Текст книги "Внешнеполитическая программа А. Л. Ордина-Нащокина и попытки ее осуществления"

При оценке этих предложений следует иметь в виду, что в момент отправки посольства это предложение было явно невыполнимо, так как коронное войско упорно отказывалось идти на службу, пока не получит жалованья. Кроме того, следует учитывать последствия, к которым привела бы посылка коронного войска на Правобережную Украину, – резкое обострение отношений властей Речи Посполитой и с местным казачеством, и с Крымским ханством. Тем самым создалась бы новая ситуация, в которой на мирных переговорах русская сторона могла бы гораздо успешнее отстаивать свои позиции. Вместе с тем этот, посвященный украинской проблематике, раздел инструкций завершался следующим предписанием: «Будет они того не похотят, и им говорить с клятвою, что им и другая сторона будет отдана на посольстве, как будет съезд у государевых великих послов с королевскими комиссарами»[61]61
  РГАДА. Ф. 79. 1662 г. № 27. Л. 56.


[Закрыть], когда будут выработаны окончательные условия мирного соглашения. Однако на такое решение в Москве также могли пойти лишь «по самой конечной мере». Неслучайно А. Л. Ордину-Нащокину предписывалось в этом случае «писмом о черкасех не крепитца»[62]62
  РГАДА. Ф. 79. 1662 г. № 27. Л. 56.


[Закрыть].

Следует отметить еще одну особенность окончательной редакции инструкций. Если в первоначальном варианте еще имелись некоторые выражения, которые могли бы указывать на возможное сотрудничество обоих государств, то в окончательной редакции подобных указаний уже не было. В 12-й статье инструкции в ответ на возможный вопрос сенаторов, как оба государства будут оберегать свои государства от набегов крымских татар, если Ян Казимир «от крымского хана отлучитца», послу предписывалось отвечать, что каждое из государств должно защищать свою территорию своими собственными силами[63]63
  РГАДА. Ф. 79. 1662 г. № 27. Л. 51.


[Закрыть]. Показательна с этой точки зрения и небольшая вставка в текст первоначального варианта, где содержалось обещание «жалованья» шляхте в случае избрания Алексея Михайловича на царский трон. К этим словам было добавлено: «ратных людей в помочь им не сулить»[64]64
  РГАДА. Ф. 79. 1662 г. № 27. Л. 66.


[Закрыть]. Таким образом, предложения А. Л. Ордина-Нащокина добиться приемлемых условий мира, заключив одновременно с «вечным миром» «вечный союз» между Россией и Речью Посполитой, не были приняты.

Русский чрезвычайный посол оказался перед решением трудной и неблагодарной задачи. Он должен был добиваться мира с Речью Посполитой ценою новых уступок вплоть до принятия таких условий, которые он не получил полномочий закреплять «на письме», так как в Москве надеялись, что в конечном итоге их удастся избежать. Особую трудность составляло то, что в обмен на приемлемые для русской стороны условия мира он имел возможность предлагать польско-литовской стороне только денежную компенсацию.

После решений совещания 1 октября 1662 г. события стали развиваться быстро. 5 октября датирована верительная грамота А. Л. Ордина-Нащокина, направленного в Варшаву для переговоров о заключении «вечного мира»[65]65
  РГАДА. Ф. 79. 1662 г. № 27. Л. 74–78.


[Закрыть]. 19 октября А. Л. Ордину-Нащокину, уже отправившемуся в дорогу, был выслан текст «тайного наказа»[66]66
  РГАДА. Ф. 79. 1662 г. № 27. Л. 40.


[Закрыть]. Путь его шел из Москвы во Псков, а затем в Борисоглебов (Динабург), крепость на Западной Двине. Отсюда, по-видимому, А. Л. Ордин-Нащокин намерен был направиться в Варшаву через земли, контролировавшиеся литовским войском.

