Текст книги "Рай по завещанию"

Джеймс проводил Иден до ее красивой уютной каюты. Показал, как заправлять маслом фонарь, указал на маленькую печку, призванную отгонять холод моря. Затем помог распаковать саквояж, повесил на стену овальное зеркало и отправился в свою каюту, чтобы Иден могла переодеться.

Когда они вновь вышли на палубу, корабль уже покинул гавань. К ним подошли познакомиться двое попутчиков – старик врач из Нью-Йорка и седеющий плантатор из Мериленда, уладивший ряд дел в Девоншире. Всего на корабле было шесть пассажиров – еще двое шотландцев пока были в каютах. Поэтому Иден пришлось сдержать нетерпение узнать, кто же этот опасный, непонятный человек, чей взгляд она никак не могла изгнать из памяти.

– Рэмсей Пэкстон Маклин из Скайлета, Шотландия.

Скорее всего, шотландцу часто приходится наклонять голову, чтобы не стукнуться о низкие балки. Он чуть-чуть привстал, чтобы через стол пожать руку Джеймсу.

– Джеймс Марлоу, – улыбка брата была такой вежливой, что Иден с восхищением посмотрела на него. Джеймс повернулся к ней. – А это моя сестра Иден.

– Ваша… сестра, – повторил Рэмсей с легкой улыбкой. – Как удачно, что вы можете путешествовать вместе.

Странная глубина его голоса, низкие протяжные звуки не дали почувствовать неуместность слов. Он взял руку Иден и сжал ее намного крепче, чем требовал этикет. Она взглянула в поразительные голубые глаза и почувствовала в его замечании непонятный ей скрытый смысл.

– Джеймс приехал в Англию, чтобы проводить меня домой. Я училась в Англии, – она с трудом отвела глаза от широких плеч под черным сюртуком.

Рэм кивнул с пониманием, но Иден чувствовала – он думает о чем-то другом. Этот невоспитанный шотландец явно ее невзлюбил. Иден, смутившись, застыла на своем стуле, стараясь не смотреть в сторону Рэмсея Пэкстона.

– Вы плывете в Бостон по делам или просто путешествуете, мистер Маклин? – спросил Джеймс, принимая бутылку вина от седого доктора Шонветтера. Оба шотландца ответили почти одновременно:

– По делам, – сказал Рэм.

– Путешествуем, – отозвался его спутник.

Рэм сурово глянул на своего грузного слугу, и тот густо покраснел.

– Семейные дела заставили меня покинуть родину.

– У вас в Бостоне семья? – вежливо продолжал Джеймс.

– Нет.

– Что-то в этом роде, – почти одновременно с Рэмом ответил Арло.

На этот раз Рэм довольно громко выругался, а Арло отвел глаза. Все смотрели на них с интересом. Арло взял у Джеймса бутылку и налил вина хозяину, затем себе. Его жесты выдавали в нем слугу, впрочем, разницу социального положения показывала одежда – на Рэмсее Маклине был шотландский килт, плечи облегал черный шерстяной сюртук. Яркий шейный платок цвета килта скрепляла серебряная пряжка с гербом, такой же герб украшал пуговицы сюртука.

На другом шотландце – такой же килт, но сюртук худшего покроя, шейного платка не было совсем, а пуговицы – из грубо полированной кости.

– Вы бывали раньше в море, мистер Маклин? – спросил доктор, наливая вина мистеру Джозефу, плантатору, затем себе.

– Нет, никогда, – спокойно ответил Рэмсей, отпивая из своего бокала.

Невзирая на свое смущение, Иден не могла оторвать глаз от его горла, двигавшегося в такт глоткам. Ей тоже захотелось пить, но, как ни странно, не было сил потянуться за бокалом. Девушку словно парализовало.

– Был слишком занят своими стадами и полями, – как ни в чем не бывало продолжал Рэмсей.

– Значит, вас ждет удивительное приключение, – заметил доктор со злорадными искорками в глазах. – Стоит только ступить на палубу корабля, и путешествие по морю покажется самым удивительным событием в жизни. Рассветы, закаты… На земле нет ничего подобного, сэр.

– Есть. В глазах Дене, – Джеймс, возражая, поднял палец. На его лице играла улыбка. Все посмотрели на широко раскрытые глаза девушки. Та густо залилась краской.

– Джеймс! – протестующе воскликнула она, быстро опустив глаза, чтобы не дать присутствующим убедиться в верности замечания брата. Почему он так упорно пытается привлечь внимание окружающих к ее скромной персоне? Ему нравится смущать сестру? Сбивать с толку?

– Это правда, – Джеймс рассмеялся и взял ее за подбородок, невзирая на нежелание Иден открыть глаза. – У моей Дене глаза такие, что дадут сто очков вперед любым небесам. И в последнее время я часто вижу, как в них падают звезды и… сверкают молнии.

– Джеймс… пожалуйста! – с отчаянием в голосе пролепетала Иден, беспомощно сжав кулаки на коленях, готовая провалиться сквозь землю.

– Да, вы правы, – галантный доктор пришел ей на помощь. – Давайте выпьем за прекрасные глаза, прелестные небеса и за благополучное путешествие.

– Да, да! – радостно воскликнул Джеймс, довольный, что все присоединились к тосту. – А если вам, мистер Маклин, новичку в море, понадобится помощь, то у меня в каюте есть бутылочка отличного бренди, которая наверняка поможет.

Иден, наконец, осмелилась поднять ресницы и вновь встретилась с пронзительным взглядом голубых глаз. Девушка быстро отвернулась и опять покраснела. Как во время их первой встречи, так и за ужином, во взгляде Рэмсея было что-то неодобрительное. Никто еще не смотрел на нее так недружелюбно.

Откуда эта затаенная ненависть? Вопрос требовал разрешения, занимая все внимание Иден. Она тряхнула кудрями, расправила плечи, стараясь сосредоточиться на суповой миске, которую поставил перед ней корабельный повар.

Остальная часть ужина прошла в непринужденной беседе. Доктор Шонветтер вовлек всех в джентльменский разговор о политике, Джеймс не допускал лишних выпадов, а мистер Джозеф оказался тем обычным и приятным человеком, который во всем со всеми согласен. Только шотландцы хранили молчание. Правда, слуга пару раз делал попытку вступить в разговор, но тут же замолкал, видя хмурое выражение лица своего господина.

Иден чувствовала, что голубые глаза шотландца устремляются на нее каждый раз, когда она говорит. Постепенно стало казаться, что она улыбается кому угодно, только не мистеру Рэмсею Пэкстону. Маленькая месть леди.

Мистер Джозеф рассказывал о своем стаде овец, когда слуга Маклина не выдержал:

– От овец моего господина горы летом белы, как от снега! – его красноватое лицо светилось гордостью, которую он не смог сдержать. – Во всей Шотландии нет лучших овец.

– Арло! – Рэмсей Маклин оборвал своего говорливого спутника. Лицо молодого шотландца покраснело от гнева.

– Да, милорд? – вздохнул Арло, разочарованный тем, что ему не дали высказаться.

– У тебя есть дела… в каюте, – в голосе ясно слышался приказ.

– Да, мой лейрд, – невысокий полный шотландец встал, поклонился обществу и вышел с горящими щеками.

Иден постаралась не выдать свой сочувственный взгляд. Рэмсей Маклин умеет сдерживать себя.

– Итак, мой ЛЕЙРД, – Джеймс повернулся к нему, намеренно используя шотландское «лейрд» вместо «лорд», – и где же ваши угодья, позвольте спросить?

Иден глянула на мистера Джозефа, затем на доктора и увидела, что все заинтересованно смотрят на молчаливого шотландца.

– Скайлет находится в горах Шотландии, недалеко от реки Тей, – губы Рэма слегка скривились оттого, что все уставились на него. Одна только Иден Марлоу отвела глаза и смотрела на кончики своих холеных пальчиков, сжимавших почти нетронутый бокал с вином. Он замолчал, пальцы девушки вздрогнули и начали описывать круг за кругом по верхнему краю бокала. Рэму показалось, что кто-то водит пальцем по его животу. Он нахмурился, глубоко вздохнул и попытался уловить, о чем спрашивает мистер Джозеф.

– … угодьями вы сами?

Мистер Джозеф явно хотел выяснить, совместим ли он сам с титулованным лордом.

– Мой отец занимает видное положение – Рэм посмотрел на Иден так, что та невольно подняла глаза. – Лорд Гаскелл Маклин.

Девушке показалось, что он ударил ее, так жестко прозвучали его слова, обращенные ко всем, но к ней – в первую очередь.

Мужественное загорелое лицо Рэма, обрамленное каштановыми кудрями, в свете фонаря казалось золотистым. Чистые голубые глаза поблескивали, тонкий прямой нос придавал надменный вид.

Иден, не выдержав напряжения, неожиданно для себя встала. Джеймс тоже поднялся.

– Иден, что случилось?

– Ничего. Просто… Просто мне нужно выйти на воздух.

Дрожащая рука коснулась корсажа, она слабо улыбнулась, словно прося у всех прощения. Все мужчины быстро встали, прощаясь с девушкой, только шотландец поднялся словно нехотя, не отрывая глаз от округлости груди, которую Иден тщетно пыталась заслонить от его взгляда.

– Я провожу тебя, – Джеймс отодвинул ее стул, но Иден остановила брата.

– Нет, все в порядке, Джеймс, я сама. Я ведь тоже новичок в море. И, как говорит доктор Шонветтер, меня ждет немало удивительного, – она улыбнулась каждому, за исключением Рэмсея Маклина, и вышла. Когда дверь закрылась, Иден прислонилась к дощатой стене коридора. Воздух был наполнен соленым запахом волн. Девушка судорожно вздохнула.

– Ты просто устала от всех перемен, – шепотом сказала она самой себе. Плечи ее задрожали, Иден задохнулась от раздражения. – И этот грубый шотландец здесь ни при чем!

ГЛАВА 2

Желтый огонь фонаря освещал каюту Иден робким светом. Девушка развязала шнуровку корсажа, высвободила руки из рукавов, и платье мягко скользнуло вниз. Прежде чем убрать его в сундук, Иден, несмотря на прохладу, несколько минут с удовольствием созерцала мягкий бархат цвета чайных листьев. Пальцы ласково гладили довольно глубокий вырез, отороченный кружевом, скользнули по высокому корсажу с вышитыми шелком виноградными листьями и украшенному крошечными жемчужинками. Раньше у нее никогда не было таких роскошных платьев – это Джеймс заказал его незадолго до отъезда.

Вздохнув, Иден быстро облачилась в теплую ночную рубашку. Она распустила волосы, тщательно расчесала кудри, затем умылась и протерла лицо розовой водой. Холод наконец-то добрался до нее, и девушка, дрожа, взобралась на довольно высокую койку, накинула одеяло на плечи и, чувствуя себя неуверенной маленькой девочкой, расправила его.

Ей не хотелось думать о возвращении домой, хотя последние шесть месяцев она только и мечтала об этом. Приближающийся отъезд занимал тогда все мысли – на уроках, во время приемов пищи под строгим надзором классной дамы. Иден так хотелось, чтобы семья гордилась ею. Хотелось, чтобы все увидели – она выросла и стала настоящей леди.

Конечно, она волнуется – предстоит долгое путешествие. Иден плохо помнила поездку в Англию, ведь прошло уже пять лет. Джеймс говорил, что на этот раз они поплывут в первом классе, и Иден казалось – могло бы быть побольше удобств и чуть потеплее. В ее мечтах морская прогулка представлялась очень романтичной. Но все оказалось совсем по-другому – холодно, неуютно, беспокойно.

Джеймс воспринимал все как должное, он готов путешествовать и путешествовать. Двое других приличных пассажиров явно считали путешествие небезопасным предприятием, но из вежливости не обмолвились об этом ни словом. Вообще-то она вполне могла проводить больше времени в своей каюте и предаваться обычным занятиям – чтению, вышиванию. И избавиться от странной, необъяснимой неприязни, которую питает к ней мускулистый нецивилизованный шотландец.

Странное чувство охватило Иден, когда она вспомнила пронизывающий взгляд голубых глаз, столь бесстыдно изучающих ее. Создавалось впечатление, что в ее присутствии он никого больше не замечал, а внимание Маклина трудно назвать приятным. Иден передернула плечами, словно стараясь стряхнуть его раздевающий взгляд. Ее охватила непонятная тревога.

Девушка вздохнула, стараясь забыть длинные ноги, ироничную усмешку, которую невозможно изгнать из памяти. Почему ее тоже неотрывно тянет смотреть на него? Возможно, это пережиток ее детских привычек – непосредственное общение с братьями? Если чувство неловкости связано с этим, очень хорошо, что удалось обнаружить пробелы в своем воспитании. Придется поработать над формированием нужных качеств. И хорошо, что она может правильно размышлять обо всем – какое облегчение!

Свернувшись на койке, Иден подтянула колени к подбородку. Затем решила ослабить узел панталон на икре. Протянув под одеялом руку, она потянула за шнурок, а затем ловко закатала шелк выше колена. Подчиняясь странному желанию, Иден поддернула вверх ночную рубашку и начала рассматривать свои колени, икры, лодыжки и маленькие ступни. Ее пронзило непонятное чувство вины, и девушка быстро окинула взглядом тихую каюту – ни девичьего смеха, ни упреков классной дамы, которой подобное поведение вряд ли бы показалось приличным.

Иден упрямо сжала губы, продолжая изучать свои ноги: одна, облаченная в шелк, другая – обнаженная, как в первый день рождения. Она подняла голую ногу, повертела ею в воздухе, любуясь изящным изгибом и нежной гладкой кожей. Ничего постыдного она не ощущала.

Нахмурившись, девушка встала и достала чистые простыни, которые взяла с собой. Аккуратно расправила белую ткань на своей узкой постели.

Она почти закончила заправлять кровать, когда дверь в каюту с грохотом распахнулась. В этот момент Иден стояла на кровати на четвереньках, ягодицы четко вырисовывались под ночной рубашкой. В ужасе она повернулась, натягивая рубашку на голые ступни. Руки судорожно сжали ворот.

– Джеймс! – возмутилась Иден, увидев брата, занимающего весь дверной проем. Его лицо было веселым и красным. Покачиваясь, он криво ухмылялся – то ли виновато, то ли зловеще.

– Дене, маленькая крошка… – пробормотал он.

– Джеймс! Ты пьян!

– Нет, я просто приятно наполнен. Я пришел по-по-пощекотать тебя.

Иден соскользнула с постели, кутаясь в рубашку.

– Кажется, пора щекотать тебя, Джеймс. Как ты можешь так говорить? – в ее голосе слышалось такое искреннее разочарование, что брови Джеймса изогнулись.

– Дене, я не… не сердись на меня, – он чуть покачивался в такт морской качке. – Я ненавижу море. Но не смог позволить кому-то другому сопровождать тебя.

– Джеймс… – Иден сделала шаг вперед, но остановилась, судорожно сжимая и разжимая пальцы. – Тебе нужно лечь в постель. Это лучшее, что ты можешь сделать.

Джеймс вновь закачался, дверь каюты заходила туда-сюда в такт волнам. Иден бросилась к нему и, обняв за талию, не дала брату потерять равновесие. Наверное, качка усилилась.

– Я помогу тебе добраться до каюты, – твердо сказала девушка.

Глаза Джеймса были воспаленными, почти бессмысленными – Иден ужасно хотелось дать ему пощечину. Хотя инструкции миссис Данливи рекомендовали избегать пьяных джентльменов. И ничего не было сказано о том, как дотащить пьяного джентльмена до его постели, чтобы он не успел ни потерять сознание, ни облегчить желудок, а на следующее утро пожинать еще плоды его злоупотребления спиртным.

Пальцы Джеймса вцепились в притолоку. Одной рукой Иден продолжала поддерживать его за талию, а другой начала отцеплять пальцы брата от опоры.

– О, черт побери, котенок! Ты впервые так крепко меня обнимаешь! Но я все равно боюсь отпустить этот чертов потолок!

– Джеймс! Что ты говоришь! – Иден ослабила хватку.

– Д-да! Я забыл, что ты теперь леди, – он с усмешкой глянул ей в глаза. – Простите мои выражения! Кошечка! Я хочу с-сказать, я т-та-кой идиот! Ты все еще любишь меня?

– Обопрись на меня, Джеймс, я помогу тебе, – в голосе девушки звучали гневные ноты. Он назвал ее котенком. – Пойдем, Джеймс, – наконец-то она оторвала его пальцы от притолоки, и Джеймс всем своим весом оперся на ее плечи.

– Скажи, ты все еще любишь меня?

– Я все еще люблю тебя, Джеймс.

Постанывая под его тяжестью, она развернула брата, чтобы выйти из каюты. Но далеко они не ушли. На дороге стоял высокий мужчина с глазами, горящими голубым огнем.

– Вам помочь? – его низкий голос был тягучим, в нем слышался явный сарказм.

Под пристальным взглядом шотландца Иден охватила паника.

– Нет, – она хотела вздернуть подбородок, чтобы продемонстрировать независимость, но обнаружила, что это невозможно – туша Джеймса не давала ей повернуть шею.

– Сделайте одолжение, ваша светлость, – выдавил из себя Джеймс. – От-ткройте дверь.

– О, с удовольствием, сэр, – шотландец распахнул дверь каюты, затем скрестил руки и застыл в проходе, ожидая дальнейшего развития событий. Его глаза неотрывно смотрели на буквально скрючившуюся Иден.

– Входи, Джеймс, – выдохнула девушка. Гнев и унижение залили ее щеки краской. Она потащила брата в темноту распахнутой двери, затем бесцеремонно сбросила его на постель, удовлетворенно выпрямилась и тяжело вздохнула, пытаясь привыкнуть к сумраку. Не без труда она забросила ноги Джеймса на койку. Тот глубоко вздохнул, повернулся лицом к стене и затих.

Неожиданно за спиной загорелся свет. Сердце Иден екнуло. Шотландец вошел в каюту. Каюта Джеймса была даже меньше, чем ее собственная, почти все пространство занимала высокая фигура лорда Рэмсея Маклина с фонарем в руках, который он снял с крюка в коридоре. Рэмсею пришлось слегка наклонить голову, чтобы не удариться о потолок. У Иден создалось впечатление, что у нее за спиной хищный зверь, приготовившийся к прыжку.

– Извините, сэр. Я думаю, его лучше оставить одного, – в ушах у Иден звенело, щеки горели, сердце бешено колотилось. С ужасом она осознала, что ее волосы растрепаны, а сама она под рубашкой почти голая. Девушка опустила глаза, уставившись в пол.

– И часто он бывает таким? – неожиданно спросил Рэмсей.

– Нет, – назло самой себе она подняла глаза и посмотрела на широкие плечи и расстегнутый ворот белой рубашки. Небольшая темная родинка у самого основания шеи. – Думаю, нечасто, – она встряхнула головой, отбрасывая волосы назад.

– Они все джентльмены… поначалу.

Иден нахмурилась. Ей показалось, что это замечание оскорбительно для Джеймса. Девушка бесстрашно посмотрела прямо в глаза Рэмсею, ощущая тепло, исходящее от его тела. Он был совсем рядом.

– Сэр! Джеймс – джентльмен. Возможно, он плохо переносит качку. Морская болезнь – частое явление.

Глаза Иден загорелись гневом, когда она выступила на защиту брата.

Рэм Маклин глянул на ее возбужденное, покрасневшее лицо и ощутил странный прилив нежности. Глаза девушки действительно удивительные – расплавленное золото, золото и голубые ободки, – словно заходящее солнце над вересковой пустошью. Он вспомнил – именно об этом закате говорил Джеймс за ужином. Ее волосы походили на каштановый водопад, спадающий на плечи и ниже, до бедер. Рэм ощущал запах розовых лепестков. Пальцы молодого человека дрогнули, так хотелось дотронуться до шелковистых мягких волос.

– Я полагаю, нам лучше дать ему выспаться, – Иден с трудом сглотнула, словно проталкивая застрявший в горле комок. Но лорд Маклин не шевельнулся.

– Нужно расстегнуть пуговицы на его одежде, – Рэм с интересом изучал испуганное лицо молодой девушки. В эти краткие секунды он успел разглядеть, какая мягкая кожа на нежном овале лица, как мило припухли розовые губки, как изящно изогнуты брови. Рэмсея охватило смущение, он с трудом подавил нахлынувший поток чувств. Лицо осталось бесстрастным.

– Расстегнуть? – Иден отступила, еще больше покраснев. Сколько же он будет смотреть на нее? – Думаю, что смогу это сделать. Спасибо.

Но прежде чем она успела подойти к Джеймсу, Рэмсей загородил ей дорогу к койке – быстрыми движениями лорд снял с Джеймса сюртук, развязал голубой шейный платок, расстегнул вышитый жилет, снял ботинки. Рэм повесил сюртук на спинку стула и повернулся к Иден с загадочной улыбкой на красиво очерченных губах.

– Я полагаю, леди, вы быстро научитесь обслуживать подвыпивших родственников. Думаю, вам часто понадобятся подобные навыки.

– Я уже говорила, сэр, что подобное поведение не в привычках Джеймса, – ее подбородок гордо вздернулся, губы сжались. – Я благодарю вас за помощь, но дальше управлюсь сама.

Рэм молча слушал полные достоинства слова девушки. Она казалась моложе, свежее, чем он когда-то полагал, к тому же в ней обнаружилось больше присутствия духа.

– Вряд ли стоит оставлять вас, чтобы предаваться радостям спиртного. Будь я вашим покровителем, мисс Марлоу, мне никогда не понадобилась бы помощь в постели.

Улыбка Рэма превратилась в ухмылку. Но голубые глаза с прежним интересом смотрели на нее, не скрывая, что он интересуется не только тем, что видит, но и тем, что трудно увидеть из-за одежды.

– Мы должны быть благодарны судьбе, что она избавила нас от подобных обстоятельств, – парировала Иден. – Доброй ночи, сэр.

С насмешкой, кроящейся в уголке рта, он повернулся к двери. Девушка пошла за ним и уже взялась за ручку двери, когда Рэм внезапно повернулся. Его рука дотронулась до волос Иден, пальцы ухватили завиток, тыльная сторона ладони нежно коснулась щеки. Иден гневно отстранилась.

– Возможно, судьба не такая уж благодарная и не покорная, как кажется поначалу, мисс Марлоу.

Окинув ее откровенным взглядом, Маклин удалился.

Иден намеренно громко захлопнула дверь каюты. Он открыто насмехался над ней и соблазнял. Вот уж покровитель!

Она с презрением глянула на неподвижное тело брата, стараясь унять бешено колотящееся сердце. До нее дошел скрытый смысл слов шотландца – ведь только у них есть покровители, у беспутных женщин, куртизанок… Какая наглость! Он стоял здесь, в присутствии ее брата намекал, что готов лечь с ней в постель! Безмозглый наглец!

Внезапно она остановила поток возмущенных мыслей. А чего еще ждать от грубого владельца овечьих отар, невоспитанного шотландца? Пусть бахвалится, ухмыляется. Больше она не собирается вступать с ним в споры. И нужно, чтобы Джеймс всегда был рядом, готовый защитить ее от грубых посягательств.

Иден накрыла одеялом бесчувственное тело брата. Опершись коленкой на край кровати, она склонилась и поцеловала его в щеку.

* * *

Никто не пришел разбудить ее. В бледно-сером свете, заливающем холодную каюту, Иден свернулась калачиком под одеялом, даже во сне прислушиваясь к шепоту волн. Ей снились танцы, приятная музыка, она видела себя в шелковом роскошном платье, в центре внимания множества восхищенных глаз. Иден плыла, подчиняясь потоку звуков, чувствуя, как волны обожания набегают со всех сторон, поднимая ее все выше…

Хлоп! Девушка вздрогнула и попыталась сесть, но каюта наклонилась, и только крепко вцепившись в край постели, Иден не упала на пол. Она не сразу поняла, в чем дело, и лишь через пару минут сквозь крошечный иллюминатор разглядела страшные волны, качающие корабль. Дождь гулко хлестал по палубе и борту корабля.

Сердце замерло в груди. Они могут затеряться в море и даже утонуть! Она вновь попыталась встать, уговаривая себя: «Иден Марлоу! Успокойся! Возьми себя в руки!»

Цепляясь за край койки, она, наконец, встала и попыталась отыскать одежду. Если уж ей суждено утонуть, то хотя бы не в ночной рубашке!

– Черт возьми, – вырвалось невольно, но она тут же прикусила язык. Губы тряслись, Иден с трудом нашла платье, кое-как натянула его и, чуть не упав на пол, застегнула пуговицы на спине.

Ухватившись за ручку, раскачиваясь из стороны в сторону, Иден, наконец, распахнула дверь. В коридоре было темно и сыро. Стукаясь плечом о высокие стены, она пошла вперед. Столовая была пуста, фонари беспомощно раскачивались над опрокинутыми стульями, по полу катались жестяные кружки. Зловещие темные полосы воды змеились по дощатому полу.

– Эй, мисс! – голос за спиной заставил сердце остановиться. Она зацепилась за стол, повернулась и взглянула на вошедшего человека в темном дождевике, с которого на пол ручьями текла вода.

– Корабль… – с трудом выдавила из себя Иден, прижимая свободную руку к груди. – Мы не тонем?

– Нет, мисс, худшее уже позади. Вскоре будет только сильная качка. И гадкий дождь. Это мы переживем, мисс! Ну и еще, не будет горячей еды. Лучше не разводить огонь, когда так качает. Вы не объясните это остальным?

Иден кивнула, почувствовав облегчение, и пошла назад по коридору, ощутив приступ тошноты. Чтобы подавить рвоту, согнулась пополам. В полутьме коридора с трудом добралась до каюты Джеймса, взяла с крючка фонарь и распахнула дверь. То, что осветил фонарь, не вызвало у нее большого подъема духа. Джеймс уже вставал и пытался добраться до двери. Итоги этих попыток тремя лужами растекались по полу. Иден отвернулась, зажала рукой нос, чтобы ее тоже не стошнило.

Приподняв юбки, стараясь не наступать на лужи и покачиваясь при каждом ударе волн, добралась до бледного Джеймса, неподвижно лежавшего на постели. Руки судорожно закрывали рот. Гибкая атлетическая фигура безвольно обмякла.

– Джеймс! – пролепетала Иден. – Как ты?

Девушка тронула его лоб, и он со стоном поднял на сестру воспаленные глаза.

– Дене… извини… мне плохо… Все… качается… крутится… вертится… – рука вновь судорожно сжала рот. В глазах отражалось страдание. Он постарался сесть, указывая в угол каюты. Иден поняла его без слов, тут же достала ночной горшок. В желудке Джеймса было немного, а через несколько секунд не осталось ничего. Иден не без сочувствия Помогла ему вновь занять горизонтальное положение.

– Дене, – его голос был еле слышен. – Дай, пожалуйста, попить, – дрожащим пальцем он указал на стол. – Из фляжки.

– Поверь, Джеймс, тебе нужно отдохнуть. Не нужно больше пить вино. Я принесу воды.

Он схватил ее за запястье.

– Нет, Дене, нет. Мне нужно немного бренди. Это единственное, что сможет помочь.

– Джеймс, именно из-за бренди ты сейчас в таком состоянии. Из-за этого гадкого напитка тебе так плохо!

– Боже, Дене, не надо моралей в такой момент! Дай мне хоть глоток!

– Нет, – произнесла она твердо. – Я могу помочь, когда тебе плохо, но не собираюсь помогать, когда ты сам хочешь подорвать свое здоровье!

– Ради Бога, мне плохо, я совсем не пьян! – он рассерженно смотрел на сестру, пытаясь встать. – Я сам возьму!

После очередного удара волны ноги подвели его. Джеймс крепко ухватился двумя руками за голову, будто хотел ее оторвать.

Иден подхватила беспомощное тело и молча помогла лечь.