Текст книги "Баловень удачи и остальные причастные"

Глава 2
Двор, в котором нас любят, но не всегда понимают (или те, которых и черт не берет)

По секрету вам скажу, утро в нашем дворе всегда начинается с музыкального комплимента от Степана Марковича – то бишь от Зитора Компо; и всегда не позднее девяти часов, начала его рабочего дня. Так у нас повелось еще с древнейших времен; по крайней мере, сколько я себя помню.

Сегодня он первым номером поставил знаменитую «общеукрепляющую» и «утром отрезвляющую» песню Высоцкого, которая, многим у нас нравится:

 
«Вдох глубокий – руки шире. Не спишите, три – четыре.
Бодрость духа, грация и пластика…»
 

Вещь, конечно, бодрящая даже очень, но мне почему-то на диване еще хочется поваляться. Тем более я теперь вроде как на каникулах…

А повествование наше берет, как я уже говорил, свое историческое начало, не в столь еще отдалившемся, двадцатом, или как выражается всепогодный друг нашего семейства Осип Никифорович – «двадцатистом» веке; точнее в замечательном его срединном месяце – июле одна тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года нынешнего летоисчисления. И это, помнится, случилось ровно вчера утром и ровно в одиннадцать часов семь минут по местному астрономическому времени.

Ребята, а ведь действительно – дома то здорово как! Утром проснулся на своем любимом широкополосном диване, рядом за окном лето и легкие волны утренней прохлады, которые мягко обволакивают тело через открытую балконную дверь; сознание в полудреме и еще в полной беззаботице.

Да уж, что может быть лучше вдохновляющего удобства домашнего уюта, теплоты, и заботливости родительского дома! А если бы вы знали, какой замечательный и ни с каким другим не сравнимый у нас дворик на нашей местности организовался.

По политичной «сурьезности» державного значения — как выражается тот же Осип Никифорович – у нас сегодня последние тринадцать лет нынешнего тысячелетия, и мы вместе с ними и со всей страной продвигаемся к замечательной дате – «70-летию Великого Октября».

Об этом, по крайней мере, ежедневно рассказывают народу практически все официальные средства массовой дезинформации общественного мнения. И передовые рубрики всех читаемых современных, в том числе и местных газет, которые наш батя приносит домой, так и начинаются: «Навстречу 70-летию Великого Октября!»

Придворный министр пропаганды – эффенди Осип Никифорович, естественно, первый, кто не отстает от понимания задачи момента на современном этапе развития советского общества; в конце концов, это его еще и прямая служебная обязанность как штатного сотрудника Жэка. И понятно, что главный информационный агент мировой прессы в нашем дворе – орган стенной печати «Прожектор перестройки» строго держит, под его чутким руководством, курс генеральной линии.

Правда, я не стану утверждать, что все уважаемые граждане и гражданки на нашей территории столь доверительны к современной прессе и другим источникам официальной информации, и видимо потому во дворе у нас, специально, или по воле какого другого важного значения образовались и активно действуют еще два дополнительных информационных агентства.

Одно из них, его можно назвать первым – зимний вариант, как я уже говорил, в холодные два-три месяца года прячется в заведении Фимы Люкина под сомнительно интригующей вывеской «ПЕРУКАРНЯ».

Кстати, прошу не путать: «перекарня» это не общественная курилка, а место где действительно стригут и за деньги; парикмахерская называется. «Перукарня» – это сейчас так по-модному, по заграничному. Слово есть такое – иностранческое. Так правильно!

И второй – летний вариант, большей частью квартируется за столом мирных рыцарских баталий или тут же рядом, в резиденции Осипа Никифоровича, которую он заботливо обустроил в беседке прямо напротив нашего подъезда, буквально в десяти метрах от стола смелых рыцарских баталий.

Резиденция Великого Нео имеет известное преимущество в последнем случае, потому как уважаемые граждане нашего двора здесь могут собираться не только в летний период, например, прячась от дождя, но и в осенне-весенний периоды, которые в наших краях весьма продолжительны. Тем более как Осип Никифоровичи здесь озаботился, организовав освещение своей резиденции посредством стоваттной «лампочки Ильича». Классно греет, между прочим, комарам какая отрада!

Соответственно, главным комментатором правды жизни в нашем дворе (если более авторитетные рыцари некруглого стола предоставляют ему право слова) до конца октября, а может быть и дальше, остается Осип Никифорович. В его задачу (кстати, как штатный работник ЖЭКа, он ежемесячно получает пол ставки, а это где-то около семидесяти рублей, и еще полставки, примерно столько же, ему перепадает как редактору местной стенной печати здесь же); так вот, в его прямую служебную обязанность входит доведение до понимания придворного общества сути происходящих как в мире, так и в нашей стране событий, не говоря уже о происшествиях в окрестностях нашего двора, имеющих практическое, жизненное и будущное значение.

Отсутствием оригинальности в трактовке фактов и аргументов он не страдает, это даже покруче бывает, чем публикаций в нашей местной городской газете «Звезда Причерноморья», которую мой батя, по-моему, из вредности, обзывает «Причерноморский брехунец».

Особую прелесть в нынешнем информационном потоке составляют термины, привнесенные в современный политический лексикон нынешним московским султаном, популярность которого резко пошла вниз не только после введения бездарного позапрошлогоднего сухого закона, но и событий, связанных с Чернобыльской аварией, принесших стольких бед.

И если наши граждане раньше хоть как-то реагировали на залихватские «перебудова» – перестройка в переводе, «ускорение», «консенсус», «плюрализм» и тому подобные пассажи из арсенала современного политического словоблудия, то в последнее время общество весьма подозрительно начало относиться к модернистским заклинаниям нынешнего московского престолоблюстителя, что создает дополнительные трудности в работе штатных политинформаторов нашего двора. А иногда звучат и угрозы в их адрес.

Однажды, Осипу Никифоровичу пришлось даже спасаться бегством после нелицеприятных выражений и откровенно агрессивных выпадов в свой адрес от постоянных членов клуб – компании Б2, встретивших в штыки его очередные пропагандистские происки по теме: наш дорогой и глубоко уважаемый освободитель Михал Сергеич…

Кстати, авторитет первого советского партийного чиновника современной эпохи в нашем дворе и «освободителя» национального жульнического предпринимательства товарища Горбачева сильно упал и практически надломился в глазах и самого Осипа Никифоровича, после того, как именно в день его личной 55-ой годовщины со дня рождения, тот объявил войну с алкоголизмом.

Это было обидно, честное слово! Обидно до грубости и грубых слов.

А по всем остальным манерам и стильным приключениям двор у нас просто замечательный; замечательный во всех отношениях: скучать здесь никому не приходится, да и вряд ли получится. А всё почему? А всё потому, что именно здесь, на нашей местности обитают самые проверенные (проверенные по жизни) и самые не впечатлительные граждане Великой и прекрасной страны, с их самородной жизненной энергией, умением находить выход из самых тупиковых ситуаций, а еще смелости посмеяться над самими собой, когда надо, и над собственными ошибками тоже.

Мы, конечно, со многими из них познакомимся дальше, а пока было бы, наверное, уместно – лично я так думаю, с высоты линии крыла полета птицы окинуть взором пространство территории нашего двора, и обозначить на нем основные, или самые пользительные для членов придворного общества места и присутствия; то есть те, которые причиняют им наибольшие удобства, и не приносят особого вреда всему остальному прогрессивному человечеству.

В отсутствии у меня талантов к живописи ниже я попытался с помощью линейки и карандаша представить наиболее значимые объекты жизнеобеспечения интересов членов придворного общества, но поверьте, я вряд ли смог передать даже половины тех красот и красок местного колорита которыми бывает наполнен наш двор, особенно сейчас летом.

Итак, по географическому положению основная улица нашего двора называется Радостная и она соорентирована строго на запад, как показано на рисунке. На этой улице расположились два главных дома наших жильцов (Д.2 и Д.4) и чуть дальше гаражи для их колесных друзей.

Другую сторону двора образуют улица Тенистая и расположившийся вдоль продолговатый пятиэтажный дом – на рисунке Д.90.

Тыльную сторону нашего двора закрывает частный сектор, огороды которого подступают буквально за несколько метров к спортивной площадке и летнему кинотеатру. Всё остальное как по схеме, единственно, что должен уточнить: главный «военный» мужской объект за номером 14 – (где каждый вечер, а по выходным дням с обеда, собираются рыцари не круглого стола) – стол «рыцарских баталий» с освещением от Осипа Никифоровича; объект Б1 – мужская беседка на случай непогоды, резиденция и пропагандистский центр Великого Нео тоже с освещением; объект Б2 (офис клуб – компании «сомнительных красоток возлебальзаковского возраста») – совещательный центр самой несговорчивой и неуступчивой части населения нашего двора (кстати, пропагандистские происки Великого Нео там очень не популярны), далее объект Б3 – запасная резиденция Осипа Никифоровича – на всякий случай, удачно расположившаяся в тени прохлады каштанов и акаций; в светлое время его занимают люди почтенных возрастных категорий, а по вечерам он в распоряжений подрастающего поколения. Я себя таким уже не считаю; явный переросток.

По формату жизненно важные объекты нашего двора расположились примерно по следующему реглану:

№ 1 – мужская парикмахерская (цирюльня имени Фимы Люкина)

№ 2 – женский салон красоты (по – простому, женский отдел парикмахерской, куда мужественная половина нашего двора и носа не сует, потому как запахи оттуда излучаются одурманивающие).

№ 3 – большой универсальный магазин (тут вопросов нет, там за директора, типа исполняющего обязанности старается Андрюхона – очковая змея по фамилии Антипов (тот еще тип и не только по фамилии) и еще супруга Фимы Дориан Михайловна (Дорик у местных) – говорят, его зам. Официально – она заведующая одного из отделов, но естественно, имеющая виды на карьерный рост. Кстати, должность директора там тоже вакантная уже почти целый год после того, как наш уважаемый участковый дядя Леша привлек бывшую директрису к ответственности и та хорошо отделалась только условным сроком.

№ 4 – исконное драгоценное наследственное заведение Яков Михайловича Френкеля (Яника Фурункула), под фирменным клише «СОКИ – ВОДЫ». Тут без вариантов, всё как в том старинном фильме: «Губит людей не пиво – губит людей вода!». Но товарища Фурункула эта тема «совсем не щекотит», только вдохновляет.

№ 5 – опорный пункт милиции (место пребывания правоблюстителя порядка в нашем дворе; до недавнего времени на эти два окна первого этажа многие граждане поглядывали с опаской, но как только дядя Леша покинул этот пост, я смотрю во дворе начались большие послабления общественных нравов и правопорядка).

№ 6 – доска объявлений и место стенной печати ЖЭКа.

№ 7 – детская площадка с теннисным столом, качелями и песочницей.

№ 8 – наше футбольное поле.

№ 9 – банный цех, работает только зимнее время, но боюсь, что прошедшая зима была последней в его трудовой биографии, так как боевой актив клуб – компании Б2 категорически возражает против его функционирования в нашем дворе и, боюсь, они Кешу продавят принять такое решение, хотя там доход для нашего ЖЭКа имеется.

№ 10 – пункт приема стеклотары, ответственный теперь за это дело товарищ Попудренко Трофим, и малых больше он не грабит.

№ 11 – дворницкая нашего ЖЭКа (резиденция тети Вали, интересная такая дама, я вам замечу).

№ 12 – летний кинотеатр (культурно – развлекательное заведение с ретранслятором на крыше будки киномеханика).

№ 13 – полезная фирма товарища Семен Семеныча Бормотова (Сим Симыча).

№ 14 – большой стол «заседаний и умственных рыцарских турниров».

№ 15 – контора ЖЭКа нашего двора (в подвале нашего дома).

№ 16 – красивая цветочная клумба, которой все у нас, любуются (говорят, произведение товарища Василия, мужа Валентины).

Но вернемся к официозу, Анатолий Иванович, батя моего друга и одноклассника Мишки Гречко, председательствующий нынче за рыцарским столом неприкрытых эмоций, под хлесткий призывный тон костяшек домино вроде как бы предоставил слово нашему пропагандисту:

– Так что там нового на сегодня пишут в мировой прессе, Осип Никифырч? Какие есть у вас приятные сообщения для наших граждан?

Информация это сила, а информация о наших людях – это супсрсила!

(из будущих мемуаров министра пропаганды нашего двора Великого Нео).

И кто с этим поспорит?!

Последнее словно его окрылило, потому, как такие вольготности для изложения официальных политичных настроений ему достаются не часто.

– Вот, читаю прямо с первого листа… Называется: «В Варшаве прошел десятый съезд ПОРП».

– Кого? – переспросил один из игравших на взмахе троечного дупля.

– ПОРП это польская объединенная рабочая партия.

– Понято. Слыхали про таких.

– Там выступил с речью наш Михал Сергеич; вот тут про это написано.

Статья называется: «Да здравствует социалистическая Польша!».

