Текст книги "Поиск. Беседы о десяти быках дзен"

На пастбище этого мира я бесконечно отклонял высокую траву в попытках найти быка.

Пока я бродил вдоль берегов безымянных рек, потерявшись в перепутьях отдаленных гор, моя сила иссякла и энергия истощилась, и я не могу найти быка…

Я слышу только стрекот цикад ночью в лесу.

Поиск труден – потому что истина неизвестна. Поиск труден – потому что истина не только неизвестна, она непознаваема. Поиск труден – потому что искатель ради него должен рискнуть всей своей жизнью.

Поэтому Какуан говорит: «Пока я бродил вдоль берегов безымянных рек…» Если вы следуете писаниям, вы бродите вдоль безымянных рек. Если вы следуете какой-то религии, секте, церкви, тогда у вас есть карта – а у истины не может быть никакой карты. У нее не может быть карты, потому что истина – это нечто личное, публичное. Карты делают вещи публичными; они необходимы для того, чтобы и другие могли следовать по пути. На карте показана только главная дорога, но тропинок там нет; а религия – это именно тропинка, это не магистраль. Невозможно достичь бога, будучи христианином, индуистом или мусульманином. Вы можете достичь его, только будучи самим собой, не следуя ни чьему пути.

Пока я бродил вдоль берегов безымянных рек, потерявшись в перепутьях отдаленных гор, моя сила иссякла и энергия истощилась, и я не могу найти быка…

И в поиске наступает момент, когда человек чувствует себя уставшим, абсолютно истощенным. Ему начинает казаться, что лучше бы он вообще не отправлялся в путь. Он чувствует разочарование и испытывает зависть к тем, кто никогда не беспокоился ни о каком поиске. Это естественно – и это именно тот момент, когда начинается настоящий поиск.

Это истощение, эта усталость – от ума. Ум чувствует себя уставшим, потому что он счастлив только тогда, когда он движется по карте. С известным он остается хозяином; с неизвестным, с непривычным ум полностью теряется. Он не в силах понять, что же происходит, и чувствует себя истощенным. Ум говорит: «Что ты делаешь? Зачем ты тратишь свою жизнь? Возвращайся! Вернись в мир, будь как все! Следуй за толпой, не пытайся быть индивидуальностью».

Поэтому среди тех, кому больше тридцати пяти, вы не встретите счастливого человека. К этому времени человек устает. К этому времени он начинает думать о женитьбе, об оседлости, о доме. К этому времени он начинает загонять себя в рамки. Он забывает все о революции, бунтарстве и прочей чепухе. Он становится частью системы – усталый, истощенный, раскаивающийся, испытывающий вину. И это очень существенный момент. Если вы сможете продолжать двигаться – даже истощенными, уставшими, разочарованными, если вы продолжите двигаться – тогда ум отпадет, и случатся первые проблески медитации.

Второй стих:

 
Вдоль реки под деревьями
я вижу следы!
 

Если вы продолжите идти, если вы не будете обращать внимание на ум и его уловки усталости, истощенности и прочего… Ум хотел бы оттащить вас назад – в стадо, в толпу. Ум хотел бы, чтобы вы принадлежали секте, церкви и не стремились совершать каждый свой шаг самостоятельно. Все уже решено, все просчитано. Вам необходимо только поверить в это.

 
Вдоль реки под деревьями
я вижу следы!
Я вижу их даже под пахучей травой.
Они есть даже в отдаленных горах.
Эти следы не могут больше ускользнуть от того, чей взгляд направлен прямо в небо.
 

Ум отброшен. И он будет отброшен только в том случае, если вы продолжаете идти даже тогда, когда он требует остановиться; если вы не слушаете его и говорите: «Я буду исследовать, я буду искать». Когда вы устали, может возникнуть желание остановиться. Ум будет цепляться за вас. Но если вы не послушаете его и останетесь отстраненными, непоколебимыми, и ваши глаза будут продолжать смотреть на цель, на быка, – вы начнете различать его следы. Они всегда были здесь, но вы были наводнены мыслями, вас скрывали облака ума. Поэтому вы и не могли различить эти едва заметные следы.

