Текст книги "Внешнеполитическая программа А. Л. Ордина-Нащокина и попытки ее осуществления"

Глава 3. Съезд в Дуровичах

Предполагалось, что А. Л. Ордин-Нащокин может вступить с уже приехавшими комиссарами в переговоры о мире еще до приезда главных представителей русской стороны, но комиссары на это не согласились[150]150
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 11. Л. 14; № 13. Л. 30.


[Закрыть]. Всё же определенные беседы с комиссарами у русского представителя состоялись. На беседе, имевшей место 16 апреля, комиссары затронули два вопроса, имевших серьезное значение для русской стороны. Комиссары выражали желание «роздирание бы междо Восточные церкви и Западные утишить и умирить». Они подчеркивали, что «каталицкая вера ближ всех вер к греческому закону», и более того, ожидали в случае соединения церквей «обнадеживания и помочи с вашие стороны», чтобы в Речи Посполитой «ариан, люторов и калвинов не было»[151]151
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 11. Л. 14; № 13. Л. 16.


[Закрыть]. Хотя А. Л. Ордин-Нащокин дипломатично ответил, что после заключения между государствами вечного мира «можно всякое благоустроение творить»[152]152
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 11. Л. 14; № 13. Л. 17.


[Закрыть], ясно, что при изложенных выше взглядах Алексея Михайловича на отношения между католическим и православным вероисповеданиями трудно было бы ожидать от него благосклонного отношения к идее соединения церквей.

Существенно иначе обстояло дело с другим затронутым в беседе вопросом. Комиссары, говоря о войне между Османской империей и Габсбургами и о том, что христианские государи уже «ратми» помогают «цесарю против турка», выражали надежду, что после заключения мира государи «всеми силами пойдут… против Турка». По их мнению, к союзникам тогда присоединится и крымский хан, «чтоб ему от Турка быть свободну». «А имеем, – говорили комиссары, – крепкую надежду, что нашим государством даст Бог от бусурман прибыли бес крови и без меча»[153]153
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 11. Л. 14; № 13. Л. 17–18.


[Закрыть], т. е., оказавшись перед лицом объединившихся христианских государств, султан будет вынужден без войны пойти на уступки. Очевидна близость этих высказываний к тому, что писал на эту тему А. Л. Ордин-Нащокин в своих записках. И такие высказывания были не единичны. Даже во время похода Яна Казимира в феврале 1664 г. литовский канцлер К. Пац говорил русскому гонцу Кириллу Шубину: «Как великие государи наши християнские склонятца к покою, и те, де, все мечи оборотим на бусурман»[154]154
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 9. Л. 58.


[Закрыть]. Все это свидетельствовало, что определенная почва для переговоров о союзе имеется, и, вероятно, вызвало надежды на благоприятный исход переговоров.

Главные представители русской стороны, ближайшие советники царя бояре кн. Н. И. Одоевский и кн. Ю. А. Долгорукий, приехали в Смоленск в конце мая 1664 г.[155]155
  Wójcik Z. Traktat andruszowski 1667 roku i jego geneza. Warszawa, 1969. S. 163.


[Закрыть], и в июне начались переговоры русской и польско-литовской делегаций. Ход переговоров, происходивших в селе Дуровичи, обстоятельно рассмотрен в книге 3. Вуйцика, посвященной предыстории заключения Андрусовского договора. Исследователь использовал и польские, и русские записи переговоров, а также письма комиссаров различным лицам и их переписку с Яном Казимиром и коронным канцлером М. Пражмовским, однако переписка великих послов с царем и военачальниками была ему известна лишь в пересказе СМ. Соловьева, который ввиду обобщающего характера своего труда использовал в нем лишь некоторые наиболее важные с его точки зрения документы. Между тем только полное использование этих материалов дает возможность установить, как, под воздействием каких факторов вырабатывалась, а затем изменялась позиция русской стороны на переговорах.

Как показано в книге 3. Вуйцика, комиссары Речи Посполитой приступали к переговорам, не имея инструкций. Лишь 26 мая н. ст. Ян Казимир и канцлер М. Пражмовский направили комиссарам указания затягивать переговоры до получения инструкций и занять на них твердую, неуступчивую позицию[156]156
  Wójcik Z. Traktat andruszowski… S. 167.


[Закрыть]. В лучшем положении в этом отношении находились великие послы. 24 мая к ним со стряпчим Иваном Петровым был отправлен тайный наказ[157]157
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 13. Л. 58.


[Закрыть]. Вместе с наказом к ним были отправлены «из вестовых отписок и роспросных речей статьи»[158]158
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 13. Л. 67.


[Закрыть]. В сопроводительной грамоте царя указывалось, что «много нового дела показалось от вестовых писем»[159]159
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 13. Л. 72.


[Закрыть]. Письма сообщали информацию прежде всего о положении на Правобережной Украине, где продолжалось восстание. Участники военных действий сообщали, что восстание охватило территорию Уманского, Браславского и Чигиринского полков, казаки которых присоединились к запорожцам во главе с Иваном Серко. К ним присоединились и «забожские черкасы». Польского ставленника Павла Тетерю «держатся толко Чигирин да Белоцерковскои полк», что связано было с тем, что в Чигирине находился польский гарнизон, а у Белой Церкви стоял с коронным войском С. Чарнецкий[160]160
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 13. Л. 73–74, 97–99.


[Закрыть]. Из Чернигова сообщали о выступлении против польской власти «черкас» из Чернобыля, Брагина и Мозыря[161]161
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 13. Л. 86.


[Закрыть]. Все информаторы сообщали, что участники восстания хотят перейти под русскую власть. Ездивший к гетману Левобережной Украины дьяк Евстрат Фролов сообщал, что Брюховецкий перешел Днепр и намерен поставить гарнизоны в Черкассах и Каневе[162]162
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 13. Л. 99.


[Закрыть]. Участвовавший в походе Брюховецкого Вас. Кикин сообщал, что его войска идут к Чигирину[163]163
  Подробнее о восстании на Правобережной Украине весной 1664 г. см.: Яковлева Т. Руïна гетьманщини. Вiд переяславськоï ради – 2 до Андрусiвськоï угоди (1659–1667 рр.). Киïв, 2003. С. 423–425.


[Закрыть].

Ряд сообщений говорил о том, что на Украине татар нет и их появления не ожидают. Хан боится покинуть Крым, опасаясь нападения калмыков, а его сын с Белгородской ордой отослан для участия в войне с императором[164]164
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 13. Л. 74, 81, 93–94, 99.


[Закрыть]. В отправленной великим послам подборке была и отписка воевод Царицына, что калмыки 14 апреля выступили в поход на крымские улусы[165]165
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 13. Л. 82–84.


[Закрыть].

Подборка включала также ряд сообщений о состоянии литовской армии. Армия понесла серьезные потери во время похода Яна Казимира, «а иные, де, за скудостью многие из поляков разъехались», «помирают з голоду для того, что сенатори зборные хлебные запасы розвезли все по себе», и те, кто остались, если не получат жалованья, «из войска хотят разъехатца»[166]166
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 13. Л. 91–92, 109.


[Закрыть]. К отпущенному «полонянику» Евсею Лаврову гетман М. Пац при его отъезде обратился со словами: «Бейте челом великому государю, чтоб Бог дал мир, а они, де, всем войском королевскому величеству били челом, чтоб он с великим государем мирился, как мочно»[167]167
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 13. Л. 110.


[Закрыть]. Наконец, к послам был отправлен еще один документ – грамота царя с предписанием затягивать переговоры до подхода к Смоленску войск во главе с кн. Я. К. Черкасским, которые 14 мая начали движение из Брянска[168]168
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 13. Л. 69–70.


[Закрыть]. В присланных послам бумагах ничего не говорилось о каких-либо масштабных военных акциях на Украине в поддержку развернувшегося там восстания. Как увидим далее, это не было случайностью.

Присланный послам наказ был весь посвящен вопросу об Украине. Послы должны были добиваться того, чтобы «рубеж бы учинить по Днепр». В самом крайнем случае следовало добиваться возвращения земель, утраченных в годы Смуты («Смоленска с 14 городами против прежних наказов»). Далее, однако, предписывалось «здешнеи стороны Днепра о черкасских городех и о Запорожье полским комиссарам говорить всякими мерами и отказать им в том впрямь». Таким образом, следовало твердо добиваться, чтобы Левобережная Украина вошла в состав Русского государства. Что касается Правобережной Украины, то царь и его советники, несмотря на значительные успехи развернувшегося там восстания, готовы были от нее отказаться ради прекращения войны и установления прочного мира.

Вместе с тем царь и его советники понимали, что их отказ от Правобережья не приведет к установлению порядка на этой территории. Если еще в 1662 г. поднимался вопрос о том, что власти Речи Посполитой должны послать войско и установить порядок на землях, от которых Россия отказывается, то теперь под влиянием нового опыта было выработано новое решение украинского вопроса. «О черкасах с обеих сторон, – говорилось в наказе, – говорить и стоять всякими мерами накрепко, что они – люди вольные, и какая то прибыль обоим государствам будет, что их напрасно в Крым отогнать и разорение и война всегдашняя от них принимать»[169]169
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 13. Л. 60.


[Закрыть]. Далее эти общие положения конкретизировались: в мирном договоре должно быть зафиксировано, что на Правобережье следует православных церквей «в костелы и в унею не превращать и черкас не винить ничем и дать воля»[170]170
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 13. Л. 61.


[Закрыть]. Таким образом, трезво оценивая возможности страны, уставшей от тяжелой, продолжавшейся уже 10 лет войны, и проявляя готовность отказаться от борьбы за Правобережье, царь и его советники стремились добиться стабильности в этом важном пограничном регионе с помощью предоставления определенных прав православной церкви и казачеству, что должно было быть зафиксировано в мирном договоре[171]171
  Этот важный аспект почти совсем пропал в изложении этого документа в книге 3. Вуйцика (Traktat andruszowski… S. 165).


[Закрыть]. Аналогичные обязательства в отношении казачества, по-видимому, готова была взять на себя и русская сторона. Великие послы должны были обратить внимание своих партнеров на то, что если этого не будет сделано, казачество, защищая свои права, обратится к крымским татарам. Это предупреждение оказалось пророческим.

Вместе с другими документами гонец Ив. Петров привез и письмо царя А. Л. Ордину-Нащокину с предложением написать ему свои соображения, как «то дело к совершению мира приводить»[172]172
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 13. Л. 130.


[Закрыть]. В своем ответе А. Л. Ордин-Нащокин жаловался, что от «от великих бояр… обнадеживанья в тайных делах не слыхал», но главное, он обратил внимание царя на то, что в присланном наказе ничего не говорилось о возможности заключения союза между Россией и Речью Посполитой. «А не зачав, государь, союзом миру и промысл к делу не пристанет и в порубежных и черкасских договорех овладенья к Великой России никакова не учинить», т. е. без заключения союза осуществить предложенный в этом наказе план решения украинского вопроса – невозможно. Он напоминал царю про свою записку «в тритцати дву статьях докладных в Приказе Тайных дел»[173]173
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 13. Л. 138–139.


[Закрыть].

Обстановка на переговорах, как увидим далее, стала складываться так, что к предложениям младшего члена посольства пришлось отнестись с бо́льшим вниманием, но произошло это не сразу.

Когда имели место уже первые встречи представителей сторон, великие послы получили еще одну грамоту с указанием «сверх тайного наказу» добиваться уступки Полоцка и Динабурга (Борисоглебова), «хотя денег дать немало»[174]174
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 13. Л. 158–159.


[Закрыть]. Очевидно, опираясь на имевшиеся у него благоприятные известия, царь полагал, что на переговорах представители Речи Посполитой пойдут на уступки и по мирному договору удастся получить не только Смоленщину и Левобережную Украину, но и города, лежащие на Западной Двине.

Однако уже само начало переговоров не оправдало эти надежды. Хотя первые встречи были посвящены, главным образом, формальным вопросам[175]175
  См. об этих заседаниях: Wójcik Z. Traktat andruszowski… S. 165–166.


[Закрыть], делегаты Речи Посполитой, следуя королевским указаниям, заняли твердую, неуступчивую позицию, отказываясь, в частности, принять от послов верительные грамоты, так как в них в перечне царских титулов фигурируют земли, входящие в состав Речи Посполитой. Излагая свои впечатления от этих встреч, великие послы писали царю, что «польские комиссары перед прежним горды и стоять упорно». Они даже запрашивали царя, не следует ли прервать переговоры[176]176
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 13. Л. 203–204.


[Закрыть]. Отвозивший эту отписку Ю. Никифоров повез к царю и письмо кн. Ю. А. Долгорукого. Князь также писал, что комиссары «безмерно горды», «а в разговорех начинают и кончают Поляновским договором». Положение могли бы изменить активные военные действия. Войску во главе с Я. К. Черкасским следовало бы, «не испуская лета, Днепр переитить меж Могилева и Быхова… и тем литовское войско пожать, а комисаров понизить». Действовать следовало быстро, чтобы нанести поражение литовской армии до того, как к ней придут на помощь польские войска и татары[177]177
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 13. Л. 208–212.


[Закрыть]. Сходные советы давал в разговорах с Ю. Никифоровым А. Л. Ордин-Нащокин. Он предлагал развернуть военные действия «по Двине реке», «и Литве то страшно будет», так как «жены, и дома, и дети их около Двины»[178]178
  См. текст под заголовком «Думный дворянин Офонасей Лаврентьевич в разговорех говорил» (там же. Л. 216–217).


[Закрыть].

18 июня царь принял решение переговоров не прерывать, но одновременно начать активные военные действия[179]179
  См. его «милостивое слово» Ю. А. Долгорукому и грамоту послам (там же. Л. 241–248).


[Закрыть]. Одновременно он известил послов, что Я. К. Черкасскому послан приказ «идти к Орше» и «чинить промысл»[180]180
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 13. Л. 249–251.


[Закрыть]. В инструкциях, посланных главнокомандующему, ему предписывалось, чтобы он «на королевские люди наступал строем и обозом», так как «всегда за таким промыслом войне конец бывает». Он должен действовать, «не испустя нынешнего летнего времени», и начать военные действия против литовской армии во главе с М. Пацем, следуя указаниям великих послов. Одновременно к И. А. Хованскому в Полоцк будут посланы подкрепления. Он должен перейти Двину и «у гетмана Паца стоянье измешать», «литовскому и жмуцкому войску собратца не дать»[181]181
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 13. Л. 261–271.


[Закрыть]. Таким образом, царь принял советы и Ю. А. Долгорукого, и А. Л. Ордина-Нащокина.

По-видимому, первоначально, когда Я. К. Черкасский, один из виднейших представителей знати и близкий родственник царской семьи, был назначен командующим, речь шла о демонстрации силы, и важен был ранг командующего. Но дело стало обстоять иначе, когда от командующего потребовались активные военные действия. Неслучайно инструкции заканчивались настойчивым пожеланием, чтобы он действовал не так, «как было нынешнее зимы», когда «за непоспешеньем» он упустил отступавшую армию Яна Казимира[182]182
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 13. Л. 272.


[Закрыть]. Тогда же царь отправил Ю. А. Долгорукому особое письмо, в котором сообщалось, что если командующий «впред учнет делать так ж», то Ю. А. Долгорукий будет назначен на его место[183]183
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 13. Л. 276. Это доверительное письмо, посланное тайно, сопровождалось пометой: «А думному дворянину Афанасью Лаврентьевичу про сю статью сказать ж».


[Закрыть].

Обстановка для ведения военных действий складывалась благоприятная. Попавший в плен в начале июня офицер литовской армии, француз, сообщил, что войск из Польши в Великом княжестве Литовском нет, с королем в Вильно находится только отряд «надворной пехоты». «А заплаты, де, желнырем никакой не дают, и за то, де, они, желныре, приходили к королю с шумом большим»[184]184
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 15. Л. 195–199.


[Закрыть]. Полученные от него сведения великие послы переслали Черкасскому[185]185
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 15. Л. 212.


[Закрыть]. Тогда же важные сведения он получил от гетмана Брюховецкого. Гетман сообщал 9 июня из Канева, что Канев, Умань, Браслав, Кальник, а также Овруч, Чернобыль, Мозырь подчинились его власти. С. Чарнецкий, – писал он, – пытается подавить восстание на территории Корсунского полка[186]186
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 16. Л. 13–14.


[Закрыть]. Из этого следовало, что в ближайшее время можно не опасаться прихода польских войск с Украины на помощь литовской армии. 18 июня в посольской канцелярии записали «речи» попа Варлама Дорофеева из Виленского Духова монастыря. Он сообщил, что в Великом княжестве Литовском войск мало «и те нужны и голодны» и «заплаты, де, никому не дают». В Литве узнали о движении войск Я. К. Черкасского, «и от тех, де, войск они страшатца»[187]187
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 13. Л. 282–283.


[Закрыть].

В целом эти сообщения отвечали действительности. На территории Великого княжества Литовского не было крупных военных соединений, кроме армии Паца, стоявшей в Шклове. Обеспокоенные комиссары срочно просили короля о помощи[188]188
  Wójcik Z. Traktat andruszowski… S. 176–177.


[Закрыть]. Следуя указаниям царя, великие послы побуждали Я. К. Черкасского скорее начать военные действия, рекомендуя предпринять нападение «к Чаусам и под Мстиславль, и под Кричев, и к Быхову, и под Могилев»[189]189
  См. отписки послов Я. К. Черкасскому от 21 и 24 июня (РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 13. Л. 332–336).


[Закрыть]. К Черкасскому царь прислал в конце июня подьячего приказа Тайных дел Федора Казанца, чтобы побудить его к решительным действиям[190]190
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 14. Л. 70–71.


[Закрыть]. После приезда посланца 30 июня Я. К. Черкасский выступил в поход, но при этом, как сообщал Казанец, «говорил с опасеньем, чтоб, де, вступив в дальние места от Смоленска, от литовских людей упадок не учинился»[191]191
  См. отписку Ф. Казанца царю (там же. Л. 81–82).


[Закрыть]. Уже эти слова показывали, что опасения, высказанные царем в инструкциях главнокомандующему, были не беспочвенными. 5 июля он сообщил великим послам, что идти походом к Чаусам нет смысла, так как там все места запустели от войны «и воевать некого», а на те места, где он мог бы предпринять нападения, распространяется действие временного перемирия между делегациями[192]192
  См. об этом в отписке послов Я. К. Черкасскому (РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 16. Л. 28).


[Закрыть].

Пока великие послы и царь побуждали Черкасского к активным действиям, А. Л. Ордин-Нащокин пытался убедить царя в правильности своих взглядов. Одновременно он жаловался на руководителей посольства. «А твои, великий государь, послы, – писал он в Приказ тайных дел, – союзным миром и помощию общею мир становить с комиссары, чему бы они склонны были и поступны к миру, и слышать от меня, холопа твоего, не хотят»[193]193
  См. об этом в отписке послов Я. К. Черкасскому (РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 13. Л. 206.


[Закрыть]. Иногда из этих слов делают вывод, что главы посольства были противниками внешнеполитического курса, предложенного дипломатом[194]194
  Галактионов И. В. Из истории русско-польского сближения в 50–60-х годах XVII века (Андрусовское перемирие 1667 года). Саратов, 1960. С. 83.


[Закрыть]. Однако из его последующих слов, что послы, не желая обсуждать его предложения, говорят, что «в дело то не поставлено», ясно следует, что великие послы отказывались обсуждать его предложения, так как о них ничего не говорилось в посольских наказах. Как будто одобрив предложения политика, царь не сделал ничего для их осуществления. Афанасий Лаврентьевич, однако, не сдавался и использовал приезд в посольскую резиденцию царского посланца Ю. Никифорова, чтобы передать ему новые соображения об условиях русско-польского соглашения.

Русские власти и в середине XVII в., и ранее жестко придерживались принципа, что владеть землями на русской территории могут только русские подданные. Ради достижения мира А. Л. Ордин-Нащокин готов был от этого принципа отступить. Уже в записке, поданной в 1663 г. канцлеру К. Пацу, он полагал, что при заключении мира и союза между Россией и Речью Посполитой магнатам и шляхте могли бы быть возвращены их владения на землях, отошедших к Русскому государству[195]195
  Галактионов И. В. Из истории… С. 85.


[Закрыть]. В записке, поданной царю, об этом не говорилось, но в разговорах с Ю. Никифоровым он снова вернулся к этому вопросу. Он предлагал, чтобы достичь мира, обратиться к бежавшей от русского наступления в 1654–1655 гг. шляхте с обещанием вернуть им старые владения «и с судом и управою, как у них наперед сего бывало»[196]196
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 13. Л. 215.


[Закрыть]. Правда, на такой шаг, по его мнению, можно пойти лишь в том случае, если между государствами будет заключен не только мир, но и союз. Иначе, – утверждал он, – «дела в конец, как себе надобно, не привесть». Следовало также обещать денежное жалованье литовскому войску и дать такое же жалованье одному из членов польско-литовской делегации, референдарю литовскому Киприану Павлу Бжостовскому, т. к. «Литва ему во всем верят и любят ево»[197]197
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 13. Л. 215–216.


[Закрыть].

Пока великие послы и царь побуждали Я. К. Черкасского к активности, на переговорах стороны перешли к обсуждению условий мира[198]198
  Подробная характеристика этого этапа переговоров: Wójcik Z. Traktat andruszowski… S. 170 in.


[Закрыть]. Стремясь скорее заключить мир и положить конец войне, русская сторона, сталкиваясь с сильным сопротивлением представителей Речи Посполитой, проявила готовность пойти на серьезные уступки. Русские великие послы соглашались уступить Полоцк и Витебск, а также польскую Ливонию с Динабургом. Как верно отметил 3. Вуйцик, это были те условия, на которых позднее было заключено перемирие в Андрусове[199]199
  Wójcik Z. Traktat andruszowski… S. 174.


[Закрыть]. Однако польско-литовская сторона эти условия не приняла. К этому времени комиссары получили от короля инструкции, предписывавшие им совсем иную линию поведения. Инструкции эти, как показал 3. Вуйцик, были составлены в Вильно при участии ближайших советников короля. Назначенные сеймом представители в выработке этого документа не участвовали[200]200
  Wójcik Z. Traktat andruszowski… S. 168.


[Закрыть]. Инструкция предписывала требовать возвращения Речи Посполитой всех земель, занятых русскими войсками в 1654–1655 гг., и Левобережной Украины. Кроме того, следует требовать возмещения в 10 млн. злотых за нанесенный Речи Посполитой ущерб. Никаких денежных выплат за уступку каких-либо территорий принимать не следовало. Комментируя эти условия мира, З. Вуйцик справедливо отметил, что «твердая и неуступчивая позиция польских представителей в Дуровичах не имела никакой опоры в реальной почве»[201]201
  Wójcik Z. Traktat andruszowski… S. 196.


[Закрыть]. Действительно, соотношение сил сторон было не таково, чтобы можно было бы рассчитывать заставить русскую сторону согласиться на такие условия мира. Почему же Ян Казимир и его советники их выдвинули?

В этой связи заслуживают внимания некоторые особенности документа. Так, в нем предписывалось, с использованием разных аргументов, чтобы комиссары ни в коем случае не заключали перемирия, а заканчивался он словами, что в случае безуспешного окончания переговоров король, собрав войска, снова сумеет взять верх над неприятелем[202]202
  Wójcik Z. Traktat andruszowski… S. 169.


[Закрыть]. Эта специфика документа позволяет предположить, что королевский двор, от которого инструкция исходила, не был заинтересован в успешном завершении мирных переговоров и связывал свои планы на будущее с новой военной кампанией, которая позволила бы продиктовать побежденному свои условия. Эта победа повысила бы престиж королевской власти и позволила бы королевской паре осуществить свои планы, связанные с передачей польского трона французскому принцу. Такой кампании должна была предшествовать расправа с вождем оппозиции этим планам – великим маршалком и польским гетманом коронным Е. Любомирским, который вместе со своими сторонниками не принял участия в походе на Россию[203]203
  Сообщение о конфликте королевской пары и Любомирского имеется в одной из отписок «великих послов». Здесь читаем, что Любомирский собрал войско и «кормил» его солдат в своих «маетностях», чтобы, опираясь на это войско, помешать вступлению Конде на польский трон (РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 14. Л. 74).


[Закрыть].

Каковы бы ни были истинные настроения комиссаров[204]204
  Один из них, Е. Глебович, говорил гонцу Афанасию Безлову, приезжавшему для обмена пленными, что «они с Московского государства народом в ближнем соседстве и чюдь не одной веры, а чтоб, де, Бог милостию своею случил их воедино, а от Коруни, де, Польские они отлучены и как будто не одново государства люди» (РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 16. Л. 70).


[Закрыть], на переговорах они строго следовали инструкциям, в резкой форме отвергнув все русские условия. Предложенные ими условия были совершенно неприемлемы для русской стороны. Тем самым мирные переговоры зашли в тупик.

Следует отметить, что какими-либо реальными средствами давления на русских представителей комиссары не располагали и пытались восполнить этот недостаток ссылками на опасности, угрожающие России в будущем, если мир не будет заключен. Так, на беседе, состоявшейся 20 июня, К. П. Бжостовский «доверительно» сообщил А. Л. Ордину-Нащокину, что восстание на Украине почти подавлено и С. Чарнецкий ждет хана с ордой, чтобы идти в поход на русские земли, а в Польше находится шведский посол, который призывает, чтобы поляки «посольство высоко держали и свое мстили», и предлагает «польские и литовские войска случить с свейскими войски». Если переговоры закончатся безрезультатно, – предостерегал он своего собеседника, – то придется «на нынешнем сейме крепость учинить с ханом и шведом»[205]205
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 13. Л. 291, 293.


[Закрыть]. На переговорах комиссары заявляли, что на Украине Серко и Брюховецкий потерпели поражение[206]206
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 13. Л. 161–162.


[Закрыть] и что Чарнецкого с Украины гетманы «в соединенье ждут вскоре»[207]207
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 16. Л. 1.


[Закрыть]. Русскому гонцу П. Долгову, ездившему к комиссарам в начале июля, сообщили, что навстречу C. Чарнецкому, который идет на север через Полесье с коронным войском и ордой, послан «валентарского войска полковник Буганской»[208]208
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 16. Л. 38.


[Закрыть]. Комиссары пытались использовать в своих интересах и сообщения «курантов». Так, они передали послам «куранты», в которых сообщалось, что король шведский потребовал со своих подданных «великих податей» и что здесь «против Москвы надеютца новой войны»[209]209
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 16. Л. 226.


[Закрыть].

Сообщения о положении на Украине были по бо́льшей части обычной дезинформацией. Великие послы располагали своими источниками информации, рисовавшими положение дел в существенно ином виде[210]210
  Помимо тех источников, о которых речь уже шла в предшествующем изложении, следует отметить, что 22 июня к ним были присланы выписки из донесений воевод городов Левобережной Украины «о гетмане Иване Брюховецком и о кошевом о Иване Серке и Чернецком» (РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 13. Л. 328).


[Закрыть].

Хотя С. Чарнецкий добился определенных успехов, сумел остановить у Канева войска Брюховецкого и занять Корсунь, до подавления восстания было еще далеко. Коронная армия завязла под Ставищами, осада которых продолжалась несколько месяцев[211]211
  О положении на Правобережной Украине летом 1664 г. см.: Руïна гетьманщини… C. 427–429.


[Закрыть].

Послам было также известно, что связанные с Любомирским солдаты и офицеры коронной армии «короля ни в чем не слушают и на помочь они и нихто ис корунного войска нынешнего лета не будут»[212]212
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 14. Л. 74.


[Закрыть].

Однако что касается Швеции, то сообщения К. П. Бжостовского отвечали действительности. Весной 1664 г. в Польшу выехало шведское посольство во главе с Пальбицким для переговоров о союзе против России[213]213
  Fahlborg B. Op. cit. S. 338.


[Закрыть]. В мае М. Пальбицкий прибыл в Варшаву, а в августе был подготовлен проект союзного договора, одно из условий которого предусматривало участие 20-тысячной шведской армии в войне с Россией[214]214
  Wójcik Z. Traktat andruszowski… S. 191; Urkunden und Aktenstüke zur Geschichte des Kurfürsten Friedrich Wilhelm von Brandenburg. T. IX. Berlin, 1877. S. 192.


[Закрыть]. Надежды на союз со Швецией были одним из факторов, побуждавших Яна Казимира и его окружение вести войну до победного конца. Вместе с тем эти сообщения ставили перед царем и его советниками новую важную задачу: какие шаги следует предпринять, чтобы не допустить заключения союза между Речью Посполитой и Швецией.

Когда переговоры, как уже отмечалось, зашли в тупик, стороны договорились прервать их на срок с 10 июня по 1 августа, чтобы послы и комиссары могли запросить у своих правительств новые инструкции[215]215
  Wójcik Z. Traktat andruszowski… S. 191.


[Закрыть]. В указаниях, полученных комиссарами от Яна Казимира, не было ничего нового. Король только предлагал после неудачного окончания переговоров договориться о их возобновлении в будущем, когда королевское войско одержит победу над неприятелем[216]216
  Wójcik Z. Traktat andruszowski… S. 180.


[Закрыть]. Иначе обстояло дело на русской стороне.

За новыми инструкциями в Москву был послан А. Л. Ордин-Нащокин. К 21 июля были подготовлены новые инструкции и ряд других важных документов. Дополнительные указания содержались в грамоте, отправленной послам 3 августа. В указаниях царя подчеркивалась его заинтересованность в заключении мира. В ст. 7 этого документа подчеркивалось, что «ближние наши бояре и окольничие приговорили, чтоб вам (т. е. послам. – Б. Ф.)… к совершению мира привесть всяким промыслом»[217]217
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 14. Л. 172.


[Закрыть]. Эта заинтересованность, однако, не означала готовности царя идти на новые уступки. Наоборот, условия соглашения стали в какой-то мере более жесткими. Ради заключения мира царь теперь соглашался уступить только Полоцк и Витебск[218]218
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 14. Л. 172–174.


[Закрыть], а о Динабурге речи не было. В особой грамоте от 21 июля великим послам предписывалось «стоять накрепко, чтоб Динаборок с пригороды укрепить за нами и… сулить за тот город с пригороды казны сколько доведетца»[219]219
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 14. Л. 179.


[Закрыть]. Очевидно, А. Л. Ордин-Нащокин сумел убедить царя в том, как важно русской власти иметь в своих руках опорный пункт на торговом пути по Западной Двине. Что касается «черкасских городов», то идти здесь на какие-либо новые уступки царь совсем не собирался. В грамоте от 3 августа он специально сообщал послам, что под Ставищами армия Чарнецкого понесла серьезные потери «и Маховского Серко с калмыки побили». Чарнецкий начал отступать в Польшу, «а татар при нем никово нет», поэтому следует, чтобы послы «в поступке о черкаских городех тое стороны Днепра говорили с великим рассмотрением»[220]220
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 14. Л. 213.


[Закрыть], т. е. царь и его советники не исключали того, что, может быть, удастся удержать под русской властью и какую-то часть Правобережной Украины. Как видно из разных документов, отправленных послам, наблюдая за благоприятно складывавшимся положением на Правобережье, русские политики предвидели возникновение перед ними новой проблемы. Они задумывались над вопросом, как избежать последствий острого недовольства украинского общества тем, что по заключенному соглашению часть украинских земель останется в составе Речи Посполитой. Неслучайно в грамоте от 3 августа послам предписывалось следить за тем, чтобы до проведения условий будущего мирного договора в жизнь «на Украину преже не дали вести, а на Украине над нашими… людми черкасы какова дурна не учинили», чтобы «из-за Днепра ис тех городов наших ратных людей вывесть заранее»[221]221
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 14. Л. 215–216.


[Закрыть].

Если по вопросу о границах русская позиция в определенной мере ужесточилась, то в других отношениях налицо были серьезные перемены. Так, в указаниях послам подчеркивалось, что они при решении вопроса о судьбе «черкасских городов» должны стремиться «к обороне от хана крымского и от ево войны к защите», чтобы «от хана крымского войны впредь было безстрашно и непорушимо»[222]222
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 14. Л. 172–174.


[Закрыть]. Эти формулировки дают основание предполагать, что мирный договор в представлении царя Алексея должен был сопровождаться соглашением о совместных действиях обоих государств против Крыма. Особо важно, что в этих указаниях специально упоминались «о союзе статьи», отправленные великим послам с А. Л. Ординым-Нащокиным[223]223
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 14. Л. 172.


[Закрыть]. В этих статьях есть все основания видеть записку «О миру Великой Росии с Полшею», копия которой и сохранилась среди материалов переговоров в Дуровичах. Очевидно, и трудности, возникшие в ходе переговоров, и беседы с приехавшим в Москву советником побудили царя обратиться к практическому осуществлению предложенных им планов[224]224
  Так правильно предполагал не знавший этих материалов З. Вуйцик.


[Закрыть].

Царь не избегал и других способов достижения цели. В особой грамоте, адресованной А. Л. Ордину-Нащокину и думному дьяку Алмазу Иванову, он предписывал «корунных комисаров скупать всячески, чтоб они к миру были склонны»[225]225
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 14. Л. 179.


[Закрыть]. Одновременно с составлением инструкций великим послам 21 июля было принято и другое важное решение. Я. К. Черкасский был смещен с поста командующего[226]226
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 14. Л. 180.


[Закрыть]. На его место был назначен Ю. А. Долгорукий, которого царь благодарил за то, что тот во время переговоров «стоял упорно свыше всех товарищев своих»[227]227
  Об этом сообщил царю А. Л. Ордин-Нащокин, и это показывает, что, вопреки распространенному мнению, отношения этих двух государственных деятелей не были враждебными.


[Закрыть]. Одновременно он предписывал «одниконечно видетца» с А. Л. Ордин-Нащокиным для получения от царя указаний[228]228
  Текст грамоты Ю. А. Долгорукому от 21 июля см.: РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 13. Л. 175.


[Закрыть], касавшихся, как ясно из последующего, развертывания активных военных действий. Таким образом, по отношению к комиссарам Речи Посполитой следовало использовать и пряник (предложение союза), и кнут (военная угроза).

Чтобы воздействовать на противника, русская сторона на этом этапе переговоров также прибегла, по-видимому, к дезинформации. Распространились слухи, которые зафиксировал в своем дневнике один из комиссаров, Я. А. Храповицкий, что Я. К. Черкасский поехал встречать в Смоленске царя, для которого в городе готовят двор, а Алексей Михайлович уже выступил из Москвы со всем своим войском[229]229
  Chrapowicki J. А. Diariusz. Cz. 1 (lata 1656–1664) / Орг. Т. Wasilewski. Warszawa, 1978. S. 510, 511.


[Закрыть].

В своей грамоте царь запрашивал послов, не следовало ли бы ему выехать из Москвы в Вязьму[230]230
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 14. Л. 203.


[Закрыть], очевидно, чтобы придать этим слухам большее правдоподобие.

К осуществлению «мирной» части этого плана «великие послы» приступили, направив комиссарам записку с вопросом, какого они хотят мира: перемирия, обычного мирного соглашения или мирного соглашения и союза, чтобы «с соседями своими мир общей иметь, чтоб всякие изобильные вещи в государствах наших от всех сторон множились и вечно пожитки были»[231]231
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 14. Л. 242–244; Wójcik Z. Traktat andruszowski… S. 182.


[Закрыть]. Так на повестку дня переговоров был вынесен вопрос о заключении между государствами не только мира, но и союза.

Более подробно положения русской стороны были изложены в записке, переданной комиссарам 13 августа[232]232
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 14. Л. 252–255; Wójcik Z. Traktat andruszowski… S. 183–184.


[Закрыть]. Записка предусматривала три возможных варианта мирного соглашения. В случае заключения перемирия на 20 лет за царем должны остаться все территории, реально находящиеся под его властью. В случае заключения просто «вечного мира» царь соглашался уступить Речи Посполитой Полоцк, Витебск и польскую Ливонию, а за ним оставалась Смоленщина и «казацкой Украины по Днепр все городы». В случае заключения не только мира, но и союза, предусматривавшего совместные военные действия против наступающих «посторонних войск», к России должны были отойти Смоленщина, Левобережная Украина и польская Ливония с Динабургом.

В записке подробно аргументировалась необходимость таких уступок со стороны Речи Посполитой, связанных именно с заключением союза. Так, отошедшая к России «казацкая Украина по Днепр» должна была служить «ко обороне… обоим союзным государствам от татар, к надежной заступе и помочи от войск московских». Таким образом, союз должен был быть соглашением о совместной защите украинских земель от набегов крымских татар (это показывает, что предложенное выше объяснение указаний царя великим послам является правильным).