Когда 5 декабря 1662 г. А. Л. Ордин-Нащокин прибыл в Борисоглебов, он узнал о событиях, которые могли неблагоприятно сказаться на результатах его миссии. В Москве рассчитывали (и это мнение разделял, по-видимому, и сам А. Л. Ордин-Нащокин), что посол при выполнении своей задачи может рассчитывать на содействие гетмана В. Госевского. При своем освобождении из русского плена в марте 1662 г. гетман обещал «о покое хрестьянском… радеть всею душею»[67]67
  РГАДА. Ф. 79. 1662 г. № 7. Л. 9.


[Закрыть]. Аналогичное обещание содержалось в письме, которое В. Госевский послал царю при своем отъезде из Смоленска[68]68
  РГАДА. Ф. 79. 1662 г. № 7. Л. 91–94.


[Закрыть]. Еще раз он повторил свое обещание в грамоте от 23 июня н. ст., которую привез в Москву С. Медекша[69]69
  РГАДА. Ф. 79. 1662 г. № 25. Л. 37–39.


[Закрыть]. Поэтому уже в первоначальном варианте инструкций послу предписывалось с гетманом «видатца, как мочно, и о тех делех с ним говорить»[70]70
  РГАДА. Ф. 79. 1662 г. № 27. Л. 23.


[Закрыть]. У В. Госевского следовало также добиваться «прямой ведомости», есть ли у царя какие-либо шансы стать преемником Яна Казимира[71]71
  РГАДА. Ф. 79. 1662 г. № 27. Л. 37.


[Закрыть]. После возвращения А. И. Нестерова посол получил указания «ссылатца» также с литовским канцлером К. Пацем[72]72
  РГАДА. Ф. 79. 1662 г. № 27. Л. 43.


[Закрыть]. И вот в начале декабря 1662 г. А. Л. Ордин-Нащокин узнал, что после волнений, охвативших литовское войско, гетмана В. Госевского расстреляли, близкого к нему выборного главу литовского войска Казимира Жеромского, который выдал проезжую грамоту А. Л. Ордину-Нащокину, «розсекли», а чтобы схватить и судить К. Паца, войско отправило в Варшаву «тысечю человек»[73]73
  РГАДА. Ф. 79. 1662 г. № 27. Л. 87.


[Закрыть]. Это означало, что шансы на содействие литовских политиков, заинтересованных в заключении мира с Россией, теперь сильно уменьшились. Ближайшим следствием этих событий стала необходимость для посла просить проезжей грамоты у нового выборного главы литовского войска – полковника Неверовского[74]74
  РГАДА. Ф. 79. 1662 г. № 27. Л. 88.


[Закрыть].

По-видимому, с получением такой грамоты возникли трудности[75]75
  В Литве, как известно, возражали против переговоров с А. Л. Ординым-Нащокиным (Wójcik Z. Traktat andruszowski… S. 119–120).


[Закрыть] и пришлось искать другое решение. Как сообщал в Москву смоленский воевода Б. А. Репнин, еще до Рождества 1662 г. А. Л. Ордин-Нащокин и его товарищ по посольству дьяк Григорий Богданов выехали в Курляндию, чтобы попасть в Речь Посполитую через территорию герцогства[76]76
  РГАДА. Ф. 79. 1662 г. № 27. Л. 91.


[Закрыть]. Из Курляндии русским послам предстояло совершить длительное путешествие во Львов, где находились король Ян Казимир и его ближайшие советники, уговаривавшие коронное войско вернуться на службу. Во Львов послы прибыли в начале марта 1663 г.[77]77
  WójcikZ. Traktat andruszowski… S. 121.


[Закрыть] Отсутствие «статейного списка» – отчета о поездке не позволяет составить представление о том, что происходило во время этого достаточно долгого путешествия. Не обнаружил каких-либо сведений на этот счет и 3. Вуйцик, собиравший сведения о посольстве в польских архивах. В какой-то мере этот пробел могут заполнить припоминания о львовском посольстве в более поздних записках А. Л. Ордина-Нащокина. В так называемом «Ведомстве желательным людям», одной из поздних записок дипломата, сохранился его рассказ о встрече на пути с коронным войском, стоявшим лагерем под Люблином[78]78
  Копреева Т. Н. «Ведомство желательным людем» (Из автобиографических материалов А. Л. Ордина-Нащокина) // Археографический ежегодник за 1964 год. М., 1965. С. 348.


[Закрыть].

По представлениям посла, собравшиеся в лагере военные хотели «побить» сенаторов «по ссоре хана крымского», и в лагере у них находился посол хана. Дело, по-видимому, обстояло по-иному. Хан, заинтересованный в развертывании военных действий против Русского государства, как он это делал и ранее, пытался убедить войско вернуться на службу[79]79
  Wójcik Z. Traktat andruszowski… S. 120, 132.


[Закрыть]. Важно, однако, что предпринял дипломат, когда у него сложилось такое представление о происходящем. Как вспоминал А. Л. Ордин-Нащокин, когда собравшаяся в военном лагере шляхта просила посла сообщить о целях его посольства, он говорил им о заключении мира между Россией и Речью Посполитой (по его словам, они выслушали у него «обнадеживание к миру»). После этого, по его словам, когда послы шляхты вернулись в лагерь, они тут же отослали прочь ханского посла, заявив ему, что «у обоих государей великих будет нерозерванный союз, а хан бы в соседстве держал с обоими государи дружбу». Вероятно, успех своих речей А. Л. Ордин-Нащокин преувеличил. Однако ясно, что он говорил послам коронного войска, что мир между Россией и Речью Посполитой будет сопровождаться заключением «вечного союза» между этими государствами и что этот союз станет надежной защитой от татарских набегов. Таким образом, еще не прибыв на место назначения, А. Л. Ордин-Нащокин стал излагать не то, что ему было поручено в посольском наказе, а свои взгляды на характер будущих отношений между Россией и Речью Посполитой.

Как показал в своем исследовании З. Вуйцик, король и его советники, находившиеся во Львове, не придавали ожидавшимся переговорам серьезного значения[80]80
  Wójcik Z. Traktat andruszowski… S. 114–115.


[Закрыть]. В королевской резиденции носились с планами организации большого похода на Россию, который привел бы к разгрому главных сил русской армии и маршу победоносного войска на Москву, под стенами которой победитель должен был продиктовать свои условия мира[81]81
  Kersten A. Stefan Czarniecki. Warszawa, 1963. S. 497.


[Закрыть]. Красноречивым свидетельством ожиданий, которые связывались с этим походом, может служить брошюра, появившаяся, уже когда этот поход стал фактом. Ее неизвестный автор давал советы не пытаться брать Москву штурмом, а блокировать город, не допуская подвоза в него продовольствия. Тогда голодающее население русской столицы, еще недавно бунтовавшее против царя, снова поднимет восстание[82]82
  Pisma polityczne z czasów panowania Jana Kazimierza Wazy. T. II (1661–1664) / Zebr. i opr. Stefania Ochmann-Staniszewska. Wrocław; Warszawa, 1990. S. 210.


[Закрыть].

Серьезным препятствием на пути к осуществлению этих планов был отказ войска вернуться на службу, не получив жалованья за прошлые годы. Король и его советники выехали во Львов именно для того, чтобы устранить это препятствие. Этого удалось добиться еще во время пребывания А. Л. Ордина-Нащокина во Львове. Уже к 19 апреля было достигнуто предварительное соглашение с коронным войском о том, что оно не только вернется на службу, но и сразу выступит в поход, получив лишь сравнительно небольшую часть того, что оно требовало. В конце апреля во Львов пришли известия о возвращении на службу литовского войска[83]83
  Kersten A. Stefan Czarniecki… S. 485, 488.


[Закрыть]. Вернув войско на службу и обеспечив поддержку Крыма, политики Речи Посполитой не были намерены идти на какие-либо уступки противной стороне. Таким образом, для решения задач, поставленных перед А. Л. Ординым-Нащокиным, сложилась крайне неблагоприятная ситуация.

З. Вуйцик собрал и внимательно проанализировал сообщения источников, отложившихся в польских архивах, о ходе переговоров во Львове в апреле – мае 1663 г. Его работа дает хорошее представление о линии поведения, которую избрал русский посол на переговорах. Однако З. Вуйцик не был знаком с данными дипломату инструкциями и не мог ответить на вопрос, насколько избранная им линия поведения соответствовала этим инструкциям. Не поднял этого вопроса и И. В. Галактионов, хотя он был знаком и с данными дипломату инструкциями, и с книгой З. Вуйцика.

Когда после вступительной, формальной части на заседании 4 апреля н. ст. дело дошло до обсуждения условий мира, русская сторона заявила, что главным условием мира должно стать возвращение России земель, утраченных ею в годы Смуты, – Смоленщины и Северской земли «с городами всеми и уездами»[84]84
  Wójcik Z. Traktat andruszowski… S. 124.


[Закрыть]. Такой вариант решения территориальных споров между государствами действительно содержался в инструкциях, данных А. Л. Ордину-Нащокину. Вместе с тем, однако, в тот же день он предпринял и другой шаг, обратившись с письмом к литовскому канцлеру К. Пацу. К. Пац был главой польско-литовской делегации на переговорах, но, как представляется, обращение к нему было связано с тем, что после его «тайных разговоров» с А. И. Нестеровым у А. Л. Ордина-Нащокина были основания видеть в нем политика, который заинтересован в заключении мира с Россией. В этом письме, призывая к заключению мира, А. Л. Ордин-Нащокин указывал на существование общей опасности, угрожающей обоим государствам со стороны Османской империи и Крыма[85]85
  Wójcik Z. Traktat andruszowski… S. 126.


[Закрыть]. Такой шаг тоже не выходил за рамки инструкций, но уже обозначил линию поведения, избранную послом, – не столько предлагать новые уступки, сколько указывать на выгоды, которые принесет мир с Россией.

Письмо это передал К. Пацу посетивший послов известный польский дипломат Ян Шумовский. Сохранилась запись имевшей при этом место его беседы с А. Л. Ординым-Нащокиным. В этой беседе А. Л. Ордин-Нащокин поднял вопрос о заключении между Россией и Речью Посполитой союза против всех неприятелей. Речь шла при этом, в частности, о том, что оба государства могли бы оказать помощь императору в его войне с османами. Для этой цели царь мог бы предоставить Речи Посполитой значительные денежные субсидии. Союз должен был принести Речи Посполитой и целый ряд других важных выгод. «И Рига ваша, не вынимая сабли, будет, – передавал Шумовский речь своего собеседника, – и казаки в большом повиновении будут; ваш мир со шведами непрочен, а когда будем в согласии, то вместе против них будем воевать»[86]86
  Wójcik Z. Traktat andruszowski… S. 126.


[Закрыть]. Никаких подобных предложений инструкции А. Л. Ордина-Нащокина не содержали. Напротив, данные послу указания прямо говорили о нежелательности военного сотрудничества обоих государств. Невзирая на это, А. Л. Ордин-Нащокин выдвинул программу военно-политического союза двух государств, явно предусматривавшую их совместные действия против Швеции в Прибалтике и против Османской империи и Крыма на юге. Одним из результатов этого союза, по смыслу сказанного, должно было стать укрепление позиций Речи Посполитой на Правобережной Украине. Перспектива приобретения таких выгод, по мысли дипломата, должна была побудить польско-литовских политиков согласиться на русские условия мира.

9 апреля последовал ответ польско-литовской стороны на русские предложения. Они были резко отвергнуты. Предложенные сенаторами условия мира предусматривали возвращение к довоенным границам и выплату русской стороной, как виновницей войны, контрибуции в размере 10–12 млн. золотых[87]87
  Wójcik Z. Traktat andruszowski… S. 126.


[Закрыть]. Такая жесткая позиция польско-литовских политиков явно лишала какого-либо смысла вопрос об избрании царя (или его сына) на трон Речи Посполитой, и на последующих переговорах об этом речи не было. Инструкции А. Л. Ордину-Нащокину предусматривали возможность того, что Речь Посполитая не согласится на русские условия мира. В этом случае он должен был предлагать новые, более значительные уступки, избегая, однако, фиксировать в окончательной форме достигнутые договоренности. Но А. Л. Ордин-Нащокин пошел другим путем.

Он добился встречи наедине, «тайным обычаем», с К. Пацем и на этой встрече более подробно, в развернутой форме изложил свои соображения о возможных условиях союза между Россией и Речью Посполитой. Польский перевод этих предложений А. Л. Ордина-Нащокина был им передан литовскому канцлеру[88]88
  Русский текст, сохранившийся в архиве Посольского приказа, опубликован И. В. Галактионовым (Галактионов И. В. К истории Андрусовского перемирия 1667 г. // Исторический архив. 1959. № 6. С. 83–85). Польский перевод использован в исследовании 3. Вуйцика (Wójcik Z. Traktat andruszowski… S. 127–128).


[Закрыть]. Подробная характеристика содержания этого документа дана в работе И. В. Галактионова[89]89
  Галактионов И. В. Россия и Польша… С. 221–223.


[Закрыть]. Это был шаг еще более рискованный, чем разговоры с Я. Шумовским. На этот раз собеседником посла был один из высших сановников Речи Посполитой, и дело не ограничилось устными высказываниями. Между тем никаких полномочий для переговоров о союзе между Россией и Речью Посполитой А. Л. Ордин-Нащокин в Москве не получил.

Во вступительной части этой записки А. Л. Ордин-Нащокин настаивал на справедливости предложенных условий мира: «Смоленск со всеми Северскими городами по-прежнему вечным миром к Московскому государству утвердити, что в разоренье Московское через войну к Польскому государству было прилучено»[90]90
  Галактионов И. В. К истории… С. 83.


[Закрыть]. Таким образом, речь шла о возвращении Русскому государству земель, утраченных им в годы Смуты. В заключительной части записки А. Л. Ордин-Нащокин доказывал, что такой мир был бы выгоден обеим сторонам. Россия получила бы удовлетворение за прежние «обиды», «что наша сторона в обиде ставилась за невольным миром», а Речь Посполитая без войны получила бы другие земли, занятые русскими войсками[91]91
  Галактионов И. В. К истории… С. 85.


[Закрыть]. Это в целом соответствовало инструкциям, но к сказанному А. Л. Ордин-Нащокин добавил еще одно важное обещание. Никто в Речи Посполитой, – писал он, – не будет выступать против заключения такого мира, так как «тех поступных городов к Великой Росии служилые люди… при маетностех своих вечно будут… и отдален от своей отчизны никто не будет»[92]92
  Галактионов И. В. К истории… С. 85.


[Закрыть]. Давать обещание, что шляхтичи – граждане Речи Посполитой сохранят под русской властью свои владения, посла никто не уполномачивал.

Важно отметить и другое – уже в этой части своих предложений русский дипломат подчеркивал, что на такие уступки русская сторона готова пойти «для союзу нерозерваного», «для союзу вечного миру», т. е. чтобы заключение мира сопровождалось заключением договора о союзе между государствами. Очевидно, что это резко расходилось с инструкциями, составители которых всячески избегали какой-либо постановки вопроса о совместных действиях обоих государств. Между тем в предложениях А. Л. Ордина-Нащокина, как справедливо отмечали и И. В. Галактионов, и 3. Вуйцик, главное место занимало подробное перечисление тех выгод, которые принесет такой союз обоим государствам. «А не учинив соединения, – подчеркивал он в своей записке, – от сторонних прибытков овладеть друг без друга невозможно»[93]93
  Галактионов И. В. К истории… С. 83.


[Закрыть].

Как справедливо отметил И. В. Галактионов, на первое место в этой внешнеполитической программе А. Л. Ордина-Нащокина были поставлены совместные действия обоих государств по отношению к Швеции[94]94
  Галактионов И. В. Россия и Польша… (Wójcik Z. Traktat andruszowski… S. 127–128).


[Закрыть]. Вопрос об отношениях со Швецией затрагивался уже в проекте, а затем и в окончательном тексте инструкций А. Л. Ордину-Нащокину. Послу поручалось выяснить, не согласится ли Ян Казимир принять на мирных переговорах посредничество шведского короля[95]95
  РГАДА. Ф. 79. 1662 г. № 27. Л. 34–35, 60–61.