 
Вдоль реки под деревьями
я вижу следы!
Я вижу их даже под пахучей травой.
 

Я говорил, что высокая трава олицетворяет желания. И теперь даже под травой, даже за теми же самыми желаниями вы находите следы быка. Даже за желаниями вы обнаруживаете скрытого бога. Даже в так называемых мирских вещах вы видите нечто из запредельного.

Если человек стремится ко все большим и большим деньгам, что в действительности он ищет? Деньги? Если он ищет деньги, тогда должен наступить момент, когда он почувствует удовлетворение, – но этот момент никогда не наступает. Кажется, он ищет что-то другое… По ошибке начав стремиться к деньгам, он ищет что-то иное. Он хочет стать богатым…

Позвольте мне объяснить. Человек, стремящийся к деньгам, хочет быть богатым, но он не осознает, что быть богатым – это не то же самое, что иметь деньги. Быть богатым – это обладать всеми переживаниями, которые может дать вам жизнь. Быть богатым – означает быть радугой, не черным и белым – но всеми цветами одновременно. Быть богатым – означает быть зрелым, чутким, живым.

Человек, стремящийся к деньгам, на самом деле стремится к чему-то другому; вот почему, когда он достигает богатства, он не достигает ничего. Человек, стремящийся к власти, – к чему стремится на самом деле? Он хочет стать богом. И если в мире вы обретаете власть, вы можете притвориться, что вы бог. За этим поиском власти скрывается все тот же поиск бога. И когда такой человек достигает власти, внезапно он чувствует себя бессильным, опустошенным внутри; снаружи – богатым, а внутри – бедным, нищим.

 
Я вижу их даже под пахучей травой.
Они есть даже в отдаленных горах.
Эти следы не могут больше ускользнуть от того, чей взгляд направлен прямо в небо.
 

И тогда человека охватывает удивление: «Как же раньше я не замечал этих следов? Они прямо у меня под носом!» Они всегда были здесь, у вас под ногами, но если ваши глаза закрыты и затуманены, вы их не увидите.

Я слышал анекдот…

Поздней ночью, исколесив всю округу, молодой водитель окончательно заблудился. Он остановился у фермы, чтобы спросить дорогу.

– Я правильно еду в Атланту? – спросил он у женщины, которая открыла дверь.

– А как вы едете? – спросила она.

Не зная местности, он сказал:

– Я имею в виду, фары моей машины смотрят в ту сторону?

– Да, сэр, – ответил она, – по крайней мере, красные.

Именно так все и происходит. Чем быстрее вы бежите, тем больше запутываетесь. Чем большую скорость вы набираете, тем в большее замешательство попадаете. И постепенно вы полностью теряете ориентацию. Вас просто кидает из стороны в сторону. Целью становится скорость – как будто можно куда-то прибыть только благодаря быстрому бегу; человек становится зависимым от скорости. Это невроз.

Вся наука одержима идеей изобретения все более и более быстрых способов делать что-либо. Никто не заботится о том, куда вы направляетесь. И, как я вижу, ваши красные фары смотрят в верном направлении. Где-то позади вы оставили свой дом. Где-то в самом источнике вашего существа находится ваш дом. Но в одном вам повезло: что бы вы ни делали, вы не сможете уйти от дома слишком далеко, потому что все, что вы делаете, это всего лишь своеобразное блуждание во сне.

Женщина очень расстроена.

– Мой муж, – говорит она доктору, – кажется, начинает сходить с ума.

– Не беспокойтесь, – отвечает доктор. – Я знаю вашего мужа, – далеко он не уйдет.

Я знаю вас. Далеко вы не уйдете – потому что в действительности вы просто грезите о скорости, о достижении, о цели. Вы крепко спите. Это все происходит в вашем уме, не в реальности.

Поэтому дзен говорит, что когда вы готовы, – прямо в этот самый момент возможно просветление, потому что вы не можете уйти далеко. Если все ваше путешествие было реальным, тогда внезапное просветление было бы невозможно – вам необходимо было бы сначала вернуться обратно. То же самое расстояние нужно было бы проделать в обратном направлении.

И вы путешествовали на протяжении миллионов жизней… Если бы это расстояние необходимо было пройти в обратном направлении, тогда просветление было бы почти невозможным. Если бы оно являлось постепенным, оно было бы недостижимым. Дзен говорит, что все происходит внезапно: как если бы человек крепко спал и видел сон, что он попал на Луну… Но утром он открывает глаза – и где он себя обнаруживает? На Луне? Он обнаруживает себя здесь, в этот самый момент. Луна исчезает вместе со сном.

Мир – это сон. Не то чтобы его не существует, не то чтобы его нет, – мир является сном, потому что то, что вы считаете миром, есть не что иное, как ваш сон; вы спите, бессознательно совершая какие-то действия, двигаясь. Это прекрасно, что вы не можете уйти далеко! Вы способны проснуться прямо сейчас.

А теперь комментарий в прозе к первой сутре:

Бык никогда не терялся.

Зачем тогда его искать?

Я не могу его найти только потому, что отделен от своей истинной природы.

Запутавшись в своих ощущениях, я не вижу даже его следов.

Далеко от дома виднеется множество перекрестков, но какая дорога верна, я не знаю.

Жадность и страх, хорошее и плохое сбивают меня с пути.

Бык никогда не терялся, потому что бык – это вы. Бык – это ваша энергия, ваша жизнь. Он – источник вашего динамизма. Бык никогда не терялся. Зачем тогда его искать? Если вы понимаете это, тогда искать нет необходимости. Тогда самого понимания достаточно. Но если вас не озаряет это понимание, тогда поиск необходим.

Поиск не поможет вам достичь цели, потому что цель никогда не была потеряна. Поиск только поможет вам отбросить жадность, страх, собственничество, зависть, ненависть, злость. Поиск только поможет вам отбросить препятствия, и, как только препятствия отброшены, человек внезапно осознает: «Я всегда был здесь, я никогда никуда отсюда не уходил».

Поэтому весь поиск в каком-то смысле негативен. Это подобно тому, как скульптор создает из мрамора статую. Что он делает? Он просто срезает ненужные части, и постепенно-постепенно проявляется образ.

Кто-то спросил Микеланджело… Он работал над статуей Иисуса – и кто-то сказал: «Твое творение великолепно!»

Он ответил: «Но я ничего не сделал. Иисус скрывался в этой мраморной глыбе, а я просто помог ему высвободиться. Он уже был там, просто мрамора было немного больше, чем нужно. Оставалось кое-что несущественное, и я просто это срезал. Я просто его вскрыл – я его не создавал».

Этот кусок мрамора был выброшен строителями. Микеланджело проходил мимо строящейся церкви и увидел эту глыбу.

«Почему вы выбросили этот кусок?» – спросил он у рабочих. «Он нам не нужен», – ответили они. Он взял его с собой, и из него появился один из самых прекрасных образов Иисуса.

Позже Микеланджело говорил: «Когда я проходил мимо этой глыбы, Иисус позвал меня; скрываясь внутри этого мраморного куска, он сказал: „Микеланджело, иди сюда и высвободи меня!“ Я просто проделал негативную часть работы».

Бык уже здесь. Искатель – это искомое. Просто несколько ненужных кусков мешают вам. Поиск негативен: отбросьте эти куски – и вы проявитесь во всем своем великолепии.

Бык никогда не терялся.

Зачем тогда его искать?

Я не могу его найти только потому, что отделен от своей истинной природы.

Запутавшись в своих ощущениях, я не вижу даже его следов.

Далеко от дома виднеется множество перекрестков, но какая дорога верна, я не знаю.

Жадность и страх, хорошее и плохое сбивают меня с пути.

Комментарий ко второй сутре:

Начиная постигать учение, я вижу следы быка. Затем я понимаю, что, как и всевозможная утварь сделана из единого металла, мириады живых существ сотворены из единой ткани. Пока я не пойму это, как мне отличить истину от не-истины? И хотя я еще даже не вошел в ущелье, я уже разглядел тропу…

Начиная постигать учение, я вижу следы быка.

Начиная постигать учение… Будды, миллионы будд жили на этой Земле. Все они учили одному и тому же. Они не занимались ничем иным. Истина едина, а описаний ее множество. Истина одна – они все говорили об этом. Теперь, если вы попытаетесь это понять, то сможете разглядеть следы быка. Но вместо того чтобы понять, вы начинаете следовать – и именно поэтому упускаете.

Следование – это не понимание. Понимание очень, очень глубоко. Когда вы понимаете, вы становитесь не буддистом. Когда вы понимаете, вы сами становитесь буддой. Когда вы понимаете, вы становитесь не христианином – вы сами становитесь христом. Следование превратит вас в христианина. Понимание превратит вас в христа – и разница колоссальна. Следование – это опять десайдофобия. Следование означает: «Я двигаюсь вслепую, я ничего не решаю. Я просто иду туда, куда идешь ты». Понимание означает: «Я выслушаю то, что ты говоришь, я буду медитировать. И если мое понимание совпадет с твоим пониманием, тогда я последую своему пониманию».

Учителя могут оказать помощь, они указывают путь. Но не цепляйтесь за них. Следование – это цепляние; оно возникает из страха, а не из понимания.

Как только вы становитесь последователем, вы сбиваетесь с пути. Как только вы становитесь последователем, ясно одно: вы прекращаете исследовать. Вы можете стать верующим и заявить: «Бог существует, я верю в Бога». Вы можете стать атеистом и заявить: «Я не верю в Бога. Я атеист и коммунист», но в обоих случаях вы оказываетесь связанными с церковью. Вы привязаны к доктрине, к догме. Вы привязаны к массе, к толпе.

Поиск индивидуален, он полон опасностей. Человек должен двигаться в одиночестве. Но в этом красота. В вашем глубоком одиночестве, только в глубоком одиночестве, в котором нет ни единой мысли, бог входит в вас или проявляет себя. В глубоком одиночестве разум превращается в пламя, в сияние. В глубоком одиночестве вас окружают тишина и блаженство. В глубоком одиночестве ваши глаза, ваше существо раскрываются. Поиск индивидуален.

Чем я здесь занимаюсь? Я пытаюсь сделать вас индивидуальностями. Вам хотелось бы быть частью толпы; вам бы очень этого хотелось, потому что слепо следовать за кем-то очень удобно и безопасно. Но я здесь не для того, чтобы делать из вас слепых; я здесь не для того, что позволить вам вцепиться в меня, потому что в таком случае я не смогу вам ничем помочь. Я позволю вам приблизиться ко мне, но я не позволю вам цепляться! Всеми возможными способами я буду способствовать тому, чтобы вы меня поняли, но я не позволю вам поверить мне. Разница едва уловима, но она огромна. И будьте бдительными, потому что ум будет пытаться переложить ответственность на меня.

Вот что означает, когда вы говорите: «Я сдался» – это не капитуляция в доверии, это десайдофобия, это страх, страх быть в одиночестве. Нет, я здесь не для того, чтобы сделать ваше путешествие комфортным и удобным, потому что оно не может быть комфортным и удобным. Оно должно быть трудным; оно трудное, тяжелое. И в последний момент, в финальный момент, который люди дзен называют сатори, даже меня не будет с вами. Мы можем быть попутчиками, только пока не достигнем ворот. Когда вы войдете в ворота, вы войдете туда в одиночестве.

Поэтому на протяжении всего пути я должен научить вас быть в одиночестве. Я должен помочь вам отбросить страх, помочь вам обрести решимость. Доверяйте жизни – никакое другое доверие не требуется. Доверяйте жизни – и она спонтанно и естественно приведет вас к окончательному, к истине, к богу – или как бы вы это ни называли.

Река жизни течет к океану. Если вы доверяете, вы течете вместе с рекой. Вы уже находитесь в реке, но вы цепляетесь за мертвые корни, торчащие из берега, или пытаетесь бороться с течением. Цепляясь за писания, цепляясь за догмы, доктрины, вы не позволяете реке увлечь вас с собой. Отбросьте все доктрины, все догмы, все писания. Жизнь – это единственное писание, единственная библия. Доверяйте – и позвольте ей привести вас к океану, к окончательному.

На сегодня достаточно.

Глава 2. Отбрасывая «Почему?»

Первый вопрос:

Ошо, я не знаю, почему я здесь.

Никто не знает. И нет способа узнать это – да и не нужно это знать. Этот бесконечный вопрос, это постоянная жажда «почему?» есть болезнь ума. Никакой ответ не принесет вам удовлетворения, потому что вопрос «почему?» можно задавать бесконечно. Если я скажу: «Вы здесь потому-то и потому-то», это «почему» просто немного отодвинется назад, и все. Ты снова спросишь: «Почему?» Почему никогда не заканчивается.

Когда ты это поймешь, ты отбросишь его. «Почему» смешно. Вместо того чтобы спрашивать: «Почему я здесь?», лучше использовать эту возможность – цвести, по-настоящему присутствовать. И в этом красота – в том, что, как только вы по-настоящему, истинно, присутствуете, как только вы перестаете думать о всякой чепухе и начинаете наслаждаться жизнью, как только вы перестаете быть философом, ваше «почему» получает ответ. Но оно получает ответ не от кого-то извне – оно получает ответ от вашей жизненной энергии.

Получить ответ возможно, но он придет не в виде ответа, он придет в виде переживания. Ответ должен быть экзистенциальным, не интеллектуальным. Твой вопрос интеллектуален. Отбрось его! Просто будь! Иначе ты будешь продолжать спрашивать… Веками человек задавал миллионы вопросов, и ни один из них не был решен с помощью размышлений, думания, логики, рационализации. Ни один вопрос не получил ответа. Наоборот, когда люди пытаются ответить на какой-то вопрос, из этого ответа рождается еще тысяча один вопрос.

Кто создал мир? Ответ таков: мир создал бог. И немедленно возникает другой вопрос: кто создал бога? Или: зачем он создал мир? Когда он его создал? И почему он создал мир таким – полным страдания, почти что ад… Ответивший вам, что мир создал бог, думал, что после этого ваш вопрос исчезнет, но из одного ответа возник тысяча и один вопрос. Ум – это машина по производству вопросов.

Поэтому первое, что необходимо усвоить: отбросьте почему. И вы немедленно станете религиозными. Продолжайте иметь дело с почему – и вы останетесь философами. Продолжайте задавать вопросы – и вы останетесь в голове. Перестаньте их задавать – и тут же энергия двинется в новом направлении: в сторону сердца. В сердце не возникает вопросов, но в нем скрываются ответы.

Возможно, это покажется вам парадоксальным, но я по-прежнему говорю: ответ появляется там, где вопросы исчезают. И если вы будете продолжать спрашивать, ответ будет все больше и больше ускользать.

Почему ты здесь? Кто может на это ответить? Если бы на это можно было бы ответить, ты перестала бы быть человеком, ты превратилась бы в механизм. Вот микрофон, и он находится здесь; на это есть причина, этому можно найти объяснение. Автомобиль стоит у дверей – и вполне можно ответить, почему. Если на твое «почему?» тоже можно было бы найти ответ, тогда ты была бы машиной – как этот автомобиль или микрофон; ты превратилась бы в вещь, в предмет. Но ты человек, ты не машина.

Человек – это свобода. Почему существует эта свобода? Ты можешь задать и этот вопрос, но он будет глупым. На вопрос «почему?» в отношении человека ответить невозможно. И если невозможно ответить на него в отношении человека, то как можно ответить на этот вопрос в отношении бога, запредельного? Даже в отношении человека на вопрос «почему?» нет ответа; в отношении же бога практически невозможно даже правильно задать вопрос.

Моя задача – не отвечать на ваши вопросы, но помочь вам осознать, что из ста вопросов девяносто девять – глупые. Отбросьте их! И как только вы отбрасываете глупые вопросы – а они выглядят очень философично – остается один вопрос. И этот вопрос не касается чего-то несущественного, бессмысленного. Этот вопрос касается жизни, вас, вашего существа. Не почему ты здесь, не о том, какова цель твоего пребывания здесь, но о самом твоем бытие здесь. Кто ты? – «Кто я?»

Это можно узнать, потому что для этого не нужно идти ни к кому другому; ты можешь отправиться внутрь себя. Для этого не нужно заглядывать в писания – ты можешь заглянуть вовнутрь. Нужно лишь закрыть глаза и двигаться во внутреннюю тишину. И ты сможешь почувствовать, кто ты. Ты сможешь ощутить вкус того, кто ты. Ты сможешь вдохнуть этот аромат, ты сможешь прикоснуться к этому. Это экзистенциальный вопрос, но почему ты здесь, я не знаю. И нет необходимости знать это.

Второе, что необходимо понять: каждый раз, когда вы задаете подобные вопросы, это свидетельствует об определенном состоянии ума. Например, когда вы чувствуете себя несчастным, вы спрашиваете: «Почему?» Когда вы страдаете, вы спрашиваете: «Почему я страдаю?» Но если вы танцуете в блаженстве, если вам хорошо, если вы глубоко удовлетворены, разве вы будете спрашивать: «Почему я в блаженстве?» «Почему» выглядит смехотворно.

Мы задаем вопрос «почему?» тогда, когда с чем-то не согласны. Мы задаем вопрос «почему?», когда страдаем, когда мы несчастны, когда мы в аду. Мы никогда не задаем вопрос «почему?» относительно любви, счастья, блаженства, экстаза. Поэтому «почему?» просто показывает, что ты, должно быть, страдаешь. И вместо того, чтобы спрашивать, почему ты здесь, спроси, почему ты несчастна. Тогда что-то можно будет сделать – потому что несчастье можно изменить.

Будда говорил своим ученикам: не задавайте метафизических вопросов, спрашивайте о жизни. Не спрашивайте, кто создал мир, не спрашивайте, для чего он его создал. Эти вопросы просто показывают, что вы живете в страдании. Спросите, почему вы страдаете, – тогда этот вопрос будет живым и что-то можно будет с ним сделать; что-то, что изменит ваше страдание, трансформирует вложенную в страдание энергию и высвободит ее из страдания. Та же самая энергия может стать расцветом вашего существа.

Вы здесь… Кто вы? И этот вопрос вы не можете задать мне. Настоящий вопрос должен быть задан самому себе. Как я могу ответить, кто вы? Если вы не можете ответить, тогда как я могу ответить на этот вопрос? Что бы я ни сказал, это будет исходить извне, – а вы находитесь глубоко, глубоко внутри самих себя. Вам нужно двигаться в глубину, вам нужно упасть в свою собственную бездну, в то внутреннее пространство, где есть только вы и никто другой; где нет ни единой мысли.

Только в этом пространстве вы получите ответ – не в виде слов; это не значит, что какой-то внутренний голос скажет вам, что вы – это душа, вы – это бог. Никто ничего не скажет, потому что никого нет – только чистая тишина. Но эта тишина и есть ответ. В этой тишине вы чувствуете, вы знаете. Вам не нужна никакая информация. Не нужны никакие слова. Вы достигли своей основы, своей сердцевины.

Маленький мальчик просвещал своего младшего брата относительно школьных проблем.

«Самое главное, – говорит он своему четырехлетнему брату, – не произносить по слогам первое слово. Как только ты скажешь „кот“, ты попался: с этого момента все следующие слова будут длиннее и длиннее».

Если вы оказались здесь, вы уже произнесли «кот». Этот вопрос задала одна из моих саньясинок, Йога Пратима. Ты уже произнесла слово «кот». Теперь слова будут только длиннее – ты попалась! Поэтому вместо того, чтобы спрашивать, почему ты здесь, используй эту возможность. Позволь мне и позволь самой себе… открыться к трансформации своего существа. Позволь мне войти в тебя! Открой свои двери.

Вместо того чтобы отвечать на твой вопрос, я смогу помочь тебе двигаться к внутренней трансформации, туда, где все вопросы исчезают и появляется ответ. Но это будет основано на опыте. Ты будешь знать это, но ты не сможешь рассказать другим. Ты будешь знать это, все твое существо будет показывать это, твои глаза будут об этом что-то говорить, ты будешь окружена неким свечением. Те, у кого есть глаза, увидят, что ты это познала. Но ты не сможешь сказать, кто ты. Никакие слова не способны выразить это, это настолько безгранично и огромно… Ты сможешь это узнать, но не сможешь это выразить.

Чего же ты хочешь? Ты хочешь, чтобы я ответил тебе в словах, почему ты здесь? Ты не задумываешься о том, что, что бы я ни ответил, это будет неуместно? Я могу сказать: «Ты здесь, потому что в прошлых жизнях ты наработала хорошую карму, ты была очень добродетельной». Разве это поможет? – Это сделает тебя еще более эгоистичной. Это создаст барьер между тобой и мной. Вместо того чтобы открыться, ты станешь еще более закрытой.

Чего ты хочешь? Ты хочешь, чтобы я назвал тебя избранной? – «Ты пришла сюда не сама, но была призвана». Тебе бы понравился такой ответ, но он бессмыслен и опасен, потому что, как только вы начинаете считать себя избранным, вы упускаете меня; все это – трюки эго. Оно продолжает играть во множество игр.

Не проси ответов. Проси ответа. Тогда я смогу указать тебе путь, я смогу провести тебя к храму. Как только ты окажешься внутри храма, ты узнаешь. И нет другого способа узнать это.

Знание, полученное от кого-то другого, не может быть истинным знанием. Самое большее – это информация. Заимствованное знание никогда не бывает глубоким. Оно всегда поверхностное. Оно никогда не достигает вашей сокровенной глубины, не приводит вас домой. В этом отличие религии от философии. Философия продолжает размышлять категориями вопросов и ответов, объяснений, доказательств, логики – это думание. Религия не думает вообще. Она более практична – настолько же практична и прагматична, как наука. Религиозный метод – не предположение, а эксперимент. Медитируйте больше – и в перерывах, в промежутках, когда одна мысль ушла, а другая еще не пришла, с вами случатся первые проблески сатори, самадхи.

Это слово «интерлюдия» (промежуток) прекрасно. Оно происходит от двух латинских слов «inter» («между») и «ludus» («игра»). Интерлюдия означает «промежуток между играми». Вы играете роль мужа или жены, вы играете роль матери или отца. Затем вы идете в офис и играете роль банкира, бизнесмена – в течение суток вы играете в тысячу и одну игру. Между двумя играми… интерлюдия.

Войдите внутрь себя. На несколько мгновений каждый день, как только у вас есть минутка, отбросьте все игры и просто будьте собой – ни отцом, ни матерью, ни сыном, ни банкиром, ни слугой, никем. Все это игры. Найдите интерлюдию. Между двумя играми расслабьтесь, войдите внутрь, утоните в собственном существе – и это и будет ответ.

Я могу научить тебя, как утонуть в интерлюдии, но я не могу дать тебе ответ. Ответ придет к тебе сам. И он истинен только тогда, когда сам приходит к тебе. Истина должна быть личной – только тогда это истина, только тогда она освобождает. Моя истина будет для тебя теорией – это вообще не истина. Моя истина сделает тебя слепой, но не сможет дать твоим глазам большую ясность. Моя истина обеспечит тебе безопасность, но это будет заимствованием – а истина не может быть заимствованной.

Второй вопрос:

Ошо, пожалуйста, разъясни, в чем разница между десайдофобией и ученичеством.

Это сложный вопрос, и нужно быть очень бдительными, чтобы его понять, потому что в отношении сложных вопросов возможно скорее непонимание, чем понимание.

Во-первых: ученичество – это великое решение. Вы можете стать учеником, только если отбросили свою десайдофобию, потому что это – величайшее решение, это обязательство. Вы не сможете стать учеником, если боитесь принимать решения. Это величайшее решение в жизни человека – довериться кому-то как мастеру, довериться кому-то другому и поставить на карту всю свою жизнь. Это рисковая игра. Необходимо большое мужество. Ко мне приходят множество людей; они говорят, что хотели бы стать саньясинами, но боятся. Решение слишком ответственно, и нужно учесть тысячу и один нюанс перед тем, как сделать выбор.

Десайдофобия означает, что вы вообще боитесь принимать решения. Ученичество – это решение. Если вы родились индуистом – это не ученичество. Если вы родились индуистом и в ваш город приезжает шанкарачарья, а вы идете и выражаете ему свое почтение – это не ученичество. Прежде всего, вы никогда не принимали решения стать индуистом – это случайность; ваша принадлежность к индуизму – это просто случайность. Кто-то другой христианин – приезжает папа, и он идет и оказывает ему почтение, но это не ученичество. Этот человек не принимал решения быть христианином.

В действительности, вы остаетесь индуистом или христианином только потому, что не можете решиться выйти из этого. Это не решение, это отсутствие решения. Из-за того что вы боитесь принять решение, вы продолжаете заниматься тем, что досталось вам по наследству от традиции, от отца, от матери. Просто подумайте: религия дается человеку по крови. Можно ли придумать бо́льшую глупость? Разве религия имеет отношение к той или иной крови? Возьмите кровь мусульманина, индуиста и христианина, отнесите пробирки к эксперту и попросите узнать, в какой из них кровь мусульманина, в какой – индуиста, а в какой – христианина. Ни один эксперт не ответит вам на этот вопрос; кровь – это просто кровь. Да, в ней есть некоторые различия, но они не имеют отношения к религии.

Выбирать религию по крови – это то же самое, что узнавать будущее у астролога, по звездам, по картам Таро или с помощью И-Цзин. Это не решение, это способ не принимать решение – пусть кто-то другой решит за вас. Книга И-Цзин написана пять тысяч лет назад… Кто-то – даже имя его неизвестно – решает за вас. Вы просите человека, который давным-давно мертв, разрешить ваше будущее. Вы просите прошлое принять решение о вашем будущем. Но в каком-то смысле это помогает, потому что вам не нужно принимать решения. Если вы индуист, просто по своему рождению, вам не нужно решать. Ваше ученичество – это не ученичество, это десайдофобия.

Просто посмотрите: вы столько думаете о мелочах, а о действительно важных вещах не думаете вообще. Когда вы отправляетесь на рынок, чтобы купить одежду, решение принимаете вы, обычные, тривиальные решения, принимаете вы сами. Это похоже на то, как если бы существовало правило, согласно которому, находясь за рулем машины и двигаясь с небольшой скоростью, вы обязаны были смотреть во все глаза, но как только скорость увеличивалась до пятидесяти километров в час, глаза нужно было бы закрывать. Все незначительные вопросы: покупку одежды, зубной пасты или мыла – решаете вы. Вопросы религии, бога, медитации, молитвы вы оставляете решать другим.

В больших вопросах вы предпочитаете оставаться слепыми, и традиция выступает в качестве повязки на глазах. Люди, рожденные зрячими, из-за постоянно находящейся на глазах повязки постепенно превращаются в слепых. У вас на глазах повязки. Какие-то из них называются христианством, какие-то – джайнизмом, а какие-то – индуизмом, но все это повязки, которые вы приняли от общества по причине того, что вы боитесь открыть свои глаза. Поэтому пусть лучше решит кто-то другой – и тогда вы освободитесь от ответственности и скажете: «Мы покоряемся. Это великая традиция, мы просто следуем традиции. Это великое прошлое – и мы следуем ему».