Текст книги "Индия Будды. Иллюстрированный путеводитель по историческим местам. История буддизма. Легенды и научные факты"

Реликвии

Реликвии могут размножаться, увеличиваться, возникать чудесным образом. Они действуют целительным образом, защищают, растворяют препятствия, позволяют вещам происходить правильным и гармоничным образом. В тибетской традиции существует множество различных пилюль благословления (ринчен, «драгоценность») различных учителей. Они наполнены доброй энергией чистого видения ламы и монашеского сообщества и всегда направлены на абсолютное благо тех, кто их использует. Их названия говорят сами за себя: «Подлинная субстанция, лекарство Дхармы – Нектар быстрого освобождения»; «Аромат, всецело побеждающий болезнетворных духов»; «Особо благородные, обладающие благословлением пилюли МАНИ – подлинная субстанция семи рождений», и попросту – «Пилюли бессмертия».

Календарь и важнейшие праздники

В восточных странах для исчисления праздников используется лунный календарь. Привязанные к нему события скользят по нашему, солнечному григорианскому календарю так, что даты одного и того же праздника могут различаться с разбегом до двух месяцев. Основа и для индийского, и для китайского, и для тибетского календаря, впрочем, одна – новолуние как начало месяца и полнолуние как его середина, и эти дни считаются самыми мощными днями во всех буддийских традициях.

Внутри каждого лунного месяца тибетцы также выделяют дни, благоприятные в целом или для определенной практики. Третий и восьмой дни – Белой и Зеленой Тары соответственно, десятый – Гуру Ринпоче, двадцать пятый – дакинь, двадцать девятый – Защитников. Весь месяц после тибетского Нового года считается благоприятным для практики, путешествий и отдыха.

Основных буддийских праздников в году четыре:

1. Полнолуние (пятнадцатый день) четвертого месяца (весак, май-июнь): достижение Буддой Пробуждения и его уход в паринирвану. Это самый главный праздник года. Некоторые традиции (например Гелуг) также относят на эту дату день рождения Будды, но его также отмечают неделей раньше. Сила всех позитивных и негативных действий в этот день увеличивается в миллиард раз.

2. Четвертый день шестого месяца (июнь-июль): первый поворот Колеса Учения, произошедший в Сарнатхе. Сила всех позитивных и негативных действий в этот день, как и оставшиеся два праздника, увеличивается в десять миллионов раз.

3. Двадцать второй день девятого месяца (октябрь-ноябрь): нисхождение Будды в Санкиссе с небес Тушита, где он три месяца давал учения о мире своей матери и богам.

4. Полнолуние (пятнадцатый день) первого месяца (февраль-март): праздник демонстрации чудес, совершенных Буддой в Шравасти.

Художественная эволюция буддийского искусства

Первые изображения Будды были сделаны еще при его жизни. Считается, что некоторые дошли до нашего времени, например Джово в главном храме Лхасы. По археологическим данным, в первые четыре века после ухода образы Будды не создавались. Основные события его жизни изображались метафорически: цветок лотоса или отпечаток двух ступней говорили о рождении, конь – об уходе из дворца, древо Бодхи или трон – о Просветлении, колесо Учения – о наставлениях, ступа – об уходе из этого мира.

Лотос – символ чистоты и расцвета всех качеств Будды. Рельефы ограды ступы в Бхархуте. III век до н. э. Индийский музей, Кольката. 2015

Первые произведения буддийского искусства мы обнаруживаем во времена Ашоки (III век до н. э.) – знаменитые капители, изображающие львов, быка, слона, – на колоннах, отполированных до зеркальной гладкости, и остатки дворца в Патне, выказывающие признаки влияния персидского искусства. С конца II века до н. э. и позднее создаются знаменитые комплексы ступ в Бхархуте и Санчи. В первом доминируют примитивные, неглубокие рельефы, во втором – искусные, напоминающие резьбу по слоновой кости барельефы. Вырубаются первые пещерные храмы-монастыри Западной Индии, в которых часто имитируются деревянные структуры. Богато орнаментированные изображения представляют местные силы в виде мифологических существ, якшей, видьядхар, богов, картины обыденной жизни, сцены прошлых деяний Будды. Сам же его образ впервые появляется только в произведениях периода Гандхары и Матхуры (I век – на севере и в конце II в. – на юге Индии).

Якша. Археологический музей. Наланда, Бихар. 2022

Медальон ограды ступы в Бхархуте. III век до н. э. Индийский музей, Кольката. 2015

Античные идеалы красоты в эллинистической форме оказали большое влияние на буддийскую художественную традицию. Искусство Гандхары (Северная Индия, Афганистан и Пакистан), относящееся к рубежу эр, с внешней стороны сложилось под сильным влиянием греческих художественных канонов, а внутренне всецело отвечает основополагающим идеям махаяны. Идеи именно этой традиции вдохновили создание первых образов Будды. Чарующие статуи и рельефы, где изображения усатых, полных силы бодхисаттв контрастируют с отстраненными, возвышенными образами Шакьямуни, а многофигурные композиции сцен рождения, просветления, паринирваны своей композицией и гармонией напоминают классические греческие фризы.

Сидящий Будда. II век до н. э. Гандхара, Афганистан. Индийский музей, Кольката. 2015

Будда в стиле Матхура. II век. Археологический музей. Матхура, Уттар. 2012

Почти одновременно, также во время расцвета империи Кушанов, в Центральной Индии возникла другая скульптурная школа – в Матхуре (I‑III века н. э.), в двухстах километрах южнее Дели. Произведения этой школы отмечены весомостью и величественностью, но также статикой и угловатостью, что отражает ее тесную связь с местными индийскими традициями. Скульптурные изображения Будды начинают производиться в большом количестве, следуя появившейся новой тенденции иметь его образы ради совершения подношений. Чувственные фигуры, игривые сцены, элегантные орнаменты, сохраняя общий стиль, создаются не только на буддийскую тематику, но и для последователей джайнизма и набиравшего силу индуизма. Сексуальная привлекательность обнаженных, полногрудых, кокетливо одетых в пояски, стоящих в завлекательных позах якшини и их очевидно интимных друзей спустя тысячелетие найдет свое полное выражение в эротических энциклопедиях храмового искусства Каджурахо и Конарка. Лучшее собрание скульптур этого времени хранится в музее Матхуры.

Изображение ступы на рельефе из Нагарджунаконды, Андхра. II век н. э. Национальный музей, Дели. 2012

На юге Индии, сначала в Амаравати, а затем в Нагарджунаконде (Андхра) во II и III веках были построены храмы, монастыри и ступы нового типа. Если образам Будды здесь свойственна величественная отстраненность при некоторой тяжеловатости форм, то многонаселенные барельефы, чаще всего излагающие ключевые эпизоды джатак – историй прежних перерождений – наполнены эмоционально насыщенными, энергичными, ритмически сбалансированными композициями редкой гармонии. Персонажи ярко выражают свои чувства, эпизоды из жизни Будды перемежаются изображениями милующихся парочек (митхуна).

Гармоничное слияние лучших качеств произведений Гандхары и Матхуры проявилось спустя столетие в произведениях периода Гупта (IV‑VI веков), многие из которых считаются образцами высокой классики. Один из шедевров – статуя Будды с мудрой Поворота колеса Учения, хранящаяся в музее Сарнатха. Здесь мы видим воплощенную гармонию слияния человеческих черт с запредельным совершенством и совершенной успокоенностью. Эти черты, наряду с изобилием тонких орнаментов, свойственны многим произведениям V‑VI веков. Под влиянием традиции Гупта оказались все художественные центры того времени. Однако в следующие два века из-за войн и беспорядков артистическая преемственность обрывается, и в сохранившихся произведениях VII‑VIII веков мы видим более примитивные черты переходного периода.

В западной части Индии памятником мирового искусства является пещерный комплекс Аджанты, чьи лучшие фрески были созданы в V‑VI веках. Вся живопись этого периода захватывает зрителя своей выразительностью, благородной цветовой гаммой, сбалансированными и эффектными композициями, тонким ретушированием, привносящим в изображение ощущение объема, гибкостью и нежностью моделирования фигур, энергичной, но безупречной прорисовкой, деликатностью, артистичностью и идеализацией, всегда естественной. Красавицы во всех возможных позах и настроениях чаруют своей грацией и чувственной спелостью форм. Полная свобода живописцев в художественной трактовке сюжетов историй жизней Будды обусловила невиданную красочность, разнообразие и полноту деталей в изображениях жизни времен создания фресок.

Начало последнего этапа развития буддийского искусства в Индии началось в конце VIII века с приходом к власти династии Пала. Элегантные, с тонко исполненными деталями фигуры этого периода по сравнению с произведениями Гупта более тонкие, удлиненные, рафинированные, их позы экспрессивнее, изгибы тела более угловаты, движение ясно выражено и предназначено подчеркнуть значимость самой фигуры. Изысканность орнаментов и изобилие украшений – одна из отличительных черт того периода.

Будда в короне. IX–X века. Археологический музей в Бодхгае, Бихар. 2023

Сопредельные народы Азии, принявшие буддизм в той или иной форме, все это время следовали в русле развития индийского искусства, адаптируя текущие модные веяния и достижения художников, насыщая их актуальным и национальным содержанием.

Живое воображение много богаче «постоянного» изображения, и в этом кроются истоки условности буддийского искусства, особенно цикла ваджраяны. Его функция – указать основные черты представления во время медитации – облик, атрибуты, цвета, – что выражено в тибетском термине, используемом для обозначения объектов сосредоточения – «поддержка», «основание» для воображения. В соответствии с основными видами действий эти «основы» традиционно делятся на «поддержки» для тела, речи и ума. Соответственно, к первому виду относятся все живописные изображения учителей и медитационных образов, ко второму – все письменные памятники, связанные с буддийским Учением, и к третьему – ступы, символы ума Будд и одновременно архитектурные памятники, привносящие в свое окружение гармонию, счастье и процветание.

Ступа – особое сооружение, воздвигаемое над реликвиями Будды или достигших высокой реализации практикующих. Символ просветленного состояния ума, это сооружение предоставляет возможность выразить почтение Будде так, как если бы он присутствовал здесь. При дальнейшем развитии символическая интерпретация ступы углублялась, и они становились не только воплощением Тела истины (дхармакаи) Будды, но и схематическим изображением вселенной и основных ее элементов. На протяжении веков форма ступы усложнялась, обогащаясь символикой альтруистической мотивации и этапов развития на пути к Пробуждению. Самые известные виды ступ, а их восемь, соотносятся с основными событиями жизни Будды Шакьямуни: это ступы Пробуждения, Лотосовая, Колеса Учения, Чудес, Нисхождения с Небес, Примирения, Победы и ступа Нирваны. Они отличаются друг от друга деталями.

Ступа мира в Вайшали, Уттар. 2007

В соответствии с поздними традициями, в основание закладывают символы того, что следует подавить. Чаша ступы, напротив, содержит самые позитивные символы – реликвии, тексты Будды, драгоценности, большое количество маленьких глиняных ступ цаца, зерна, лекарства и другие символы благополучия. Все строение пронизывает Древо жизни, и свернутые рулонами мантры закладываются в строгом порядке – от защитников до высших аспектов состояния Будды. Для того чтобы ступа начала выполнять свои функции полноценно, необходим ритуал освящения, когда буддийский мастер наполняет строение просветленными энергиями подобно тому, как сосуд наполняется водой. Теперь главная функция ступы – это передавать внеличностное благословление и защищать местность и обитателей от бедствий. Ступы гармонизируют окружение, обеспечивают процветание, мир, здоровье и долгую жизнь, несут освобождение от невежества, подавляют страхи, испорченность и загрязненность, несут благословление и гарантируют поддержку освобождающим учениям.

II. Главные места Индии Будды

Будда провел большую часть своей земной жизни в регионе, образуемом современными штатами Бихар и Уттар Прадеш. Расположенные здесь великие столицы древности в наше время чаще всего представляют собой небольшие, по индийским меркам, деревушки; это глубинка Индии. В начале VI века до н. э. эти болотистые равнины долины Ганги и ее притоков находились в начальной стадии освоения индоарийскими племенами.

В наши дни благодаря паломникам жизнь в буддийских памятных местах немного благополучнее, чем вдали от туристских троп, где слишком многое все еще напоминает Средневековье. Бихар еще до недавнего времени был одним из беднейших штатов Индии, с голодным, невежественным и фанатичным населением; грабежи, насилия, даже убийства не были редкостью. За последние годы ситуация намного улучшилась.

Древняя столица империи Ашоки, Паталипутра, университеты Наланда, Одантапури, Викрамашила, столицы государств, современных Будде, – Раджагриха, Вайшали, не говоря уже о других памятниках – пещерах-храмах Барабар и Нагарджуна, горах Кукуттапада и Гаяширша и прочих – расположены здесь; кажется, их больше, чем в любом другом штате. Даже само название Бихар происходит от слова вихара – буддийский монастырь. Это Срединная Земля, Мадхьядеша, и центр ее мандалы – Алмазный трон всех Будд в Бодхгае.

В соседнем Уттар Прадеше, у юго-западной границы Непала, самыми известными буддистам точками являются Сарнатх, Санкисса, Шравасти, Каушамби, Матхура, Бахрайх, Лаурия Нандангар, Кесария и другие.

На них мы и сосредоточимся.

Бодхгая

(Буддха Гая, Урувела, Махабодхи, Ваджрасана, Самбодхи; тиб.: Дорджеден)

Ступа Махабодхи («Великого Пробуждения»).

Вид от восточного входа. 2009

С древних времен это место всегда привлекало больше паломников, чем любое другое, связанное с Буддой. Многим Бодхгая представляется волшебным, сильным и таинственным местом. Практичные буддисты, несомненно, сумеют сильно продвинуться в своей практике; туристы и последователи других религий насладятся древней архитектурой, лицезрением знаменитых персон и всего того экзотичного водоворота людей и событий, ежедневно закручивающихся вокруг великой Ступы Пробуждения. В сезон (с октября по март) как минимум раз в неделю здесь появится кто‑нибудь из выдающихся религиозных, общественных деятелей, звезд кино и сцены, политиков и ученых.

При посещении ступы Махабодхи можно сразу увидеть представителей всех буддийских стран с их отличительным обликом: монахи из Шри-Ланки одеты в шафрановые одеяния; из Тибета – в желтом, красном, бордовом; паломники-миряне из Таиланда – в ослепительно-белом, монахи – в оранжевом; «отказавшиеся от мира» из Японии – строгие черно-белые; из Мьянмы – светло-коричневые и песочные, из Кореи – скромные серые… Но еще больше здесь паломников-мирян – молитвенно сосредоточенных групп из Юго-Восточной Азии, рослых независимых европейцев, «обычных» индийцев, озабоченных коммерческими делами непальцев, обильно украшенных драгоценностями из бирюзы, коралла и янтаря улыбчивых тибетцев.

Представители разных буддийских традиций во время сессии пожеланий под деревом Бодхи. Бодхгая, 03.12.2009

Последние приезжают сюда в самые холодные месяцы, чтобы принять участие в больших Мёнламах – длящихся по несколько дней церемониях благопожеланий и молитв, совершаемых высокими ламами основных тибетских традиций. Позитивные впечатления, или заслуга, каждого умножаются на число участников; пожелания, совершенные вместе с великими бодхисаттвами современности, увеличивают заслугу в миллионы раз; само место Просветления расширяет их неисчислимо. Такие совместные молитвы, отточенные во всеобъемлющих формулировках глубочайших наставлений, могут остановить войну, катастрофу, эпидемию; они приносят огромную пользу всем существам.

Самое распространенное занятие в Бодхгае – медитация: простирания, подношения, погружение в покой собственного ума. Трудно найти опавшие листики и веточки дерева Бодхи – лучший подарок друзьям, реликвия, достойная для наполнения статуи и ступ. Могучие ветви этого древа раскинулись на десятки метров, а его ствол почтительно обернут в желтую ткань и украшен цветами, искусственными и настоящими, и окружен разноцветными флажками. На закате, когда наступают быстрые, ранние южные сумерки, зажигаются разноцветные огни и прожектора – и тогда весь участок предстает великолепным дворцом.

Двадцать лет назад эта деревушка отличалась от других глухих уголков провинции невероятным количеством мух, москитов и агрессивных нищих; теперь она превратилась в цивилизованный туристический центр со всеми удобствами для любого кармана. Нищие и прокаженные, которые в начале 1990‑х годов были настоящими и гонялись с угрожающе-молитвенными воплями за любым, давшим монетку, теперь цивилизованно сидят и лежат на площади перед входом, и весь их облик несет отпечаток профессионализма и даже некоторого довольства. Благотворительные проекты щедрых буддистов со всего мира – ежедневные массовые кормления, открытые школы и больницы, программы занятости, строительство – до неузнаваемости изменили облик городка и его жителей.

Комплекс Махабодхи, на котором сосредоточено столько внимания, к счастью, не стал просто одним из «исторических памятников» – объектов бюрократической любви властей со всеми ее прелестями и ограничениями, хотя и этого тоже хватает. Перед входом с площади в длинный проход вдоль северной стороны ограды требуют сдавать обувь и все электронные приборы, здесь же собирают дань за фотографирование и видеосъемку, за поворотом стоят рамки и полицейские, производящие личный досмотр (следствие террористического акта 2013 года). Огороженная территория закрыта для входа с 9 вечера до 4 часов утра, но, предупредив охранника, можно остаться внутри на ночь, чтобы предаться возвышенным переживаниям медитации и аскетизму претерпевания зимнего холода и атак москитов. По-видимому, такое стремление провести ночь «рядом с Буддой» интуитивно связано с тем, что сам Сиддхартха достиг Пробуждения в одно мгновение на рассвете.

После того как принц Сиддхартха ушел из дома, сначала он был учеником жившего около Вайшали Арада-Каламы и затем – жившего неподалеку от Гаи Удрака-Рамапутры, двух прославленных учителей того времени. Достигнув под их руководством наилучших результатов, Гаутама все же не был удовлетворен. Поэтому он обратился к аскетизму, пытаясь найти истину посредством практик, связанных с умерщвлением плоти. Постепенно сокращая свой дневной рацион, он дошел до такого истощения, что стал почти скелетом, но не достиг освобождения от сансары: «Это не путь к бесстрастности, ни к совершенному знанию, ни к освобождению». Осознав это, Сиддхартха решил отказаться от крайностей аскетизма.

Суджата подносит аскету Гаутаме кашу. Художник Косецу Носу. Фреска в храме Мулагандхакути, Сарнатх, Уттар. 2022

Спустившись к реке Найранджана чтобы искупаться, ослабевший от голода отшельник едва не утонул. Уцепившись за ветку, он с трудом вылез на берег. Когда он отдыхал под баньяновым деревом, Суджата, дочь старейшины деревушки, поднесла ему чашу рисовой каши, приготовленную ею на сливках от молока восьмисот коров, которую она несла в подношение местному богу. Эта каша невиданной питательности сразу восстановила силы аскета. Пять товарищей Гаутамы, вместе с ним практиковавшие аскетизм и до сих пор имевшие его своим образцом, узнав, что он поел вкусной и питательной рисовой каши, с отвращением покинули его, презрительно сказав: «Подвижник Гаутама живет в изобилии, он оставил старание и обратился к жизни в довольстве».

Проведя ночь под баньяном, наутро он переправился через реку и направился к дереву Бодхи.

Особое дерево пипала – ботаники впоследствии назвали его Ficus religiosa – выросло в момент рождения принца Сиддхартхи. В «Калингабодхи-джатаке» описывается, что возвышавшееся подобно царю всех растений древо было окружено полосой белого песка без единой травинки. Песок окружали ползучие растения. За ними следовали могучие деревья, склонявшиеся в сторону своего повелителя.

«Алмазный трон», Ваджрасана, – самое важное место на нашей планете. На этом месте Будды вступают в «неразрушимое медитативное сосредоточение», ваджрасамадхи, – последнюю фазу перед достижением состояния Будды. При разрушении планеты Земля это место исчезает последним, и при новом ее возникновении – появляется первым. Оно также называется «Будда-мандала», потому что именно здесь тысяча Будд нашего космического периода достигали и будут достигать Пробуждения.

Около 2600 лет назад в ночь полнолуния четвертого месяца вишала (апрель-май) лунного года Сиддхартха сел спиной к дереву Бодхи, лицом к востоку. Он принял великое решение: «Пусть от меня останутся лишь кожа, жилы и кости, пусть вся моя плоть и кровь высохнут, но я не двинусь с этого сиденья, пока не достигну Пробуждения!» Сидя со скрещенными ногами в позе неразрушимости, которую не могли поколебать даже сотня одновременных ударов молнии, он последовательно проходил все более глубокие состояния медитативного погружения.

Различные традиции буддизма по-разному описывают то, что произошло с Гаутамой в эту ночь. Однако все буддисты согласны в том, что принц Сиддхартха достиг полного, непревзойдимого осуществления всех возможностей ума. Изначальный принцип осознавания, присущий любому чувствующему существу, не является какой‑то реальной вещью – он пуст от формы, цвета, запаха и всех других характеристик вещей. С другой стороны, мы переживаем его игривую, ясную природу в виде всех мыслей и ощущений, и это не просто небытие, «черная дыра». Основополагающие качества ясности и пустоты делают ум подобным пространству, беременному всеми явлениями; и то, и другое безгранично, никем не создано и, следовательно, не может быть уничтожено.

Перед этим свершением всех Будд атакует «воинство Мары» – персонификация всяческих препятствий в духовном развитии: в реалистической версии, на Бодхисаттву нападают вооруженные орды всевозможных злых духов и чудовищ, а затем пытаются соблазнить чувственными удовольствиями дочери Мары. Но стрелы превращаются в цветы, а прекрасные девы – в уродливых старух. Картины искушений христианских святых напоминают эти описания, которые могут пониматься как символы внутренней борьбы с затемнениями, мешающими чувствами и ложными идеями. В подтверждение своей победы над всем омрачающим и ограничивающим Будда призвал саму землю, коснувшись ее пальцами правой руки, и эта поза впоследствии стала самой распространенной в изображениях Будды Шакьямуни. Богиня Земли, бывшая свидетельницей бесчисленных деяний Бодхисаттвы, подтвердила его высочайшую реализацию, и все последние завесы рассеялись.

Воинство Мары атакует Будду перед просветлением. Художник Косецу Носу. Фреска в храме Мулагандхакути, Сарнатх, Уттар. 2022

В соответствии с представлениями тхеравады до момента обретения Пробуждения принц Сиддхартха был обычным человеком, накопившим огромный позитивный потенциал. В ту ночь он прошел последние стадии совершенствования и достиг полного очищения, знания всех явлений в их взаимной зависимости и способов избавления от страдания и несчастья. Будда достиг истинного и непреходящего мира, счастья и свободы, обретя две формы – Тело истины (дхармакаю) и Тело проявления (нирманакаю), и достиг идеала в шести основополагающих практиках – щедрости, правильном поведении, терпении, усердии, медитации и мудрости. Все омрачения и завесы перестали существовать и выгорели, подобно маслу в лампе; огонь сансарического бытия погас.

Последователи махаяны считают, что Будда стал просветленным еще до своего последнего рождения, когда лишь демонстрировал в воспитательных целях все свои деяния, для того чтобы вдохновить практикующих на достижение всей полноты свойств состояния Будды, которые неисчислимы. Сам момент Пробуждения описывается как отождествление с Буддами, возглавляющими пять семейств и представляющими всех бесчисленных Будд всех миров и времен; так демонстрируется трансформация основных мешающих чувств в пять мудростей Будды. Подробно описанное в сутре «Цветочных гирлянд» (Аватамсака), это событие представляет собой вселенское празднество с неизмеримыми подношениями, океанами сияния, обширными поучениями, невообразимыми чудесами, на котором присутствуют все бодхисаттвы и боги.

 
«Пробужденный совершенно свободен,
Он превзошел мир, не полагается ни на что,
Исполнен всех достоинств,
Освобождает всех существ из любого состояния.
Не затронут ничем, не привязан,
Без идей, не пребывает нигде,
Его суть и природа безмерны,
Кто видит его – восхваляет.
Такова просветленная мудрость —
Вездесущая, как свет, ясная и чистая,
Лишенная всех мирскиех омрачений,
Неизменная, превыше крайностей».
 

Воззрения Алмазной колесницы, ваджраяны, о состоянии Будды не отличаются от взглядов Великой колесницы. В тантрах приводится такое описание обретения Буддой Пробуждения: все глубже погружаясь в медитацию, он преобразился в форму Ваджрасаттвы – Алмазного Ума, а мудрость всех Будд излучилась сиянием и появилась в белой форме Сарва-буддха-дакини, слившейся в союзе с Алмазным Умом. Это стало взрывом блаженства союза ясности и пустоты – окончательным достижением состояния истины.

Одно из первых таких описаний содержится в тантре «Собрание всех Татхагат». В первой главе рассказывается, как бодхисаттва Сарвартасиддхи достиг предела естественных способностей в достижении Просветления и проследовал под древо Бодхи. Перед ним появились все Будды и сообщили, что окончательной цели можно достичь лишь после посвящения, обретаемого благодаря «подобной алмазу» медитации, трансформирующей в неразрушимые все качества тела, речи, ума, качеств и активности. Затем следует обширное описание кругов силы Будд, и в конце этой тантры новый Будда, получивший имя Ваджрадхату (Алмазный Простор), отправляется совершать двенадцать деяний уже под именем Шакьямуни.

Различия в описании этого кардинального момента не следует рассматривать как взаимоисключающие. Все эти объяснения верны и лишь отражают особенности восприятия разных учеников Будды, получивших такие наставления в соответствии со своими способностями и склонностями. В любом случае все это – лишь попытки охватить нашим ограниченным концепциями умом неизмеримые и невообразимые качества состояния Будды.

Будда провел в окрестностях дерева Бодхи семь недель, медитируя по семь дней в одном месте и привыкая к своему новому состоянию. В записках путешественников сохранились сведения об их расположении, и даже в наши дни мы можем попытаться представить себе ясную картину происходивших тогда событий. Более подробно об этих неделях рассказывается ниже, при описании современных достопримечательностей. Немного позже Будда направился к Сарнатху, пригороду Варанаси, где неподалеку продолжали предаваться аскетизму его пять товарищей. Для Будды было ясно, что они, с их стремлением к совершенству, – подходящие «вместилища Учения».