Текст книги "Золотая трясина"

Москва

– Да у меня времени нет, – недовольно буркнул в телефон Вадим. – Я обещал…

– Послушай, Воропай, – перебил его мужчина, – значит, убивать надо, а завалить мы можем хоть сейчас.

– Когда это будет?

– Полагаю, через неделю. Кое-что удалось узнать, так что через неделю мы вполне можем управиться…

– Давай так: неделя – последний срок. Если нет, я найду других.

– А ты думаешь, это так просто? Зря…

– Если дело будет сделано через неделю, получите пятьдесят тысяч евро, помимо выкупа.

– Так бы сразу и говорил. Годится. Через неделю все будет сделано.

* * *

– Да не знаю я ничего, – сказал Артур, – кроме одного: Вадик все мечтает уложить в постель свою давнюю любовь, которая на него хрен забила. И, как я понял, этим он хочет поправить свое материальное положение.

– Вот, значит, как? – гневно проговорила Вера. – Выходит, она будет ему платить за то, что он…

– Насколько я понял, она его терпеть не может и его настойчивость тоже. Объясни мне так, чтобы я понял, на кой хрен ты за ним так гоняешься? Что, пятиюродный дядя оставил ему огромное состояние в Штатах? Это полная чепуха. Или он незаменим в постели? Я не пойму, что ты в нем нашла?

– Тебе действительно не понять. Но Вадим мне нужен. И знаю, для чего. Ты прав в одном: никакой любви нет, но он кое-что может сделать для меня.

– А я не могу? По крайней мере у меня возможностей больше.

– Кроме него, этого не сделает никто.

«Значит, что-то твой папаня задумал, – подумал Артур. – Но что ему может быть нужно от этого придурка? Не пойму я ни хрена!.. А вот ты бы мне очень пригодилась, – посмотрел он вслед идущей к машине Вере. – Но зачем Академику этот придурок? Верка чего-то не договаривает. А может, она забеременела от Вадика? Вот это скорее всего. Хотя тогда отец заставил бы ее сделать аборт. А вообще-то нет. Верка уже не девочка, а Академик мечтает стать дедом. Что-то я ни хрена не пойму. Надо выяснить, в чем дело. А как это сделать? Погоди-ка, Вадик в последнее время поет о том, что скоро станет богатым и у него будет свое дело. Нет, Павел Игоревич не даст ему ни копейки. Но Вадик вполне уверен в том, что разбогатеет. Как? И еще заведет свое дело. Интересно, но ничего не понятно. Надо будет встретиться с Вадиком, подпоить его прилично, пару девочек не из путан. Он Хлестаков тот еще, в их присутствии язычок развяжет. Точно, так и нужно сделать».

– Значит, вот так? – проговорил Павел Игоревич. – И как ты думаешь это сделать?

– Проблемы особой не вижу, – ответил Викентий Адамович. – Мон убит и твой плешивый тоже.

– Подожди. Так это ты отправил их на тот свет?

– Да. Выбора не было. Он обо мне мог узнать, а допустить этого было нельзя.

– Твою мать!.. А я думал, это грузины постарались.

– Насчет грузин ты подумал правильно, только не потому, что они его убили. Он подставил бы тебя грузинам. Ты знаешь, что Бесо в Москве и встречался с Шахом? Поэтому я убил Мона и убрал Шара.

– А почему я узнаю об этом последним? Может, ты еще кого-то приговорил? И вообще, Кеша, ты что-то на себя многое брать стал. Не забыл, что…

– Я сделал то, что нужно. И не зови меня Кешей.

– Ты для меня всегда будешь Кешей. Вот что я тебе скажу, Кеша, решения принимаешь не ты, и чтобы больше подобного не было. Что касается Мона, то мне доложили, что ты просил его найти тебе человека, который смог бы вывезти золото из Магаданской области. А когда понял, что я об этом узнаю, решил убрать Мона и того, с кем он договорился. А ты, кстати, знаешь, кого ты убрал?

– А мне все равно.

– Зря ты так наплевательски относишься к тем, кого убил. Ты убил человека Царя. Слышал о таком?

– Царя? – испугался Викентий.

– Царя. И теперь молись, чтобы не докопались, кто хлопнул Шара. И не рассказывай никому о своем подвиге. И вот что еще: если я где-то, что-то услышу об этом, то сам отрежу тебе голову и отдам Царю.

– Я думал, что какой-то идиот решил…

– Думать ты, как я понял, не умеешь, а посему уезжай куда-нибудь недели на две. Когда будешь нужен, позову. Наверняка сейчас начнут искать убийцу Шара, и кто-то из его окружения вспомнит Мона. А что Мон был твоим человеком, узнать труда не составит. Чтоб сегодня вечером тебя не было в Москве. Когда доберешься до места, позвони. Но больше никому не звони. Нужен будешь, я вызову. Свободен.

– Человек Царя, – пробормотал, вставая, Викентий.

– Кто еще знал, о чем ты просил Мона?

– Больше никто.

– Иди, Дубин. Хотя подожди… Кто убирал Шара?

– Горб, Сынок и Тол.

– Ты им доверяешь?

– Да.

– Возьми их с собой, тебе спокойнее будет, а они никому не разболтают.

– Она в Магаданской области, – сообщил Толику брат. – Мне Мария Ивановна сказала. Я разговаривал с Мариной, они с матерью поссорились. Что-то Маринка узнала и, ничего не объясняя, уехала к деду. В общем, она там устроилась неплохо. Со стариками, у которых она живет, я говорил, нормальные люди.

– А ты как там? – спросил Толик.

– Нормально. Через четыре месяца домой. А может, и пораньше. Мне тут нравится. Осетины относятся к нам хорошо, народ отличный. Маме скажи, чтобы не волновалась. Как она там?

– Да все как и прежде. Отец не пьет, работает на такси. Я готовлюсь к армии. Хотел поступать, но…

– Понятно, – перебил брат. – Маме скажи: все у меня нормально. И с Маринкой тоже, как прежде. Приеду, устроюсь на работу и женюсь. Так что мама скоро бабушкой станет! – Он засмеялся.

– Подожди, – причитала Мария Ивановна по телефону, – может, все-таки объяснишь, почему ты так внезапно уехала? Я могу узнать причину?

– Пока нет, мама, – ответила Марина. – Наверное, я поступила глупо, но говорить по телефону о причине отъезда я не хочу. Прости меня, мама, я не могла иначе. Вернусь и все объясню, ты меня поймешь.

– Хорошо, если так, – вздохнула Маша. – Звонил Виталик.

– Спасибо, что дала ему номер. Он звонил и, кстати, был недоволен, что я вдруг от тебя уехала. Он прав, прости меня. Приеду и все расскажу. Как ты там?

– А как ты думаешь, каково может быть матери, от которой уехала дочь?

– Ну прости, мама.

«Слава Богу, что хоть извинилась», – подумала Маша.

– Ты надолго там останешься? – спросила она. – Может быть, мешаешь…

– Да что ты говоришь, Мария, – послышался голос Ивана Ивановича. – Маринка нам в радость. Ты уж извини ее. Нам неизвестно, почему она уехала. А нам с ней хорошо. Если можно, пусть побудет, сколько возможно, до школы или до института. Я что-то не понял, где она учится, а расспрашивать…

– Она будет учиться в Институте иностранных языков. Только поступила. Неужели не похвасталась?

– Да что-то говорила, но я не понял, а переспрашивать не стал. В общем, от Шуры тебе привет большой, да и Даниле тоже. Он что-то не звонит уже год. Что у него там?

– Да все хорошо, – ответила Маша.

– Не знаю я, – сказала Даниле жена, – но мне это не очень нравится.

– Алка, – усмехнулся он, – это довольно большие деньги, но никакого риска, никакой работы, понимаешь? Просто нам будут платить, и Машка останется довольна. Груз ей оплачивать не придется. И нам за товар тоже платить не надо. Выгода очевидна. А если, предположим, сумеют на нас выйти, то мы ни при чем, будет виноват…

– Все равно страшно, – вздохнула Алла.

– Все будет нормально! – Данила поцеловал ее.

– Кто был в кафе? – спросил Бесо.

– Мало народу было, – растерянно ответил хозяин. – Я предложил Шару…

– За ними кто-нибудь уезжал?

– Нет, никто за его машинами не уезжал. Я не видел ничего подозрительного… Он кого-то ждал, звонил и довольно зло спрашивал, долго ли ждать. Кажется, ему назначили встречу в Москве, говорили про Петровку. Шар переспросил и сразу уехал. А через десять минут я узнал, что машина взорвалась и Шар погиб.

– Кто же его взорвал? – спросил худой смуглый мужчина.

– Я это пытаюсь выяснить, – процедил Бесо. – Шар многое знал, он нашел какого-то поставщика. Позвонил и сказал, что у него с ним встреча. А вот с кем, мы не узнаем. С кем у него были стычки?

– Только со скинхедами, – ответил мордатый грузин. – Они его племянника избили.

– Взрывать – не почерк скинхедов, – сказал Бесо. – Это связано с делом, я уверен. Странно, зачем убивать Шара? Кому он помешал? Непонятно.

– Узнал что-то, – неуверенно предположил хозяин кафе, – и подумали, что…

– С кем у него была назначена встреча? – спросил Бесо. – Вот что надо узнавать. Расспросите всех его людей, жену, дочь, в общем, всех, с кем он говорил в последнее время. Может, кто-то что-то вспомнит.

– Но запросто можно и на ментов нарваться, – проговорил худой. – Они тоже опрашивают всех знакомых.

– Есть среди них купленные?

– Из этих служб нет.

– Почему? Неужели все менты стали честными и никого нельзя купить? А что вы делали и куда тратили деньги, которые выделялись на это?

– Да были менты, но потом троих повязали, была охота на оборотней. А те, кто в ДПС или ГИБДД, ничего не знают. Кому-то новому предлагать опасно, особенно после того, как Саакашвили начал со Штатами дружить и в НАТО рваться. В общем, сейчас ничего не получается с подкупом ментов. Тех, кто у нас был, замели. Времена настали не в нашу пользу. Слышал, воров наших вяжут и в Грузию отправляют. Если нас цепанут, и мы этапом в Грузию пойдем.

– Я сам скоро отсюда уеду. Скорей бы, надоело мне здесь. В общем, не забудь: как только что-то узнаете, сразу сообщайте мне.

– Дела становятся все хуже и хуже, – бормотал Павел Игоревич. – Черт возьми, неужели ничего не выйдет? Почему-то я все больше склоняюсь к мысли, что так оно и будет. Провал за провалом. С одной стороны, убийство Шара – потеря агента, который сообщил мне, зачем в Москву приехал Бесо. С другой – он запросто мог бы сдать меня. Ну а если бы Мон встретился с ним, то Бесо точно уже все знал бы. Так что Викентий молодец. Но и мне надо быть осторожнее, Викентий запросто может убить человека. Мона убил и Шара взорвал. Вот так партнер у меня!.. Надо все узнать у Горба и Сынка. А кто этот Тол? У Кешки свои люди появились… – Он взял сотовый и набрал номер.

– Ибрагим, – проговорил Академик, – найди Горба и Сынка, а также выясни, кто такой Тол.

– Сделаю, – послышался ответ. – Хотя подождите, Тол – двоюродный брат Горба. Он воевал в Чечне и умеет обращаться со взрывчаткой. Помните, заказ на…

– Ясно. А я не мог понять, кто это. Но все равно найди Горба и узнай, почему он не сообщил мне.

– Я и сам могу объяснить. Наверняка Жубин сказал, что это ваш приказ.

– Все равно найди, и пусть он приедет ко мне.

– Иду искать.

– Раб, – отключив телефон, усмехнулся Академик. – Я спас его от пожизненного, определил в дурдом, а через полгода он был у меня. Правда, об этом знали только врачи и я. Хотя выписался он официально. – Академик рассмеялся. – Теперь у меня есть сильный, жесткий раб. Он мне еще не раз понадобится.

– Папа, – позвала его дочь, – ты где?

– Работаю. – Сев за стол, Академик склонился над бумагами. – Что случилось?

– Мне нужны деньги. – Вера вошла в кабинет. – Хочу съездить в Вильнюс на концерт…

– Сколько надо? – Он открыл сейф. – Ты поедешь одна?

– Конечно. Неужели ты думаешь, что я буду делать из Вадика альфонса?

– Очень хорошо, что ты начинаешь понимать его истинную сущность.

– Все, – сообщил Данила. – Я поговорил с Аллой, она согласна. Так что…

– Встретимся вечером в моем ресторане, – усмехнулся абонент.

Магаданская область, Сусуман

– Да я же вам говорю, – сказала плотная женщина в потрепанных джинсах, – я видела…

– Хорош, Лисина, – остановил ее старший лейтенант милиции. – Зачем вы ее приволокли? – недовольно спросил он двух милиционеров.

– Да она там в драку с такой же чувырлой ввязалась, – усмехнулся старший сержант. – Не поделили территорию для сбора бутылок.

– Моя там территория, – заявили Лисина, – она мне по наследству от Рябого досталась.

– Все, – махнул рукой старлей, – сдернула отсюда, а то вшей напустишь.

– Ушла, начальник, – закивала бомжиха. – А вообще-то знаешь, что я видела в Берелехе?

– Сгинь или в курятник суну! – заорал старлей.

– Ухожу! – Лисина направилась к двери.

– Погоди, – остановил ее вошедший Жаров, – что ты видела?

– Капитан, – окликнул его подполковник Птицын, – ко мне давай, тут кое-что есть.

– Ты где обитаешь? – спросил Лисину капитан.

– В Берелехе, около аэропорта.

– Найду. – Жаров направился к подполковнику.

– Ты мне отстегнешь прилично, – довольно пробормотала Лисина.

– Ты где находишься? – спросил по телефону Игнат Павлович.

– В Хабаровске, – ответил мужской голос. – Сейчас в Биробиджан поедем, там встреча с одним деловым. Приеду с результатом.

– А когда думаешь домой?

– Дня через четыре. А ты как там, батя?

– Нормально. Вот что, Костя, перед тем, как приедешь, позвони из Хабаровска. Поручение тебе будет. Там делов на несколько минут. Понял?

– Звякну, батя. Как там Инга? Соскучилась, наверное?

– Я ее не вижу. В общем, не забудь, позвони.

– Не забуду. А что там по делу в Берелехе? Вышли на кого-нибудь?

– Ты же знаешь, как работает наша милиция. Мы скорее найдем. Кстати, тут многое непонятно, приедешь, поговорим. Да, ты слышал про Барона?

– Конечно. Валета жаль. А Барон…

– В общем, не забудь позвонить перед вылетом.

– Да не забуду. Что же за дело такое? Ну пока, батя. Привет Инге.

– Обязательно передам, – проворчал Игнат Павлович и отключил телефон. – Быть беде, – вздохнул он. – Хоть бы она уехала куда-нибудь на время. Этот Волчара в тайгу умотает, но Косте тут же передадут. А он в этом деле недоумок, прибьет ведь дуру!.. Значит, война с Маровым да и Костю посадят. Это не просто какую-то шлюху отоварить. Надо встретиться с Ингой и поговорить. Денег даже дам. Пускай куда хошь едет. Хотя ведь Костя к Марову пойдет. Вот дела невеселые… – Игнат Павлович достал кисет и трубку. – Не курил неделю, а тут без этого не обойтись. И Светлана что-то мутит. Ну, Маров понимает, что дело может кончиться кровью, но ничего не делает. Неужели думает, что Костя мой все так оставит? Сын считает: что мое, то мое. Я этому его с детства учил. Но может быть, я уговорю его не дурить. Подумаешь, баба к другому ушла. Ну и хрен с ней, мало их, что ли? Костя поймет. Ну а с Волковым разобраться можно и потом. Много людей уходят в тайгу и не возвращаются.

– Я считаю, что зря ты Барона приговорил, – вздохнула темноволосая женщина лет сорока. – Он бы…

– Ты в своем уме? – усмехнулся Интеллигент. – Ты этого Седому не ляпни. Я, например, спокойно отношусь к женской глупости, а Седой не тот человек.

– Подожди, Леня, Барон обратился к Седому, чтобы тот благодаря своему авторитету помог найти…

– Хватит, – недовольно остановил ее Леонид. – Я повторяю: не вздумай ляпнуть Седому. Барона убрали те, кто заказал ему поиски отморозков, которые убили питерских. Барон был связан с Питером, но перевел стрелку на Питерского. Мол, ему шел грев. Так что все разборки еще впереди. А что касается Барона, то сейчас этим занимается братва и заказчика найдут. А ты какого хрена заявилась?

– По Валерию соскучилась. Кстати, где он?

– Скоро будет. А ты, Маргарита, что-то мутишь и не просто так прикатила.

– Не буду спорить, говори и думай что хочешь. Я уверена, Валера будет рад моему приезду.

– Да ты что, Седой? – испуганно проговорил Шах. – Никакого беспредела нет. Просто не всегда эти старатели делиться хотят. Вот и…

– А это как называется? – перебил Седой. – Мужики на себя пашут, а ты с них стружку снимаешь. Зачем? И мочишь их. Это полный беспредел. Вот что я тебе скажу, Шах: если еще раз узнаю, выдернем тебя на сходняк – и предъявят за беспредел. Понял?

– Да все это базар, Седой.

– Надеюсь, что так. Но если выясню, что занимаешься этим, Шах, тебе хана. Кстати, не твои ли шакалы питерских в Берелехе положили? – Седой пристально посмотрел Шаху в глаза.

– Да ты что, Седой! Это же…

– Пошутил! – Седой засмеялся. – Ты, Шах, с какого хрена на Лихого наехал? Погонами ему тычешь. Не забыл, что сам был погонником? Да и вообще, кто ты есть, чтобы кому-то что-то предъявлять? Ты никто и звать тебя никак. Я в последний раз с тобой базарю. Еще раз, и все, беспредела здесь не будет, понятно?

– Понятно.

– Свободен! – Седой кивнул на дверь. Шах вылетел из комнаты. – Придурок, – пробормотал Седой.

– А что с Лихим? – спросил узкоглазый мужчина.

– Да ничего. Он ни при каких. А вот насчет Болота есть вопросы.

– Что, Седой? – не расслышав, спросил узкоглазый.

– Слышь, Якут, что ты думаешь о Болоте?

– Болотин – темный тип. Он по масти вроде как один на льдине, ломом подпоясанный. Беспредела за ним не замечали. На зоне мужиком жил, но, понятное дело, себя в обиду никому не давал. Ментам не кланялся. Уважали его мужики. Но базарок идет, что он подельника замочил из-за бабок. И появился он неожиданно, да и Интеллигент тоже. Кстати, оба питерские. Болото знаком с Маркизом и Штурмана знает. Штурман летуном был на гражданке. Подставили его, можно сказать, ну и влепили червонец. Оттянул полностью. Вышел и остался на Колыме, был старателем.

– Мне про Болото интересно. Не мог он тех двоих питерских положить? Там бабки большие были. Хотя только говорят, что большие, а может, и не было ни хрена. Тогда зачем искать? Ты, Якут, как думаешь, кто мог уболтать Барона в эту хренотень влезть?

– Барон всегда жилой был, он все заначку собирал. Тот, кто эту заначку найдет, богатым фраерком станет. И кликуху он получил за это. Тот, кто его хорошо знал, подписал Барона к этому делу и пообещал бабки, вот и все. Я думаю, что это кто-то в Сусумане. Но не те, кто бабки должен был взять. А почему все думают, что бабки привезли? Если питерские, то на кой хрен им это надо? Они же золото берут здесь, у своих людишек. Два прибора у них стоят, есть что-то вроде артели. Так что о покупке базара быть не может. Питерские не дураки, рисковать не стали бы. У них там Путник у руля, а он, ты в курсе, тот еще фраер. И завалит, не задумываясь, и рисковать не будет. Так что это вообще непонятно. И почему решили, что у них были бабки? Ну, пропали у них вещи, и что?

– Бумажники у них забрали, но билеты бросили там. И вот что еще интересно: на кой хрен они потопали в старый туалет? Если только прилетели с бабками, то почему пошли в туалет на улице? Вот, блин, у ментов теперь волокита. Ведь на все эти вопросы надо ответ дать. Найти бы этих гастролеров. Хотя почему решили, что гастролеры? Про Барона все равно спрашивать надо, а это в один узелок завязано. Давай уговорим пузырек?

– Запросто! – хмыкнул Якут.

– Ушел он, – остановила Ингу пожилая женщина в резиновых сапогах. Рядом стояли два ведра с грибами. – Утречком собрался и ушел.

– Значит, ушел, – вздохнула Инга. – Спасибо.

– А ты, молодка, зазря к нему ходишь, – вдруг проговорила пожилая. – Андрей на женщин сильно обиженный, не будет он ни с кем. Поначалу мы на него ругались – мол, вот непутевый, все при нем есть, а проституток водит, прости Господи. А потом его знакомый приезжал. Андрей как раз в тайге был. Он и рассказал нам про него. Ну, не то чтоб прямо его биографию, но понятно, что виновная в том, что он один, женщина какая-то и что Андрей не будет никогда ни с одной жить. Не знаю точно, что уж там произошло у него с той женщиной, но другу Андрея поверили мы. Ну, ясно, что Андрей военным был, воевал где-то. Мы уж как только не выпытывали у того мужика об Андрее, но так ничего толком и не вызнали. А про войну почему мы думаем, так ведь тот мужик, возрастом такой же, как Андрей, несколько раз его старлеем называл, то есть старшим лейтенантом. Вот и додумались мы, что Андрей воевал. У того мужика шрам на руке, вот тут, – коснулась она своей кисти. – Как будто что-то круглое и горячее прикладывали. А Матрена Рукина заявила, что от пули это. У ее Сашки тоже такой шрам, его ранили в Афгане. Так что не ходи ты к Андрею, не тереби ты ему душу-то. И еще, говорят, плохо кончатся для него твои посещения. Ведь ты невеста Кости Гладина. Гладины звери завсегда были. А Костя всех переплюнул. Наверное, знаешь, у него была учителка по английскому, так она с кем-то на Талой, там курорт, познакомилась. Говорят, и мужик тот пропал, и учителку не нашли. Ушла по ягоду и пропала. Вот так-то люди говорят. А люди говорить просто так не станут. Ты бы уж…

– Спасибо за информацию, – улыбнулась Инга, – и за предупреждение. Но я люблю Андрея, и он будет со мной счастлив. – Она пошла к машине.

– Ну, дело твое, молодка, – провожая ее взглядом, вздохнула женщина. – Только очень плохо кончится это. Любит она… А он-то как к тебе относится? Ведь даже ни разу не ночевала у него. Один раз он тебя при всех прогонял. Ох и девки нынче пошли, ни стыда ни совести. Говорит мужик – уйди, а ты все ходишь. Быть беде, однако.

* * *

«Интересно, кто же это приезжал к Андрею? – заводя машину, думала Инга. – А что воевал Андрюша, я это поняла, хоть и не говорил он. Будет он моим. Что касается Кости, то я не учителка английского и меня он пальцем не тронет, да и Андрея тоже. В конце концов, я ему не жена, и нам не пятнадцать лет. Да и папа предупредит и Игната Павловича, и Костю. Костя не дурак, не полезет на рожон. Да я сама его предупрежу. Андрей будет моим».