[Закрыть]. Такая постановка вопроса ясно говорит о том, что составители инструкций рассматривали Швецию как государство, дружественное по отношению и к России, и к Речи Посполитой. В предложениях А. Л. Ордина-Нащокина, напротив, Швеция выступала как государство, враждебное и России, и Речи Посполитой, которое своими действиями старается разжигать конфликт между ними. Эти действия, – указывал он далее, – являются достаточным основанием для России и Речи Посполитой потребовать возмещения за нанесенные им «шкоды». Он выражал уверенность, что действуя так, каждое из государств получит возможность «посольским правом и рассудком християнским свое без меча отыскать». Эта уверенность основывалась на том, что Швеция находится в изоляции. Австрия, Дания, Голландия, Бранденбург «всегда над шведом отмщения ради», и возможный арбитраж правителей этих государств будет в пользу будущих союзников («посторонние государи присудят без шкоды свое взять»)[96]96
  Галактионов И. В. К истории… С. 83–84.


[Закрыть]. Именно в связи с планами антишведской политики А. Л. Ордин-Нащокин выдвигал предложение уступить России «Полуденные Лифлянты» с Динабургом, а за это царь Речь Посполитую «на жалованье ратных людей казною ссудит и споможет», что будет способствовать общему «успокоению» в этом государстве. Это предложение, как и другие, не предусматривалось инструкциями, в них предусматривалась посылка в Речь Посполитую «жалованья» лишь в случае выбора царя на польский трон.

Выдвижение А. Л. Ордин-Нащокиным на первый план вопроса о совместном выступлении обоих государств против Швеции было, несомненно, связано с его общим представлением о приоритетах русской внешней политики, в которой важное место должна была занять борьба за выход России к Балтийскому морю. Следует, однако, учитывать и опыт контактов русского политика в 1657–1658 гг. с гетманом В. Госевским, опыт, свидетельствовавший о серьезной заинтересованности литовских политиков в укреплении позиций Речи Посполитой в Ливонии за счет Швеции при возможном сотрудничестве с Россией[97]97
  Об антишведских планах, формировавшихся при участии В. Госевского, см.: Флоря Б. Н. Русско-шведские мирные переговоры в Валиесаре и Речь Посполитая // Славяноведение. 2005. № 2. С. 48–49.


[Закрыть]. Канцлер К. Пац, к которому обращался посол, был близким сотрудником убитого гетмана, о чем А. Л. Ордину-Нащокину было хорошо известно.

Когда содержание этих «тайных разговоров» стало известно в Москве после возвращения А. Л. Ордина-Нащокина в столицу, эти его высказывания стали предметом острой критики. Сообщения на этот счет содержатся в его записке «О миру Великой Росии с Полшею»[98]98
  Опубликована И. В. Галактионовым: Галактионов И. В. К истории… С. 85–89.


[Закрыть], написанной в конце 1663 г. или в начале 1664 г.[99]99
  Время написания установил И. В. Галактионов: там же. С. 90.


[Закрыть] Из этой записки узнаем, что Афанасий был в Москве «много истязан против статейного списка тайных разговоров» и речь шла при этом не только о том, что посол явно превысил свои полномочия. Оправдываясь, А. Л. Ордин-Нащокин писал царю, что он обличал «свейские явные преступления… на вечную оборону Великой Росии, а не нарушая свейского миру, ни войны всчиная»[100]100
  Галактионов И. В. К истории… С. 89.


[Закрыть]. Из этих высказываний ясно, что дипломата обвиняли в том, что его антишведские высказывания (изложенные к тому же в письменной форме), если бы они стали известны шведским правящим кругам, могли бы привести к обострению отношений со Швецией, а то и к войне с ней в невыгодных для Русского государства условиях. Формально А. Л. Ордин-Нащокин был прав, утверждая, что он не призывал польско-литовских политиков к войне со Швецией, предлагая добиваться уступок мирным путем, но и у его оппонентов – скорее всего, руководителей Посольского приказа – были основания для опасений, что его высказывания могут иметь нежелательные последствия. Ведь еще в 1664 г. в Варшаве обсуждался вопрос о заключении между Швецией и Речью Посполитой союза, направленного против Русского государства.

Другую важную часть предложений А. Л. Ордина-Нащокина составляли его соображения о возможной общей политике обоих государств на юге[101]101
  Галактионов И. В. Россия и Польша… С. 222–223; Wójcik Z. Traktat andruszowski… S. 127–128.


[Закрыть]. Во-первых, он подчеркивал, что после заключения союза крымский хан «отставит свои великие запросы, а рад будет без шкоды дружбу держать» и «военные погрозы от турка минуютца». Но этим, по его представлениям, дело далеко не ограничивалось. Он указывал, что Речь Посполитая приобретет «прибыли великие в своих краех от волошан и от мунтян и от Семиградцкой земли». О каких «прибылях» идет речь, позволяют выяснить последующие слова, где говорится, что султан «будет уступен тех краев в своем владенье». Очевидно, султан откажется от верховной власти над Дунайскими княжествами и Трансильванией в пользу Речи Посполитой.

Последующие разделы, как представляется, дают ответ на вопрос, как может быть достигнута такая цель. А. Л. Ордин-Нащокин предполагал, что после заключения мира и союза с Россией Речь Посполитая сможет оказать помощь Австрии, ведущей войну с Османской империей, а в дальнейшем будет заключен союз между этими тремя государствами и император на присоединение к ним «иных государей подвигнет»[102]102
  Галактионов И. В. К истории… С. 84–85.


[Закрыть]. Есть основания полагать, что определенные мысли на этот счет у А. Л. Ордина-Нащокина появились уже в то время, когда началась подготовка инструкций для посольства. В его записке того времени, адресованной царю, он уже писал, что султан будет мешать переговорам о мире между Россией и Речью Посполитой, так как боится «отложения» Дунайских княжеств[103]103
  РГАДА. Ф. 79. 1662 г. № 27. Л. 10. См. также: Галактионов И. В. Россия и Польша… С. 218, 221.


[Закрыть]. К апрелю 1663 г. он уже смог предложить литовскому собеседнику целую программу на этот счет. В записке «О миру Великои России» не содержится каких-либо указаний на критику этих высказываний А. Л. Ордина-Нащокина. Из данных дипломату инструкций видно, как сильно беспокоило русских политиков усиление татарского присутствия на Украине. Предложенное дипломатом решение проблемы могло оказаться вполне приемлемым.

Сказанное позволяет сделать вполне определенный вывод. А. Л. Ордин-Нащокин излагал литовскому канцлеру не то, что ему было поручено в Москве, а свой собственный план урегулирования русско-польского конфликта. Такое поведение нельзя признать обычным не только для практики, принятой в допетровской России, но и для практики дипломатической службы более позднего времени. Неудивительно, что он был «истязан» в Москве по поводу своих действий. Очевидно, в связи с этим статейный список посольства был передан в Тайный приказ – личную канцелярию царя[104]104
  О местонахождении статейного списка см.: РГАДА. Ф. 79. 1662 г. № 27. Л. 101.


[Закрыть], где он и погиб впоследствии вместе с частью хранившихся там бумаг. Вероятно, лишь личное заступничество царя избавило посла от весьма нежелательных последствий. Надо также при этом иметь в виду, что посол не отступил от инструкций по главному волновавшему русское правительство вопросу о границах.

Предложения А. Л. Ордина-Нащокина не оказали влияния на позицию его партнеров на переговорах. Польско-литовская сторона продолжала настаивать на прежних условиях, лишь снизив сумму контрибуции до 6 млн. золотых[105]105
  Wójcik Z. Traktat andruszowski… S. 128.


[Закрыть]. Об обстановке, в которой проходили переговоры, сохранилось интересное свидетельство в записке «О миру Великой Росии с Полшею». Представители польско-литовской стороны показали русским послам печатные «куранты», свидетельствовавшие о том, что «безсилье в Великой Росии и внутрь своево государства разорение и война»[106]106
  Галактионов И. В. К истории… C. 88.


[Закрыть]. 12 мая н. ст. состоялся официальный «отпуск» послов[107]107
  Wójcik Z. Traktat andruszowski… S. 129.


[Закрыть]. В грамоте Яна Казимира подчеркивалось, что мир возможен лишь на условии возвращения к довоенным границам[108]108
  Wójcik Z. Traktat andruszowski… S. 129; см. также перевод грамоты Яна Казимира (РГАДА. Ф. 79. 1662 г. № 27. Л. 93–100).


[Закрыть]. Единственым позитивным результатом миссии была договоренность сторон продолжать мирные переговоры[109]109
  См. отписку А. Л. Ордина-Нащокина об итогах переговоров (там же. Л. 92).


[Закрыть].

Хотя посольство, по существу, оказалось безрезультатным, А. Л. Ордин-Нащокин в одной из своих поздних записок писал: «С того посольства все крепости в договорах пошли и утверждены преславно»[110]110
  Копреева Т. Н. «Ведомство желательным людем»… С. 347.


[Закрыть]. В какой мере эти утверждения А. Л. Ордина-Нащокина соответствовали действительности? В какой мере его доводы могли повлиять на сознание правящих кругов Речи Посполитой?

Следует отметить, что призыв Ордина-Нащокина к активной политике по отношению к Швеции никакого внимания к себе в эти годы не привлек. Если литовских политиков и могли бы заинтересовать планы возвращения Риги в состав Речи Посполитой, то следует учитывать, что их взгляды при определении внешнеполитической ориентации государства не имели решающего значения, а магнаты и шляхта Королевства Польского были удовлетворены условиями Оливского мира со Швецией, вернувшего Речи Посполитой прусские порты.

Существенно иначе обстояло дело с иной поднятой А. Л. Ординым-Нащокиным темой – вопросом о необходимости совместных действий для отпора экспансии Крыма и Османской империи на земли Восточной Европы. Как показал в своем исследовании З. Вуйцик, усиление татарского присутствия на Украине уже в 1660–1661 гг. стало вызывать серьезные опасения целого ряда политиков Речи Посполитой. Тогда же появились и опасения, что за крымскими могут последовать и османские войска[111]111
  Wójcik Z. Traktat andruszowski… S. 64, 66, 77–79.


[Закрыть]. Более того, уже в это время зародилось представление о том, что в борьбе с экспансией Османской империи и Крыма следует искать союза с Россией. В инструкции комиссарам, назначенным для переговоров с русскими представителями сеймом 1661 г., предусматривалось, что при враждебном выступлении против Речи Посполитой татар и казаков следует выяснить у представителей московской стороны, на каких условиях Россия согласилась бы заключить союз (ligę) с Речью Посполитой[112]112
  Wójcik Z. Traktat andruszowski… S. 106.


[Закрыть]. В такой обстановке было важно, что и с русской стороны была выдвинута аналогичная инициатива, и эти высказывания А. Л. Ордина-Нащокина не могли не оставить след в сознании его политических партнеров – польско-литовских политиков.

Разумеется, во взглядах сторон на условия такого союза были существенные различия. Для представителей Речи Посполитой главным предварительным условием такого союза было возвращение Русского государства к довоенным границам и его отказ от какого-либо вмешательства в украинские дела. Неудивительно поэтому, что если Ордин-Нащокин предлагал планы активной политики обоих государств по отношению к Османской империи и Крыму, то польско-литовским комиссарам предписывалось заключить соглашение лишь «об оборонительной, но не наступательной» войне (belli defensivi non off ensivi): соглашение с Россией не должно было способствовать увеличению русского влияния на спорных территориях. С усилением опасности для Речи Посполитой со стороны Османской империи и Крыма эти различия стали утрачивать свое значение, и тогда аргументы Ордина-Нащокина смогли оказать воздействие на его собеседников. И в этом отношении высказывания А. Л. Ордина-Нащокина были справедливы – в определенной мере его переговоры во Львове подготовили почву для русско-польских договоров 1667 г. – Андрусовского и Московского.

Отказавшись принять предложения А. Л. Ордина-Нащокина, король и его советники, как показал последующий ход событий, совершили ошибку. Когда планы победоносного похода на Москву оказались нереальными (армия Речи Посполитой смогла дойти только до Севска), пришлось заключать мир на условиях, гораздо менее благоприятных для Польско-Литовского государства, чем те условия, которые русское правительство было готово предложить, чтобы закончить войну в 1662 г.