Текст книги "История инвестиционных стратегий. Как зарабатывались состояния во времена процветания и во времена испытаний"

Бомбардировки Лондона: Город под бомбами…

В конце сентября Гитлер отложил вторжение до весны следующего года. Теперь немцы обратили все свое внимание на Лондон, чтобы сломить дух его жителей или, по крайней мере, сделать город непригодным для жизни. Каждую ночь до 3 ноября на Лондон налетали в среднем 200 бомбардировщиков. В то время техника ночных действий истребителей была еще не развита, поэтому RAF оказались почти беспомощны, а английские зенитные орудия производили много шума, но были неэффективны. Например, во время одного крупного налета 437 самолетов «Хейнкель-111» сбросили 450 тонн взрывчатых и зажигательных бомб, при этом был сбит только один бомбардировщик. Со временем технологии зенитного огня и навыки ночного боя британцев улучшились, но изначально Лондон был незащищенным городом и подвергся масштабным бомбардировкам.

Люди теряли свои дома и бизнес, и это поднимало вопросы компенсации. Детей отправляли из города в семьи, проживающие в более безопасных сельских районах. В то же время сложная система городской канализации была разрушена, и отходы сливались напрямую в Темзу, создавая угрозу здоровью людей. Жители Лондона почти каждую ночь проводили в холодных, сырых туннелях метро, где спать было почти невозможно, зато присутствовала угроза эпидемий. В октябре 1940 года опрос показал, что только 15 % лондонцев спали больше шести часов за ночь; 22 % – от четырех до шести часов; 32 % – менее четырех часов; 22 % – от четырех до шести часов; 32 % – менее четырех часов; и 31 % сообщили, что практически не спят.

Условия в туннелях были настолько ужасными, что не было ничего удивительного в том, что каждую ночь только половина населения Лондона заходила в метро. Туалеты на станциях метро не были приспособлены для постоянного скопления людей и были примитивными и грязными. В туннелях кишели комары и крысы. Тем не менее, с наступлением сумерек звучали сирены, люди прибывали с едой, напитками, одеялами и детьми и разбивали лагерь на железнодорожных платформах. Поезда продолжали ходить до полуночи, поэтому пассажирам приходилось пробираться через спящих людей. После ночной поездки женщина по имени Розмари Блэк написала в дневнике:

«В метро ужасающее, отвратительное зрелище. Глядя, как каждый коридор и каждая платформа на каждой станции по всей длине переполнены людьми, я не нахожу слов. Страдания этой жалкой человеческой массы, спящей, как черви, упакованные в консервную банку, – жара и вонь, грязь, бесконечный плач несчастных окровавленных младенцев, изможденные женщины с белыми лицами, кормящие своих детей, дети, зажатые и дергающиеся в шумном сне… если бы я хотела мучить своего злейшего врага, я не смогла бы придумать лучшего прокрустова ложа для этой цели»[104]104
  Комментарий Розмари Блэк, как об этом рассказывает Леонард Мозли, «Битва за Британию», с. 145.


[Закрыть].

Даже туннели метро не были идеальной защитой. 14 октября 1940 года бомба, сброшенная неподалеку от станции метро «Балхэм», разрушила сложную инфраструктуру над платформой, где укрывались 600 человек. Свет погас, вода, сточные воды и газ хлынули внутрь. Началась паника, и, хотя 350 человек спаслись, 250 утонули в жутких сточных водах[105]105
  По данным Комиссии CWGC на станции «Балхэм» погибло 66 человек. – Прим. пер.


[Закрыть]. Другой ночью на станции «Бетнал Грин»[106]106
  Жертвами инцидента на станции «Бетнал-Грин» стало 173 человека, большей частью женщины и дети. Станция поставила печальный рекорд одновременной гибели гражданских лиц во время Второй мировой войны в Британии. – Прим. пер.


[Закрыть] во время налета женщина споткнулась и упала на лестнице. Те, кто стоял прямо за ней, упали на нее, а остальные бросились врассыпную. В ту ночь 250 человек были либо растоптаны, либо задохнулись.

Однако, когда 1940 год перешел в 1941, а операция «Блиц» продолжалась, лондонцы приспособились. Семьи стали обзаводиться постоянными местами на платформах, возникла атмосфера соседства. Звучало хоровое пение, выступали странствующие менестрели. Люди знакомились, делились едой и напитками. Сложилась атмосфера «мы тут все вместе, приятель». В Олдвиче, в центре театрального района, знаменитые звезды спускались в метро после вечерних выступлений и давали представления. Удивительно, но, когда бомбардировки закончились, некоторые лондонцы, скучая по дружеской атмосфере, продолжали спать на платформах.

Тем не менее, налеты серьезно нарушали обычную жизнь города. Даже дорога на работу и обратно в разгар бомбежек была бесконечным испытанием. Смогут ли городские служащие продолжать работать? Позже в том же году люфтваффе представили новое, еще более страшное оружие. Парашютная мина, начиненная взрывчаткой, была длиной восемь футов, насчитывала два фута в диаметре и весила две с половиной тонны. Некоторые из них были бомбами замедленного действия, которые нужно было идентифицировать и обезвреживать, эвакуируя людей с большой территории. Некоторые были дополнительно заминированы, что делало их обезвреживание еще более опасным. Одна неразорвавшаяся парашютная бомба висела, покачиваясь на ветру, на рваном парашюте, возле самого большого резервуара для хранения газа. Парашют другой запутался в ограждении моста Хунгерфорд, пересекающего Темзу. За ними последовали зажигательные бомбы, которые также вызвали хаос. Но, как сказал Черчилль, «Лондон это выдержит».

К сожалению, бомбардировка имела несколько крайне неприятных побочных эффектов, а именно огромный рост преступности, особенно в городах. Разбомбленные дома были разграблены, число краж заметно возросло, а мелкие преступления и карманные кражи взлетели до небес. Число убийств в Англии и Уэльсе между 1939 и 1942 годами выросло на 22 %. Война разрушила узы гражданского общества, и богатые люди страдали, когда бесценные реликвии пропадали из клубов и частных владений. Состоятельные люди были вынуждены либо физически владеть своими ценностями в буквальном смысле слова, либо прятать их, чтобы предотвратить кражу. Очевидно, что уберечь драгоценности и столовое серебро было гораздо легче, чем антикварную мебель. Картины и скульптуры не представляли особого интереса для грабителей, но, с другой стороны, они были более уязвимы для бомбардировок. Одна очень старая и очень богатая леди много лет назад призналась автору, что она «четыре года спала со своими драгоценностями вместо мужа. Англия уже никогда не будет прежней».

Другим последствием бомбардировок стали эвакуация женщин и детей в сельскую местность и резкий рост числа разводов среди мужчин и женщин среднего возраста.

С другой стороны, прибытие в 1942 году американских войск с сигаретами и нейлоновыми чулками оживило черный рынок, и богатство начало накапливаться – не в тех руках. Таким образом, две закономерности, которые действовали по Европе на протяжении всей войны, выполнялись и для Англии. Ювелирные изделия были самой портативной, ликвидной и легко защищаемой формой богатства, и единственными людьми, разбогатевшими во время войны, были те, кто в той или иной форме был связан с черным рынком.

…но Лондонский фондовый рынок побеждает: британцы «непобедимы»

В конце 1940 года Лондон был осажденным городом в бедственном положении. Но несмотря на все это, лондонский фондовый рынок выстоял. Как показано на рисунке 3.5 в главе 3, в середине 1930-х годов казалось, что экономика Великобритании идет на поправку, и индекс Financial Times продемонстрировал огромный рост, к концу 1936 года он утроился по сравнению с минимумом 1932 года. Это был единственный крупный рынок в мире, превысивший максимум 1929 года. Обратите внимание на формирование двойной вершины. Затем, когда международная ситуация ухудшилась, он снова упал, и к январю 1940 года снизился почти на 40 % по сравнению с максимумом 1937 года. Первая половина 1940 года была практически постоянным прямым падением и возвращением к минимумам 1932 года. Минимум был достигнут после Дюнкерка и падения Франции в начале лета, когда в небе над головами лондонцев бушевала Битва за Британию. В течение остальной части года, когда Битва за Британию продолжалась и началась операция «Блиц», цены выросли. Позднее Черчилль писал, что больше всего он беспокоился в конце августа, но минимумы на фондовом рынке случились раньше. Почему? Возможно, потому что дно медвежьего рынка, по определению, должно быть точкой максимальной медвежьей активности. Свежие новости не обязательно должны быть хорошими; они просто должны быть не такими плохими, как те, что уже были. В мае и июне 1940 года большинство акций в Лондоне продавались со скидкой от 20 до 40 % к балансовой стоимости, и слабонервные пессимисты продавали людям решительным. Фактически, покупка акций рассматривалась почти как выражение уверенности и неуверенности. Нация теперь была полностью вовлечена и, как писал Черчилль в «Их звездном часе»[107]107
  «Их звездный час» – речь Черчилля, произнесенная перед Палатой общин 18 июня 1940 года. Текст речи занимал 23 страницы. – Прим. пер.


[Закрыть], «душа британского народа и расы оказалась непобедимой»[108]108
  Уинстон Черчилль, «Их звездный час», с. 610.


[Закрыть].

В книге «Сокровищница великих репортажей» пять корреспондентов, Роберт Баннелл, Хелен Киркпатрик, Эдвард Р. Марроу, Роберт Кейси и С. Н. Берман ярко описывают атмосферу того времени в Лондоне и по всей Англии. Страна, угнетаемая тяжелыми временами и раздираемая классовой борьбой, внезапно объединилась как никогда прежде. Угроза бомбардировок и вторжения сплотила людей, и они забыли о классовой борьбе и недовольстве. До поры до времени они не обращали внимания на трудности. Каждый хотел иметь оружие. Общим врагом были немцы, и как мужчины, так и женщины хотели внести вклад в защиту своего острова. Это было волнующее время.

Черчилль рассказывает в «Их звездном часе» о посещении [батареи] береговой обороны близ Дувра. Бригадир сообщил ему, что у него всего три противотанковых орудия, прикрывающих четыре мили основного пляжа. Более того, для каждого орудия имелось только шесть снарядов. Он спросил, как Черчилль считает, правильно ли будет, если он позволит своим людям сделать по одному выстрелу, для тренировки, чтобы они хотя бы увидели, как работает орудие. Черчилль ответил ему, что они «не могут позволить себе тренировочные снаряды, и что стрельбы до последнего момента следует проводить на ближайшем полигоне». Англичане осознали, что борьба идет не на жизнь, а на смерть, и были сосредоточены на защите своего острова любой ценой. Местная оборона разработала бомбу, которая прилипала к стали немецких танках. Идея заключалась в том, что солдаты или гражданские лица должны были подбежать к танку и налепить на него эту «липкую бомбу», даже если взрыв будет стоить им жизни.

Битва за Атлантику

С июля 1940 года по июль 1941 года шла другая борьба не на жизнь, а на смерть, – битва за Атлантику. Британцы знали, что, если линии снабжения их острова будут прерваны, они не смогут долго выживать и тем более вести войну. Позднее Черчилль писал: «Единственное, что действительно пугало меня во время войны, это была опасность, связанная с подводными лодками. Наши артерии, даже на всем протяжении ширины океанов, и особенно на подходах к острову, были под угрозой». Немцы использовали подводные лодки, надводные рейдеры и бомбардировщики Хенкель-111 для нападения на конвои. За неделю, закончившуюся 22 сентября 1940 года, было потоплено 27 судов общим водоизмещением почти 160 000 тонн. Несколько недель спустя конвой в Атлантике был уничтожен группой подлодок, и 20 из 34 судов были потоплены за два дня. В романе Николаса Монсератта «Жестокое море» превосходно описывается долгая битва против подлодок, лютого холода и безжалостного моря. Зимой в Северной Атлантике человек мог продержаться в воде живым всего около двух минут.

В октябре 1940 года шесть немецких надводных рейдеров вырвались в Северную Атлантику и начали атаковать конвои. Эсминцы и переоборудованные грузовые суда, вооруженные шестидюймовыми орудиями, с экипажами Королевского флота, защищали конвои от подлодок, но у них не хватало огневой мощи и брони, чтобы сражаться с немецкими крейсерами. Один из самых драматичных инцидентов произошел, когда карманный линкор «Шерер»[109]109
  Карманный линкор назывался «Адмирал Шеер»: автор снова произвольно меняет названия немецких кораблей. – Прим. пер.


[Закрыть] настиг конвой из 37 судов в сопровождении вооруженного пассажирского лайнера, переоборудованного во вспомогательный крейсер «Джервис Бэй». Капитан «Джервис Бэй» понимал безнадежность сражения, но решил атаковать немецкий линкор и вести бой как можно дольше, чтобы дать конвою время рассеяться в наступающей темноте. Подняв огромный боевой флаг, он на полной скорости приближался к немецкому кораблю. «Шерер» открыл огонь из 14-дюймовых орудий с дистанции 18 000 ярдов, в то время как «Джервис Бэй» все еще не подобрался к врагу на расстояние выстрела своих старых шестидюймовых орудий.

По мере сокращения дистанции некоторые из его снарядов начали давать эффект. В ходе неравного боя «Шерер» был вынужден повернуть, чтобы уйти от выпущенных торпед. Тем временем конвой разбегался во все стороны. С наступлением темноты «Джервис Бэй», охваченный пламенем и полностью потерявший управление, продолжал двигаться, пока около восьми вечера не затонул, не спуская боевого флага. 200 человек команды, включая капитана (который посмертно был награжден Крестом Виктории) пошли ко дну вместе с кораблем[110]110
  Из 254 человек команды «Джервис Бэй» 68 моряков были подобраны шведским судном «Стурехольм», трое впоследствии умерли от ран. – Прим. пер.


[Закрыть]. Только теперь «Шерер» повернул к конвою, который рассеялся в ветреной ночи. Он смог догнать и потопить четыре[111]111
  При атаке «Адмиралом Шеером» конвоя HX 84 было потоплено пять торговых судов. – Прим. пер.


[Закрыть], но обеспокоенный тем, что его позиция теперь известна, он прервал атаку и ушел в Южную Атлантику. Это героическое сражение было запечатлено в замечательном романе Алистера Маклина «H.M.S. Ulysses».

Что могло бы произойти

После войны были обнаружены документы, которые раскрывали планы Германии относительно оккупированной Англии. 9 сентября 1940 года главнокомандующий вермахта подписал директиву, в которой говорилось: «Трудоспособное мужское население в возрасте от 17 до 45 лет будет … интернировано и отправлено на континент»[112]112
  Уильям Л. Ширер, The Rise and Fall of the Third Reich, с. 782–783.


[Закрыть]. В течение 24 часов после капитуляции все, кто не сдал оружие и радиоприемники, подлежали немедленной казни, как и все, кто сопротивлялся оккупации. Должны были быть взяты заложники. Управление оккупированной территорией должно было осуществляться СС и гестапо. Это была бы жестокая и суровая оккупация. В такой обстановке британские богатства, накопленные веками, оказались бы конфискованы или уничтожены. Не самые благоприятные условия для акций.

Бомбардировки и война подлодок не сломили волю британского народа. Черчилль рассказывал анекдот, в котором запечатлено их решительное, хотя и фаталистическое настроение. Субалтерн говорит угрюмому начальнику: «Как бы то ни было, сэр, мы в финале и будем играть на домашнем поле»[113]113
  Уинстон Черчилль, «Их звездный час», с. 615.


[Закрыть].

Однако, как говорится в следующей главе, было еще больше боли и страданий, перемежающихся с моментами наивысшего драматизма и героизма в последующие годы.

Глава 5
Осажденные и одинокие: Англия в 1941 году

Еще одним тяжелым годом для Англии стал 1941-й. Вопрос выживания все еще стоял очень остро. В начале года началось ралли на фондовом рынке после секулярного минимума, достигнутого в июне 1940 года (см. рисунки 4.1 и 4.2 в главе 4). Зима 1941 года была тяжелым, тоскливым временем для Лондона, продолжавшего страдать от бомбовых налетов в рамках операции «Блиц» и лишений, связанных с блокадой морских путей подводными лодками. К тому же январь и февраль выдались более влажными и холодными, чем обычно, и в стране, где не хватало угля и продовольствия, а множество домов было разрушено бомбардировками, это усугубляло страдания.

Достойно восхищения, что в то время, когда родной остров находился в смертельной опасности, британцы перебросили войска в Африку и фактически вели войну на два фронта. В январе настроение поднялось после побед над итальянцами в пустыне у Бардии и Тобрука, где было взято почти 70 000 пленных. В последующие месяцы были одержаны новые победы над итальянцами в Эфиопии, Кении и Сомали: британские и индийские войска отлично зарекомендовали себя в сражении против не самого грозного противника. К апрелю итальянская армия численностью более 220 000 человек была либо захвачена, либо уничтожена, а Муссолини (который заметил, что он «хотел творить историю, а не влипать в нее») увидел, что его мечты об африканской империи, созданной завоеваниями и колонизацией в духе древнего Рима, испарились[114]114
  Пол Джонсон, «Modern Times», с. 96, источник Opera Ominia, с. 32.


[Закрыть]. Хайле Селассие, император Абиссинии (ныне Эфиопия), был восстановлен на троне.

Правда, Черчилль, будучи об итальянской военной доблести весьма невысокого мнения, не выказывал чрезмерного оптимизма. Годом ранее, когда ему сообщили, что итальянцы вступили в войну на стороне Германии, он сказал: «Что ж, это справедливо. В прошлый раз они были на нашей стороне»[115]115
  Джеймс Хьюмс, The Wit & Wisdom of Winston Churchill, с. 211.


[Закрыть]. Однако теперь он беспокоился, что немцы могут решить вызволить Муссолини из его североафриканских злоключений. «Этот драный шакал, Муссолини, – презрительно сказал Черчилль, – который ради спасения собственной шкуры сделал всю Италию вассалом Гитлера, трусит сбоку от немецкого тигра, издавая визг не только предвкушения – это можно понять – но даже триумфа»[116]116
  Уинстон Черчилль, речь 27 апреля 1941 года в Гилдхолле в Лондоне.


[Закрыть].

Тем временем британская разведка полагала, что Гитлер обдумывает следующий шаг. Рискнет ли он пересечь Ла-Манш и вторгнуться в Британию или найдет менее опасные пути расширения завоеванной территории на восток, или на юг – в Грецию, на Балканы или даже в Северную Африку? В это время британская разведка не предполагала возможности нападения Германии на Советский Союз.

В конце января Вэнделл Уилки, соперник Рузвельта на выборах 1940 года, посетил Черчилля. Он привез с собой рукописную записку от президента со строками из Лонгфелло, которые глубоко тронули премьер-министра.

«Дорогой Черчилль,

Венделл Уилки передаст вам это стихотворение. В наших краях оно действительно помогает сохранить верность политическому курсу в трудные минуты. Я думаю, это относится к вашему народу так же, как и к нам:

Плыви, [государственный] корабль! Счастливый путь!

 
Плыви, Союз, великим будь!
С тобой отныне человек
Свою судьбу связал навек,
С тобою легче дышит грудь»[117]117
  Уинстон Черчилль, The Grand Alliance, с. 26–27.


[Закрыть].
(Перевод Е. Полонской)
 

Немецкие подлодки против британского Королевского флота

Тем временем продолжалась отчаянная битва за Атлантику, за сохранение путей снабжения Англии с немецкими подводными лодками и редкими надводными рейдерами. Она сопровождалась большими потерями британского флота. У немцев было несколько карманных линкоров и тяжелых крейсеров, более пригодных для морских сражений, чем боевые корабли несколько устаревшего Королевского флота. Однако Королевский флот превосходил числом, поэтому немцы не рисковали ввязываться в открытые сражения. Они использовали свои быстрые и мощные военные корабли в качестве рейдеров, тем самым эффективно сводя действия Королевского флота к конвойной службе.

На этом этапе войны подводные лодки были очень эффективны, так как гидролокация и навыки противолодочной войны Королевского флота находились еще в зачаточном состоянии. Элитные экипажи немецких подводных лодок после каждого похода отправлялись в отпуск на дорогие курорты с вином, женщинами и песнями, где их встречали, как героев. Моральный дух и esprit de corps (честь мундира – франц.) были на высоте. Более того, подводные лодки начали применять тактику «волчьих стай», разработанную главой подводного флота Германии адмиралом Карлом Деницем, орденоносным командиром подводных лодок Первой мировой войны, и усовершенствованную капитаном U-47 Гюнтером Прином.

Прин, безжалостный и очень умный офицер, вдохновлял своих коллег-капитанов всплывать на поверхность ночью, догонять конвой и затем атаковать с разных сторон. Прин и другие капитаны приобрели репутацию непобедимых, а их подлодки считались «удачливыми». Однако в конце марта лодка Прина была потоплена вместе со всем экипажем, а через неделю U-99 и U-100, обе под командованием выдающихся офицеров, были застигнуты врасплох на поверхности и уничтожены эсминцами Королевского флота. После этого капитаны подлодок стали осторожнее, и по мере того, как росли потери опытных экипажей, качество службы неизбежно ухудшалось.

Новые бомбардировки Лондона

Затем, с наступлением весны, «Блиц» возобновился. В январе и феврале люфтваффе мешала плохая зимняя погода, но с улучшением видимости увеличилась интенсивность бомбардировок не только Лондона, но и городов по всей стране. Эти налеты нанесли огромный ущерб экономике, вооруженным силам и гражданскому обществу. Поскольку в качестве мишени специально выбирались фабрики, многим семейным предприятиям был нанесен такой ущерб, что их пришлось закрыть или уничтожить. В долгосрочной перспективе правительство выплачивало компенсацию за перерыв в работе предприятий, но ее, как правило, не хватало для восстановления имущества до рабочего состояния. Владельцы бизнеса жаловались, что гунн разорил их так, как не смогла разорить даже Великая депрессия. По сути, их богатство было уничтожено.

Однако война сделала народ более сплоченным и решительным. Черчилль взял за правило посещать города, подвергшиеся бомбардировке; и вот как он описал визит в Бристоль: «В одном из центров отдыха собралось несколько пожилых женщин, чьи дома были разрушены. Они выглядели подавленными и сидели там, являя собой картину уныния. Когда я вошел, они вытерли слезы и радостно приветствовали короля и страну»[118]118
  Уинстон Черчилль, The Grand Alliance, с. 359–361.


[Закрыть].

10 мая 1941 года Лондон подвергся массированному воздушному налету с применением зажигательных бомб. Это был первый случай, когда бомбардировка и тактика запугивания были применены против гражданского населения, что вывело войну между двумя якобы цивилизованными западными странами на новый уровень. Загорелось более 2000 пожаров, было разрушено пять доков, множество заводов сравнялось с землей. Разрушению подверглось историческое здание Палаты общин. Основные водопроводные сети Лондона были выведены из строя, что затруднило тушение пожаров, и гражданское население понесло тяжелые потери. Это была самая страшная – и последняя атака операции «Блиц» в 1941 году.