Текст книги "Деградация международного правового порядка? Реабилитация права и возможность политики"

Наконец, Славой Жижек делает очевидный, но жизненно важный вывод: «Не говорит ли сама сегодняшняя риторика о глобальном чрезвычайном положении, введенном ради борьбы против терроризма и легитимирующем все большую приостановку юридических и иных прав? Зловещий аспект недавнего заявления Джона Эшкрофта о том, что „террористы используют свободу Америки как оружие против нас“, несет явное предположение, что мы должны ограничить эту свободу, чтобы защититься»290290
  Žižek (2002).


[Закрыть]. Это предчувствие было выражено также и с позиции универсализма прав человека Джеком Доннелли:

Во-первых, контртерроризм, хороший или плохой, – это не гуманитарная интервенция. В мире много различных видов зла, для борьбы с которыми мы разработали различные нормы международного права и политические инструменты. Во-вторых, сомневаюсь, что мир международной политики радикально изменился. Но, в-третьих, в той степени, в которой это произошло, последствия для прав человека (на национальном и международном уровне), скорее всего, будут отрицательными. Говоря шире, как бы ужасны ни были эти события, трагедия еще более углубится, если они отвлекут (и без того недостаточное) международное внимание и ресурсы от более важных и широко распространенных моральных и гуманитарных проблем вроде голода, нищеты, геноцида, массовых репрессий, систематической политической некомпетентности, регулярного унижения и нарушения прав человека, которые повседневно претерпевают большинство людей в большей части современного мира291291
  Donnelly (2002) p. 105, n. 1.


[Закрыть].

Таким образом, отрицание международного права ведет к подрыву гарантий национального права.

ПРАВА ЧЕЛОВЕКА – ГЛАВНЫЙ ЗЛОДЕЙ?

Что более спорно, для Чандлера главным злодеем является идеология прав человека или по меньшей мере версия этой идеологии, представленная королевским адвокатом Джеффри Робертсоном292292
  Robertson (2001).


[Закрыть]. Но речь идет не о пагубном влиянии идеологии и дискурса прав человека, подрывающем достижения международного права, как это, по-видимому, предполагает Чандлер. В статье для «Нового левого обозрения» (New Left Review) он привел более убедительные доводы, которые я хотел бы позаимствовать:

Соглашение 1945 г., сохраненное в принципах Устава ООН, отражало новую международную ситуацию, преобразившуюся с превращением Советского Союза в мировую державу и распространением национально-освободительной борьбы в Азии, на Ближнем Востоке и Африке… Суверенное равенство получило техническое признание в паритете представительства в Генеральной Ассамблее и на словах закрепило принцип невмешательства, задав правовые ограничения на право вести войну293293
  Chandler (2000) p. 58.


[Закрыть].

Речь идет о решительном разрыве 1945 г. с Вестфальской системой, о новом правовом порядке, скрепленном принципом суверенного равенства. Как он утверждает, «целью новых интервентов является „не сам суверенитет, но суверенное равенство – признание правового паритета национальных государств, независимо от их богатства или силы“. Однако такое равенство было основополагающим принципом всей структуры нынешнего международного права и всех попыток, какими бы хрупкими они ни были, установить верховенство „права“ над „могуществом“ в урегулировании межгосударственных дел»294294
  Chandler (2000) p. 55.


[Закрыть].

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В итоге международное право оказалось смешано с грязью. Консумация, затем совращение и отвержение – жалкая и ничтожная участь. Конечно, ученым следовало бы знать лучше: они не должны были с таким энтузиазмом приветствовать явный апофеоз контроля Совета Безопасности в 1990 г., зная, с каким пренебрежением Великобритания и США отнеслись к Организации Объединенных Наций и ее механизмам в 1986 г. Предполагаемое основание новой традиции в 1999 г., возникшей во время поиска оправдания бомбардировки Сербии, неизбежно привело к последующему оттеснению Совета Безопасности и самой ООН после 11 сентября. Любое использование риторики прав человека начиная с 1991 г. было решительно подорвано практикой работы администрации ООН в Косово (и Боснии). Таким образом, совершенно неверно утверждать, как это делает Чандлер, что идеология прав человека некоторым образом ответственна за то, что случилось с международным правом.

Напротив, налицо незаконченный проект. Как указывалось выше, ООН и ее принципы и механизмы появились и приобрели содержание в период деколонизации. Стремление к глобальной социальной справедливости дало начало кампании за права на самоопределение и развитие, и эти вопросы до сих пор не сняты с повестки дня. И перед большей частью населения Земли стоит вопрос: как вернуть прежнее значение ООН?

В этой главе я рассмотрел историю систематических нападений на международное право и низвержение прав человека США и Великобританией начиная с 1986 г. В оставшейся части этой книги я постараюсь исполнить данное обещание представить содержательный взгляд на права человека, а также показать, как революционный консерватизм в международном праве может обеспечить структуру для обоснованного ответного нападения. В следующей главе анализируются незаконность вторжения и оккупации Ирака, а также совершение военных преступлений.

ГЛАВА 3. ЗАКОННОСТЬ ВТОРЖЕНИЯ В ИРАК И ЕГО ОККУПАЦИИ

ВВЕДЕНИЕ

В предыдущей главе я проанализировал состояние международного права в период непосредственно перед войной в Ираке, которая началась 20 марта 2003 г. Может показаться, что международное право было полностью разрушено действиями США и Великобритании.

Однако в этой главе я постараюсь показать, что случившееся подкрепляет, а не ослабляет мои аргументы в пользу революционного консерватизма в международном праве. Государственный суверенитет, запрет на применение вооруженной силы, кроме как в целях самообороны или по специальному разрешению Совета Безопасности, право народов на самоопределение – каждый из этих фундаментальных принципов установившегося после Второй мировой войны правопорядка приобрел новую актуальность и подлинную содержательность.

Я не одинок в своих выводах. Многие новейшие исследования развиваются в этом направлении. Так, в статье с чудесным названием «Аргументы массового замешательства»295295
  Kritsiotis (2004).


[Закрыть] Дино Критсиотис убедительно доказал, что с точки зрения международного права нельзя заключить, что действия Великобритании и США были подкреплены ссылкой на какую-либо доктрину упреждающей самообороны – по крайней мере, на какие-либо юридические аргументы. Для этого он обращается к анализу решения Международного суда ООН по делу Никарагуа296296
  Nicaragua v United States of America ICJ Reports (1986) 14.


[Закрыть]. Как он показывает, Суд «признал необходимым при рассмотрении вопроса о правомерности интервенции исходить из юридического обоснования, предложенного Соединенными Штатами, а не из политических аргументов, представленных в качестве оправдания…»297297
  Kritsiotis (2004) p. 236.


[Закрыть]. Поэтому он сосредотачивается на письмах, отправленных США и Великобританией 20 марта 2003 г., с уведомлением Совета Безопасности о предпринятых действиях, а также с тем, чтобы «обозначить правовую основу своих действий».

Соединенные Штаты считали, что операция «Иракская свобода» была: «санкционирована в соответствии с существующими резолюциями Совета, включая Резолюции 678 (1990) и 687 (1991)», что Ирак решил «не воспользоваться этой последней возможностью, предусмотренной в Резолюции 1441 (2002), и совершенно определенно совершил новые нарушения, [и что] с учетом существенных нарушений Ирака основания для прекращения огня [по Резолюции 687 (1991)] исчезли и применение силы санкционировано резолюцией 678 (1990)»298298
  UN Doc. S/2003/351 (21 March 2003).


[Закрыть].

Великобритания, в свою очередь, утверждала, что «Ирак при явном нарушении своих обязанностей отказался разоружиться [по Резолюции 687 (1991)]; что вследствие этого Ирак существенным образом нарушил условия прекращения огня в конце боевых действий в 1991 году, изложенных в резолюции 687 (1991) Совета»299299
  UN Doc. S/2003/350 (21 March 2003).


[Закрыть].

Даже несмотря на то что Международный суд не имел возможности сделать заявление по поводу вторжения в Ирак, по мнению Критсиотиса, что приведенные заявления и есть «то самое юридическое обоснование интервенции, поскольку, хотя они и были сделаны вне зала суда и в однозначно политическом контексте Совета Безопасности, они появились в рамках формального обоснования применения силы в соответствии с международным правом»300300
  Kritsiotis (2004) p. 242; см. также: Warbrick (2003).


[Закрыть].

С моей точки зрения, наибольший интерес в связи с этими письмами вызывает то, что они прочно основывались на «классических» принципах Уставного права, о которых я писал в главе 1: запрет на применение силы в статье 2.4 кроме как в исключительных обстоятельствах самообороны (статья 51) или в случае соответствующей санкции со стороны Совета Безопасности (глава VII)301301
  Johnstone (2003).


[Закрыть]. Они также, как отмечает Критсиотис, опираются на скрупулезное прочтение Резолюций 678 (1990), 687 (1991) и 1441 (2002) и использование юридических терминов, таких как «уполномочивание», «существенное нарушение» и «перемирие», а также понятие прецедента302302
  Kritsiotis (2004) p. 244, и см. примечания 46–49.


[Закрыть].

Единственное упоминание «самообороны» в письме Соединенных Штатов находится в заключительном предложении, где упоминается о «необходимых мерах», предпринятых «для защиты Соединенных Штатов и международного сообщества от угрозы, которая исходит от Ирака, и для восстановления международного мира и безопасности в регионе». Как указывает Критсиотис, это сделанное мимоходом упоминание самообороны резко контрастирует с предыдущей практикой Соединенных Штатов в ситуациях, в которых они ссылались на самооборону для юридического обоснования своих действий: в Ираке в 1993 г., в операции «Безграничная досягаемость» (Infinite Reach) в августе 1998 г., в операции «Несокрушимая свобода» против Афганистана в октябре 2001 г.303303
  Kritsiotis (2004) p. 251, и см. примечания 85–87.


[Закрыть] Таким образом, в соответствии с законом, как США, так и Великобритания утверждали, что уполномочивание, содержащееся в Резолюции 678 (1990), было приостановлено, а не прекращено Резолюцией 687 (1991), и было возобновлено в результате «существенного нарушения» Ираком своих обязательств.

Критсиотис не отвечает прямо на вопрос о законности. Но он ставит ряд метких вопросов, которые разрушают доверие к оправданию, предлагаемому «коалицией»304304
  Kritsiotis (2004) pp. 267–269.


[Закрыть]. Центральный вопрос – следующий: кто должен определять, произошло ли существенное нарушение? Совет Безопасности? Любой из его членов или только кто-либо из постоянных членов? Любой член Организации Объединенных Наций? Только Соединенные Штаты, или только Великобритания, или Соединенные Штаты, но только действуя вместе с Великобританией? «Но какую же роль тогда играют доклады инспекторов Организации Объединенных Наций по вопросам вооружений, о которых говорится в Резолюции 1441 (2002)?»

Существенно, что юридические оправдания США и Великобритании в мае 2003 г. прочно основывались на Уставном праве. Но нет сомнений, что и Великобритания, и США страстно желают придать солидности новой доктрине «превентивного или упреждающего нападения». Энтони Карти считает, что «аргументы, используемые политическими элитами для приведения в движение государственных учреждений», являются решающими в определении действий государства305305
  Carty (2005).


[Закрыть]. Анализируя недавнюю работу комментаторов и близких советников правительства Блэра, он приходит к выводу, что Великобритания действительно взяла на себя обязательство создать прецедент для упреждающего нападения в контексте, в котором угроза и применение силы «вновь становятся неотъемлемой частью национальной политики Великобритании»306306
  Carty (2005) p. 146.


[Закрыть]. В рецензии на недавнюю книгу Роберта Купера «Крушение наций»307307
  Cooper (2004).


[Закрыть] первый советник Тони Блэра, Карти, объясняет, что Купер «формулирует общий принцип построения отношений с незападными государствами, который несовместим с международным правом Устава. Этот принцип основывается на откровенно империалистической антропологии, которую, что неудивительно, Купер считает частью менталитета как европейской, так и американской элиты»308308
  Carty (2005) p. 148.


[Закрыть]. В то же время он критикует Макголдрика309309
  McGoldrick (2004).


[Закрыть] за то, что он, по-видимому, принимает юридические аргументы правительства за чистую монету310310
  Carty (2005) p. 151.


[Закрыть].

Наконец, нужно повторить: вторжение в Ирак и его оккупация были (и на момент написания этой книги остаются) незаконными и сам факт их незаконности имеет большое значение. В то время как Кристофер Гринвуд311311
  Greenwood (2003).


[Закрыть] предпринял смелую попытку сконструировать единственно возможное юридическое оправдание для вторжения – принятое британским правительством, – Джерри Симпсон подробно показывает, что «война была незаконной и что эта незаконность имеет значение»312312
  Simpson (2005) p. 167.


[Закрыть]. В своей недавней пламенной статье он приводит ряд причин, почему для него международное право имеет значение313313
  Simpson (2005) pp. 185–186.


[Закрыть]. Он заканчивает свою статью такими словами:

И время от времени кто-нибудь где-нибудь, посреди жестокости, беспорядка и беззакония, встает и говорит, как сказал американский тюремный надзиратель, передавший свидетельства властям в январе 2004 г.: «Я не могу жить с тем, что здесь творится». Международное право имело значение для него и должно иметь значение для нас314314
  Simpson (2005) p. 188.


[Закрыть].

В их недавней, вызывающе ясной полемике Голдсмит и Познер постарались доказать, что государства действуют так, как они действуют, исходя из соображений благоразумия, но никогда не сообразуясь с ограничениями, накладываемыми международным правом или правами человека. Для них «система прав человека уходит на задний план»315315
  Goldsmith & Posner (2005) p. 134.


[Закрыть]. Вся моя книга – это попытка выстроить реалистичное основание для противоположного взгляда.

ИНДИВИДУАЛЬНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ: ВОЕННЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ БЛЭРА И ПРОЧИХ

В конце 2003 г. – начале 2004 г. я имел честь возглавлять расследование, которое вела группа из восьми выдающихся юристов-международников из четырех стран316316
  Упендра Бакси, профессор права, Университет Уорика; Билл Бауринг, профессор права, Лондонский столичный университет; Кристин Чинкин, профессор международного права, Лондонская школа экономики и политических наук; Гай Гудуин-Джилл, старший научный сотрудник, Колледж Всех Святых, Оксфорд; Ник Гриф, профессор права товарищества с ограниченной ответственностью Steele Raymond, Университет Борнмута; Рене Провост, профессор права, Университет им. Макджилла, Канада; Уилльям Шабас, профессор права в Национальном университете Ирландии (Галуэй) и директор Ирландского центра по правам человека; Поль Тавернье, профессор права на Факультете им. Жана Моне и директор Научно-исследовательского центра по правам человека и гуманитарному праву в Университете Париж-юг, Франция.


[Закрыть]. Мы заслушали свидетельства и подготовили доклад, который в настоящее время находится на рассмотрении прокурора Международного уголовного суда317317
  Peacerights (2004).


[Закрыть]. Мы нашли достаточно доказательств военных преступлений, совершенных вооруженными силами Великобритании по определению статьи 8 Римского статута Международного уголовного суда.

Основным доказательством было использование кассетных бомб, о которых говорилось ранее в этой книге. Великобритания и США обличили себя собственными устами. Министр Вооруженных сил Великобритании заявил в интервью Би-би-си, что кассетные бомбы использовались против сосредоточений военной техники и иракских войск в застроенных районах Басры, второго по величине города Ирака, и рядом с ним318318
  Armed Forces Minister Adam Ingram’s BBC Radio 4 Interview, Item 28, Evidence Bundle 2, in the possession of the author.


[Закрыть]. Кроме того, Соединенные Штаты в своих воздушных и наземных операциях использовали значительно больше кассетного оружия, в том числе во время длительной бомбардировки Багдада. Некоторые воздушные нападения США проводились с британских площадок, и в этом случае Великобритания должна была дать свое одобрение выбору как цели, так и оружия319319
  Testimony of Air Marshal Burridge Q251-253 (Item 3, Bundle 2). Генерал Майерс подтвердил, что кассетные боеприпасы применялись против «многих» военных объектов в населенных районах: см. брифинг Департамента обороны США 25 апреля 2003 г. (цит. в: House of Common Research Paper 03/50 at 75 – Item 1, Bundle 2).


[Закрыть].

Само по себе кассетное оружие не запрещено правом вооруженных конфликтов. В докладе рассматривался вопрос, нарушает ли его применение против военных целей, расположенных в городских районах, какой-либо запрет на умышленное нападение на гражданское население (статья 8.2.b.i Римского статута) или на нападение, ставшее причиной несоразмерной случайной гибели или увечья гражданских лиц (статья 8.2.b.iv Римского статута), что, таким образом, стало бы составляющей военных преступлений.

Статья 8.2.b.i предусматривает, что «умышленные нападения на гражданское население как таковое» представляют собой нарушение законов и обычаев войны, а, в свою очередь, военные преступления подлежат юрисдикции МУС. Хотя нет достоверных сведений, что вооруженные силы Великобритании должны были намеренно вести огонь по гражданскому населению, требование о намерениях в соответствии с этим положением включает случаи, когда правонарушитель осознает, что последствие «наступит при обычном ходе событий» (статья 30 статута МУС).

Представленные в ходе расследования экспертами по вооружениям доказательства свидетельствуют, что кассетное оружие рассеивает бомбы на обширной территории, на которой невозможно провести точное прицеливание: бомбы могут отклоняться от назначенной цели на три километра. Бомбы, использованные в Иракской кампании, никогда не были «умными» или «высокоточными»320320
  Testimony by Landmine Action experts David Taylor and Richard Lloyd; Briefing: Indiscriminate Attack? The Potential Use of Landmines and Cluster Bombs in Iraq (Item 17, Bundle 1).


[Закрыть]. Оружие этого типа, применяемое в городских условиях, вполне обоснованно можно охарактеризовать как неизбирательное. В своем Консультативном заключении относительно законности угрозы ядерным оружием или его применения Международный уголовный суд заявил, что

главными принципами, содержащимися в текстах, которые составляют основу гуманитарного права, являются нижеследующие. Первый принцип направлен на защиту гражданского населения и гражданских объектов и устанавливает различие между комбатантами и некомбатантами; государства никогда не должны избирать гражданских лиц в качестве объекта нападения и, следовательно, никогда не должны применять оружие, которое не дает возможности проводить различие между гражданскими и военными целями321321
  ICJ Reports 1996, p. 226, para. 78. А/51/218, приложение С. 33. Пар. 78.


[Закрыть] (курсив мой).

Запрет на нападение неизбирательного характера получил точное определение в статье 51.4 Дополнительного протокола I (1977), в которой указано, что к таким нападениям относятся такие, в ходе которых применяются метод ведения боя, который не может быть направлены на конкретный военный объект, и, как следствие, «удары наносятся по военным объектам и гражданским лицам или гражданским объектам без различия». Международный трибунал по бывшей Югославии при пересмотре обвинительного приговора Милана Мартича пришел к выводу, что, учитывая точность и ударную силу бомбовых кассет, их применение против целей в Загребе не могло быть предназначено для поражения военных целей и, таким образом, противоречило обычному и договорному международному праву322322
  The Prosecutor v. Martič (Case no. IT-95-11-R61, para. 31) Review of the Indictment Pursuant to Rule 61, 8 March 1996.


[Закрыть].

Учитывая неточный характер кассетного оружия, сам факт его применения силами Соединенного Королевства или с одобрения Великобритании свидетельствовал, что нарушения статьи 8.2.b.i Римского статута – то есть военные преступления – могли иметь место и должны быть расследованы прокурором МУС.

Доклад выводит нас на новый уровень, поскольку поставил вопрос об обвинении британских политиков и солдат в совершении военных преступлений в рамках совместных преступных действий323323
  Автор обыгрывает название Доктрины совместных преступных действий (Joint criminal enterprise), согласно которой члены какой-либо группы несут индивидуальную ответственность за преступления, совершенные этой группой. – Примеч. ред.


[Закрыть]:

В той мере, в какой совершенные американскими войсками действия представляют собой преступления человечности или военные преступления, в нарушение статей 7 и 8 Римского статута, МУС может преследовать граждан Соединенного Королевства, которые отдавали приказы, подстрекали, побуждали, помогали или содействовали или иным образом способствовали их совершению или попытке совершения, включая предоставление средств для их совершения. Однако необходимо доказать, что граждане Великобритании знали о совершении этих действий324324
  Peacerights (2004) para. 3.22.


[Закрыть].

Отсюда мы перешли к рассмотрению преступления агрессии. Римский статут в статье 5.1 указывает, что агрессия является одним из преступлений в пределах юрисдикции МУС. Конечно, статья 5.2 гласит, что МУС не осуществляет свою юрисдикцию в отношении агрессии до тех пор, пока не будет принято определение и не будут согласованы условия, при которых она может осуществляться.

В докладе говорилось, что «ведение агрессивной войны было признано международным преступлением в Уставе Нюрнбергского трибунала в 1945 г., принятом Соединенными Штатами Америки, Великобританией, Францией и Советским Союзом. Эти страны не могут теперь утверждать, что ведение агрессивной войны не запрещено международным правом как преступление»325325
  Peacerights (2004) para. 3.24.


[Закрыть]. Таким образом, вынеся решение о совершении агрессии, МУС не осуществил бы юрисдикции в отношении агрессии, поскольку он не будет пытаться фактически привлечь какое-либо лицо к ответственности за это преступление. Это была бы просто констатация совершения совместных преступных действий в виде ведения агрессивной войны как предварительное обстоятельство для преследования преступных действий, над которыми МУС может осуществлять юрисдикцию,– а именно преступлений против человечности и военных преступлений. По-видимому, именно это и предусмотрено в статье 25.3.d Римского статута, возлагающей ответственность на лицо, которое

(d) любым другим образом способствует совершению или покушению на совершение такого преступления группой лиц, действующих с общей целью. Такое содействие должно оказываться умышленно и либо:

(I) в целях поддержки преступной деятельности или преступной цели группы в тех случаях, когда такая деятельность или цель связана с совершением преступления, подпадающего под юрисдикцию Суда; либо

(II) с осознанием умысла группы совершить преступление.

Это неизбежно привело нас к следующему выводу:

Эти правовые положения, применимые в соответствии с Римским статутом, но знакомые большинству, если не всем системам уголовного правосудия, включая действующие в настоящее время в Соединенном Королевстве, призваны содействовать сдерживанию. Лица, которые соучаствуют в преступной деятельности с теми, чьи ценности, возможно, не установлены на столь же высоком уровне, как их собственные, могут считаться ответственными за действия своих «партнеров по преступлению». Сообщники не должны избежать ответственности за преступления, совершенные в виде совместных преступных действий, просто заявив, что ответственность за наибольшее зло лежит на их союзниках326326
  Peacerights (2004) para. 3.26.


[Закрыть].

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Вопрос о военных преступлениях, совершенных при вторжении в Ирак и его оккупации, и об ответственности за военные преступления не только британских политиков, но и Великобритании как государства – за нарушения прав человека, подводит меня к следующей главе.