Текст книги "Страх: Трамп в Белом доме"

Глава 5

Джулиани дважды подчеркнул – на CNN и NBC, что, на его взгляд, Трамп не станет затрагивать тему личной жизни Билла Клинтона или Хиллари во время дебатов, намеченных на вечер. Бэннон, однако, организовал то, что, по его задумке, должно было стать бомбой.

Как он объяснил Трампу, на дебатах будут присутствовать четыре женщины, которые обвиняли Клинтона в домогательствах, а Хиллари в дискредитации. Это были Пола Джонс, которая утверждала, что Клинтон обнажался перед ней и которой Клинтон выплатил в качестве компенсации $850 000; Хуанита Броддрик, которая обвиняла Клинтона в изнасиловании; Кэтлин Уилли, обвинявшая Клинтона в сексуальном домогательстве в Белом доме; и Кэти Шелтон, которую, когда ей было 12 лет, опорочила Хиллари, защищавшая клиента, обвиняемого в изнасиловании Шелтон.

Это были звезды из прошлого Клинтона, будившие воспоминания о его жарких годах в Арканзасе и Белом доме.

Перед дебатами Бэннон предупредил, что они посадят этих четырех женщин за стол вместе с Трампом и пригласят репортеров.

«Эти хреновы умники из СМИ, они думают, что их пустят, когда будет завершаться подготовка к дебатам. А мы позволим им войти в зал, когда женщины уже будут там. И все это произойдет в прямом эфире. Бац!»

Сжигание мостов именно так, как любил устраивать Бэннон.

Весь день Трамп размещал в Twitter ссылки на истории Breitbart о тех, кто обвинял Клинтона.

«Мне это нравится, – сказал Трамп, вставая и принимая величественную позу. – Мне это нравится!»

Репортеров впустили в зал в отеле Four Seasons чуть раньше 19:30, там их уже ждали Трамп и приглашенные женщины. Бэннон и Кушнер стояли в глубине и улыбались.

В 19:26 Трамп написал в Twitter: «Присоединяйтесь ко мне на #FacebookLive, посмотрите, как я завершаю последние приготовления к дебатам». Фактически это была прямая трансляция событий.

Женщины задавали жару перед микрофонами.

«Действия говорят громче, чем слова, – сказала Хуанита Броддрик. – Господин Трамп, может, и говорил что-то неприличное, но Билл Клинтон изнасиловал меня, а Хиллари Клинтон угрожала мне».

Организаторы дебатов, по задумке Бэннона, отделили изобличителей Клинтона от сидящих в VIP-ложе перед сценой, поэтому они проходили и усаживались в первом ряду для зрителей.

В самом начале Андерсон Купер из CNN, соустроитель дебатов, предъявил пленку с записью Access Hollywood и сказал: «Это сексуальное домогательство. Вы хвастаетесь тем, что домогались женщин. Вы понимаете это?»

Трамп парировал: «Когда вы живете в мире, где ИГИЛ отрубает головы… где ведутся войны и ужасы, ужасы повсюду… да, мне очень стыдно, и я ненавижу себя за это, но это обычный мужской треп. Я вышибу дух из ИГИЛ».

Немного спустя Трамп добавил: «Если посмотреть на Билла Клинтона, то здесь все намного хуже. Я всего лишь болтал, а он делал… В истории политики нашей страны никто другой не вел себя так непристойно с женщинами».

Затем Трамп объявил, что в зале присутствуют Кэти Шелтон и Пола Джонс, и сказал: «Когда Хиллари… рассуждает о словах, которые я сказал 11 лет назад, на мой взгляд, это недостойно, и ей должно быть стыдно за себя».

Марте Раддац из ABC, соведущей, пришлось вмешаться и попросить прекратить аплодисменты, чтобы дать возможность выступить Хиллари Клинтон.

Босси, теперь заместитель руководителя кампании у Бэннона, занимавшийся повседневным управлением и решением сотен текущих вопросов, очень быстро понял, у кого реальная власть. Он обычно присутствовал на встречах с Бэнноном, Конуэй и Кушнером, где принимались решения, например о следующих трех телевизионных роликах.

Босси передавал решение тому, кто занимался размещением цифровой рекламы, но затем видел, что она не размещается. «Что за черт, – говорил он. – Я прихожу сюда. Я говорю, что делать. У нас было совещание, мы решили».

«Нет, нет, нет, – отвечали ему. – После вас пришел Джаред и сказал, чтобы мы не делали этого».

Это был «очень важный момент озарения». Если Кушнер не вполне согласен, то дело не делается. Поэтому после совещаний Босси стал подкатываться к Кушнеру, чтобы наверняка знать его намерения. Кушнер, у которого не было официальной должности, руководил кампанией, в частности денежными вопросами. Он знал, что его тесть считал эти деньги своими и что Джареду нужно подписывать все.

Кушнер презрительно фыркнул, когда Бэннон заикнулся о том, чтобы Трамп вложил собственные $50 млн в президентскую кампанию. «Он никогда не выпишет чек на $50 млн», – сказал Кушнер Бэннону в августе.

«Чувак, – ответил Бэннон, – мы сделаем это, когда пойдем ноздря в ноздрю». Они довольно быстро сравнялись с Хиллари. «Нам нужно наконец выйти на ТВ с чем-то реальным». Им нужно было вкладываться в работу с избирателями на местах. «Нам требуется не менее $50 млн. И он даст их».

В соответствии с правилами проведения выборов и законодательством личные взносы кандидата в свою кампанию не ограничивались.

«Он никогда не сделает этого», – не сдавался Кушнер.

«Речь идет о том, будет ли он президентом Соединенных Штатов!»

«Стив, если ты не сможешь наглядно показать ему, что у него нет другого выхода» – что он побеждает – «я имею в виду преимущество в три-пять пунктов, то он никогда не выпишет чек на такую сумму».

«Наверное, ты прав», – согласился Бэннон.

«Может быть, мы сможем вытрясти $25 млн, – сказал Кушнер, добавив: – У него не так уж много наличных».

После последнего раунда предвыборных дебатов в Лас-Вегасе 19 октября Трамп вернулся в Нью-Йорк. До дня выборов оставался трехнедельный спринт.

Бэннон, Кушнер и Мнучин, бывший руководитель Goldman Sachs, представили Трампу план, в соответствии с которым он должен был вложить $25 млн в кампанию.

«Ни за что, – сказал Трамп. – Идите вы на хрен. Я не сделаю этого». Где все эти знаменитые щедрые республиканские доноры? «Где гребаные деньги? Где деньги от этих парней? Джаред, ты ведь должен заниматься сбором средств. Не буду делать этого».

На следующий день они вышли с новым предложением – внести $10 млн – и представили его Трампу в самолете. Это будет даже не заем, а аванс под будущие поступления от сторонников. Бэннон в шутку называл их «хоббитами». И у него был жесткий срок: они должны получить $10 млн в этот же день.

Взносы сторонников «будут поступать независимо от того, победим мы, уступим или сыграем вничью, – сказал Бэннон. – Однако я говорю, что вы победите».

«Откуда тебе известно? – выпалил Трамп. – Мы уступаем три пункта».

Это показывает, как слабо Трамп уверен в победе, думал Бэннон.

После активной обработки на протяжении двух дней Трамп наконец сказал: «Окей, хватит, отвалите от меня. Вы заработали $10 млн».

Стив Мнучин протянул Трампу два документа, которые нужно было подписать. Первым были основные условия сделки, где говорилось, что он получит после внесения средств в фонд кампании.

«Что это?» – спросил Трамп, глядя на второй документ.

«Платежные реквизиты». Мнучин знал, что любое решение Трампа было условным и открытым для пересмотра. Ничто никогда не было окончательным.

«Какого хрена», – сказал Трамп. Приказ на перечисление нужно отправить кому-нибудь в компанию Trump Organization.

Нет, – возразил Мнучин, – его нужно подписать прямо сейчас.

Трамп подписал оба документа.

Денежные вопросы заводили Трампа. Когда он узнал, что Кристи, который должен был возглавить его переходную команду, занимается сбором средств для финансирования деятельности, он вызвал его и Бэннона в Trump Tower.

«Где, черт возьми, деньги? – спросил Трамп Кристи. – Мне нужны деньги на ведение избирательной кампании. Я вкладываю деньги в мою кампанию, а вы, мать вашу, разворовываете их». Он считал эти деньги своими.

Кристи защищал свое детище. Эти деньги предназначены для финансирования переходной организации в случае победы Трампа.

Трамп заявил, что Митт Ромни в 2012 г. тратил слишком много времени на совещания по переходному периоду и уделял недостаточно внимания предвыборным событиям. «Именно поэтому он и проиграл. Ты накаркаешь мне неудачу, – сказал он Кристи. – Мне не нужны никакие переходы. Я закрываю вопрос о переходе. Я твержу тебе с первого дня, что это просто почетная должность. А ты каркаешь тут. Я не хочу тратить на это ни секунды».

«Полегче», – вставил слово Бэннон. Процесс перехода может иметь смысл.

«Это принесет неудачу кампании, – сказал Трамп. – Я не могу позволить его себе».

«Окей, давайте сделаем следующее, – предложил Бэннон. – Я сверну все это. Как вы думаете, что скажут в телешоу Morning Joe завтра? Что вы совершенно уверены в своей победе на выборах, так ведь?»

Трамп согласился окончательно и нехотя на урезанную, скелетную версию перехода. Кристи должен был прекратить сбор средств.

«Пусть он получит свой переход, – сказал Трамп, – но я не хочу иметь к нему никакого отношения».

За две недели до выборов, 25 октября 2016 г., я выступал в Форт-Уорте, Техас, перед 400 руководителями из фирмы под названием KEY2ACT, которая разрабатывала программное обеспечение для строительства и управления техническим обслуживанием. Тема называлась «Эпоха президентского правления в Америке. Что нам принесет 2016 г.?». Публика была в основном белая со всех концов страны.

Я попросил отвечать на мои вопросы поднятием рук. Кто собирается голосовать за Хиллари? От силы я мог насчитать 10 поднятых рук. Кто собирается голосовать за Трампа? Руки подняла половина присутствовавших – примерно 200 участников. Вау, – подумал я, – похоже, у Трампа много сторонников.

После выступления ко мне подошел генеральный директор фирмы. «Мне нужно присесть», – сказал он, придвигая стул к тому месту, где я стоял. Он тяжело дышал. «Я ошарашен. Я работаю с этими людьми ежедневно уже больше года. Я знаю их. Я знаком с их семьями. Если бы вы мне сказали, что из них 200 человек собираются голосовать за Трампа, я бы ответил, что это невозможно». По его словам, он ожидал более-менее равного разделения голосов. Но то, что у Трампа 200 сторонников, его поразило. Объяснить этого он не мог, как, впрочем, и я.

За 10 дней до выборов Трамп отправился в Северную Каролину, штат, где надо было обязательно выигрывать. Он уступал несколько пунктов в большинстве общенациональных опросов. Опрос NBC / Wall Street Journal показал, что он проигрывает шесть пунктов.

Бэннон переговорил с конгрессменом Марком Медоузом, который представлял 11-й округ. Медоуз был фаворитом движения «Чаепитие» и председателем влиятельного «Кокуса свободы» – собрания примерно 30 конгрессменов-республиканцев консервативного и либертарианского толка. Он горячо поддерживал Трампа. На протяжении лета Медоуз возглавлял демонстрации под своим любимым антиклинтоновским лозунгом «Посадить ее».

Из всех колеблющихся штатов, как Бэннон сказал Медоузу, «этот беспокоит меня больше всего». Наше дело там, похоже, не выгорает.

Медоуз не согласился с ним: «Там работают протестанты. Они звонят в каждую дверь. Я уверяю, вам ни к чему возвращаться в Северную Каролину. Мы уже все сделали». Жена Медоуза вместе с другими консервативно настроенными женщинами наняла автобус после демонстрации записи Access Hollywood и исколесила весь штат, призывая женщин голосовать за Трампа. Как заявил Медоуз, у них все было под контролем.

У Медоуза были большие планы на смещение спикера Пола Райана. Он протянул Бэннону папку. «Прочтите это, – сказал он. – Через 24 часа после победы Трампа мы поставим вопрос о Райане, и ему конец. Палата представителей будет наша. А потом мы устроим настоящую революцию».

Бэннон все же беспокоился, хотя и видел определенные позитивные моменты в стратегии Трамп – Пенс. Они, на взгляд Бэннона, использовали Пенса по полной, гоняя его по кругу – не менее 23 выступлений в Пенсильвании, 25 – в Огайо, 22 – в Северной Каролине, 15 – в Айове, 13 – во Флориде, 8 – в Мичигане, 7 – в Висконсине. Пенс должен был выступать так, словно он баллотировался на место губернатора в этих штатах, фокусируясь на местных проблемах и на том, что президент Трамп в Вашингтоне может сделать для штата. «И периодически мы возвращаем его [Пенса] на землю», – сказал Бэннон.

Трамп, по его словам, фактически выступает как руководитель страны в 41 крупном населенном центре.

Бэннона удивляло то, что в стратегии кампании Клинтон не использовался Барак Обама. Обама побеждал в Айове в 2008 и 2012 гг. с перевесом от 6 до 10 пунктов. Клинтон никогда не достанется Висконсин на всеобщих выборах. Она недостаточно говорит об экономике.

«Когда я увидел, что она идет в Аризону, я подумал, что они совсем спятили, – сказал Бэннон. – Что там делать?»

Потом историки напишут целые тома, пытаясь ответить на этот и другие вопросы кампании 2016 г. Я сам собирался написать книгу о паре первых лет следующего президента. Мне казалось, что это будет Хиллари Клинтон, однако Форт-Уорт заставил воздержаться от такого заключения.

За два дня до выборов, 6 ноября, я появился в телешоу Fox News Sunday с Крисом Уоллесом. Разговор крутился вокруг возможности победы Трампа.

В соответствии с расшифровкой я сказал на том телешоу: «Если Трамп победит, то почему? Что упущено? Я рассчитывал обнаружить во время поездок по стране от Техаса до Флориды и Нью-Йорка, что люди не доверяют опросам. Они смотрят на голосование как на нечто намного более личное. Они хотят решать сами».

Уоллес поинтересовался, не кажется ли мне, что средний человек не говорит представителям служб изучения общественного мнения правды.

«Думаю, это вполне возможно», – ответил я. Однако я не видел признаков этого, и у меня не было внутренней информации. Я был далек от понимания того, что происходит.

За день до выборов Трамп совершил поездку по пяти штатам, включая Северную Каролину. Он был выжат.

«Если мы не победим, – сказал он на митинге в Роли, – я буду считать это для себя величайшей потерей… времени, сил и денег… Если мы не победим, все мы – сказать честно? – все мы попусту потеряем время».

Странно было говорить такое, звучать как нытик, однако толпе, похоже, это понравилось, и она восприняла сказанное как мотивацию.

Один из последних митингов Клинтон прошел в филадельфийском Independence Hall, где 7 ноября собрались десятки тысяч людей. Там присутствовал президент Обама. Как говорится в книге Клинтон, он обнял ее и прошептал: «Вы сделали это. Я очень горжусь вами».

Примерно в 17:00 в день выборов Трамп получил последние результаты опроса проголосовавших избирателей. Они были отвратительными. Ничья в Огайо и Айове, проигрыш в девять пунктов в Пенсильвании и в семь пунктов в Северной Каролине.

«Больше мы ничего не можем сделать, – сказал Трамп Бэннону. – Мы выложились полностью».

В ночь выборов было интересно наблюдать за стрелкой табло прогнозов на веб-сайте New York Times, которая сначала показывала, что у Клинтон вероятность победы 85 %. Однако потом она начала быстро смещаться в сторону Трампа. Хорошим знаком для Трампа стала Северная Каролина. Количество явившихся афроамериканцев и латиноамериканцев снижалось. Штат отдал победу Трампу в 23:11. Было объявлено, что он победил в Огайо в 22:36, во Флориде в 22:50 и в Айове в 12:02.

Президент Обама отправил Хиллари Клинтон сообщение о том, что он обеспокоен возможностью получения сомнительных результатов, как это случилось на выборах 2000 г., и это очень плохо для страны. Если она проиграет, то ей следует признать поражение быстро и с достоинством.

Агентство AP позвонило в Висконсин в 2:29, чтобы узнать результаты Трампа, и объявило его победителем.

«Дональд, это Хиллари», – Клинтон позвонила и признала поражение вскоре после этого.

Трамп выступил с речью перед толпой в отеле New York Hilton в Среднем Манхэттене в нескольких кварталах от Trump Tower.

«Пришло время, когда американцам нужно перевязать раны предвыборных разногласий, – сказал он словами прямо-таки из сборника пьес о добросовестном управлении. – Я обещаю каждому гражданину нашей страны, что я буду президентом для всех американцев».

«Как я говорил с самого начала, наша борьба была не предвыборной кампанией, а поразительным и грандиозным движением… в котором участвовали американцы всех рас, вероисповеданий, происхождений и взглядов.

Мы должны сделать нашу страну великой, бесстрашной и дерзновенной.

Мы будем стремиться к общности взглядов, а не к вражде, к партнерству, а не к противостоянию».

Он поблагодарил свою семью, Конуэй, Бэннона, сенатора-республиканца от штата Алабама Джеффа Сешнса («великого человека»), который одним из первых публично заявил о поддержке Трампа, и Майкла Флинна, отставного генерала и советника по национальной безопасности в команде по избирательной кампании. У Флинна сложились очень близкие отношения с Трампом.

Вновь избранный президент остановился, когда дошел до Прибуса. «Райнс – суперзвезда. Но я сказал: “Тебя не назовут суперзвездой, Райнс, если ты не победишь”. Райнс, иди сюда». Он отыскал Прибуса среди публики и пригласил его на сцену.

Прибус, смущаясь, вышел из толпы.

«Скажи несколько слов, – обратился к нему Трамп. – Ну давай, скажи что-нибудь».

«Дамы и господа, – сказал Прибус, – следующий президент Соединенных Штатов – Дональд Трамп».

«Удивительный человек, – произнес Трамп и, словно осознав, что RNC сделал для него – деньги, работники, добровольцы, агитация, – добавил: – Наше партнерство с RNC было так важно для нашего успеха и того, что мы сделали».

Он завершил выступление словами: «Это были потрясающие два года. И я люблю эту страну».

Бэннон не сомневался, что Трамп сам был удивлен. «У него даже и мысли не было, что он победит, – сказал Бэннон позднее. – И он не готовился к этому. Он никогда не считал, что проиграет, но не рассчитывал и на то, что победит. В этом все дело. Вспомните – никаких приготовлений, никакой переходной команды».

С поздравлениями позвонили Путин из России, а также Си Цзиньпин из Китая. Звонили и другие мировые лидеры. «Наконец до него дошло, – вспоминал Бэннон, – что все это произошло на самом деле. Этот парень совершенно не был готов ни к чему. Хиллари Клинтон всю свою сознательную жизнь готовилась к этому моменту. Трамп не потратил и секунды на подготовку».

После непродолжительного сна Бэннон занялся изучением переходных документов. Совершенно ненужная информация, думал он. На место министра обороны они предлагали какого-то крупного донора из Нью-Гэмпшира. Невероятно. Нужно было заполнить 4000 вакансий. Он понял, что им, по крайней мере временно, придется пользоваться тем, что есть. Пожалуй, лучше всего для этого подходило слово «ощипать» – воспользоваться помощью людей, которые знают что-то.

«Найдите мне исполнительного директора всего этого, – распорядился Бэннон, пытаясь найти связи с чем-нибудь таким, где переходный аппарат уже существовал. – Немедленно пришлите его ко мне». Он не запомнил его имени.

Бэннон дошел до директорского кабинета. Он может прийти сюда?

«Это сложно сделать».

Почему?

«Он на Багамах».

«Остров потерянных игрушек[5]5
  Остров из рождественского мультфильма 1964 г., куда Санта-Клаус переносит сломанные или дефектные игрушки. В переносном смысле – место, куда отправляют в наказание за проступки или плохую работу. – Прим. пер.


[Закрыть] какой-то, – сказал Бэннон. – Как теперь, мать вашу, прикажете формировать правительство?»

Прибус и Бэннон теперь разделяли властные полномочия. Они пришли к необычному соглашению. Бэннон будет «главным стратегом» – новая должность и идея. Прибус будет главой администрации Белого дома. В пресс-релизе Бэннон стоял впереди. Прибус согласился с таким порядком, хотя традиционно первым называли главу администрации.

Глава 6

Через неделю после избрания президентом Трамп пригласил отставного четырехзвездного генерала Джека Кина в Trump Tower для обсуждения предложения занять пост министра обороны.

«Вы у меня кандидат номер один», – сказал Трамп.

Кин, который в свои 73 регулярно мелькал в новостях Fox News и был советником бывшего вице-президента Дика Чейни, отказался. Долги, в которые он влез из-за лечения недавно скончавшейся жены, не позволяли ему принять предложение. Их встреча длилась целый час, и за это время Кин обрисовал Трампу ситуацию в мире и дал кое-какие рекомендации.

Господин вновь избранный президент, – сказал он, – конгресс, общественность и ваш кабинет будут втягивать вас в решение внутренних проблем. Национальная безопасность и внешняя политика – вот ваше реальное занятие. Глобальные проблемы неизменно приходят на Пенсильвания-авеню, 1600[6]6
  Пенсильвания-авеню, 1600 – адрес Белого дома. – Прим. пер.


[Закрыть], хотите вы этого или нет. Ошибки во внутренних вопросах можно исправить. У вас есть возможность переиграть решение. Передумать» в вопросах национальной безопасности невозможно. «Наши ошибки влекут за собой крупномасштабные последствия».

По его мнению, президент Обама был чересчур несмелым в опасном мире.

«Своими действиями или бездействием мы можем в буквальном смысле дестабилизировать ту или иную часть мира и создать огромные проблемы», – предупредил Кин.

Трамп поинтересовался, кого бы Кин порекомендовал на пост министра обороны.

По мнению Кина, подошел бы Джим Мэттис. Это был отставной четырехзвездный генерал корпуса морской пехоты, которого Обама уволил с поста начальника центрального командования силами на Ближнем Востоке. Обама сместил Мэттиса в 2013 г. потому, что считал его слишком агрессивно настроенным и жаждущим военного столкновения с Ираном.

«Он хороший человек, этот Мэттис. Так ведь?» – сказал Трамп. Он уже слышал об этом генерале, которого за глаза называли Бешеным Псом и Анархией.

«Да, сэр, – ответил Кин. – Он хороший человек». У него есть определенные достоинства, добавил Кин. «Он оперативный. Если у вас есть серьезные проблемы, то он тот парень, который засучит рукава и возьмется за них в тот же день. Это номер один.

Номер два – у него очень большой опыт работы, особенно в самом нестабильном районе мира – на Ближнем Востоке. И он очень опытный участник боевых действий» в Афганистане и в Ираке. «Его очень уважают военные, и не только они».

«Что не так очевидно, так это его рассудительность, – сказал Кин. – И осмотрительность».

«Что вы имеете в виду?» – спросил Трамп.

«Он все тщательно продумывает. Он не жалеет времени на продумывание проблемы». Мэттис не женат и все время читает книги. В его библиотеке 7000 книг. Его называют воином-монахом, он полностью отдает себя военному делу вот уже более четырех десятилетий. Он прямодушный, но невозмутимый. «Я его очень уважаю, – сказал Кин. – Он храбрый человек и цельная натура».

Оказавшись в своем автомобиле, Кин набрал номер Мэттиса. Он объяснил, что Трамп сделал ему предложение, но он отказался. Мэттису, похоже, требовались подтверждения.

«Ты не решился взяться за это, Джек?» – спросил Мэттис.

«Нет, я не мог, – ответил Кин. – Джим, ты ведь сможешь сделать это, правда?»

«Да, Джек», – сказал Мэттис.

«Они, похоже, решили поставить на это место военного из-за проблем, которые предстоит решать».

Немного позже, в ноябре, Трамп пригласил Мэттиса, которому было 66, в Бедминстер. Мягкая харизма Мэттиса производила впечатление.

Мы должны принять меры в отношении ИГИЛ, подчеркнул Трамп. Исламское государство выросло из остатков «Аль-Каиды» в Ираке и распространилось на Сирию в стремлении создать халифат. Трамп во время избирательной кампании обещал покончить с ИГИЛ, угроза расширения которого усиливалась.

Мэттис посмотрел на Трампа в упор. «Нам нужно изменить характер действий, – сказал он. – Это не может быть войной на истощение. Это должна быть война на уничтожение».

Трампу понравилась идея. Отлично. Он предложил Мэттису работу, но они условились не объявлять об этом сразу.

Бэннон считал Мэттиса слишком либеральным в социальных вопросах и глобалистом в душе, однако контакт, установившийся между Трампом и Мэттисом, оказался решающим аргументом. Мэттис был одновременно бойцом и утешителем. Очень скоро Бэннон стал называть его министром заверений и моральным центром притяжения администрации.

Бэннон организовал в Бедминстере фотосессию с участием кандидатов, во время которой Трамп с посетителями выходил через широкую дверь, как на Даунинг-стрит, 10[7]7
  Даунинг-стрит, 10 – адрес резиденции премьер-министра Великобритании. – Прим. пер.


[Закрыть].

«Это будет идеально, – сказал он Трампу. – Мы поместим представителей прессы напротив через улицу. А вы будете встречаться и приветствовать посетителей, как британский премьер-министр».

На фото, которое попало во многие газеты, были Трамп и Мэттис, стоящие перед дверью, – Трамп сжимает руки над головой, Мэттис с его идеальной выправкой стоит прямо, эдакий тихий генерал.

Мэттис, когда был полковником, командовал морскими пехотинцами при вторжении в Афганистан после теракта 11 сентября. Капитан Боб Гарвард, прослуживший 17 лет в спецназе ВМС США, командовал в это время «морскими котиками».

«Эй, хочешь, будем действовать совместно?» – спросил Мэттис Гарварда в 2001 г. На протяжении десяти лет после этого Гарвард не раз получал серьезные назначения под началом Мэттиса.

Летом 2013 г., тогда уже вице-адмирала, Гарварда назначили на базу ВВС «Макдилл» во Флориде в качестве заместителя начальника центрального командования Мэттиса. Он расположился в квартире для несемейных офицеров, проработал день и вернулся в свое жилище. Его вещей там не оказалось. Как ему объяснили, все было перевезено в дом генерала Мэттиса.

Гарвард направился туда. Он вошел в кухню и увидел генерала Мэттиса с его бельем в руках.

«Сэр, – произнес Гарвард, – какого хрена вы это делаете?»

«Я затеял постирушку, – ответил Мэттис. – И подумал, что твои шмотки тоже неплохо освежить».

Гарвард считал Мэттиса самым приятным, скромным офицером из всех, под началом которых он служил. Вместо того чтобы представить Гарварда как «своего заместителя», Мэттис сказал: «Я хочу представить вам моего сокомандующего».

После выхода в отставку и переезда на Ближний Восток в качестве генерального директора Lockheed Martin в Объединенных Арабских Эмиратах Гарвард не потерял связи с Мэттисом.

Мэттиса волновали последствия неспособности администрации Обамы сдержать Иран.

Но «если вы знаете Джима Мэттиса, – сказал Гарвард, – он не сторонник развязывания войн».

В не таком уж отдаленном прошлом Иран нанес незаживающую рану корпусу морской пехоты. Он стоял за взрывом казарм морской пехоты в Бейруте в 1983 г. Тогда погибли 220 морских пехотинцев – один из крупнейших уронов за один день в истории корпуса морской пехоты. Впоследствии скончался еще 21 военнослужащий, доведя потери до 241 человека – крупнейший террористический акт против США до 11 сентября. Мэттис тогда был майором и отслужил в корпусе морской пехоты уже 11 лет.

Как начальник центрального командования с 2010 по 2013 г., по словам одного старшего помощника, Мэттис считал, что Иран «остается самой большой угрозой для интересов Соединенных Штатов на Ближнем Востоке». Он опасался, что израильтяне нанесут удар по ядерным объектам Ирана и втянут Соединенные Штаты в конфликт.

Мэттис также считал, что у Соединенных Штатов недостаточное военное присутствие в регионе и нет устойчивых правил применения силы. Он передал через министра обороны Леона Панетту докладную записку президенту Обаме, в которой запрашивал более широкие полномочия на случай ответа на иранские провокации. Он опасался, что Иран может заминировать международные воды и создать инцидент на море с потенциалом расширения.

Мэттису ответил Том Донилон, советник по национальной безопасности. В ответе, который вскоре стали называть «меморандумом Донилона», было указание ни при каких обстоятельствах не противодействовать минированию Ираном международных вод, если мину устанавливают не прямо перед носом американского военного корабля. «Меморандум Донилона» стал первым распоряжением, которое Мэттис аннулировал, став министром обороны.

Мэттис продолжил нагнетать обстановку вокруг Ирана. Он счел, что план войны с Ираном неудовлетворителен. Он полностью зависел от авиации, полностью полагался на воздушную мощь. Он не был планом широких совместных действий. План предусматривал пять вариантов нанесения удара: первый – по небольшим иранским судам, другой – по баллистическим ракетам, третий – по другим системам вооружения и еще один – высадка десанта.

«Пятым вариантом удара» был план ликвидации иранской ядерной программы.

Мэттис написал жесткую докладную записку главнокомандующему ВМС США, где говорилось, что ВМС совершенно не готовы к конфликту в Персидском заливе.

Панетта сообщил Мэттису, что такая позиция по Ирану ставит его в очень сложное положение перед администрацией Обамы. Дайте мне что-нибудь, позволяющее изменить такое восприятие, попросил он.

«Мне платят за то, чтобы я давал профессиональные военные рекомендации, – ответил Мэттис. – А они там ведут политические игры. Я не собираюсь изменять свое мнение, чтобы успокоить их. Если они мне не доверяют, то я уйду».

И он действительно ушел. Мэттиса освободили от должности на пять месяцев раньше срока. Покидая пост в марте 2013 г., он уничтожил то, что называл «большой книгой», – папку толщиной почти 30 см со всеми его докладными записками, документами, заметками, выдержками по разным вопросам и напоминалками. Он не оставил ничего для любителей покопаться в истории.

Сдавая дела, Мэттис приложил к ним 15-страничную стратегию в отношении Ирана, которая, по его мнению, отсутствовала у администрации Обамы. Хотя Мэттис знал, что Обама сделал несколько заявлений по Ирану, по его представлениям, «речи президента не были политикой».

В центре его стратегии находились конфронтация и нетерпимость к дестабилизирующим действиям Ирана. Она была нацелена на восстановление эффективности вооруженных сил США. Вторая часть стратегии представляла собой долгосрочный план по формированию иранского общественного мнения.

После ухода Мэттиса до его взглядов на Иран больше никому не было дела. Когда ему предложили должность министра, его план оказался вдруг нужным всем, и его копии разошлись по рукам очень быстро. Вопрос был в том, означает ли назначение Мэттиса министром обороны в воинственно настроенной администрации Трампа военный конфликт с Ираном.

По предложению бывшего госсекретаря Джеймса Бейкера III и бывшего министра обороны Роберта Гейтса Трамп встретился с 64-летним Рексом Тиллерсоном, который возглавлял Exxon в течение последнего десятилетия.

Его врожденная техасская уверенность произвела на Трампа впечатление. У него была сильная харизма. Тиллерсон проработал в Exxon 40 лет и не был запятнан связями с правительством. Этот человек видел мир через призму сделок и глобальных операций; как бизнесмен, он заключал нефтяные контракты по всему миру, в том числе и с Россией. Путин вручил Тиллерсону российский орден Дружбы в 2013 г.

В декабре Трамп сделал нос вашингтонским политикам и назначил Тиллерсона госсекретарем, первым человеком в кабинете. Трамп сказал помощникам, что Тиллерсон соответствует той роли, которую он будет играть на мировой арене. «Это очень по-трамповски», – заметила Келлиэнн Конуэй на телевидении, намекая на «большой эффект».