Текст книги "Колпинский футбол"

О колпинских мастерах. Очерки разных лет…

Родился 2 января 1962 года. В 1987 году окончил Российский государственный Гидрометеорологический университет. Журналист. Автор ряда книг и справочников о футболе.

Дмитрий Догановский

АЛЕКСАНДР ПАНОВ (1975)

Есть футболисты, уважение со стороны болельщиков завоевывающие долго, годами безупречных выступлений за команду. Они, как правило, не совершают на поле подвигов, и обычно не слишком приметны в игре, к ним привыкают, но не выделяют, и комментаторы еще долго называют их по привычке молодыми. Пока кто-нибудь вдруг не обращает внимание, что «молодому»-то уже под тридцать, и за команду он играет многие годы, и число матчей за нее у него уже давно перевалило за две сотни… И тут все осознают, что игрок-то для команды все это время, оказывается, был очень важен, почти незаменим, вспоминают, что играл он честно, добросовестно – и приходит всеобщее признание, которое после завершения им карьеры перерастает в добрую и долгую память.

А есть такие, которые и поиграли за клуб сравнительно недолго, но при этом однажды вдруг сверкнули так, что долгие годы после этого у всех в глазах зайчики плясали. Такие тоже запоминаются надолго. Особенно, если вспышка эта совпала с каким-либо серьезным достижением их команды.

Нападающего «Зенита» Александра Панова летом 1999 года готова была носить на руках вся страна. И если 26 мая того года после финального матча на Кубок России он стал идолом лишь петербургских любителей футбола, то десять дней спустя он стал уже национальным героем. Знаменитый матч сборной России против сборной Франции на парижском «Стад де Франс» вошел золотой строкой в историю отечественного футбола, а герой этого матча, автор двух мячей, обеспечивших россиянам сенсационную гостевую победу над действующими чемпионами мира, Александр Панов, в мгновение ока взлетел на самые вершины всеобщего признания.

Хотя, мало что предвещало такую славу всего-то пять лет назад. Первый матч за «Зенит» восемнадцатилетний воспитанник колпинского футбола сыграл в первой лиге, в 1994-м, а в третьем своем матче забил и первый гол. Главный тренер «Зенита» Вячеслав Мельников юному форварду доверял, хотя стабильностью его игра не отличалась, да и на весь матч силенок явно не хватало, а потому играл он преимущественно на заменах и особой результативностью не блистал. Как не отличался этот талантливый паренек и особым прилежанием ни на тренировках, ни в быту, порой пропадая из расположения команды на недели, при этом занимаясь отнюдь не футболом. О своих юношеских похождениях он сам впоследствии неоднократно рассказывал в многочисленных интервью с предельной откровенностью, так что отметим лишь то, что последствия этих разгулов наложили серьезный отпечаток на его дальнейшую карьеру.

Сменивший Мельникова Садырин, имея перед собой конкретную задачу срочно вернуть «Зенит» в высшую лигу, ожидаемо сделал ставку на опытных игроков. И в пару к признанному лидеру зенитовских атак Владимиру Кулику вместо проблемного и нестабильного девятнадцатилетнего Панова определил опытнейшего двукратного чемпиона СССР Сергея Дмитриева.

Для самолюбивого молодого игрока это бы серьезный удар, тем более что из зенитовского дубля, в котором он оказался, его вскоре и вовсе сдали в аренду в вологодское «Динамо», игравшее во второй лиге и ни на что не претендовавшее. При этом, в Вологде футболист также ничем, кроме многочисленных нарушений режима, отметиться не сумел, и не прошло и полугода, как несолоно хлебавши, Панов вернулся в зенитовский фарм, и вновь без всяких шансов на основу. Сгоряча даже подумывал о завершении своей так, собственно, и не начавшейся футбольной карьеры, и кто знает, может и не узнала бы страна будущего «покорителя французов», если бы не подвернулся вдруг вариант поиграть в… Китае. Понимая, что это, возможно, последний шанс остаться в футболе, игрок ухватился за него обеими руками и без раздумий укатил на год в Поднебесную.

И это решение стало воистину поворотным в карьере Александра Панова. Полуармейский китайский быт, отсутствие многочисленных соблазнов большого города и старых «приятелей», вкупе с традиционными для китайского спорта сумасшедшими тренировочными нагрузками сделали свое великое дело: из Китая в Россию год спустя вернулся уже другой Панов. Физически окрепший, во всех смыслах закаленный, куда более дисциплинированный и ответственный, порвавший со своими прошлыми дурными привычками, хорошо теперь представляющий, чего и как хочет в этой жизни добиться – да, такой Панов уже куда больше подходил для большого футбола. И новый тренер «Зенита» Анатолий Бышовец сумел разглядеть потенциал в футболисте, который пока поигрывал в петрозаводском «Эрзу» на первенство Северо-Западного региона в надежде, что на него обратят внимание в главной команде Петербурга.

Нет, полноправным игроком основы при Бышовце Александра назвать трудно – играл он, хоть и довольно часто, но вновь практически исключительно на заменах. Стабильности в его игре по-прежнему не хватало. Однако при этом Панов стал настоящим джокером «Зенита», обычно выходя на поле во втором тайме и своей невероятной активностью и агрессивностью нередко не только добивая уставшего соперника, но и порой заметно меняя и ход матча, и даже его итог. Он умел сразу, сходу включиться в игру, без раскачки терзать оборону соперника с первых же секунд своего появления на поле, невзирая на время, отпущенное ему тренером в том или ином матче. Пусть даже это будет всего двадцать минут, пятнадцать, десять…

Сказать, что Панов был невелик ростом – это несколько погрешить против истины. На фоне своих партнеров он выглядел просто малышом. А к футболистам-малышам на трибунах всегда отношение было особым, изначально благожелательным. Особенно, когда этот «малыш» легко и непринужденно накручивал здоровяков-защитников, как бы на смех обыгрывая их и обгоняя. И тогда в восприятии трибун они вырастали в подлинных великанов, и знаменитые футбольные малыши Петр Дементьев и Владимир Демин, Эдуард Маркаров и Василий Трофимов, не говоря уже о Марадоне, Месси, Дзоле, Ромарио и многих других, с годами становились легендами.

Панова трудно назвать очень уж техничным футболистом, хотя скоростным дриблингом, надо признать, он обладал весьма незаурядным. Его козыри – это сумасшедшая скорость, причем, как стартовая, так и дистанционная, и невероятный напор. Напор постоянный, агрессивный, беззаветный. Он редко стоял на месте, выключившись из игры – напротив, весь матч он находился в непрерывном движении по всему фронту атаки, то открываясь для приема мяча или уводя за собой своих опекунов, то отходя в глубину поля, своими рывками и забеганиями постоянно держа оборону соперника в напряжении. Потому что защитники осознавали: стоит Панову получить мяч, как у них сразу же возникнут серьезные проблемы.

Отличное чувство позиции, самоуверенность и даже здоровое нахальство, вкупе с постоянной активностью и взрывной скоростью делали его чрезвычайно опасным форвардом. И лишь явные проблемы с завершающим ударом и некоторая прямолинейность в действиях не позволяли Панову ежегодно становиться лучшим бомбардиром, если не всего чемпионата, то хотя бы своей команды – шансов отличиться в каждом матче он получал (и сам себе создавал) предостаточно. На поле, как и вне его, он всегда оставался бойцом, постоянно ставя перед собой непростые задачи, решение которых далеко не всегда ему давалось, но зато уж если получалось – выходило на загляденье. Несмотря на маленький рост, был он физически крепок, а потому стыков не боялся, силовой борьбы не избегал, лез напролом, и нередко защитники заваливали его с нарушением правил. Но арбитры, знающие любовь Александра к картинным падениям, часто ему не верили, не раз оставляя без внимания даже явные фолы против него, а то и вовсе награждая карточкой за симуляцию. Впрочем, штрафных на нем «Зенит» в те годы все равно зарабатывал немало.

Игра доставляла Панову зримое удовольствие, а потому порой он не мог отказать себе в некоторых излишних «красивостях», явно играя на публику, которая, впрочем, на пике его славы прощала своему кумиру все. Даже не слишком высокую для чистого нападающего результативность и частое стремление сыграть в одиночку там, где пас партнеру просто напрашивался. Уж больно впечатляюще смотрелся этот куражистый, верткий и ловкий малыш с коротким светлым «ежиком» на голове, уходящий от здоровенных защитников со скоростью курьерского поезда. И прозвище «Колпинская ракета» надолго прикрепилось к нему – да, на поле он действительно развивал воистину космические скорости.

Осенью 1998 года, когда у руля «Зенита», пусть пока только де-факто, встал Анатолий Давыдов, Панов, наконец, прочно вошел в основной состав команды. Отпраздновав это событие впечатляющей серией из семи голов в девяти завершающих матчах сезона, а заодно дебютировав и в сборной России. О 23-летнем зенитовце заговорили, как об игроке чрезвычайно перспективном, и в следующем году от него уже ждали подвигов. И они, эти подвиги, пришли.

Давно ставший легендой Кубок России 1999 года – первый полноценный трофей «Зенита» в российской истории – давно и прочно ассоциируется с фамилией Панова. И пусть предшествующие финалу матчи он отыграл без особого блеска, но сумел «взорваться» именно тогда, когда было нужно. Проигрывая после первого тайма финального матча московскому «Динамо» со счетом 0:1, «Зенит» и второй тайм начал так же несобранно и бестолково. И неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы не воистину чудесное озарение, снизошедшее на форварда Александра Панова. В течение полутора минут он забил два гола в ворота динамовцев, забил классно, красиво, и еще недавно крепко держащие нити игры в своих руках москвичи рухнули. Игра перевернулась, зенитовцы полностью перехватили инициативу, и третий гол Романа Максимюка стал логичным завершением этого исторического матча. «Зенит» вновь, как и в Кубке СССР, первым нарушил монополию Москвы теперь и на российский Кубок. И вновь сделал это, сумев переломить ход матча, одержав волевую победу после проигранного первого тайма.

Через несколько дней футбольных героев Петербург встречал так, как почти за сорок лет до того в стране встречали первых космонавтов. Невский проспект был перекрыт для движения транспорта, десятки и десятки тысяч счастливых людей широкой рекой двигались по главной магистрали города в сторону Дворцовой площади, окружая кортеж открытых лимузинов, в которых восседали триумфаторы-зенитовцы. А в первом, окруженный как почетной стражей зенитовскими великанами Кондрашовым и Березовским, прижимая к груди огромный кубок, почти и не видный за ним, ехал маленький герой финала Александр Панов.

Петербург ликовал: у болельщиков, наконец-то, появился полноценный футбольный кумир. Его заждались. Давно уже сошли чемпионы 1984-го, не очень получились кумиры и из «золотой молодежи» начала 1990-х – все-таки, первая лига… И вот он, наконец, явился, тот, кем можно заслуженно гордиться и восторгаться. Да еще и кандидатура для образа едва ли не идеальная: паренек из рабочей семьи, прошедший через бурную и разгульную юность, через уличное воспитание, но не сгинувший, а сам, своими силами, своим трудом и упорством поднявшийся с самых низов к светлым вершинам, ухвативший птицу удачи, причем, не за кончик хвоста, а уверенной, твердой рукой едва ли не за горло. К тому же принесший родному городу великий праздник, а своей команде славу. Настоящий кумир миллионов.

Но и это оказалось еще не все.

Вскоре состоялся отборочный матч к чемпионату Европы сборной России во Франции, матч, успех в котором для нашей команды представлялся просто нереальным. Выиграть официальную встречу у действующего чемпиона мира, да еще и на его поле при неистовой поддержке его болельщиков… Французы в самом соку, и даже в отсутствие травмированного обладателя «Золотого мяча» Зинеддина Зидана состав их команды впечатлял монументальностью имен: Джоркаефф, Тюрам, Анелька, Бартез, Блан… А сборная России, провалив старт отборочного цикла, для сохранения шансов на успех должна была теперь побеждать во всех оставшихся матчах турнира, что большинству болельщиков представлялось задачей совершенно безнадежной. И уж тем более в этой игре.

Но Панова, похоже, все эти расклады интересовали мало. Неожиданно получив место в стартовом составе сборной в ответственейшем матче и еще не остыв от куража кубкового финала, он вновь яростно полетел рвать и мотать оборону соперника, невзирая на то, что перед ним на сей раз были чемпионы мира. И оборона французов не выдержала, рухнула. Вновь Александр отметился дублем, на сей раз в ворота одного из сильнейших голкиперов европейского футбола тех лет Фабьена Бартеза. Дублем, который принес сборной России неожиданную яркую победу, а самому Панову славу уже всероссийскую. Казалось: вот он пришел – тот, кто, наконец-то, сможет вытащить нашу сборную из ямы, в которую она сползала на протяжении доброго десятка последних лет. И прозвучавший в то время лозунг: «Бей, Панов, спасай Россию!» – никому не казался ни нелепым, ни пафосным.

Вернувшегося из Франции Панова на родине встречали как героя. Такого триумфа в истории отечественного футбола давно уже никто не удостаивался. Пресса помещала огромные фотографии и статьи про нового кумира – «покорителя французов», дружно пророча ему вселенскую славу. Из интервью, данных им в те дни самым разнообразным изданиям, можно было собрать довольно увесистый том, а из фотографий с десятками, сотнями малознакомых, а то и вовсе незнакомых людей, желающих запечатлеть себя в компании с кумиром, сделать обширную выставку на несколько залов. Тренеры, работавшие с ним прежде, наперебой начали вспоминать о его с детства бросавшемся в глаза таланте, заочно споря между собой, кому из них в большей степени обязан футболист своим раскрытием. Как грибы возникали клубы поклонников Панова, неофициальные сайты его имени в интернете, а футболки с надписью «Панов 11» разлетались с прилавков со скоростью мороженого в жаркий день на пляже. Поток славословий и дифирамбов просто выходил за рамки разумного. Слава свалилась на форварда всей своей многотонной тушей.

Панов очень тяжело переживал ее, что немедленно сказалось и на игре. В его действиях на поле появились красование и форсистость, многочисленные картинные падения сменялись бесконечными апелляциями к судьям… И прежде нередко передерживавший мяч, теперь он и вовсе порой забывал о своих партнерах, стремясь единолично решать моменты, что с его не слишком высокой техничностью и появившейся вальяжностью, постоянно приводило к срывам перспективных атак. Как результат, бомбардирские показатели Панова в чемпионате в триумфальном 1999-м оказались далеки от эталонных – всего пять голов за весь чемпионат, причем, лишь один из них на «Петровском». И это при условии, что теперь уже вся команда играла практически только на него. А предельно корректный в общении с прессой Давыдов нередко откровенно морщился и старательно менял тему разговора, когда дотошные корреспонденты приставали к нему с вопросами о том, не связано ли заметное снижение формы питерской звезды с недоработками на тренировках.

Ничуть не лучше обстояли дела и в сборной. Забив через пару месяцев гол в одном из товарищеских матчей, Панов надолго замолчал. А уж в сборной никто специально на него играть не собирался, более того, по-настоящему влиться в коллектив Александру так и не удалось. Команда, собранная, в большинстве своем, из настоящих и бывших спартаковцев, относилась со зримой прохладой и даже с ревностью к единственному не москвичу в ее составе. Который, к тому же, пусть на мгновение, но умудрился затмить своей популярностью их, долгие годы считавших сборную России едва ли не своей вотчиной. А потому все это время зенитовец оставался в национальной команде неким чужеродным элементом. Достаточно вспомнить реакцию остальных сборников на голы, забитые Пановым во Франции: все радостно обнимаются и поздравляют друг друга, только сам виновник торжества стоит в стороне, радуясь своему успеху в одиночку.

Впрочем, все это не помешало в конце 1999-го на волне всеобщего обожания признать Панова лауреатом премии «Стрелец» в номинации «Лучший нападающий года», и в следующем сезоне от него вновь ждали подвигов.

И, надо сказать, Александр, перед началом чемпионата публично заявив: «Не забью 15 голов за сезон – грош мне цена, как игроку сборной», сходу начал набирать бомбардирские баллы. В «Зените» главный тренером стал Морозов, известный своим крутым нравом и беспощадностью к разгильдяям, а потому вся звездная вальяжность слетела с Панова вмиг, и весной 2000-го футболист вновь предстал перед болельщиками боевой единицей. К тому же, Морозов заметно перестроил игру команды, сделав ее более осмысленной и вариативной, атака команды стала менее зависимой от формы и настроения ее лидера, что, тем не менее, положительно сказалась на его результативности. А потому к середине лета на счету Александра уже было под десяток голов. И наверняка к концу сезона с такой скорострельностью он сумел бы преодолеть заданную им же самим бомбардирскую планку, если бы…

Уже в мае 2000 года стало известно, что кумир Петербурга доигрывает за «Зенит» последние матчи. Французы не забыли «маленького злобного тролля из России» и произведенный им год назад фурор на «Стад де Франс». Некогда славный, а в последние годы уныло прозябавший в низших лигах французский «Сент-Этьен» решил возродить былую силу, и в апреле 2000 года в офис «Зенита» из города Сент-Этьена пришло официальное предложение о приобретении нападающего Панова за весьма крупную по тем временам сумму. Предложение было настолько лестным для простого парня из Колпино, а трансферная сумма настолько приличной для небогатого «Зенита» (она фактически равнялась заявленному годовому бюджету всего клуба), что не прошло и месяца, как Панов уже поставил подпись под предварительным контрактом. К тому же, в клубе помнили, что в конце этого сезона у зенитовца заканчивался контракт, продлевать который он желания определенно не проявлял – его уже манили другие сверкающие вершины, и еще прошлой осенью вовсю муссировались слухи о его скором переходе в «Спартак».

Надо отдать должное Александру: уже имея в кармане готовый контакт с французами, и зная, что проводит в родной команде последние недели, отыграл он последние матчи за «Зенит» на высоком уровне. Стремясь оставить о себе в городе добрую память, выложился в последний месяц он на полную, выдав на прощание серию из пяти голов в шести матчах и в начале июля отправившись во Францию в ореоле всеобщего почитания и в статусе лучшего бомбардира «Зенита» в чемпионатах России.

Европейская карьера экс-зенитовца не сложилась. На кураже хорошо отыграв во Франции несколько стартовых матчей нового сезона, Панов после этого ушел в тень. А пару месяцев спустя в неудачно стартовавшем клубе произошла смена тренера, и новому наставнику «Сент-Этьена» мало забивающий форвард оказался попросту не нужен. А потому Панов был отправлен в аренду в швейцарскую «Лозанну». Да тут еще обнаружился у петербуржца гепатит (последствия грехов беспутной юности), который и вовсе выбил игрока из строя на несколько месяцев, в результате чего весь сезон у него пошел насмарку. Тем временем «Сент-Этьен», погрязнув в громком паспортном скандале, вылетел из первого дивизиона, в команде вновь сменился тренер, которому Панов также не приглянулся, и в конце 2001-го, не отыграв за границей в общей сложности и двух десятков матчей, футболист засобирался домой.

Однако вернуться в «Зенит» ему не удалось. Как раз началась финансовая тяжба между двумя клубами по поводу выплаты остатков трансферной суммы за футболиста, которые хитроумные французы отдавать не собирались, да еще и требуя от «Зенита» денег за обратный переход форварда, за которого сами еще не расплатились. Окончания этой тяжбы Панов благоразумно дожидаться не стал (а она и на самом деле растянулась на годы), а потому сезон-2002 начал в составе вовремя подсуетившегося московского «Динамо».

По старой памяти Романцев, набирающий команду для участия в чемпионате мира 2002 года, призвал его в ряды сборной России, но, даже забив гол в товарищеском матче с Латвией, большого впечатления на тренера долгое время бывший без серьезной игровой практики футболист не произвел, а потому в Корею со сборной не поехал. Три года спустя, перед стартом финального турнира чемпионата Европы 2004 года вспомнил о Панове и новый главный тренер сборной Ярцев, но результат оказался тем же: не поехал Александр и в Португалию. Больше в сборную «покоритель французов» не призывался.

Явно не заладилось у Панова и в «Динамо», альянс с которым оказался скоротечным, и сезон 2003 года, после очередной неудачной попытки вернуться в «Зенит», футболист встретил и вовсе в первой лиге. Петербургское «Динамо СПб», делающее очередную и, как оказалось, последнюю попытку выйти в премьер-лигу, выказало заинтересованность в оставшемся не у дел известном форварде, и Александр вернулся в родной город. В «Динамо СПб» он сразу выдвинулся в лидеры атаки, играл уверенно, забивал много, и по окончании сезона стал лучшим бомбардиром лиги, был признан лучшим нападающим и лучшим ее футболистом. Но это была все-таки лишь первая лига…

Рамки этого турнира были определенно узки для недавнего игрока сборной России, да и «Динамо СПб» по окончании сезона из-за финансовых проблем прекратило свое существование. А потому появление Панова в составе московского «Торпедо» было не слишком неожиданным – все же класс футболиста куда больше соответствовал высшему дивизиону. В «Торпедо» он быстро освоился, начал забивать, в итоге отыграв за этот московский клуб лишь немногим меньше, чем за родной «Зенит». Но и автозаводцы после прихода Панова прожили недолго: по итогам 2006 года они впервые в своей истории вылетели в первую лигу, а вскоре и вовсе на время утратили статус профессионального клуба. Крайне немного с начала 2006-го играл и Панов, потерявший доверие тренеров и вскоре начавший искать себе другую команду.

…В августе 2006 года весь футбольный Петербург был взбудоражен сенсационной новостью: в «Зенит» возвращается Александр Панов – звезда, еще не утратившая в глазах своих почитателей магического ореола, сохранившегося с далекого уже 1999-го. Затаив дыхание, все ждали возвращения легенды, предвкушая в ее лице ностальгическую встречу со старым, добрым «Зенитом» уже несколько подзабытых времен Бышовца и Давыдова.

Однако ничего путного из этого возвращения не получилось: не произошло не то что «возвращения легенды» – даже хоть сколько-нибудь внятно проявить себя в своей новой-старой команде Панову не удалось. И физическая форма 31-летнего ветерана была далека от требуемой, и тренер, которому футболиста Панова фактически навязали, не выказывал никакой заинтересованности в его услугах, да и команда не приняла бывшую зенитовскую звезду, которая пришла именно как звезда, и вела себя соответственно.

Но главное, Панов был хорош в том «Зените»-середняке, «Зените» второй половины 1990-х, игра которого была построена, в основном, на контратаках. В них, благодаря отменной скорости и верткости, он чувствовал себя, как рыба в воде, получая пас в свободную зону и стремительно отрываясь от своих опекунов. Нечто подобное, кстати, наблюдалось и в московском «Торпедо» середины 2000-х, а потому в его рядах Панов смотрелся также вполне гармонично. Как и в ставшем уже легендарным матче со сборной Франции, которая с первых же минут начала мять и топтать оборону россиян, и пространства для контратак у нашей команды образовалось предостаточно. Чем зенитовец прекрасно воспользовался, обессмертив свое имя.

Но в позиционных атаках адвокатовского «Зенита» с его долгим неторопливым розыгрышем мяча на подступах к чужой штрафной Панов терялся и, лишенный возможности включить свою знаменитую «третью космическую», полностью растворялся на поле. К тому же, неплохо смотрелся тогда, осенью 2006-го, новобранец команды нападающий Фатих Текке, разыгрался во втором круге Аршавин… Играть, как в прежние времена, исключительно «на Панова», для нынешнего «Зенита» казалось вариантом слишком незатейливым, а потому Адвокат сходу поставил крест на «колпинской ракете», так и не дав ему, по сути, ни одного серьезного шанса. И в январе 2007-го Панов в третий раз покинул «Зенит». На сей раз окончательно.

Он еще поиграл, вернувшись в загибавшееся в первой лиге «Торпедо», через год объявил о завершении карьеры, еще через два – вновь вернулся к автозаводцам, еще поиграл… А в результате: почти половину своей карьеры «покоритель французов» провел в низших лигах российского футбола и малоуспешных зарубежных вояжах, еще два года просто пропустил, а на виду побывал, за исключением пары зенитовских лет конца 1990-х, лишь те же пару лет в «Торпедо» в середине 2000-х. Фактически, все. А те волшебные десять дней 1999 года, в которые уложились его подвиги в «Лужниках» и на «Стад де Франс», так и остались ярчайшей, но мимолетной вспышкой. «Колпинская ракета» обернулась «метеором», ослепительно сверкнувшим однажды, прочертив на футбольном небосклоне яркую полосу, но быстро погасшим. И стародавний зенитовский Кубок так и остался единственным в коллекции футболиста серьезным трофеем. От «спасителя России» тогда, в 99-м, ожидалось много большего.

И все же, несмотря ни на что, в истории «Зенита» Александр Панов остался. Остался именно «Колпинской ракетой», игроком-символом, игроком-легендой. И Кубок России – вот он, стоит в клубном музее.

Всего за «Зенит» в 1994, 1997–2000, 2006 г.г. Александр Панов сыграл 137 матчей, забил 36 голов (из них в первой лиге 25, 4).

Обладатель Кубка России 1999 г.

Лауреат премии «Стрелец» в номинации «Лучший нападающий сезона» 1999 г.

Лучший бомбардир «Зенита» в сезоне 1998 (с Р. Максимюком) – 8 голов.

В 33-х лучших – № 1 (1999, 2000), № 3 (1998).

За сборную России в составе «Зенита» 13 матчей, 3 гола.

АЛЕКСЕЙ СТРЕПЕТОВ (1950)

Спортивные болельщики со стажем наверняка помнят хоккейный ленинградский СКА образца 1971 года: братья Солодухины, Петр Андреев, Шеповалов, Григорьев, Глазов, Панюхин, Чурашов, Новожилов… Это те, кто под руководством замечательного тренера Николая Пучкова впервые в истории питерского хоккея поднялись на пьедестал, завоевав бронзу хоккейного первенства СССР. А, надо сказать, взять медали в хоккее немосквичам в те годы было задачей просто безнадежной: московские клубы «Динамо», «Спартак» и «Крылья Советов» доминировали абсолютно, попеременно сменяя на пьедестале друг друга, ежегодно завоевывая медали различного достоинства. А над всей этой суетой возвышалась глыба – ЦСКА, обобравший всю страну и сосредоточивший в своих рядах весь цвет советского хоккея, и практически перед каждым сезоном заранее бронирующий за собой высшую ступеньку.

Вплоть до начала 1980-х, почти за 40(!) лет союзных чемпионатов, лишь трижды немосковским клубам удалось завоевать медали: в 1961 году горьковское «Торпедо» взяло «серебро», в 1977-м челябинский «Трактор» – «бронзу», а в 1971-м «бронзу» завоевал ленинградский СКА. И подкрепил, кстати, законность этого успеха победами в том сезоне над непобедимым ЦСКА Фирсова, Харламова, Рагулина и Третьяка, а также московским «Динамо» Мальцева, Васильева, Юрзинова и Давыдова, «Спартаком» Якушева, Зингера, Старшинова и Зимина, и всеми остальными корифеями советского хоккея тех лет.

В том же году ленинградцы дошли и до финала Кубка СССР, по дороге в отличном стиле выбив из розыгрыша саратовский «Кристалл», челябинский «Трактор» и сам ЦСКА 7:5 (причем, поначалу проигрывая грозному сопернику 0:3). Заметим, что Кубок СССР немосковские команды не завоевывали вообще ни разу.

Так что «бронзовый» успех питерской дружины по тем временам был необыкновенно глобален, и, без преувеличения, сродни чемпионству – именно так воспринимали его тогда во всей стране.

К чему это отступление? А к тому, что в том замечательном ленинградском хоккейном ансамбле-71 вполне мог оказаться и Алексей Стрепетов. Начинал-то он в своем Колпино именно с хоккея и довольно долго стоял перед выбором: мяч или шайба? В хоккее у него получалось ничуть не хуже, чем в футболе, в середине 1960-х его приметили тренеры ленинградского СКА, и даже сам Николай Пучков приезжал в Колпино на просмотр молодого дарования… Но, в результате, футбол все же пересилил.

Стрепетов был одним из первых в той замечательной плеяде футбольных самородков, родившихся и начавших свой спортивный путь в небольшом городке Колпино, и затем внесших существенный вклад в игру «Зенита» разных лет: Казаченок, Герасимов, Панов… – все игроки яркие, запомнившиеся, неординарные. Таким же был и Стрепетов. Еще в 1966-м его зазывали в ленинградское «Динамо», все еще надеющееся вернуться в высшую лигу, но Алексей упрямо ждал приглашения из «Зенита», не желая киснуть в низших лигах. И, наконец, оно пришло: по рекомендации обладателя Кубка СССР 1944 года Алексея Яблочкина – в середине 1960-х главного тренера сборной школьников Ленинграда, в которой Стрепетов играл весьма приметную роль, – его, в числе многих других новичков, позвал на просмотр Владимир Корнев, помощник тогдашнего главного тренера «Зенита» Алова.

Вот только попал новичок в клуб во времена смутные – на дворе стоял 1967-й, и Алову было не до экспериментов с юными дублерами: «Зенит» прочно осел на самом дне турнирной таблицы, не показывая ни игры, ни результата. Поэтому дебют 17-летнего футболиста в основном составе состоялся лишь год спустя, когда команду возглавил Артем Фальян. Хотя и при нем Стрепетов на поле выходил крайне нечасто: перед Фальяном стояла четкая задача восстановления команды после недавнего бесславного провала, поэтому дублеров он также вводил в состав понемногу и с явной неохотой, основную ставку делая на опытных, состоявшихся игроков со стороны, которые смогут, по крайней мере, не допустить повторения 1967 года.

Ненамного чаще играл Стрепетов и при сменившем Фальяна Горянском: на сей раз тренер никак не мог найти подходящее место на поле этому игроку, выпуская его то в атаку, то в защиту, то в середину поля. И везде футболист был неплох, но нигде, при этом, не мог проявить себя особо ярко. Хотя, казалось, обладал неплохим набором необходимых для футболиста качеств: рослый, сильный, быстрый, с мощным ударом и хорошим видением поля… Некоторые огрехи в технической подготовке и недостаточную координированность он с успехом компенсировал самоотверженностью, отвагой и неукротимым азартом, умением сыграть смело, контактно, агрессивно. И все же никак не находил он себя в игре «Зенита», и поэтому, в общей сложности, почти пять сезонов вынужден был выступать, в основном, за дубль, лишь периодически выходя на замены.