Текст книги "История инвестиционных стратегий. Как зарабатывались состояния во времена процветания и во времена испытаний"

Эвакуация из Дюнкерка

Что касается Британских экспедиционных сил (BEF) во Франции, то они подвергались постоянным обстрелам со стороны люфтваффе и находились в отчаянном положении. RAF потеряли 268 из 474 самолетов, отправленных во Францию, и были не в состоянии обеспечить прикрытие с воздуха. Черчилль, всего через шесть недель ставший премьер-министром[68]68
  Уинстон Черчилль стал премьер-министром 10 мая 1940 года, в день начала немецкого наступления на Францию. Подготовка к эвакуации Дюнкерка началась 20 мая, а завершилась эвакуация 4 июня. Шесть недель, до официального прекращения боевых действий 25 июня, длилась вся французская кампания вермахта, получившая название «шестинедельной войны», – видимо, оттуда автор и взял указанный промежуток времени. – Прим. пер.


[Закрыть], столкнулся с серьезной катастрофой. Англия осталась одна, большая часть ее военной техники осталась во Франции, военно-воздушные силы противника превосходили в численности, а впереди была перспектива вторжения по морю и воздуху. Он сразу же понял, что любой ценой необходимо эвакуировать 400 000 человек из BEF. Это были сливки британской армии. Без них оборона родины была бы ослаблена – возможно, фатально.

Преследуемые немцами, BEF начали отступать к портовому городу Дюнкерк (на крайнем севере Франции). Дороги были забиты гражданскими беженцами, бельгийскими и французскими солдатами. Это был хаос. Подразделения смешались, дисциплина ослабела. Были отмечены грабежи со стороны мародерствующих групп французских и английских солдат. Когда они приблизились к морю и Дюнкерку, потенциальному порту эвакуации, эта огромная, дезорганизованная масса людей была частично окружена пятью танковыми дивизиями под командованием генерала Гейнца Гудериана[69]69
  Пять танковых дивизий входили в танковую группу Клейста, одним из трех корпусов которой командовал Гудериан. Группа Клейста завершила окружение по суше (никакой частичности, выход из окружения был возможен только морем), выйдя к морю в районе устья Соммы, – но в самом окружении принимало участие гораздо больше войск, и командовал ими отнюдь не Гудериан. – Прим. пер.


[Закрыть], которые приближались, чтобы отрезать их и затем уничтожить.

Поздним вечером 24 мая 1940 года Гитлер на большом черном «Мерседесе» с опущенным верхом, в коричневой куртке для верховой езды, неожиданно прибыл в штаб генерала Герда фон Рундштедта из группы армий «B»[70]70
  Генерал Герд фон Рунштедт во французской кампании командовал группой армий «А». В его подчинении находилось четыре армии и отдельная танковая группа Эвальда фон Клейста – и уже Клейсту подчинялся Гудериан. – Прим. пер.


[Закрыть], которому подчинялся Гудериан, и направился в картографический кабинет. На захваченной вилле, в которой располагался штаб, возникла паника, потому что Рундштедт и его подчиненные курили и пили, а Гитлер не выносил ни того, ни другого, особенно курения. Окна были распахнуты настежь, но, к счастью, фюрер был в хорошем настроении. Последовал военный совет.

Протокол этого совещания свидетельствует о том, что осторожный Рундштедт и его штаб утверждали[71]71
  Литературные данные не подтверждают этого тезиса. Генерал Блюментрит, начальник штаба Рунштедта, в книге «Войсковые операции групп армий “Юг” и “Запад”. 1939–1945» указывает, что Рунштедт и его штаб пытались опротестовать это решение; другие источники также сходятся на том, что остановка наступления на Дюнкерк была инициативой лично Гитлера, войсковое же командование подчинилось приказу с явной неохотой. – Прим. пер.


[Закрыть], что линии снабжения головных частей танковых дивизий были перенапряжены и что сами танки нуждались в техническом обслуживании после их долгого тяжелого пробега. Местность была болотистой и труднопроходимой, говорили они. Париж, а не Дюнкерк, был главной целью наступления. Кроме того, маршал авиации Герман Геринг обещал, что люфтваффе уничтожит большинство британских войск на обратном пути в Англию. Напротив, Гудериан настоятельно призывал продолжать наступление. Это была бесценная возможность уничтожить большую часть британской армии, сказал он. Еще один день, и его танки окружили бы их[72]72
  Имеется в виду – взяли бы Дюнкерк, единственный доступный для эвакуации морской порт. – Прим. пер.


