Электронная библиотека » Билл Брайсон » » онлайн чтение - страница 2

Текст книги "Прогулка по лесам"


  • Текст добавлен: 8 июля 2016, 12:20


Автор книги: Билл Брайсон


Жанр: Книги о Путешествиях, Приключения


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава II
Старый добрый Кац

В полдень 5 июля 1983 года трое взрослых и группа подростков разбили лагерь в достаточно популярном месте рядом с озером Канимина в сосновых лесах западного Квебека. Это примерно в ста километрах к северу от Оттавы, в парке заповедника Верендрай. Они приготовили ужин, а после этого, как и положено, уложили еду в сумки и отнесли ее на примерно полторы сотни метров в лес, где подвесили над землей между двумя деревьями – чтобы медведи не достали.

Примерно в полночь к окраине лагеря пришел медведь гризли. Он унюхал мешок с едой, забрался на одно из деревьев, сломал ветку и достал еду. Медведь убежал вместе с едой, но через час вернулся и вошел в лагерь, привлеченный, скорее всего, запахом жареного мяса, который впитался в одежду и волосы подростков, а также в ткань палаток и спальников. Для лагеря это была долгая ночь. С полуночи до половины четвертого медведь приходил в лагерь трижды.

Представьте себе, если можете, как вы лежите в темноте один в маленькой палатке, между вами и холодным ночным воздухом находится всего несколько микронов нейлона и вы слушаете, как огромный медведь бродит по вашему лагерю. Представьте себе его тихое ворчание и непонятное шуршание, перестук опрокидываемых канов и мисок, влажное причмокивание, тяжелое дыхание, шорох его шерсти по вашей палатке. Представьте волну накрывающего вас адреналина, представьте, как начинают трястись руки, когда медведь мордой задевает палатку, а еще представьте себе пугающую дрожь вашего хрупкого убежища в тот момент, когда медведь пытается добраться до рюкзака, стоящего в тамбуре. И тут вы в ужасе вспоминаете, что оставили в кармане «Сникерс». А вы слышали, что медведи обожают «Сникерсы».

И вдруг непрошеная мысль: а что, если вы взяли этот самый чертов «Сникерс» с собой в палатку, что он где-то тут, под ногой или в кармане, или… О черт, вот же он! Еще раз его голова касается палатки, и вы слышите ворчание прямо около своего плеча. Палатка содрогается. Тишина, долгая тишина, и – подождите, тихо… «Да!» – вы с облегчением осознаете, что медведь ушел в другую часть лагеря или даже в лес. Я вам прямо сейчас честно скажу, что я бы такого не вынес.

Представьте, как страшно было бедному двенадцатилетнему Дэвиду Андерсону, когда в половине четвертого ночи в третий раз пришел медведь и разорвал его палатку взмахом когтя, привлеченный дивным, невероятным запахом гамбургера, затем схватил мальчика за дрожащую руку и протащил его по всему лагерю в лес. За те несколько минут, пока товарищи мальчика выскакивали из палаток (представьте, как они вылезают из перекрученных спальников, хватают фонарики и дубинки, открывают палатки трясущимися пальцами и бегут за медведем), Дэвид Андерсон уже умер.

А теперь представьте себе, что вы читаете документальную книжку, переполненную такими историями, кстати, самыми что ни на есть настоящими, прямо перед тем, как в одиночестве отправиться в поход по Северной Америке. Книга, о которой я говорю, называется «Нападения медведей: как их избежать», а написал ее канадский академик по имени Стивен Герреро. Если это вам ни о чем не говорит, то я уже боюсь продолжать. Долгими зимними ночами в Новом Гэмпшире, когда снег валил стеной, а моя жена мирно спала, я, выпучив глаза, лежал на кровати и читал клинически точные описания людей, которых погрызли прямо в спальниках, которых сняли с дерева, которых бесшумно преследовали (а я даже не знал, что такое бывает!), когда они, ничего не подозревая, шли по лесным тропинкам или болтали ногами в горных потоках. Люди, единственной ошибкой которых было то, что они пригладили волосы ароматическим гелем, что съели сочное мясо, или положили «Сникерс» в карман рубашки, или занимались сексом, или даже то, что они пошли в лес во время менструации и поэтому потревожили обоняние голодного медведя. А иногда и того хуже – человек просто поворачивал и видел, что тропинку преграждает мрачный медведь, оценивающе покачивающий головой. Или человек случайно заходил на территорию медведя, который был слишком стар, чтобы преследовать кого-то более быстрого.

