Текст книги "Этот день"

Глава 5

Я бежала по коридорам, мечтая как можно быстрее оказаться подальше от этого дома. Заливаясь слезами, я села в машину, завела мотор и дала газу. Когда я почувствовала себя в безопасности, я остановилась и вытащила из сумочки лекарства для сердца: никогда еще они не были нужны мне так, как сейчас. Я тяжело дышала и ждала, когда же они подействуют. «Боже, что теперь будет, что мне делать!» – думала я. У меня будет от него ребенок, а он обманул меня, изменил. Он хитростью вынудил меня уехать, чтобы спокойно веселиться с этой шлюхой. Я со всей силы ударила по рулю. Черт, нужно было вернуться, войти туда и убить обоих. Но единственное, чего я по-настоящему хотела в тот момент, была собственная смерть: если бы не растущая во мне жизнь, я бы сделала это. Мысль о ребенке прибавляла мне сил, я знала, что должна быть молодцом ради него. Я завела «Бэнтли» и тронулась.

Я поняла, что нужно срочно уехать, но еще не знала, как это сделать. Я была абсолютно выбита из колеи, я позволила этому человеку получить полный контроль над моей жизнью. Он знал, что я делаю, где я, следил за каждым моим шагом. Я достала телефон и набрала номер Оли.

– Что это так быстро? – отозвалась Оля невесело в трубке.

– Послушай, только ни о чем не спрашивай. Нам нужно сегодня же покинуть остров, возьми комп, найди ближайший рейс в Варшаву, с пересадкой или нет – неважно. Возьми столько вещей, чтобы просто выйти, для меня – спортивный костюм. Я буду меньше чем через час, выйди аккуратно, чтобы охрана не видела. Ты поняла, Оля?

В трубке повисла тишина, я не могла понять, что происходит.

– Оля, твою мать, ты поняла?

– Поняла.

Я положила трубку и нажала на газ. Слезы бежали по щекам, но теперь они приносили облегчение, я была рада. Никогда в жизни я не ненавидела никого так сильно, как Массимо сейчас. Я хотела сделать ему больно, хотела, чтобы он страдал так же, как я, чтобы отчаяние разрывало его на части, как меня. После всех разговоров о верности, после признаний в любви, клятвы перед Богом он просто решил заняться своими делами, стоило мне ненадолго уехать. Мне было все равно, почему он так поступил, это уже не имело значения. Мой сицилийский сон был слишком прекрасен, чтобы длиться вечно, но я не рассчитывала, что он прекратится так быстро, превратившись в кошмар.

Я подъехала к отелю и, не въезжая на территорию, встала на парковке сбоку. Перед этим я позвонила Ольге, которая спряталась в сумраке, подавая мне сигнал зажженной сигаретой.

– Лаура, что происходит? – спросила она озабоченно, закрывая дверь.

– Во сколько у нас самолет?

– Через два часа из аэропорта в Катании, летим в Рим. В Варшаву самолет в шесть утра. Теперь ты объяснишь мне, в чем дело?

– Ты была права, сюрприз оказался не лучшей идеей.

Она сидела боком, вглядываясь в меня.

– Он мне изменил, – прошептала я и снова разрыдалась.

– Съезжай на обочину, я поведу.

У меня не было сил спорить, я сделала, как она просила.

– Твою мать, козлина, – бурчала она, – сукин сын. Ты видишь, я говорила тебе, лучше не ехать. Что теперь? Он же найдет тебя раньше… или еще раньше.

– Я думала об этом по пути. – бесстрастно сказала я, глядя вперед. – В Польше я сниму деньги с его банковского счета, я же жена, у меня есть право. Возьму достаточно, чтобы хватило на какое-то время, мы вернемся в Варшаву, и я вытащу долбаный датчик. Если мы постараемся, он только завтра днем сообразит, что я уехала, еще до того как он меня найдет, я избавлюсь от импланта. А что потом – не спрашивай, сама не знаю, страшно подумать.

Оля постучала пальцем по рулю. Было видно, что она переваривает информацию.

– Сделаем так: во-первых, в Польше нужно будет избавиться от телефонов, иначе они сразу нас найдут. Возьмем мою машину, потому что в твоей GPS. Тебе нельзя ехать к родителям или в другие места, которые знает Массимо, тебе нужно на время исчезнуть. У меня есть идея: поедем в Венгрию.

– Как «поедем»? Оля, я уже и тебя в это втянула.

– Ну да, но время вспять уже не повернуть. Ты же не думаешь, что я тебя брошу? Так что заткнись и слушай. В Будапеште живет мой бывший, Иштван. Помнишь, я тебе о нем когда-то рассказывала?

– Лет пять назад? И что?

– Пять не пять, но чувак влюбился так, что звонит мне раз в неделю, просит, чтобы я приехала, ну вот и случай подвернулся. Да и денег у него куры не клюют, у него автозавод, так что нашего присутствия он не заметит. Мы дружим, он будет рад помочь, я позвоню ему, как только у нас будут новые телефоны.

– Блин, Венгрия довольно близко, – промычала я. – Летим на Канары, там у меня подруга в отеле работает.

Ольга постучала себя по лбу.

– Летим? Тормоз, мы не можем пользоваться паспортами, надо поехать на машине, только тогда он не сможет нас найти. Ты сама решила бежать, дурочка, – помотала она головой.

Да, она была права, я не могла думать рационально. Я не могла поверить в то, что случилось, не представляла себе, что дальше.

– Лари, только помни, что, если ты хочешь обналичить большую сумму, кажется, больше двухсот тысяч евро, тебе нужно будет делать авизо. То есть ты предупреждаешь банк, что хочешь получить большую сумму. А они должны ее подготовить. Позвони в банк, скажи, откуда хочешь забрать деньги и сколько.

Я послушно взяла телефон и начала искать номер в интернете. Я чувствовала себя маленьким ребенком. А Ольга была любящей мамой, которая думала за меня, помнила обо всем, о чем я не могла думать.

Когда мы приехали в аэропорт, я переоделась в спортивный костюм, который взяла подруга. Мне даже стало плохо при виде красного кружева. Я поставила машину на одну из парковок, оставила ключи внутри и пошла к терминалу.

Полет прошел за переписыванием контактов из телефонной книжки. Мы знали, что не сможем их скопировать, и если не запишем таким образом, то потеряем навсегда.

Еще не было и девяти утра, когда мы вышли из варшавского аэропорта Окенче, взяли такси и поехали в мою квартиру на Мокотове. Один из ключей от нее был у консьержа, потому что после нашего отъезда Доменико нанял уборщицу для поддержания порядка в квартире.

В такси я решила, что нужно поменять на что-нибудь этот розовый костюм. Я намеревалась снять огромную сумму денег и не собиралась выглядеть как уставшая, беременная идиотка, которой изменили.

Тогда я и вспомнила, что ничего подходящего у меня нет.

– Поехали к врачу, – сказала я Ольге. – Когда мы будем возвращаться, я заеду в торговый центр и куплю какие-нибудь шмотки, а потом мы отправимся в банк… – Я замолчала на полуслове и посмотрела на Ольгу. – Или нет, знаешь, давай сначала домой. Ты соберешь вещи, а я за тобой вернусь, когда все сделаю.

Она кивнула, соглашаясь, и вскоре мы ехали на лифте наверх. Я оставила Ольгу в квартире и поехала в больницу в районе Вилянов.

Нужно было позвонить и проверить, в клинике ли доктор Оме. Я вытащила телефон и набрала номер.

– Привет, Лаура, как дела, – услышала я через два гудка.

– Привет, Павел, практически прекрасно, но у меня вопрос – ты еще в больнице?

– Да, буду еще час, что-то случилось?

– Я хотела бы с тобой увидеться, могу приехать через пятнадцать минут.

– Я жду, до встречи.

На этот раз проблем на ресепшене не было, потому что ничего не отвлекало девушек за стойкой. Они направили меня в отделение, и вскоре я уже стояла в кабинете.

– Что случилось? – спросил Павел, садясь.

– Я беременна.

– Поздравляю тебя, но это не моя специализация.

– Я знаю, но то, о чем я тебя попрошу, твоя. Я не знаю, насколько беременность повлияет на твои действия. – Я закатала рукав. – Здесь у меня вживлен имплант, мне нужно как можно скорее его вытащить. Очень прошу тебя как врача и друга, не задавай вопросов.

Павел посмотрел на трубочку, пощупал место, сел и сказал:

– Ты не спрашивала, когда я развлекался в твоих отелях, так что я тоже не собираюсь. Садись в кресло, имплант лежит неглубоко, ты даже не почувствуешь, как я его вытащу.

Примерно через двадцать минут я ехала в сторону торгового центра, чувствуя себя совершенно свободной. Несмотря на то что я потеряла все, благодаря его предательству я избавилась от этого поводка, поэтому чувствовала спокойствие и надежду. Когда я въехала на многоуровневый паркинг, зазвонил телефон, на экране высветилось «Массимо». Мое сердце замерло, желудок завязался в узел. Я не знала, что делать: было уже поздно, охрана наверняка заметила наше отсутствие. С одной стороны, я мечтала услышать его, с другой – хотела убить. Я нажала «Отбой», вышла из машины.

Войдя в торговый центр, я сначала отправилась в салон сотового оператора, купила два телефона и две симки с базовым тарифом. Я заплатила наличными, потому что знала, что все транзакции по карте легко отследить. Потом я поехала на лифте в салон Versace.

Сотрудницы в зале посмотрели на меня с легким пренебрежением, увидев мой розовый костюм от Victoria’s Secret. Я просмотрела вешалки, чувствуя, как в сумке продолжает вибрировать телефон, нашла красивый комплект: юбку и кремовую блузку. К ним подобрала черную кожаную сумку, черные полусапожки. Я померила все и решила, что буду выглядеть достаточно презентабельно. Подойдя к кассе, я положила вешалки на стойку. Продавец посмотрела с удивлением, когда я достала кредитку и подала ей. За эти шмотки я спокойно могла заплатить картой, Массимо и так уже наверняка знал, что я в Польше, хотя пока и не мог ничего с этим сделать. Крупная сумма, высветившаяся на кассовом аппарате, не произвела на меня впечатления – я отнеслась к этим покупкам как к наказанию для него, он это заслужил, хотя я и отдавала себе отчет в том, что Массимо вряд ли заметит отсутствие такой суммы. Женщина на кассе поморщилась так, что я пожалела, что не могу снять ее, чтобы смотреть на фото и смеяться. Это было лицо, в котором на мгновение сошлись выражение морды срущего кота и удивление белого отца, у которого родился черный ребенок.

– Спасибо, – дерзко бросила я, взяла пакет и вышла.

Я пошла в туалет и переоделась. Из сумки Prada я вытащила блеск для губ, и через несколько минут я была готова. Я посмотрела в зеркало – теперь я совсем не походила на ту заплаканную, обиженную женщину, которой была несколько часов назад. Я села в «БМВ». Блэк не сдавался, на экране было тридцать семь пропущенных вызовов. Когда я тронулась, он зазвонил снова. Я решила наконец взять трубку.

– Твою мать, Лаура! – закричал он. – Где ты, что ты вытворяешь?

Он никогда не использовал в разговоре со мной такие слова, тем более не кричал. Я молчала. Мне было нечего ему сказать, я понятия не имела, хочу ли я сказать хоть что-то.

– Прощай, Массимо, – наконец выдавила я, когда почувствовала, что слезы снова душат меня.

– Мой самолет вылетает через двадцать минут, я знаю, что ты в Польше, я найду тебя.

Я хотела бросить трубку, но сил не было.

– Не поступай так со мной, малышка.

В его голосе звучали грусть, боль, даже отчаяние. Мне нужно было подавить в себе сочувствие и любовь. Помог в этом вчерашний образ Анны, лежащей под ним на столе. Я глубоко вздохнула и крепче сжала руль.

– Если ты хотел ее трахать, то не нужно было втягивать меня во всю эту историю. Ты мне изменил, а я, как и ты, никогда не прощу измены. Ты больше никогда не увидишь ни меня, ни своего ребенка. Не ищи нас, ты не стоишь того, чтобы оставаться в нашей жизни. Пока.

Сказав это, я нажала красную кнопку и выключила телефон, после чего вышла из машины и выбросила его в ближайшую мусорку.

– Конец, – прошептала я себе, вытирая глаза.

Заходя в банк, я почувствовала себя вором. Внезапно я вспомнила сцены из всех фильмов про гангстеров, которые я смотрела в жизни. Мне не хватало только оружия и текста: «Руки вверх, это нападение». Несмотря на то, что у меня было полное право на эти деньги, во мне росло убеждение, что я ворую у Блэка. Однако выхода не было – если бы я не была беременна, я бы не пошла на такой отчаянный шаг. Я подошла к одному из окошек и сообщила, какого порядка сумма мне нужна, что я звонила по этому поводу ночью на горячую линию. Женщина напротив сделала странное лицо, после чего попросила минуту подождать и исчезла.

Я села на диван и стала ждать развития событий.

– Здравствуйте, – ко мне подошел какой-то сотрудник, – я Лукаш Таба, директор отделения, пройдите со мной, пожалуйста.

Я спокойно и грациозно пошла за ним и села в кресло в его кабинете.

– Вы хотите взять наличными крупную сумму денег, пожалуйста, назовите номер счета и позвольте посмотреть ваши документы.

Через пятнадцать минут передо мной лежала полная сумма. Я сложила ее в недавно купленную сумку, попрощалась с вежливым господином и пошла к выходу. Бросив сумку на пассажирское кресло, я заблокировала дверь. Я не могла поверить в то, какие деньги лежат рядом. «Черт возьми, – думала я, – неужели мне действительно нужно столько денег? Не переборщила ли я?» В моей голове пролетали десятки мыслей, в том числе идея вернуться и отдать все обратно вежливому сотруднику. Я посмотрела на часы, и меня затрясло: я представила себе, что Массимо уже приближается, так что нужно ехать как можно скорее.

– Мне написал Доменико, – заявила Ольга, открывая мне двери, – на Фейсбуке.

– Мне не хочется этого слышать, я разговаривала с Массимо, сказала ему все, что собиралась. На, это твой новый телефон. – Я подала ей коробку. – Очень прошу тебя, давай забудем об этих итальянцах, окей? С меня хватит. Учти, что в ближайшее время тебе, к сожалению, нельзя пользоваться соцсетями, почтой, ничем таким, из-за чего нас смогут найти. Да, и они летят сюда, они уже на полпути, так что надо валить, пошли.

– Лаура, блин, но он написал, что Блэк тебе не изменял.

– А что еще он должен был, по-твоему, написать?! – закричала я со злостью. – Он ведь сейчас расскажет что угодно, чтобы нас задержать. Если хочешь, оставайся, уверяю тебя, они будут тут часа через три. Только я не собираюсь слушать всю эту чушь.

Ольга сжала зубы, взяла чемоданы.

– Машина заправлена и готова, идем.

Я переоделась обратно в треники, мы сложили вещи в машину и тронулись.

– Лари, кто-то едет за нами, – сказала Оля, глядя в зеркало заднего вида.

Я посмотрела назад и увидела черный тонированный «Пассат».

– Давно он так едет?

– От самого дома. Я думала, это случайность, но он едет точно за нами.

– Нужно сменить машину, – сказала я, осматриваясь вокруг. – Я знаю, сверни направо, мы сейчас будем около торгового центра, заезжай на парковку.

– Блин, Лари, но ты же говорила, что они только вылетают.

– Думаю, это люди Кароля. Помнишь, мы познакомились с его женой Моникой? Машина с польскими номерами, так что вряд ли это кто-то другой.

Мы заехали на парковку, встали на свободное место, поменялись местами, не покидая машины. За последние несколько месяцев мне уже не раз пригождалось умение ездить на спортивном автомобиле, и я мысленно поблагодарила папу за то, что он меня учил. В этот момент я была очень рада, что прошла все курсы экстремального вождения, на которые он отправлял меня и брата.

– Хорошо, Ольга, пристегнись и держись крепче, будет быстро.

Я тронулась, потом резко свернула в сторону выезда с парковки. «Пассат» со свистом рванул за мной, но его заблокировала выезжающая с парковки машина. Я плавно влилась в поток, потом рванула в сторону главной улицы. В очередной раз нарушив все правила дорожного движения, я полетела через район Мокотов. Я знала, что у меня не хватит скорости, чтобы от них оторваться, но зато я хорошо знала город, по которому ехала, – и это было моим преимуществом. В зеркало я увидела, что черная машина уже догоняет нас; к счастью, движение было активное, мне было где укрыться.

– Ты не боишься? – спросила Ольга, нервно вцепившись в дверь.

– Я сейчас об этом не думаю. Кроме того, даже если они нас поймают, они ничего с нами не сделают. Я отношусь к этому скорее как к гонке, чем как к побегу.

Я смотрела по сторонам и искала одну улицу. Я не помнила ее названия, но знала, что там есть где скрыться.

– Есть! – закричала я, резко поворачивая направо.

«Туарег» чуть не согнулся пополам от такого маневра, но уже через несколько секунд мы въехали в арку старого дома, где когда-то жил мой стилист-гей. Арка вела во двор-колодец, в котором можно было спрятаться и переждать погоню.

– Нужно немного подождать, – сказала я. – Они проедут мимо и только потом вернутся и будут искать по маленьким улицам. Можешь закурить.

Мы сели, Оля закурила.

– Ты звонила Иштвану?

– Звонила, когда ты переодевалась, он очумел от счастья. Он уже готовит нам спальню в своих апартаментах с видом на Дунай. Ты должна знать, он не так молод, как мы… – добавила она, посмотрев на меня. – Он ровесник моего отца, но по виду ему столько не дашь.

Я с удивлением посмотрела на нее.

– Ты извращенка, знаешь об этом?

– Ой, да ладно, не могу с этим ничего поделать, я люблю мужчин постарше. Кроме того, когда ты его увидишь, ты поймешь. Он прекрасен, вообще венгры – красавчики. У него длинные черные волосы, широкие брови, широченные плечи, идеальные губы. Он умеет готовить, разбирается в машинах, водит мотоцикл. Такой секси-папочка. Вся спина у него в татуировках, а член… – Она даже присвистнула.

Я постучала по лбу, продолжая смотреть на нее с неодобрением.

– Что, Оля, у тебя в башке? – бурчала я, садясь в машину. – Кури, я позвоню маме. Нужно придумать очередную ложь, почему у меня новый номер.

Я не была готова снова врать маме, поэтому решила заняться чем-нибудь другим, оттягивая ненавистную необходимость. Переписывание номеров с бумажки в телефон заняло больше часа. В это время Ольга развлекала меня хит-парадом попсы, которую крутили по радио. Она была весела и спокойна как никогда, в отличие от меня. Казалось, ничего не случилось, а то, что мы бежим из страны от сицилийской мафии, ее вовсе не беспокоило.

– Ладно, прошло уже столько времени, они свалили. Я поведу до выезда из города, потом поменяемся.

На этот раз за нами никто не ехал, поэтому, как только мы выехали из города, я пересела на пассажирское сиденье. Еще через десять минут я поняла, что готова позвонить маме. Когда она взяла трубку, я услышала ее серьезный голос.

– Привет, мама, – сказала я как можно веселее.

– Милая, что за номер?

– У меня кончился договор, и я поменяла телефон вместе с номером. Мне все время звонили какие-то люди, не знаю, откуда у них мой старый номер, вот я и решила. Знаешь, спам бесконечный, то кредитки, то еще какая-то ерунда.

– Как дела? Как на Сицилии? В Польше такая мерзкая осень, холодно и дождь.

«Знаю, вижу», – подумала я. Разговор был ни о чем, но нужно было ее предупредить, что Блэк будет меня искать.

– Знаешь, мама, мы расстались, я ушла от него, – сказала я внезапно, меняя тему. – Он мне изменил, и вообще это герой не моего романа. Я ушла работать в другой отель, чтобы с ним не пересекаться. Сейчас мне уже гораздо лучше, все в порядке.

В трубке повисла тишина, я знала, что нужно продолжать болтать.

– Знаешь, та же сеть, но отель на другой стороне острова, правление так решило, это было оптимальное решение, – продолжала я без пауз. – Отель побольше, денег тоже. Я учу итальянский, хочу, чтобы Ольга ко мне приехала. – Я подмигнула подруге, а она беззвучно рассмеялась. – Вообще все прекрасно, у меня новые апартаменты, лучше прежних, только слишком большие для меня…

– Ну что ж, милая… – начала с легким сомнением мама, – если ты счастлива и знаешь, что делаешь, я поддержку любое твое решение. У тебя никогда не получалось осесть где-то надолго, так что меня твои метания не удивляют. Помни, если что-то случится, тебе всегда есть куда вернуться.

– Знаю, мамуля, спасибо. Только никому не давай мой новый номер, как бы ни просили. Я не хочу, чтобы меня снова кто-то доставал.

– Ты правда имеешь в виду спам?

– Спам, бывших, всех, с кем я не хочу говорить. Мамуля, извини, у меня встреча, надо бежать, люблю тебя.

– А я тебя. Звони почаще.

Я отложила телефон и села по-турецки. За окном шел дождь, было всего десять градусов. «На Сицилии наверняка сейчас солнце и двадцать», – подумала я, глядя вдаль.

– Ты думаешь, Клара проглотила наживку? Твоя мама не такая глупая, как тебе кажется, ты знаешь?

– Оля, блять, а что я должна была ей сказать? Привет, мама, знаешь, буду откровенна, два месяца назад меня украли, потому что я просто приснилась одному чуваку, а потом я влюбилась в него, но спокойно, я не единственный представитель стокгольмского синдрома в мире. Он глава мафиозного клана и убивает людей, но это ничего, знаешь, у меня будет от него ребенок, я втайне от всех вышла за него замуж, и мы жили счастливо, тратя его бабки, заработанные на наркотрафике и торговле оружием, пока он мне не изменил, а теперь я бегу от него в Венгрию.

При этих словах Оля разразилась таким смехом, что пришлось притормозить: она просто не могла вести машину. Через некоторое время она успокоилась, вытерла выступившие на глаза слезы и сказала:

– Эта история настолько неправдоподобна, что звучит даже глупо. Я прямо вижу твою маму, которая будет пальцем у виска крутить, когда все это услышит. Тебе нужно рассказать ей правду, она бы поржала, как я.

Ольга раздражала меня, но при этом успокаивала и позволяла забыть о том, как я несчастна.

– Надо заправиться, – сказала Ольга, съезжая с трассы.

– Я дам тебе денег, – ответила я и потянулась к сумке.

Мы были уже за пределами Польши, поэтому евро, которые я взяла с собой, пришлись очень кстати. Оля заглянула в красную сумку и поморщилась.

– Так выглядит миллион? Я думала, будет побольше.

Я застегнула молнию на сумке и посмотрела на нее раздраженно.

– А сколько мне нужно было взять? Ты думаешь, этого мало? Я хочу пойти работать после рождения ребенка, а это просто наш страховой полис до момента его рождения. Я не собираюсь жить за счет Массимо, по крайней мере, не на таком уровне, как на Сицилии, не собираюсь играть в аристократку.

– Потому что ты глупая, Лари. Блин, ты совсем не мыслишь в категориях выгоды. Посмотри, он сделал тебе ребенка без твоего согласия и ведома. – Она помотала головой, будто сама не верила своим словам. – Ну хорошо, ты знала, ну, то есть не знала, фиг с ним. Он заделал тебе ребенка, да? Отнял парня, заставил выйти за себя, а в конце изменил. Я бы у этого хера все отняла, знаешь, просто в назидание, а не от жадности.

– Иди, Оля, заправляйся, а то ты глупости уже говоришь. Мы не можем использовать карты, Массимо нас отследит, узнает, куда мы едем. Поэтому хватит переливать из пустого в порожнее, больше денег нет, и точка.

Оставшаяся дорога пролетела достаточно быстро, спустя десять часов мы были на месте. Иштван жил в прекрасном старинном доме почти в самом центре города, в западной его части.

– Ольга, как я рад тебя видеть! – закричал он, подбегая к машине. – Сколько лет в Венгрии не было такой красотки.

– Не преувеличивай, Иштван, пять лет – не так уж много, – ответила Оля с улыбкой, хлопнув его по попе, когда он прижался к ней. – Ну хорошо, хватит нежностей. – Она слегка его оттолкнула.

– Это моя сестра Лаура.

Он элегантно поклонился и поцеловал мою руку.

– Благодаря твоим заботам моя любимая вернулась. Спасибо, Лаура, надеюсь, у тебя все сложится – но не слишком быстро.

Ольга была совершенно права, Иштван не выглядел на свой возраст. Он выглядел очень чувственно, внешне напоминая смесь турка и русского. В его глазах был холод, но в поведении читалась дерзость. Было видно, что это сильный мужчина, который обожает, когда все идет так, как он хочет. Кроме того, он был очень добрым, и этого я объяснить не могла. В нем было что-то такое, что заставляло довериться ему с первой секунды.

– У тебя свой подход к нашей ситуации, но я его понимаю, – улыбнулась я.

Венгр еще раз посмотрел на Олю, крикнул что-то, и по лестнице сбежал красивый молодой мужчина.

– Это Атилла, мой сын, – сказал он. – Оля, думаю, ты его помнишь?

Мы обе как зачарованные смотрели на молодого человека перед нами. Было видно, что он регулярно ходит в зал, футболка позволяла оценить его фигуру и мускулатуру… и не позволяла сосредоточиться ни на чем другом. У него была смуглая кожа, зеленые глаза и ровные белые зубы, а при улыбке на щеках появлялись ямочки. Он был такой милый, что глаз не отвести.

– Оля, у меня инфаркт, – сказала я по-польски с идиотской улыбкой.

Подруга стояла, как загипнотизированная, и ничего не отвечала.

– Привет, я Атилла. – Он улыбнулся. – Я возьму ваши чемоданы, кажется, они тяжелые.

– Интересно, а меня он может взять? – сказала наконец Ольга, придя в себя.

Молодой человек мгновенно подхватил огромные чемоданы и исчез в доме. А мы стояли, все еще истекая слюной при мысли о таком теле.

– Напоминаю, что ты беременна и страдаешь после измены, – сказала Оля с глупым видом.

– А ты безумно влюблена в Доменико, если не ошибаюсь? – ответила я. – Кроме того, кажется, он сильно младше нас.

– Конечно, когда я видела его в последний раз, он был еще ребенком, ему было лет пятнадцать, а теперь, соответственно, около двадцати, – быстро посчитала Оля. – Он и подростком был ничего, но это… Как жить с ним под одной крышей?

Иштван отнес последнюю сумку, вернулся к нам, взял ключи и отогнал машину в подземный гараж. Мы же вместе с Атиллой отправились к главному входу.

Дом был очень красивый. Старинная лестница будто приветствовала гостей и вела в гостиную, которая была на пять ступенек выше. Просторное помещение занимало весь первый этаж. Гостиная была обставлена в классическом стиле: деревянная мебель, деревянный пол, каменный камин. Все в теплых пастельных тонах, что создавало ощущение уютной пещеры. На полу лежали шкуры, повсюду были мужские элементы декора и ни одного растения. Было понятно, что к этому интерьеру женщина не прикладывала руку, а в доме господствуют мужчины.

– Уже поздно, выпьете? – спросил Атилла, наполняя бокалы вином из кувшина.

Он сделал глоток, его зеленые глаза вопросительно посмотрели на меня. Его манера пить ужасно напоминала мне Массимо: тот же дикий взгляд, привычка облизывать губы.

– Я не могу, я беременна, – ответила я, понимая, что мальчика это напугает.

– Здорово, а какой месяц? – спросил он с неподдельным интересом. – Я закажу тебе чай и какой-нибудь еды. Чего вы хотите? У нас есть кухарка, ее зовут Бори, если вы наберете ноль с любого телефона, вы дозвонитесь до нее. Она прекрасно готовит, работает у нас уже пятнадцать лет, так что я знаю, о чем говорю.

Я не была голодна, только очень устала. Это были длинные сутки.

– Простите, дорогие, но я с ног валюсь, если позволите, я лягу.

Атилла отставил стакан, взял меня за руку и проводил наверх. Я была немного удивлена его непосредственностью, но мне не было неприятно его прикосновение, поэтому я не стала вырываться. Он проводил меня на третий этаж и открыл дверь в комнату.

– Это будет твоя спальня, – сказал он, зажигая свет. – Я позабочусь о тебе, все будет хорошо, Лаура.

Когда он закончил говорить, он аккуратно поцеловал меня в щеку и, не отрывая от меня глаз, провел рукой по моей щеке. По спине побежали мурашки, я чувствовала себя неуютно, будто изменяла Массимо. Я отодвинулась и попятилась к комнате.

– Спасибо, спокойной ночи, – прошептала я и закрыла дверь.

Проснувшись на следующий день, я рефлекторно провела рукой по второй половине кровати.

– Массимо… – прошептала я, на мои глаза навернулись слезы. Мама когда-то мне сказала, что беременным нельзя плакать, а то ребенок будет плаксой, но в тот момент мне было плевать на эти приметы. Я рыдала, перекатываясь с боку на бок на кровати. Мне было очень плохо, усталость прошла, до меня постепенно доходил масштаб собственного отчаяния. Желудок сжался, его содержимое поднялось к горлу. Я не хотела жить без него, не видеть его, не чувствовать его прикосновений, запаха кожи. Я любила его так сильно, что сама эта любовь причиняла мне боль. Я накрыла голову одеялом и выла, как раненый зверь. Я мечтала просто исчезнуть.

– Поплачь, это поможет, – услышала я голос и почувствовала, как кто-то обнимает меня за талию. – Ольга рассказала мне, что случилось. Помни, иногда проще выплеснуть все чужому человеку, чем другу.

Я вылезла из-под одеяла и посмотрела на Атиллу, который сидел на кровати в одних штанах с чашкой чая в руках. Он выглядел очаровательно и был искренне вовлечен в ситуацию.

– Я услышал странный звук, пока шел к себе, поэтому решил войти. Если хочешь, я выйду. Но если ты не против, я бы остался с тобой.

Я размышляла и смотрела на него, а он с улыбкой сделал глоток.

– Лаура, мама всегда мне повторяла: «Не эта, так другая». Хотя твоя беременность немного усложняет ситуацию, помни, что в жизни все происходит не просто так. Каким бы ужасом ни казалось тебе происходящее, я думаю, ты понимаешь, что это правда.

Я вытерла нос и глаза, откинулась на подушки, протянула руку и взяла у него кружку.

– Ты знаешь, что любишь точно такой чай с молоком, как и я? – сказала я, наслаждаясь напитком.

– Конечно, я просто пью то, что приготовила для тебя Оля. Уже почти два часа, ты спала больше двенадцати часов, отец заволновался, записал тебя на прием к своему другу. Он гинеколог, я отвезу тебя, когда ты придешь в себя.

– Спасибо, Атилла, однажды какая-нибудь женщина будет с тобой очень счастлива.

Молодой человек повернулся и посмотрел на меня.

– Ох, искренне сомневаюсь, – ответил он с улыбкой, – я стопроцентный, открытый гей.

Я вытаращила глаза и, наверное, скорчила самое смешное лицо на свете, потому что Атилла громко рассмеялся.

– Боже, какая потеря! – простонала я.

– Правда? – улыбнулся он. – Я даже как-то попробовал быть би, но все это не для меня, вагины меня совершенно не интересуют. Вы, конечно, красивее, носите красивую обувь, но я предпочитаю парней. Больших, мускулистых…

– Достаточно, я поняла, – прервала его я.

Атилла встал и покрутил бедрами около моего лица.

– Но посмотреть я вам разрешаю, пожалуйста. – И добавил: – Собирайся, Лаура, через полтора часа выходим.

Я умылась, оделась и спустилась вниз. За кухонным столом в объятиях Иштвана стояла Ольга. Они даже не заметили, как я вошла. Она кокетливо заглядывала ему в глаза, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону, а он закусывал губу и молчал.

– Доброе утро, – сказала я, ставя грязную чашку в раковину.

Мое присутствие их не смутило. Они вежливо поздоровались, не отводя друг от друга глаз.

– Оля, что ты творишь? – спросила я по-польски и взяла круассан.

При звуке польской речи Иштван ухмыльнулся и пошел в гостиную.

– Как что? Разговариваю.

– Телепатически? Без слов?

– Лари, блин, в чем дело? – Она раздраженно села на столешницу.

– Ты еще недавно была влюблена, забыла?

– Еще недавно вся наша жизнь выглядела по-другому. У меня теперь нет шансов быть с Доменико, раз ты не с Массимо. Что мне теперь, всю жизнь плакать и оставаться одной, живя воспоминаниями?