Электронная библиотека » Борис Бейли » » онлайн чтение - страница 5


  • Текст добавлен: 31 января 2014, 01:30


Автор книги: Борис Бейли


Жанр: Политика и политология, Наука и Образование


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Его звездный час


В годы Второй мировой войны в Соединенном Королевстве Черчилль воспринимался как настоящий спаситель нации. После войны этот ореол немного поблек, поскольку Вторая мировая война закончилась для Англии весьма плачевно. Находились историки и публицисты, утверждавшие, что Британская империя погибла и отныне Англия выступает лишь в унизительной роли сателлита Соединенных Штатов. Обвиняли же в этом Черчилля, который, дескать, слишком много ностальгировал по славному прошлому, да к тому же был одержим навязчивой и вредной идеей о войне до победного конца и о безоговорочной капитуляции, чем привел Англию к истощению и упадку. В оправдание Черчилля надо сказать, что падение Британской империи, достижение независимости ее доминионами и колониями было процессом объективным, и остановить его не мог ни один политик. Во-вторых, в тотальной войне речь могла идти только о безоговорочной капитуляции, иначе любой мир превращался лишь в перемирие.

После прихода Гитлера к власти Черчилль активнее всех в Англии выступал против вооружения Германии, ревизии Версальского договора и политики «умиротворения». После заключения Мюнхенского соглашения Черчилль заявил в Палате общин: «У вас был выбор между войной и бесчестьем. Вы выбрали бесчестье, теперь вы получите войну… Боюсь, что теперь Чехословакия не сможет сохранить свою политическую независимость. Вот увидите, пройдет какое-то время, может быть, годы, а может быть, месяцы, и нацистская Германия поглотит ее… Мы потерпели поражение, не участвуя в войне, и последствия этого поражения еще долго будут напоминать о себе… Не думайте, что опасность миновала. Это еще далеко не конец, это только начало грандиозного сведения счетов. Это лишь первый тревожный звонок. Мы лишь омочили губы в чаше бедствий, из которой мы будем пить не один год, если не сделаем последнего усилия, чтобы вновь обрести бодрость духа и силы сражаться».

3 сентября 1939 года, в день вступления Англии во Вторую мировую войну, Уинстону Черчиллю было предложено занять пост Первого Лорда Адмиралтейства с правом голоса в Военном Совете. Выступая в этот день в парламенте, Черчилль заявил: «Мы сражаемся не за Данциг и не за Польшу. Мы сражаемся, чтобы спасти целый мир от фашистской тирании, подобной чуме, чтобы защитить все самое святое, что есть у человека».

Существует легенда, что, узнав о назначении Черчилля, корабли британского флота и военно-морские базы обменялись сообщением с текстом: «Уинстон вернулся». Хотя документальных свидетельств, что данное сообщение действительно было отправлено, до сих пор не обнаружено.

С самого начала войны Черчилль рассматривал Советский Союз как потенциального союзника в противостоянии с Гитлером. 6 октября 1939 года, вслед за заключением советско-германского договора о дружбе и границе, Черчилль пригласил к себе советского посла И.М. Майского и в ответ на его вопрос: «Что вы думаете о мирных предложениях Гитлера?» – сказал: «Некоторые из моих консервативных друзей рекомендуют мир. Они боятся, что в ходе войны Германия станет большевистской. Но я стою за войну до конца. Гитлер должен быть уничтожен. Нацизм должен быть сокрушен раз и навсегда. Пускай Германия становится большевистской. Это меня не пугает. Лучше коммунизм, чем нацизм». Далее он разъяснил позицию британского правительства, которая, согласно записи Майского, сводилась к следующему: «1) основные интересы Англии и СССР нигде не сталкиваются; 2) СССР должен быть хозяином на восточном берегу Балтийского моря, и он очень рад, что балтийские страны включаются в нашу, а не в германскую государственную систему; 3) необходимо совместными усилиями закрыть немцам доступ в Черное море; 4) британское правительство желает, чтобы нейтралитет СССР был дружественным по отношению к Великобритании». Не исключено, что советский дипломат преувеличил меру радости Черчилля по поводу включения Прибалтики в советскую сферу влияния и его готовности признать советские приобретения по пакту Молотов – Риббентроп. К тому времени британское правительство уже располагало достоверными донесениями о содержании секретного дополнительного протокола к Советско-германскому пакту о ненападении.

10 мая 1940 года, после начала немецкого наступления во Франции, Черчилль возглавил коалиционное правительство. В своей первой речи «Кровь, пот и слезы», произнесенной 13 мая 1940 года в Палате общин в качестве премьер-министра, Черчилль утверждал: Я повторю перед Палатой то, что уже сказал присоединившимся к новому Правительству: Я не могу предложить ничего, кроме крови, тяжелого труда, слез и пота». Нам предстоит суровое испытание. Перед нами много долгих месяцев борьбы и страданий. Вы спрашиваете, какова наша политика? Я отвечу: вести войну на море, суше и в воздухе со всей нашей мощью и со всей той силой, которую Бог может даровать нам; вести войну против чудовищной тирании, равной которой никогда не было в мрачном и скорбном перечне человеческих преступлений. Такова наша политика. Вы спрашиваете, какова наша цель? Я могу ответить одним словом: победа – победа любой ценой, победа, несмотря на все ужасы; победа, независимо от того, насколько долог и тернист может оказаться к ней путь; без победы мы не выживем. Необходимо понять: не сможет выжить Британская империя – погибнет все то, ради чего она существовала, погибнет все то, что веками отстаивало человечество, к чему веками стремилось оно и к чему будет стремиться. Однако я принимаю свои обязанности с энергией и надеждой. Я уверен, что люди не дадут погибнуть нашему делу. Сейчас я чувствую себя вправе потребовать помощи от каждого, и я говорю: «Пойдемте же вперед вместе, объединив наши силы».

После разгрома Франции Черчилль, по его собственным словам, осознал, что на карту поставлены «дальнейшее существование Великобритании, ее миссия в мире и ее величие». После посещения Парижа 16 мая он понял, что капитуляция Франции не за горами и что Британской империи какое-то время придется сражаться в одиночестве. 19 мая командир британского экспедиционного корпуса генерал Горт, осведомленный благодаря работе дешифровального устройства «Энигма» («Ультра») о передвижениях германских войск и их намерении окружить основные французские и британские силы в Бельгии, решил отступить к побережью. Это решение было одобрено Черчиллем.

4 июня 1940 года, после эвакуации 200-тысячного британского экспедиционного корпуса и 130 тыс. французских солдат из Дюнкерка, Черчилль произнес свою знаменитую речь «Мы будем сражаться на побережье»: «Несмотря на то, что значительные пространства Европы и многие старые и славные государства подпали или могут подпасть под власть гестапо и всего отвратительного аппарата нацистского господства, мы не сдадимся и не покоримся. Мы пойдем до конца, мы будем сражаться во Франции, мы будем сражаться на морях и на океанах, мы будем сражаться с возрастающей уверенностью и растущей силой в воздухе; мы будем оборонять наш Остров, чего бы это ни стоило, мы будем сражаться на побережье, мы будем сражаться в пунктах высадки, мы будем сражаться на полях и на улицах, мы будем сражаться на холмах, мы не сдадимся никогда, и даже, если случится так, во что я ни на мгновение не верю, что этот Остров или большая его часть будет порабощена и будет умирать с голода, тогда наша Империя за морем, вооруженная и под охраной Британского флота, будет продолжать сражение, до тех пор, пока в благословенное Богом время Новый Мир, со всей его силой и мощью, не отправится на спасение и освобождение старого».

18 июня, после капитуляции Франции, родилась речь «Их звездный час», где Черчилль утверждал: «То, что генерал Вейган называл битвой за Францию, окончено. Со дня на день начнется битва за Англию. От исхода этого сражения зависит судьба христианской цивилизации. От этого зависят наша собственная британская жизнь и длительная непрерывность наших учреждений и нашей Империи. Скоро на нас обрушатся вся ярость и мощь врага. Гитлер знает, что или ему надо сломить нас на нашем острове, или он проиграет войну. Если мы выстоим в борьбе с ним, вся Европа может стать свободной, и жизнь всего мира двинется вперед на широкие, залитые солнцем высоты. Но если мы потерпим поражение, весь мир, включая Соединенные Штаты, включая все, что мы знаем и любим, погрузится в бездну нового Темного века, который лучи извращенной науки сделают более губительным и, возможно, более длительным. Поэтому соберемся с духом для выполнения нашего долга и будем держаться так, что если Британская империя и Британское Содружество просуществуют тысячу лет, то и тогда, через тысячу лет, люди скажут: «Это был их звездный час».

Летом 1940 года Черчилль оставил Британский флот в Восточном Средиземноморье, несмотря на предложение ряда адмиралов отвести его к Гибралтару. Он считал Италию слабейшим звеном вражеской коалиции и считал необходимым сосредоточить против нее основные усилия.

Операция «Морской лев»


Главный миф, связанный с операцией «Морской лев», заключается в утверждении, неоднократно повторявшемся советской пропагандой, что эта операция, предусматривающая высадку вермахта на Британские острова, никогда не рассматривалась Гитлером в качестве реально осуществимой, а была только средством давления на Англию, чтобы вынудить ее заключить мир, а также средством дезинформации для прикрытия намерения Германии напасть на Советский Союз.

Перед нападением на Россию, чтобы избежать войны на два фронта, Гитлер решил покончить с Англией. 2 июля 1940 года он отдал приказ о подготовке плана высадки в Англии, а 16 июля он издал директиву о подготовке операции по высадке десанта на Британские острова, которой было присвоено кодовое наименование «Морской лев». Еще до появления плана «Морской лев», 21 июня 1940 года, Генштаб германских сухопутных сил сообщил командованию флота, что не разрабатывает плана высадки в Англии, поскольку считает такую высадку неосуществимой. Также и Люфтваффе еще в январе 1940 года считали высадку в Англии неосуществимой из-за невозможности нейтрализовать британскую авиацию. Флот, напротив, занимался разработкой планов вторжения в Англию еще с середины ноября 1939 года, но только после капитуляции Франции, последовавшей 22 июня 1940 года, эти планы встали в практическую плоскость. Однако еще 21 мая 1940 года, когда определился решающий успех вермахта во Франции, Гитлер обсудил с главнокомандующим флотом гросс-адмиралом Эрихом фон Редером возможность высадки в Англии после завершения Французской кампании.

В директиве от 16 июля говорилось: «Учитывая, что Англия, несмотря на свое безнадежное военное положение, не проявляет никаких признаков готовности к соглашению, я решил начать подготовку и, если возникнет необходимость, высадить десант в Англии. Цель этой операции – устранить английскую метрополию как базу для продолжения войны против Германии и, если это потребуется, полностью захватить ее». Германские войска должны были форсировать Ла-Манш, высадиться между Дувром и Портсмутом в составе 25 дивизий, а затем наступать, чтобы окружить Лондон. Фронт предполагалось растянуть от Фолкстона до Богнора. Командовать армией вторжения должен был только что произведенный в фельдмаршалы Рундштедт.

Уже 17 июля был отдан приказ о размещении на побережье Ла-Манша тринадцати дивизий, которые должны были составить первую волну вторжения численностью 260 тыс. человек. В первом эшелоне предполагалось высадить 90 тысяч. Всю операцию главнокомандующий сухопутными войсками фельдмаршал Вальтер фон Браухич рассчитывал завершить в течение месяца, причем упорное сопротивление британских войск предполагалось лишь на протяжении первых двух недель. Однако высадка при этом предполагалась на широком фронте в 200 миль, что, по заключению адмирала Редера, было непосильной задачей для германского флота. Для того, чтобы высадить на таком широком фронте 90 тыс. солдат с боевой техникой, требовалось 1722 баржи, 1161 моторный катер, 471 буксир и 155 транспортов. Даже если бы эту армаду удалось сконцентрировать в портах Ла-Манша (а это действительно удалось сделать), Люфтваффе никак не смогли бы защитить их в портах от ударов британской авиации, а тем более в море в период высадки – от атак Британского флота.

К середине сентября Черчилль имел на Британских островах уже 20 боеспособных дивизий. Этих сил должно было хватить, чтобы остановить продвижение первой волны вторжения. А затем можно было надеяться, что королевская авиация и флот уничтожат германские десантные средства и вынудят армию вторжения капитулировать. Для немедленного же десанта в конце июля у германского флота просто не было необходимых транспортных средств в районе Ла-Манша, поскольку «Морского льва» до завершения Французской кампании никто не планировал и заранее десантные средства не собирал.

На совещании 21 июля Редер предлагал перенести операцию «Морской лев» на май 1941 года. Однако Гитлер резонно возразил, что к этому времени германский флот все равно не сможет сократить разрыв с британским флотом, а британская сухопутная армия к тому времени наверняка усилится. И приказал готовить операцию к середине сентября. Ее начало в это время или перенос на май 1941 года зависели от того, сможет ли Люфтваффе нанести английской авиации и флоту, а также военной промышленности такой урон, который исключит эффективное противодействие высадке.

В качестве предпосылки для осуществления десанта фюрер требовал: «Английская авиация должна быть настолько морально и фактически подавлена, чтобы она больше не могла противодействовать переправе германских войск в качестве заслуживающей упоминания силы… Желательно незадолго до переправы сковать британские военно-морские силы как в Северном, так и в Средиземном морях, где будут действовать итальянцы. Уже сейчас надо попытаться нанести урон британскому флоту с помощью авиации и торпедных атак». Для достижения этих целей было предпринято массированное воздушное наступление на Британию.

Командование германских сухопутных сил настаивало на том, что армия вторжения должна состоять из 40 дивизий. Однако Редер полагал, что численность десанта не должна превышать 25 дивизий, иначе флот не сможет его снабжать. Но тогда десант уступал по численности личного состава и тяжелой техники британской армии, что существенно снижало шансы на успех.

13 августа начальник штаба оперативного руководства Йодль в меморандуме в качестве обязательных условий проведения операции «Морской лев» назвал гарантированное недопущение британского флота к району высадки и полное господство Люфтваффе в воздухе над всей территорией Англии. Оба эти условия были практически невыполнимы. Даже если бы воздушное наступление на Англию имело бы успех, Люфтваффе не смогли бы полностью нейтрализовать британскую авиацию. А для нанесения тяжелых потерь флоту, укрывавшемуся в отдаленных базах, у Германии отсутствовала авианосная авиация.

16 августа фюрер решил отказаться от десанта в заливе Лайм, чтобы высадка производилась меньшими силами и на более узком фронте.

Директива ОКБ от 27 августа за подписью Кейтеля устанавливала окончательные планы десантирования в четырех основных районах на южном побережье между Фолкстоном и Селси Билл и восточнее Портсмута, чтобы овладеть рубежом Портсмут, Темза, восточнее Лондона у Грейвсенда. Одновременно проводилось демонстрационное сосредоточение плавсредств против восточного побережья Англии, которые в день «Д» должны были направиться к предполагаемым районам высадки, а с полпути лечь на обратный курс.

1 сентября началось сосредоточение десантных средств в портах Ла-Манша. Ранее делать это опасались из-за угрозы британских бомбардировок. 3 сентября 1940 года Гитлер определил 21 сентября днем проведения операции «Морской лев». Он рассчитывал, что к тому времени британские истребители будут нейтрализованы. Транспорты должны были выйти в море 20 сентября, а окончательный приказ о начале операции должен был быть отдан 11 сентября. 7 сентября 625 германских бомбардировщиков в сопровождении 648 истребителей произвели самый сильный налет на Лондон. Многие сочли его преддверием вторжения. Однако уже 10 сентября британские ВВС начали наносить чувствительные удары по германским транспортам.

13 сентября легкие корабли британского флота обстреляли Остенде, Кале, Булонь и Шербур, а авиация потопила 80 барж в Остенде. Стало ясно, что английская авиация не уничтожена и сохраняет боеспособность. А 1 5 сентября при еще более мощном налете на Лондон Люфтваффе потеряли 56 самолетов, еще несколько десятков получили тяжелые повреждения. Из строя была выведена четверть всех бомбардировщиков. Это был проигрыш Люфтваффе «битвы за Британию». Поэтому германское вторжение в Англию пришлось 17 сентября отложить на неопределенный срок. Этому решению Гитлера способствовали и большие потери, которые английская авиация нанесла германским судам, сосредоточенным в портах Ла-Манша. К тому времени был потоплен или поврежден 21 транспорт из 170 и 214 десантных барж из 1918. Уже 18 сентября пришлось отдать приказ о рассредоточении транспортов, чтобы не подставлять их под неприятельские бомбы. 12 октября было объявлено, что вторжение переносится на весну 1941 года, но в его успех уже никто не верил.

Необходимо подчеркнуть, что вплоть до сентября 1940 года операция «Морской лев» рассматривалась Гитлером и германским военным командованием как вполне реальный проект. Это доказывается тем, что для ее выполнения были привлечены основные силы Люфтваффе и сосредоточен внушительный десантный флот. Однако в отсутствие господства в воздухе и на море этот флот, даже в случае успешной высадки, был бы очень быстро уничтожен британской авиацией и военно-морским флотом, которому слабый германский военно-морской флот не смог бы противостоять. Германские войска на британском берегу остались бы без снабжения и в скором времени вынуждены были бы капитулировать. Именно так произошло с германо-итальянскими войсками в Тунисе три года спустя, в мае 1943 года. Гитлер действительно начал бы операцию «Морской лев» в сентябре 1940 года, если бы Люфтваффе к тому времени удалось бы завоевать господство в воздухе над Британскими островами.

Формально операция «Морской лев» была отменена Гитлером только 9 января 1941 года. Однако уже с конца сентября 1940 года, когда проигрыш воздушного сражения над Англией исключил успешную высадку на Британские острова, операция «Морской лев» стала использоваться в качестве дезинформационного прикрытия будущего германского нападения на СССР.

Решающую роль в срыве планировавшегося германского вторжения на Британские острова сыграла британская авиация – любимое детище Черчилля. Но и личные заслуги премьера нельзя недооценивать. Он сумел своими речами вдохновить британцев на борьбу, а как премьер успешно скоординировал все усилия по отражению германских атак.

Битва за Британию


Нередко утверждается, что битва за Британию была проиграна Люфтваффе из-за ошибок Геринга и других руководителей германской авиации и что у Германии были шансы ее выиграть в случае принятия правильной стратегии. При ближайшем рассмотрении, учитывая силы сторон, а также географические реалии, приходится сделать вывод, что шансов на победу у немцев практически не было.

Чтобы завоевать господство в воздухе, необходимое для проведения операции «Морской лев», Люфтваффе с 9 июля 1940 года начали массированное наступление на Англию, постепенно наращивая удары. Первоначальной целью были прибрежные конвои и порт Дувр, но постепенно география и цели бомбардировок расширились.

1 августа 1940 года Гитлер издал директиву № 17 «О ведении воздушной и морской войны против Англии». Там говорилось: «С целью создания предпосылок для окончательного разгрома Англии я намерен вести воздушную и морскую войну против Англии в более острой, нежели до сих пор, форме. Для этого приказываю:

1. Германским военно-воздушным силам всеми имеющимися в их распоряжении средствами как можно скорее разгромить английскую авиацию…

2. По достижении временного или местного превосходства в воздухе продолжать действия авиации против гаваней, особенно против сооружений, предназначенных для хранения запасов продовольствия… Налеты на порты южного побережья производить с учетом запланированной операции в возможно меньшем масштабе…

4. Усиленную воздушную войну вести таким образом, чтобы авиация в любой момент могла быть привлечена к поддержке операций военно-морского флота… Кроме того, она должна сохранить свою боеспособность для операции «Морской лев».

5. Терроризирующие налеты в качестве возмездия остаются в моей компетенции».

Новое наступление предполагалось начать уже 5 августа, но реально массированные удары начались только после 15 августа.

Для битвы за Англию Люфтваффе имели 929 истребителей, 875 бомбардировщиков и 315 пикирующих бомбардировщиков в составе 2-го и 3-го воздушных флотов, базировавшихся в Северной Франции, Бельгии и Голландии. Кроме того, против Британских островов могли действовать 123 бомбардировщика и 34 истребителя 5-го воздушного флота в Норвегии. Британские королевские ВВС могли выставить лишь 700 истребителей и 500 бомбардировщиков. Однако у англичан было одно решающее преимущество. Их самолеты действовали с аэродромов в Южной Англии и могли быстро вернуться на базы для пополнения запасов горючего и боеприпасов, совершая таким образом по несколько вылетов в день. Германские же самолеты действовали на пределе своего радиуса и не могли делать ежедневно более одного вылета. Кроме того, подбитые британские самолеты имели гораздо больше шансов дотянуть до своих баз, чем германские, многие из которых падали на обратном пути в воды Ла-Манша. Также и британские летчики, спасшиеся со сбитых машин на парашюте, как правило, возвращались в строй, тогда как их немецкие коллеги отправлялись до конца войны в лагеря военнопленных. Британские «спитфайеры» были не хуже немецких Me-109, а большие потери опытных летчиков Люфтваффе быстро уравняли позиции сторон и в сфере уровня боевой подготовки пилотов. Англичанам также очень помогли радары, также одно из любимых детищ Черчилля. Как только немецкие самолеты поднимались в воздух с аэродромов в Западной Европе, радары уже на дистанции 200 км обнаруживали их и очень точно определяли курс полета, и английские истребители уже поджидали их перед целями.

12 августа налетам подверглись британские радары, но лишь один из них оказался серьезно поврежден. 13 и 14 августа 1500 машин Люфтваффе бомбили английские аэродромы, но результат оказался совершенно ничтожен. Было уничтожено всего 13 английских самолетов при потере 47 немецких. 15 августа 800 самолетов бомбили южное побережье Англии. Рассчитывая, что все силы британской истребительной авиации были стянуты туда, 100 бомбардировщиков в сопровождении 34 истребителей – двухмоторных Me-110 5-го флота попытались атаковать восточное побережье, но были перехвачены семью эскадрильями «харрикейнов» и «спитфайеров», которым тяжелые Me-110 не могли противостоять из-за худшей маневренности и меньшей скорости. Англичане потерь не понесли, а немцы лишились 30 машин. На юге Англии в этот день немцы потеряли 75 самолетов против 34 английских. Отсутствие у немцев тяжелых стратегических бомбардировщиков ограничивало бомбовую нагрузку и заставляло вести преимущественно прицельное бомбометание с малых высот, что делало бомбардировщики уязвимыми для средств ПВО.

15 и 16 августа, в решающие дни наступления Люфтваффе, Черчилль прибыл в штаб командования истребительной авиацией, а затем – в штаб 11-й авиационной бригады, которая приняла на себя основной удар противника. На обратном пути сопровождавший премьера начальник его личного штаба генерал Хейстингс Лайонел Исмей услышал, как потрясенный Уинстон воскликнул: «Никогда за всю историю войн столь многие не были так обязаны столь немногим!» 20 августа он повторил эту ставшую крылатой фразу в Палате общин.

С июля по октябрь 1940 года королевские ВВС потеряли 415 пилотов, почти вдвое меньше, чем во время сражений во Франции. Это произошло потому, что почти все воздушные схватки в ходе битвы за Британию происходили над британской территорией и большинство пилотов, спустившихся с парашютами, смогли снова вернуться в строй, да и дотянуть до аэродрома подбитым машинам было значительно легче. Во время же битвы во Франции большинство британских пилотов были сбиты над боевыми порядками немецких войск, так что уцелевшие либо попадали в немецкий плен, либо вынуждены были скрываться и числились пропавшими без вести.

24 августа Люфтваффе переключились на уничтожение секторных станций – подземных центров управления, наводящих самолеты на цели с помощью радаров. С этого дня и вплоть до 6 сентября удары наносились главным образом по наземным объектам британских ВВС. Пять передовых аэродромов истребительной авиации на юге Англии были основательно разрушены, а шесть из семи ключевых секторных станций подверглись ожесточенной бомбардировке. До 6 сентября англичане потеряли 295 самолетов и 103 летчика. Еще 170 машин были повреждены. Немцы лишились 385 самолетов, включая 214 истребителей. Затем Люфтваффе переключились на бомбардировки Лондона. Это рассматривалось как непосредственная подготовка вторжения. Расчет был на то, что массированные налеты вызовут панику в британской столице и беженцы забьют дороги, ограничив возможности по переброске британских войск для отражения германского десанта. Вечером и ночью 7 сентября Лондон бомбили 625 бомбардировщиков и 648 истребителей. Было убито 842 человека и ранено 2347. Британские истребители этот налет прозевали, и потери Люфтваффе были ничтожны. Но дневной налет на Лондон 15 сентября закончился катастрофой. 200 бомбардировщиков, которых сопровождали 600 истребителей, попали под атаки «спитфайеров» и «харрикейнов», наведенных с помощью радаров. Было сбито 56 немецких самолетов, включая 34 бомбардировщика. Англичане потеряли 26 машин. После этого немцы перешли исключительно к ночным налетам на Лондон, но они имели уже только моральное, а не стратегическое значение, поскольку операция «Морской лев» была отложена на неопределенный срок. 14 ноября 1940 года в рамках этой стратегии, направленной на подрыв морального духа британцев, был подвергнут жестокой бомбардировке Ковентри, но военного значения это уже не имело. Во второй половине ноября массированные налеты на Англию были прекращены.

Всего к исходу октября 1940 года, когда воздушная «Битва за Британию» закончилась, немцы безвозвратно потеряли 1733 машины, а англичане – только 915. При этом англичане легче могли восполнить потери в самолетах, так как британские заводы выпустили 9924 машины, а немецкие – только 8070. Еще тяжелее были безвозвратные потери Люфтваффе в пилотах. Причиной поражения Люфтваффе стала не частая смена стратегии, а действие постоянных долговременных факторов – географического преимущества англичан в виде близости баз, наличия радаров и секторных станций. В условиях примерного качественного равенства истребителей сторон эти преимущества с лихвой компенсировали численное превосходство Люфтваффе. Частая смена стратегии Герингом была вызвана постепенным истощением сил и постоянным поиском слабых мест Англии. Растущие потери не позволяли продолжать те стратегии, к которым англичане уже успевали приспособиться.

Широко распространено мнение, что благодаря дешифровальной системе «Ультра» англичане еще за три дня знали о грядущем налете Люфтваффе на Ковентри, последовавшем в ночь с 14-го на 15 ноября 1940 года. Но Черчилль будто бы запретил эвакуацию, чем обрек на гибель тысячи людей, но зато не выдал немцам, что англичане читают их шифры. В действительности же британская разведка знала только, что готовится крупный налет, но вплоть до середины дня 14 ноября не знала, какой именно город будет его целью, склоняясь к мысли, что жертвой налета, скорее всего, будет Лондон. Только во второй половине 14 ноября стало известно, что удар планируется по Ковентри, но в этот момент времени на эвакуацию все равно уже не было. Так что Черчилль не стоял перед дьявольской дилеммой – спасти тысячи жизней или сохранить военную тайну.

И уж совсем фантастичной является версия, будто благодаря дешифровщикам Черчилль заранее знал о предстоящем 7 декабря 1941 года японском нападении на Перл-Харбор, но не предупредил об этом Рузвельта, так как надеялся, что благодаря этому США вступят в войну с Германией. Другой вариант этой легенды гласит, что Черчилль Рузвельту о японском плане все-таки сообщил, но затем они совместно решили дать возможность японцам потопить американские линкоры, чтобы тем вернее втянуть Америку во Вторую мировую войну. На самом деле японская атака на Перл-Харбор стала для Черчилля такой же неожиданностью, как и для Рузвельта, а британская разведка не читала японских шифров. Здесь ее возможности далеко уступали возможностям американской разведки.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации