Текст книги "Дао: Золотые Врата. Беседы о «Классике чистоты» Ко Суана. Часть 1"

Конечно, они не говорили это в буквальном смысле, ни Иисус, ни Будда, но их слова имеют большое значение. То, что они в действительности имели в виду, это великое послание, оно метафорично. Вам нужно понять эту метафору. Их не заботят внешние родители, ваши отец и мать, их волнуют те внутренние отпечатки, которые ваши мать и отец оставили в вас.

Не внешние родители влияют на вас. Что они могут сделать? Вы здесь, а они могут находиться за тысячи миль отсюда, где-нибудь в Германии. Что они могут сделать? Они не могут влиять на вас. Но у вас есть нечто внутреннее: у вас есть внутренние идеи, внутренние отражения, отпечатки, впечатления от ваших родителей, и эти идеи продолжают управлять вами. Если им не нравится, что ты стал саньясином, тогда твое сознание начинает испытывать чувство вины. Ты чувствуешь, что причиняешь своим родителям боль, что это нехорошо, что так не должно быть, и нужно что-то сделать.

Но родители всегда против всего нового.

Отец Будды не был им доволен, он был очень недоволен, он был зол на него. Будде пришлось бежать из своего королевства, потому что он боялся, что его поймают, – за ним послали сыщиков, чтобы те поймали его. Он был единственным сыном у своего отца, а отец старел – отцу было семьдесят, когда Будда убежал из дома. Отец боялся – кому достанется королевство? До него доходили всевозможные истории, слухи, сплетни, что он стал монахом, что он просил милостыню, стал нищим. И, конечно, старый король очень злился: «Что за вздор? Сын короля просит милостыню – зачем? У него есть все – зачем ему просить милостыню? А он ходит от дома к дому, просит подаяния, ходит босиком в окружении таких же нищих, как он сам. Что он делает? Он предал меня в моем преклонном возрасте!»

Естественно, он злился, но настоящий гнев заключался в другом. Причина этого гнева была в том, что сын пошел против его религии, его идеологии. Он пошел против всего того, что представлял собой отец – он пошел против эго отца.

Родители Иисуса тоже были недовольны Иисусом. Они были ортодоксальными иудеями – как они могли быть довольны сыном, который проповедовал странные вещи и говорил так, будто он знал больше, чем Моисей? Ведь Иисус повторял снова и снова: «Так вам говорили в прошлом… но я говорю вам, что это неверно. Вам говорили, что если кто-то бросит в вас камень, ответьте ему тем же. Но я говорю вам, что если кто-то ударит вас по одной щеке, подставьте ему и вторую щеку».

Это совершенно противоречило иудейскому представлению о справедливости, это казалось практически антииудейским – потому что даже сам иудейский Бог провозглашает в Талмуде: я – очень ревнивый Бог. Если вы пойдете против меня, я уничтожу вас.

И он полностью разрушил два города. То, что случилось в Хиросиме и Нагасаки, иудейский Бог сделал на три тысячи лет раньше! Он разрушил два города по той простой причине, что люди не следовали его представлениям о морали, они стали вести себя аморально. Он разрушил целиком два города.

Но не могли же все люди быть аморальными, и даже если все люди были аморальными, они не могли быть аморальными в одинаковой степени. Там также были маленькие дети – они не могли быть аморальными. Они еще ничего не знали о морали и аморальности. Там также были старики, они не могли быть аморальными. Были и больные, которые даже не могли встать с постели. Какие аморальные действия они могли совершить? Но он так разозлился, что полностью разрушил два города, просто чтобы преподать урок человечеству.

А этот молодой человек по имени Иисус говорит: «Прощайте…» Он пошел абсолютно против всех представлений иудейской религии. Он стал учить людей новым понятиям, новому видению, новым способам приблизиться к Богу. Родители злились.

Был один случай, когда Иисус учил в окружении своих учеников, а также толпы. Пришла его мать, и кто-то из толпы сообщил ему: «Твоя мать ждет снаружи и хочет немедленно тебя видеть». И говорят, что Иисус ответил: «Скажите этой женщине…», – не «моей матери», он говорит: «Скажите этой женщине, что у меня нет отца и нет матери, у меня нет родственников. Все мои родственники – это те, кто со мной, и я не имею никакого отношения к тем, кто не со мной. Передайте ей, чтобы она уходила».

Это кажется жестоким, это кажется бессердечным, но тому есть причина. Все эти истории символичны, я не думаю, что они случились на самом деле. Я не думаю, что Иисус мог сказать: «Скажите этой женщине…» Но это о чем-то говорит. Вы должны выбросить идею своего отца, идею своей матери из глубины своего существа, только тогда вы станете зрелыми. Пока вы носите в себе эту идею, вы остаетесь незрелыми, вы не взрослеете. Ведь ни один отец, ни одна мать никогда не хотят, чтобы вы по-настоящему повзрослели, потому что зрелость будет означать, что вы стали свободными.

Все религии учат вас уважать своих родителей по той простой причине, что если вы уважаете родителей, вы будете уважать прошлое, вы будете уважать традиции, вы будете уважать обычаи. Если вы уважаете своего отца, вы будете уважать и Бога-отца. Но если вы не будете уважать своих родителей, вас уже ничто не будет связывать с традицией, а ни одна церковь не может этого допустить.

Я не говорю, что не нужно уважать своих отца и мать. Я говорю, что вы можете уважать отца и мать только тогда, когда вы полностью свободны от своих внутренних отпечатков отца и матери, в противном случае ваше уважение будет фальшивым, ложным. Вы можете любить своих отца и мать, только когда вы совершенно от них свободны, в противном случае вы не сможете их любить, вы будете продолжать злиться на них. Никто не может любить кого-то, пока не станет свободным от этого человека. Если присутствует какая-либо зависимость, любовь остается только внешней оболочкой, глубоко внутри скрывается ненависть. И каждый ребенок ненавидит своих отца и мать – каждый ребенок, без исключения. Но ему извне навязывается уважение.

Просто загляните в свое подсознание, посмотрите вглубь себя, и вы обнаружите огромный огонь мести. Вы хотите отомстить своим родителям. Вы злитесь, потому что они в ответе за то, какие вы есть. Именно то, как они воспитали вас, – причина ваших страданий. Из-за того, как они вас обусловили, вы искалечены и парализованы. Поэтому, естественно, в вас живет ненависть.

Я бы хотел, чтобы вы осознали это, так чтобы вы могли это отбросить – ведь что бы они ни сделали вам, они сделали это бессознательно. Их нужно простить. Простите их.

Иисус говорит: «Возненавидьте отца и мать». Будда говорит: «Убейте их». Я же говорю вам: простите их – что гораздо труднее. Простите их, потому что, что бы они ни сделали, они сделали это по незнанию, они были обусловлены своими родителями и так далее и тому подобное. Даже Адам и Ева были обусловлены своим отцом – вот откуда берет начало обусловливание. Бог в ответе за обусловленность Адама: «Не ешьте плода с Древа познания». Привлекло именно это «не» – это отрицательное обусловливание. Когда вам говорят, чтобы вы чего-то не делали, и акцентируют на этом внимание, в вас возникает неудержимое желание поэкспериментировать, испытать это. Почему? – почему Бог так настаивает на этом? Ведь Древо познания не может быть чем-то плохим, познание не может быть плохим. Если вы станете мудрыми, что тут плохого? Мудрость – это хорошо, знание – это хорошо.

Наверняка Адам размышлял про себя: «Бог пытается не допустить того, чтобы я стал таким же знающим, как и он: он хочет, чтобы я всегда оставался в зависимости от него, чтобы мне всегда приходилось обращаться к нему за советом, чтобы я никогда не жил самостоятельно и всегда был лишь его тенью. Он не хочет, чтобы я был свободным и независимым». Это простое логическое умозаключение.

И вот что сделал дьявол – он привел те же доводы. Он сказал Еве… Почему он избрал Еву, а не Адама? Потому что если вы убедите жену, если жена будет убеждена, то вам не нужно беспокоиться о муже.

Любой специалист по рекламе знает об этом, поэтому вся реклама ориентирована на женщин. Как только они будут убеждены, никто не сможет их разубедить, по крайней мере, их мужья. Они должны будут последовать их примеру, им придется это сделать – потому что женщина превратится в бесконечную пытку, если вы этого не сделаете.

Дьявол был первым специалистом по рекламе. Он был пионером, основателем целого искусства. Его не волновал Адам – должно быть, он знал, что мужья находятся под каблуком у своих жен, так зачем о них переживать? Надо уговорить жену. Он стал уговаривать ее, и, конечно, она поверила, потому что логика была очевидной. Он сказал: «Бог запретил это только потому, что он не хочет, чтобы вы стали как боги. Как только вы вкусите плод с Древа познания, вы станете как боги. А он завидует, он боится. Но с вашей стороны будет глупостью, если вы не отведаете его. Будьте как боги!»

А кто не хочет быть как боги? Как только возник соблазн, устоять было невозможно. Но вся обусловленность исходила от самого Бога – это было отрицательное обусловливание.

Ваши родители, на самом деле, не несут ответственности. Бессознательный человек не может быть в ответе: он действует бессознательно, он не ведает, что творит.

Вы должны погрузиться внутрь себя и очистить себя от всех представлений, которые родители вам навязали, как положительных, так и отрицательных. Тогда в вас возникнет великое сострадание к вашим родителям, великое сострадание и огромная благодарность, потому что все, что бы они ни делали, они делали – по крайней мере, как они сами говорят, – думая, что это во благо. Они не делали вам намеренно ничего плохого. Даже теперь, если они против вашей саньясы, если они не довольны вашей саньясой, то это потому, что они думают, что вы попали не в те руки, что вы отошли от их традиционного наследия. Они боятся, что вы можете сбиться с пути, и впоследствии будете страдать, что однажды вы пожалеете. Они переживают за вас.

Их любовь бессознательна, поэтому вам не нужно их слушать, но вы не должны злиться на них – их нужно понять.

Ты говоришь: «Мои родители, евреи, недовольны тем, что я стал саньясином». Во-первых, они иудеи, это одна из самых древних религий в мире. В мире существует только две старые религии – иудаизм и индуизм. А чем старее традиция, тем больше ее вес, она сильнее давит на людей. Все новое легкое.

Мои саньясины могут ходить легко, почти танцуя. Но пятитысячелетняя традиция имеет огромный вес, это долгое прошлое. Они не могут простить Иисуса – как же они могут простить тебя? А ведь Иисус не стал моим саньясином! В действительности, он никогда не выходил за пределы традиции, он остался иудеем. Он не был христианином, имейте это в виду, потому что в то время не было христианства. Христианство возникло в результате его смерти, благодаря его воскресению. Поэтому я всегда называю христианство «крестианством» – оно не имеет никакого отношения к Христу, оно связано с крестом. Поэтому крест и стал символом христианства – он важнее Христа.

Они не простили Иисуса, а он никогда не выходил за рамки традиции. Конечно, он говорил вещи, которые казались несколько странными, немного новыми. Он привносил новый свет, он очищал зеркало иудейского сознания от старой пыли. Но они не смогли его простить, даже теперь. Я не встречал ни одной книги, написанной евреем в поддержку Иисуса. Они по-прежнему думают, что он был неправ, они по-прежнему думают, что его заслуженно распяли, они по-прежнему думают, что он был преступником.

А стать моим саньясином – это, конечно же, гораздо опаснее, потому что это полный уход от всех традиций. Это не просто смена одной традиции на другую, а отбрасывание самого традиционного ума. Это отбрасывание традиционности как таковой – вы становитесь нетрадиционными, необщепринятыми. Это чистая революция! И, естественно, они боятся – у иудеев много причин бояться.

Но при этом между мной и евреями существует определенное притяжение. Я привлек стольких евреев, что сам иногда удивляюсь – я что, еврей? Или в чем тогда дело? – потому что евреев не так-то легко привлечь. Их не привлек Иисус. Их не привлек никто другой. Почему они пришли ко мне? Я затронул в них что-то глубокое. По сути, они пострадали от традиции больше, чем кто-либо еще, и именно поэтому им стало так интересно мое видение – потому что я против традиций. Им хотелось бы от них избавиться.

Еврей и чернокожий сидят рядом в поезде. Вдруг еврей понимает, что чернокожий читает журнал на иврите. Какое-то время он молчит, а потом шепотом говорит:

– Послушай, дружище, разве тебе мало быть черным?

Возможно, твои родители боятся: «Разве мало того, что ты еврей? Ты хочешь еще пострадать?» Потому что пребывание со мной будет опасным. Свобода гораздо опаснее, чем что-либо еще в этом мире. Свобода – это огонь: она сжигает твое эго, и оттого, что она сжигает твое эго, она причиняет боль эго многих людей, и они все становятся твоими врагами.

К тому же евреи – очень мирские люди. Это единственная религия, которая является совершенно мирской. Существует два вида религий: мирские религии – иудеи представляют мирскую религию – и духовные религии, такие как буддизм. Буддисты будут против меня, потому что им я покажусь немного мирским, а евреям я покажусь слишком не от мира сего.

Но я и то, и другое: я мост. Моя саньяса – это синтез, потому что я не разделяю «этот мир» и «тот мир». Для меня они оба прекрасны. И нужно жить в обоих мирах, потому что они не нераздельны, они неразделимы. Сама идея такого разделения стала большой бедой.

Иудеев больше интересуют деньги, чем медитация. Конечно, узнав, что ты стал медитировать, они испугаются: «Что ты делаешь? Пора зарабатывать деньги. Пора пустить корни в мире. Не трать впустую драгоценное время!» По их мнению, пока ты еще молод, ты можешь что-то сделать, а с возрастом ты будешь все менее и менее способен зарабатывать деньги, обрести власть, престиж, сделать имя в этом мире. Здесь ты попусту тратишь свое время.

Даже у тех, кто находится здесь, если это евреи, пережитки традиции сохраняются. Одна саньясинка несколько дней назад уезжала отсюда на работу в эйфории – должно быть, она прикоснулась к чему-то неосязаемому в медитации, или пережила мгновения тишины здесь, на дискурсе, получила проблеск чего-то неизвестного. В такие моменты, даже если вы еврей, ваше еврейство исчезает. Отправляясь в офис, она сказала, что хочет пожертвовать сто тысяч долларов на новую коммуну. А через пять минут она вернулась и заявила, что решила все отменить! Ее спросили: «Что случилось? Да, мы отменим, но ведь это была твоя инициатива, никто тебя ни о чем не просил. Ты сама предложила, а теперь, спустя всего пять минут… что случилось?»

Она ответила: «Я повидалась с Амитабом, одним из моих друзей, и он сказал: „Ты что, спятила? Немедленно пойди и все отмени!“ Он отчитал меня!»

Так вот, Амитаб – польский еврей! Это самая опасная комбинация, какую только можно найти – поляк и еврей! Конечно, он любит меня и любит безмерно – он сейчас здесь, это один из моих самых важных терапистов, он живет в моем доме, в «Лао-цзы» – но наследие есть наследие!

В сильном возбуждении Исаак зовет Давида:

– Давид, иди скорее сюда, я провернул потрясающую сделку. Триста пар брюк за пятьдесят долларов!

Давид подбегает к Исааку, где он обнаруживает гору из трехсот пар брюк. Он осматривает их.

– Но, Исаак, у этих брюк только одна штанина! – говорит он. – Их невозможно носить!

– Послушай, Давид, – отвечает Исаак, – помимо того, что есть люди с одной ногой, я ведь тебе уже говорил – нам нужно их продать, а не носить!

Еврей приезжает в Чикаго из Израиля, он приезжает в Америку впервые. Идет дождь, поэтому он останавливается у магазина, чтобы купить пару туфель. Памятуя о совете отца, когда служащий просит за туфли двадцать долларов, он начинает торговаться:

– Десять долларов!

– Это невозможно! – отвечает служащий.

– Десять или ничего! – не отступает еврей.

Тогда служащий идет советоваться с управляющим.

– Хорошо, десять, – возвращаясь, говорит он.

– Нет, – отвечает еврей, – пять!

Служащий снова советуется с управляющим…

– Хорошо, пять.

– Нет, два! – не унимается еврей.

– Послушайте, – говорит служащий, устав от него, – просто забирайте эти туфли и уходите!

– Нет! – восклицает еврей.

– Нет? Теперь вы их не хотите? – спрашивает служащий, не веря своим ушам.

– Я хочу две пары! – следует ответ.

Твои родители, должно быть, переживают: что ты тут делаешь? Такой умный парень, как ты, прожигает свое время, медитируя? Ты что, сошел с ума – сидишь в молчании и ничего не делаешь? Разве так должен вести себя еврей? Время – деньги, не трать его впустую!

Кроме того, родители есть родители, евреи они или нет: они чувствуют себя оскорбленными – их оскорбляет то, что ты думаешь, что знаешь больше, чем они, что ты пробуешь что-то новое, пытаешься быть мудрее, чем твои родители.

Еврей прибывает на Небеса, и Бог с состраданием в голосе спрашивает:

– Что с тобой случилось?

– Мое сердце разбилось, – отвечает тот. – Когда мой единственный сын, моя гордость и моя отрада, заявил, что он стал католиком, я почувствовал ужасную боль в груди…

– Тебе не следовало так сильно расстраиваться. Даже мой собственный сын поступил точно так же!

– И что ты сделал, Господи?

– Переписал завещание – написал Новый Завет!

Итак, что они могут сделать? Они составят новое завещание – пусть составят! Научись прощать их. Я не советую тебе ненавидеть их, потому что ненависть – это не свобода, если ты кого-то ненавидишь, то остаешься привязанным. Ненависть – это отношения, любовь – вот свобода. Любовь – это не отношения, а ненависть – отношения. Поэтому те, кто живет в отношениях, живут в ненависти, но не в любви. Любовь – это свобода. Люби их, тогда ты будешь свободен. Но чтобы полюбить их, тебе придется полностью очистить себя. Я не скажу, как говорил Гаутама Будда: «Убей их», – потому что убийство не поможет. Пойми их. Будь сострадательным. Убийство будет излишней спешкой. Не нужно никуда спешить.

Родители так глубоко в тебя проникли, они вошли не только в твою плоть и кровь, они проникли в тебя до мозга костей. Ты не можешь их легко убить – это невозможно. Тебе придется покончить с собой, если ты захочешь их убить, потому что только тогда они будут убиты. Они проникли в твое существо: ты – часть их, они – часть тебя. Но через глубокое понимание ты можешь от них освободиться.

Адвокат доказал невиновность еврея, убившего своих мать, жену и сестру. Прощаясь, он говорит этому человеку:

– Так как у тебя еще остался отец, я говорю лишь «До свиданья!»

Я не буду советовать этого, мои методы гораздо более тонкие. То, что говорил Иисус, и то, что говорил Будда, – это очень примитивные методы. То, что говорю я, гораздо сложнее – так и должно быть, ведь на дворе двадцатый век! Прости их. Пойми их. И тут все дело в тебе – твои внешние родители ни при чем. Если ты сможешь расслабиться внутри себя, если ты сможешь почувствовать к ним сострадание – потому что они по-своему пострадали… Они впустую потратили всю свою жизнь, а теперь хотят растратить и твою жизнь, потому что они не знают другого способа жить. В тебе неминуемо возникнет огромное сострадание, и, возможно, из того сострадания ты сможешь им как-то помочь, потому что сострадание действует очень тонко. Любовь – это величайшее в мире волшебство.

Я не говорю, что тебе нужно слушать их, следовать им, чтобы доставить им удовольствие, – это будет неправильно. Это будет разрушать твою жизнь и им тоже не поможет. Ты должен оставаться собой и при этом быть сострадательным и прощающим. И если вдруг ты поедешь туда, оставайся сострадательным и прощающим. Позволь им почувствовать твое сострадание, твою любовь, твою радость. Пусть они почувствуют твое празднование. Пусть они почувствуют, что случилось с тобой благодаря саньясе. Пусть они увидят изменение.

Отец Будды не переставал злиться до тех пор, пока не встретился с ним. Даже когда он его увидел, несколько мгновений он был так зол, что гнев застилал ему глаза. Будда молчал. Отец продолжал оскорблять его, говоря: «Ты был для меня глубокой раной – ты меня почти убил. Почему ты пришел теперь, двенадцать лет спустя? Я так долго ждал! Ты не был моим сыном, ты был моим врагом!»

Будда слушал, не проронив ни слова. Потом отец вдруг осознал, что сын не произнес ни одного слова, и спросил: «Почему ты ничего не говоришь?»

Будда ответил: «Сначала выскажи все то, что ты носил в себе все эти двенадцать лет. Выбрось это, облегчи себя! Только когда ты облегчишь себя, ты сможешь увидеть меня. Я скажу тебе одно: ты разговариваешь с кем-то другим, не со своим сыном. Тот человек, который оставил твой дворец, не вернулся назад – он умер. Я – совершенно новый человек. Я пришел с новым сознанием, с новой любовью, с новым состраданием. Но сначала облегчи себя, твои глаза так полны гнева, что ты не видишь меня. Пусть твои глаза очистятся».

Отец трясся от злости. Постепенно он стал остывать, сам этот ответ охладил его. Слезы злости застилали его глаза. Он вытер слезы, снова посмотрел. «Да, это не тот человек, который покинул мой дворец, это совершенно другой человек. Конечно, лицо то же, фигура та же, но это совершенно другое существо – вибрация новая».

Он упал к ногам Будды и сказал: «Дай посвящение и мне, потому что я уже очень стар, смерть приближается. Я бы тоже хотел ощутить вкус того, что попробовал ты. Прости меня и прости мне мой гнев. Я не знал, что происходит с тобой, что с тобой случилось. Хорошо, что ты пришел. Хорошо, что вспомнил обо мне, не забыл меня».

Так что когда поедешь назад, пусть они сначала выбросят все из себя. И помни, что это родители из Германии, поэтому весь процесс будет длиться у них дольше, чем у родителя Будды! Слушай молча. Не злись. Оставайся медитативным, спокойным и тихим, и твое спокойствие трансформирует их. Если ты по-настоящему хочешь им помочь…

Каждый саньясин должен хотеть помочь своим родителям – потому что они подарили вам рождение. Так или иначе, они вас воспитали – воспитали, как могли, ничто другое было просто невозможно. Все, что могли, они сделали, и они делали это для вашего блага. Оказалось это благом или нет – уже другой вопрос, но их намерения были благими. Так что, когда поедешь обратно, помни о том, чтобы помочь им.

Последний вопрос:

Ошо,

Ты никогда не устаешь от нас и от нашей глупости?

Скорее мне это нравится! Более того, я должен что-то делать, а это единственная вещь, которую можно продолжать делать бесконечно, вечно.

Иисус заскучал и пошел к своему отцу Богу.

– Пап, дай мне какое-нибудь занятие – мне скучно! – говорит он.

– Возьми пилку и отполируй вершины Гималаев! – отвечает Бог.

Спустя семь тысяч лет Иисус снова возвращается.

– А что мне теперь делать? – опять спрашивает он Бога.

Бог дает ему ложку и велит вычерпать всю воду из Индийского океана. Спустя семь тысяч лет он приходит снова.

– Сделано… а что теперь? – спрашивает он Бога.

Уставший Бог смотрит на него и говорит:

– Послушай, Иисус, ступай на Землю и убеди людей любить друг друга – это займет тебя навечно!

Я не священник, и я не исполняю долг. А иначе не мудрено заскучать и устать. Для меня это радость! Это моя любовь!

Папа ремонтирует свою летнюю резиденцию Кастель Гандольфо. Когда работа закончена, он приходит посмотреть на результат вместе с главным мастером. Все прекрасно.

Когда он входит в спальню, мастер, делая последний штрих, вешает над кроватью прекрасный античный крест двенадцатого века.

– Ах, нет-нет-нет, сын мой! – восклицает Папа. – Я уже говорил тебе, что здесь ничего не должно напоминать мне о работе!

Для меня это не работа. Для меня это радость, игра. Я действительно получаю от этого удовольствие!

Русский космонавт возвращается из своего космического путешествия. Его принимает Брежнев:

– Скажи мне правду, товарищ. Ты встретил там Бога?

– Если Вам нужна правда – то да, я нашел его! – отвечает космонавт.

– Так я и думал, – говорит Брежнев, – только пообещай мне больше никому этого не рассказывать.

Спустя несколько месяцев того же самого космонавта принимает Папа. Когда они остаются наедине, Папа шепотом спрашивает:

А теперь, сын мой, пожалуйста, скажи мне – ты встретил там Бога?

Сдерживая данное обещание, космонавт отвечает:

– Нет, к сожалению, нет, Ваша Святость.

– Так я и думал, – с грустью говорит Папа. – Послушай, только пообещай мне, что больше никому этого не скажешь!

Достаточно на сегодня.