Текст книги "Деградация международного правового порядка? Реабилитация права и возможность политики"

ГЛАВА 4. ПОСЛЕ ИРАКА – МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО ПРАВ ЧЕЛОВЕКА В КРИЗИСЕ

ВВЕДЕНИЕ

Вторжение в Ирак и его оккупация оказали чрезвычайно сильное воздействие на международное право в целом и право прав человека в особенности. Может показаться, что перед лицом грубой и беззаконной силы вся нормативность улетучилась с международной сцены. Тем не менее весьма вероятно, что придет время и Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) будет призван вынести решение по жалобам, возникающим в связи с действиями Великобритании и, возможно, других европейских государств Коалиции согласных (Coalition of the Willing). Я доказываю в этой главе, что в распоряжении ЕСПЧ уже есть существенные нормативные и юридические ресурсы и что решения, принятые в минувшие годы по разным делам (особенно чеченским), уже позволяют дать полностью позитивное разъяснение отношений между Международным гуманитарным правом (МГП) и Международным правом прав человека (МППЧ). Однако этот процесс, на мой взгляд, может быть понят только в контексте колониальной и постколониальной вооруженной борьбы.

Чтобы доказать это, я разбираю два пункта позитивной (очевидно) правовой доктрины и более общую проблему прав человека, которым угрожают грубые, массовые и систематические нарушения.

Первым пунктом доктрины является вопрос об экстерриториальном действии права прав человека. В современном контексте это отнюдь не технический вопрос. Речь идет о том, может ли Великобритания быть осуждена в Европейском суде по правам человека (ЕСПЧ) за некоторые свои действия в Ираке, а конкретнее – за те действия, которые нарушают Европейскую конвенцию по правам человека (ЕКПЧ). Показательно, хотя и неудивительно, что юридическая доктрина по этому вопросу была разработана в отношении Турции и России.

Второй пункт доктрины объединяет Владимира Путина и Тони Блэра в нечестивую парочку. Технически вопрос заключается в том, что война в Ираке, как и собственные войны России в Чечне, резко ослабляет до сих пор скрытую напряженность между международным правом прав человека (МППЧ) и международным гуманитарным правом (МГП), международным правом вооруженного конфликта. Является ли МГП lex specialis и вытесняет ли МППЧ в контексте международного или внутреннего вооруженного конфликта?

Общая проблема, о которой идет речь, заключается в следующем. ЕКПЧ и ЕСПЧ были разработаны как идеологический инструмент в контексте начала холодной войны327327
  Brownlie and Goodwin-Gill (2006) p. 609.


[Закрыть]. Великобритания очень неохотно согласилась на создание Суда, способного вмешиваться во внутренние дела и выносить обязательные решения, но в конце концов согласилась, солидаризируясь против угрозы коммунизма328328
  См.: Council of Europe (1975–1985).


[Закрыть]. В первые три десятилетия работы механизмов ЕКПЧ Суд был главным образом призван иметь дело с более или менее непреднамеренными деяниями западноевропейских государств, в которых господство права и приверженность общепринятым принципам демократии не подвергались серьезному сомнению. Даже многочисленные североирландские дела против Великобритании не были представлены как результат серьезного вооруженного конфликта. Только в 1990‐х, с нахлынувшей волной турецко-курдских дел, особенно касающихся разрушения деревень, а также многих чеченских дел против России, Суд был вынужден столкнуться с последствиями вооруженного конфликта для прав человека. Вопрос в том, сохраняют ли концепции и системы, разработанные в совершенно ином контексте полвека назад, свое действие или даже легитимность в тот момент, когда Великобритания вторгается в Ирак и участвует в его оккупации.

Следует напомнить, что Великобритания уже бывала в Ираке раньше. Как отмечает Джоул Рэйберн, Великобритания захватила провинции Басра, Багдад и Мосул у Османской империи в конце Первой мировой войны и в 1920 г. официально установила контроль над новой страной в соответствии с мандатом Лиги Наций. В 1920 г. крупномасштабный шиитский мятеж стоил британцам свыше 2 тысяч жизней, и внутреннее давление относительно вывода войск из Ирака начало нарастать. Спешный уход Великобритании в 1932 г. привел к еще большему насилию в Ираке, подъему диктатуры и катастрофическому разрушению всего, что британцы пытались там построить329329
  Rayburn (2006).


[Закрыть]. Может быть, история повторяется как фарс; но на этот раз существует международный механизм, который может заставить Великобританию ответить за свои действия.

ЭКСТЕРРИТОРИАЛЬНЫЙ ЭФФЕКТ

Вопрос экстерриториальной применимости МППЧ в последнее время стал предметом интенсивного научного обсуждения330330
  См.: Hampson and Salama (2005) pp. 19–22; Lubell (2005) pp. 739–741; Leach (2005a).


[Закрыть]. Особо значимые случаи связаны с практикой применения Европейской конвенции по правам человека (ЕКПЧ), поскольку последствия постколониального (если не имперского) образа действий Турции, Российской Федерации и Великобритании рассматривались судебными инстанциями на международном уровне, а теперь и во внутренних судах. Речь идет о случаях, когда вооруженные силы государства предположительно нарушили права человека за пределами своих национальных границ.

По крайней мере в этой области международное право демонстрирует свою стойкость. С начала 1990‐х у государств в целом дела шли не очень хорошо. Так, Турция проиграла дело Лоизиду по вопросу оккупации ею Северного Кипра331331
  Loizidou v Turkey (Preliminary Objections) 40/1993/435/514, paras 62–64.


[Закрыть], Великобритания вместе с остальными членами НАТО оказалась в неловком положении в системе ЕКПЧ в связи с бомбардировкой Сербии в деле Банковича332332
  Banković and others v Belgium and 16 other states, Application No. 52207/99, decision of 12 December 2001.


[Закрыть], Россия была осуждена за предполагаемую оккупацию части Молдовы333333
  Ilaşcu and others v Moldova and the Russian Federation, Romania intervening, Application No. 48787/99, decision of 8 July 2004.


[Закрыть] в деле Илашку против Молдовы и России, и, опять же, Турция вновь была признана ответственной за нарушения на соседней территории в деле Исса против Турции334334
  Issa and others v Turkey, Application no.31821/96, admissibility decision of 30 May 2000; decision of the second Chamber, 16 November 2004.


[Закрыть]. Дело Банковича было описано ведущим судьей Страсбургского суда, Луки´сом Лукаидисом, как «неудачная попытка обеспечить действенное поощрение и развитие уважения к правам человека… в связи с осуществлением любой государственной деятельности внутри или вне соответствующей страны»335335
  Loucaides (2006). В примечании 2 на с. 392 Лукаидис цитирует множество статей специалистов, энергично критикующих это решение.


[Закрыть]. В настоящий момент во внутренних судах в делах Аль-Скейни336336
  R (Al-Skeini and others) v Secretary of State for Defence, High Court 14 December 2004, Court of Appeal 21 December 2005, [2005] EWCA Civ 1609; [2006] HRLR 7; [2007] UKHL 26, 13.06.07.


[Закрыть] и Аль-Джедды337337
  R (Hilal Abdul-Razzaq Ali Al-Jedda) v Secretary of State for Defence, Court of Appeal 20 March 2006, C1/2005/2251, [2006] EWCA CIV 327; [2007] UKHL 58, 12.12.07.


[Закрыть] рассматривается оккупация Великобританией Ирака. В 2003 г. Воан Лоу предположил, что, принимая во внимание принципы, изложенные в делах Лоизиду и Банковича, «Великобритания, по сути, может понести ответственность перед ЕКПЧ ввиду ее действий в областях, которые она заняла посредством военной оккупации и в которых она осуществляет государственные полномочия»338338
  Lowe (2003) p. 869.


[Закрыть]. Решающий принцип, о котором идет речь, – может ли государство – участник ЕКПЧ находиться под «эффективным контролем» вне собственной территории или даже вообще вне территории стран Совета Европы, так чтобы действия его государственных агентов могли рассматриваться с точки зрения прав, установленных Конвенцией.

Следует также отметить, что Комитет по правам человека ООН дал толкование этой проблеме в Международном пакте о гражданских и политических правах (МПГПП). В своем Замечании общего порядка № 31, «Характер общего юридического обязательства, налагаемого на государства – участники Пакта», которое он принял 29 марта 2004 г., он подтвердил актуальность соответствующей части статьи 2.1 МПГПП и продолжил, в параграфе 10:

Это означает, что государство-участник обязано уважать и обеспечивать любому лицу, находящемуся в пределах компетенции или эффективного контроля этого государства-участника, права, признаваемые в Пакте, даже если лицо не находится на территории государства-участника. …Этот принцип применим также к лицам, находящимся в рамках компетенции или под эффективным контролем сил государства-участника, действующих за пределами его территории, независимо от обстоятельств, при которых была установлена такая компетенция или эффективный контроль, как, например, в случае сил, представляющих собой национальный контингент государства-участника, выделенный для участия в международной операции по поддержанию или укреплению мира339339
  CCPR/C/21/Rev.1/Add.13, of 26 May 2004. См. также недавнее консультативное заключение Международного уголовного суда: Legal Consequences of the Construction of a Wall in the Occupied Palestinian Territory (2004) ICJ Reports p. 136 at paras 108 and 109.


[Закрыть].

На вопрос, почему вообще есть проблема применения ЕКПЧ, следует ответить, обратившись к истории учреждения, которое ее породило, Совета Европы.

Корни холодной войны и постколониальная судьба Совета Европы

Совет Европы (СЕ), включающий ныне 47 государств (после того как Черногория проголосовала за отделение от Сербии) с общим населением примерно 850 миллионов человек, представляет собой пример одной из язвительнейших насмешек истории. Он был основан после подписания Устава в 1949 г. в Лондоне десятью западноевропейскими государствами, воспринимавшими его как «своего рода социальный и идеологический эквивалент военной составляющей европейского сотрудничества, представленной Организацией Североатлантического договора»340340
  Это слова профессора Иана Браунлая в: Brownlie and Goodwin-Gill (2006) p. 609.


[Закрыть]. Три «столпа» СЕ, что подтверждается более чем 200 обязательными договорами, – плюралистическая демократия, господство права и защита индивидуальных прав человека. Обнародовав ЕКПЧ и создав ЕСПЧ, первый международный суд, уполномоченный вмешиваться во внутренние дела государств и выносить обязательные решения по их делам, СЕ показал, что он действительно серьезно относился к «первому поколению» гражданских и политических прав, особенно к личной свободе, свободе выражения, праву на компенсацию за лишение собственности, праву на свободные выборы. Примечательно, что перечень прав, содержащийся в ЕСПЧ, существенно не отличается от перечня, содержащегося в Декларации прав человека и гражданина Французской революции 1789 г. Он не содержал никаких социальных, экономических или культурных прав, главным образом по настоянию Великобритании. Содержание ЕКПЧ резко контрастировало с правами человека, гарантированными в конституциях СССР и его сателлитов, каждая из которых отводила почетное место праву на труд, а также праву на социальное обеспечение, здравоохранение, образование и жилье. Эти государства смогли показать, что они серьезно относятся к социальным и экономическим правам, закрепленным в их конституциях, и в целом реализовали их на практике. В сущности, дело не ограничивалось лишь тем, что у каждого человека трудоспособного возраста была работа, не работать – это было преступлением, «паразитизмом».

Неудивительно, что Великобритания решительно сопротивлялась принципу обязательности судебных решений на международном уровне. Она продолжала настаивать, что, даже если Конвенция и появится, не должно быть никакого суда, по крайней мере для самой Великобритании. Так, в проекте Конвенции, принятом 7 августа 1950 г. Комитетом министров Совета Европы и ослабленном в результате давления Великобритании, право индивидуального ходатайства было ограничено необходимостью получения заявления о его принятии государством-ответчиком, а юрисдикция ЕСПЧ была сделана факультативной341341
  Trav. Prep. (ibid) Vol V p. 56.


[Закрыть]. Генеральный прокурор Великобритании, Шоукросс, заявил 4 октября 1950 г.: «…мы должны отказаться признать Суд или Комиссию в качестве апелляционного суда и решительно выступить против права индивидуального ходатайства, которое, как мне кажется, полностью противоречит концепции ответственного правительства»342342
  LCO 2/5570 [3363/22].


[Закрыть]. 18 октября 1950 г. состоялось совещание министров, имеющих к этому самое непосредственное отношение, и Шоукросс заявил, что ЕКПЧ была, по существу, декларацией общих принципов прав человека в демократическом сообществе, в противоположность их подавлению при тоталитарном правительстве. На правительство Великобритании было оказано сильное политическое давление, чтобы заставить его согласиться с Конвенцией Совета Европы, и Шоукросс считал, что самым мудрым решением будет принять ее343343
  CAB 130/64 [GEN. 337/1^st Meeting].


[Закрыть].

Почему Великобритания столь неохотно подчинилась подобному вмешательству? Часть ответа, полностью отвечающая моим целям, заключается в опасениях, что ЕКПЧ может поставить колониальные вопросы под международный контроль. Это подтвердили два первых дела, решенные не в пользу Великобритании и непосредственно касавшиеся ее колониального прошлого344344
  См. также более раннее дело Королевство Греция против Соединенного Королевства App. no. 176/56, решение Комиссии от 26 сентября 1958 г., отвергшее иски Греции, вызванные конфликтом на Кипре. Заметим, что иск Греции был подан, а решение Комиссии принято, прежде чем Великобритания признала – в 1966 г. – право индивидуальных ходатайств.


[Закрыть].

Одно из первых таких дел, разрешенное в 1973 г., затрагивало события, произошедшие вне Великобритании и вообще довольно далеко от Европы345345
  East African Asians v United Kingdom App. no. 4403/70 – 4429/70 и др., отчет Комиссии от 14 декабря 1973 г.


[Закрыть]. В Уганде, колонии Великобритании в Восточной Африке, проживало многотысячное население азиатского происхождения, состоящее из потомков индийцев, завезенных сюда Британской империей, которые работали государственными служащими, владели магазинами и занимались коммерцией. Уганда получила независимость в 1962 г. Однако в январе 1971 г. избранный президент Аполо Мильтон Оботе был свергнут своим командующим армией, Иди Амином Дадой. В следующем году, в рамках политики «африканизации», Амин дал всем азиатам в Уганде 90 дней, чтобы покинуть страну, заявив, что так велел поступить Бог, явившийся ему во сне346346
  Wairgala Wakabi ‘Idi Amin just won’t go away’, 30 April 1999, The Black World Today, http://www.blackworldtoday.com/views/feat/feat1142.asp.


[Закрыть]. Великобритания отказалась принять беженцев. Как и опасались советники правительства, некоторые азиаты подали иски в Страсбург. В соответствии с Протоколом 4 они не могли этого делать, но по совету Энтони Лестера заявили, что лишение их права въезда в Великобританию причинило им унижения и страдания, что равносильно «бесчеловечному или унижающему достоинство обращению» в нарушение статьи 3. 14 декабря 1973 г. существовавшая тогда Европейская комиссия по правам человека установила, что принятие Закона об иммиграции из стран Содружества 1968 г. нарушило статью 3 Конвенции. Дело не было направлено в суд, так как Великобритания уступила.

Второй случай был чрезвычайно неудобным для Великобритании: в межгосударственной жалобе, поданной Республикой Ирландией, утверждалось, что задержанные в Северной Ирландии подозреваемые в терроризме были подвергнуты пыткам. Тогдашняя Комиссия согласилась с этим; Суд постановил, что использование Великобританией методов психологического давления, известных как «пять методов», равносильно бесчеловечному и унижающему достоинство обращению, что опять же является нарушением статьи 3347347
  Republic of Ireland v United Kingdom App. no. 5310/71, решение от 18 января 1978 г.


[Закрыть].

Итак, оба этих дела касались имперского – или, во всяком случае, колониального – прошлого Великобритании, что делало более ясными реальные причины, почему Великобритания столь упорно противилась появлению процедуры обращения в ЕСПЧ (и фактически она так и инкорпорировала ЕКПЧ во внутреннее право до тех пор, пока Закон о правах человека 1998 г. не вступил в силу в 2000 г.).

ОККУПАЦИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИЕЙ ЮЖНОГО ИРАКА

Вопрос об экстерриториальной юрисдикции вновь возник в связи с вторжением и оккупацией Ирака. 7 апреля 2004 г. министр Вооруженных сил, Адам Ингрэм, заявил, что

ЕКПЧ предназначена для применения на региональном уровне в правовом пространстве Договаривающихся Государств. Она не была предназначена для применения во всем мире и не была предназначена для регуляции действий подписавшего ее государства в стране, которая не подписала Конвенцию. ЕКПЧ не может иметь никакого отношения к деятельности Великобритании в Ираке, поскольку до начала военных действий коалиционных сил граждане Ирака не имели никаких прав в соответствии с ЕКПЧ 348348
  Rt Hon Adam Ingram MP, Ministry of Defence, Letter to Adam Price MP, 7 April 2004.


[Закрыть].

Теперь это утверждение полностью дискредитировано. В октябре и декабре 2005 г. Апелляционный суд рассмотрел апелляционные жалобы по делу «Корона (Аль-Скейни и др.) против министра обороны („Ридресс траст“ и др.)»349349
  [2005] EWCA Civ 1609; также сообщается в: [2006] 3 WLR 508.


[Закрыть]. Это были заявления о судебном пересмотре, поданные родственниками иракских граждан, погибших в ходе инцидентов в Ираке с участием британских войск. Пятеро из погибших были застрелены британскими военнослужащими, а шестой, Баха Муса, умер в британском следственном изоляторе. Заявители ходатайствовали о судебном пересмотре отказа министра обороны провести независимое расследование или принять на себя ответственность за гибель людей и пытки. На предварительном слушании Высокий суд правосудия постановил, что ЕКПЧ и Закон о правах человека 1998 г. неприменимы в первых пяти случаях, но в шестом случае Закон 1998 г. применим и процессуальные обязанности Великобритании по статьям 2 и 3 Конвенции были нарушены. Суд постановил, что государство может считаться обладающим «эффективным контролем» только в той области, которая находится в пределах территории или «правового пространства» – espace juridique – Конвенции, и поэтому только в той оккупированной области, которая принадлежит другому государству – участнику ЕКПЧ. Соответственно, поскольку Ирак не входит в поле действия ЕКПЧ, дела заявителей не подпадали под юрисдикцию Соединенного Королевства.

Апелляционный суд отклонил обращения заявителей и постановил, что юрисдикция государства – участника ЕКПЧ является по существу территориальной; что если Договаривающееся государство обладает эффективным контролем над территорией другого государства, то оно обладает юрисдикцией на этой территории в соответствии со статьей 1 ЕКПЧ и обязано обеспечивать права и свободы, закрепленные в Конвенции; но поскольку ни одна из жертв в первых пяти случаях не находилась под фактическим контролем и властью британских военнослужащих на тот момент, когда они были убиты, и поскольку невозможно было утверждать, что Великобритания имела эффективный контроль над той частью Ирака, которую оккупировали его войска, или что она обладала там какой-либо исполнительной, законодательной или судебной властью за пределами ограниченных полномочий, предоставленных ее военным силам, ни Конвенция, ни Закон 1998 г. неприменимы. Обращение правительства в отношении господина Мусы также было отклонено.

Однако Апелляционный суд не согласился с Высоким судом относительно espace juridique. Лорд-судья Брук так ответил на вопрос, может ли ЕКПЧ иметь экстерриториальное действие:

Было принято решение, что юрисдикция государства-участника является по существу территориальной, как и следовало ожидать. Было также принято решение, что: (1) если государство-участник имеет эффективный контроль над частью территории другого государства-участника, оно имеет юрисдикцию в пределах этой территории в смысле статьи 1 ЕКПЧ, которая предусматривает, что «Высокие Договаривающиеся Стороны обеспечивают каждому человеку, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, определенные в разделе I настоящей Конвенции»; (2) если полномочия государства-участника осуществляются его дипломатическими или консульскими представителями за рубежом или на борту судна, зарегистрированного в этом государстве или несущего его флаг, то это государство также обязано обеспечить эти права и свободы людям, которых затрагивает это осуществление полномочий350350
  Ibid. para. 48.


[Закрыть].

В первом пункте он ссылался на ЭКТ (эффективный контроль над территорией), а во втором – на ППГ (полномочный представитель государства). В отношении ППГ он посчитал, что ни один из первых пяти пострадавших не находился под контролем и властью британских военнослужащих на момент, когда они были убиты351351
  Ibid. para. 101.


[Закрыть]. В отношении ЭКТ он спросил: «Обладала ли Великобритания эффективным контролем над городом Басра в августе – ноябре 2003 г.?» Он считал, что «совершенно невозможно утверждать, что Великобритания, хотя и является оккупирующей державой в смысле Гаагских конвенций и Женевской конвенции (IV), имела эффективный контроль над городом Басра в смысле юриспруденции ЕКПЧ в то время»352352
  Ibid. para. 124.


[Закрыть].

Филип Лич353353
  Leach (2005) p. 457.


[Закрыть] утверждает (и судья Брук, похоже, не возражает), что до 28 июня 2004 г., когда иракское временное правительство взяло на себя контроль и всю полноту ответственности за управление Ираком354354
  Резолюция Совета Безопасности ООН 1546.


[Закрыть], Великобритания была оккупирующей державой в соответствии с Гаагской конвенцией 1907 г. и Женевской конвенцией (IV) 1949 г. Таким образом, по его мнению, «совершенно ясно, что Великобритания обладала широкими полномочиями и контролем над частью Южного Ирака в 2003–2004 гг. С точки зрения страсбургских критериев „эффективного контроля“ их нельзя существенным или убедительным образом отличить от контроля, который Турция, как было признано, осуществляет над Северным Кипром»355355
  Cyprus v Turkey (2002) 35 EHRR 30.


[Закрыть]. Рэльф Уайлд привел аналогичные аргументы356356
  Wilde (2005).


