Текст книги "Золотой треугольник Петербурга. Конюшенные: улицы, площадь, мосты. Историко-архитектурный путеводитель"

В отличие от мозаик Исаакиевского собора, которые воспроизводили созданные ранее произведения масляной живописи, оригиналы сюжетов Спаса на Крови писались в расчете на их исполнение в смальте. Точность в передаче индивидуального почерка авторов эскизов сочеталась у В.А. Фролова с тягой к декоративной обобщенности форм и звучности колорита. Эти тенденции отвечали художественным установкам периода модерна и вместе с тем возрождали изначальную сущность монументальной мозаики как наборного искусства, неразрывно спаянного с архитектурой. Декоративность достигалась усилением нескольких основных тонов, четким определением границ светотени, цветов и оттенков. Набор упрощался и укрупнялся с увеличением высоты. Отказ от шлифовки смальты помогал выявить ее фактурность.

Несмотря на единые приемы исполнения в материале, сами композиции различались по художественной манере. Над ними работала большая группа авторов, среди которых были и блестящие, и посредственные живописцы, сторонники новых течений, представители академизма и последователи передвижничества. Следует признать, что В.М. Васнецову и М.В. Нестерову – искренним поборникам национального возрождения – эта работа не принесла творческого удовлетворения[105]105
  Нестеров М.В. Из писем. Л., 1968. С. 101, 112, 129.


[Закрыть]. Создание мозаик контролировала комиссия экспертов по монументальной живописи во главе с авторитетным специалистом по православной иконографии Н.В. Покровским. За работой живописцев непосредственно наблюдал А.И. Успенский, специально изучавший древнерусские росписи.

Западная часть здания – самая насыщенная мозаикой. На фасаде над «Распятием» по эскизу А.А. Парланда помещена крупная трехчастная композиция М.В. Нестерова «Спас Нерукотворный с предстоящими Богоматерью и Иоанном». Удлиненные фигуры отличаются изысканностью силуэтов, мягкими переливами цвета, плавной ритмикой форм и контуров. Нетрудно уловить связь этого произведения Нестерова с ранним модерном. Четыре сюжета работы В.М. Васнецова во фронтонах крылец – «Несение креста», «Распятие», «Снятие со креста» и «Сошествие во ад» – несут менее заметный отпечаток модерна. В академической манере выдержано большое панно южного кокошника «Христос во славе» художника Н.А. Кошелева. Сверкающий золотой фон высвечивает яркую пестроту колорита этой мозаики. В кокошнике северного фасада помещена композиция «Воскресение Христово» по оригиналу М.В. Нестерова. Она выдержана в приглушенной гамме и созвучна стилистике модерна.

Живопись интерьера включает несколько тематических циклов. В проходах из папертей располагаются ветхозаветные сюжеты и изображения двунадесятых праздников, на столбах – фигуры святых. В центральной части представлена земная жизнь Христа, в западной, вокруг «памятного места», – страдания Спасителя, Распятие и Воскресение, в восточной – сюжеты, завершающие евангельский цикл. Главный купол занимает образ Пантократора, боковые – Богоматери, св. Эммануила, Иоанна Крестителя, Спаса Благое Молчание. Парланд воссоздал ярусную систему церковной росписи XVII века. Он наметил масштабный, ритмический и тональный строй стенописей, прибегнув для большего красочного эффекта к сопоставлению разных фонов – зеленовато-синего, голубого и золотого.

Собор Воскресения Христова. Фрагмент западного фасада. Фото 2000-х гг.

По сравнению со сценами южной стороны интерьера (художники В.И. Отмар, В.П. Павлов, И.Ф. Порфиров и другие авторы) более монументальны композиции противоположной стены, часть из которых создана А.П. Рябушкиным. Им свойственны лаконизм, выразительность линий, обобщенность и звучность красочных пятен и бликов. Для сюжетов западной части, выполненных по оригиналам В.В. Беляева, характерны широкая манера письма и четкость рисунка. Особое место среди его работ занимает «Положение во гроб», отмеченное влиянием модерна.

Мозаики апсид и куполов выдержаны в подчеркнуто крупном масштабе. «Христос во славе» (средняя конха) и «Пантократор» (главный купол), набранные упрощенным способом, находятся как бы в фокусе восприятия и венчают весь живописный ансамбль. Автор этих мозаик Н.Н. Харламов исходил из древних образцов и развивал приемы декоративной стилизации.

Все иконы также мозаичные. Они исполнялись с 1894 года по оригиналам М.В. Нестерова, В.М. Васнецова, Н.К. Бодаревского, Н.П. Шаховского и других художников Мозаичным отделением Академии художеств, берлинской фирмой «Пуль и Вагнер», итальянскими фирмами Трапани и Сальвиатти, а также мастерской Фроловых. Среди них выделяются нестеровский образ «Александр Невский» и васнецовские иконы «Спас на троне» и «Божия Матерь с Младенцем».

По мнению В.А. Фролова, глубокое понимание природы монументально-декоративной мозаики отличало прежде всего А.П. Рябушкина, а также Н.Н. Харламова, В.В. Беляева, А.Ф. Афанасьева. Вместе с тем, единство с архитектурной основой образовал ряд живописных композиций, который продолжал линию академизма или стилизаторства в традициях XVII века, то есть совпадал с приемами А. А. Парланда.

Понятие синтеза искусств еще недавно считалось неприменимым к эклектике. Между тем архитектура и декоративное искусство той эпохи принадлежали единой стилевой системе.

Общность художественного языка служила залогом, основой интеграции искусств. Собор Воскресения Христова является величайшим в Петербурге произведением синтеза искусств поздней эклектики в формах русского стиля[106]106
  Полное описание наружного и внутреннего убранства храма приведено в книге: Трубинов Ю.В. Храм воскресения Христова (Спас на Крови). СПб., 1997.


[Закрыть].

К моменту открытия храм уже предстал стилевым анахронизмом. За четверть века его создания в отечественном искусстве произошли кардинальные перемены. Достиг зенита модерн, формировался ретроспективизм, качественно отличный от историзма XIX века. В русле национальных исканий на смену «русскому» пришел «неорусский стиль». Интересно, что зарождение его совпало с моментом начала проектирования храма Воскресения. В те же годы (1881-1882) по проекту В.М. Васнецова создана церковь в Абрамцеве, ставшая манифестом нового национального течения. В этом сооружении впервые были реализованы новые творческие принципы: пластическая обобщенность, строгий лаконизм, свободное осмысление традиций. Дальнейшая эволюция неорусского стиля в начале XX века связана с именами Ф.О. Шехтеля, В.А. Покровского, А.В. Щусева, И.Е. Бондаренко, С.С. Кричинского, А.П. Аплаксина и других.

Произведение Парланда, задуманное одновременно с абрамцевской церковью, осталось в минувшем, XIX столетии. Художественные круги встретили его с резким неприятием, но пристрастная критика звучала с определенных вкусовых («мирискуснических») и антиофициозных позиций. А.А. Ростиславов расценивал «этот новейший продукт русского ренессанса» как «варварский образчик художественного убожества», считал его архитектуру «тяжеловесной, вымученной и придуманной»[107]107
  Ростиславов А. Ренессанс русской церковной архитектуры // Аполлон. 1910. № 9. С. 24.


[Закрыть]. С.К. Маковский называл храм «небывалым архитектурным уродством», попрекал Парланда немощными потугами его «бездарно-кропотливой фантазии» и не находил в отделке церкви «ни чувства стиля, ни религиозности настроения». Утонченный пассеист[108]108
  Пассеизм – пристрастие к прошлому наряду с безразличием или даже враждебностью к настоящему и будущему. – Примеч. ред.


[Закрыть], редактор «Аполлона», он предрекал, что грядущим поколениям «останется одно – уничтожить произведение Парланда бесследно, срыть до основания чудовищный собор»[109]109
  Маковский С. Страницы художественной критики. Кн. 2. СПб., 1909. С. 33-34.


[Закрыть].

Послереволюционная судьба храма складывалась драматично. В 1918 году церковь перешла в ведение Наркомата имуществ. С января 1920 года она стала приходской, в 1923-1927 годах имела статус соборной. Причт и прихожане выступали приверженцами митрополита Иосифа (И.С. Петровых), противостоявшего просоветской «обновленческой» группе Петроградского епархиального управления. Естественно, новая власть разгромила «иосифлянское движение». Началось разорение храма. Постановлением Президиума ВЦИК от 30 октября 1930 года храм был закрыт.

Как культовый объект он играл особую роль. И после закрытия бездействующая церковь «на Крови» долгие десятилетия оставалась местом поклонения множества верующих. Попытки переосмыслить храм в качестве памятника революционной борьбы народовольцев оказались несостоятельными.

В 1934 году в его стенах развернули экспозицию, посвященную «Народной воле» и первомартовскому событию, но она простояла всего несколько месяцев. Общество политкаторжан и ссыльнопоселенцев, в распоряжении которого находилось здание, не смогло его освоить и для организации антирелигиозного музея. И тогда храм осквернили, разместив в нем овощехранилище.

Поскольку считалось, что здание не представляет художественной ценности, и его архитектура чужда облику города, принимались решения разобрать церковь, фрагменты убранства передать в музеи, а редкие минералы использовать в новом строительстве. Специальная комиссия при участии В.А. Фролова, созданная в марте 1941 года Отделом охраны памятников Ленисполкома, ратовала за сохранение памятника в целом «как здания уникального, характерного для определенного периода русской архитектуры»[110]110
  НБАРАХ. Он. 33. 1941 г. Д.А-17.


[Закрыть].

Во время блокады в храме находился морг. При одном из вражеских артобстрелов в шатер попал фугасный снаряд, но, к счастью, не разорвался.

Храм уцелел, но еще долгие годы над ним нависала угроза уничтожения. После войны здание арендовал склад декораций Малого оперного театра. В 1956 году городские власти вновь планировали снос Спаса на Крови.

Лишь в 1968 году здание получило официальный статус памятника архитектуры. В 1971 году решением Ленгорисполкома его передали муз ею-памятнику «Исаакиевский собор» в качестве филиала. Такое решение – во многом заслуга директора музея Г.П. Бутикова, продолжавшего руководить работами по Спасу на Крови до 2002 года. Храм должен был стать музеем русской мозаики (мысль совместить с ним экспозицию о народовольцах вскоре отпала).

Реставрация многострадального храма-памятника с его богатейшим убранством представляла огромную сложность. Варварское использование здания для прозаических нужд привело к бесчисленным повреждениям и утратам. Неудивительно, что восстановительные работы вылились в целую эпопею, занявшую больше времени, чем потребовалось на создание храма.

Прежде всего, по документации ЛенНИИпроекта провели трудоемкий ремонт, выполнили инженерно-техническое оборудование. Комплексный проект реставрации разработали в объединении «Реставратор» под руководством архитектора В.Н. Вороновой. В 1974 году здание оделось в строительные леса, через десять лет приступили к восстановлению убранства. К делу привлекли специалистов нескольких институтов. Методический контроль осуществляли сотрудники Государственной инспекции по охране памятников (Комитета по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры – КГИОП).

Каменные работы вела бригада А.А. Щербакова. Воссозданием изразцов занималась группа видного специалиста по керамике М.Ю. Асеева. Технологию реставрации эмалевых куполов разработали в лаборатории М.М. Карабчинской. Позолоту глав, крестов и других деталей выполнила бригада П.П. Ушакова. Внутри храма восстановили большей частью утраченный мраморный пол.

Собор Воскресения Христова. Состояние мозаики «Сет. Спиридон Тримифунтский» до реставрации

Исключительно важное значение имела реставрация мозаик. Ее удалось осуществить силами мастеров во главе с художником В.А. Шершневым (консультант – М.Г. Колотов).

В 1997 году процесс возрождения Спаса на Крови в основном завершился[111]111
  Этой теме посвящена книга-альбом: Второе рождение Спаса на Крови / Руководитель проекта Н. Нагорский. СПб., 2007.


[Закрыть]. К 90-летию торжественного освящения храм открыли для посетителей. После этого продолжилось восстановление иконостаса и сени над «памятным местом».

Второе рождение популярного храма-памятника следует признать выдающимся достижением петербургских реставраторов. Они выступили достойными преемниками замечательных мастеров прошлого – создателей Спаса на Крови. И преумножили славные традиции знаменитой ленинградской школы реставрации послевоенных десятилетий.

В 2004 году в храме состоялась первая литургия. Здание вновь стало действующим собором. Музей ведет в его стенах совместную деятельность с православной епархией. В отреставрированной часовне-ризнице разместился Музей камня.

Лютеранский квартал

На исходе первой трети XVIII века несколько участков на Конюшенных улицах были отданы религиозным общинам инославных конфессий. Прямоугольный квартал между Большой и Малой Конюшенными улицами, Невским проспектом и Шведским переулком в течение почти двух столетий занимали владения евангелическо-лютеранских церквей: Немецкой, Финской и Шведской. Первоначально, до прокладки в 1760-х годах Шведского переулка, этот квартал непосредственно смыкался с Конюшенным двором. С западной стороны Большой Конюшенной улицы с 1732 года обосновались приходы двух реформатских церквей – Голландской и Французско-немецкой (с 1860-х годов – Французской) .

Южную половину лютеранского квартала, прилегающую к Невскому проспекту, занимал огромный участок немецкой общины. Застройка этого участка формировалась постепенно с конца 1720-х по 1910-е годы. В ней запечатлены разные эпохи и стили петербургской архитектуры

С продольных сторон это историческое владение обступают плотные, как бы монолитные группы домов: № 10, 12 и 14/22 по Большой Конюшенной и № 5, 7 и 9/24 по Малой Конюшенной улицам. По линии Невского проспекта симметричные угловые дома № 22/14 и 24/9 поставлены с широким разрывом, между ними видна монументальная двухбашенная церковь св. ап. Петра – доминанта комплекса. Она расположена посередине двора, образующего небольшую внутриквартальную площадь. Позади кирхи, в глубине участка, находится здание старейшей в городе школы – Петришуле.

Немецкая церковь св. ап. Петра (Петрикирхе)

История этого уникального уголка имеет точную точку отсчета: 26 декабря 1727 года по указу императора Петра II было выделено место для немецкой лютеранской общины. «Кирха на першпективе» стала первой и крупнейшей из иноверческих церквей, сосредоточенных в этой части города. И это неслучайно. Выходцы из немецких земель – мастера и специалисты, ремесленники, купцы и дворяне – составляли самую многочисленную прослойку среди иноязычного населения Северной столицы.

Основание протестантской общины связано с именем видного деятеля петровского времени вице-адмирала Корнелиуса Крюйса. В 1708 году при доме Крюйса, располагавшемся в Немецкой слободе (на месте зданий Эрмитажа), построили деревянную кирху св. Петра. Там же вскоре открыли школу.

Спустя полтора десятка лет немецкая лютеранская община отделилась от протестантской. В 1728-1730 годах на участках между будущими Конюшенными улицами и Невским проспектом была возведена каменная евангелическо-лютеранская церковь. Закладка ее состоялась 29 июня 1728 года, в Петров день, а освящение – 14 июня 1730 года – в день празднования 200-летия Аугсбургского исповедания. Строительство кирхи имело не только религиозное, но также важнейшее политическое и градостроительное значение.

Немецкая церковь имела двойное посвящение: св. ап. Петру или свв. апп. Петру и Павлу. Первое из них соответствовало названию города, данному по имени апостола Петра. Это символизировало общегородское значение кирхи. Другое название, по аналогии с Петропавловским собором, главным православным храмом новой столицы, также подчеркивало первенствующее место Немецкой церкви в ряду инославных культовых сооружений Петербурга.

Одним из инициаторов и руководителем строительства кирхи был крупный государственный деятель, военный инженер граф Б.Х. Миних. Большую поддержку планам немецкой общины оказал вице-канцлер выдающийся дипломат А.И. Остерман. Между тем юный император Петр II в начале 1728 года переехал вместе с Двором и представительством в Москву. Петербург на короткий срок утратил положение столицы, что не помешало сооружению главной лютеранской церкви.

Особую роль в этом сыграл Бурхард Христофор Миних. Назначенный генерал-губернатором Санкт-Петербурга и соседних земель, он всячески содействовал тому, чтобы жизнь в городе не замирала. Однако местность вокруг строившейся церкви обезлюдела. Пастор Крейц, которому предстояло сюда переселиться, имел основания писать в 1730 году: «Опасаюсь недостатка в воде, злоумышленников, убийц, воров и разных превратностей, случающихся обыкновенно с теми, кто живет далеко от своих соседей»[112]112
  Цит. по: Шульц С.С. Храмы Санкт-Петербурга. История и современность. СПб., 1994. С. 249.


[Закрыть].

Миних считается автором проекта кирхи. Строитель Ладожского канала, завершавший сооружение укреплений Петропавловской крепости, вполне мог выступить и в качестве архитектора. Возможно, в проектировании принимал участие первый зодчий Петербурга Доминико (Доменико) Трезини. Он занимался общим планом участка размерами 50 на 100 саженей (106,5 х 213 м). Кроме церкви, здесь намечалось построить здания школы и пастората.

Здание первой лютеранской церкви св. Петра на Невском проспекте. Фасады и план. 1740-е гг.

Строительство кирхи завершил Иоганн Якоб (Иван Яковлевич) Шумахер – бывший помощник Н.Ф. Гер беля, много работавший под началом Б.Х. Миниха. В Петербурге он возвел здание Литейного двора и несколько храмов. Отделку церкви св. ап. Петра (Петрикирхе) Шумахер продолжал еще восемь лет после ее освящения. В 1737 году в ней был установлен орган, изготовленный в Митаве мастером И.Г. Иоахимом.

Церковь располагалась посередине участка, перпендикулярно Невскому проспекту. Она представляла собой базилику, вмешавшую до полутора тысяч молящихся. К проспекту здание было обращено главным южным фасадом. Структура и оформление кирхи носили яркие черты раннего петербургского барокко.

Внутреннее пространство делилось на три нефа рядами парных колонн, поддерживавших боковые галереи. На продольных фасадах выступало по три ризалита, придававших композиции объемность и пластичность. В них помещались лестницы, а два ризалита у алтарной части смыкались с полукруглой апсидой. Высокая крыша с переломом охватывала деревянный свод. Все фасады базилики были оформлены пилястрами большого ордера и фигурными наличниками окон.

Над парадным входом с южной стороны возвышалась трехъярусная башня-колокольня. Восьмигранная верхняя часть завершалась граненым куполом и фонариком. Каждый ярус башни был обработан пилястрами, а размеры ее проемов увеличены по сравнению с самой базиликой. Позднее на балконе устроили круговой балкон с балюстрадой, служивший смотровой площадкой.

Украшением церковного зала являлся пышный барочный алтарь. Иконы с изображением апостолов принадлежали кисти петербургского живописца швейцарца Г. Гзелля. Картина «Явление Христа ученикам» приписывалась знаменитому немецкому художнику XVI века Гансу Гольбейну.

Санкт-Петрикирхе стала первой высотной доминантой северной стороны Невского проспекта. Вскоре, в 1733-1737 годах, на другой его стороне возвели православную церковь Рождества Богородицы. Автором ее проекта считается М.Г. Земцов, строительство вел И.Я. Бланк. Трехнефный храм базиликального (зального) типа завершался мощным восьмигранным барабаном с куполом и высокой колокольней со шпилем. По общей схеме он походил на Петропавловский собор в крепости. (Церковь разобрали при строительстве Казанского собора.)

Церковь Рождества Богородицы. Чертеж. 1740-е гг.

Лютеранская и православная церкви составили пару ведущих вертикалей в этой части города. Они вступали в равноправный диалог. Оба храма воспринимались издали, возносясь над стелившейся по земле застройкой, а в перспективе Невского проспекта перекликались с башней Адмиралтейства.

Сооружение церкви св. ап. Петра положило начало формированию лютеранского квартала. В 1735 году перед ней построили два деревянных дома. В одном разместился причт (жилища пастора, кантора и других служителей), в другом – школа, преемница той, что была основана четверть века назад на участке К. Крюйса.

Общий вид ансамбля кирхи св. ап. Петра в 1750-х гг. Реконструкция В.В. Смирнова

Новые каменные двухэтажные здания для школы и причта были сооружены на Невской проспективной улице в 1747-1748-м и 1750-1752 годах архитектором И.Г. Кемпфом. Главные фасады в 15 оконных осей каждый имели по два ризалита с фронтонами. Важными элементами композиции служили пилястры и фигурные наличники. Симметричные угловые корпуса образовали своего рода пропилеи кирхи. Здесь впервые был использован композиционный прием, впоследствии повторенный при создании комплексов иноверческих храмов на Невском проспекте (ныне – дома № 32-34 и № 40-42) и других улицах. Между этими симметричными домами располагались ворота.

Вокруг церкви устроили внутриквартальную площадь затейливых криволинейных очертаний. От Конюшенных улиц ее отделяли только участки зелени (огороды?). Этот характерный для барокко многолепестковый план площади был впоследствии большей частью утрачен.

Кирху обновили в 1760 году. На исходе XVIII века подготовили проект сплошной застройки продольных сторон участка на Большой и Малой Конюшенных улицах. Тем же проектом намечалось изменить южный фасад церкви, присоединив к нему шестиколонный портик.

План Петербурга 1765-1773 гг. Фрагмент

Все упомянутые здания не дошли до наших дней. В начале XIX века встал вопрос о перестройке церкви св. ап. Петра. Видимо, это было связано с необходимостью расширения и технической реконструкции старого храма, а также с архаичностью его барочных форм на фоне уже полувекового господства классицизма. Одной из вершин этого стиля стал Казанский собор, воздвигнутый в 1801-1811 годах А.Н. Воронихиным на противоположной стороне Невского проспекта.

Сравнительно ранние проекты обновления церкви св. ап. Петра относятся к середине 1810-х годов. В конце следующего десятилетия обсуждалась дилемма: видоизменить прежний или возвести новый храм. Превратить кирху в величественное купольное сооружение в стиле ампир предлагал архитектор Д.Ф. Адамини[113]113
  Проект Д.Ф. Адамини, опубликован в кн.: Евангелическо-лютеранская церковь св. Петра и Павла в С.-Петербурге / сост. и ред. С.Г. Федорова. Карлсруэ, 2003. С. 26. (На русском и немецком языках).


[Закрыть], который ранее построил прекрасный дом на Мойке у Малого Конюшенного моста («Дом Адамини»).

План Петербурга 1828 г. Фрагмент

Еще один проект составил В.А. Глинка (откорректирован А.А. Михайловым и А.Е. Штаубертом).

В апреле 1830 года его утвердил Николай I. Однако работы по кирхе отложили – тем более что летом того же года на участке началось строительство новых трехэтажных домов на углах Невского проспекта и Конюшенных улицах.

Осенью 1832 года состоялся конкурс проектов здания кирхи. В нем участвовали А.П. Брюллов, П.П. Жако, А.Ф. Крих, Е.Ф. Паскаль и Е.Т. (Г.Р.) Цолликофер. Вариант А.Ф. Криха[114]114
  Опубликован: Там же. С. 29.


[Закрыть] необычен совмещением форм ампира с пологим «византийским» куполом, напоминающим знаменитый собор св. Софии в Константинополе (VI век).

Церковный совет выбрал три работы – Брюллова, Жака и Паскаля. Николай I отдал предпочтение первой из них. В июле 1833 года проект Брюллова был утвержден[115]115
  Чертежи – в НИМ РАХ. Частично опубликованы: Евангелическо-лютеранская церковь св. Петра и Павла… С. 30-35, 37,41-43.
  А.Ф. Крих. Конкурсный проект здания церкви св. ап. Петра. 1832 г.


[Закрыть].

А.Ф. Крих. Конкурсный проект здания церкви св. ап. Петра. 1832 г.

Брюллов творчески использовал характерные приемы и элементы романской архитектуры, что вероятно, помогло ему одержать победу на конкурсе. Выбор исторических прототипов отвечал конфессиональной и национальной принадлежности кирхи. Облик здания вызывал ассоциации с германским средневековьем. Обращение к средневековью стало в те годы наиболее зримым воплощением нарождающегося романтизма и альтернативой классицизму. Брюллов присоединился к новому общеевропейскому направлению, одним из лидеров которого выступал крупнейший немецкий архитектор К.Ф. Шинкель.

Александр Павлович Брюллов, потомок выходцев их Пруссии, являлся представителем известной художественной династии. Окончив Академию художеств, он несколько лет провел за границей. В 1830 году вернулся в Петербург, был назначен архитектором Императорского двора, получил звания академика и профессора архитектуры. Воспитанник классицистической школы, Брюллов стал одним из основоположников историзма (эклектики) в отечественном зодчестве.

Первая его постройка – церковь св. Петра и Павла в Шуваловском парке (проект 1830 года, строительство – 1831-1839 годы) – выдержана в формах неоготики. Это сооружение отметил как пример улучшения вкуса молодой Н.В. Гоголь в программной статье «Об архитектуре нынешнего времени», содержавшей критику классицизма и романтическую декларацию свободного выбора разных исторических стилей.

Немецкая лютеранская церковь св. ап. Петра также принадлежит к ранним образцам романтического стилизаторства в России. Закладка ее произошла 8 августа 1833 года. Старую кирху полностью снесли. Надзор за строительством нового здания вел Е.Т. Цолликофер, состоявший архитектором немецкого прихода.

Церковь сооружалась на свайном основании с фундаментом из бутовой плиты. Кирпичные стены и своды дополнительно скреплялись железными связями. Четыре внутренних несущих пилона были сложены из гранитных блоков. Чугунные колонны трехъярусных галерей изготовили на заводе Ч. Берда.

Возведение церкви в основном закончили за три года. В 1836-1838 годах были выполнены отделочные работы, созданы скульптуры, рельефы и роспись. 31 октября 1838 года, в день Реформации, прошла торжественная церемония освящения храма.

Почти одновременно с постройкой Петрикирхе Брюллов осуществил наиболее значительные свои сооружения. Это Михайловский театр и Штаб гвардейского корпуса, дача Ю.П. Самойловой под Павловском и Пулковская обсерватория. Вместе с В.П. Стасовым он восстанавливал Зимний дворец после пожара 1837 года.

На первое десятилетие по возвращении из-за границы пришелся взлет творческой деятельности зодчего. Позднее в Петербурге по его проектам были построены Александрийская женская больница (улица Маяковского, 12) и жилые дома, перестроен служебный корпус Мраморного дворца. Романтик и рационалист, автор крупномасштабных и камерных сооружений, великолепный акварелист, выдающийся педагог и теоретик, он оставил богатое наследие. В течение сорока лет Брюллов преподавал в Академии художеств.

Церковь св. ап. Петра монументальна, статична и величественна. Она заняла место своей предшественницы посередине внутриквартальной площади. В то время окружавшие участок здания не превышали трех этажей, и доминирующая роль храма с двухбашенным главным фасадом была более явной.

Прямоугольное в плане трехнефное здание кирхи ориентировано перпендикулярно Невскому проспекту, куда обращено парадной стороной. Геометричность объемов и четкость членений, гладь светло охристых стен и строгие линии карнизов, лаконичность крупных форм и скупой декор свидетельствуют о близости внешнего облика церкви приемам классицизма. И все же в композиции сильнее звучат узнаваемые мотивы романской архитектуры.

А.П. Брюллов. Проект фасада церкви св. ап. Петра с фрагментами домов по Невскому проспекту. 1833 г.

Прежде всего, это относится к силуэту кирхи с двумя симметричными квадратными башнями. Тип фасада с парными башнями-колокольнями иногда встречался в церковном строительстве эпохи классицизма. Наиболее яркий пример – Троицкий собор Александро-Невской лавры, воздвигнутый по проекту И.Е. Старова в 1776-1790 годах. Однако формы башен Петрикирхе восходят к романским прототипам. Отсюда – их суровый романтический оттенок. Сходство подчеркивают узкие вытянутые проемы, дополненные щелевидными прорезями малых окошек.

Брюллов придавал особое значение объемам башен. В ходе проектирования он варьировал элементы декоративных наверший, пробовал даже вариант с наклонными стенами. Но в итоге остановился на самом простом и убедительном решении, придав башням чисто прямоугольные очертания.

В композицию главного фасада Брюллов включил и другие характерные атрибуты романского стиля: аркаду второго яруса и перспективный портал центрального входа. Все проемы получили полукруглые завершения, типичные для этого стиля.

Первоисточниками для петербургской кирхи могли послужить церкви Франции, Германии, Северной Италии (например, современники отмечали, что она выдержана в «чистом благородном ломбардском стиле»[116]116
  Иллюстрация. 1848. Т. 7. № 25. С. 7.


[Закрыть]). При этом Брюллов не воспроизводил исторические прототипы. Его произведение – вольная фантазия на темы Средневековья, обобщенный образ неороманского стиля.

Вместе с тем, замысел Брюллова сложился, очевидно, не без влияния новейших опытов К.Ф. Шинкеля. Выдающийся мастер классицизма и романтизма, Шинкель в 1820-х годах спроектировал несколько церквей в духе романики и готики. Одну из них – церковь в селении Штраупиц – Брюллов, скорее всего, мог взять за ориентир[117]117
  Аналогия установлена С.Г. Федоровым. См.: Евангелическо-лютеранская церковь св. Петра и Павла… С. 44-48.


[Закрыть]. Родство двух сооружений заметно в двухбашенных композициях, арочных проемах, гигантских окнах на боковых фасадах, компактности прямоугольных планов, трехнефных структурах с продольными балконами.

Основной массив Петрикирхе представляет собой цельный блок – параллелепипед. Здесь нет трансепта и алтарного полукружия, традиционных для романских и готических церквей. Длина здания – 57 м, ширина – 30 м.

Боковые стороны петербургского храма раскрыты, как и у церкви в Штраупице, тремя высокими застекленными арками. Каждая арка включает четыре яруса тройных окон. В простенках Брюллов ввел уплощенные контрфорсы. Еще одну особенность его сооружения составлял пониженный прямоугольный объем за алтарем, где находились служебные помещения. Это единственная часть здания, которая выпадала из общего «стиля круглых арок», как его называли в Германии (надстроена двумя этажами в 1960-х годах).

В композиции главного фасада важное место занимает монументальная скульптура. Особенно приметна и значима в его силуэте крупная фигура коленопреклоненнего ангела с крестом, установленная на аттике между башнями. Она изваяна из песчаника скульптором И. Германом. Над лоджией-аркадой помещены лепные горельефы – изображения четырех евангелистов работы Т.Н. Жака.

Главные смысловые образы храма – статуи апостолов Петра и Павла – поставлены перед центральным входом, около крыльца. Скульптуры были заказаны итальянскому мастеру А. Трискорни, однако, возможно они выполнялись в другой итальянской мастерской, по оригиналам знаменитого датского скульптура Б. Торвальдсена[118]118
  Евангелическо-лютеранская церковь св. Петра и Павла… С. 40.


[Закрыть], созданным в 1821 году для собора в Копенгагене. Статуи высечены из каррарского мрамора, пьедесталы – из гранита рапакиви. По масштабу они невелики и соотнесены с пространством двора.

Интересными, но сильно поврежденными деталями главного фасада остаются часы на обеих башнях. Квадратные орнаментированные циферблаты делали их в прошлом более приметными. Правда, цифровая разметка и механизмы часов давно утрачены, и время здесь словно остановилось.

Несмотря на неороманские черты, церковь св. ап. Петра не диссонировала с классицистическим окружением. Брюллов органично соединил в этом сооружении приемы позднего классицизма и раннего историзма. Стилевая двойственность дала двойной результат: позволила включить кирху в сложившийся ансамбль Невского проспекта и в то же время привнесла в него сильную романтическую ноту.

Церковь св. ап. Петра. Вид с Невского проспекта. Фото 1900-е гг.

В интерьере церкви аллюзии на средневековую архитектуру сочетались с рационалистическими новациями. Брюллов изначально избрал схему трехнефного зала с балконами-эмпорами в боковых нефах. Но стилистическое и конструктивное решение интерьера определилось не сразу. В раннем варианте проекта показаны двухъярусные колоннады классических ордеров и плоское перекрытие. Осуществлена была иная структура: крестовые своды, поддерживаемые посередине четырьмя гранитными пилонами, и трехуровневые деревянные балконы-эмпоры, опиравшиеся на тонкие чугунные колонны. Продольные стены раскрыты на максимальную высоту группами окон, объединенных в большие арки.