[Закрыть]. Гораздо проще было бы убить их сейчас, а не позже.

Гитлер принял решение остановиться и не продолжать наступление, но противодействовать эвакуации обстрелами с воздуха и артиллерийским огнем. Неясно, сделал ли он это по военным или политическим причинам. Некоторые историки считают, что он, возможно, не хотел отдавать эту великую победу своим прусским генералам, с которыми у него были непростые отношения. Возможно также, Геринг убедил его, что люфтваффе могут уничтожить BEF с воздуха, затратив меньше ресурсов. В любом случае, нет никаких сомнений в том, что это была одна из главных стратегических ошибок войны. Если бы BEF оказались уничтожены во Франции, Британские острова оказались бы практически беззащитными, лишенными регулярных войск.

Более 350 000 английских и французских солдат были зажаты в семимильный периметр вокруг порта Дюнкерк. Эвакуация была грандиозным мероприятием. В распоряжении королевского флота был только 41 эсминец, поэтому прозвучал призыв о помощи. Британцы – мореходная нация, и траулеры, катера, буксиры, баржи, речные пароходы, сотни и сотни яхт и катеров вышли на помощь. Гавань в Дюнкерке была недостаточно глубокой для военных кораблей, поэтому требовались суда с малой осадкой. Собранная флотилия включала такие экзотические суда, как как канонерская лодка Mosquito с реки Янцзы[73]73
  На реке Янцзы была дислоцирована канонерская лодка Gnat («Мошка»). В 1940 году ее перевели из Китая в Средиземное море. – Прим. пер.


[Закрыть], парусная баржа Galeon’s Reach с Темзы, паром Canterbury, ходивший через канал, паром Gracie Fields, ходивший между Саутгемптоном и островом Уайт, катер Count Dracula и бывший претендент на Кубок Америки, яхта Endeavour. Даже 100-летний открытый парусник Dumpling совершил несколько рейсов. Шкиперы гражданских судов часто были яхтсменами-любителями, некоторые из них были весьма преклонного возраста. По оценкам, почти 900 судов того или иного типа были задействованы в эвакуации, и 243 из них были потоплены или уничтожены.

К тому времени, когда BEF добрались до Дюнкерка, большая часть города была охвачена пламенем, и по мере приближения войск они подвергались бомбардировкам с пикирования и обстрелам. Над городом висели огромные клубы дыма, а пляж был усеян сгоревшими машинами, а позднее и трупами. Глядя на сегодняшние фотографии, можно увидеть длинные змеевидные линии исхудавших, измученных людей, ожидающих спасения, тянущиеся далеко назад от причалов. На других фотографиях показывают солдат, пробирающихся по грудь в воде, чтобы добраться до лодок, которые уже забиты до отказа. На одной фотографии изображена гавань, которая представляет собой нагромождение всего: от эсминцев времен Первой мировой войны до старинного колесного судна «Императрица Индии».

На второй и третий день корабли, которые оказались атакованы и частично затоплены во время погрузки людей, загромождали большую часть гавани. Колесный пароход Crested Eagle был подожжен «Штукой», и большинство из 600 человек, находившихся на борту, погибли прежде, чем сгоревший корпус прибило к берегу. Эсминец Grenade, груженный войсками, стал еще одной жертвой «Штуки» и на некоторое время заблокировал вход в гавань. Груженое госпитальное судно, несмотря на наличие на нем Красного Креста, было разбомблено «Штукой» с пикирования и взорвалось недалеко от гавани. Погибших и раненых прибило к берегу. К этому времени RAF были настолько ослаблены, что мало что могли сделать, и люфтваффе имели почти полное превосходство в воздухе. Вернувшиеся в Англию британские солдаты проклинали RAF.

Переправа через канал тоже не была пикником. Немцы имели дальнобойную артиллерию, которая обстреливала корабли, когда они выходили из гавани, и воздушные атаки также продолжались. Опасаясь Королевского флота, немцы не использовали боевые корабли, но если бы они их использовали, британские эсминцы были настолько перегружены людьми, что их орудия основного калибра не могли стрелять[74]74
  Королевский британский флот состоял далеко не только из эсминцев, и тяжелые немецкие корабли неизбежно оказались бы перехвачены и как минимум связаны боем с превосходящими английскими морскими силами. – Прим. пер.


[Закрыть]. Темнота, туман и ненастная погода способствовали переправе, и в итоге 338 226 сражающихся, из них 123 000 французов, были спасены из Дюнкерка.

«Мы идем до конца»

Как сказал Черчилль парламенту 4 июня 1940 года: «Мы должны быть очень осторожными, чтобы не приписывать этому освобождению [в Дюнкерке] атрибуты победы. Войны не выигрываются эвакуацией»[75]75
  Речь в Палате общин 4 июня1940 года, Уинстон С. Черчилль, Never Give In! The Best of Winston Churchill ‘s Speeches, с. 214.


[Закрыть]. Затем он произнес одну из своих величайших военных речей.

«Даже если многие древние и прославленные государства пали или могут попасть под пяту гестапо и других гнусных машин нацистского управления, мы не сдадимся и не проиграем.

Мы пойдем до конца, мы будем биться во Франции, мы будем бороться на морях и океанах, мы будем сражаться с растущей уверенностью и растущей силой в воздухе, мы будем защищать нашу Родину, какова бы ни была цена, мы будем драться на побережьях, мы будем драться в портах и на суше, мы будем драться в полях и на холмах, мы никогда не сдадимся.

Даже если так случится, во что я ни на мгновение не верю, что этот остров или большая его часть будет порабощена и будет умирать с голода, тогда Британская Империя за морем, вооруженная и под охраной Британского флота, будет продолжать сражение, до тех пор пока, в благословенное Богом время, новый мир, со всей его силой и мощью, не отправится на спасение и освобождение старого»[76]76
  Цитируется по: Шарль де Голль, «Военные мемуары: Призыв 1940–1942», Пер. с фр. Анфилофьева А. А., Арзуманова Ю. Б., Гак В. Г. и др. – М.: АСТ; Астрель, 2003.


[Закрыть].

Когда он закончил, Палата общин, вдохновленная и взволнованная, встала как один и бурно приветствовала его. Его фразы и красноречие, достойные Елизаветинских времен, до сих пор отзываются эхом в сердцах. Однако через несколько недель Франция капитулировала. Восемнадцать месяцев спустя, к весне 1942 года, империя, которой он так дорожил, сильно уменьшилась.

Оккупация Франции Германией

Немцы вырвались вперед в искусстве войны благодаря танковым дивизиям и моторизованной пехоте. Никто не видел ничего подобного. Отступление превратилось в разгром. Французские граждане, некоторые в повозках, запряженных лошадьми, многие толкали ручные тележки, в паническом бегстве от chars allemands (немецкие танки – франц.) загромождали дороги и мешали движению. Тем временем танки прорывались по открытой местности к Парижу, встречая незначительное сопротивление. Толпы французских пленных угрюмо, но покорно маршировали по пыльным дорогам, многие из них все еще несли свои винтовки, которые немцы время от времени собирали и ломали под танками. Немецкие офицеры, стильно одетые, в солнцезащитных очках, проезжая через французские города в открытых штабных машинах, беспечно махали руками жителям.

Сотрудники посольств США и Великобритании считали, что на лидеров Франции в этот решающий момент оказывала пагубное влияние любовница премьер-министра Поля Рейно, графиня Элен де Портес, которая мечтала о том, что будет править Францией из своего будуара в манере маркизы де Помпадур, любовницы Людовика XV. Временами казалось, что она уже управляла Францией. Х. Фриман Мэтьюз, первый секретарь американского посольства, позже заметил автору, что в один из тех роковых дней он звонил в офис премьера, но застал его «отдыхающим» в другой комнате, а графиня сидела за его столом «в окружении генералов и высокопоставленных чиновников, которые вели большую часть разговоров и принимали решения»[77]77
  Графиня Элен де Порти, H. Freeman Mathews comment; William L. Shirer, The Collapse of the Third Republic, p. 817; также Robert Wernick, Blitzkreig, с. 187.


[Закрыть]. Будучи поклонницей Гитлера, графиня была убеждена в том, что Германия будет править Европой и Францией в течение столетий. Она выступала за немедленную капитуляцию; за то, чтобы Рейно был назначен немцами премьер-министром оккупированной Франции, а сама она стала бы премьером[78]78
  Игра слов: premier по-английски означает «первый» или «главный». – Прим. пер.


[Закрыть] в отношении Рейно.

Хотя Черчилль и не упоминает графиню, его замечания о французском руководстве в его речи Their Finest Hour («Их звездный час»), в части «Битва за Францию», весьма язвительны. Он был потрясен их бездействием и пораженчеством. Даже немецкое верховное командование находило собственные успехи невероятными, хотя это не помешало им использовать клин шириной 60 миль, образовавшийся на французском фронте. Вся имеющаяся моторизованная техника была брошена в атаку, и за 10 дней они продвинулись во Франции дальше, чем кайзеровские армии Первой мировой войны за четыре года. Когда новости дошли до Гитлера, генерал Альфред Йодль сообщил, что он был «вне себя от радости». Это было неудивительно. Это был его дерзкий план, который разделил силы союзников и уничтожил огромную французскую армию.

Крах Лондонского фондового рынка…

Тем временем, как показано на рис. 4.2, лондонский фондовый рынок возвращался к минимумам секулярного медвежьего рынка 1932 года. Чтобы понять Лондонский фондовый рынок и глубину падения, достигнутого им в то время, необходимо оценить гнетущую атмосферу лета 1940 года. Вторжение варваров по морю или по воздуху ожидалось в первую же темную ночь. И хотя англичане были настроены решительно, они, как и весь остальной мир, были потрясены нацистским завоеванием Европы. Они смотрели кинохронику с бесконечными колоннами танков, моторизованных орудий и грузовиков с высокомерными немецкими штурмовиками, мерно движущимися по улицам Парижа, в то время как огромные черные бомбардировщики и транспорты с германскими крючковатыми крестами проносились над головой. За этими кадрами следовали фотографии жалких беженцев, смотрящих на обломки своих разрушенных домов. Пессимисты предсказывали, что подобная судьба ожидала и Англию.

Самое поразительное в низком уровне рынка в конце июня было то, что он наступил, когда пессимизм в Англии по поводу войны достиг своего пика. Даже Черчилль в то время был несколько угрюмым. Хотя он не утратил решимости, его речи имели реалистичный и даже пессимистичный тон. 4 июня он предупредил Палату общин, что реальна угроза парашютного десанта, и «мы сочли необходимым принять все более строгие меры против иностранцев, “подозрительных личностей” и даже британских подданных»[79]79
  Уинстон С. Черчилль, Never Give In! The Best of Winston Churchill‘s Speeches, p. 217.


[Закрыть]. 17 июня в радиопередаче на Би-би-си он предупредил, что «новости из Франции очень плохие»[80]80
  Указ. соч. С. 218.


[Закрыть], и рассказал о «катастрофических военных событиях последних двух недель»[81]81
  Указ. соч. С. 221.


[Закрыть]. На следующий день в Палате общин он описал «колоссальную военную катастрофу»[82]82
  Указ. соч. С. 219.


[Закрыть] во Франции. 4 июля он рассказал Палате об уничтожении французского флота[83]83
  Накануне, 3 июля, английский флот атаковал французские военные корабли в гавани Мерс-эль-Кебир, расстреляв их на якорной стоянке, чтобы предотвратить возможную передачу их немецкому флоту. Обстоятельства этого расстрела, в частности открытие огня за полчаса до истечения срока предъявленного ультиматума, не делают чести английскому морскому командованию. – Прим. пер.


[Закрыть] и предупредил, что информация об офицерах или должностных лицах, «которые будут уличены в сознательном осуществлении тревожного или удручающего влияния, и чьи разговоры направлены на распространение тревоги и уныния», должна докладываться, а сами эти лица понесут ответственность[84]84
  Указ. соч. С. 234.


[Закрыть]. Такие речи, пусть даже драматичные и волнующие, не кажутся топливом для ралли на фондовом рынке.

…и подъем Берлинского фондового рынка

В течение мая, пока немецкая армия штурмовала Европу, берлинский фондовый рынок поднимался. Затем, в конце мая, в момент эвакуации Дюнкерка, на рынке произошла короткая, но резкая коррекция. В газете The New York Times от 30 мая 1940 года вышла статья с заголовком на три колонки:

«СОЮЗНИКИ ПОКИДАЮТ ФЛАНДРИЮ, НАВОДНЕНИЕ НА ИЗЕРЕ[85]85
  Изер – река в западной части Бельгии, недалеко от французской границы. – Прим. пер.


[Закрыть], СПАСАТЕЛЬНЫЙ ФЛОТ В ДЮНКЕРКЕ; ВРАГ АТАКУЕТ ПОРТ; ОДИН ОТРЯД ОТРЕЗАН ОТ МОРЯ ПРИ ПАДЕНИИ ЛИЛЛЯ»

На той же первой странице в тот день можно было прочесть заголовок мелким шрифтом: «Берлинская биржа падает из-за недостатка оптимизма». В статье говорилось, что «это было очевидной реакцией на предостережения против чрезмерного оптимизма среди населения после немецких побед на Западе. Берлинская биржа сегодня резко пошла на спад. Наибольший спад наблюдался в сфере судоходства и металлообработки в Рейнской области, при этом большинство выпусков упали на 5 %». Эта реакция интересна, потому что Дюнкерк во многих отношениях стал точкой максимального успеха Германии в войне против Великобритании.

Принято считать вполне вероятным, что решение Гитлера не посылать свои танки против британских сил, когда они оказались в ловушке, стало его роковым просчетом. Однако и по сей день находятся те, кто утверждает, что Гитлер всегда считал настоящим врагом, которого необходимо уничтожить, Россию и коммунизм, и тянул время в надежде на сепаратный мир и союз с Великобританией. Если бы это произошло, Германия, ведущая войну только на одном фронте, разгромила бы Россию в 1941 году. Тогда богатый «черноземный пояс» Восточной Европы, Украина и западная часть России стали бы «немецкой Индией», которую можно было бы оккупировать и далее эксплуатировать в имперском стиле. Конечно, история мира во второй половине века была бы совсем другой. Как минимум, Британия сохранила бы свою империю.

Франция капитулирует и Битва за Британию

Вернувшись в Лондон, Черчилль был потрясен пассивностью французского населения и отсутствием сопротивления. Он глубоко верил в непоколебимый патриотический характер британского народа, и, чтобы использовать этот дух, обратился с призывом добровольцев в недавно созданные силы самообороны под названием «Домашняя гвардия», со зловещим лозунгом: «Вы можете взять одного с собой!». На призыв немедленно откликнулось полмиллиона пожилых или не имевших армейского опыта мужчин, поначалу их вооружали «ружьями, пистолетами, спортивными винтовками, и даже пиками и булавами». Домохозяйки держали под рукой вилы. В конце концов, численность ополчения достигла полутора миллионов человек, и им выдали старые американские винтовки «Спрингфилд» времен Первой мировой войны. Люди стали строить «доты» на пляжах и рыть противотанковые рвы. Британская нация, вдохновленная риторикой и увещеваниями Черчилля, сплотилась как никогда прежде и была полна решимости сражаться до конца.

Когда над Эйфелевой башней взвилось знамя со свастикой и континентальная Европа оказалась побеждена, Гитлер начал обдумывать перспективу предложения Англии мирного договора, по которому Англия признала бы германский контроль над Европой, а также предоставила Германии определенные заморские владения. Он восхищался англичанами; он знал, что вторжение будет долгим и кровопролитным, и хотел бы, по его словам, «взаимопонимания», которое позволило бы Германии сконцентрироваться на «других врагах». В ретроспективе становится все более очевидным, что Гитлер (как и многие другие в Соединенных Штатах и Великобритании) считал, что настоящим врагом был Советский Союз и коммунизм. Он хотел иметь Британию в качестве союзника или по крайней мере нейтрала. В то время он отверг рекомендацию Йодля о террористической бомбардировке Лондона, и, после встречи с ним, Геббельс записал в дневнике: «…но фюрер не хочет разрушать империю»[86]86
  Из дневника Йозефа Геббельса.


[Закрыть]. В середине июня он уполномочил министра иностранных дел Италии и зятя Муссолини, графа Чиано, осуществить этот подход.

В военном кабинете[87]87
  Военный кабинет – верхушка коалиционного правительства, возглавляемого Черчиллем. Первоначально он состоял из пяти членов, впоследствии его численность заметно выросла. Одним из членов военного кабинета был сам Черчилль. – Прим. пер.


[Закрыть], состоявшем из пяти членов, в обстановке секретности лорд Галифакс, при поддержке Чемберлена, предложил Великобритании рассмотреть это предложение. В правительстве было несколько видных членов[88]88
  Надо понимать, что военный кабинет и правительство – это несколько разные организации. Если бы лорд Галифакс добился коллегиального решения военного кабинета (в который, напомним, Черчилль тоже входил) о рассмотрении этого предложения, его можно было бы выносить на суд правительства в надежде на поддержку со стороны вышеупомянутых членов. – Прим. пер.


[Закрыть], которые уже разочаровались в сентиментальном романтизме и хамстве Черчилля, и они утверждали, что, как выразился Чемберлен, следует рассмотреть такие условия, которые «хотя и будут тяжелыми, но не будут угрожать нашей независимости». По сути, это была бы условная капитуляция. Эти события подробно рассмотрены Джоном Лукачем.

Черчилль был возмущен. «Нации, которые пали в бою, поднялись вновь: но те, кто покорно сдался, были уничтожены». «Англия скорее пойдет на бой, чем будет вести переговоры с таким человеком, как Гитлер». Сразу же после этого, когда он выступил перед полным составом кабинета министров из 25 человек, он высказал категорическое несогласие с этой идеей, и кабинет сплотился вокруг него. Не должно было быть никаких переговоров, и тем более никакой капитуляции. Все эти разговоры были строго секретными, но примечателен тот факт, что пока происходило это обсуждение, британский фондовый рынок находился в процессе установления векового дна (т. е. прекращал падение).

Холодная реакция Великобритании привела к приказу фюрера о начале разработки планов операции «Морской лев», амфибийного и парашютного вторжения в Британию, которое должно было состояться не позднее 15 сентября: позднее высадка и наступательные боевые действия были бы крайне затруднены из-за погодных условий. В Нюрнбергских документах записано первое распоряжение Гитлера: «Так как Великобритания, несмотря на ее безнадежную с военной точки зрения ситуацию, еще не дала никаких знаков готовности к переговорам, я решил приготовить десантную операцию против Англии и, в случае необходимости, привести ее в исполнение»[89]89
  Директива № 16: О подготовке десантной операции против Англии. – Прим. пер.


[Закрыть]. Далее он сказал, что это будет исключительно трудное дело, потому что «перед нами стоит подготовленный к обороне и преисполненный решимости враг, который доминирует в морской акватории, которую мы должны использовать». По крайней мере во время «дуэли» 1940 года Гитлер был реалистом.

Тем не менее, немецкое высокомерие было на высоте. Прекрасным летним днем 21 июня во Франции солнце отбрасывало длинные тени между величественными вязами, дубами и соснами в Компьенском лесу, где в конце Первой мировой войны была подписана германская капитуляция. Все немецкое командование присутствовало там, одетое в богато украшенные и увешанные орденами мундиры. Теперь, в том самом старинном железнодорожном вагоне Гитлер сидел в том самом кресле, из которого маршал Фердинанд Фош унижал кайзеровских генералов. Гитлер принял капитуляцию Франции и станцевал еще один победный танец. Удар в спину в конце Первой мировой войны[90]90
  Очевидно, автор имеет в виду т. н. «Версальское унижение»: принуждение Германии к принятию Версальского договора на крайне неблагоприятных условиях. Но происходило оно через полгода после окончания военных действий, и ни о каких ударах в спину речи идти не могло. – Прим. пер.


[Закрыть], который так долго приводил его в ярость, теперь был отомщен. Условия договора были суровыми. Среди прочего, любой француз, воюющий за другую страну, отныне рассматривался, как франтирер[91]91
  Франтиреры – французский вариант партизан во франко-прусской войне 1870 года. – Прим. пер.


[Закрыть] (francs – tireurs) и подлежал расстрелу[92]92
  Это условие было направлено в первую очередь против французов, эвакуированных в Британию из Дюнкерка, – но под него подпадали, к примеру, и пилоты известной эскадрильи «Нормандия-Неман». – Прим. пер.


[Закрыть].

Теперь для воспаленного германского воображения казалось возможным решительно все. Другие страны, включая Италию и Румынию, обещали свою вечную верность. Ага-хан[93]93
  Султан Мухаммад-шах Ага-хан III, 48-й имам мусульманской шиитской общины исмаилитов, председатель Лиги Наций в 1938–1939 годах. – Прим. пер.


[Закрыть] и хедив Египта[94]94
  Аббас II Хильми-паша, (бывший) третий хедив Египта. После 1914 года Египетский хедиват, государство под управлением Османской империи, перестал существовать, как и титул хедива. – Прим. пер.


[Закрыть] вызвались распить с Гитлером праздничную бутылку шампанского в Виндзорском замке. Последний также предложил себя в качестве правителя Индии. Однако Гитлер понимал, что до победы над Англией еще далеко, и обдумывал детали вторжения. Его министр авиации Герман Геринг, громогласный и жадный до власти, заверил Гитлера, что его люфтваффе смогут уничтожить RAF и установить подавляющее превосходство в воздухе. Была собрана огромная флотилия десантных барж, и начались тренировки по высадке крупных десантов на широком фронте. 90 000 человек должны были высаживаться в первой волне, а на второй день должно было быть высажено 260 000 человек.

Однако с самого начала германский флот сильно сомневался в том, что он сможет защитить такое предприятие перед лицом превосходящего по численности и мощности британского флота, если только не будет гарантировано «абсолютное дневное господство в воздухе». Гитлер и сам понимал, что без контроля над воздушным пространством флот вторжения будет невероятно уязвим. Геринг пообещал, что уничтожит RAF вовремя, чтобы обеспечить вторжение в сентябре. Никто, кажется, не упомянул о его более раннем обещании, что самолеты люфтваффе лишат BEF возможности успешной эвакуации из Дюнкерка. Прусский Генеральный штаб был обеспокоен амфибийной высадкой, но Гитлер доказал, что они слишком часто были слишком осторожны и ошибались, так что они остались молчать.

Так началась Битва за Британию. Немецкая воздушная кампания под кодовым названием Adlerangriff (Атака орлов), была запланирована на 10 июля с интенсивных атак на судоходство и концентрированных бомбардировок, чтобы расстроить оборону южных портовых городов, которые были первоначальными целями вторжения, и чтобы вовлечь RAF в бои. Затем, с 24 августа по 27 сентября, воздушное наступление должно было быть расширено и усилено массированными бомбардировками Лондона в рамках подготовки к вторжению. За этот 11-недельный период RAF должны были быть уничтожены и должно было быть достигнуто господство в воздухе. Это был небезосновательный расчет, учитывая то, что в июле 1940 года немцы могли развернуть около 2000 самолетов, а британцы – от 700 до 800[95]95
  Автор приводит численность всех самолетов люфтваффе, задействованных в операции «Блиц», против численности британской истребительной авиации. На начало кампании в трех воздушных флотах люфтваффе насчитывалось чуть больше 1000 истребителей всех типов. – Прим. пер.


[Закрыть].

Как оказалось, последний период был временем максимального напряжения. В некоторые дни 1000 немецких самолетов была задействована над Англией одновременно с тремя или четырьмя сотнями немецких бомбардировщиков и истребителей![96]96
  Вероятно, автор имел в виду немецкие и английские самолеты, но совершенно непонятно, к какому числительному должно относиться то или иное прилагательное. – Прим. пер.


[Закрыть] 15 августа[97]97
  Автор имеет в виду 18 августа 1940 года, называемое также «тяжелейшим днем» (The Hardest Day) в Битве за Британию. – Прим. пер.


[Закрыть] в небе развернулась грандиозная битва на площади в 500 миль. Многие британские летчики на самолетах Spitfire и Hurricane совершили в тот день по три боевых вылета. 76 немецких самолетов были сбиты, 34 «Спитфайра»[98]98
  В «тяжелейший день» было безвозвратно потеряно 34 английских самолета всех типов. – Прим. пер.


[Закрыть] было потеряно, но RAF просто не располагали таким количеством опытных летчиков, каким располагали люфтваффе.

С другой стороны, люфтваффе имели ряд серьезных недостатков по сравнению с RAF, летавшими и сражавшимися над своей страной. Немецкие истребители имели лимит топлива примерно на 90 минут полета[99]99
  Это касается большинства истребителей, одномоторных BF-109. В действиях против Британии принимали участие также 250 двухмоторных тяжелых истребителей BF-110, которым вполне хватало топлива, но в маневренном воздушном бою они безнадежно проигрывали более вертким английским самолетам. – Прим. пер.


[Закрыть], 70 из которых уходило на перелет в Англию и обратно. Это означало, что после 20 минут полета над Англией они должны были прервать бой или рисковать исчерпать топливо и свалиться в пролив Ла-Манш. Из-за ограниченного радиуса действия немецкие истребители могли атаковать только юго-восточную часть Англии и Лондон. Остальная часть страны была в относительной безопасности, потому что бомбардировщики без сопровождения были уязвимы. Если немецкий самолет был сбит или поврежден, пилоту приходилось спасаться над Англией, и он неизбежно попадал в плен. Пилот Spitfire в тех же обстоятельствах мог отправляться в боевой вылет уже на следующий день, а если ему удавалось посадить поврежденную машину, то ее можно было отремонтировать.

К середине сентября RAF потеряли четверть своих пилотов и самолетов, был нанесен значительный ущерб инфраструктуре и вспомогательным объектам. Пять авиаполков были полностью выведены из строя, а вся сеть связи истребительного командования[100]100
  По всей видимости, имеется в виду т. н. «Система Даудинга», первая в мире централизованная система контроля воздушного пространства и управления комплексной ПВО, разработанная Хью Даудингом, маршалом авиации и начальником истребительного командования RAF еще перед войной. – Прим. пер.


[Закрыть] была на грани краха. В решающие две недели сражения с 23 августа по 6 сентября потери RAF составили 466 уничтоженных или поврежденных самолетов, а немецкие потери составили 385, из которых 138 были бомбардировщиками. RAF были настолько истощены, что недоучившихся курсантов забирали из летных школ и отправляли в бой. Черчилль признавал в своих записках, что еще несколько недель такой практики, и RAF будут уничтожены. В сентябре того года неизвестный пилот RAF прикрепил к стене своего дежурного помещения стихотворение У. Б. Йейтса «Ирландский летчик предчувствует смерть».

 
«Судьба исполнит свой обет
За облаками мне, вдали.
С кем бьюсь, к тем ненависти нет,
К тем, за кого я, нет любви»
(Перевод Искандера Джерайды)
 

Эти две недели были решающими, потому что обе стороны знали, что в период с 8 по 10 сентября фаза луны и высота прилива на юго-восточном и восточном побережье Англии были почти идеальными для высадки десанта. «Мы должны рассматривать следующую неделю или около того как очень важный период в нашей истории, – сказал Черчилль британскому народу в радиообращении 6 сентября. – Она стоит в одном ряду с теми днями, когда испанская Армада приближалась к Ла-Маншу, а Дрейк заканчивал свою игру в кегли[101]101
  Согласно историческому анекдоту, новость о приближении испанской Непобедимой армады в 1588 году застала Френсиса Дрейка, на тот момент вице-адмирала и заместителя командующего английским флотом, за игрой в кегли. – Прим. пер.


[Закрыть]; или когда Нельсон стоял между нами и Великой армией Наполеона в Булони». Гитлер ответил в радиообращении 14 сентября: «Если люди в Англии спрашивают “почему он не приходит”, я могу успокоить их. Он придет».

Правда заключалась в том, что немецкое командование знало, что они все еще не достигли превосходства в воздухе, и что пока оно не установлено, наступление невозможно. Тогда 10 сентября[102]102
  Первый массированный налет на Лондон был произведен 7 сентября. – Прим. пер.


[Закрыть] Геринг внезапно изменил тактику и перешел к ночным бомбардировкам Лондона – разумного объяснения этому не дали до сих пор. В течение 10 ночей люфтваффе бомбили лондонские доки и железнодорожные узлы, убивая множество гражданских лиц. RAF не были готовы к ночным боям, и бомбардировщики не подвергались опасности. Однако этот маневр дал RAF передышку, необходимую для отдыха пилотов и обслуживания самолетов. Позднее эксперты, пользующиеся всеми преимуществами ретроспективного анализа, категорически заявляли, что, не использовав свое уже почти достигнутое преимущество, прекратив борьбу с английской истребительной авиацией, Геринг потерял возможность завоевать господство в воздухе, без которого вторжение было невозможно осуществить.

С учетом современных знаний, можно предположить, что к 10 сентября Геринг и Гитлер пришли к выводу, что они не способны обеспечить успешного вторжения, и изменили тактику. Вероятно, это было мудрое решение. В то время было широко распространено мнение, что один немецкий солдат стоил двух-трех британских или французских солдат. Гунны были расой воинов[103]103
  Западноевропейская пропаганда часто называла немцев гуннами, особенно во время Первой Мировой войны. Но все же не будет лишним напомнить, что народ гуннов, или хунну, происходил из северокитайских степей, вторгся в Европу во время Переселения народов больше 1500 лет назад и не имел никакого отношения как к германским племенам того времени, так и к нынешнему населению Германии. – Прим. пер.


[Закрыть], и средний немец был лучше обучен, вооружен, лучше мотивирован и находился в отличной физической форме. Но на британской земле силам вторжения пришлось бы иметь дело с возмущенным народом, и, вероятно, они были бы уничтожены после кровопролитной борьбы.

Теперь, благодаря доступу к архивам люфтваффе, известно, что потери в ходе Битвы за Британию были столь велики, что перспективы установления господства в воздухе оказывались крайне сомнительны. За период с 10 июля по 31 октября, время Битвы за Британию, RAF потеряли 915 самолетов; а люфтваффе – 1733. Черчилль сказал в Палате общин: «Никогда еще в ходе человеческих конфликтов столь многие не были в долгу перед столь немногими».