Текст книги "Сто баксов на похороны"

– Нет его в больничке, – войдя, сказал Корень. – Мы с Цыганком через одну знакомую узнавали. Выписался и к себе в село укатил. Так что давайте адрес. Там мы его уговорим с ментами не откровенничать.

– Звонить надо Белкову. – Вячик посмотрел на Клавдию. – Или, еще лучше, езжай домой. Найди его и узнай, что там за дела. Он куда-то пропал, гнида. Может, кого из московских боевиков видел и в кусты сдернул? Почувствовал, что паленым пахнет. Ладно, кати.

– Я с ней поеду, – сказала Кролик, – потому что здесь сейчас может кипиш быть. Кривой свою копну молотит. Да и Щербак что-то делать будет, ведь его парней…

– Я же говорил, – перебил ее Медный, – линять надо, пока нас за жопу не взяли. Чего ждать-то?

– Ну уж нет, – злобно заявил Вячеслав. – Я пока этого Свиридова не завалю, хрен куда тронусь. Из-за него, пса комолого, весь сыр-бор загорелся. Козел тухлый!

– Да сами мы оплошали, – сказал Хаджи. – Нужно было сразу по-серьезному за это браться. А мы думали, припугнут парни водил, этого с молоковоза встряхнем, и все. Все рот на замок. А хрен. Похоже, всех это только раззадорило. Менты сейчас наверняка наш джип шарят. Ништяк, что мы его в гараж сунули. А то бы уже кранты были. Но почему водилы номер не говорят?

– А может, и сказали, – буркнул Филин. – И в Москве сейчас твоих стариков трясут, – посмотрел он на Вячеслава, – где ваш сынуля? А ты чего дергаешься? – вопросительно посмотрел он на Медного. – Если кого сейчас и шарят, так Вячика – тачка-то его.

– Я не ментов боюсь, – перебил его Медный, – а Кость. Тот уже прислал кого-то. Мы до сих пор не знаем кого. Ты-то чего так неожиданно прикатила? – взглянул он на Клавдию. – Наверное, у тебя были, вот ты и прикатила в Тамбов. Так?

– Я говорила, – Клавдия испуганно взглянула на Вячеслава, – что были какие-то трое. Один…

– Это когда же ты, сучка, – шагнул к ней Вячик, – говорила?! Тварь!

Сильным ударом в лицо он отправил ее на пол. Прыгнув вперед, мощным пинком в бок перевернул ее с живота на спину.

– Хорош тебе! – Хаджи оттолкнул его. – Пришибешь. Нам еще жмура не хватает.

– Надо Белкова мочить, – громко проговорил Филин. – Ведь он, мусор, все знает. И если ему хвост маленько прищемят, сдаст с ходу.

– Вряд ли, – заметил Хаджи. – Лапина по его наводке делали. Да и сержантика тоже. И адреса всех свидетелей он давал. Белков нас не сдаст. Даже если и цепанут за что-нибудь. Вообще-то ментам его брать не за что. Только если Свиридов чего напоет. Да и то вряд ли. Он наверняка уже пел ментам про наш визит, и про сержантика, и про Белкова. Только ведь все слова это. Медсестра теперь и полслова не скажет. Ей клево дали понять, чтоб рот не раскрывала. Да и вообще не знаю, чего мы задергались. Никто про нас ничего не знает. Номер водилы наверняка забыли. Они когда пушку увидели, об одном думали – как уехать поскорей. Помните, как газанули? К тому же к ним, я про водил, снова парни заныривали. Тех взяли. Про нас они не вякнут. Это сто процентов. А водилы подумают и поймут, что для них лучше будет, если рот закрытым держать. Орлова тоже теперь ничего не скажет. Свиридов, разумеется, свое талдычить станет. У него выхода нет. Еще молоковоз может. Но…

– Даже если сейчас все замолчат, – нервно проговорил Медный, – мусора наверняка уже ухватились за это дело. Все поют одно и то же: джип, уходя от столкновения с «КамАЗом», сбросил «Ниву». И водилы наверняка, я сто процентов даю, про пистолет сказали. Ведь им нужно говорить, почему они сразу уехали, а не дождались гибэдэдэшников. Так что менты сейчас раскручивают это дело. Одно ништяк – номер не сказал никто. А иначе вообще кранты. Мы же по дороге в Саратов два раза у мусоров отмечались. И раз перед въездом в Кирсанов. Там пост, помните? За проезд бабки собирают. Рэкет государственный, – усмехнулся он. – И в Саратове тоже два раза. Помните, мост какой-то и…

– Да все мы помним, – буркнул Вячеслав. – Интересно, кто из москвичей приехал, кого Кость послал?

– Наверное, кто-нибудь из команды Горца, – предположил Хаджи. Посмотрев на неподвижно лежащую Клавдию, зло бросил: – Нужно было у нее узнать все, а уж потом товарить.

– Сейчас очухается, – отмахнулся Вячик, – и узнаем.

– Она, по-моему, того… – Кролик, подойдя к Клавдии, присела. – Не дышит. Точно! – Она приложила ладонь.

– Да хорош тебе! – Подскочив, Медный приложил пальцы к сонной артерии.

– В натуре, замочил ты ее, – взглянул он на Вячика.

– У нее сердце больное было, – сплюнул тот. – Вот сучка, взяла и крякнула. И теперь мы вообще хрен чего узнаем. Сучка!

– Если бы она нас подставить хотела, – сказал Филин, – то хрен бы из Мичуринска уехала. Она сказала, что пошла якобы за Белковым, а сама на такси и сюда. А куда ее теперь?

– Пока в ванну, – ответил Хаджи. – Потом чего-нибудь придумаем. Так как она говорила? – взглянул он на Филина. – Что от них…

– Вроде бы ей звонили. В общем, мутила воду, крыса, ну и домутила.

– Нормалек, мужики! – услышали они насмешливый голос. Все повернулись к раскрытому окну. В него, насмешливо улыбаясь, смотрел Лысый. – Она, сучка, – он вскочил на подоконник, – сказала, что пошла Белкова искать, а сама, значит, к вам нарезала. А вы не хреново устроились.

– Лысый, – шагнул к нему Филин, – значит, тебя Кость прислал?

– Он через кого-то узнал, что у вас здесь канитель, вот и послал помочь. Но я вижу, вы сами с усами, – хохотнул Лысый. В дверь вошли Лопух и еще двое парней.

– И что теперь? – сунув руку за пояс сзади, сжав рукоятку пистолета, стараясь говорить спокойно, спросил Хаджи.

– Только не надо пушек. Если бы вы были под приговором, то хрен бы мы вот так вот нарисовались.

– Как вы про этот дом узнали? – спросил Вячик.

– Кривой сообщил, – сказал Лысый. – У него сейчас Щербак. В общем…

– Суки! – выпалил Медный.

– Ты, Медный, чего уши ломаешь? – насмешливо спросил Лопух. – Ведь сам был исполнителем. Так неужели забыл, как вы работали? Ладно, сейчас…

– Ты, Лопух, выше жопы не подскакивай, – оборвал его Лысый. – Что у вас здесь за канитель? Белков, похоже, винтанул куда-то. Мы его найти не смогли. И эта сучка, – он бросил взгляд на Клавдию, – укатила. Она же к тебе неровно дышала, – он насмешливо посмотрел на Вячика, – а ты ее…

– У нее мотор прихватило, – буркнул тот. – Я просто…

– И она просто, – хохотнул Лысый и тут же серьезно сказал: – Вам нужно связаться с Горцем и разжевать все подробно. Мы узнали, что весь кипиш из-за какой-то аварии. А что и как, вы сами разжуете. А еще лучше, если…

– Нам уезжать пока нельзя, – не дал договорить ему Хаджи. – Сейчас разжуем все, сам поймешь.

– Собственно, мне ваши дела как шли, так и ехали, – сказал Лысый. – Я прислан, чтобы узнать, что за канитель, и, если ничего опасного, найти вас и сказать, чтобы вы связались с Горцем. А еще лучше – сами вернулись в столицу. Кость…

– Пока рано, – буркнул Хаджи. – Ехать кому-то нельзя. Влипли все – всё и до конца утрясать будем.

– Тормози, – возразил Медный. – Вячик эту аварию устроил, пусть он и…

– Ты что базаришь, – гневно перебил его Вячеслав, – гнида?

– Ты! – вскакивая, крикнул Медный. – На кого пасть открываешь? Да я тебя…

– Умри! – выхватил пистолет Вячик. – Ты, су…

– Хорош вам, – вмешался Хаджи. – Короче, вот что, – повернулся он к насмешливо улыбавшемуся Лысому. – С Горцем сегодня свяжемся. Ты будешь с нами. Мы обрисуем ситуацию как есть.

– А я ничего не знаю, – хмыкнул Лысый. – Так что вы можете наплести хрен знает чего.

– Ты прикинь своим лысым черепком, – усмехнулся Медный. – Если бы мусора у нас на хвосте висели, неужели бы мы стали пытаться что-то увязать.

– Надо мента найти, – сказал Филин. – Там наверняка что-то по новой закрутилось. Нужно узнать что…

– По-моему, – резко бросил Хаджи, – мы перетираем одно и то же. Нужно найти Белкова. Если кипиш, его надо убирать. Если что-то против нас, но еще можно исправить, узнавать как. Вот и все, что мы должны сделать.

– Остается только найти мусора, – усмехнулся Лысый.

– Господи, – перекрестилась пожилая женщина, – ведь сопьется совсем. Владик, – ласково сказала она сидевшему в накинутом на голые плечи кителе Белкову, – может, поешь? Я картошечки…

– Погодь, мать, – хмуро отозвался тот. – Не до еды сейчас. Вот-вот или голову оторвут, или… – Не договорив, взял стоявшую перед ним бутылку самогона, налил в стакан и быстро выпил. Поморщился. – Хорошо научилась делать, – просипел он. – Не то что раньше…

– Так ты нашего участкового напугал, – вздохнула мать. – Вот и стала хороший делать. А то ведь раньше только брагу поставишь, они тут как тут. Одних бидонов двадцатилитровых пять забрали. Ироды, прости меня, Господи. Милиция защищать должна от лиходеев, а они сами хуже их!

– Ты, видать, забыла, что я в милицию с твоего благословения пошел, – усмехнулся, наливая самогон, Влад.

– Так я ж думала, – вздохнула мать, – что ты…

– Честным ментом буду, – выпив, ухмыльнулся он. – Так нет сейчас честных! – крикнул он. – Честные, они или в Дагестане на блокпостах, или с ножом в спине гниют! А я жить хочу, понимаешь? – опустив голову, тихо спросил он. – Жить можно, только когда деньги есть. А платят нам… – Он махнул рукой и вылил остаток в стакан.

– Владик, – со слезами на глазах попросила мать, – не пей больше.

– Все путем, мать. – Вздохнув, он поднял стакан. – Ты не скули и Богу своему не молись. Все это… – Снова махнув рукой, залпом выпил. Со стуком поставив стакан на стол, закурил.

– Ты бы поел, Владик, – всхлипнула мать, – ведь две бутылки выпил, а вместо закуски…

– Все нормально, мать, – кивнул он. – Я вот что думаю… что лучше – мафия меня шлепнет или свои заберут? Хотя все одно потом замочат. Наверное, зря я все-таки… – Он замолчал и посмотрел на плачущую мать. – Дай еще бутылочку, все равно спать не буду. От каждого звука трясусь. А когда самогон свалит, вроде и ничего, – усмехнулся он. – Все шумы по хрену. Давай, мать, пузырь.

– Хватит, Владик…

– Мне, может, и жить-то осталось немножко, так дай хоть умереть спокойно.

– Владик! – Громко заплакав, мать подошла к нему и положила руки на плечи. – Господи, сынок. Ты иди в милицию свою и признайся во всем. Ведь ты работал хорошо.

– Где самогон? – сбросив руки матери, заорал Белков.

– Вроде этот. – Сидевший за рулем «семерки» Корень кивнул на небольшой кирпичный домик. – В этой гребаной деревне улиц нет. Как почтальон их находит? Ведь все-таки не маленькая деревушка. Неужели всех знает?

– Спрашивать нельзя, – недовольно буркнул Цыганок. – Срисуют, и мусора на хвост упадут. Как ты мыслишь – москвичи нас с собой возьмут или…

– Они сами в панике, – хмыкнул Корень. – Слышал, как говорили? Найдите Белкова и привезите. Там еще трое каких-то. Все мне по фене. Я чувствую, валить отсюда надо. Вот сейчас бабки с москвичей выцепим, и линяю. Кривой, похоже, тоже под запал попал. Если нет, с ним у Щербака все равно канитель начнется. А Щербак поблатней будет. Я слышал, у него отмазка питерская. Так что отволочем мусора москвичам, и я на ход. Бабки они отдадут. Потому что надо будет еще кого-то навещать. А слышал, как парни у водил под раздачу попали? – усмехнулся он. – Один из них, оказывается, афганец бывший. В общем, прапором был. Баранку там крутил. Мужик кровь видел. В общем, досталось команде Мимозы. И ништяк! – Он довольно кивнул. – А то вообще расчувствовался. Короче, чего делать будем?

– Кажется, дом этот, – кивнул Цыганок. – Потопали. В общем, так: потихоньку спрашиваем. Мол, нам нужен капитан Белков. Мы с тобой мусора. Покажешь им свою ксиву, – усмехнулся он. – Она красная. Колхозники не поймут, кто мы на самом деле. Им любую корочку покажи – и все, начальник. Потопали! – Он вышел из машины.

– Слышь, – остановил его Корень, – а если мент упрется? То как?

– По жбану и вперед, – криво улыбнулся Цыганок. – Мент, он и есть мент. А раз на кого-то пашет, то козел, значит, еще тот. Ему, псу, доверили ствол и власть. А он, псина комолая, бабки с братвы тянет и своих подставляет. Коснись войны, такие, как он, первые в плен сдадутся и на противника работать будут. Полицаями в основном такие, как Белков, и были.

– А ты как к Кривому попал? – спросил Корень.

– После армии пришел, – вздохнул Цыганок. – Туда-сюда, на работу хотел устроиться. Голый номер. В ментовскую – пожалуйста. Задолбали повестками. Все-таки воевал, – поморщился он. – В общем, везде голяк. А в ментовскую я бы ни в жизнь не пошел. Меня армия, можно сказать, от тюрьмы спасла. Знаю я, что это такое, менты. В общем, покрутился и нарвался на неприятности – с хохлами в пивбаре сцепился. Мы в Чечне в плен одного из Запорожья, гниду, взяли. А тут я поддатый путем был. А они трое как раз из Запорожья. Я и взвился. Одному кружкой кожу на башке рассек. Второму вроде как руку сломал. Третьему ребро. Об столик его саданул. Меня мусора брать. Я и с ними сцепился. И удачно, – усмехнулся Цыганок. – Двоих отоварил и ушел. Домой пришел, а мать уже в слезах. Ей рассказал кто-то. В общем, все, думал, на срок пойду. А моя мать знает тетку Кривого. У того с ментами плотно увязано. В общем, Кривой меня и отмазал. Два года с его шакалами кружусь.

– Подожди, – удивился Корень. – Выходит, и я шакал? Ты что-то, приятель, базаришь не по делу. Я, например, с Кривым уже четыре года. И жизнью доволен. То там кого притоварим, а в основном сейчас только собираем бабки, и все дела. С ментами у него плотно подвязано. Так что…

– Так чего же ты от него линять собрался? – напомнил Цыганок.

– Пошли к дому, – немного помолчав, буркнул Корень. Цыганок усмехнулся и пошел за ним. Посмотрев вправо, увидел милицейский «уазик».

– Менты! – Он схватил Корня за плечо. Тот, повернувшись, увидел милицейскую машину.

– Валим, – развернувшись, быстро пошел к машине.

– Хозяйка! – неожиданно громко обратился Цыганок к женщине, поливавшей возле дома цветы. – Воды не дадите? А то закипели.

– Чего ж не дать? – Выпрямившись, она поставила лейку на траву. – Берите.

Подмигнув остановившемуся и с опаской смотревшему на «уазик» Корню, Цыганок подошел к калитке. Корень поспешал следом. «уаз» остановился напротив калитки дома, к которому они шли. Из него вышли трое в форме и неторопливо вошли во двор. Цыганок подошел к женщине и спросил:

– А ведро у вас…

Договорить ему не дали три выстрела. Женщина, вскрикнув, бросилась к крыльцу своего дома. Цыганок, сбив Корня, упал сам. Снова дважды прогремели выстрелы. Послышался пронзительный, полный ужаса женский крик:

– Владик! – И тут же гораздо тише, чем предыдущие выстрелы, лопнул еще один. – Влад! – Захлебываясь отчаянным плачем, в доме закричала женщина.

– Вот это да! – приподнявшись, усмехнулся Цыганок. – Он, похоже, этих троих сделал. И себе пулю всадил. Ни хрена себе.

– Валим отсюда! – Вскочив, Корень перепрыгнул забор и бросился к «семерке». Цыганок за ним. Из всех дворов в сторону дома Белковых смотрели люди.

– Владик! – снова раздался рыдающий голос матери.

– Нельзя уезжать, – сказал Цыганок. – Номер срисует кто-нибудь, и с ходу нам лапти сплести могут – почему уехали? Запросто можем по делу пойти.

– Вообще-то точно, – согласился Корень. – Просто отъедем немного…

– Стоим там, – оборвал Цыганок, – где стояли.

– В свидетели попасть можем, – буркнул Корень.

– И что? – усмехнулся Цыганок. – Едем от девок. Остановились воды залить. Термостат, сука, сломался и накипает. Баба, – он кивнул на женщину, у которой спрашивал воду, – подтвердит. Так что стоим, – кивнул он. – Да и воду надо брать. Раз просили, то берем.

– А то я могу, – развел руками Кривой. – Нет у меня там никого. Ты…

– Да хорош тебе цену набивать, – буркнул Щербак. – Я уплачу все. Скажи, сколько надо. Ты сам узнай, что там с моими и как они к мусорам попали. И пусть предупредят: если хоть слово вякнут – сдохнут.

– Да я, – вздохнул Кривой, – связываюсь с ними только тогда, когда дело меня плотно касается. А за других…

– Так ты как о своих узнай, я говорю, что все оплачу.

– Лады, – вроде бы нехотя согласился Кривой. – Но…

– Я же говорю, все путем будет.

– А что там у московских деятелей?

– Хрен их знает. Я, дурак, в это дерьмо влез. На кой мне надо было это? Просто Вячика я давно знаю. В зоне, в Костроме, кентами были. Он моложе меня лет на шесть. Но вроде ничего мужик был. А здесь непонятное. Я думал, он сам за себя, а оказывается, на хозяина со своими приятелями пашет. Какая-то Кость. Кто? Ты не знаешь?

– Михайлов, – сразу ответил тот.

– Михай? – Кривой кивнул.

– Серьезный товарищ. Базар идет, у него контора имеется. По киллерам вроде…

– Нам до этой конторы дела нет. Насчет твоих я узнаю. Но… – Кривой многозначительно замолчал.

– Я уже дважды сказал, – недовольно напомнил Щербак. – Все за мой счет. Надеюсь, шкуру ты с меня спускать не будешь?

– Цену не я устанавливаю.

– Да ладно тебе! – отмахнулся Щербак. – Знаю я примерные расценки. Был у меня один мусор, – досадливо поморщился он. – По пьяни где-то болтанул и спекся. В камере повесился, – хмыкнул он. Закурив, несколько раз щелкнул зажигалкой. – Слышь, а у Вячика тоже какой-то мусор имеется. Так? Или они пургу гонят?

– Ты у него спроси, – усмехнулся Кривой.

Щербаков вдруг рассмеялся:

– Какие все законспирированные стали. Вот что значит усиление борьбы с преступностью. У Вячика есть мент, только не тамбовский. Из Мичуринска. Потому что адрес Любкин москвичи могли узнать только от ментов. Впрочем, хрен с ним. Ты все от своих узнаешь. К вечеру сможешь?

– Угу, – кивнул Кривой.

– Что? – вытаращил глаза Вячеслав.

– Он троих шлепнул, – усмехнулся Цыганок, – которые к нему приехали. Он их через окно расстрелял. Они к нему, видать, в гости завернули, а он их расшмалял.

– Может, брать прикатили? – уточнил Хаджи.

– Нет, – возразил стоявший у двери Корень. – Так не берут.

– Вот это хреновина, – сказал сидевший на кровати Лысый. – А как же теперь узнать все дела? – взглянул он на Вячика.

– К Кривому надо обратиться, – несмело предложила Кролик. – У него в ментовской есть увязка.

– Кажется, Свиридов, – кивнул сидевший за столом подполковник милиции, – правду говорил, что к нему трое заходили. В тот день дежурил старший сержант Бочкин. Его убивают. Погибает ведущий дело Свиридова Лапин. Его документы были у преступников, задержанных в доме водителя «КамАЗа» Быкова. Так что Свиридов прав. Только непонятно, почему эти, в джипе, так засуетились. Странно! Видать, за ними что-то есть. Жаль, номер джипа никто не сообщает. Что говорит мать Белкова? – взглянул он на одного из сидевших в кабинете четверых милиционеров в штатском.

– Приехал вчера, – ответил плотный мужчина, – запил. Ничего не говорил, а просто пил. Но она говорит, что он чего-то боялся. А тут приехали к нему сослуживцы. Знакомые. У них в машине водка, закуска. И в пакете рядом с одним тоже выпивка. Белкова сказала, что сын как увидел идущих к крыльцу троих милиционеров, крикнул: «Не возьмете!» И начал стрелять. Выстрелов Белковым сделано шесть. Двумя он убил старшего сержанта Ивавкова и старшего лейтенанта Судина. В капитана Омолкова стрелял трижды. Раз попал в ногу. Вторую пулю всадил в правое плечо и третью в шею. В шестой раз выстрелил себе в висок. Есть все основания полагать…

– Что говорят эти, с удостоверением Лапина? – перебил его подполковник. – И те, которые были у Мотова? Одна компания. Из них нужно вытрясти все, что знают.

– Понятно, – кивнул Михайлов. – И насколько это серьезно?

– Убиты два сотрудника милиции, – ответил сидевший перед ним в кресле пожилой мужчина в очках. – Парней Щербакова взяли на квартирах водителей «КамАЗа». Они дают свидетельские показания по делу об аварии. Как я уже говорил, там погибли женщина и мальчик. Если парни Щербакова будут молчать, что маловероятно… – Он усмехнулся. – Это в СССР наша милиция работала в основном гуманно, а сейчас допрашивать умеет. Тем более у одного обнаружено удостоверение убитого милиционера. Так что…

– Дальше я понял, – хмуро перебил его Михайлов. – Спасибо за информацию, – поднимаясь, протянул руку. – Она очень своевременна.

В кабинет вошел Горец.

– Это на подарки вашим внукам. – Улыбаясь, Михайлов достал из ящика стола конверт и протянул его. Пожилой бросил взгляд на Горца, конверт взял и, кивнув на прощание, вышел.

– Его брат, – едва он закрыл дверь, бросил Горец, – застрелился. Убил троих милиционеров, те приехали…

– Это точно?

Горец кивнул.

– Тогда ты знаешь, что делать, – сказал Михайлов.

– Я уже отдал команду.

– И вот еще что: узнавать все будем потом. Я говорю о Вячеславе с его друзьями. К ним слишком близко подобралась милиция.

– Ясно. Значит, надо связаться с Лысым и…

– Надо посылать людей. А сначала пусть они разберутся со всеми, кто хоть как-то замешан в этом. И разумеется, это нужно проконтролировать. И кое-что выяснить у Вячеслава и получить подтверждение от остальных.

Горец вышел. Михайлов, закурив, покачал головой.

– Не думаешь, что из-за какого-то пустяка можешь потерять все. Впрочем… – Затянувшись, он посмотрел в окно. Выдохнул дым, побарабанил пальцами по крышке стола. – Да, – соглашаясь с собой, кивнул Михайлов. – Так и нужно делать. – Снова затянувшись, нажал кнопку вызова.

* * *

– Сегодня у нас встреча, – напомнил вышедший из ванной Игорь. Растер по подбородку крем после бритья.

– Помню, – кивнул Глеб. – Правда, не думаю, что это будет для нас очень важным. Знаешь, я, например, думаю о предложении Инны. И деньги будут, и гораздо безопаснее.

– Глеб, – возразил Игорь, – такой шанс упустить просто нельзя. Допустим, с Инкой у нас все получится. Хотя, если честно, я в большом сомнении. Сейчас столичные дамочки, я говорю про знакомых Инны, просто жаждут иметь такие шубы, потому что подобных больше ни у кого нет. И именно поэтому каждая, надеясь, что поразит своих знакомых, надев нашу шубу, увидев на ком-то такую же, потеряет к нашим вещам всякий интерес. Кроме того, ну сколько мы сможем привезти их Инне? Не больше десяти. Ты загнул, что там около сотни. Якуты шьют шубы очень долго. Ты сам знаешь это. Поэтому нужно рассуждать здраво. Золото – оно всегда золото. Во все века за него убивают, предают и так далее. Потому как это деньги. Потому я и считаю, что Михайлова нам послал сам Господь Бог. Сегодня уточню все варианты. Если доставку он берет на себя, все, – он подмигнул Глебу, – через год мы будем миллионерами и сбудется мечта идиота. Я все-таки посмотрю настоящую заграницу. Представляешь, – мечтательно вздохнул он, – мы с тобой на каком-нибудь роскошном курорте в окружении длинноногих красоток, которые лепечут не по-нашему. И пьем пиво. А его на выбор полно любого. Вечером ресторан и после него опять…

– Помнишь, как говорят на Севере? – усмехнулся Глеб. – С настоящими деньгами я в любом поселке себе Сан-Франциско устрою. С деньгами и в столице можно пожить так, что…

– А все-таки скучный ты человек, – вздохнул Игорь. – Нет у тебя полета мысли. И другим помечтать не дашь.

Глеб рассмеялся:

– Ну и полет мысли у тебя. Я до сих пор потею, как вспомню про золото. Наверное, счастливее меня, когда мы его отдали, не было. Я…

– Были, – не дал договорить ему Игорь. – Я и Михайлов. Я потому, что поверил, что это наш шанс, а он потому, что понял: нашел мужичков, которые золото ему лопатой грести будут. – Войдя в комнату, он снял спортивный костюм и натянул джинсы. – А куда Инка постоянно ходит? – неожиданно спросил он. – И где деньги берет? Работает?

– Так у нее два или три магазина есть.

– И чего ее мужику не хватало? Внешне она очень даже смотрится. Деньги есть. А он вдруг какого-то таксиста пошел стрелять. Есть же кретины.

– Наверное, таксист что-нибудь слышал. Инна так объясняла. Видал, какую она ему передачу понесла? Там в камере сейчас праздник. Я еще удивился – неужели все пропустят? Она сказала, что следователь передаст. А ты, значит, думаешь, что с шубами у нас не выйдет?

– Уверен, – натягивая носки, кивнул Игорь. – Да и Инка это понимает, – добавил он. – Это сейчас она загорелась, вот и выдвинула идею. Но продаст от силы четыре или пять, и все. Поймет, что не на ту лошадку поставила. Просто они какие-то не такие, как у всех. А когда будут хотя бы трое в Москве гулять в таких – все, – уверенно сказал он. – Интерес пропадет. И к тому же мода – барышня капризная.

– Все равно, – снова прервал его Глеб. – Шуба и есть шуба. – Посмотрев на часы, напомнил: – Нам уже пора.

– Узнал что-нибудь? – шепотом спросил открывший дверь Матвей. Шагнувший вперед Алексей, вздохнув, поморщился.

– Ничего существенного. Но мои ребята ищут. Как она?

– Ничего не ест, – буркнул Матвей. – По-моему, и не спит. Я ночью встал, слышу – плачет. На себя уже не похожа. А ты сейчас ей скажешь, что ничего, и вообще… – Не договорив, махнул рукой.

– Я скажу так, как есть. Примерно знаем где. Но не пойдешь туда на ура. Пару деньков еще – и все, пацан дома будет.

– Слышь, – пристально глядя ему в глаза, вдруг спросил Матвей, – а не твоих ли рук дело? Ведь видно, что ты клеишься к ней. Да и раньше вился вокруг. Мне Вика сказала.

– Ты думай, – резко ответил Алексей, – прежде чем базарить! А то ведь…

– Что думаю, – Матвей криво улыбнулся, – то и говорю. А пугать меня не надо. Пуганый, – усмехнулся он. – С тобой видишь как все путем выходит – только Кольку валят, ты нарисовался. Не получилось – отвалил. В деревне Антошку уводят, а ты пропал. Как бы выдержку давал. Она же тебе целыми днями звонила. Знаешь, я думал, ты приведешь Антошку сегодня. Тогда бы точно она к тебе на шею кинулась. Хотя, – он насмешливо посмотрел в глаза Алексею, – я с матерью здесь. Не было бы нас, точно привел бы ты Антошку.

Алексей усмехнулся:

– Ты или придурок, или…

– Мне бы такое сказали, – перебил его Матвей, – с ходу бы в морду въехал. А ты стоишь и нервничаешь. Слушай сюда! – Шагнув, Матвей подошел вплотную к отпрянувшему было Алексею. – Если ты пацана взял – верни. Слова не скажу, только…

Вдруг Матвей охнул и начал медленно сгибаться. Алексей снова ударил его. Поймав Матвея за плечи, осторожно уложил его на пол.

– Где Антошка? – выйдя, увидела его Вика. – Что с ним?

– Извини, – ответил Алексей, – пока ничего существенного сказать не могу. Мои парни ищут. Мы обязательно найдем его. Я сейчас еду в деревню. Зашел сказать, что все будет в порядке. И еще, – кивнул он на лежавшего у его ног Матвея, – скажи ему, чтобы не порол ерунды. Он сказал, что я Антошку украл. Он брат твоего мужа и только поэтому будет жить. Но если услышу такое еще раз, пусть пеняет на себя.

– Найди Антона, – не обращая внимания на хрипло дышащего Матвея, сказала Вика, – и я буду с тобой. Найди его! – Она заплакала.

– Обязательно найду, – заверил Алексей. – А таких уступок мне не надо. Я найду его потому, что он сын женщины, которую я люблю и буду любить. – Присев, похлопал ладонью по щекам застонавшего Матвея. – А ты еще раз подобное вякнешь, я тебя в дом инвалидов отправлю. Понял, гнида? – Выпрямившись, посмотрел на Вику: – Успокойся, все будет хорошо. Я найду Антошку. Верь, все будет хорошо!

Алексей вышел. Вика с плачем опустилась на пол. Матвей, шумно выдохнув, сел.

– Умеет бить, сука, – прохрипел он.

– Что такое? – вышла в прихожую его мать.

– Да так, – поднимаясь, отмахнулся он. – Приходил один мужик. В общем, как он сказал, Антошка скоро будет дома.

– Слава тебе, Господи! – Мать перекрестилась.

– Это тебе Алексей сказал? – тут же спросила Вика.

Матвей кивнул.

– Почему же он мне ничего не пообещал? – всхлипнула она.

– Торопился, – буркнул Вилов.

– А ты чего лежал? – вспомнила она.

– Зажигалку уронил, – усмехнулся Матвей, – вот и доставал. А за Антона не бойся, скоро дома будет, точно тебе говорю.

– Дай-то Бог, – вздохнула мать.

– Бог-то Бог, – буркнул Матвей, – да и сам не будь плох. – Посмотрев на Вику, поднял ее. – Пойдем чайку попьем. Все будет хорошо, вот увидишь. Еще от силы пара дней, и Антон дома будет.

Вытирая слезы, Вика благодарно улыбнулась.

– Ты не знаешь, где этот, которого арестовали, – неожиданно спросил Матвей, – жил?

– Нет? – Вика удивленно посмотрела на него. – А зачем ты спрашиваешь? Если хочешь отомстить, то не надо, его родственники ни при чем. Даже не думай об этом.

– Раз не знаешь, – прекратил он этот разговор, – то и не надо. Просто узнать хотел, кто такой этот киллер. Ни разу живых не видел, – усмехнулся он.

– Не надо, Матвей. Я не хочу, чтобы кому-то было плохо. Семья этого убийцы ни в чем не виновата.

– Кто знает, – чуть слышно проговорил он.

– Что? – не расслышала она.

– Да так. Пойдем чай пить. У тебя пирожки с капустой здорово получаются. Я вроде не люблю такие, а утром попробовал – и понравилось. Есть еще?

– Да.

– Очень хорошо, сейчас все слопаю.

Мать с удивлением смотрела на сына. Пирожки с капустой он никогда не ел.

«Тесто с капустой, – вспомнила она его слова, – и все варенье. Мура гольная».

И вдруг… Мать покачала головой, но говорить ничего не стала.

«Сучонок! – остановив машину, думал Алексей. – Строит из себя великого сыщика. Частный детектив. Надеюсь, Вике он этого не вякнет. И в цвет ведь попал, тварь! Был бы Антошка у меня, я бы сразу его оттащил. Освобождал бы его, конечно, как в кино. С мордобоем и кровью. Но кому пацан мог дорогу перейти? – уже не в первый раз спросил себя Алексей. – Вернее, Вика. Странно все это… – Входя в подъезд, остановился. Задумавшись, достал сигарету. Но так и не прикурив, вернулся к машине. – Точно, – усаживаясь за руль, кивнул он. – Как же я сразу не понял? А если нет? Что тогда? Я приеду и спрошу, а там глаза круглые. И что тогда? Все равно надо будет съездить. И так, между делом, узнать».

– Так, – подойдя к Зубову, у которого сзади, за спиной, руки были скованы наручниками, буркнул опер. – Смотри, Зуб, – предупредил он. – Без фокусов. Сразу пулю схлопочешь.

– Начальник, – усмехнулся Зубов, – не первый год женат. Поехали, а то передумаю, – криво улыбнулся он. – В первый раз по полной программе сам себя сдаю. Достали вы. Я думал, купитесь на отпечатки.

– Знаешь, – сказал оперативник, – что-то нет доверия во мне твоей явке с повинной, – усмехнулся он. – По-моему, ты хочешь ва-банк сыграть. Но запомни – хрен чего выйдет, а неприятностей получишь полную коробочку.

– Хорош пугать-то! – усмехнулся Зубов. – И жути не гоните. Вы, менты, в натуре с дырками в мозгах. Ведь хрен бы вы раскрутили дело на Нахимовском. Я вам на блюдечке его поднес, а вы… – Он выматерился.

– Все, – заглянул в дежурку плотный мужчина в кожаном пиджаке, – поехали.

– К тебе какой-то молодой мужчина наведывался, – встретил вошедшую на кухню племянницу Глеб. – И похоже, очень расстроился, узнав, что тебя нет. Ничего мужичок, накачанный и, надо сказать, вполне интеллигентный.

– Как он выглядел? – спросила Инна.

– Высокий, – ответил Игорь, – спортивный молодой мужчина. Одет в джинсы и какую-то майку с горами. Что-то не по-нашему на спине написано.