыре комнаты – по две на этаж.

– Продать поместье? Они с ума сошли? – с жаром произнес лакей Олли, брызгая слюной. – Куда они пойдут? И кто купит этот дом?

Хадсон только что закончил пересказывать последние новости прислуге. Это было сухое изложение фактов – дворецкий был скуп на эпитеты, – но картину он воссоздал точную: Ангус стал лордом, леди Инверкиллен осталась без крыши над головой, Максвелл и Айрис разбогатеют, если им что-то останется.

– Американцы, скорее всего, – предположила миссис Бернсайд с выражением брезгливости на лице. – Теперь только у них есть деньги. Но могу поспорить, они понятия не имеют, как управлять хозяйством в таком доме, как этот.

Все умолкли, размышляя о том, что придется работать на новую семью. А вдруг это будут иностранцы, которые никогда не держали прислугу? Немыслимо.

– А если им не понадобится прислуга? – раздался с конца стола жалобный голосок. Все разом содрогнулись. Нет, это немыслимо.

Первой пришла в себя миссис Бернсайд.

– Так, давайте-ка все за работу! – прикрикнула она. – Что будет дальше, нам неведомо, но, будьте уверены, ужин к вечеру должен быть готов.

– Думаете, они захотят сегодня ужинать? – спросила Мейзи, направляясь на кухню.

– Понятия не имею, – ответила миссис Бернсайд, – но, если захотят, у нас должно быть что им предложить. За дело!

Слуги разошлись. Остались только миссис Макбейн и Хадсон. В лицах обоих читалось беспокойство.

– Максвелл-то хоть знает? – приглушенным голосом спросила миссис Макбейн.

– Не могу сказать, – покачал головой Хадсон. – Вопрос в другом: останется ли она здесь, когда узнает?

– А вы бы остались? – поинтересовалась миссис Макбейн. Хадсон беспомощно пожал плечами.

Экономка пошла через кухню к черной лестнице. Миссис Бернсайд покрикивала на кухонных служанок. Те что-то взбалтывали, мешали, резали, готовя ужин, который, была уверена миссис Макбейн, останется нетронутым.

Как и ожидалось, к ужину в столовую никто не спустился. Ева потребовала, чтобы ей подали суп в малой столовой. Филипп и Огюст попросили принести им в бильярдную холодные закуски. Остальные заявили, что будут ужинать в своих комнатах.

Так было лучше всего. Из комнаты охотничьих трофеев пропали несколько чучел животных, в том числе голова канадского лося. Семеро слуг с трудом загнали детей в дом, а потом еще больше часа вешали на место голову лося. Пригладив растрепавшиеся волосы и расправив на себе юбку, миссис Макбейн недоумевала, как семидесятивосьмилетней няне удавалось справляться со всей этой оравой маленьких дьяволят.

На следующее утро мисс Максвелл вернулась на кухню с нетронутым завтраком ее светлости.

Миссис Макбейн, в это время находившаяся на кухне, удивленно посмотрела на поднос, а потом на камеристку:

– Максвелл, как это понимать?

Мисс Максвелл подняла на экономку ошеломленный взгляд покрасневших опухших глаз.

– Мне не дозволили войти. – Она развернулась и поплелась из кухни.

– Не дозволили войти? – ахнула миссис Бернсайд. – И что это значит?

Камеристка обернулась и посмотрела на женщин, затем медленно опустила глаза и пожала плечами, обмякнув всем телом.

Миссис Макбейн снова подумалось, что Максвелл спала прямо в платье. Ее волосы, обычно аккуратно зачесанные, теперь напоминали птичье гнездо.

– Мисс Максвелл, вам нездоровится? Врача вызвать? – внезапно переполошилась экономика.

Камеристка подняла глаза.

– Я здорова, миссис Макбейн. Просто немного устала. – Ее голос едва пробивался сквозь шум, стоявший на кухне. Не дожидаясь, когда ей что-нибудь скажут, она пошла к черной лестнице.

Экономка с кухаркой обменялись скептическими взглядами.

– И что это было? – поинтересовалась мисс Макбейн.

– Понятия не имею, – ответила миссис Бернсайд, – но сдается мне, что одевать вдову сегодня утром будете вы.

Сесил проснулся в своей комнате на гостевом этаже. Голова была ватная. Он плохо спал, всю ночь ворочался, думая, как найти правильный подход к Ангусу. Сесил знал, что племяннику не нравится жить в родовом поместье, и видел в этом свой шанс. Нужно было просто успеть им воспользоваться до того, как Ангус примет решение. Кого из членов семьи, если придется, необходимо склонить на свою сторону? Леди Джорджина, безусловно, поддержит его, но прислушается ли Ангус к мнению бабушки? И что делать с Викторией? Сесил был мастер плести интриги. В этом и заключался его настоящий талант. И, конечно, еще умение со вкусом одеваться.

Сесил встал с постели и приступил к своим повседневным утренним процедурам. Ему ужасно не хватало его камердинера. Процесс одевания его утомлял. Такая скукота. А ведь раньше это доставляло ему удовольствие. Сесил вспомнил свою гардеробную в замке Стронах. Она была вдвое больше, нежели его комната здесь, в Лок-Дауне. А сколько было красивой одежды! А какая у него была просторная медная ванна! Он в ней нежился каждое утро. Сесил тоскливо вздохнул.

Соберись! Он быстро закончил свой утренний туалет и спустился на завтрак, надеясь застать Ангуса. Нужно посмотреть, в каком тот настроении, прежде чем строить конкретные планы.

За завтраком Ангус занял место отца во главе стола. Быстро идет время, усмехнулся про себя Сесил. Правда, в столовую Ангус пришел в белой спортивной форме, в которой обычно играл в теннис. Хороший знак? Сесил взял себе с буфета яйца, грибы и кровяную колбасу. Никто же не станет возражать, если он займет за столом прежнее – ныне пустующее – место Ангуса, чтобы с ним поговорить? При жизни Хэмиша Сесила сажали как можно дальше от брата. Его всегда удивляло, что ему вообще не велели останавливаться в Драммонд-Хаусе.

– Вы не против, если сегодня я сяду здесь? – обратился он к собравшимся. – Здесь освещение получше, а то у меня глаза болят. – На его слова никто не отреагировал, и он просто сел и осмотрелся. Как же он презирал все это свое семейство. Никуда от него не денешься, до чего занудное сборище!

Французский уголок был завален французскими газетами. Огюст, пятнадцатилетний подросток, взрослел на глазах, но волосы его по-прежнему оставались огненно-рыжими. За исключением Беллы, все дети Инверкилленов в детстве имели неестественно рыжие волосы, которые с возрастом, слава богу, темнели. Но шевелюра Огюста все еще сияла в темноте. Не волосы, а сущее наказание. Ужасная наследственность. Сесил был рад, когда он начал седеть. Седина украшает мужчину. Соберись, Сесил!

Он обвел взглядом стол, пытаясь оценить общее настроение. Фергюс и Ева демонстративно игнорировали друг друга. Значит, ругались перед завтраком. Сесил стал гадать, из-за чего они ссорились, но потом понял, что ему все равно. У него есть дела поважнее.

Он повернулся к Ангусу. Тот читал газету, бормоча что-то о крикете. Потом, не переставая бурчать, сложил газету и отшвырнул ее в сторону. Не самое подходящее время для разговора, заключил Сесил.

Он взял ту же газету, и его взгляд упал на заголовок: «АНГЛИЮ ПОРАЗИЛА ЗАГАДОЧНАЯ БОЛЕЗНЬ». Сесил пробежал глазами статью.

– Да уж, а болезнь-то распространяется. – Он с надеждой взглянул на Ангуса, но тот сосредоточенно скармливал собакам колбасу со своей тарелки. Ища другую тему для разговора, Сесил просмотрел первую полосу и объявил: – Так-так, похоже, янки наконец-то отменили «сухой закон». Даже не верится, что они так долго протянули без спиртного.

– Можно подумать, кому-то до них есть дело, – проворчал Ангус.

– И то верно, – согласился Хью, сидевший по правую руку от Ангуса. – Может, хоть теперь перестанут ездить сюда. Впрочем, мне нравятся их коктейли.

Ангус посмотрел на зятя:

– Готов?

Хью быстро допил чай, и вдвоем с Ангусом они покинули столовую, никому не сказав ни слова. Придется повторить попытку, подумал Сесил, если он рассчитывает на помощь племянника. Может быть, во время чаепития ему улыбнется удача.

– Какие у кого планы на утро? – Сесил постарался придать своему тону беспечность, но ощущение было такое, будто его голос эхом разносится по каньону. – День обещает быть чудесным. Никто не желает прогуляться?

Все перестали есть и опустили газеты, посмотрев на Сесила, но никто не заговорил. Через несколько секунд трапеза возобновилась. Сесил почувствовал, как кровь ударила ему в лицо. Он не думал, что его брата любили настолько, чтобы горевать о его кончине. Да, для их матери, конечно, смерть сына стала большим горем. Но он не замечал, чтобы между Хэмишем и его детьми существовала взаимная привязанность. Очевидно, он ошибался.

Неделя прошла в холодном молчании. Айрис благоразумно не покидала детской во избежание любых столкновений с Инверкилленами. Как и всех остальных, великодушие Хэмиша потрясло ее до глубины души. Она вообще не рассчитывала, что ее упомянут в завещании, а он отписал ей такую же сумму денег, как и родным детям… просто в голове не укладывалось. С другой стороны, если то, что мистер Лолис сказал, правда и родовое поместье придется продать, сколько бы денег ей ни было завещано, это уже не имело значения. Она как была, так и останется гувернанткой. И ее это вполне устраивало. Но, пожалуй, пора искать работу. Она имела весьма смутное представление о том, как это делается. Леди Ева вечно твердила про журнал «Леди». Так, может, с него и стоит начать.

Айрис смотрела в окно на дождь, пока дети делали уроки. Она будет скучать по Лок-Дауну. Для нее это единственный настоящий дом. И пусть Инверкиллены приняли ее не так радушно, как пророчила сестра Маргарет, все же жилось ей здесь намного лучше, чем в сиротском приюте. Поместье графа – более надежная рекомендация, чем сиротский приют, и потому у нее будет больше шансов позаботиться о себе, когда в августе ей исполнится двадцать один год.

Неужели это кто-то из детей на теннисном корте? Айрис резко обернулась и увидела, что никого в комнате нет. И как им это удается?

Май

Инспектор Джарвис продирался сквозь лес, окружавший Лок-Даун. Слишком долго он жил в большом городе и теперь вряд ли вправе называться шотландским горцем.

Джарвис шел в поместье, чтобы сообщить официальное заключение относительно смерти лорда Инверкиллена, но прежде решил еще раз взглянуть на запруду. Что-то не давало ему покоя, а это было пренеприятнейшее чувство.

Выйдя из леса у винокурни, Джарвис остановился, разглядывая здание. Типичное строение для Горной Шотландии. Сооружено из местного камня. Побелка многолетней давности сильно обсыпалась; разбитая шиферная плитка обросла мхом. Джарвис находился у длинной стены винокурни. Слева от него был двор. За зданием протекала река Плейд, убегавшая вдаль слева от него. Он стал спускаться с холма, направляясь к запруде. Дойдя до строения, Джарвис увидел медленно вращающееся водяное колесо, что сильно его удивило. Если они до сих пор используют водную энергию, неудивительно, что винокурня никогда не приносила доход. В городке говорят, они вынуждены продать свое предприятие. Джарвис надеялся, что покупатель умеет изготавливать более приличное виски, нежели старик Мактавиш. Виски Инверкилленов – ужасная гадость.

Инспектор пошел вдоль берега к запруде. Достигнув расчищенного участка, где была обнаружена удочка лорда Инверкиллена, он замедлил шаг. На берегу реки стояла какая-то женщина. Он пригляделся и, к своему удивлению, узнал в ней миссис Макбейн. Что экономка делает у реки?

Наконец, выйдя на вырубку, он помахал миссис Макбейн и направился к ней. Погруженная в свои мысли, она смотрела на запруду, где утонул лорд Инверкиллен.

– Привет, Элис. Что привело тебя сюда? – спросил Джарвис.

Миссис Макбейн не отреагировала на его появление. Она слышала, как он пробирался по лесу. Этот парень слишком долго прожил в большом городе, думала она; теперь охотник из него никудышный.

– Привет, Родди. Просто захотелось прийти посмотреть. Не знаю почему. Сто лет здесь не была. – Она огляделась. – Вон там он рыбачил, да?

Инспектор Джарвис кивнул.

Миссис Макбейн приподняла подол платья, и Джарвис увидел на ней резиновые сапоги. Всегда во всеоружии. Вдвоем они медленно побрели на каменную запруду, где погиб лорд Инверкиллен. Это была естественная преграда в реке – большой плоский камень, обтесанный водой за долгие годы. Он лежал довольно высоко, образуя в реке водопад. Вода обрушивалась в глубокий прозрачный бассейн, находившийся на два фута ниже. Камень был очень скользкий – весьма странное место для рыбалки. Джарвис недоумевал, зачем лорд Инверкиллен вообще решил забросить удочку именно здесь, а не в десяти шагах ниже. Очень странно. Лорд Инверкиллен не слыл заядлым рыболовом, но о рыбалке знал достаточно и мог бы выбрать более подходящее место.

Пока он размышлял, что-то пролетело у его левого уха, чуть не врезавшись в голову. Джарвис едва успел разглядеть, что это была рыба, выпрыгнувшая из воды. Он вздрогнул от неожиданности, ноги разъехались в стороны, и он плашмя упал на лежащий под водой камень. Над головой просвистели еще три рыбины. Ошеломленный, он смотрел в воду, чтобы его опять не застали врасплох. Немного отдышавшись, Джарвис выругался и стал подниматься на ноги, вдруг подумав, что он запросто мог свалиться в реку – как это, вероятно, произошло с лордом Инверкилленом, – и его бы унесло течением.

– Забыла предупредить тебя про рыб. Извини, – рассмеялась миссис Макбейн. – Держи свою шляпу.

Джарвис поблагодарил экономку, стыдясь встретиться с ней взглядом: он чувствовал себя очень глупо.

– Ладно. Значит, лорд Инверкиллен все-таки рыбачил, – громко произнес инспектор. На этот счет у него действительно были сомнения. – И именно поэтому, должно быть, он вошел в реку.

Миссис Макбейн поразмыслила над его словами.

– Да, но он же не первый раз рыбачил. Если уж мне известно, что лосось здесь выпрыгивает из реки, лорд Инверкиллен и подавно об этом знал. Наверно, он был бы к тому готов.

– По идее, да. Но ведь рыбы выпрыгивают неожиданно, так что, возможно, ему просто не повезло. – Несколько минут они стояли в молчании, после чего Джарвис сделал вывод: – На убийство ничто не указывает. Я иду сообщить семье, что коронер смерть графа классифицирует как несчастный случай.

– А как же глубокая рана на затылке?

Джарвис внимательно посмотрел на женщину. Откуда ей это известно?

– Возможно, в реке он обо что-то ударился. Послушай, Элис, это смерть от несчастного случая. Таково официальное заключение.

Миссис Макбейн медленно кивнула, глядя на заводь.

– Что-то не так? – Внезапно его охватило дурное предчувствие.

– Да нет, ничего. Так, глупости всякие в голову лезут. Мне пора. Нужно найти Росса. К дому сам дойдешь? Вон там между двумя дубами прямая дорога. – Она вернулась на берег и направилась к винокурне.

Инспектор Джарвис пошел по тропинке, на которую указала ему миссис Макбейн. Через пять минут, четко различив чьи-то шаги, он остановился и прислушался. С какой стороны доносится шум? Джарвис всматривался в лес слева от него. Ага, вон! Между деревьями что-то мелькало. Он стоял и ждал, чтобы увидеть, кто оттуда появится. Потом инспектор услышал, как кто-то тихо напевает себе под нос. Голос был женский. Довольный, расслабленный. Вскоре его терпение было вознаграждено. Из-за искривленного дерева показалась леди Элспет. А она-то что здесь делает?

– Здравствуйте, миледи. – Джарвис приподнял бы шляпу в знак приветствия, если б не стискивал ее в руке.

Леди Элспет резко повернулась, и на ее лице отразилось удивление.

– А, это вы, инспектор, – только и сказала она. Как будто раздосадована, отметил тот про себя. Видать, он спутал ее планы. Внешне – само спокойствие, а глаза бегают, высматривая что-то… или кого-то? – В реку упали? – наконец спросила леди Элспет, кивком показывая на его шляпу.

– Да. На запруде довольно скользко.

– Да. Именно поэтому мы не хотим, чтобы дети бегали сами по себе по поместью. Ангус в детстве чуть не утонул. Кстати, вы детей не видели? Они опять куда-то улизнули. По-моему, на щитах, как на санках, съехали с гостевой лестницы. Сущие дьяволята.

– М-м, нет. Не видел. – Джарвис продолжал наблюдать за ней, задаваясь вопросом, что же она все-таки делает в лесу. И помада у нее немного размазана.

Несколько мгновений они оба смущенно смотрели друг на друга.

– Что ж, ладно. Пойду, пожалуй, – оживленным голосом произнесла леди Элспет. И она пошла дальше, но в последний момент обернулась, словно с запозданием вспомнив что-то. – Вы знаете, куда идти? К нашему дому – прямо по той тропинке и направо. – Леди Элспет показала на тропинку, по которой только что шла.

Инспектор кивнул, провожая ее взглядом. Как она проворно передвигается среди деревьев, отметил он. Джарвис никак не ожидал, что леди способна ориентироваться в лесу, да еще так хорошо. Наверно, она и зверя умеет выслеживать, с восхищением подумал он.

Джарвис пошел по тропе, на которую ему указала леди Элспет, и уже думал, что заблудился, как вдруг снова услышал чьи-то шаги. Не детские шаги, поэтому он остановился и стал ждать. Мгновением позже из-за деревьев вышел Росс Макбейн. Вид у него был столь же испуганный и виноватый, как и у Элспет, когда она наткнулась на Джарвиса.

– Детей помогаете искать? – спросил инспектор.

– Что? А, ну да. Детей ищу. Лес – опасное место. В реку упали?

Джарвис кивнул, раздраженный и немного смущенный тем, что его уличил в неуклюжести очень опытный егерь.

– На запруде рыба меня чуть не утопила.

Росс кивнул, пытаясь скрыть ухмылку.

– Да, они там летают, как стрелы. Замечаешь их только тогда, когда они уже пролетели мимо. В это время года еще более-менее спокойно, а вот когда лосось идет, берегись. Вы дорогу знаете? Если к дому, то вон по той тропе. – Росс показал в противоположном направлении.

Качая головой, Джарвис зашагал туда, откуда появился егерь. Как же так получилось, что он сошел с тропинки? Несколько минут он брел, тихо чертыхаясь, и наконец увидел теннисный корт. Джарвис фыркнул. Непонятно, что у тех двоих на уме, но они вовсе не детей искали: за детьми гонялась по корту Айрис.

В винокурне миссис Макбейн никого не нашла. Росс обычно свободное время проводил здесь, с Мактавишем. «Куда все подевались?» – удивилась экономка. Качая головой, она развернулась и пошла назад к дому: нужно было накрывать стол к ужину. И вдруг увидела на другом берегу леди Элспет. Она улыбнулась и кивнула ей в знак приветствия. В лице леди Элспет мелькнул испуг, но она быстро оправилась от замешательства. Крикнула что-то о том, что дети снова сбежали, и затем нырнула за большой куст рододендрона. О боже, ужаснулась миссис Макбейн, Айрис следует быть с ними построже.

Она уже подходила к дубам, когда на тропинке появился Росс. Экономка оглянулась на Элспет, потом снова посмотрела на кузена.

– Вот оно что, – раздраженно произнесла она. Росс в ответ лишь кивнул, широко улыбаясь. – Столько времени прошло! Господи, ведь ее муж здесь.

– Он из дома не высовывается. Мошкара на него как на мед слетается.

– В это время года мошкары нет. А то не знаешь.

– Ну, если выйдет из дома, тоже узнает, верно?

Миссис Макбейн силилась сдержать улыбку.

– Слушай, хотела спросить тебя кое о чем. Ты однажды говорил, что спас Хэмиша, когда тот тонул. Что он не умел плавать. Это правда?

– Да. Мы перевернулись на лодке. Помнишь, была такая маленькая синяя лодка? Сроду не видел, чтобы кто-то так быстро тонул. Я сам чуть не ушел на дно, спасая его. Он как чумной отбивался.

– Думаешь, он с тех пор научился плавать?

– Вряд ли. Разве что в Сент-Эндрюс. Только ведь Северное море холодное.

– Так я и думала. Что же он делал на запруде? – задумчиво пробормотала миссис Макбейн, скорее обращаясь к самой себе. Теперь она уже не могла отрицать, что смерть графа не давала ей покоя.

Росс видел, что трагедия вызывает у нее вопросы, и это почему-то его нервировало.

– Элис, это был несчастный случай. И только.

– Ну да, несчастный случай. Родди Джарвис только что мне это сообщил. – Они встретились глазами. – Для инспектора он не слишком пытлив.

– И много бумаги изводить не надо, раз несчастный случай. Только, Элис, не стоит мутить воду. Одному богу известно, что можно всколыхнуть со дна. – Он поцеловал ее в лоб. – Не усложняй себе жизнь. – Росс исчез в лесу, а миссис Макбейн стояла и думала, что означали его слова.

Фергюс мерил шагами библиотеку. Последние недели он много времени проводил с Лолисом и бухгалтером Макгрегором. Втроем они пытались изыскать средства на оплату налога на наследство, не продавая родовое поместье. Срок уплаты налога – через три месяца, и это сильно угнетало Фергюса.

Бывало, семьи, находившиеся на грани разорения, полностью или частично сжигали свои дома, чтобы уменьшить долг. Так поступил их ближайший сосед в 1906 году, переселившись в нормандскую часть замка, где было сыро и мрачно, зато расходы существенно сократились. Фергюс предпочел бы не прибегать к столь радикальному способу, но нередко ловил себя на том, что невольно прикидывает, с какой частью дома им было бы легче расстаться…

Вместе с Лолисом и бухгалтером он сидел в географическом зале. Макгрегор предложил продать произведения искусства, рассчитывая, что некоторые полотна достаточно ценны и это их спасет.

С голыми стенами Фергюс вполне смог бы жить.

– Желательно, чтобы сюда приехал специалист для оценки предметов. Сомневаюсь, что нам удастся тихо все их упаковать и отослать. Непременно начнется война. – Он усмехнулся, представляя, как Ангус и бабушка, прикрываясь щитами, идут на него с мечами.

Лолис скептически воспринял эту идею.

– Даже если коллекция стоит много, дом все равно должен иметь источник дохода, а Ангус, как нам известно, категорически против любых перемен.

– Давайте для начала произведем оценку коллекции, ну а потом примемся убеждать брата, – заключил Фергюс. – Будем решать проблемы по очереди. Уплатим налог, а после подумаем, где взять доход. – Лолис сдался и согласился послать в Лондон за экспертом.

Тем временем Ева расхаживала по малой столовой. От клетчатого орнамента ковра у нее разболелась голова. Известие о финансовых бедах, постигших семью жениха, конечно, Еву не обрадовало. Хорошо, что она еще не вышла за Фергюса замуж. Родители в последнем письме намекнули, что, пожалуй, ей не стоит выходить за него. Малышка, убеждали они, какой толк от титула, если нет денег? И Ева была вынуждена с ними согласиться. Да, отец получил бы свою рыбу, но это не та жизнь, на какую она рассчитывала, принимая предложение Фергюса.

«Как же быть?» – размышляла Ева. Разрывать помолвку, пока семья в трауре, вряд ли разумно. Об их свадьбе было объявлено в «Таймс». Все об этом знают. Бросив сейчас жениха, она заклеймит себя охотницей за деньгами и от этого позорного пятна не отмоется до конца жизни. Нужно просто откладывать и откладывать свадьбу, пока не представится удобный случай. Слава богу, она отменила приглашения. Поначалу, когда об этом встал вопрос, Ева очень расстроилась, но теперь была только рада. Разумеется, по главе клана будет соблюдаться полный траур, а значит, у нее в запасе год. Надо поговорить с мамой. Сюда, на самый север, письма идут слишком долго.

Миссис Макбейн завела обычай приглашать к себе на чай старшую прислугу каждое утро, после завтрака хозяев. Это давало ей возможность во всех подробностях узнавать, что происходит в доме.

Однако после смерти няни вот уже месяц их чаепитие больше походило на перекличку: они подсчитывали, сколько слуг осталось в доме.

– Что значит «сбежал»? – переспросил Маккей. Хадсон только что объявил, что последний остававшийся коридорный сегодня на рассвете сбежал.

– Он должен был идти в деревню за газетами, – устало объяснил дворецкий, – и, когда не вернулся, я проверил его комнату. Все его вещи исчезли. Шуму было… Сами понимаете.

Они все сочувственно покачали головами.

– Что же теперь делать? – удрученно осведомилась миссис Бернсайд.

– Может, запретить работникам читать газеты? – предложил Хадсон, беря надломанную булочку. – В них только и пишут что про эту проклятую болезнь. Людей пугают. Нам здесь только истерии не хватает.

– От газет мы, может, их и оградим, но письма-то читать не запретишь, мистер Хадсон. Так или иначе они все равно будут узнавать новости. Остается надеяться, что люди начнут выздоравливать и все наладится.

– Во время войны штат прислуги и то был больше, – проворчала миссис Бернсайд, откусывая зачерствевший пирожок. – Если еще кого-то потеряем, мне самой придется прислуживать за столом.

Хадсон содрогнулся. Сама мысль о том, что кухарка появится в господской столовой, приводила его в ужас.

– Не думаю, что до этого дойдет, миссис Бернсайд. Справимся.

С лица миссис Макбейн не сходило озабоченное выражение.

– Да, но сейчас у нас всего пять лакеев, три кухонные служанки и лишь четыре горничные.

Локридж, только что прибывший из Драммонд-Хауса, осмотрел чайный поднос и удовольствовался кусочком лимонного пирога.

– Кажется, я придумал, куда поместить больных, – объявил он, наливая себе чай.

– Слава богу! – воскликнула миссис Макбейн. – И куда же?

– Я помог прислуге разобрать чердак во вдовьем доме и поставить там раскладушки. Туда их и переселим. Это немного, но подойдет. И так будет проще присматривать за ними днем. – Шофер был доволен собой.

Миссис Макбейн задумчиво кивнула. Хороший план.

– Как по-вашему, мы не подвергнем риску леди Джорджину, поместив больных в Драммонд-Хаусе?

Локридж поразмыслил с минуту и медленно произнес:

– Вряд ли. Ее спальня на целых два этажа ниже, да еще и в другом крыле. Все равно что в другом здании.

– По-моему, идеально! – поддержала миссис Бернсайд, горя желанием поскорее обезопасить себя от больных.

– Да, – протянула миссис Макбейн. – Только как перенести туда людей тайком от хозяев?

– Во время ужина, – улыбнулся Локридж.

Все недоверчиво посмотрели на него.

– Перенесем, пока семья будет ужинать. У нас будет два часа – уйма времени. – Локридж взял еще кусочек пирога. – Придется свистать всех наверх, но с помощью горничных и прислуги из соседнего дома, думаю, управимся.

Они молча переглядывались пару мгновений.

– Ладно, – наконец согласилась миссис Макбейн, глубоко вздохнув, – давайте так. Сегодня, если получится. Мы с миссис Бернсайд поговорим с горничными, вы и Маккей – с коридорными. И посмотрите, можно ли привлечь кого-то из дворовых. Таскать больных вниз-вверх по черной лестнице будет непросто.

– Уфф! – Ангус с отвращением бросил на стол утреннюю газету. – Как будто писать больше нечего, кроме как об этой чертовой болезни! – Взяв маленький нож, он ровно срезал верхушку со своего вареного яйца. – Очевидно, забыли, какие должны быть настоящие новости.

Фергюс глянул на газету и увидел заголовок: «БОЛЬНИЦЫ ПЕРЕПОЛНЕНЫ». На его памяти за последнее время не было ни одной статьи, в которой не упоминалась бы эта страшная зараза.