[Закрыть]. Лукаидис с одобрением приводит слова судьи Седли в деле Аль-Скейни:

Я не принимаю утверждение мистера Гринвуда, что Банкович – это водораздел в судебной практике Суда. Дело Банковича вернее характеризовать, по-моему, как разрыв в последовательной линии решений, почти каждое из которых касается турецкой оккупации Северного Кипра и возлагает на государство-участника ответственность за то, что оно делает на чужой территории, исходя из фактического принятия на себя власти357357
  Loucaides (2006) p. 401; Al-Skeini ibid. para. 93.


[Закрыть].

Это, на мой взгляд, правильный подход. Палата лордов уже вынесла решения по обоим делам – 13 июня и 12 декабря 2007 г. Однако принципиальные вопросы не решены, и в случае необходимости судебный процесс будет продолжен в Страсбурге.

НАПРЯЖЕННОСТЬ МЕЖДУ МЕЖДУНАРОДНЫМ ГУМАНИТАРНЫМ ПРАВОМ И МЕЖДУНАРОДНЫМ ПРАВОМ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА

Отправная точка этого раздела – история борьбы и история доктрины, которую я разбираю. Антиколониальная борьба была в основном направлена на получение независимости в пределах определенной заморской территории, так называемое «самоопределение соленой воды» в отношении отделенных от колониальной метрополии морями и океанами территорий, которым была посвящена декларация ООН 1960 г.358358
  Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН 1514 (XV).


[Закрыть] Помимо государств, протагонистами были «национально-освободительные движения». Правовые вопросы, возникающие в связи с применением силы этими движениями, и право других государств оказывать им поддержку вплоть до вмешательства (обычно это касалось СССР) были подробно исследованы почти в самом конце холодной войны Хулио Фаундесом, который подготовил материал в первый номер первого международного юридического журнала, изданного на французском и английском языках и предназначенного для Африки359359
  Faundez (1989).


[Закрыть], и Хизер Уилсон из Вооруженных сил США360360
  Wilson (1990).


[Закрыть]. В тот период, вплоть до распада СССР, применение силы движениями за самоопределение – национально-освободительными движениями – не характеризовалось как «терроризм», как это часто случается сегодня.

Международное гуманитарное право было существенно обновлено и кодифицировано после Второй мировой войны в четырех Женевских конвенциях, касающихся раненых и больных, потерпевших кораблекрушение, военнопленных и гражданского населения под властью противостоящей воюющей стороны, а также гражданского населения на оккупированной территории. Эти конвенции были приняты в 1949 г. по инициативе частной организации Международный комитет Красного Креста (МККК)361361
  Полезное краткое изложение истории МГП см. в примечании 16 в: Hampson and Salama (2005) pp. 25–26.


[Закрыть].

Как указывают Хэмпсон и Салама, ни одна попытка модернизировать правила ведения военных действий не увенчалась успехом до 1977 г., когда были приняты два Дополнительных протокола. Хэмпсон и Салама полагают, что «отчасти это можно объяснить нежеланием после Первой и Второй мировых войн регламентировать явление, которое Лига Наций, а позже Организация Объединенных Наций были призваны устранить или контролировать»362362
  Hampson and Salama (2005) p. 26, n. 16.


[Закрыть]. Однако эти выдающиеся авторы, по-видимому, упускают из виду значение принятых в 1977 г. двух Дополнительных протоколов к Женевской конвенции. Конечно, дело обстояло именно так, как они замечают: Протокол I относился к международным вооруженным конфликтам, он обновлял положения о раненых и больных и формулировал правила ведения войны, в то время как в Протоколе II впервые речь шла о высокоинтенсивных немеждународных вооруженных конфликтах. В этом они следуют Досвальд-Бек и Вите, по мнению которых наиболее важным вкладом Протокола I «является тщательное определение границ того, что может быть сделано во время военных действий, чтобы сберечь как можно больше гражданских лиц»363363
  Doswald-Beck and Vité (1993) p. 9. Досвальд-Бек Л., Вите С. Международное гуманитарное право и право прав человека. М.: МККК, 2001.


[Закрыть].

Однако из множества исследователей, публиковавших в последнее время материалы о напряженности (или столкновении) между МППЧ и МГП, только Уильям Абреш правильно отмечает, что Дополнительные протоколы были направлены на расширение сферы действия существующих договоров, регулирующих международные конфликты, на внутренние конфликты: «Так, Протокол I признавал борьбу за национальное освобождение международным конфликтом»364364
  Abresch (2005) p. 742.


[Закрыть]. Иными словами, если вооруженный конфликт является борьбой за национальное освобождение против «иностранной оккупации» или «колониального господства», то он считается «международным вооруженным конфликтом», подпадающим под действие Дополнительного протокола I365365
  Дополнительный протокол I, статья 1.4, см. также: Abresch (2005) p. 753.


[Закрыть].

Это, как мне кажется, является ключом к пониманию значения обоих Дополнительных протоколов. Они стали ответом МККК, а затем подавляющего большинства государств, ратифицировавших протоколы, новому миру «интернационализированных» внутренних конфликтов, в контексте вооруженной борьбы за самоопределение, ведущейся национально-освободительными движениями.

МЕЖДУНАРОДНОЕ ГУМАНИТАРНОЕ ПРАВО И ВНУТРЕННИЕ ВООРУЖЕННЫЕ КОНФЛИКТЫ

Дополнительный протокол II рассматривает немеждународные (внутренние) вооруженные конфликты, в которых государству противостоит организованная вооруженная группа, контролирующая часть территории государства366366
  См.: Bennoune (2004) p. 177, n. 18.


[Закрыть]. Он затрагивает, таким образом, высокоинтенсивную гражданскую войну, в которой вооруженные группы находятся «под ответственным командованием» и «осуществляют такой контроль над частью… территории [государства], который позволяет им осуществлять непрерывные и согласованные военные действия…»367367
  Дополнительный протокол II, статья 1.1, см. также: Abresch (2005) p. 753.


[Закрыть].

По этой причине его нельзя было применить к конфликту в Северной Ирландии, но вполне определенно он был применим к Первой Чеченской войне в 1994–1997 гг. В случаях Великобритании (Северная Ирландия), Турции (Юго-Восточная Турция) и Российской Федерации (Чечня) заинтересованное государство из кожи вон лезло, отрицая само наличие «вооруженного конфликта», предпочитая характеризовать происходящее как «терроризм», «бандитизм» или просто организованную преступность. Однако также ясно, что, невзирая ни на какие требования самоопределения со стороны ирландцев, курдов и чеченцев, международное сообщество никоим образом не расценивало положение дел, в котором оказались ирландские республиканцы, турецкие курды или чеченцы, как связанное с «иностранным господством» или «колониальной оккупацией», что соответствовало бы логике Протокола I. Ирландцы и курды никогда не имели достаточного контроля над территорией, чтобы можно было оправдать применение Дополнительного протокола II. Ирландские республиканцы многие годы требовали ратификации Великобританией дополнительных протоколов, и эта ратификация была отсрочена, несмотря на то что, как указано, протоколы не могли иметь никакого применения. Однако следует отметить, что Соглашение Страстной пятницы, положившее конец североирландскому конфликту, по крайней мере на нынешний день, признавало «право народа острова Ирландии на самоопределение», давнее требование Шинн Фейн. Но это не влияет на общее положение дел.

ЧЕЧЕНСКОЕ ИСКЛЮЧЕНИЕ

Конфликт в Чечне дает необходимую основу вопросу напряженности между МГП и МППЧ. Это было особо отмечено решением Магистратского суда на Боу-стрит в Лондоне368368
  Автор предоставил для этого случая письменное экспертное свидетельство, но не по вопросу внутреннего вооруженного конфликта.


[Закрыть]. В своем решении от 15 ноября 2003 г. по делу об экстрадиции «Правительство Российской Федерации против Ахмеда Закаева»369369
  Полный текст см. на: http://www.hrvc.net/west/15-11-03.html.


[Закрыть] старший окружной судья Тимоти Уоркман постановил следующее:

Правительство утверждает, что боевые действия, имевшие место в Чечне, были равносильны вооруженному восстанию и мятежу, «бандитизму» и терроризму. Защита утверждает, что совершенно очевидно, что это был, по крайней мере, внутренний вооруженный конфликт и, вероятно, его можно было бы назвать войной… Я определенно считаю, что события в Чечне в 1995–1996 годах в правовом отношении представляли собой внутренний вооруженный конфликт… Я основываю свой вывод масштабом боевых действий – интенсивные ковровые бомбардировки Грозного, в которых было убито и ранено более 100 тысяч человек, а также на том, что конфликт был признан формально: было подписано соглашение о прекращении огня и мирный договор. Я не мог согласиться с мнением, высказанным одним из свидетелей, что бомбардировки Грозного российским правительством проводились в рамках контртеррористических операций. …Это было равносильно внутреннему вооруженному конфликту, который подпадал бы под Женевские конвенции370370
  Запись решения сделана автором.


[Закрыть].

Еще одна важная особенность Первой Чеченской войны была отмечена в 1996 г. профессором Паолой Гаэтой371371
  Paola Gaeta, ‘The Armed Conflict in Chechnya before the Russian Constitutional Court’ (1996) 7:4 European Journal of International Law 563–570.


[Закрыть]. 31 июля 1995 г. Конституционный суд Российской Федерации вынес решение о конституционности указов президента Ельцина о вводе федеральных войск в Чечню372372
  Неофициальный английский перевод этого решения опубликован Европейской комиссией за демократию через право (Венецианская комиссия) Совета Европы, CDL-INF (96) 1.


[Закрыть]. Суд должен был, в частности, учесть последствия того, что Россия является стороной, принявшей Дополнительный протокол II (ДП-II) 1977 г. к Женевским конвенциям 1949 г.373373
  РФ является участником Женевских конвенций 1949 г. Советский Союз ратифицировал оба Дополнительных протокола 29 сентября 1989 г.; они вступили в силу 29 марта 1990 г. Российская Федерация заявила о правопреемстве 13 января 1992 г.


[Закрыть] Как заметила Гаэта:

Суд постановил, что на международном уровне положения Протокола II являются обязательными для обеих сторон вооруженного конфликта и что действия российских вооруженных сил в ходе Чеченского конфликта нарушают международные обязательства России по Дополнительному протоколу II к Женевским конвенциям 1949 г. Тем не менее суд попытался оправдать это несоблюдение, поскольку Протокол II не был инкорпорирован в российскую правовую систему.

Суд четко указал, что положения ДП-II являются обязательными для обеих сторон вооруженного конфликта, то есть что он наделяет правами и обязанностями также и повстанцев. Это заявление было, по мнению Гаэты, еще более важным в свете того, что на Женевской конференции некоторые государства высказали противоположное мнение, так как стремились поставить мятежников на один уровень с преступниками, не предоставляя им какого-либо международного статуса374374
  См.: Antonio Cassese, ‘The Status of Rebels under the 1977 Geneva Protocol on Non-International Armed Conflict’ (1981) 30 International and Comparative Law Quarterly 415.


[Закрыть]. Эта точка зрения нашла поддержку и в юридической литературе375375
  По Протоколу II см., помимо прочих: R. J. Dupuy and T. Leonetti, ‘La notion de conflit armé à caractère non international’, в: Antonio Cassese (ed.), The New Humanitarian Law of Armed Conflict Volume I (1979) p. 272.


[Закрыть].

Гаэта верно оценила значение определения суда, которое не позволило российскому парламенту принять закон об осуществлении ДП-II, и подчеркнула, что этот провал был одним из оснований – вероятно, даже ключевым основанием – для несоблюдения российскими военными властями включенных в Протокол норм. В своем решении по данному делу суд прямо предписал российскому парламенту инкорпорировать ДП-II в российское внутреннее законодательство, показав тем самым, насколько большое значение он придает фактическому соблюдению этого документа. Кроме того, суд подчеркнул, что в соответствии с российской Конституцией и МПГПП ООН жертвам любых нарушений, преступлений и злоупотреблений властью должны быть предоставлены действенные средства правовой защиты и компенсация причиненного ущерба.

ВТОРАЯ ЧЕЧЕНСКАЯ ВОЙНА И СОВЕТ ЕВРОПЫ

Невыполнение Россией четких указаний Конституционного суда относительно реализации ДП-II так и не было устранено, и начало Второй Чеченской войны сопровождалось столь же вопиющим проявлением безразличия российских властей к соблюдению ЕКПЧ.

26 июня 2000 г. Совет Европы издал «Совместный отчет, содержащий анализ корреспонденции между Генеральным секретарем Совета Европы и Российской Федерацией в соответствии со статьей 52 ЕКПЧ»376376
  Документ SG/Inf(2000)24, http://www.coe.int/t/e/human_rights/cddh/2._activities/Art52CM_en.asp.


[Закрыть]. Этот отчет был подготовлен по требованию Генерального секретаря тремя экспертами, Тамашем Баном, Фредериком Судре и Питером ван Дейком, которых он попросил проанализировать обмен корреспонденцией между ним и Российской Федерацией «в свете должностных обязательств, возлагаемых на Высокую Договаривающуюся Сторону, которая выступает в роли получателя запроса по статье 52 Европейской конвенции о защите прав человека». Первый запрос был датирован 13 декабря 1999 г. Экспертов попросили особенно сосредоточиться на объяснениях, которые Генеральный секретарь имел право ожидать в этом случае на основании статьи 52, и сравнить их с содержанием полученных ответов. Они пришли к выводу, что ответ Российской Федерации не соответствовал даже минимальному стандарту эффективности применения [положений ЕКПЧ], подразумеваемому в статье 52, и отметили: