Текст книги "Роковой поцелуй"

13

Дженни опрометью выскочила из комнаты Лайли и бросилась по коридору к выходу. Она едва сдерживала рыдания, и вопрос-то Лайли задала самый невинный: как дела в семье у Дженни. Откуда девочке было знать, что в прошлый понедельник Дженни узнала о гибели своего единственного брата Лиама. Даже через неделю после того, как Дженни получила от матери это жуткое известие, она не могла представить себе веселого шалуна Лиама мертвым. Надо же было такому случиться – попал под проезжавший экипаж – и все! Как это глупо, нелепо…

Наверное, если бы Дженни удалось побывать на похоронах и вдоволь поплакать там, ей было бы легче. Но известие пришло слишком поздно, да и узнай она вовремя, поездка вряд ли состоялась бы. Даже самым быстрым дилижансом – три дня туда, три обратно, да еще какое-то время, чтобы утешить мать – не такого долгого отсутствия она себе не могла позволить.

В этом году ее дела шли хорошо – и не в последнюю очередь потому, что она работала очень быстро. Этим светским дамам плат были нужны точно в срок, один просроченный заказ – и вся ее репутация пойдет насмарку. Нет. Дженни хорошо знала, что свои переживания она должна всегда держать при себе.

А вот теперь она срочно должна возвращаться в Лондон из Донегала, куда ее привело письмо Данкена: он просил ее приехать, чтобы обновить гардероб Лайли. Она уложила всего в два дня: день на дорогу в Донегал, ночь в Морубри-Инн, и теперь – назад. Экипаж уже ждет. Она глубоко вздохнула: надо успокоиться. Но тщетно: она уткнулась лицом в какое-то позолоченное лепное украшение на стене; больно – ну и пусть! Это лучше, чем когда болит душа. Мучительный стон сорвался с ее уст.

– Дженни?

Она повернула голову. Это был голос Данкена. Он смотрел на нее: такая хрупкая, такая чем-то потрясенная, вот-вот упадет в обморок. Он протянул руку и коснулся ее плеча.

– Что случилось?

Дженни стиснула зубы. Некоторое время она не могла вымолвить ни слова. Потом собралась с силами и произнесла:

– Ничего. Все нормально.

Данкен внимательно посмотрел на нее.

– Не думаю. Но что бы ни случилось, это не стоит обсуждать в коридоре.

Они оказались в какой-то комнате. Зеркала, шкафы… Видимо, это гардеробная Данкена. Помещение достаточно интимное. Дженни почувствовала себя крайне неловко.

– Мне пора ехать, – заспешила она.

– Дженни, пожалуйста, – он усадил ее на серое канапе. Она села, с удивлением чувствуя, что ей действительно стало легче. – Ну, а теперь расскажите, что произошло.

– Да так, семейные неприятности, – тихо ответила Дженни.

– Ваша семья – она из… – Данкен с удивлением понял, что понятия не имеет, откуда Дженни родом.

– …Нортумберленда. Около Виторна. Там живет моя мама. И брат… – рука Дженни вновь потянулась за носовым платком.

– Вот, выпейте, – Данкен предложил ей рюмку бренди. Дженни, смущенная, отрицательно покачала головой.

– Я не могу, – пробормотала она.

Ей хотелось поделиться с ним своим горем, но ей запомнилась недавняя фраза Данкена, где он дал ей ясно понять, что она всего-навсего обычная служанка. Но почему сейчас он мучает ее своей добротой?

– Выпейте, прошу вас. – В словах его сначала звучал приказ, затем просьба. – Это вам поможет.

Дженни испуганно посмотрела на Данкена, затем отпила обжигающую жидкость. Она медленно опустила бокал и крепко сжала его пальцами, будто боялась, что рюмка с янтарной жидкостью вылетит из ее рук.

– Лучше?

Дженни послушно кивнула.

– Теперь расскажите, что случилось?

Дженни откашлялась и начала медленно говорить, надеясь, что, если она будет соразмерять слова, страдания ее не будут так видны.

– Мой брат Лиам погиб в прошлом месяце, Лайли мне только что напомнила об этом.

Данкен задумчиво подпирал ладонями подбородок. Он никогда не интересовался семьей Дженни. В отличие, видимо, от Лайли.

– Вы очень его любили?

– О, да! – Дженни зарыдала, отчего бокал опрокинулся и оставил пятно на ее серой юбке из саржи. Потеряв самообладание, Дженни бросилась на канапе и закрыла руками лицо. Она не слышала, как Данкен поднялся, как вдруг оказался около нее, как он притянул ее трясущиеся плечи к себе.

– Ну же, – утешал он ее, неловко поглаживая ее волосы. – Успокойтесь, Дженни. Все будет хорошо.

Данкен чувствовал себя неловко и пытался подобрать нужные слова для утешения, но ее близость смущала его.

Он продолжал повторять, что все будет хорошо, зная, что это не так. Данкен надеялся, что его сочувствие успокоит Дженни, но оно только усилило ее страдания, как будто он дал ей негласное разрешение излить свое горе.

Всхлипывания Дженни отдавались болью в его сердце, инстинктивно Данкен притянул ее к себе и прижался к ее виску.

– Тише, тише, – шептал он ей на ухо.

Дыхание Дженни слегка успокоилось, и Данкен почти как ребенка благоговейно поцеловал ее в висок. Поначалу нежно, но затем с усиливающимся желанием губы его касалась ее лица, пока он не почувствовал, что целует ее в губы.

Он на мгновение отпрянул, взгляд его голубых глаз искал взгляда блестящих от слез глаз Дженни. Затем, не в силах сопротивляться чувству, губы Данкена потребовали ее губ с отчаянной страстью.

Дженни с трудом понимала, что происходит, но это не пугало ее больше. Вместо страдания ее переполнил горько-сладкий вихрь благодарности и желания. Дженни поддалась этому вихрю, и ее руки с отчаянием потянулись к Данкену.

Он заключил ее в свои объятия, и она почувствовала, как бьется его сердце. Ей казалось, что он обнимал ее душу и наполнил ее любовью. Дженни жадно прильнула к нему, а готовая выполнить любое его желание.

Данкен страстно целовал ее, а ее пальцы теребили его тронутые сединой волосы. Вдруг он резко прекратил поцелуи и разжал объятья. Данкен уставился на свои ладони, как будто не мог поверить в то, на что они только что осмелились. Он откашлялся и в страхе отпрянул от Дженни.

– Извините, – только и вымолвил он. – Все это было… непристойно.

Дженни сидела ошеломленная, губы ее все еще горели от его поцелуя. Какое это прекрасное мучение! Совсем недавно она и представить себе не могла, чтобы Данкен предложи ей свою любовь, а теперь – все?

– Я думала, что мы оба этого желали.

– Я только хотел утешить вас…

– Вам это удалось, – робко ответил; Дженни, с надеждой и страхом глядя на него.

– Надеюсь, что горе по брату не окажется слишком тяжким бременем для вас. Я понимаю, какая это для вас большая потеря.

– Думаю, это не все, что я потеряла, – грустно прошептала Дженни и быстро пошла к выходу, оправляя на ходу платье. Дверь о прихожую со стуком захлопнулась. Данкен стоял оглушенный.

Что же произошло? Он был явно не в себе Он поцеловал Дженни – в этом он был уверен. Боже, что же владело им? Что бы это ни было, он никогда, никогда себе такого больше не позволит.

Заднее колесо дилижанса с тяжестью провалилось в дорожную колею, из-за чего Элис подпрыгнула на сиденье. Удивительно, ни только сейчас она чувствовала, что карета с открытыми сиденьями была самым неудобным видом транспорта, каким она когда-либо пользовалась.

Остальные слуги Грэнвилла, привычные ж любым тяжестям жизни, весело болтали о скором приезде на ярмарку в Моубри.

Данкен и Лайли уехали раньше в коляске. Элис надеялась поехать с ними, но, увы… ей не удалось.

Делия, Бриджит, Джон и остальные были весьма довольны переездом. Они были рады предстоящему выходному дню и пели и играли в детские игры на пальцах, чтобы скоротать пятимильную поездку.

Джон рассказывал с мальчишеским азартом о прошлогодних играх в кегли в Хэге Хед, а Бриджит нужны были только сладости. Делия молила Бога, чтобы музыка была повеселее и чтобы было много народу.

Сто лет уже как церковь проводила этот праздник с благотворительными целями. Теперь для всех, кто приезжал на ярмарку в карете, коляске или разукрашенной повозке это был предлог повеселиться в выходной день. Джентльмены и их леди в соломенных шляпках, большинство из которых поменяли маленькие повозки на модные коляски, также старались попасть на праздник. Для бедных – тех, кто работал на хозяина – игры, пирушки и угощения были передышкой в их тяжелой жизни среди изнуряющего труда. Торговцы, пивовары могли бы хорошо подзаработать в этот день, но и они с удовольствием закрывали двери своих лавок и: вволю предавались наслаждениям.

Элис тоже хотелось приобщиться к общему веселью. Если Хэдли принесет ей хорошую новость, она так и поступит. Но от него не было писем. Она сомневалась, получал ли он ее послания. Она была уверена, что причиной всех ее бед была Роберта. Элис попыталась прогнать прочь эту мысль. Она должна верить в лучшее. Хэдли приедет и обрадует ее хорошими вестями.

Сердце ее радостно забилось при мысли о возможности объявить себя свободной, но затем заныло, когда она вспомнила про обещание, данное Хэдли. Если бы она не зависела от Хэдли, она могла бы расторгнуть помолвку. При этой мысли она почувствовала себя неловко. Покинуть Хэдли будет несправедливо, но оставить ему надежду и ждать, пока он поможет восстановить ее честное имя, тоже некрасиво.

В отличие от Роберты Элис не могла корыстно использовать людей в своих целях, но что ей оставалось делать? Как только она перестанет быть беглянкой, она поставит все на свои места. А сейчас ей придется скрывать свои истинные чувства.

Элис не знала, повернули ли они уже но. Моубри или нет. Она надеялась, что Хэдли не заблудится. Услышав о предстоящей поездке на праздник, она подумала, что это ей на руку. Данкен редко предоставлял свободное время, к тому же было бы опасно назначать встречу вблизи Донегала. Шум толпы в Моубри и уединение церковного прихода будут как нельзя кстати.

Коляска громыхала по дороге и поскрипывала. Элис смотрела в окно. Наконец пыльная дорога перешла в длинную известковую аллею, и Элис увидела темный каменный шпиль церкви Моубри, возвышающийся над горизонтом. Говор пассажиров стал громче, когда они оказались в пределах города, но затем стал затихать по мере того, как громоздкая повозка приближалась к стенам каменного коттеджа. Элис поняла, что это постоялый двор. Слуга Грэнвилла устремились в толпу.

Элис знала, что Моубри небольшой поселок, населенный менее чем сотней ремесленников и полевых рабочих. Но сегодня количество народа, заполнившего его узкие улочки, в несколько раз превышало это число.

Народу было так много, что Элис поначалу не видела ничего, кроме моря дешевых шляп. Только вступив в гущу толпы, она смогла увидеть прилавки с различными изделиями и яствами.

Данкен давал Элис, так же как и всем остальным слугам, дополнительный шиллинг на выходной день, и теперь, проходя мимо ларьков, она снова и снова размышляла, на что лучше потратить свой маленький капитал. Здесь были бочонки с медом и чаши с элем, множество великолепных кружев и лент и для желающих сласти, имбирный хлеб, много пива и сидра, чтобы утолить жажду после съеденных пирожных.

Элис обдумывала свой выбор, затем повернула голову на веселый смех молодого фермера, покупающего своей возлюбленной медовый пряник. Он держал его, дразня, перед ее губами, затем потребовал поцелуя, а потом поднес пряник к ее рту. Девушка, которой было не больше шестнадцати лет, надкусила пряник, затем, играя, схватила юношу за руку и потянула его, смеясь, в середину толпы. Сердце Элис заныло – такие простые шалости были для нее недоступны.

Она частенько раньше бывала на таких ярмарках, которые устраивались в окрестностях Брайархерста, и ей было жаль, что она не может полностью насладиться сегодняшними развлечениями. Наконец, избавившись от гудящей толпы, Элис привела в порядок смятый шарфик и посмотрела на него с сожалением. Сейчас она была одета, как настоящая гувернантка, ее скромное платье из темно-красного муслина выглядело достаточно нарядно для праздника, но все же ей очень хотелось иметь более пышный наряд.

Скромненькое платье заставляло чувствовать себя ничтожеством, и поэтому для самоутверждения Элис все еще носила шелковые панталоны и кружевные подвязки, о чем ни одна гувернантка не могла даже и мечтать. Эта хитрость ее забавляла, особенно с тех нор, как такие паршивки вроде Делии заимели, привычку демонстрировать ей свое нижнее белье. Она поднялась по каменным ступенькам, на северный портик церкви и нажала на крученую ручку дубовой двери.

Огромная панель раскрылась со скрипом, открывая темноту, которая, казалось, не желала ее впускать. Она прошла в аркообразный неф и успокоилась, что верхний ряд окон дает хорошее освещение. Поклонившись на алтарь, она ступила на полированную площадку с рядами скамей. Хэдли не было, и Элис забеспокоилась. Если по какой-то причине он сегодня не придет, придется назначать новое свидание, а каждая новая попытка грозила ей бедой. Она постаралась взять себя в руки, надеясь, что он просто опаздывает. Кто-то открыл дверь, и Элис украдкой оглянулась. Слава Богу, это был Хэдли.

– Элисон? – его глубокий голос эхом отозвался под сводами церкви. Он все еще не видел ее в тусклом свете.

– Я здесь, – прошептала она, и Хэдли подошел к ней.

– Моя дорогая Элисон, – с чувством произнес он.

Элис в знак благодарности позволила ему обнять себя и сразу же отпрянула – от него пахло спиртным.

– Ты выпил? – спросила она удивленно.

– Немного. До того, как пойти сюда, я коротал время в гостинице. Выпил всего одну, – соврал он.

Элис понимающе кивнула, затем повела своего жениха к дальней боковой скамье. Из-за обета, данного друг другу, и который Элис так хотела бы разрушить, касание их рук показалось ей нечестным и неуместным.

– Я так рада, что ты приехал, – сказала она. Ей не терпелось узнать о его расследовании, но Хэдли медлил.

– Ты выглядишь…

– Как гувернантка, – закончила она его фразу, стараясь перевести разговор в нужное ей русло. Но Хэдли оценивающе смотрел на нее, и ей это не нравилось.

– Хэдли, не смотри на меня так.

– Извини. – Он был удивлен: леди Элисон всегда отличалась безупречным вкусом. Хэдли никогда не видел ее так просто одетой, почти без украшений. Такое скромное платье на других не смотрелось бы, но красота Элис странным образом сияла даже в простом убранстве. – Я просто не привык видеть тебя такой. Я не знал, чего можно было ожидать.

– Ты не знаешь, что я исполняю роль гувернантки. Но скажи скорее, есть ли новости насчет убийцы Джулии?

Хэдли сочувственно пожал ее руки.

– Я практически только этим и занимался. Я допросил почти всех служанок и лакеев во всем графстве. И хотя мне и тяжело это тебе говорить, я ничего не обнаружил.

– О, Хэдли! – Элис закрыла лицо руками, стараясь не разрыдаться.

– Но есть еще кое-что, – добавил он.

– Еще? – Она резко повернула голову. – Что может быть хуже?

– Констебль выдай ордер на арест, – Хэдли вынул сложенный вчетверо лист бумаги из кармана пальто и протянул его Элис, но она отвернулась, отказываясь читать.

– На меня? Не хочешь ли ты сказать, что это ордер на мой арест?

– Он уверен в твоей вине. Слишком много было разговоров о твоей размолвке с Джулией. Затем, когда ты исчезла…

– Но у меня не было другого выхода! – запротестовала Элис. – Вы с Робертой сказали…

– Да, я знаю. Если бы ты осталась, тебе было бы гораздо хуже.

– Но почему ордер у тебя? Неужели и ты поверил в мою вину?

– Констебль оставил ордер Роберте. Я его взял, полагая, что так будет лучше.

– Роберта! – яростно воскликнула Элис.

– Конечно! Это она оклеветала меня перед констеблем. Есть ордер или нет, я больше не могу доверять ей свою судьбу ни одной минуты. Я еду домой!

– Нет! – Хэдли с трудом подбирал слова.

– Не только Роберта, но и многие другие подозревают тебя, в том числе наши общие знакомые. Я рисковал, встретившись с тобой.

Элис была в отчаянии.

– Ну что же мне делать?

– Я продолжу расследование. Но вряд ли из этого что-нибудь получится. Я не знаю, сможешь ли ты вернуться вообще.

– Хэдли, что ты имеешь в виду?

– Мне тяжело это говорить, но я должен. Будущее твое больше не может быть связано с Брайархерстом. С моей стороны было бы несправедливо связывать тебя нашей помолвкой.

– Что?! – Элис буквально опешила.

– У нас нет иного выбора кроме как расторгнуть нашу помолвку. Тебе надо начать новую жизнь.

Мысли Элис кружились, как листья на ветру. Расторжение помолвки – это как раз то, чего она хотела, планировала даже, но она не ожидала, что инициатива будет исходить от Хэдли.

Слова Хэдли звучали логично, но ей хотелось знать, не было ли у него более глубоких причин, кроме тех, о которых он сказал. Думал ли он о ее безопасности или положение ее настолько плачевно, что он считает ее препятствием на своем пути? Если так, то рассчитывать на его помощь она больше не могла.

– Я мешаю тебе, – начала она.

– Дорогая, пожалуйста, – Хэдли прижал ладонь ко лбу и тяжело вздохнул.

– Ты сомневаешься в моих чувствах к тебе. Ты не бремя, а радость. Именно поэтому я не могу позволить себе связывать тебя обещанием. Я клянусь, что приложу все усилия, чтобы вернуть тебе твое честное имя и дом. Когда это случится, мы поженимся.

Хэдли смотрел на Элис, стараясь понять ее настроение. Идея, только что пришедшая ему в голову, была превосходна. Если нет перспективы завладеть ее деньгами, лучше избавиться от нее сейчас. А план его должен заставить Элис забыть о возвращении. Все сработано отлично, если, конечно, история его звучит искренне. Элис замолчала, взвешивая в уме все, что он сказал, хотя уже поняла, что их расставание – свершившийся факт. Нет, он не ранил ее сердце, разрывая связь с ней, но ей было страшно за свое будущее. Тем не менее, удерживать Хэдли она не могла. Он обещал продолжить расследование. Это все, что ей было нужно – это и еще любовь Кейрона. Возможно, все образуется в конце концов.

– Хорошо. Если ты считаешь что мы должны…

– Другого выхода нет.

– Да. – Элис так старалась изобразить настоящее огорчение по поводу их разлуки, что полностью лишила Хэдли возможности сделать то же самое.

– Ты надеешься найти убийцу? – Она с надеждой смотрела на Хэдли, пока они шли вдоль бокового придела церкви.

– Обещаю, что не успокоюсь, пока не сделаю этого. Я тебя люблю, в тебе – вся моя жизнь.

Лицо Элис смягчилось после слов Хэдли. Теперь она свободна от обещания выйти за него замуж, и у него нет никаких обязательств; по отношению к ней. Ему так не хватает пылкости Кейрона, но, по крайней мере, он поступает благородно.

– Чем мне тебя отблагодарить? – она поднялась на цыпочки и от всего сердца поцеловала Хэдли в щеку. Огромная дверь церкви вдруг открылась. В золотых лучах света показался темный высокий силуэт. Элис в страхе отпрянула от своего бывшего жениха. Перед ними стоял Кейрон.

– Элис?! – имя ее эхом отразилось от стен церкви и прозвучало как обвинение. Сомнений не было – он видел ее поцелуй.

– Да – Она нервно расправила складки муслиновой юбки, как будто это могло помочь ей взять себя в руки.

– Мы уже уходили, – пролепетала она, моля Бога, чтобы Хэдли молчал.

– Вижу. Прощание влюбленных? – Напряжение между ними достигло такой силы, что она готова была упасть в обморок. Она очень хотела объяснить, но заставляла себя молчать. Она знала, что, разрушив легенду, она повредит себе.

– Как ты здесь оказался? – спросила она с наигранным весельем.

– Я должен задать тебе аналогичный вопрос, – коротко ответил Кейрон, скрестив руки и изучая побледневшее лицо Элис.

– Я пришла сюда найти уединение.

– В свидании?

– Кейрон! – щеки Элис залились краской от стыда и негодования. Она посмотрела на Кейрона исподлобья: – Это был единственный шанс увидеться с другом.

Кейрон вызывающе смотрел на Хэдли, который молча изучал Кейрона.

– Хэдли Сихэм, – представила Элис Хэдли, все еще не решив, что предпочесть: ложь или правду.

– Виконт Сихэм, – уточнил Хэдли и протянул Кейрону руку.

– Очень приятно. – Кейрон изучающе смотрел на Хэдли. – Должен признать, что ваше лицо кажется мне знакомым. Мы не встречались раньше? Меня зовут Кейрон Чатам, герцог Лиддонский.

Элис с болью прикусила губу. Хэдли ничего не знал о Кейроне, и их знакомство не должно было расстроить ее планы. Но в том, как Кейрон и Хэдли смотрели друг на друга, было что-то, что ее беспокоило. Сейчас ей больше всего хотелось провалиться сквозь землю.

– Я не думаю, что наши пути пересекались, – сказал Хэдли сдержанно. Элис повернулась к нему, искоса посматривая на его руки, она подозревала, что он сожмет их в кулаки. Напротив, он только вежливо поклонился и отвел глаза в сторону.

– Вы живете где-то неподалеку, лорд Сихэм?

– Я из другого графства.

– Неужели? Я не думал, что Моубри пользуется такой популярностью.

– Я случайно оказался рядом. Я знал, что Элисон, то есть мисс Уокер, служит здесь, и остановился в надежде увидеть ее.

– Тогда вы должны быть удовлетворены вполне, что нашли ее, судя по всему, в самом прекрасном расположении духа.

Вена на шее Кейрона внезапно напряглась. Элис никогда его раньше таким не видела, и его мрачное выражение лица испугало ее.

– Мы должны идти, – объявила Элис.

Кейрон был взбешен и этого не скрывал.

Хэдли, хоть и был задет нападками Кейрона., но, оценив впечатляющий рост своего противника, решил, что ему лучше отступить. Он предпочел унижение сломанной челюсти. Хэдли интуитивно предложил Элис руку, и этот жест заставил глаза Кейрона загореться еще горячее.

– Уходите вместе? – Голос его напрягся до предела.

– Нет! – Элис и Хэдли ответили одновременно, их усердное отрицание еще больше разожгло подозрения Кейрона.

– Я имею в виду, что лорд Сихэм здесь по делам. К сожалению, он не может больше задерживаться, – Элис глазами умоляла Хэдли уйти.

– Да, к сожалению, – пробормотал Хэдли, – лорд Чатэм! – Он небрежно поклонился и испарился. У Хэдли было сейчас одно желание – выпить.

Элис молча смотрела на Кейрона.

– Ну и что? – Его брови вопросительно изогнулись. Он ждал ответа.

– Что?..

– Не думаешь же ты, что я поверил в ложь, которую вы мне наплели?

– Что конкретно ты хочешь узнать?

– Почему ты его целовала? – Кейрон облокотился на спинку скамьи, от нетерпения скрестив руки.

– Я поцеловала его только в щеку. – Это был поцелуй благодарности, а не любви…

– Выглядело достаточно интимно, – сухо заметил Кейрон.

– Зачем ты так: много шума из ничего. Хэдли – давний друг, не более того.

Кейрон подошел к ней вплотную, сжал руки почти до боли.

– Я не позволю тебе такой дружбы. Я тебя слишком сильно люблю, чтобы терпеть твой флирт, даже самый невинный – или, вернее, каким бы невинным ты его ни изображала. Если ты, конечно, собираешься стать моей женой.

– А я еще не дала согласия, – Элис мечтала стать его женой, но его подозрения были оскорбительны. – Ты претендуешь на права, которые я тебе не давала.

Кейрон обнял ее и припал к ее губам, как к животворному источнику. Элис чувствовала, что уже задыхается, но не сопротивлялась.

– Ты моя, – прошептал он, – и ничья больше! Кстати, а кто он такой – этот Хэдли Сихэм?

Элис с трудом перевела дыхание, опустила глаза.

– Мой жених…