Текст книги "Тантрический квест: встреча с абсолютной любовью. Жизнь, Любовь, Смех: Превращая жизнь в праздник. Любовь, свобода, одиночество: Новый взгляд на отношения"

Человек живет в свободе, а свобода требует уязвимости и неопределенности. По-настоящему разумный человек всегда сомневается, потому что он живет не по догме. У него нет жизненных догм. Ему нужны внимательность и восприимчивость. Лао-цзы говорит: «Я сомневаюсь и двигаюсь по жизни бдительно, потому что не знаю, что произойдет. И у меня нет никаких принципов, которым я следую. Мне приходится выбирать каждое мгновение. Я никогда не решаю заранее. Когда приходит это мгновение, тогда я и выбираю!»

Нужно быть очень чутким, отзывчивым. Вот что такое ответственность. Ответственность – это не обязательство, не обязанность, это способность отвечать. Тот, кто хочет познать жизнь, должен быть отзывчивым. Людям не хватает этого. Столетия обусловленности сделали вас подобными машине. Вы утратили свою человечность, вы заключили сделку, чтобы получить безопасность. Вы живете в безопасности, в комфорте, но вся ваша жизнь спланирована другими. Они все занесли на карту, все измерили. И это очень глупо, потому что жизнь неизмерима, ее нельзя измерить. Невозможно иметь карту жизни, потому что жизнь – это постоянно текущий поток. Все непрерывно меняется. Нет ничего постоянного, кроме перемен. Гераклит сказал: «Нельзя дважды войти в одну реку».

И жизнь движется зигзагом. Ее путь не похож на железнодорожную колею. Нет, жизнь не движется по колее. И в этом ее красота, ее величие, ее поэзия, ее музыка – в том, что жизнь всегда непредсказуема.

Если вы ищете уверенности, безопасности, ваши глаза останутся закрытыми. Вы будете все реже и реже удивляться – и потом перестанете совсем. Утрачивая способность удивляться, вы теряете религию. Религия – это раскрытие сердца, готового удивляться. Религия – это способность воспринимать таинство, которое окружает нас.

Не ищите безопасности, не ищите советов, как прожить жизнь. Люди приходят ко мне и спрашивают: «Ошо, скажи, как нужно прожить жизнь?» Вы не хотите знать, что такое жизнь, вас интересует ее модель, образец. Вы стремитесь убить жизнь, а не прожить ее. Вы хотите предписаний, которые будут даны свыше.

Они есть! Священники и политики по всему миру только и ждут вас. Идите – они дадут вам сколько угодно предписаний. Они навязывают другим свои идеи и наслаждаются властью.

Но я здесь не для этого. Я здесь для того, чтобы помочь вам стать свободными. И когда я говорю это, я имею в виду, что хочу помочь вам стать свободными также и от меня. Я принимаю вас и посвящаю вас в саньясу, чтобы помочь вам стать абсолютно свободными от любой догмы, от любых священных писаний, от любой философии, и в том числе я хочу помочь вам стать свободными и от меня. Саньяса парадоксальна, как сама жизнь, – она должна быть такой. Именно тогда она реальна.

Поэтому, прежде всего, не спрашивайте никого, как вам прожить жизнь. Жизнь драгоценна. Проживайте ее. Я не говорю, что вы не будете совершать ошибок, – вы будете их совершать. Но не совершайте одну и ту же ошибку дважды. Одного раза достаточно. Если вы способны каждый день находить себе новую ошибку, совершайте ее. Но не повторяйте ошибок, это глупо. Человек, который может найти новые ошибки, будет постоянно расти – это единственный способ учиться, единственный способ прийти к своему внутреннему свету.

Я слышал, однажды ночью Аухади из Кермана, великий мусульманский поэт, сидел на крыльце, наклонившись над ведром. Мимо проходил Шамс-из-Тебизи, великий суфийский мистик.

– Что ты делаешь? – взглянув на него, спросил Шамс-из-Тебизи.

– Созерцаю Луну в ведре воды, – ответил тот.

Шамс-из-Тебизи разразился бурным, безудержным смехом. Аухади стал чувствовать себе неловко, начала собираться толпа… Он спросил:

– В чем дело? Почему ты смеешься надо мной?

Шамс-из-Тебизи ответил:

– Пока ты не свернул себе шею, не лучше ли посмотреть на Луну прямо в небе?

Луна здесь, во всей своей полноте, а этот поэт сидит над ведром с водой и смотрит на ее отражение!

Искать истину в священных писаниях, искать истину в философии – значит смотреть на отражение. Если вы спрашиваете кого-то, как вам прожить жизнь, вы ищете неправильного руководства, потому что человек может говорить только о своей собственной жизни. А две жизни никогда не бывают похожи. Что бы он ни говорил, чтобы он ни передавал вам, это будет относиться только к его собственной жизни – и то, только в том случае, если он прожил это. Возможно, он узнал это у кого-то еще, следовал за кем-то другим, кого-то копировал. Тогда это – отражение отражения. Люди веками занимаются тем, что отражают отражения отражений. Но настоящая Луна всегда ждет вас только в небе. Это ваша Луна, ваше небо – смотрите напрямую. Пусть ваш взгляд будет непосредственным. Зачем вам нужны мои глаза или чьи-то еще? У вас есть глаза, прекрасные глаза, чтобы видеть все напрямую. Зачем заимствовать понимание у кого-то другого? Помните: я могу обладать пониманием, но как только вы его заимствуете, для вас оно становится знанием – это уже не понимание.

Понимание – это то, что пережито на собственном опыте. Если я смотрел на Луну, для меня это может быть пониманием, но когда я говорю об этом вам, это становится лишь знанием. Это уже не понимание – это просто слова, нечто, относящееся к языку. А язык обманчив.

Я расскажу вам анекдот.

Фермер, разводивший кур, был недоволен приплодом в своем курятнике и решил для подъема продуктивности применить законы психологии. Он купил пестрого говорящего попугая и посадил его на насест. Куры, конечно же, были очарованы прекрасным незнакомцем и с радостным кудахтаньем указывали ему на самые лакомые кусочки и вообще обхаживали его, как стайка девчонок-подростков новую поп-звезду. К восхищению фермера, они даже стали нести больше яиц.

Местный петух, полный ревности от недостатка внимания со стороны своего гарема, набросился на смазливого нахала и стал выдирать клювом и когтями одно красно-зеленое перо за другим. Перепуганный попугай в ужасе закричал: «Прекратите, сэр! Умоляю, прекратите! Я здесь просто на правах профессора лингвистики!»

Многие люди проживают жизнь, словно профессора лингвистики. Это самый фальшивый способ жить. Реальность не нуждается в языке, она доступна вам на невербальном уровне. Вот Луна – не нужны ни ведро, ни вода, не нужны никакие посредники. Нужно лишь взглянуть на нее – это бессловесное общение. Вам доступна вся жизнь. Нужно просто научиться общаться с ней без слов.

Вот что такое медитация – быть в пространстве, которое не затронуто языком, где заученные понятия не встают между вами и реальностью.

Если вы любите женщину, не думайте о том, что другие говорили о любви, потому что это станет препятствием. Если вы любите, любовь здесь, забудьте обо всем, что вы знали о любви. Забудьте обо всяких Кинси, Мастерсах и Джонсонах, забудьте обо всяких Фрейдах и Юнгах. Не превращайтесь в профессора лингвистики. Просто любите и позвольте любви быть. И пусть любовь ведет вас и направляет в свои самые сокровенные глубины, в свои тайны. Тогда вы сможете узнать, что такое любовь.

Все, что другие говорят о медитации, бессмысленно. Однажды я наткнулся на книгу о медитации, написанную святым джайном. Книга была действительно прекрасной, но в ней было несколько мест, по которым я понял, что этот человек никогда сам не медитировал, – иначе их просто не было бы. Правда, таких мест было всего несколько. В целом, почти на девяносто девять процентов, книга была безупречной. Мне она понравилась.

Потом я забыл о ней. Десять лет я путешествовал по стране. И однажды в одной из деревушек Раджастана тот святой пришел, чтобы встретиться со мной. Его имя показалось знакомым, и вдруг я вспомнил его книгу. Я спросил, зачем он пришел. Он сказал: «Я пришел, чтобы узнать, что такое медитация». Я ответил: «Я помню вашу книгу. Я помню ее очень хорошо, потому что она произвела на меня впечатление. За исключением нескольких недостатков, показывающих, что вы никогда не медитировали, книга совершенно правильная – правильная на девяносто девять процентов. И сейчас вы пришли сюда, чтобы узнать о медитации. Вы никогда не медитировали?»

Он смутился, потому что его ученики тоже были там. Я сказал: «Будьте откровенным. Потому что, если вы скажете, что знаете медитацию, я не стану говорить об этом. Кончено! Вы знаете. В этом нет необходимости. Если вы откровенно скажете – хотя бы раз будьте откровенными – если вы скажете, что никогда не медитировали, только тогда я смогу вам помочь в медитации». Это была сделка, поэтому ему пришлось признаться. Он сказал: «Да, я никогда никому не говорил об этом. Я прочитал много книг о медитации, все древние священные писания. И я учил других – вот почему я чувствую смущение перед своими учениками. Я учил медитации тысячи людей, я писал о медитации книги, но я никогда не медитировал».

Вы можете написать о медитации целые книги, но никогда не встретиться с пространством медитации. Вы можете быть очень убедительными в словах, вы можете стать очень искусными в абстракциях, в умных доводах, но вы можете забыть совершенно, что все то время, пока вы оставались вовлеченными в эту интеллектуальную деятельность, было растрачено впустую.

Я спросил старика: «Как долго вы интересуетесь медитацией?» Он ответил: «Всю свою жизнь». Ему было почти семьдесят. Он сказал: «Когда мне было двадцать, я принял саньясу, я стал джайнским монахом. С тех пор пятьдесят лет я читал и читал, и думал о медитации».

Пятьдесят лет размышления, чтения и писательства на темы медитации; обучения людей медитации – и при этом сам он ни разу не испытал, что такое медитация!

Так поступают миллионы людей. Они говорят о любви, они знают всю поэзию о любви, но они никогда не любили. Даже если они думали, что любят, они не любили. Их любовь была от головы – не от сердца. Люди продолжают жить, упуская жизнь. Жизнь требует храбрости. Нужна храбрость, чтобы быть реалистом, нужна храбрость, чтобы двигаться с жизнью туда, куда она ведет, потому что ее пути не размечены, карты не существует. И нужно идти в неизвестное.

Жизнь можно понять, только если вы готовы идти в неизвестное. Цепляясь за известное, вы цепляетесь за ум, а в уме нет жизни. Жизнь не ментальна, не интеллектуальна, она тотальна. В вашей жизни должна быть тотальность, нельзя просто думать о жизни. Думать о жизни не значит жить. Берегитесь этих «мыслей о…». Вы продолжаете думать о том и о сем. Есть люди, думающие о боге, есть люди, думающие о жизни, есть люди, думающие о любви. Есть люди, думающие о том и о другом.

Состарившись, Мулла Насреддин пришел к врачу. Он выглядел очень слабым, и врач сказал ему:

– Здесь поможет только одно. Вам нужно сократить свою любовную жизнь в два раза.

– Хорошо, – сказал Мулла, – в два раза меньше о ней говорить или в два раза меньше думать?

Самое главное – не становитесь профессором лингвистики, не становитесь попугаем. Попугаи – это профессора лингвистики. Они живут словами, понятиями, теориями, теологиями, а жизнь продолжает проходить мимо, ускользая у них из рук. Потом они вдруг начинают бояться смерти. Если человек боится смерти, знайте наверняка – он упустил жизнь. Если бы он не упустил жизнь, не было бы никакого страха смерти. Человек, который прожил свою жизнь, будет готов прожить и свою смерть. Он будет даже почти очарован явлением смерти.

Когда Сократ умирал, он был так очарован, что его ученики не понимали, из-за чего он так счастлив. Один из его учеников, Кредо, спросил:

– Почему ты так счастлив? Мы плачем и рыдаем.

Сократ ответил:

– Почему мне не быть счастливым? Я узнал, что такое жизнь, сейчас я хочу узнать, что такое смерть. Я у дверей великой тайны, и я взволнован. Я отправляюсь в великое путешествие в неизвестное. Я просто переполнен удивлением! Я не могу ждать!

Заметьте, Сократ не был религиозным. Уж, во всяком случае, он не был верующим. Кто-то спросил:

– Ты так уверен в том, что душа переживет смерть?

Сократ ответил:

– Я не знаю.

Ответ «Я не знаю» требует огромной храбрости. Профессорам лингвистики очень трудно ответить: «Я не знаю». Попугаям это трудно. Сократ очень искренний и честный человек. Он ответил: «Я не знаю».

Затем ученик спросил:

– Почему тогда ты так счастлив? Если душа не переживет смерть?

Сократ сказал:

– Мне надо проверить. Если я выживу, то бояться нечего. Если не выживу, то страха тоже не будет. Если я не выживу, тогда откуда появится страх? Я не выживу – меня не будет. Тогда откуда появится страх? Если никого нет, страх не может существовать. Если я выживу – я выживу. Нет никакого смысла бояться. Но я в точности не знаю, что произойдет. Вот почему я так полон удивления и готов идти в это. Я не знаю.

По моему мнению, религиозный человек должен быть именно таким. Религиозный человек – это не христианин, не индуист, не буддист, не мусульманин. Все это пути знания. Христианин говорит: «Я знаю». И его знание исходит из христианских догм. Индуист говорит: «Я тоже знаю». И его знание исходит из «Вед» и «Гиты» и его догм. Индуист против христианина, потому что он говорит: «Если я прав, ты не можешь быть прав. Если ты прав, тогда я не могу быть прав». Поэтому так много споров, так много дискуссий, дебатов и ненужных конфликтов.

Религиозный человек, действительно религиозный человек, а не так называемые религиозные люди, это тот, кто говорит: «Я не знаю». Говоря: «Я не знаю», вы открыты, вы готовы учиться. Когда вы говорите: «Я не знаю», у вас нет никаких предрассудков. У вас нет верований, нет никакого знания. У вас есть только осознанность. Вы говорите: «Я осознаю, и я посмотрю, что будет. Я не стану держаться ни за какие догмы из прошлого».

Это отношение ученика, отношение того, кто хочет учиться. Дисциплина означает обучение. Ученик – это учащийся, тот, кто готов учиться, а дисциплина означает обучение[4]4
  В английском языке disciple (ученик) и discipline (дисциплина) – однокоренные слова. – Здесь и далее примеч. ред.


[Закрыть].

Я здесь не для того, чтобы обучать вас каким-то догмам. Я не передаю никакого знания. Я просто помогаю вам увидеть то, что есть. Живите своей жизнью, чего бы это ни стоило. Будьте готовы рискнуть ради жизни.

Один бизнесмен шел пообедать из офиса в ресторан, как вдруг его остановил незнакомец и сказал:

– Не думаю, что вы меня помните, но десять лет назад я приехал в этот город нищим. Я попросил у вас денег в долг, и вы дали мне двадцать долларов; вы сказали, что хотите дать человеку с улицы возможность преуспеть.

Бизнесмен подумал немного и сказал:

– Да, я помню этот случай. И что же?

– Ну, – сказал незнакомец, – вы все еще хотите рискнуть?

Жизнь снова и снова задает одни и те же вопросы. «Вы все еще хотите рискнуть?» Никогда нет уверенности. В жизни нет страховки, это просто открывание себя, дикое хаотичное раскрытие. Вы можете выстроить вокруг себя маленький, безопасный домик, но он окажется вашей могилой. Живите вместе с жизнью.

Мы пытаемся обеспечить безопасность множеством разных способов. Брак – это творение человека, любовь же – это часть жизни. Когда вы окружаете любовь браком, возникает безопасность. Но вы пытаетесь сделать то, что сделать невозможно, – любовь невозможно узаконить. Вы пытаетесь сделать невозможное, и если в результате этих усилий любовь умирает – что тут удивительного? Вы становитесь мужем, ваша возлюбленная становится женой. Вы больше не два живых человека, вы два функционера. У мужа есть определенные функции, у жены есть определенные функции: у каждого свои обязанности. И жизнь прекращает течь, она замерзает.

Посмотрите на супругов. Вы увидите двух замороженных людей, сидящих бок о бок и не знающих, что они здесь делают, почему они здесь. Может, им просто некуда идти.

Когда между двумя людьми есть любовь, нечто течет, движется, меняется. Когда между двумя людьми есть любовь, они живут в особой атмосфере, которую всегда разделяют друг с другом. Они чувствуют друг друга, передают друг другу свое существо. Между ними нет стены; их двое, но в то же время и не двое – они едины.

Муж и жена далеки друг от друга настолько, насколько это вообще возможно, даже если они сидят совсем близко друг к другу. Муж никогда не слушает, что говорит жена, он давно оглох. Жена никогда не видит, что происходит с мужем, она давно ослепла. Они принимают друг друга как должное, они превратились в вещи. Они больше не люди, потому что люди – открыты, не уверены, они всегда меняются. Но супруги – это фиксированные роли. Они умерли в тот день, когда поженились. С того самого дня они больше не жили.

Я не говорю, что не нужно заключать браки, но помните: любовь – это нечто живое. Если она умирает, брак не поможет. И то же самое справедливо во всем в жизни, абсолютно во всем. Вы можете либо проживать что-то – но тогда вам придется жить с сомнением, не зная, что произойдет в следующее мгновение, – либо цепляться за уверенность и определенность.

Есть люди, которые стали во всем настолько уверенными, что никогда не удивляются. Таких людей удивить невозможно. А я здесь для того, чтобы передать послание, которое очень удивительно. Вы не можете поверить в это, я знаю. Вы не можете в это поверить. Но я здесь для того, чтобы рассказать вам нечто совершенно невероятное – что вы боги и богини, вы просто позабыли об этом.

Еще один анекдот.

Гарви Файерстоун, Томас А. Эдисон, Джон Барроу и Генри Форд остановились на сельской заправочной станции зимой по пути во Флориду.

– Нам нужны лампочки для фар, – сказал Форд. – И, кстати, здесь, в машине, сидит Томас Эдисон, а я Генри Форд.

Старый служащий даже не поднял глаз, только с видимым удовольствием сплюнул жевательный табак.

– И мы хотели бы купить новую шину, если у вас есть шины Файерстоун, – продолжал Форд. – А вот этот другой парень в машине – сам Гарви Файерстоун.

Тот снова промолчал и начал прилаживать шину к колесу.

– Как поживаешь, старина? – высунул из окна голову с длинной белой бородой Джон Барроу.

Тут старик оживился. Он взглянул на Барроу и сказал:

– Если ты скажешь мне, что ты Санта-Клаус, будь я проклят, если я не разобью тебе череп этим гаечным ключом!

Он не поверил, что в одной машине ехали Гарви Файерстоун, Томас А. Эдисон, Джон Барроу и Генри Форд. А они были друзьями и привыкли путешествовать вместе.

Когда я говорю вам, что вы боги и богини, вы этому не верите, потому что вы совершенно забыли, кто путешествует вместе с вами, кто сидит у вас внутри, кто слушает меня. Забыли совершенно. У вас снаружи навешено столько ярлыков, и вы в них верите – в свое имя, в свою религию, в свою страну – но все это фальшивки! Если вы не знаете себя – не имеет никакого значения, индуист вы, христианин или мусульманин. Эти ярлыки не имеют никакого смысла за исключением того, что их просто удобно использовать. Какая разница – индуист вы, христианин, мусульманин, индус, американец или китаец? Как это помогает вам познать свое существо? Все это неуместно, потому что ваше существо не является индийским, китайским, американским, индуистским, мусульманским или христианским. Ваше существо – это просто чистая есть-ность.

Чистая есть-ность – вот что я называю богом. Если вы постигли свою внутреннюю божественность, вы поняли, что такое жизнь. Если нет – значит, вы пока не смогли разгадать жизнь. Таково мое послание. Вся жизнь целиком постоянно указывает на то, что вы боги. Как только вы это поймете, смерти не станет. Тогда вы усвоите урок. Тогда в смерти боги вернутся домой.

Рабби Бирнхам находился при смерти, и его жена разразилась слезами.

Он сказал: «Почему ты плачешь?

Вся моя жизнь была лишь для того, чтобы я научился умирать».

Вся эта жизнь – это просто тренировка, обучение тому, как вернуться назад домой, как умереть, как исчезнуть. Потому что в то мгновение, когда вы исчезнете, в вас появится бог. Ваше присутствие – это отсутствие бога, ваше отсутствие – это его присутствие.

(Из книги «Искусство умирания», беседа 1)

Смерть уже происходит. Сталкиваетесь вы с ней или нет, смотрите вы ей в лицо или нет, она уже здесь. Она подобна дыханию. Когда ребенок рождается, он вдыхает, делает свой первый вдох. Это начало жизни. И когда однажды он станет стариком и умрет, он сделает выдох. Смерть всегда происходит на выдохе, а рождение – на вдохе. Но вдох и выдох происходят постоянно. С каждым вдохом вы рождаетесь, с каждым выдохом умираете.

Поэтому прежде всего надо понять, что смерть не ждет вас где-то в будущем, как это всегда изображается. Смерть – это часть жизни; это продолжительный процесс – не в будущем, но здесь, сейчас. Жизнь и смерть – две стороны бытия, происходящие одновременно.

Обычно вас приучали думать, что смерть против жизни. Но смерть не против жизни – жизнь невозможна без смерти. Смерть – это само основание, на котором покоится жизнь. Смерть и жизнь – как два крыла. Птица не может лететь на одном крыле, и человек не может жить без смерти. Поэтому, прежде всего, необходимо ясное понимание того, что такое смерть.

Смерть – процесс совершенно необходимый для существования жизни. Это не враг, это друг. И она не где-то в будущем, она здесь, сейчас. Она не произойдет в будущем, она происходит всегда. Она с вами с тех пор, как вы появились здесь. Она происходит с каждым выдохом – небольшая смерть, маленькая смерть, но из-за страха вы отодвигаете ее в будущее.

Ум всегда старается избежать вещей, которых он не в состоянии понять, а смерть – одна из самых непостижимых тайн. Есть всего три тайны – жизнь, смерть и любовь. Все они за пределами ума.

Ум воспринимает жизнь как должное – и тогда нет необходимости исследовать. Это способ избегать жизни. Вы никогда не думаете, вы никогда не созерцаете жизнь, вы просто приняли ее и считаете, что так и должно быть. Но жизнь – огромная тайна. Вы живы, но не думайте, что вы познали жизнь.

Со смертью ум проделывает другой трюк: он ее откладывает. Принимать ее здесь и сейчас – означало бы находиться в постоянном беспокойстве. Поэтому ум откладывает ее в неопределенное будущее. Тогда нет нужды торопиться – когда она придет, тогда и посмотрим.

А для любви ум создает заменители, которые не являются любовью. Иногда вы называете любовью обладание, иногда вы называете любовью привязанность, иногда вы называете любовью доминирование. Все это – игры эго, с которыми любовь не имеет ничего общего. Фактически, эти игры делают любовь невозможной.

Река любви течет между жизнью и смертью, между двумя берегами жизни и смерти. И она возможна только для того человека, кто не принимает жизнь как должное, кто двигается в глубину, становится живым, экзистенциальным, подлинным. Любовь возможна для человека, который принимает смерть здесь и сейчас и не откладывает ее. Тогда между этими двумя берегами возникает прекрасное явление – река любви.

Жизнь и смерть – как два берега. Река любви может течь – но это лишь возможность. Ее надо воплотить. Жизнь и смерть уже существуют, но любовь нужно воплотить – в этом цель бытия человека. Пока любовь не воплотилась, вы упускаете весь смысл бытия.

Смерть уже происходит – поэтому не откладывайте ее в будущее. Если вы не откладываете ее в будущее, не возникает вопроса о том, чтобы защитить себя. Если смерть уже происходит – а она происходит постоянно – тогда встает вопрос о том, чтобы защитить себя от смерти. Смерть не убивает вас, она происходит, пока вы живы, – прямо сейчас. И она не разрушает жизнь; на самом деле, она каждое мгновение обновляет жизнь. Старые листья опадают и освобождают место для новых. Старый цветок вянет, и появляется новый цветок. Когда одна дверь закрывается, немедленно открывается другая. Вы умираете каждое мгновение, и каждое мгновение случается воскрешение.

Однажды ко мне пришел христианский миссионер и спросил: «Вы верите в воскрешение Иисуса Христа?» Я сказал ему, что нет необходимости заглядывать так далеко – все воскресают каждое мгновение. Он не мог этого понять. Это трудно для людей, которые слишком погружены в собственные концепции. Он сказал: «Но ведь вы верите в то, что он был распят? Это ведь не просто миф, это реальность? Как вы думаете?» Я снова ответил ему, что любой человек каждое мгновение оказывается распятым. В этом весь смысл распятия и воскрешения Иисуса Христа. Совершенно не важно, происходило ли это в истории. Размышлять о том, произошло это или нет, просто бессмысленно – это происходит. Каждое мгновение прошлое оказывается распятым, старые листья опадают. И каждое мгновение в вас возникает, воскресает новое существо. Это постоянно происходящее чудо.

Второе, что нужно понять про смерть, что смерть – это единственное, что произойдет неизбежно. Все остальное неопределенно – оно может случиться, а может и не случиться. Смерть неизбежна потому, что с рождением она уже частично произошла, процесс должен завершиться – поэтому где-то впереди, в темноте должно быть его окончание, его противоположный полюс. Вы не встретились с ним потому, что вы боитесь идти в темноту. Но это неизбежно. С рождением смерть стала неизбежностью.

Когда такая уверенность проникает в ваш разум, вы расслабляетесь. Когда что-то является абсолютно ясным, волнения нет. Волнение возникает из-за неуверенности.

Понаблюдайте. Человек умирает, и он очень беспокоится. В то мгновение, когда он узнает, что смерть неизбежна, когда врачи говорят: «Теперь вас не спасти», он испытывает шок. Все его существо трепещет. Но потом это проходит, и беспокойство исчезает. Если человеку позволить узнать, что он умрет и что смерть неизбежна, с этой неизбежностью в его существо входит мир, тишина.

Каждый умирающий имеет право знать о своей смерти. Врачи часто это скрывают, думая: «Зачем его беспокоить?» Но вызывает беспокойство неопределенность, определенность – никогда. Это подвешенное состояние, эта неизвестность, когда человек гадает, умрет он или нет, – коренная причина беспокойства. Если смерть неизбежна, изменить ничего нельзя. Тогда человек просто принимает ее. И в этом принятии воцаряется спокойствие, тишина. Поэтому, если человеку позволено знать, что он умрет, в момент смерти он обретает мир.

На Востоке это практиковалось тысячелетиями. И, кроме того, в таких странах, как Тибет, были разработаны определенные техники, помогающие человеку умереть. Эта система была названа «Бардо Тодо». Когда человек умирал, его друзья, родственники и знакомые собирались вокруг него, чтобы ему стало абсолютно ясно, что смерть неизбежна, и чтобы помочь ему расслабиться.

Если вы можете умереть, полностью расслабившись, качество смерти меняется, и ваше новое рождение будет иметь более высокое качество. Качество рождения определяется качеством смерти. И потом, в свою очередь, качество рождения определит качество следующей смерти. Таким образом человек поднимается все выше и выше, так он эволюционирует. Как только он ощущает полную неизбежность смерти, его лицо вспыхивает пламенем – это можно заметить. В действительности, происходит чудо: человек становится таким живым, каким прежде не был никогда.

В Индии есть поговорка, в которой говорится, что перед тем, как погаснуть, пламя разгорается очень ярко. Только на мгновение оно вспыхивает во всей своей тотальности.

Я читал одну маленькую историю.

Жили два червяка. Первый был ленив, беспечен и всегда валялся в постели допоздна. Другой всегда поднимался рано и уходил по делам. Раннего червя поймала ранняя пташка. Позже пришел рыбак с фонарем и поймал ночного червя. Мораль: победить невозможно.

Смерть неизбежна. Что бы вы ни делали – встаете вы рано или нет – смерть наступит неизбежно. Она уже происходит, именно потому она неизбежна; она уже происходит, именно потому она предопределена. Зачем тогда ждать той минуты, когда вы умрете в своей постели? Почему не убедиться в этом прямо сейчас?

Просто наблюдайте. Когда я говорю, что смерть неизбежна, разве вы не чувствуете, что страх у вас внутри исчезает? Разве вы не чувствуете, что даже сама мысль – и сейчас это всего лишь идея, а не ваш опыт – даже всего лишь мысль о неизбежности смерти приносит тишину и покой. Если вы можете пережить это… А вы можете, потому что это факт. Я не говорю о теориях, я не занимаюсь теориями. Это простой факт. Просто откройте глаза и посмотрите. И не пытайтесь ее избежать, это невозможно. Избегая, вы упускаете. Примите его. Заключите его в объятия. И живите с сознанием, что каждое мгновение вы умираете, и каждое мгновение вы рождаетесь. Позвольте этому происходить. Не цепляйтесь за прошлое – его больше нет, оно ушло. Зачем тащить на себе мертвые вещи? Зачем нагружать себя трупами? Отбросьте их. И вы почувствуете невесомость, вы почувствуете облегчение.

Как только вы отбрасываете прошлое, будущее отпадает само собой, потому что будущее – это не что иное, как проекция прошлого. В прошлом что-то доставляло вам удовольствие, и теперь ум переносит эти удовольствия в будущее. В прошлом вы от чего-то пострадали – и теперь ум создает будущее, в котором эти страдания не должны произойти. Это и есть ваше будущее. Если не этим, то чем еще оно является? Удовольствия, испытанные в прошлом, переносятся в будущее, а страдания отбрасываются. Ваше будущее – это более красочное, подретушированное прошлое; перерисованное, обновленное – но все же прошлое. Как только прошлое отброшено, будущее внезапно тоже отпадает – и тогда вы оказываетесь в здесь и сейчас; вы оказываетесь в самой жизни; вы экзистенциальны – и это единственный способ быть. Все остальное – это избегание жизни. И чем больше вы избегаете жизни, тем больше боитесь смерти.

Человек, который действительно живет, никоим образом не боится смерти. Если вы живете правильно – вы уже покончили со смертью: вы уже так благодарны, так реализованы. Но если вы не жили, присутствует постоянное беспокойство: «Я еще не жил, а смерть уже приближается. И со смертью все кончится, со смертью нет будущего». И так человека заполняет страх, он боится и пытается избежать смерти.

Пытаясь избежать смерти, вы упускаете жизнь. Перестаньте избегать. Проживайте жизнь. Когда вы проживаете жизнь, смерть теряет свою силу. Проживая жизнь, вы становитесь такими реализованными, что, если в этот самый момент придет смерть и будущее исчезнет, вы будете к этому готовы. Вы будете готовы и счастливы. Вы прожили свою жизнь, вы наслаждались существованием, вы праздновали его, вы удовлетворены. Тогда нет никаких жалоб, никакого ворчания, никакого недовольства. Вы приветствуете смерть. И до тех пор, пока вы не сможете приветствовать смерть, ясно одно: вы не жили.

Я слышал анекдот…

Два венгерских дворянина поссорились не на жизнь, а на смерть. Но так как никто из них не хотел рисковать жизнью, сражаясь на шпагах или пистолетах, они решили, что дуэль будет бескровной. Каждый должен был назвать какое-то число, и тот, кто назовет большее число, будет считаться победителем. Рядом, конечно же, присутствовали секунданты, и, когда два дворянина, сидевшие на противоположных концах длинного стола, стали обдумывать наиболее крупное число, возбужденное ожидание возросло до предела. Тот, у кого было право назвать число первым, думал долго и напряженно. Вены на его висках набухли, на лбу выступил пот…