А второй странице тоже есть статья – называется «Теплые встречи с рабочими Варшавы». И еще: речь эМ. эС. Горбачева.

– А что – то более приятного или полезного нет в твоей газете?

– Есть, почему же нет. Это наша, местная… Вот тут есть статья: «Почему теряет популярность продукция нашей швейной фабрики?». Интересная, между прочим. Тут вопрос касается больших размеров: пишут, что мало одежды начиная с 54, 56 размеров и так далее. А такие размеры должны составлять не менее пятой части ассортимента.

– Да, заметил Анатолий Иванович, если посмотреть на комплекцию некоторых наших граждан, в том числе и красавиц, то можно смело говорить, что там должна быть не пятая, а минимум как четвертая часть этого ассортимента.

– Тут еще про ваш завод – переключился Осип Никифорович, на сидевшего рядом с Анатолием Ивановичем, нашего соседа по лестничной клетке – дядя Рому.

Мой старший тоже, кстати, на том же заводе работает.

– Пишут: почему «Авторемонтный» не наладит у себя выпуск пяти литровых кастрюль для населения. В продаже их совсем мало – негде купить. А вещь полезная в хозяйстве.

– Не думаю, что это трудно будет… – заметил дядя Рома. – Если их действительно надо в большом количестве.

– И еще, продолжал Осип Никифорович, почему бы не наладить промышленности нашего города выпуск пластмассовых крышек для унитазов.

– Что…? – переспросил Анатолий Иванович.

– … пластмассовых крышек для унитазов. Спекулянты сдирают с людей по двенадцать рублей за эту ерунду.

– Вот это точно полезная вещь, заметил сидевший напротив дяди Ромы Тягунчик. – Слышь, Данилыч, а чего бы вам и вправду такое дело не замутить на заводе? Спрос бы точно был.

– Кому они надо, ответил дядя Рома – тот пусть и делает. У нас и своей работы хватает.

– А в вашей газете, Осип Никифырч, ничего больше интересного не пишут? – спросил Тягунчик. Так чтоб для нас, для простых людей.

– Есть – ответил Осип Никифорович. – Вот тут на последней странице, объявление про футбол.

– Кто играет?

– Двадцать шестого, наша футбольная команда принимает на своем поле киевский СКА. Матч второй лиги, начало в пять часов.

– О… вот это да! Это интересно. Надо будет пойти, посмотреть.

– А Паша Мышкис выйдет на поле, или как всегда – в запасе?

– Чё ему там делать? Что он, дурной?

– Если наш Пашуня выйдет на поле, тогда точно – проигрыш будет за нами.

– А что он вообще еще на поле выходит? Я в этом году ни разу его на поле не видел.

– Выйдет-выйдет. В этот раз выйдет – он мне сам говорил. Точно! Будет играть.

– Тогда надо сходить, посмотреть на нашего футболёра Пашку.

– А он не разучился еще бить по мячу?

– Чего это…? У него даже попадания бывают. По мячу.

Вообще-то Паша Мышкис, о котором сейчас вели речь за «рыцарским столом» потому как хорошо устроиться в жизни – крупный специалист; в том смысле, как это делать играючи – используя футбольную карьеру. Сколько я себя помню, столько наш Паша играет в городской команде, то есть работает там футболистом. Говорят, в свое время его даже приглашали в киевское Динамо, но он туда не согласился. Там ведь Лобановский тренером, а он говорят, заставляет сильно напрягаться своих футболёров, а в нашей городской команде можно не особенно утомлять свой организмус. Здесь и квартиру себе шикарную оторвал в девяностом доме, местный футбольный клуб ему поспособствовал, и волжанку новую, двадцать четвертую, прикупил на спортивные доходы и жену сюда же вместе с тещей и двумя дочурками перетащил. Тещу он так раскормил, что та теперь в его машину только боком протискивается. В общем, парень старается на своем месте и на все финансовые возможности местного спортивного клуба. Не отстает от своих друзей ровесников. Он вместе с Гансом и Тягунчиком в одной школе учился, практически в одно и то же время.

За комплиментами в адрес местной футбольной знаменитости мужественное общество целиком погрузилось в страсти, разгоравшиеся на игровом столе. И пока этот процесс практически полностью захватил их внимание, я попробую в ближнем свете представить замечательные таланты моих друзей и еще некоторых нескучных представителей придворного общества.

Первым, понятно в этом списке здесь значится всепогодный друг нашего семейства и партнер моего отца по шахматам, нардам и всем остальным домашним политичным сомнениям, самолично придворный министр пропаганды, эфенди Осип Никифорович, товарищ Кудря – Необачный.

Хотя некоторые вредные граждане придворного общества и имеют свойство коверкать вторую часть его фамилии, случается иногда, но все же – человек он действительно не бесталанный, беспокойный и масштабный. Масштабный по всем своим замыслам, целям, надеждам, и неистребимый, как он сам выражается, интеллектуал. Плюс сюда же свободный художник – авангардист с личным творческим кредо: неприкрытый реализм и демократический символизм (это тоже его слова). Любимое творческое занятие, по собственному утверждению:

«сеять сомнения и свергать авторитеты!»

Кстати, это именно он в последнее время запутал всех во дворе новым авторским новаторским толкованием известных версий библейского сюжета:

– Во-первых, кто и кому первый преподнес вот то самое райское яблочко? Это очень большой вопрос. Ева Адаму или наоборот. Я лично утверждаю и настаиваю, что все это были происки Евы, за которые мы расплачиваемся по сегодняшний день. И второе: Что это за неразумение такое в жизни, а? Как это можно, чтобы весной когда организм постоянно все требует, подряд сорок дней ничего не есть, не пить: ни сладкого и ни мучного… ни даже мяса?

В общем, мой батя – по случаю очередных умственных происков нашего соседа, иногда бывает прав:

– «Опасный тип. К власти таких подпускать нельзя!»

По мнению Тягунчика фигура Осипа Никифоровича почти идеальная; «предначертанная свыше – полный оригинал». Вылитый герой из мультика про «мужчину в полном расцвете сил» и его физических размеров. Метр шестьдесят три во все стороны: что вверх, что в стороны. Но, по мнению нашей мамы – сан он:

«не молодой, не яркий, не талантливый и не спортивный!

Зато «эмоциональный и всегда полезный;

И еще можно добавить – «амбициозный».

Не то, что некоторые.

– А чё, нормательный чудак, подвигает его Сметана. Цветет и пахнет!

И всегда в «шоколаде»; любитель пожить и хорошо пожить. Имеет право!

Великий Нео большой любитель не трудных кроссвордов, жареных говяжьих отбивных, Очаковского пива под тараньку, новомодных шпикачек (сардельки такие), которые по его личному мнению «имеют очень даже завлекательные свойства», и еще красивых женских ножек, натуральных (не зря же он просиживает часами в своей резиденции с открытым круговым обзором).

Особое значение в собственном рационе питания он придает искусно приготовленной ухе из рыбьих голов, которых считает весьма полезным питательным веществом для серых клеточек головного мозга. В последнем я правда искренне сомневаюсь, потому как наблюдаю поведение автора идеи не последний год и не первый день.

Осип Никифорович еще не пенсионер (писсионэр — по его личному выражению), за что он сильно переживает и даже нервничает, потому как в известной мере это лишает его очень важных личных жизненных удобств. Таких, например, как дополнительный ежемесячный стабильный доход, бесплатный проезд в городском общественном транспорте и на пригородной электричке, ежегодный бесплатный санаторий и еще некоторых других приятных удовольствий.

А так как его дражайшая половина пользуется всеми этими свойствами современного общества уже почти два года, то он испытывает определенный дискомфорт по случаю и даже в разрезе собственно озвученной версии:

«Наша сознательная жизнь это путешествие из страны Пионерия в страну Пенсионерия».

У Осипа Никифоровича во дворе давно сложилась собственная команда почитателей и единомышленников, если конечно, их так можно называть; по крайней мере, о них можно говорить, как о постоянных членах его клуба.

К таковым, прежде всего, относится его близкий друг Афанасий Боков, ремонтник обуви Сим Симыч он же Сёма Бормотов, долгожитель двора и его личный идейный оппонент Яник Фурункул, тот, который дядя Яша Френкель. Ну и далее – все остальные активисты придворного общества третьего года эпохи перестройки, о которых я уже упоминал: Азик кучерявый, Гиви Кац, Стёпа Шинделла тире Зитор Компо, музыкант из городского оркестра Симптом Палыч и его коллеги – штатные сотрудники ЖЭКа: товарищи Попенченко, Попунренко и товарищ Гробокопатель; сюда же и отец Василий – муж дворничихи тети Вали.

Колоритная компания, я вам замечу! Не скучная по крайней мере.

Кстати, отец Василий никакой не церковный деятель. Просто борода у него всегда очень аккуратная, красивая и смотрится очень представительски; поэтому его и называют отцом Василием. Очень начитанный, образованный, интеллигентный и приятный человек.

Особое место среди близких по духу друзей Осип Никифоровича в придворном обществе занимает Симптом Палыч (так у нас его называют практически все старшие во дворе), мужчина, который по официальному статусу значится как Семен Палыч Курнев, и который со своей не худышкой супругой – Мартой и с тремя ее тоже не худенькими дочурками имеет жительство в последнем подъезде девяностого дома по улице Тенистой, и которого я раньше, если честно немного побаивался.

Он музыкант. В смысле не такой как Стёпа Шинделла – любитель самоучка, а такой – настоящий; который и ноты знает, и сам умеет по ним играть. Он очень даже скромный по масштабам комплектации собственной фигуры. Так тоже бывает: если жена сильно удалась вширь, то мужчина бывает полезно чтобы больше в кость.

Симптом Палыч работает музыкантом в городском оркестре, а так как денежное удовольствие там не слишком значительное, он еще подрабатывает учителем пения в нашей школе. Трудно конечно, но старается человек, а меня с моими друзьями Мишкой и Санькой он просто доставал со своим хоровым пением. Оказалось, что у нас, в девятом классе, вдруг ни с того, ни с сего, обнаружились какие-то вокальные данные для хорового пения, и он нас по нескольку раз в неделю заставлял ходить в актовый зал и там принимать участие в репетиции школьного хора. И сорваться у нас никак не получалось: он специально приходил за нами в класс за десять минут до окончания последнего урока и забирал нас на пение. А если у нас получалось хоть как-то улизнуть, так он сразу, прямо в тот же день сообщал нашим старшим, и лично мне приходилось потом выслушивать получасовой монолог от маман о значении эстетического воспитании в формирования личности молодого человека. Перебивать ее – боже меня упаси; даже батя не рискует. Лучше слушай и молчи. Молчи и думай о чем-то хорошем, ну или хотя бы о том вкусном ужине, который как раз должен поспеть к завершению монолога. Батю моего школьные проблемы сына как-то мало волновали.

Кстати, Симптом Палыч, как уважаемый музыкант из оркестра и учитель пения в школе более известен придворному обществу своей классической фразой:

«Я не понял, а где мой чайник со свистком?»

Она так закрепилась за ним сразу по факту события, что он по сей день гуляет с ней по двору.

А истории там случилась простая, но суетливая: в прошлом году, весной дело было. Семен Палыч купил в нашем магазине лотерейный билет и честно выиграл по нему замечательный и очень полезный в наше время предмет – чайник со свистком. Дефицитная, кстати, вещь. На радостях он побежал на почту, а там ему в ответ: мол, извините, дорогой товарищ, чайников больше нет.

– Кончились! Возьмите деньги – пять с полтиной.

Раздосадованный, он двинулся домой и по дороге повстречался с Афанасием Боковым, известным местным баламутом и карьерным неудачником (говорят, коммунисты его нагнали недавно из своих рядов после внеочередной проверки его работы службой ОБХСС).

Семен Палыч изложил ему версию обиды: мол, кругом несправедливость, придирки и всякое такое неуважение к простым людям. А чайник, как известно, вещь не только хорошая, но и полезная в доме, и он «больше чем уверен, что работники почты присвоили его себе, а ему дали просто отдали деньги и будь здоров! Чтоб не возмущался.

Продолжение протестной дискуссии имело место быть, в полезном для таких случаев месте, в резиденции Яника Фурункула под многоградусную согревательную газированную водичку с сиропом (так у нас тоже случается – для своих, разумеется); и было столь вдохновляющим, что Симптом Палыч набравшись смелой храбрости, вторично выдвинулся в почтовое отделение, благо оно всего лишь на противоположной стороне нашей улицы, защищать свои личные гражданские права и вернуть причитавшееся имущество.

Однако выпад оказался неудачным, так как работники почты быстро оценили состояние просителя и в ответ на его громкоголосые претензий и заявления, пригрозили вызвать наряд милиции, вследствие чего нашему герою пришлось отступить. И весь вечер потом от него во дворе только и слышали:

«Нет, я не понял – а где мой чайник со свистком?!»

А на следующий день эта формула стала настолько популярна в придворном обществе, что ее помнят по сей день:

«Я не понял, а где мой чайник со свистком??»

Личным и круглосуточным идейным критиком по смыслу и обустройству правильной жизни у Осипа Никифоровича, как я уже говорил, состоит долгожитель и почти что талисман нашего двора Яков Михайлович Френкель. По придворному реглану – Яник Фурункул безобидный, всегда приятный, улыбчивый седой старик, пристроивший себя на всепогодную службу в будке прохладительных напитков под красноречивой вывеской «СОКИ-ВОДЫ», прямо напротив универмага с торца нашего дома (объект на карте под номером четыре). По слухам, именно за ним числится авторство смелой крамольной идеи:

«Телевизор я больше не смотрю: так не только зрение портят, но и вкус!»

С квартетом «Если я не мужчина, то и Волга не река» — (так мой батя обзывает компанию моих старших друзей: Тягунчика, Сметану, Ганса и Фиму Люкина) – Яков Михайлович на дружеской ноге; мне даже кажется у них там «варятся» какие-то личные новомодные бизнес движения (сейчас такое время, что говорят, сам московский султан дал разрешение процессу), и это при том, что он зачастую позволяют им себя критиковать. Здесь особо вредничают Фима Люкин и Сметана:

– Наш Яник умный и выдержанный как его мандариновый сироп, заявляет последний. – Он охранял свою будку еще до революции девятьсот пятого года. И это притом, что он уже как лет тридцать состоит на полном государственном пенсионе.

– Ну и что? Пенсион – хрустальная мечта моего детства, и заметьте сбывшаяся. Сто двадцать рублей это ежемесячная компенсация моего потерянного здоровья в борьбе с суровой действительностью нашей эпохи

– Нет, вы только на него посмотрите, продолжает Юра. – Ему уже скоро стольник, а он еще имеет такие свойства.

– Какие свойства, какие свойства? Что… что он может без нас? – не унимается Фима Дюкин. Мусьё Фурункул, мы имеем до вас летаргический вопрос: когда вы, наконец, нас покинете? На ваше почетное служебное место уже выстроилась целая очередь.

– Я бы вас попросил, молодой человек быть более элегантным в вашем красноречии, и пожалуйста, без хамства.

– Ты что тоже хочешь занять его должность в будке?

– А чего нет. Приличное место. Как выйду на пенсион – можно будет подумать.

Особо крепкая дружба завязалась у Осипа Никифоровича с моими домашними старшими после аварии, которая с ним приключилась несколько лет тому, летом, кстати, дело было когда, его персональная супруга, после просмотра детективных сериалов про Шерлока Ливанова и доктора Соломина принялась обучать своего выдающегося Осипа Никифоровича аглицким манерам. И если с аристократическими выкрутасами по поводу чайной церемонии как-то еще ладилось:

– Tea, sir, короткими глотками, пожалуйста.(tea – чай, по ихнему; т-и-и! – понимать надо. И не хлюпать и не сопеть носом!) – то вот с классической британской невозмутимостью по поводу попадания столовым ножом в оболочку куриного яйца родилась серьезная проблема – настоящая авария; прям до крови. Первые две попытки попадания в вершину яйца оказались удачными, но яйцо почему-то не разбивалось, и тогда наш герой со всего размаху нанес в третий удар по заданной цели.

Результат оказался столь неожиданным, что большой и указательный пальцы левой руки тут же омылись кровью, и Осип Никифорович, ругаясь, заикаясь от боли и облизывая пальцы, прибежал к моей матери на перевязку. Правда, мой старший, хотя и помогал активно супруге в оказании скорой медицинской помощи пострадавшему, но про этот обидный случай ничего мужественному обществу во дворе не рассказал; но народ всё равно всё узнал, и говорят из уст самого Великого Нео, когда он уже снял повязки с пальцев.

Нельзя также не признать, что внеочередная модная идея Осипа Никифоровича относительно чистоты родного языка хоть и не отличалась особой новизной, но была признана общественно полезной.

Суть ее состояла в том, чтобы заставить местную, прежде всего мужественную публику добиться сокращения извлечения из собственных гортанных возможностей словосочетаний, начинающиеся на гласные «е», «ё», и близких им по форме. Справедливости к месту надо признать, что на этом поприще у него оказались не только сторонники (в смысле сочувствующие), но и активные сподвижники.

Ну, и теперь о научных достижениях моего друга. А чего, нет?!