Текст книги "Внешнеполитическая программа А. Л. Ордина-Нащокина и попытки ее осуществления"

Во всех этих случаях речь шла о возможном посредничестве государств, которые в Москве традиционно в условиях начала 60-х гг. рассматривали как дружественные. Однако наряду с этим обсуждался вопрос и о посредничестве Швеции, поднятый по инициативе шведской стороны. Власти Швеции были обеспокоены приездом в Москву и посреднической инициативой австрийских дипломатов, пытались ей воспрепятствовать. Б. Горну, направленному в Москву осенью 1661 г. для ратификации Кардиского договора, было поручено предложить советникам царя шведское посредничество. Посол должен был заверить, что на шведское посредничество представители Речи Посполитой согласятся. Одновременно он должен был советовать не принимать посредничества Австрии и предостерегать против планов возведения на польский трон члена Австрийского Дома, что сделает Польско-Литовское государство опасным соседом и для Речи Посполитой, и для Швеции[322]322
  Форстен Г. В. Сношения Швеции с Россией во второй половине XVII в. (1648–1700) // Журнал Министерства Народного Просвещения. 1898. Май. С. 83–84.


[Закрыть].

Тем самым вопрос о посредничестве стал как бы выражением борьбы за влияние на Россию со стороны главных держав, боровшихся за европейскую гегемонию, где Швеция выступала как представитель интересов профранцузского лагеря.

К исполнению поставленной перед ним задачи Б. Горн приступил на встрече с советниками царя – А. Н. Трубецким, Ю. А. Долгоруким и Б. М. Хитрово 28 февраля 1662 г. Он не только заявил о том, что король шведский желал бы выступить посредником на русско-польских мирных переговорах. Б. Горн заверил русских представителей, что Ян Казимир согласен на шведское посредничество, о чем он говорил шведскому послу Стену Бьельке, приезжавшему для ратификации Оливского договора.

При этом он подчеркивал, что Ян Казимир желает, чтобы шведский король «в том посредстве был один», так как другие государи хотят быть посредниками не потому, что желают установления мира, «а для своих вымышленных прихотей»[323]323
  РГАДА. Ф. 96 (Сношения России со Швецией). Кн. 60. Л. 187–190.


[Закрыть]. Однако когда у него прямо спросили, каких государей он имеет в виду, Б. Горн не ответил[324]324
  РГАДА. Ф. 96 (Сношения России со Швецией). Кн. 60. Л. 190 об.–191.


[Закрыть]. На открытое выступление против Австрии он не решился. Ответ на шведское предложение был дан на встрече, состоявшейся 6 марта. Послу сообщили, что Алексей Михайлович «доброхотный совет принимает в любовь», но с польской стороны уже состоялась договоренность, что начинающиеся мирные переговоры будут идти без участия посредников. Если на переговорах стороны не смогут прийти к согласию, то царь, как очень неопределенно было сказано, шведскому королю «о том отпишет»[325]325
  РГАДА. Ф. 96 (Сношения России со Швецией). Кн. 60. Л. 198–198 об.


[Закрыть].

Если учесть, что в это самое время живо обсуждался вопрос об участии в переговорах австрийских послов, то ясно, что предложение шведского посредничества русскую сторону не заинтересовало. Не без основания такое посредничество могло вызывать у русских политиков опасения.

Однако предложение о шведском посредничестве не было отклонено безоговорочно: над ним продолжали размышлять. При подготовке в конце 1662 г. посольства А. Л. Ордина-Нащокина послу наряду с прочим было поручено выяснить, как отнеслись бы власти Речи Посполитой к шведскому посредничеству[326]326
  РГАДА. Ф. 79. 1662 г. № 27. Л. 60–61.


[Закрыть]. К сожалению, статейный список посольства утрачен, и мы не знаем, как он выполнил это поручение и как реагировали на предложение шведского посредничества власти Речи Посполитой.

Вопрос о посредниках снова стал актуальным после безрезультатного окончания переговоров 1664 г. в Дуровичах. Уже во время переговоров А. Л. Ордин-Нащокин обращал внимание царя на то, что без участия посредников не удастся добиться успеха. «И без тех, государь, дву статей либо союзом, либо посредством мир… к прибыли не будет»[327]327
  РГАДА. Ф. 79. 1664 г. № 13. Л. 206.


[Закрыть]. Так как предложение о союзе комиссары резко отклонили, то оставалось искать содействия посредников.

Вопрос о посредниках на переговорах должен был быть предложен на обсуждение властей Речи Посполитой дьяком Григ. Богдановым, отправленным в эту страну в феврале 1665 г. Речь шла об официальном приглашении посредников на мирные переговоры, которые должны были возобновиться летом 1665 г. Иначе, – должен был доказывать посол в Варшаве, – «спорных статей между ними успокоить будет некому». Позиция русского правительства к этому времени определилась. Поступившие сведения о связях «военной партии» с Францией способствовали тому, что кандидатура Людовика XIV в числе желательных для русской стороны посредников не фигурировала. В качестве посредников на переговорах в наказе Г. Богданову фигурировали император и датский король. При этом Алексей Михайлович соглашался и на участие в переговорах посредников, которые предложит другая сторона, без каких-либо ограничений. Первоначально в черновике инструкции было указано «опричь папиных послов», но затем эти слова были зачеркнуты[328]328
  РГАДА. Ф. 79. 1665 г. № 4. Л. 67–69.


[Закрыть].

Одновременно с посылкой Г. Богданова в Варшаву была предпринята попытка побудить к действиям самих возможных посредников. 16 февраля 1665 г. с такой миссией из Москвы был отправлен П. Марселис. Он должен был посетить Австрию, Данию и Бранденбург[329]329
  См. текст наказа П. Марселису: Памятники… Т. IV. Стб. 537 и сл.


[Закрыть]. Как предлог для обращения было использовано то обстоятельство, что на переговорах в Дуровичах комиссары – представители Речи Посполитой не отклонили предложения о посредничестве и обещали «то богоугодное дело на сейме известити». Поэтому Алексей Михайлович просил императора Леопольда I и Фредерика III «миротворением вечной мир учинить и война успокоить»[330]330
  См. текст грамоты Фредерику II от 14 февраля 1665 г. (РИБ. Т. XVI. № 165. Стб. 839–846) и наказ П. Марселису (Памятники… Т. IV. Стб. 538 и сл.).


[Закрыть]. У императора П. Марселис должен был добиваться, чтобы тот «неотложно… своих великих и полномочных послов для того богоугодного дела в посредство слал»[331]331
  См. текст грамоты Фредерику II от 14 февраля 1665 г. (РИБ. Т. XVI. № 165. Стб. 839–846) и наказ П. Марселису (Памятники… Т. IV. Стб. 538.


[Закрыть]. Курфюрста, учитывая особенности его положения, следовало просить лишь о содействии мирным переговорам («приводя к миру… дружную свою соседственную любовь к помочному делу показал»)[332]332
  См. текст грамоты Фредерику II от 14 февраля 1665 г. (РИБ. Т. XVI. № 165. Стб. 539–540.


[Закрыть]. Весну 1665 г. П. Марселис провел в Бранденбурге[333]333
  Форстен Г. В. К внешней политике курфюрста Фридриха Вильгельма бранденбургского // Журнал Министерства Народного Просвещения. 1900. Июль. С. 32–33.


[Закрыть], в июне находился в Вене[334]334
  Ответная грамота императора датирована 10 июня н. ст. (Памятники… Т. IV. Стб. 551).


[Закрыть], а завершил свою миссию в Копенгагене в начале осени 1665 г.[335]335
  Ответная грамота Фредерика III датирована 5 сентября 1665 г. (Щербачев Ю. Н. Датский архив. Материалы к истории древней России, хранящиеся в Копенгагене (1326–1690 гг.) // Чтения Общества истории и древностей российских. 1893. Кн. I. С. 254. № 943).


[Закрыть]

В то время как П. Марселис весной – летом 1665 г. вел в разных европейских столицах переговоры о посредничестве, Григ. Богданов в Варшаве вел переговоры на ту же тему с королем и сенаторами. Переговоры о посредниках проходили в неблагоприятной для русских предложений ситуации, так как еще до их начала рада сената приняла решение не соглашаться на участие посредников[336]336
  Wójcik Z. Traktat andruszowski… S. 198.


[Закрыть]. На переговорах в мае – июне 1665 г. Г. Богданов, следуя своим инструкциям, упорно настаивал на том, что мирным переговорам должна предшествовать договоренность о том, какие посредники будут в них участвовать, так как иначе «кроме споров дела никакова не чаять» и «на съезд посылать будет ненадежно»[337]337
  РГАДА. Ф. 79. 1665 г. № 4. Л. 44, 48.


[Закрыть]. Не решаясь прямо выступить против участия посредников или высказаться отрицательно о кандидатах, предлагаемых русской стороной, сенаторы прибегали к разным маневрам, чтобы отклонить русские предложения. Так, в качестве посредников с польской стороны были предложены папа и французский король. Очевидно, полагали, что такие кандидаты будут для русской стороны неприемлемы, но Г. Богданов, следуя наказу, ответил согласием[338]338
  РГАДА. Ф. 79. 1665 г. № 4. Л. 79–80; Wójcik Z. Traktat andruszowski… S. 199.


[Закрыть]. Заслуживает внимания в этой связи важный эпизод, не нашедший отражения в текстах официальных писем, которыми обменивались Богданов и сенаторы[339]339
  На них опирается описание переговоров в исследовании З. Вуйцика.


[Закрыть]. 1 июня 1665 г. дьяка посетил один из приближенных коронного канцлера М. Пражмовского, Александр Гоишевский, познакомившийся с ним во время пребывания в русском плену, и «тайным обычаем» объяснял ему, что король и сенаторы не согласятся на посредничество императора, так как он, по их убеждению, будет мешать успеху мирных переговоров[340]340
  РГАДА. Ф. 79. 1665 г. № 4. Л. 82–83.


[Закрыть]. В этом небольшом эпизоде очень показательно отразились те перемены в сфере международных отношений, о которых уже шла речь. Речь Посполитая переставала быть единственным союзником Австрии на востоке Европы и более не ориентировалась на тесный союз с этим государством. Эти обстоятельства способствовали начинавшемуся русско-австрийскому сближению.

Главный аргумент сенаторов состоял в том, что поиски посредников потребуют много времени и усилий и это будет способствовать затягиванию мирных переговоров[341]341
  Wójcik Z. Traktat andruszowski… S. 198.


[Закрыть]. В итоге русское предложение о том, что выбор посредников и договоренность с ними должны предшествовать началу переговоров, не было принято, но вопрос об участии посредников не был снят с повестки дня, вопрос о выборе посредников и их участии в переговорах о заключении вечного мира должен был стать предметом обсуждения между комиссарами и «великими послами»[342]342
  См. текст ответа Г. Богданову: РГАДА. Ф. 79. 1665 г. № 4. Л. 65 и сл.


[Закрыть].

Сохранилось мало данных о переговорах, которые вел П. Марселис. Так, известно, что наместнику курфюрста в Восточной Пруссии Богуславу Радзивиллу он говорил, что царь желает заключить не перемирие с Речью Посполитой, а «вечный мир» и союз против Крыма и Османской империи – «врагов христианства»[343]343
  Форстен Г. В. К внешней политике… С. 32.


[Закрыть]. 25 апреля Марселис, находившийся во владениях курфюрста «инкогнито», получил у Фридриха Вильгельма тайную аудиенцию[344]344
  Urkunden und Aktenstücke… T. XIX. Berlin, 1906. S. 253.


[Закрыть]. Курфюрст, стремившийся сохранить мирные и дружественные отношения с Россией, обещал убеждать короля и сенаторов, чтобы они «о мирных переговорах порадели и посилков татарских… впредь лишались»[345]345
  См. перевод грамоты курфюрста от 24 апреля 1665 г.: РГАДА. Ф. 74. 1665 г. № 1. Л. 4–5.


[Закрыть]. В своей грамоте он также сообщал, что «Петру Марселису мы высокую честь, вежство и милость показали»[346]346
  РГАДА. Ф. 74. 1665 г. № 1. Л. 5.


[Закрыть]. Это соответствовало истине[347]347
  Бранденбургский резидент в Швеции сообщал курфюрсту, что здесь обратили внимание на то, что П. Марселис «in Berlin mit grosser Freundschaft empfangen sei» (Urkunden und Aktenstücke… T. IX. Berlin, 1879. S. 803).


[Закрыть]. Хуже обстояло дело с содействием курфюрста успеху мирных переговоров. В действительности всё ограничилось тем, что Фридрих Вильгельм переслал Яну Казимиру копию царской грамоты[348]348
  Urkunden und Aktenstücke… T. XIX. S. 254.


[Закрыть]. Впрочем, многого курфюрст и так сделать не мог. К весне 1665 г. его отношения с Яном Казимиром и его окружением стали весьма прохладными, так как в Варшаве не без оснований подозревали, что курфюрст поддерживает тайные контакты с главой оппозиции королевским планам Е. Любомирским[349]349
  Nagielski M. Rokosz Jerzego Lubomirskiego w 1665 roku. Warszawa, 1994. S. 49–50, 59–60.


[Закрыть].

9 мая П. Марселис поехал из Берлина через Дрезден в Вену[350]350
  Urkunden und Aktenstücke… T. XIX. S. 255.


[Закрыть]. Здесь ответ на русские предложения был вполне благожелательным. В ответе советников императора на русские предложения говорилось, что австрийские дипломаты готовы участвовать в мирных переговорах, если Ян Казимир «цесарское посредство примет». Император поручил Августину Майербергу, ставшему к этому времени австрийским резидентом в Варшаве, выяснить это[351]351
  ПДС. Т. IV. Стб. 555–556.


[Закрыть]. В условиях, когда император предоставил Любомирскому приют во Вроцлаве и выделил ему средства для набора армии, чтобы сражаться с королем и его сторонниками, – было еще меньше оснований, чем в 1661 г., что Ян Казимир согласится на австрийское посредничество. О его реакции ко времени возвращения Марселиса уже знали от Г. Богданова.

П. Марселис располагал хорошими связями в Дании[352]352
  В предшествующие годы Фредерик III неоднократно просил, чтобы Марселису вернули отобранные у него заводы (Щербачев Ю. Н. Датский архив… С. 251. № 930 и сл.).


[Закрыть], но дело не пошло так быстро, как он, вероятно, думал. Марселис был принят королем 27 июля и смог изложить свои предложения[353]353
  Щербачев Ю. Н. Датский архив… С. 253. № 941.


[Закрыть], но в Копенгагене не торопились с ответом, и 25 августа Петру Марселису пришлось снова обратиться к датским властям[354]354
  Щербачев Ю. Н. Датский архив… С. 253. № 942.


[Закрыть]. В итоге Фредерик III согласился выступить в роли посредника и обещал обратиться по этому вопросу к польскому королю[355]355
  Щербачев Ю. Н. Датский архив… С. 254. № 943.


[Закрыть]. Понятно, что такое обращение, даже если оно имело место, не могло привести к успеху из-за отрицательного отношения властей Речи Посполитой к самому ведению переговоров при участии посредников.

Одновременно с отправкой миссий Г. Богданова и П. Марселиса была предпринята попытка возобновить переговоры о посредничестве со Швецией. В марте 1665 г. перед отъездом на воеводство во Псков А. Л. Ордин-Нащокин ходатайствовал предоставить ему полномочия вести переговоры со шведскими властями о посредничестве на мирных переговорах[356]356
  РГАДА. Ф. 79. 1665 г. № 8. Л. 4–5.


[Закрыть]. К делу А. Л. Ордин-Нащокин приступил в мае, отправив своего гонца Феофила Бобровича к генерал-губернатору Б. Оксеншерне. Ф. Бобрович сообщил губернатору о желании своего патрона Речь Посполитую «привести до общего покою к доброи дружбе соседственной с Великою Россией через посредников от Короны свейской». Он предлагал губернатору от имени воеводы сноситься с ним по этому вопросу «надежными писмами». Б. Оксеншерна ответил, что сейчас едет в Стокгольм и будет вести переговоры на эту тему по возвращении[357]357
  См. отчет Феофила Бобровича о поездке в Ригу: РГАДА. Ф. 96. 1665 г. № 4. Л. 40–42.


[Закрыть], но за этим заявлением ничего не последовало[358]358
  См. письмо А. Л. Ордина-Нащокина царю от начала марта 1666 г.: РГАДА. Ф. 79. 1666 г. № 3.


[Закрыть].

Обращение с просьбой о посредничестве к Швеции на первый взгляд вызывает удивление. Швецию в Москве явно не относили к числу государств, дружественных по отношению к России. Здесь, как показано выше, хорошо знали об имевших место в Варшаве переговорах о заключении польско-шведского союза, направленного против России. Может вызвать удивление и поддержка такого предложения со стороны А. Л. Ордина-Нащокина, который в эти годы, как также показано выше, считал Швецию одним из главных врагов Русского государства. В одной из отписок он сам правильно обращал внимание царя на то, что продолжение войны между Россией и Польшей выгодно шведским правящим кругам, так как это дает им возможность «всякими промыслы и пострахами… боясь их, шведов, мир с твоей, великого государя стороны, убыточной провесть»[359]359
  РГАДА. Ф. 96. 1665 г. № 4. Л. 3. О таких особенностях шведской политики 60-х гг. XVII в. и соответствующих высказываниях шведских политиков см.: Шаскольский И. П. Экономические отношения России и Шведского государства в XVII в. СПб., 1998. С. 191, 199 и др.


[Закрыть]. Однако в таких действиях была своя логика. Если бы регенты, управлявшие Швецией в малолетство Карла XI, согласились на посредничество, они не смогли бы продолжать переговоры о союзе с Речью Посполитой и шантажировать этим русскую сторону. Более того, можно было ожидать, что на мирных переговорах они не станут поддерживать комиссаров, так как Швеция не заинтересована в укреплении Польско-Литовского государства[360]360
  Так понимал дело А. Л. Ордин-Нащокин в записке, поданной царю в начале марта 1665 г. (РГАДА. Ф. 79. 1665 г. № 8. Л. 4–5).


[Закрыть].

Вопрос о посредниках стал вновь приобретать актуальность, когда осенью 1665 г. обозначилась реальная перспектива возобновления мирных переговоров. Особенно беспокоил этот вопрос А. Л. Ордина-Нащокина, рассчитывавшего, как показано выше, добиться на переговорах заключения «вечного мира» с Речью Посполитой. Он с беспокойством писал царю, что в соглашении о переговорах, заключенном с И. Комаром, ничего не сказано об участии посредников[361]361
  РГАДА. Ф. 79. 1665 г. № 17. Л. 114.


[Закрыть]. В наказе, отправленном А. Л. Ордину-Нащокину 12 февраля 1666 г., снова указывалось, что в качестве посредников с русской стороны следует предложить императора и датского короля[362]362
  РГАДА. Ф. 79. 1665 г. № 3. Л. 121.


[Закрыть].

Собранный материал наглядно показывает, сколь значительные усилия были затрачены русским правительством в 1660–1665 гг., чтобы мирные переговоры велись при участии посредников. Каковы же были мотивы всех этих настойчивых действий? На первый взгляд, объяснение лежит на поверхности. Участие в переговорах представителей дружественных России государств должно было способствовать достижению благоприятных для русской стороны условий мира. Однако это не объясняет согласия русской стороны на участие в переговорах посредников, которых предложит польско-литовская сторона. Очевидно, имели место и другие соображения. Установить их в известной мере позволяют те аргументы в пользу участия посредников, которые приводятся в направленной царю записке А. Л. Ордина-Нащокина. Известно, что уже в июле 1665 г. он послал царю «докладные статьи», специально посвященные вопросу о посредниках[363]363
  О дате посылки документа см.: РГАДА. Ф. 79. 1665 г. № 8. Л. 40.


[Закрыть], но обнаружить текст статей пока не удалось. Однако ряд соображений на этот счет можно обнаружить в записке, которую Афанасий Лаврентьевич отправил царю накануне переговоров в Андрусове после ознакомления с присланным ему посольским наказом. Польско-литовской стороне, – писал он, – не нужны посредники, она может согласиться на их участие лишь «от великого принуждения», а русской стороне участие посредников выгодно. В подтверждение правильности своего утверждения он приводил следующие аргументы. Желание поляков заключить только перемирие говорит о их намерении вскоре возобновить войну и «при ином короле поляки перемирья держать не учнут». Поэтому следует, «не откладывая на долгое время», привлечь посредников уже к участию в заключении соглашения о перемирии. Если «посредники перемирную запись в надежду вечного мира закрепят», то в дальнейшем, если Речь Посполитая это соглашение нарушит, посредники должны будут поддержать Россию[364]364
  РГАДА. Ф. 79. 1666 г. № 3. Л. 249, 252.


[Закрыть].

Таким образом, посредники были нужны в первую очередь как гаранты того, что Речь Посполитая будет соблюдать условия заключенного соглашения.

Глава 5. На пути к Андрусову

С начала 1665 г. на русско-польские отношения стал всё сильнее оказывать воздействие внутриполитический кризис в Речи Посполитой.

Выполняя задуманный ранее план, королевский двор на сейме 1664 г. приступил к расправе с вождем оппозиции Е. Любомирским. 29 декабря н. ст. 1664 г. сеймовый суд, обвинив его в измене, приговорил вельможу к утрате должностей, конфискации владений и смертной казни. Хотя никто не осмелился выступить публично против этого решения, сейм сторонниками Любомирского был сорван, и так начался открытый конфликт между враждебными политическими силами[365]365
  Nagielski M. Rokosz Jerzego Lubomirskiego w 1665 roku. Warszawa, 1994. S. 139–141.


[Закрыть]. Е. Любомирский нашел приют в Силезии во владениях императора Леопольда I, не желавшего вступления французского принца на польский трон. В записках, поданных Любомирским императору и его министрам в январе-феврале 1665 г., был поднят вопрос о предоставлении ему субсидий для набора войска, чтобы вести войну с королем и его сторонниками[366]366
  Nagielski M. Rokosz Jerzego Lubomirskiego w 1665 roku. Warszawa, 1994. S. 43–45.


[Закрыть].

Осуждение Любомирского произошло как раз в те дни, когда в Варшаве находился Василий Тяпкин. Поэтому об этом событии и срыве сейма скоро должны были узнать в Москве[367]367
  В. Тяпкин возвратился в Москву 24 января 1665 г. (РГАДА. Ф. 79. 1665 г. № 4. Л. 38).


[Закрыть]. Когда в середине февраля 1665 г. было принято решение направить в Варшаву дьяка Григория Богданова, чтобы обсудить, кто будет выступать в роли посредника на мирных переговорах, и заключить соглашение о временном прекращении военных действий[368]368
  РГАДА. Ф. 79. 1665 г. № 4. Л. 67 и сл.


[Закрыть], ему было поручено узнать «о Любомирском что учинят»[369]369
  РГАДА. Ф. 79. 1665 г. № 4. Л. 81.


[Закрыть]. Но еще до того, как он мог выполнить это поручение, важные сведения прислал в Москву сын А. Л. Ордина-Нащокина Воин. Бежавший в Речь Посполитую в начале 1660 г., сын царского фаворита стал здесь «покоевым дворянином» короля Яна Казимира, но позднее раскаялся в своем поступке и стал сообщать в Москву важные сведения о положении в Речи Посполитой[370]370
  См. об этом в моей статье: Путешествия Воина Нащокина // Средние века. 2010. № 2.


[Закрыть]. В своем письме[371]371
  РГАДА. Ф. 27 (Приказ тайных дел). Оп. 1. № 572.


[Закрыть] он передал в Москву, что 20 марта 1665 г. до королевского двора дошли слухи, что Любомирский отправил гонца в Россию. Тогда король и литовский канцлер К. Пац прибегли к своеобразному способу проверки этих слухов. Было сочинено письмо А. Л. Ордина-Нащокина, в котором от имени царя Любомирскому предлагалась помощь[372]372
  Письмо опубликовано: Wójcik Z. Traktat andruszowski… S. 212.


[Закрыть], и Воина отправили с этим письмом в Силезию. Из этого сообщения ясно следовало, как опасаются в Варшаве контактов между русскими властями и Любомирским.

Воин сообщал и другую важную информацию. По его словам, король и сенаторы, чтобы предотвратить соглашение между Любомирским и царем, готовы уступить Русскому государству «городы по Березину по реку», а если царь поможет возвести на трон герцога Энгиенского, то ему «уступят на урочные лета Киев с Украиной по Днепр реку».

Неудивительно, что под воздействием таких сообщений в Москве в конце весны 1665 г. было принято решение вступить в переговоры с Любомирским. Подготовка такой миссии проходила при активном участии А. Л. Ордина-Нащокина.

В начале 1665 г. он получил назначение воеводой во Псков, но это не означало его отстранения от дипломатической деятельности. Напротив, он был послан во Псков, «чтоб за псковским воеводством о делах государственных ссылка чинить в Ригу, в Колывань, в Ругодив»[373]373
  РГАДА. Ф. 79. 1665 г. № 8. Л. 25.


[Закрыть]. В марте для ведения переговоров ему были посланы «образцы» писем к бранденбургскому курфюрсту, курляндскому герцогу и литовским гетманам[374]374
  РГАДА. Ф. 79. 1665 г. № 8. Л. 7–9.


[Закрыть]. Именно А. Л. Ордин-Нащокин рекомендовал для установления контактов с Любомирским Петра Марселиса, члена осевшей в Москве купеческой семьи, неоднократно выполнявшего поручения русского правительства в Европе[375]375
  См. указания в письмах А. Л. Ордина-Нащокина, что он «Марселиса к делу сыскал…» (Там же. Л. 29) и что он «про него писал… широка ево скаска в чюжих землях» (Там же. Л. 22).


[Закрыть]. 16 февраля 1665 г. он был направлен за границу с официальным поручением просить курфюрста, императора и датского короля о посредничестве на будущих переговорах между Россией и Речью Посполитой[376]376
  Памятники дипломатических сношений России с державами иностранными. Т. 4. СПб., 1856. Стб. 545.


[Закрыть]. К концу весны в Москве сложилось решение с его помощью установить прочную связь с Любомирским. В мае к А. Л. Ордину-Нащокину была отправлена грамота царя к Любомирскому, которую тот «почтой» отправил через Ригу в Гамбург «по Петрову приказу Марселиса, он велел туды послать»[377]377
  РГАДА. Ф. 79. 1665 г. № 8. Л. 30.


[Закрыть]. Посылая грамоту, псковский воевода снабдил Марселиса своими дипломатическими указаниями. Текст грамоты и эти указания дают возможность выяснить, чего ожидали в Москве от контактов с Любомирским.

В царской грамоте, датированной 10 мая 1665 г., говорилось, что царь узнал о гонениях на Любомирского, «занеже приводил ваше желательство к успокоению кровей». Далее снова говорилось о том, что «ваша честность паче иных посторонних… вечное успокоение хочешь учинить». Далее в грамоте говорилось, что П. Марселис послан к императору хлопотать о его посредничестве на мирных переговорах и должен «объявить… ясновельможному гетману те дела, которые до покою христианского належат»[378]378
  РГАДА. Ф. 79. 1665 г. № 16. Л. 8–10.


[Закрыть]. Отправив грамоту, А. Л. Ордин-Нащокин сообщал Ю. А. Долгорукому, что он предложил Марселису убедить Любомирского, чтобы он был «надежен» на милость царя и чтобы он написал и прислал во Псков с верным человеком свое «намерение к покою государства своего и к вечному благоутешению»[379]379
  РГАДА. Ф. 79. 1665 г. № 8. Л. 30.


[Закрыть].

Из этих текстов следует, что после отказа гетмана участвовать в походе Яна Казимира 1663/4 г. в Москве его стали рассматривать как политика, выступающего за заключение мира между Россией и Речью Посполитой. Речь шла на этом этапе, по-видимому, прежде всего о том, чтобы с помощью Любомирского воздействовать на общественное мнение Речи Посполитой, чтобы магнаты и шляхта заставили королевский двор согласиться на заключение мира с Россией.

О том, что происходило в последующее время, достаточно ясных свидетельств не имеется. П. Марселис смог приступить к исполнению своей миссии лишь после приезда в Вену в июне 1665 г. Помимо П. Марселиса, предпринимал попытки установить с ним связь и Воин Нащокин. В письме отцу от 12 мая 1665 г. из Вены он писал, что ждет ответа Любомирского на свои письма и с этим ответом поедет к царю[380]380
  РГАДА. Ф. 79. 1666 г. № 3. Л. 230.


[Закрыть]. Однако получил ли он какой-либо ответ, неизвестно, а само его письмо П. Марселис доставил отцу лишь в марте 1666 г.[381]381
  РГАДА. Ф. 79. 1666 г. № 3. Л. 228.


[Закрыть] Петр Марселис сообщил А. Л. Ордину-Нащокину о своем намерении послать с грамотами своего сына Леонтия (Леонарда). В своем письме Ю. А. Долгорукому А. Л. Ордин-Нащокин писал, что хорошо бы, чтобы «ближние бояре единомысленно» дали ему указания, «что говорить с Москвы»[382]382
  РГАДА. Ф. 79. 1665 г. № 8. Л. 32.


[Закрыть]. Необходимость в посылке новых указаний, как представляется, была связана с тем, что к началу лета 1665 г. Е. Любомирский, получивший средства у австрийского императора, набрал войско и стал у границ Речи Посполитой. Это означало начало вооруженного мятежа («рокоша»), направленного против короля и его советников. О том, каковы могли быть эти указания, позволяет судить сообщение секретаря Любомирского Б. Пестшецкого о своей беседе с П. Марселисом в Вене в июне 1665 г. П. Марселис передал ему царскую грамоту и обещал от имени царя помощь людьми и деньгами[383]383
  Nagiebki M. Rokosz… S. 34.


[Закрыть]. До прямой встречи Любомирского с представителем царя – сыном П. Марселиса Леонтием – дело дошло лишь к концу 1665 г.[384]384
  27 октября 1665 г. Л. Марселис еще находился в Новгороде (Памятники дипломатических сношений… Т. 4. Стб. 548).


[Закрыть] К этому времени в отношениях между Россией и Речью Посполитой произошли значительные перемены.

Первая половина лета 1665 г. стала, по-видимому, в Москве временем серьезных раздумий над тем, как действовать в новой непростой ситуации. Григорий Богданов всё не возвращался из Польши, и было неясно, могут ли и когда начаться мирные переговоры. Тем временем в Польше разгоралась, принимая все более широкие масштабы, гражданская война. Следует ли, воспользовавшись положением, ускорить мирные переговоры, добившись мира на приемлемых для русской стороны условиях, или, наоборот, начать активные военные действия? Некоторые данные говорили в пользу второго решения. Как уже упоминалось, сейм конца 1664 г. был сорван сторонниками Любомирского, сорван был и следующий сейм в марте 1665 г. Следовательно, не были приняты решения о сборе налогов на выплату жалованья войску. Литовское войско, не получившее жалованья, не хотело нести службу[385]385
  Ехавший в конце марта через Белоруссию Г. Богданов сообщал, что войску не выплатили жалованья, а только обещают. «А чаю, государь, – писал он, – что им денгами манят» (РГАДА. Ф. 79. 1665 г. № 4. Л. 102).


[Закрыть]. Весной 1665 г. действия русских войск были успешными. Ряд литовских отрядов был разбит, русская армия заняла Оршу[386]386
  Nagielski M. Rokosz… S. 154, 173.


[Закрыть].

Как представляется, отголосок таких споров можно обнаружить в письме А. Л. Ордина-Нащокина, отправленном к царю в начале июля[387]387
  Письмо было ответом на царскую грамоту, полученную им 2 июля.


[Закрыть]. В письме А. Л. Ордин-Нащокин решительно не советовал посылать «ратных людей» в Смоленск для развертывания военных действий и просил вызвать его в Москву, где он покажет, как можно добиться своих целей «мирным промыслом, а не ратми»[388]388
  РГАДА. Ф. 79. 1665 г. № 8. Л. 33.


[Закрыть]. Вызова в Москву псковский воевода не получил. Тогда он обратился к царю с новым письмом. Зная, что Г. Богданов еще не вернулся из Польши и мирные переговоры не начались в назначенное время, он предлагал проявить инициативу и снова сообщить в Варшаву о желании начать мирные переговоры. Он выражал готовность отправиться в Динабург (Борисоглебов) «для… скорых обсылок с польскими и литовскими комиссары». И он снова советовал не начинать военных действий[389]389
  РГАДА. Ф. 79. 1665 г. № 8. Л. 37–39.


[Закрыть].

Неизвестно, насколько подействовали на царя Алексея Михайловича советы Ордина-Нащокина, но летом 1665 г. русские войска не предприняли крупных военных операций ни в Белоруссии, ни на Украине. Гетман И. М. Брюховецкий летом 1665 г. был приглашен в Москву, чтобы подписать соглашение, усиливавшее позиции русской власти на территории гетманства. Для последующих решений русского правительства важное значение имели материалы миссии Г. Богданова, вернувшегося в Москву в августе 1665 г.

Отправившись в путь в марте месяце, дьяк лишь в мае добрался до Варшавы. Переговоры, затянувшиеся почти до 10 июня, оказались безрезультатными: не удалось ни договориться о приглашении посредников, ни заключить соглашение о временном прекращении военных действий[390]390
  Wójcik Z. Traktat andruszowski 1667 roku i jego geneza. Warszawa, 1959. S. 197–199.


[Закрыть]. Однако приезд русского посланника послужил толчком для политической элиты Речи Посполитой, чтобы обратиться к вопросу об отношениях Речи Посполитой с Россией и принять решения, определяющие характер ее политики по отношению к этому государству.

В своем исследовании 3. Вуйцик четко обрисовал главные черты той международной и внутриполитической ситуации, в которой эти решения принимались[391]391
  Wójcik Z. Traktat andruszowski… S. 191 in.


[Закрыть].

К этому времени стали нереальными надежды на заключение союза между Речью Посполитой и Швецией.

Посылка М. Пальбицкого в Варшаву была выражением реакции шведских политиков на итоги русско-шведских переговоров на р. Плюсе. На переговоры, происходившие в условиях, когда начался поход войск Яна Казимира на восток, в Стокгольме возлагали большие надежды. Перед началом переговоров А. Эберс убеждал шведских комиссаров, что русские пойдут на уступки, так как их положение тяжелое, войска терпят неудачи на фронтах, население недовольно новыми налогами, в казне денег нет, и на чеканку монет используется серебряная утварь[392]392
  Форстен Г. В. Сношения Швеции с Россией во второй половине XVII в. (1648–1700) // Журнал Министерства Народного Просвещения. 1898. Июнь. С. 314, 317.


[Закрыть]. Однако эти ожидания не оправдались. Русские представители не только не приняли шведские требования об условиях торговли, но и представили развернутые встречные контрпретензии[393]393
  Подробную характеристику переговоров см.: Шасколъский И. П. Экономические отношения России и Шведского государства в XVII в. СПб., 1998. С. 209 и сл.


[Закрыть], а требование о «компенсации» было отвергнуто в резкой форме[394]394
  Шасколъский И. П. Экономические отношения… С. 228–229; FahlborgB. Sveriges yttre politik. 1660–1664. Stockholm, 1932. S. 326.


[Закрыть]. По окончании переговоров в январе 1664 г. Алмаз Иванов снова заявил Эберсу, что это требование неприемлемо[395]395
  Форстен Г. В. Сношения… С. 320.


[Закрыть]. Переговоры были прерваны без открытого разрыва, но и без какой-либо договоренности о времени их возобновления.

Шведский план имел свои слабые стороны. Члены риксрода рассчитывали добиться своих целей с помощью угроз[396]396
  Так, уже в октябре 1662 г. посланник Конрад Бернер заявил, что если шведские требования не будут удовлетворены, король будет их отстаивать иным способом (Fahlborg B. Op. cit. S. 305).


[Закрыть], военных демонстраций в пограничных районах (устройство смотров, приведение в готовность артиллерии, укрепление пограничных крепостей и др.) и некоторых других мер давления (например, задержка в Кокнезе артиллерии, которую следовало вернуть по условиям Кардиского мира)[397]397
  Fahlborg B. Op. cit. S. 299–300, 305, 309, 329. Об этих военных демонстрациях см. также донесения бранденбургского резидента в Швеции Крокова (Urkunden und Aktenstücke zur Geschichte Friedrich Wilhelm, Kurfürst von Brandenburg. T. IX. Berlin, 1879. S. 748, 751–752, 754).


[Закрыть]. Чтобы показать русской стороне серьезность своих намерений, шведские власти предписали в конце весны 1663 г. своим купцам в Новгороде перестать заключать торговые сделки и спешно выехать из Новгорода со всем своим товаром[398]398
  РГАДА. Ф. 96 (Сношения России со Швецией). 1663 г. № 1. Л. 337–339.


[Закрыть].

Однако шведские власти не могли отрезать Россию ото всех источников информации, и был риск, что партнер на переговорах узнает, что в действительности в Швеции серьезно не готовятся к войне. Так и случилось. Соответствующие сведения поступали в Москву даже от иностранных офицеров, выезжавших на русскую службу. Так, приехавший в Россию из Швеции весной 1663 г. порутчик Яков Нильссон сообщал в Посольском приказе, что «свейского… войска в собранье при нем нигде не было»[399]399
  РГАДА. Ф. 96 (Сношения России со Швецией). 1663 г. № 1. Л. 315.


[Закрыть]. Для царя и его советников особое значение должны были иметь сообщения подьячего Посольского приказа Ивана Остафьева, ездившего летом 1663 г. в Швецию с царскими грамотами. Он сообщал, что «ратных… людей у свейского короля в зборе нигде нет кроме того, что в Финской земле, которые всегда там живут»[400]400
  РГАДА. Ф. 96. 1663 г. № 4. Л. 140.


[Закрыть]. Значение имели и его сообщения, что шведы требуют съезда по инициативе шведского посланника Конрада фон Барнера, убедившего советников короля, что в России тяжелое положение, «от царского величества отступили астараханцы и казанцы» и король «за торговые убытки возмет на царском величестве многую казну, миллионов 10 золота». Если бы не обещания Барнера, шведы и не стали бы требовать съезда, а уладили бы спорные вопросы «через порубежных бояр и воевод и губернаторов»[401]401
  РГАДА. Ф. 96. 1663 г. № 4. Л. 138–139.


[Закрыть]. Шведский резидент А. Эберс, сумевший (возможно, с помощью Котошихина) получить текст донесения И. Остафьева[402]402
  Публикацию фрагментов нем. перевода этого текста см.: Форстен Г. В. Сношения Швеции с Россией во второй половине XVII в. (1648–1700) // Журнал Министерства Народного Просвещения. 1898. Июнь. С. 316–317.


[Закрыть], с огорчением сообщал в Стокгольм, что, ознакомившись с этим документом, царь предписал своим представителям занять твердую позицию и не идти на уступки[403]403
  Публикацию фрагментов нем. перевода этого текста см.: Форстен Г. В. Сношения Швеции с Россией во второй половине XVII в. (1648–1700) // Журнал Министерства Народного Просвещения. 1898. Июнь. С. 314.


[Закрыть].

По-видимому, по окончании переговоров на р. Плюсе поведение шведской стороны на этих переговорах и другие шаги шведских властей стали предметом обсуждения в окружении царя. Отголоском этого обсуждения может служить сохранившаяся среди документов Посольского приказа анонимная записка под заголовком «Иноземцы сказывали в розговорех тайно»[404]404
  РГАДА. Ф. 96. 1664 г. № 1. Л. 101–106.


[Закрыть]. Знакомство с ее содержанием говорит о том, что ее автором был, по-видимому, А. Л. Ордин-Нащокин, который по своему обычаю под видом передачи полученной от «иноземцев» информации излагал во многом свои собственные соображения о политике шведских властей. Все военные меры, которые предпринимаются в пограничных районах, предпринимаются, – доказывал он, – только для того, чтобы оказать давление на русских послов: «и они в то время уступят, что им будет надобно». Чтобы противодействовать этому, следует прибегнуть к аналогичным мерам, собрать войска на границе «и в то время и они учнут остерегатца», тогда и на переговорах «чаять бы зделать мочно, что годно». Все свидетельства указывают на то, что в Швеции сами опасаются войны с Россией («от войны московских людей страшны»). К тому же Швеция оказалась вовлеченной в конфликты, разгоравшиеся на западе Европы. С началом войны между Англией и Голландией английское правительство требует помощи в соответствии с договором о союзе между странами. На запад уже отправлена шведская эскадра, а вслед за ней последуют сухопутные войска.

Эта аргументация была, по-видимому, признана убедительной. Характерно, что на съезде в Дуровичах угроза заключения союза между Речью Посполитой и Швецией явно не оказала влияния на русскую сторону, и вопрос этот не стал предметом специального обсуждения между царем и великими послами. Шведские угрозы переставали действовать; шведское правительство, однако, продолжало искать новые способы давления на русскую сторону.