Текст книги "Forbes: от просчетов к прорывам. 30 уроков великих бизнес-лидеров"

Глава 6
Джим Роджерс

Один из основателей фонда Quantum.

Внештатный лектор Колумбийского университета. Много путешествовал по миру – на мотоцикле!

Джим Роджерс из тех, кто знает цену времени и умеет правильно им распоряжаться. Он единственный давал мне телефонное интервью, не отрываясь от занятий физическими упражнениями – не знаю точно, бежал он по беговой дорожке или крутил педали велотренажера. Когда мой телефонный собеседник тяжело дышит, а его голос временами прерывается от физического усилия, совесть не позволяет мне задавать ему слишком много вопросов. К моменту завершения интервью Джим был, наверное, в лучшей физической форме, чем я (его финансовое состояние, следует полагать, тоже стало лучше, чем в начале нашей беседы). Возможно, Джим и в самом деле умеет правильно распоряжаться своим временем.

Преуспевающий менеджер фонда, Джим никогда не тратит времени зря. Пока другие гадают, что такое известно Джиму, чего не знают они, он вкладывает деньги в ценные бумаги, на которые практически никто не обращает внимания. «Как правило, я не инвестирую в то, во что инвестируют все остальные», – говорит Роджерс.

Обычно я нахожу что-нибудь очень дешевое, с чем происходят позитивные перемены, и покупаю.

Характерным примером в данном случае служит товарный фонд, который Джим Роджерс создал в августе 1998 года. Это произошло в эпоху, когда большинство инвесторов увлеченно искали акции очередных интернет-компаний («доткомов»). Все мы хорошо знаем, чем закончилось это увлечение.

«В течение первых четырех или пяти месяцев, – вспоминает Джим Роджерс, – наш фонд пришел в упадок. Разразился знаменитый азиатский кризис, происходили и другие неблагоприятные события. С января 1999 года сформировался «бычий» рынок сырьевых товаров. Однако даже после этого понадобилось несколько лет, чтобы до сознания большинства людей дошло: цены на основные товары начали расти. Даже и сегодня лишь очень немногие инвестируют в акции товарных производителей, несмотря на то что уже на протяжении более чем десяти лет ценные бумаги именно этих компаний представляют собой лучшую часть фондового рынка.

Однако ни в коем случае Джим Роджерс не ведет себя как «белая ворона», или человек, из принципиальных соображений не желающий вести себя так, как другие инвесторы. Не нужно упрощать. На самом деле во многих случаях Роджерс действует вопреки преобладающим тенденциям потому, что он тратит гораздо больше других времени на обдумывание инвестиций.

Я покупаю те или иные акции вовсе не потому, что их обходят стороной другие инвесторы. Нет, у меня всегда есть более веские причины, чем врожденное чувство противоречия, которое мне приписывают. Большинство инвесторов склонны не обращать внимания на дешевые акции. Напротив, они стремятся покупать как можно более дорогие, чтобы затем перепродать их еще дороже или выполнить короткую продажу. И получается, что за определенными акциями охотятся все игроки фондового рынка. Но ведь если акции какой-либо компании есть у подавляющего большинства инвесторов, практически не остается тех, кто будет покупать их. А когда на рынке происходят негативные перемены, наступает время продавать ценные бумаги. Но кому?

У Джима достаточно веских причин полагать, что цены на сырьевые товары еще больше вырастут. Он вспоминает конференцию в Праге: «Один докладчик спросил у аудитории, кто из них хоть когда-нибудь вкладывал деньги в золото; 76 процентов слушателей (разумеется, преуспевающих инвесторов) ответили, что никогда в жизни не делали этого. А ведь речь шла о золоте. Уверен: если бы докладчик спросил, вкладывали ли они когда-нибудь деньги в соевые бобы или что-нибудь подобное, никто из них, за исключением меня, не ответил бы на этот вопрос утвердительно».

Джим движется против течения не только в инвестировании, но и в вопросах моды. Каждый, кто видел его выступления в программах телеканалов CNBC, Bloomberg или Fox, ни за что не перепутает его с другими участниками. А причиной тому его неизменный галстук-бабочка. Однако в данном случае Джим Роджерс вовсе не рассчитывает на то, что приобретет множество последователей. Просто галстук-бабочка, по его мнению, гораздо практичнее обычного галстука. «Они дешевле, чем длинные галстуки, – поясняет Джим. – К тому же его почти невозможно запачкать. Например, вам не удастся пролить на него суп».

Привязанность Роджерса к сырьевым товарам отнюдь не мимолетное увлечение. «Мои основные инвестиции сейчас связаны с сырьевыми товарами, поскольку мировой спрос на них растет. Однако их предложение все еще остается ограниченным. Поэтому если состояние мировой экономики улучшится, спрос и цены на основные товары неминуемо вырастут ввиду нарастающего дефицита. Если же положительных изменений мировой экономической ситуации не произойдет, то инвестиции в основные товары все равно будут оправданными, поскольку правительствам придется печатать деньги. А историческая практика свидетельствует: когда печатаются деньги, это ведет к повышению цен. Сейчас, пожалуй, впервые в истории человечества деньги печатает едва ли не каждый, кому не лень. И если ситуация не изменится к лучшему, денег будет все больше и больше, что, конечно же, пойдет только на пользу тем, кто инвестировал в сырьевые товары. Общеизвестно, что в периоды интенсивной работы печатного станка единственно реальной защитой ваших накоплений, а также способом их приумножения служит вложение в материальные активы. На мой взгляд, что бы ни происходило в экономике, вложения в сырьевые товары будут оправданны всегда».

В то время как многие другие инвесторы, предпочитающие вкладывать деньги в сырьевые товары, указывают на Китай как главную движущую силу, Джим не согласен с таким мнением.

«Китайская экономика составляет лишь десятую долю американской и европейской экономики, – указывает он. – Что бы ни делали китайцы на любом рынке, они не могут быть главным фактором. Разумеется, они покупают, дела у них идут хорошо, они растут, но экономика Европы и Америки десятикратно превосходит китайскую. Потребность в сырьевых товарах существует везде. Поэтому, конечно же, китайская экономика значительно влияет на рост потребности в сырьевых товарах. Но влияет на этот рост и азиатская экономика в целом, да и вся мировая экономика».

Самая продуктивная ошибка Джима Роджерса (в его собственном изложении)

В то время – если быть точным, в январе 1970 года, – я был новичком в этом бизнесе. Я пришел к выводу, что мы переходим к «медвежьему» рынку. Вернее, мы уже пребывали в нем, и ситуация, как мне представлялось, должна была лишь ухудшаться. Мой образ мышления в то время отличался большим радикализмом. Поэтому я вложил все свои деньги (а их у меня было очень немного) в покупку опционов «пут». Тогда фирмы, история которых насчитывала примерно сотню лет, выходили из бизнеса. Иными словами, это был самый ужасный из «медвежьих» рынков начиная с 1938 года. Ситуация сложилась уникальная.

Мне повезло: я утроил свое состояние. В день, когда рынок достиг своего дна, я продал все свои «путы» и стал в три раза богаче. И тогда я сказал себе: «Черт побери, это же так просто!»

Итак, я получил свою прибыль и ждал перехода рынка в стадию роста. Так и случилось. Через два месяца я со всеми своими деньгами выполнил операцию короткой продажи шести компаний (я не хотел покупать «путы», поскольку их покупка к тому времени была сопряжена со сложностями), а примерно через два месяца я разорился. Я полностью утратил инвестиционную выносливость, а рынок тем временем продолжал расти.

Тогда до меня дошло, как мало я знаю о рынках и о том, что может на них произойти. Между прочим все шесть компаний, о которых было сказано выше, со временем обанкротились. Точнее говоря, все это произошло в течение последующих пяти лет. Правда, я сам разорился еще раньше, чем они, поскольку еще недостаточно хорошо понимал рынки, суть торговых операций и тому подобное.

И тогда я понял: когда я хотел открыть позицию, то всегда исходил из того, что все известное мне тоже известно другим участникам рынка. Но теперь-то я знаю: теория эффективного рынка – сущая чепуха.

[Примечание. Гипотеза эффективного рынка, согласно Businessdictionary.com, утверждает, что цена любого финансового инструмента отражает всю доступную в настоящий момент информацию о нем и что она изменится сразу же, как только появится какая-то новая информация об этом финансовом инструменте.]

В действительности кто-то из нас лучше прогнозирует будущее, чем остальные. Я всегда считал, что каждому известно, например, о том, что акции XYZ не следует покупать по причине неминуемого будущего банкротства этой компании. Хотя на самом деле об этом знал далеко не каждый!

Я понял кое-что еще: людям требуется определенное время, чтобы осознать происходящее (или происходящее на самом деле). И пока они сделают это, на рынке тоже происходят изменения, непонятные людям уже потому, что они не понимают более глубокой реальности. Поэтому мне нужно было придумать способ учитывать неполное понимание людьми происходящего в действительности.

Такой была, пожалуй, худшая из моих ошибок (в процентном отношении). И когда я читаю студентам лекции, то говорю им, что каждому из нас было бы полезно один-два раза в жизни потерять все. Каждому из нас известны истории людей, переживших крупные неудачи, но в итоге поднявшихся на ноги. Главное – чтобы это случалось с нами в молодости. К тому же будет лучше, если цена вашей ошибки составит пять тысяч, а не пять миллионов.

Джим Роджерс, уроженец Демополиса, штат Алабама, автор ряда книг, комментатор по финансовым вопросам и преуспевающий международный инвестор. Его статьи часто публиковались в таких периодических изданиях, как Time, Washington Post, New York Times, Barron's, Forbes, Fortune, Wall Street Journal, Financial Times, Business Times, Straits Times и многих других в разных странах мира. Он также выступал в роли постоянного комментатора и ведущего рубрики в разных средствах массовой информации, читал лекции в Колумбийском университете.

Получив образование в Йельском и Оксфордском университетах, Джим Роджерс выступил одним из основателей фонда Quantum, глобального инвестиционного товарищества. За последующие десять лет портфель этого фонда вырос на 4200 процентов, тогда как S amp;P 500 – менее чем на 50 процентов. Затем Роджерс, которому в то время исполнилось 37 лет, решил отойти от дел. Продолжая управлять собственным портфелем, он в качестве профессора читал лекции по финансам в аспирантуре Колумбийского университета. В 1989 и 1990 годах выступал в роли модератора программ «Круглый стол Дрейфуса» на телеканале WCBS и «Стимул к получению прибыли с Джимом Роджерсом» на телеканале Financial News Network (FNN).

В 1990–1992 годах Роджерс осуществил свою давнюю мечту, преодолев на мотоцикле 100 тысяч миль по шести континентам (более 160 тысяч километров). Это достижение зафиксировано в Книге мировых рекордов Гиннесса. Не забывая о своей роли частного инвестора, Джим Роджерс постоянно анализировал особенности стран, по которым пролегал маршрут его грандиозной мотоциклетной поездки, пытаясь сформулировать для себя новые инвестиционные идеи. Хроника этого необычного во многих отношениях путешествия зафиксирована в его книге «Investment Biker: On the Road with Jim Rogers» («Байкер-инвестор: в пути с Джимом Роджерсом»). Кроме того, Джим решился на так называемое приключение тысячелетия. На свое кругосветное путешествие, также зафиксированное в Книге мировых рекордов Гиннесса, он затратил 1101 день. Пройдя 116 стран, он преодолел 245 тысяч километров, отразив все перипетии этого странствия в своей книге «Adventure Capitalist: The Ultimate Road Trip» («Приключения капиталиста: путешествие на край ойкумены»). Написал книгу «Товарные биржи. Самые горячие рынки в мире. Как каждый может инвестировать и получать прибыль». В недавней книге Джима Роджерса, «A Bull in China» («Бык в Китае»), описываются его впечатления от пребывания в Китае, а также перемены и благоприятные возможности, которые открываются в этой стране. Его последним (на момент издания нашей книги) трудом является «A Gift to My Children: A Father's Lessons for Life and Investing» («Подарок моим детям: уроки отца о жизни и инвестировании»).

Глава 7
Мохамед Эль-Эриян

Один из двух директоров по инвестициям и один из двух генеральных директоров компании PIMCO. Бывший президент Harvard Management Company.

Член Национального бюро экономических исследований.

Мохамеду Эль-Эрияну не нравится, когда его окружение состоит из любителей поддакивать начальству. Он привык по завершении очередного делового совещания спрашивать у своих коллег: «К каким переменам в деятельности компании должно привести это заседание?»

Задавая правильные вопросы, уверен Мохамед Эль-Эриян, вы получаете возможность учиться на собственных ошибках. «Нет человека, который не совершал бы ошибок, – говорит он и добавляет:

Жизнь человеческая слишком непредсказуема, и все мы слишком несовершенные инструменты, чтобы прожить ее без единой ошибки. Поэтому все мы совершаем их, хотя и непреднамеренно. Важно лишь не делать постоянно одну и ту же ошибку.

Готовность подвергать сомнению практически все – неотъемлемая черта компании PIMCO, в которой Мохамед Эль-Эриян вместе с Биллом Гроссом исполняет функции директора по инвестициям и генерального директора. «Настоящее чудо, – говорит он, – что я оказался в фирме, где дело поставлено именно так, как меня учили, когда мне было еще семнадцать лет. А учили меня все подвергать сомнению и рассматривать любой вопрос всесторонне, с разных точек зрения».

Хорошим примером в этом отношении был его отец-дипломат, в свое время работавший в ООН. «Когда мы жили в Париже, то выписывали четыре газеты, представляющие разные общественно-политические течения, – вспоминает Эль-Эриян. – Однажды я спросил у отца, зачем мы выписываем четыре газеты, и он ответил: "Так мы получаем возможность рассматривать каждую новость с разных точек зрения". Отец нередко наставлял меня ни в коем случае не становиться заложником однобокого взгляда на вещи».

Эль-Эриян привык рассматривать интересующие его вещи с точки зрения, отличной от мнения большинства. Он родился в Нью-Йорке, но провел свои детские годы в отцовском доме в Египте. Когда мальчику исполнилось десять, семья Эль-Эрияна вернулась в Нью-Йорк, где он стал болельщиком бейсбольной команды The New York Mets, хотя практически весь город болел за The New York Yankees. Затем Мохамед переехал вместе с семьей в Париж, где выучился французскому языку. Поскольку в молодости ему часто приходилось вместе с родителями кочевать с места на место, он попросил их отдать его в какое-нибудь закрытое учебное заведение (пансион) в Англии. Свою просьбу объяснил тем, что ему хотелось бы учиться в одной и той же школе постоянно, а не менять место учебы из-за частых переездов. В настоящее время Мохамед Эль-Эриян проживает в самом типичном калифорнийском городе Ньюпорт-Бич. Он разговаривает не только по-английски и по-французски, но и на арабском, хотя ему непросто найти в этом городе собеседников, умеющих изъясняться на этом языке.

Рассмотрение вещей с разных точек зрения для PIMCO не просто теоретическая концепция, а фактическая часть процесса принятия решений.

«По меньшей мере раз в году мы берем тайм-аут, чтобы отвлечься от повседневной рутины и постараться как можно объективнее взглянуть не только на рынки, но и на самих себя, – говорит Эль-Эриян. – Мы приглашаем сторонних аналитиков и специалистов по прогнозированию и знакомимся с их точкой зрения в выбранных ими самими областях. Взгляды этих людей отличаются, как правило, объективностью и непредвзятостью. Обычно они бывают авторами книг и творцами будущей политики. В их числе был однажды Бен Бернанке. Мы прислушиваемся к советам других людей о том, как нам следует представлять окружающий нас мир. Все эти вопросы мы обсуждаем, принимая точку зрения наших гостей».

В PIMCO практикуется еще один интересный метод: компания приглашает новоиспеченных выпускников МВА собраться вместе на сцене и рассказать своим коллегам о том, что они, новички, думают об окружающем мире. Это лучше, чем предлагать представителям руководства рассказать об их собственных взглядах на существующее положение вещей.

«Кроме того, у нас есть теневой комитет по инвестициям, – говорит Эль-Эриян. – В его задачи входит выпытывать важную информацию у настоящего комитета по инвестициям. Представитель теневого комитета состоит в настоящем комитете, и его деятельность оценивается в конечном счете по тому, насколько успешно он побуждает теневой комитет подвергать сомнениям новые идеи, выдвинутые настоящим комитетом по инвестициям.

Такой процесс позволил PIMCO выявить конкретные инвестиционные идеи. Например, еще в 1999 году компания пригласила к себе китайского докладчика, который навел их на серьезные размышления о пути развития Китая и о том, как далеко уже продвинулась эта страна. Благодаря такому подходу PIMCO довольно рано начала рассматривать Китай как важного участника происходящих в мире процессов. Эль-Эриян вспоминает: «Мы сами не додумались бы до этого, если бы не пообщались с человеком, который варится в гуще событий, благодаря чему он смог просигналить о том, что следует внимательнее присмотреться к Китаю. Тогда не только мы, но и все американские инвесторы не обращали на Поднебесную никакого внимания».

«Мы также пригласили профессора, изучающего опыт преуспевающих фирм, – продолжает рассказ Эль-Эриян, – чтобы он разъяснил, почему исторически преуспевающим фирмам нелегко даются радикальные стратегические перемены».

Какие причины заставили компанию IBM ответить на «революцию персональных компьютеров» созданием еще более совершенной универсальной ЭВМ? Какие причины заставили четырех ведущих американских производителей автомобильных шин ответить на выпуск радиальной шины компанией Michelin переходом от выпуска трехслойных шин к выпуску пятислойных?

Почему преуспевающие компании с громадным объемом капитала и НИОКР хотя и видели происходившие вокруг них перемены, но не реагировали на них должным образом, что в результате негативно сказалось на их бизнесе? Ведь, без сомнения, IBM видела наступление «революции персональных компьютеров», а производители автомобильных шин – появление радиальной шины.

Хорошие вопросы. У Мохамеда Эль-Эрияна таких вопросов много.

Самая продуктивная ошибка Мохамеда Эль-Эрияна (в его собственном изложении)

Еще во время учебы в старших классах школы в Англии я решил поступать в Кембриджский университет. У меня был очень хороший преподаватель по экономике. Он дал мне книгу, которая только что появилась в продаже, и сказал: «Ты должен прочитать эту книгу. Как бы ни сложилась ситуация, ты должен принести ее на собеседование, поскольку это покажет профессорам, что ты по-настоящему интересуешься экономикой и всем, что с ней связано».

Прочитав книгу, я полностью обдумал изложенный в ней материал, подготовил небольшую речь и отправился на собеседование. Оно проходило в присутствии двух профессоров: один из них задавал мне вопросы, а другой делал пометки у себя в блокноте. В ходе собеседования мне пришлось ответить на множество разных вопросов. Я взглянул на часы и увидел, что наша встреча длится уже 55 минут, тогда как на нее отводится один час. А я еще ни словом не обмолвился о прочитанной книге.

Итак, когда мне задали очередной вопрос – не помню, на какую именно тему, – я ни с того ни с сего брякнул: «О, это напомнило мне недавно прочитанную книгу, которая показалась мне чрезвычайно интересной». Разумеется, не было никакой связи между заданным мне вопросом и книгой. Профессор, делавший пометки, отложил свой блокнот в сторону и спросил: «Неужели? Ну-ка, расскажите мне о ней».

Преисполненный энтузиазма, я произнес свой хорошо подготовленный и тщательно отрепетированный монолог. Профессор тем временем встал, подошел к книжному шкафу, вынул оттуда журнал и уселся с ним на свое место. Затем задал мне какой-то очень простой вопрос, который камня на камне не оставил от аргументации расхваливаемой книги. Я попытался более-менее вразумительно на него ответить. По-видимому, без успеха. И тогда профессор вручил мне журнал, в котором была опубликована его статья с разгромной критикой в адрес прочитанной книги со следующими словами.

«Мохамед, не следует безоговорочно верить всему написанному. Если какая-то идея появилась в печатном виде, это еще не означает, что она истинная».

После собеседования я чувствовал себя совершенно подавленным. Я так мечтал учиться в Кембриджском университете! Мне даже в голову не могло прийти, что в книге могут заключаться ошибочные идеи. И вот что удручало меня больше всего: упомянув во время собеседования о злополучной книге, я сам подложил себе свинью.

Для семнадцатилетнего парня, безоговорочно верившего печатному слову, то был чрезвычайно важный урок: подвергать сомнению нужно все, даже самые, казалось бы, очевидные утверждения.

Если вы внимательно ознакомитесь с моими запросами о целесообразности тех или иных крупных инвестиций, то убедитесь, что я никогда не стеснялся подвергать сомнению даже самые очевидные предположения.

Позвольте привести еще один пример. Много лет тому назад руководство PIMCO, подобно многим другим представителям бизнеса, полагало, что у Аргентины вскоре возникнут серьезные проблемы. Предсказать это было не так уж сложно, поскольку у каждого из нас было более чем достаточно свидетельств уверенного приближения этой страны к кризису. Случай, о котором я рассказываю, произошел в 2000 году, а в декабре 2001-го Аргентина объявила дефолт.

Помню, на совещаниях первый вопрос звучал так: «Что, по-вашему, происходит в Аргентине?» Ответы на него неизменно носили весьма пессимистический характер. Затем следовал еще один вопрос: «Какова ваша позиция?» Я отвечал: «У нас доля ценных бумаг Аргентины меньше, чем их доля в рейтинге». После чего возникал вполне естественный вопрос: «Насколько меньше?»

В то время на Аргентину приходилось свыше 20 процентов индекса развивающихся рынков. Поэтому в какой-нибудь другой инвестиционной компании ответ вполне мог бы звучать так: «Намного меньше. Доля ценных бумаг Аргентины в нашем портфеле составляет лишь 15 процентов». А мог бы прозвучать и так: «Намного меньше. У нас лишь 17 процентов». Но обратившись к нам, в PIMCO, люди услышали бы такой ответ: «Аргентинских облигаций в нашем портфеле нет». Далее нас бы изумленно спросили: «Как, совсем нет? На Аргентину приходится свыше 20 процентов индекса развивающихся рынков! Ваш портфель не ведет себя так, будто в нем совсем нет аргентинских облигаций». И мы улыбнулись бы в ответ.

В то время мы в PIMCO сомневались в справедливости утверждения, что необходимо продолжать доверять какой-то стране только по причине ее заметного присутствия в индексе (в данном случае в индексе JPMorgan Emerging Market Bond Index). У нас было другое мнение. Если страна, как нам кажется, в ближайшем будущем столкнется с серьезными экономическими проблемами, то с нашей стороны безответственно на 15 процентов наполнять портфель ее ценными бумагами из этого индекса.

Как же мы поступили в данном случае? Очень просто. Проанализировав положение стран, тесно связанных с Аргентиной общностью региональных характеристик, мы решили отказаться от аргентинских облигаций, но держать чуть большую долю облигаций этих стран. Если в Аргентине действительно случится дефолт, мы будем полностью защищены, а если Аргентина избегнет его и выплывет, мы все же получим часть прибыли. До того момента, когда Аргентина объявила дефолт, индекс вел себя так, словно мы держали у себя аргентинские облигации. А когда дефолт случился (Аргентина рухнула на 65 процентов), индекс снизился на 1 процент, но мы в целом поднялись более чем на 20 процентов!

Метод PIMCO: подвергайте сомнению все, не рискуйте лишь потому, что рискуют другие.