Теперь, пожалуй, важно сказать, что все-таки на Аппалачской тропе сложно реально попасться медведю в лапы. Для начала, по-настоящему жуткий американский медведь гризли – Ursus horribilis – не встречается к востоку от Миссисипи. И это отличная новость, потому что гризли огромные, мощные и злобные. Когда исследователи Льюис и Кларк пошли в леса, они поняли, что ничего так не пугало индейцев, как гризли. И ничего удивительного – вы можете утыкать гризли стрелами, как дикобраза, но он все равно не остановится. Даже Льюис и Кларк с огромными ружьями были удивлены и взволнованы тем, как спокойно гризли переносит выстрел из ружья.

Герреро вспоминает случай, который отлично показывает силу и мощь гризли. Алексей Питка, профессиональный охотник, поехал на Аляску, там долго преследовал большого самца и наконец выстрелил ему точно в сердце из ружья большого калибра. Питка должен был вспомнить, что сначала надо проверить, умер ли медведь, а потом уже убирать ружье. Но увы… Он осторожно подошел к медведю и минуту-другую смотрел, не двигается ли тот. Признаков жизни не было, так что он повесил ружье на дерево (огромная ошибка) и подошел к трупу, чтобы забрать добычу. Как только охотник подошел, медведь подпрыгнул и цапанул голову Питки когтями так, словно собирался его поцеловать, а после одним сильным рывком вырвал ему лицо.

Удивительно, но Питка выжил. «Я не знаю, зачем я прислонил чертово ружье к дереву», – сказал он позже. Точнее говоря, он сказал: «Ммммрфффф мммммммпг ннмммм мфффффффффффн», – потому что у него не было губ, зубов, носа, языка и прочих частей голосового аппарата.

Если мне и суждено было попасть в лапы медведя (а чем больше я читал, тем более возможным мне это казалось), то этим медведем стал бы американский черный медведь или Ursus americanus. В Северной Америке обитают как минимум 500 тысяч особей данного вида (ну, максимум – семьсот). Они часто встречаются в холмах вдоль Аппалачской тропы (на самом деле они используют тропу, потому что это удобно), и их количество постоянно растет. Число же особей медведей-гризли насчитывает не более 35 тысяч во всей Северной Америке, и всего одну тысячу на материковой части США, в основном в Йеллоустоунском национальном парке и вокруг него. Из этих двух видов американские медведи обычно меньше (хотя это весьма относительное сравнение, потому что самец американского медведя может весить до 650 фунтов) и гораздо менее агрессивные.

Американские медведи редко нападают на людей, но вот в чем закавыка – иногда они все-таки нападают. Все медведи проворны, хитры и невероятно сильны, и они всегда голодны. Если медведи хотят убить и сожрать вас – они способны это сделать в любой момент. Это случается довольно редко, но (и это важно) для вас лично и одного раза будет вполне достаточно.

Герреро подчеркивает, что учитывая количество особей, американские медведи совершают нападения не очень часто. За последние 80 лет к 1980 году произошло всего 23 нападения американских медведей на людей, закончившихся летальным исходом (вполовину меньше, чем нападений гризли), и большинство этих нападений произошло на западе или в Канаде. В Нью-Гэмпшире не наблюдалось ни одного летального исхода при отсутствии провокации со стороны человека с 1784 года. В Вермонте таких случаев не было ни разу.

Я очень хотел успокоиться, но так и не смог обрести заряда веры. Я прочитал, что с 1960 по 1980 год произошло всего 500 нападений американских медведей на людей, то есть 25 нападений в год при наличии примерно полумиллиона медведей. И хотя Герреро в своей книге сообщил, что большинство травм, полученных в результате нападений, не были серьезными. «Типичная травма после нападения черного медведя, – написал он, – невелика, обычно это несколько царапин или легкие укусы», – мне от этого не стало легче.

Минуточку, а что вообще имеется в виду под «легким укусом»? Мы говорим о веселых играх и плюшевых мишутках? Нет. А 500 подтвержденных нападений – так ли это мало, учитывая, сколько людей гуляет по североамериканским лесам? И насколько глупым надо быть, чтобы успокоиться, услышав, что за последние 200 лет ни один человек не был убит медведем в Вермонте или Нью-Гэмпшире? Разве медведи подписали с нами договор? Никто не обещал, что завтра они не начнут кровавую жатву.

Давайте представим, что мы и правда столкнулись в лесу с медведем. Что в этом случае нужно делать? Интересно, что при встрече с гризли и американским медведем советуют абсолютно противоположные вещи. Если вы встретили гризли, заберитесь на высокое дерево, потому что эти медведи не очень хорошо лазают. Если дерева поблизости нет, медленно отходите назад, избегая прямого визуального контакта. Все книги говорят, что если вы встретили гризли, то ни при каких обстоятельствах не должны бежать. Такой совет может дать только человек, который пишет это, сидя дома за клавиатурой. Лучше послушайте меня. Если вы находитесь на открытом пространстве, у вас нет оружия и к вам идет гризли, бегите. Это хорошая идея. Если не повезет, по крайней мере вы что-то сделаете в последние семь секунд вашей жизни. Однако когда гризли вас догонит (а он догонит), вы должны упасть на землю и притвориться мертвым. В этом случае гризли пожует вас минуту-другую, но потом потеряет к вам всякий интерес и уйдет. С американскими медведями такой номер не пройдет, потому что они будут вас жрать до тех пор, пока вам уже не станет все равно. Глупо также лезть на дерево, потому что американские медведи отличные лазальщики, так что в итоге вам все равно придется драться с медведем, только на дереве.

Чтобы отпугнуть агрессивного американского медведя, Герреро советует производить много шума, греметь банками и кастрюлями, бросать палки и камни и «бежать на медведя». (Ну-ну. Вы первый, профессор.) С другой стороны, он потом рассудительно добавляет, что такая тактика «может и спровоцировать медведя». Ну что же, спасибо. Он предлагает походникам периодически шуметь (например, петь песни), чтобы медведь знал, что где-то рядом есть люди, потому что испуганный медведь – это почти всегда злой медведь. Но через несколько страниц он же утверждает, что «шум может быть опасен», потому что способен привлечь голодного медведя, который в другом случае вас бы не заметил.

Суть в том, что никто толком не может сказать, что делать. Медведи непредсказуемы. И то, что работает в одной ситуации, может не сработать в другой. В 1973 году два подростка, Марк Сили и Майкл Уиттен, пошли в поход в Йеллоустоунском парке и случайно прошли между самкой медведя и ее детенышами. Ничто так сильно не волнует самку, как люди, которые находятся между ней и ее выводком. Разъярившись, она повернулась и начала их преследовать. Несмотря на то что медведи ходят вразвалку, они могут бегать со скоростью 56 км в час. Оба мальчика забрались на деревья. Медведица полезла за Уиттеном, цапнула его зубами за правую ногу, затем стала медленно и терпеливо стягивать его с насеста (вы тоже слышите, как ногти скребут по дереву?). Когда он уже лежал на земле, медведица начала его терзать. Чтобы отвлечь зверя, Сили стал кричать, тогда медведица стянула на землю и его. Оба подростка притворились мертвыми (согласно всем инструкциям этого делать ни в коем случае нельзя), и медведица ушла.

Не скажу, что я стал одержимым, но все эти истории с медведями заняли мои мысли на те несколько месяцев, что я ждал весны. Основным моим страхом (и это заставляло меня пристально рассматривать по ночам тени деревьев у себя на потолке) было оказаться одному в лесу в маленькой палатке, слышать снаружи ревущего медведя и думать о том, чего же он хочет. Я был особенно впечатлен любительской фотографией в книге Герреро. Она была сделана поздно вечером со вспышкой в лагере где-то на западе. На фотографии были четыре медведя, застывшие под сумкой с продуктами. Медведи явно были ошарашены, но совсем не напуганы вспышкой. Меня же страшили не размер медведей и не их поведение – они на фото выглядели почти смешно и совсем не опасно, примерно так, как выглядят четыре парня, у которых залетела на дерево летающая тарелка для фрисби, а их количество. До этого момента я и не думал, что медведи могут ходить по лесу толпами. Что, черт возьми, мне делать, если ко мне в лагерь забегут на огонек четыре медведя?

Готовиться к смерти, конечно. Буквально обгадиться до смерти. Думаю, мой сфинктер в этой милой ситуации просто вылетит из тела, как серпантин в кружочках с детских праздников (осмелюсь даже сказать, что он, возможно, издаст веселый гудок), и я тихо истеку кровью в своем собственном спальнике.

Книга Герреро была написана в 1985 году. С того момента, согласно статье в New York Times, количество нападений медведей на людей в Северной Америке увеличилось на 25 %. В этой статье также сообщалось, что медведи скорее нападут на человека весной после неурожайного года. Как раз предыдущий год выдался очень неурожайным, особенно на ягоды. Все это мне, конечно, совсем не нравилось.

К тому же я волновался по поводу одиночества. Мне все еще не вырезали аппендицит, да и вообще – некоторые мои другие органы тоже могли загнить или разорваться в пустыне одиночества окружающего меня девственного леса. И что мне тогда делать? Что, если я упаду с края скалы и сломаю спину? Что, если я потеряю тропу среди вьюги, или если ядовитая змея укусит меня в глотку, или если я потеряю равновесие на скользких камнях посреди реки, упаду и пробью череп? Знаете, человек может утонуть в шести сантиметрах воды. Можно умереть, всего-навсего вывихнув лодыжку. Нет уж, мне все это совсем не нравилось.

На Рождество я отправил кучу открыток, приглашая знакомых присоединиться к моему путешествию или хотя бы к его части. Никто, конечно, не ответил. Но потом, в конце февраля, когда я уже готовился к выходу, мне позвонили. Это был мой одноклассник Стивен Кац. Мы вместе росли в Айове, но потом перестали общаться. Те из вас, кто читал «Ни там, ни тут», может быть, и помнят Каца – моего попутчика в путешествии по Европе. В последующие 25 лет я раза три или четыре сталкивался с ним, когда приезжал домой, но больше никак с ним не контактировал.

– Я долго думал, стоит ли звонить, – сказал он медленно. Казалось, он подыскивает слова, – но эта Аппалачская тропа… Может, мне пойти с тобой?

Я не верил своим ушам.

– Хочешь присоединиться?

– Если это не очень удобно, то о’кей, я понимаю.

– Нет, – сказал я. – Нет, нет, нет! Пойдем! Я очень хочу, чтобы ты пошел!

– Правда? – казалось, что он сильно обрадовался.

– Конечно. – Я не мог поверить своим ушам. Мне не надо было быть одному! Я даже начал пританцовывать. Мне не надо было быть одному.

– Я не могу и передать, как я тебе рад.

– Ох, это прекрасно, – сказал он с облегчением, а потом добавил таким тоном, будто признавался в преступлении: – Я думал, что ты, возможно, не захочешь меня брать.

– С чего бы это?

– Потому что, ну-у-у-у, я все еще должен тебе шестьсот баксов со времен Европы.

– Что? Конечно нет! Ты должен мне шестьсот баксов?

– Я все еще хочу их вернуть.

– Эй, – сказал я, – эй, – я не мог вспомнить никаких шестисот долларов. Я никогда не забывал долги такого размера, и поэтому мне понадобилось время для того, чтобы заговорить: – Послушай, это не проблема. Просто пошли со мной. Ты уверен, что готов?

– Абсолютно.

– В какой ты форме?

– В отличной. Я много хожу пешком.

– Правда? Для Америки сегодня это необычно.

– Да, у меня за долги машину забрали.

– О-о-о…

Мы еще немного поговорили о том и об этом: о его маме, моей маме, о Де-Мойне. Я рассказал, как мало знал о тропе и о лесах, которые нас ждали. Мы договорились, что в следующую среду он прилетит в Нью-Гэмпшир, мы будем два дня готовиться, а потом уже пойдем. В первый раз за несколько месяцев я почувствовал некую уверенность. Он тоже казался невероятно бодрым, особенно для человека, которому это делать вовсе не обязательно.

Последнее, что я ему сказал, было:

– Как насчет медведей?

– Они еще до меня не добрались!

Вот это сила духа. Старый добрый Кац. Старый добрый кто угодно, у кого есть пульс и кто хочет пойти со мной. Когда он положил трубку, я понял, что не спросил, зачем ему все это надо. Кац был единственным человеком в мире, который мог, например, скрываться от людей с именами типа Хулио и Мистер Биг. В любом случае мне было все равно. Я не собирался идти один.

Моя жена стояла у раковины, пока я рассказывал ей хорошие новости. Она была не так рада, как я надеялся.

– Ты идешь в лес с кем-то, кого ты не видел уже двадцать пять лет. Ты вообще об этом думал? – (Как будто я вообще хоть о чем-то думал.) – Мне казалось, что вы уже вымотали друг другу нервы в Европе.

– Нет (это не было правдой). Мы только начали выматывать друг другу нервы. В итоге мы презирали друг друга, но это было уже давно.

Жена посмотрела на меня:

– У вас же нет ничего общего.

– У нас все общее. Нам по сорок четыре года. Мы будем говорить о геморрое и о болях в пояснице. И так как мы ничего уже не помним, я скажу ему: «О, я тебе уже рассказывал о том, как у меня болит спина?» А он ответит: «Э-э-э, нет, вряд ли». И мы снова это все обсудим. Будет просто здорово!

– Будет просто ужасно.

– Да, я знаю, – ответил я.

В итоге через шесть дней я стоял в местном аэропорту и смотрел, как маленький самолетик с Кацем внутри садится за пару десятков метров до терминала. На мгновение шум пропеллеров усилился, потом стал утихать, и дверь-трап самолета открылась. Я попробовал вспомнить, когда в последний раз его видел. После нашего европейского лета Кац вернулся в Де-Мойн и посвятил свою жизнь доказательству того, что в Айове существовала-таки культура употребления наркотиков. Он тусил несколько лет, потом все отказались с ним тусить, потом он тусил сам с собой, один в маленькой квартире, с бутылкой, с пакетом травы и со старым телевизором. Теперь я вспомнил, что последний раз видел его лет пять назад, когда водил маму в ресторан Денни на завтрак. Он сидел за столиком с изможденным парнем, запихивал в рот блины и периодически делал глоток-другой из бутылки в бумажном пакете. Было восемь утра, а Кац уже выглядел счастливым. Когда он пил, он всегда выглядел счастливым, а пил он всегда.

Через две недели, как я потом узнал, полиция нашла его в перевернутой машине в поле рядом с Минго, он висел на ремне безопасности, сжимал руль и говорил: «Кажется, тут небольшая проблемка, офицер?» В бардачке у Каца нашли немного кокаина. За это его отправили в тюрьму на 18 месяцев. Там он начал посещать встречи «Анонимных алкоголиков». Ко всеобщему удивлению, с тех пор он не притронулся ни к алкоголю, ни к прочим незаконным веществам.

Когда Каца выпустили, он нашел работу, вернулся в колледж и некоторое время жил с парикмахершей Патти. Последние три года он посвятил честности и, как я заметил, когда он вышел из самолета, отрастил живот. Кац был сильно больше, чем когда я видел его в последний раз. Он всегда был немного полноват, но теперь был похож на актера Орсона Уэллса после тяжелой ночи. Он немного прихрамывал и дышал тяжелее, чем следовало бы дышать тому, кто прошел двадцать метров.

– Боже, я очень голоден, – сказал Кац без всяких предисловий и дал мне свою сумку, которая тут же прижала меня к земле.

– Что у тебя там? – выдохнул я.

– Просто всякое дерьмо для путешествия. Здесь есть Dunkin’ Donuts? Я ничего не ел еще с Бостона.

– Бостон? Ты же только что оттуда.

– Ну да, мне надо есть каждый час или типа того, а то у меня будут, как они говорят, припадки.

– Припадки? – Это было не совсем то, что я мечтал, когда думал о нашем воссоединении. Я представлял, как он скачет по Аппалачской тропе как упавшая на спину заводная игрушка.

– Лет десять назад я принимал всякие токсичные фенитиамины. После этого все и началось. Но если я съем пару пончиков или типа того, то прихожу в себя.

– Стивен, мы через три дня будем в лесу. Там не будет пончиков.

Он гордо кивнул:

– Я об этом подумал. – Кац указал на свою сумку на ленте выдачи. Это был зеленый армейский вещмешок. Он попросил меня его поднять. Что я и сделал. Мешок весил минимум килограмм тридцать. Кац поймал мой удивленный взгляд.

– «Сникерсы», – объяснил он. – Очень много «Сникерсов».

Из Dunkin’ Donuts мы поехали домой. Чуть позже моя жена и я сидели на кухне и смотрели, как Кац уничтожает пять пончиков с кремом, запивая их двумя стаканами молока. Затем он сказал, что хочет ненадолго прилечь. Чтобы подняться по лестнице, ему потребовалось несколько минут.

Моя жена повернулась ко мне с совершенно пустым лицом.

– Пожалуйста, ничего не говори, – сказал я.

В полдень, когда Кац отдохнул, мы с ним поехали к Дейву Менгле и купили ему рюкзак, палатку, спальник и все прочее, а затем поехали в K-Mart покупать коврик, термобелье и другую мелочь. После этого он еще немного отдохнул.

На следующий день мы пошли в супермаркет покупать еду на первую неделю. Я совершенно ничего не знал о готовке, но Кац жил один многие годы, поэтому прекрасно освоил блюда, которые в основном представляли собой арахисовое масло, тунец и лапшу, смешанные в горшке, и которые, по его мнению, отлично подойдут для похода. Тем не менее в тележку он положил много других вещей. Это были четыре больших колбаски пепперони, 2,5 кг риса, разное печенье, крупа, изюм, M&Ms, Spam, еще немного «Сникерсов», семечки, крекеры Graham, растворимое картофельное пюре, два больших пакета тростникового сахара (он сказал, что без этого вообще нам не выжить), несколько палочек сушеной говядины, сыр, ветчина в банках, а также огромное количество липких и долго не портящихся пирогов и пончиков от компании под названием Little Debbie.

– Знаешь, мне кажется, мы не сможем это все нести, – сказал я после того, как он положил в тележку копченую колбасу в форме подковы.

Кац мрачно посмотрел в тележку:

– Да, ты прав. Давай сначала.

Он оставил тележку и пошел за второй. Мы снова сделали круг по магазину, стараясь более избирательно подходить к вопросу, но в итоге все равно вышло слишком много.

Мы взяли все домой, разделили и начали паковаться. Кац в спальне, где лежали все его вещи, а я в подвале. Я упаковывал свое два часа, но так и не мог запихнуть все, что хотел. Я отложил книги, блокноты и почти всю свободную одежду, попробовал много других вариантов, но каждый раз, когда заканчивал, вдруг понимал, что оставил что-то важное и большое. Наконец я пошел проверить, чем там занимается Кац. Он лежал на кровати и слушал плеер. Вещи были разбросаны. Рюкзак был пуст. Тихонько звучала музыка.

– Ты собираешься? – спросил я.

– Да.

Я подождал минуту, думая, что он встанет, но он даже не двигался.

– Прости, Стивен, но мне кажется, что ты просто лежишь.

– Да.

– Ты точно слышишь, что я говорю?

– Да, через минуту.

Я вздохнул и вернулся в подвал.

Кац молча поужинал и сразу пошел в свою комнату. За весь вечер мы от него ничего не слышали, но примерно в полночь, когда я и жена уже лежали в кровати, стали раздаваться странные звуки. Это были бормотание, щелчки, звуки двигающейся мебели, резкие вспышки шума, перемежавшиеся периодами тишины. Я держал мою вторую половину за руку и не знал, что сказать.

Утром я постучал в дверь Каца и зашел. Он спал полностью одетый на куче постельного белья. Матрас наполовину сполз с кровати, словно Кац всю ночь с кем-то дрался. Рюкзак был полон, но не закрыт, а его личные вещи разбросаны по комнате. Я сказал, что, чтобы успеть на самолет, мы должны выйти через час.

– Да, – подтвердил он.

Через двадцать минут он спустился – с трудом и ругаясь. Он спускался боком и очень осторожно, словно ступеньки лестницы были покрыты льдом. Кац нес рюкзак, к которому были привязаны разные вещи – старые кеды и ботинки, посуда, хозяйственная сумка, явно взятая из гардероба моей жены и теперь заполненная БОГ знает чем.

– Это все, что я мог сделать. Мне пришлось даже кое-что оставить.

Я кивнул. Я бы тоже оставил несколько вещей – например, крупу, которую я не ел, и самые неприятно выглядящие пироги Little Debbie, точнее – все эти пироги.

Через снегопад жена отвезла нас в аэропорт в Манчестер. Всю дорогу в машине царило неловкое молчание, как всегда бывает перед долгой разлукой. Кац сидел сзади и ел пончики. В аэропорту она подарила мне палку для походов, которую купили мне дети. На ней был красный бант. Я хотел разрыдаться или, что лучше, сесть в машину и уехать, пока Кац хмурился с непривычки. Она сжала мою руку, слабо улыбнулась и ушла.

Я посмотрел, как она уходит, а потом пошел к терминалу вместе с Кацем. Мужчина за стойкой регистрации проверил наши билеты до Атланты, глянул на рюкзаки и сказал (достаточно взволнованно для человека, который зимой надел футболку):

– Ребята, идете на Аппалачскую тропу?

– Угу, – гордо сказал Кац.

– Проблемы с волками в Джорджии.

– Правда? – Кац был весь внимание.

– Ага. На пару людей недавно напали. Достаточно серьезно, как я слышал. – Он походил с билетами и багажными бирками. – Надеюсь, вы взяли длинное белье.

Кац скривился:

– Для волков?

– Нет, для погоды. Будет дикое похолодание на четыре-пять дней. Сегодня в Атланте уже гораздо ниже нуля.

– Супер. – Кац вздохнул и посмотрел на мужчину. – Может, звонили из больницы и сказали, что у нас рак?

Мужчина улыбнулся и шлепнул билеты на стойку.

– Нет, все, больше ничего. Хорошей поездки. И, – теперь он обращался только к Кацу и говорил тише, – ты следи за волками, потому что ты вообще похож на хорошую закуску. – И он подмигнул.

– Господи, – тихо сказал Кац и помрачнел.

Мы встали на эскалатор к нашему выходу.

– А еще на этом рейсе нас кормить не будут, – сказал он с горькой усмешкой.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации