Текст книги "Кто виноват в трагедии 22 июня?"

«…Части и соединения Прибалтийского ОВО в пунктах постоянной дислокации занимаются боевой и политической подготовкой, выдвинув к государственной границе отдельные части и подразделения для наблюдения. Одновременно производится передислокация отдельных соединений в новые районы».

Сложилась странная ситуация: 18–19 июня командование округа дало приказание войскам выполнить целый комплекс мероприятий, повышающих боевую готовность войск округа, но к 22.00 21 июня части округа вместо того, чтобы готовиться к войне, буднично «занимаются боевой и политической подготовкой». Получается, что к этому времени командование округа отменило свои же приказы и директивы, отданные 2–3 дня назад.

Произойти это могло либо 20 июня, поздним вечером, либо 21 июня, утром или днем. Но скорее всего это произошло 21 июня (ниже я приведу воспоминания летчиков, возмущавшихся, что субботним вечером самолеты разоружили, а офицеров распустили по домам после двухнедельного неотлучного нахождения в частях).

В главе, где мы будем рассматривать возможность предательства среди высшего командования РККА, попробуем разобраться, КТО мог отменить выполнение директивы от 18 июня? Список лиц, имевших право это сделать, невелик, здесь буквально подошла бы русская поговорка: «Раз-два и обчелся…»

Выводы

1. Не вызывает никаких сомнений тот факт, что войска вторых эшелонов трех западных округов начали выдвижение для занятия позиций, определенных им либо по Планам прикрытия границы, либо в соответствии с картами, высланными из Генштаба. Основанием для этого послужили директивы командующим округами от 12–13 июня.

2. Также очевидно, что после 18 июня в западных округах начали выполнять мероприятия, которые принимаются только перед началом боевых действий по защите государства от внешней угрозы. Причем серьезность и масштаб этих мер усиливались (имеемые архивные документы позволяют сделать заключение, что это происходило до 20 июня включительно).

3. Судя по тому, что 22 июня в момент получения директивы № 1 войска находились в повседневной готовности, можно сделать вывод, что приказ о переводе войск в боевую готовность был отменен. Скорее всего, это было сделано 21 июня днем.

4. До настоящего времени неизвестно, КТО отменил выполнение этого приказа.

7.3. Правда ли, что советские военнослужащие не хотели проливать кровь за ненавистную ей власть?

Это «открытие» сравнительно недавно сделал известный в узких кругах либерал-историк Марк Солонин. Он давно специализируется на теме Великой Отечественной войны, всячески стараясь в своих многочисленных работах доказать следующее:

– войну мы выиграли только благодаря заградотрядам и штрафбатам;

– массовый героизм и самопожертвование русского народа, вставшего на защиту своей Родину, является еще одним мифом советской, а теперь и российской, пропаганды;

– немецкая армия была не только не мощнее советской, но по многим показателям ей уступала. В чем он признает явное превосходство немцев, так это в качестве их генералов, так как всех наших талантливых стратегов Сталин расстрелял в 1937-м.

И вот в результате многолетних изысканий и раздумий его осенило – мы потерпели страшное поражение потому, что наша армия просто напросто не воевала. В одном из своих последних произведений (Солонин – автор ужасно плодовитый) «Июнь 41-го. Окончательный диагноз» Марк Семенович сделал такой «научный» вывод:

«С первых же дней войны большая часть личного состав Красной Армии бросила оружие и разбрелась по лесам… Это и есть окончательный диагноз причин поражения Красной Армии летом 1941 г.» Вот так ни больше ни меньше.

Кто пробовал читать его книги, не мог не обратить внимания на самоуверенность автора, граничащую с манией величия или, в лучшем случае, объясняемую наглостью и плохим воспитанием. Вызывает недоумение безапелляционный тон выводов, которые делаются на основании 3–4 сомнительных фактов, обычно представляющих события только с одной точки зрения.

Например, чтобы убедить своих читателей в низком боевом духе советских солдат, он приводит несколько копий допросов немцами пленных красноармейцев. Нетрудно представить, ЧТО и КАК будут говорить солдаты, прошедшие ад боев, чувствующие за спиной охранника с автоматом и не знающие, что их ждет через 5 минут. Считать эти документы аргументами, мягко говоря, непрофессионально.

Схожий прием применили «либералы», обсуждая 70-летие снятия Блокады. Приведя 2–3 примера случаев каннибализма (ни слова не говоря о высоком духе и стойкости подавляющего большинства ленинградцев), они как бы подводят к мысли – человек слаб, подл… и вообще, лучше бы сдали город. Зачем власть измывалась над людьми, погубив около миллиона жителей? Разве красивые здания и богатства музеев стоят их жизней?

Конечно, не стоят, кто бы спорил. Только ленинградцы защищали не мумии фараонов и полотна импрессионистов. И уж тем более, не исторические места, в которых прятался от полиции великий конспиратор Ленин.

Предлагающие дискуссию о целесообразности обороны Ленинграда как будто не понимают, что население города не сиделопокорно в осаде, ожидая освобождения извне. Ленинградцы и воины мужественно и эффективно сражались, кто на передовой, кто на кораблях и самолетах, кто у станков. Они били врага, сковав боями сотни тысяч гитлеровцев. Целая группа армий «Север» застряла под стенами города-бойца на два с половиной года!

Предлагаю спокойно вдуматься в этот факт – всего один город отвлек на себя силы вооруженной до зубов полумиллионной группировки врага, которая была очень нужна немцам для наступления в глубь страны. Но за 900 дней ГА «Север» ничего не смогла сделать с непокорным городом.

Высоколобым интеллектуалам, к которым причисляют себя «либералы», непростительно не знать, что сдача Ленинграда привела бы к уничтожению Балтийского флота, оставшегося без баз, и разгрому вследствие этого наших войск Ленинградского, а затем и Северного фронтов. Оставшаяся после этого без дела ГА «Север» была бы направлена на усиление группы «Центр», рвущейся к Москве. Образованную ими мощнейшую группировку остановить уже никто не смог бы.

А что стало бы с ленинградскими евреями после сдачи города, еврею Солонину и ему подобным объяснять не надо…

В противовес Марку Семеновичу, настоящие историки привели бы и другие документы и свидетельства, например, воспоминания немецких солдат и генералов, «познакомившихся» с русскими на полях боев с первых дней войны. В отличие от пленных красноармейцев, они это писали в своих дневниках, в письмах с фронта и в мемуарах, при этом в их затылок не упирался автомат конвоира. Ниже в этой главе я исправлю небрежность Солонина и познакомлю с тем, КАК наших солдат оценивал противник, а это, безусловно, самая объективная и непредвзятая оценка. Как вы догадываетесь, таких материалов в его трудах нет.

Почему армия стала «толпой дезертиров», Солонин объясняет строго «научно»:

«В столкновении с настоящим, упорным и стойким противником выяснилось, что в Красной Армии было много танков, но мало мотивации для вооруженной борьбы».

Того не желая, он такими выводами заодно облил грязью и французских, английских, польских, греческих, норвежских, югославских воинов, которые безуспешно сопротивлялись немецкой армии в течение нескольких недель, а кто-то и дней. Получается, что в их армиях тоже «…было маломотивации для вооруженной борьбы». Допустить, что противник может быть намного сильнее и действовать более умело, Солонину как будто и в голову не приходит.

Предвидя возражения сторонников Марка Семеновича, что нельзя сравнивать с РККА, например, греческую или югославскую армии, замечу, что в мае 1940 г. войскам вермахта пыталась противостоять англо-французская группировка. Если проанализировать ситуацию, в которой оказалась она, с тем, как сложились обстоятельства для Красной Армии в июне 1941 г., то увидим, что сравнение будет не в пользу союзников:

– их войска численно превосходили немецкие силы;

– они были отмобилизованы и приведены в боевую готовность, так как уже 8 месяцев находились в состоянии войны с Германией;

– их генералы были опытны, аристократичны и их не коснулись репрессии;

– их солдаты не знали, что такое красный террор, раскулачивание и расказачивание;

– у них не было «тирана» Сталина, «вмешивающегося в дела военных»;

– у немцев еще не было опыта ведения войн (захват маленькой Норвегии мало чему мог их научить).

Бесспорно, они находились в лучшем положении, чем РККА в 1941-м, но немцы разнесли их в пух и прах всего за 40 дней. Так чего же им не хватило – мотивации или умения? Интересно, какой окончательный анализ поставил бы их армиям наш доморощенный историк?

Причину отсутствия этой «мотивации» у бойцов Красной Армии, Солонин, конечно же, объяснил. Она, по его глубокому убеждению (именно убеждению, а не мнению), – в том, что народ не хотел отдавать жизнь за кровавую власть большевиков. Поэтой причине вся наша армия после первых выстрелов врага дружно дезертировала, побросав ненужное оружие, и подалась в леса. А побродив по лесам и проголодавшись, она также дружно сдалась в плен.

Если не знать, что читаешь Солонина, можно подумать, что перед тобой воспоминания участника тех событий – так живописно, со всеми подробностями описывать картины отступления советских солдат может только свидетель той трагедии. Но родившийся через 13 лет после Победы Марк Семенович может выдавать на гора́ только дилетантский вымысел, облеченный в форму научного исследования.

Этот «историк» как будто не понимает, КАКАЯ мощь навалилась на советские войска, да еще и застав их врасплох. Наши части оказались в ужасном положении – кто-то был разбужен разрывами снарядов и взрывами бомб, кто-то с марша вступал в бой против наступающего в боевых порядках противника. Суматоха и неразбериха ни к чему хорошему не приводят, особенно в бою.

По всем канонам военного дела, наступающие создают мощную концентрацию сил, чтобы, имея многократное превосходство над противником, прорывать его линию обороны. В ситуации, когда ударному «кулаку» противостоят разворачивающиеся с марша части, не успевшие толком подготовить линию обороны, отступление неизбежно, дело только во времени. Несмотря на ожесточенное сопротивление, наши войска были вынуждены отступать, и надо признать, не всегда организованно.

В результате большое количество разрозненных групп военнослужащих оказались в спасительных лесах без командиров, без связи со своими, без боеприпасов и продовольствия. Десятки тысяч бойцов после разгрома своих частей шли на восток. Единицы успевали добраться до своих раньше немцев, но большинство оказалось у них в тылу.

Ниже приведена таблица с данными о количестве советских военнопленных и пропавших без вести с 1941 по 1945 г.

Таблица № 3

Примечание.

1. В таблице приведены данные о количестве военнопленных (первые три столбца) и пропавших без вести (последний столбец).

2. В первых двух столбцах данные немецких авторов, в третьем – Комиссии по реабилитации при президенте РФ, в четвертом – советского автора.

3. Большой разброс чисел вызван тем, что все авторы пользовались разными подходами при подсчетах.

Цифры обескураживают… В1941 г. (всего за 6 месяцев боевых действий) было захвачено в плен более 2 млн человек! Так неужели правы все эти солонины-сванидзы, и солдаты действительно не хотели воевать не только за проклятую власть, но и за свою Родину?

Но прежде чем делать выводы о трусости русских солдат и их ненависти к Сталину, я бы предложил ознакомиться с выдержками из дневника начальника Генерального штаба сухопутных войск Германии Гальдера, который тот вел практически ежедневно с немецкой пунктуальностью и обстоятельностью:

«23.06 Следует отметить упорство отдельных русских соединений в бою. Имели место случаи, когда гарнизоны дотов взрывали себя вместе с дотами, не желая сдаваться в плен.

…В общем, теперь стало ясно, что русские не думают об отступлении, а, напротив, бросают все, что имеют в своем распоряжении, навстречу вклинившимся германским войскам. При этом верховное командование противника, видимо, совершенно не участвует в руководстве операциями войск.

Выявленные к настоящему времени группы оперативных резервов противника севернее Шяуляя, в районах Минска и Шепетовки не только не отходят на восток, но, напротив, выдвигаются к фронту.

25.06 Оценка обстановки на утро в общем подтверждает вывод о том, что русские решили в пограничной полосе вести решающие бои и отходят лишь на отдельных участках фронта, где их вынуждает к этому сильный натиск наших наступающих войск.

Часть русских сражается, пока их не убьют…

28.06 На всех участках фронта характерно небольшое число пленных…

29.06 Сведения с фронта подтверждают, что русские всюду сражаются до последнего человека. Лишь местами сдаются в плен, в первую очередь там, где в войсках большой процент монгольских народностей (перед фронтом 6-й и 9-й армий). Бросается в глаза, что при захвате артиллерийских батарей и т. п. в плен сдаются лишь немногие.

1.07 Серьезные заботы доставляет проблема усмирения тылового района. Своеобразный характер боевых действий обусловил необеспеченность тыла, где нашим коммуникациям угрожают многочисленные остатки разрозненных частей противника. Одних охранных дивизий совершенно недостаточно для обеспечения всей занятой территории. Нам придется для этого выделить несколько дивизий из состава действующей армии.

4.07 Бои с русскими носят исключительно упорный характер. Захвачено лишь незначительное количество пленных. Из частей сообщают, что на отдельных участках экипажи танков противника покидают свои машины, но в большинстве случаев запираются в танках и предпочитают сжечь себя вместе с машинами.

11.07 Полковник Окснер доложил о своей поездке в танковые группы Гудериана и Гота. Следует отметить:

а. Налеты русской авиации на переправы через Западную Двину юго-западнее Витебска.

б. Командование противника действует энергично и умело. Противник сражается ожесточенно и фанатически.

в. Танковые соединения понесли значительные потери в личном составе и материальной части. Войска устали.

г. Боевой состав подвижных соединений: 60 % штатного состава.

15.07 Русские войска сражаются, как и прежде, с величайшим ожесточением.

17.07 В районе, отрезанном ударами танковых групп Гудериана и Гота, осталось много сохранивших боеспособность групп противника, что вынуждает наши подвижные соединения действовать в различных направлениях. Отдельные группы противника продолжают оказывать сопротивление даже в районе западнее Днепра.

18.07 Пехотные дивизии подтягиваются. Во время движения они вынуждены постоянно частью своих сил прикрываться от мелких групп противника, оставшихся у нас в тылу. Из-за этого войска все время находятся в напряженном состоянии, а оставшиеся группы противника не всегда надежно изолируются».

Приведенные строки не вяжутся с выводами Солонина. Гальдер неоднократно упоминает о небольшом для сражения такого масштаба количестве пленных. Опытный генерал понимал, о чем писал. Он не удивился бы этому, если наблюдалось повальное бегство войск (пленных нет, потому что убегающих просто не догнать), но он часто указывает на «величайшее ожесточение», с которым сражаются русские. Даже окруженные, даже оставшись в глубоком тылу, наши офицеры и солдаты сражались до последнего патрона. А ведь тогда еще не было заградотрядов и штрафбатов, которым «либералы» радостно приписывают нашу Победу.

Но когда кончались боеприпасы, солдаты начинали массово сдаваться, и корить их за это, а тем более ерничать по этому поводу, не позволено никому. Первая запись об этом появилась у Гальдера 23 июля:

«На фронте группы армий «Центр» большое количество пленных, выходящих из окружения».

Неделями оставаясь отрезанными от основных сил, не имея крова, нормальной еды, не моясь и не стираясь, наши бойцы не отлеживались, дожидаясь, когда подойдут свои, а вели бои с превосходящим противником. В мемуарах многих бывших немецких солдат и офицеров особо подчеркивается, что русские, попавшие в окружение, постоянно атаковали их части, невзирая на численность противника. Они воевали по принципу: «Сколько раз увижу, столько раз убью».

Русские солдаты и офицеры дрались с врагом ожесточенно, но дрались до тех пор, пока у них были оружие и боеприпасы. Это не их вина, что Красная Армия на шкуре своих солдат испытала знаменитые немецкие котлы. Целые дивизии и даже армии оказывались в окружении, как в ловушке, из которой было только два выхода: в плен или на небо…

Смакуя (по-другому авторские интонации не назовешь) огромное количество советских военнопленных, и объясняя эти цифры только их нежеланием воевать и трусостью, Солонин даже не допускает мысли, хотя бы в качестве гипотезы, что могут быть и другие причины. А зачем? Такое объяснение очень хорошо ложится на версию «либералов» о всеобъемлющей вине Сталина во всем.

Марк Семенович не хочет видеть, что огромное количество пленных явилось следствием тактики, примененной немцами. Да еще и достигнутая ими внезапность нападения сыграла в этом не последнюю роль.

Вот как Гитлер ставил задачи своим генералам при разработке ими проекта «Отто», переросшего впоследствии в план «Барбаросса»:

«Ведя наступление против русской армии, не следует теснить ее перед собой, так как это опасно. С самого начала наше наступление должно быть таким, чтобы раздробить русскую армиюна отдельные группы и задушить их в «мешках».

Группировка наших войск в исходном положении должна быть такой, чтобы они смогли осуществить широкие охватывающие операции». (Это цитата из знакомого нам дневника Гальдера.)

То есть летом 1940 г., еще на стадии проработки вариантов ведения войны с СССР, вермахту уже ставилась задача повсеместно применять тактику окружения крупных группировок с последующим их уничтожением в «мешках» (в Красной Армии окружение называли «котлом»).

«Либералы» снисходительно язвят: «Ну и что здесь нового? Во все времена полководцы стремились к окружению войск противника, потому что, будучи отрезанными от своих баз снабжения, те быстро переставали сопротивляться и либо сдавались, либо их уничтожали».

Действительно, этот прием был придуман очень давно и многократно применялся в тысячах войн и в Древнем Мире, и в Новейшей истории. Новым было то, что для создания «котлов» немцы первыми стали применять моторизованные соединения, состоящие из танковых дивизий и дивизий мотопехоты, что увеличило быстроту, но главное, глубину охвата войск противника в несколько раз.

Именно поэтому летом и осенью 1941 г. сложилась ситуация, которой не было в предыдущих войнах, когда основной скоростью передвижения войск была скорость движения пехоты (а, как известно, пехотинец берет свое название от старинного слова «пехий», то есть пеший).

Например, во время Первой мировой, если нападающая сторона прорывала линию фронта и начинала окружать противника, то делалось это силами основного и самого массового рода войск – пехоты. А так как и окружаемые войска пытались вырваться из смыкающегося кольца в таком же пешем строю, то они имели реальную возможность успеть выйти из создаваемого котла, догнать свои отступающие части и при удачном стечении обстоятельств воссоединиться с ними.

(Замечание. Даже если прорыв фронта осуществляла кавалерия, то этим она только расчищала путь для наступления все той же пехоты, завершающей окружение.)

Но в 1941 г. тактическая новинка немцев не оставляла окруженным войскам шансов вырваться из кольца и пробиться к своим. Ударные группировки вермахта, круша все на своем пути артиллерией и гусеницами танков и «зачищая» силами мотопехоты, пробивали первые эшелоны обороны и устремлялись в глубь наших порядков, где, разбив и вторые эшелоны, смыкали клещи охватов далеко за линией фронта. Как правило это происходило за несколько десятков, а то и сотен километров.

И в то время, как окружение производилось танками и мотопехотой, двигающимися со средней скоростью 20–30 км/час, войска, попавшие в окружение, пробивались к своим все тем же пешим порядком, проходя в среднем за час 4–5 км. Вот и складывалась ситуация, когда окруженные соединения старались вырваться из котла, не зная, что линия фронта откатилась далеко-далеко назад. Измотанные, голодные, раненые и больные, они физически не могли дойти до своих, у них просто не было сил.

Наши доморощенные «либералы» всегда, когда подвергают критике и уничижению все русское или советское, обязательно применяют излюбленный прием, приводя в качестве эталона примеры из жизни передовых (как они считают), демократических государств. Здесь бы им в самый раз и показать, как правильно воевали с немцами армии этих государств. Как они отбили агрессию Германии, как не сдавались в плен. Но почему-то в пример никого не ставят…

Они скромно умалчивают, что во Франции, где, конечно же, сражался героический и просвещенный народ (не чета русским варварам), в плен попало более 1,5 миллиона человек. И это всего за 40 дней боев.

Утверждать, что все наши воины вели себя геройски, было бы глупо. Безусловно, были случаи дезертирства, предательства, добровольной сдачи в плен. Были случаи явного перехода на сторону врага. Были случаи паники и трусости.

Но была Брестская крепость, были Гастелло и Матросов, были десятки тысяч безвестных героев, которые погибали за Россию, не склоняясь перед врагом. В отличие от «наивного» Солонина, Гальдер это знал. (В своем «труде» Солонин использует несколько цитат из его дневника, но записей, приведенных мною, он почему-то не заметил.)

В развитие своего открытия Солонин добрую половину книги посвятил расследованию, куда делись советские танки западных округов. Не секрет, что имея 3—4-кратное преимущество в танках, мы не смогли его реализовать. Мало того, за первые месяцы войны Красная Армия потеряла практически все танки, входившие в состав западных округов. Солонин взялся доказать, что танки не гибли в боях, их не уничтожала авиация на маршах, они не глохли в котлах, оставшись без топлива. Их, оказывается, бросили танкисты, не желавшие воевать, как и вся Красная Армия. Причем оставляли абсолютно исправными, с боекомплектом и топливом.

Но из него такой же следователь, как и историк. Чтобы доказать свое «открытие» о тысячах брошенных целехоньких боевых машин, он, как всегда, приводит одно-два воспоминания немцев об обнаруженных в лесах исправных советских танках без экипажей. Затем вспоминает, что немцы с удовольствием включали в состав своих частей трофейные Т-34, так как те восхитили их своими боевыми характеристиками. Для придания научности своим выводам он привел полтора десятка выписок из реальных «Журналов боевых действий» немецких соединений, которые он сделал в архивах Германии. Думаю, что тот набор документов, которые он представил, может убедить только его самого.

Хочется задать этому «следователю» пару простых вопросов:

Где свидетельства немцев о тысячах найденных в лесах исправных танков? Такое не могло остаться незамеченным, например, тем же Гальдером, обратившим внимание на большое количеств пленных. Таких свидетельств и доказательств Марк Семенович не привел, хотя, как он утверждает, провел в архивах немало времени.

Может, он назовет номера немецких танковых дивизий, воевавших на собранных по лесам новеньких Т-34 и КВ? Ведь тысячами наших брошенных танков можно было бы вооружить несколько десятков танковых дивизий. Тем более проблемы с восстановлением танкового парка начались у немцев уже в июле (11 июля Гальдер записал: «Боевой состав подвижных соединений: 60 % штатного состава». Кстати, Марк Семенович, а кто уничтожил остальные 40 % танков и автомашин, если Красная Армия разбежалась по лесам?)

Немцы даже были вынуждены своих танкистов посылать в пехотные части, так как новых машин не хватало – немецкая промышленность не успевала за нашими истребителями танков. Но почему-то, при серьезном дефиците боевых машин, немцы не создали ни одной дивизии из наших брошенных танков. По крайней мере, номеров таких соединений дотошный архивист Солонин не привел.

«Либерал» не будет «либералом», если не слукавит, не подменит понятия, что-то, как бы случайно, не договорит. И хотя Солонин подчеркнул, что мотивы нежелания советских солдат воевать ему абсолютно неважны, на самом же деле значительную часть книги посвятил объяснению и доказательству этих самых мотивов. А они, оказывается, очень простые – народ не хотел воевать за власть большевиков, потому что ненавидел ее.

Лично я крайне негативно отношусь к большевикам, узурпировавшим власть в России в 1917 г. Эти «сверхчеловеки» почему-то решили, что имеют право распоряжаться судьбами и жизнями миллионов людей. Сейчас понятно, что их политика была человеконенавистническая, и что у той власти руки были в крови даже не по локоть, а по плечи.

А если обратить внимание на национальный состав руководства молодой Республики Советов (что очень не нравится нынешним «либералам») и результаты его правления, то начинаешь по-другому воспринимать и цели прихода их к власти, и всю их последующую деятельность.

Власть большевиков была человеконенавистнической не вообще, она имела конкретную направленность – против русского народа и России в целом. Красный террор, раскулачивание, борьба с православием, ликвидация казачества – все это привело к миллионным жертвам в первую очередь среди русских. Эта власть уничтожала тех, на ком всегда держалась Россия, и то, чем она всегда была сильна. Поэтому (тут Солонин прав) большевиков действительно ненавидели сотни тысяч русских.

Но в то же время я вижу принципиальную разницу между большевиками ленинско-троцкистского периода (с 1917-го по конец 1920-х) и сталинской командой (с начала 1930-х гг.). Уверен, современники эту разницу почувствовали на себе.

Если первые только и делали, что разрушали Россию, то вторые, неожиданно для первых, стали ее вытаскивать из пропасти, где она оказалась после правления ленинцев. Я не призываю идеализировать Сталина, но отдать ему должное считаю справедливым. И для него, как для всякого большевика, человек являлся винтиком государственной машины, жизнь которого ничего не стоила. И у Сталина руки тоже были в крови. Но для него Россия оказалась не пустым звуком, а служение ей стало смыслом всей жизни.

«Либералы» утверждают, что и для Ленина служение России было смыслом жизни. Но я бы все-таки уточнил – Ленин посвятил всю жизнь уничтожению Российской империи. Назвать его созидателем нельзя, он сумел только разрушить, не успев ничего построить. Ради своей «великой» цели он залил страну кровью тех, кто этому сопротивлялся. Не зря Ленин восхищался Великой французской революцией с ее бесконечными казнями.

Сталин повел себя, как собиратель земель Российской империи, отобранных у нее в результате Брестского мира. Возвратом отторгнутых территорий его деятельность не ограничилась. Из аграрной страны, разрушенной Гражданской войной, Сталин создал индустриальную державу, которая стала обеспечивать себя всем необходимым: от продовольствия до самолетов. Которая смогла выстоять в неравной борьбе со страшным врагом, а затем и уничтожить его.

Меня удивляет, что «либералы» заслуг Сталина не видят в упор. Никакого объективного анализа его деятельности услышать от них невозможно. Да, были репрессии и борьба с «кулаками», но было возрождение страны из ленинских руин и была победа над Германией. Не видеть это невозможно. И воздать ему надо за всё – и за плохое, и за хорошее.

Такое впечатление, что у «либералов» на его имя, словно у собаки Павлова, выработался стойкий рефлекс. Услышав слово «Сталин», они начинают возбужденно и, как будто не контролируя себя, выкрикивать ругательства, ставя его на одну доску с Гитлером. Это отношение к нему они объясняют репрессиями в период т. н. Большого террора 1937–1938 гг. Мол, все остальные его заслуги не стоят тех жертв.

Их мнение можно было бы уважать и понять, если бы не одно «но». Оно заключается в том, что к организатору красного террора, Ленину, они относятся с философским спокойствием. С таким же равнодушием они относятся и к жертвам ленинской карательной машины – ЧК.

Постойте, господа «либералы», как же так? Ведь помимо того, что он залил страну кровью, он еще и развалил огромное государство, обрушив на его народ неизмеримые беды и страдания. А часть страны так просто отдал чужому дяде. Почему же вас не возмущают его деяния?

Попробуйте спросить мнение «либерала» о возможности увековечивания памяти Сталина, как организатора Победы над фашизмом. Например, установив ему памятники или назвав его именем несколько улиц. Знакомый уже рефлекс сработает мгновенно – снова нервное возбуждение, неконтролируемые гримасы и выкрики: «Кровавый тиран!» Но почему-то тысячи памятников другому кровавому тирану – Ленину, сотни населенных пунктов и сотни тысяч улиц по всей России, носящих его имя, не травмируют тонкую душевную конституцию либералов.

Из этого напрашивается очевидный вывод: для «либералов» пострадавшие от сталинских репрессий являются невинными жертвами, за которые Сталину прощения нет и не будет, а жертвы ленинского красного террора – это всего лишь щепки, сгоревшие в огне классовой борьбы. Щепки Ленину можно и простить.

Но такое объяснение не может удовлетворить: чем «ленинские щепки» хуже жертв 1937–1938 гг.? Они что, второго сорта? Или им было не так страшно и не так больно умирать? А их дети, сами виноваты, что родились у «щепок»? Пусть тогда и умирают от голода, оставшись без родителей?

Еще можно было понять, если бы вся Российская империя звала Ленина на помощь: мол, приди, родимый, спаси нас от гнета самодержавия. Но тот сначала отнекивался, предупреждая неразумный народ, сколько жертв принесет революция, но потом сдался уговорам и скрепя сердце послал матросов захватывать Зимний.

Но ведь все было наоборот. Он и его соратники, поддерживаемые с Запада, в октябре 1917-го совершили вооруженный государственный переворот. В январе 1918-го силой разогнали законно избранное Учредительное собрание и пролили первую кровь, расстреляв мирные демонстрации в его поддержку. Эти действия спровоцировали красный террор, Гражданскую войну и последовавшую за ней разруху и голод. На совести «самого человечного человека» – миллионы загубленных жизней и поломанных судеб.

Наверняка многим известно высказывание английского писателя и философа Томаса Карлейля: «Всякую революцию задумывают романтики, осуществляют фанатики, а пользуются ее плодами отпетые негодяи». Великая Октябрьская революция не стала исключением, повторив шаг в шаг все предыдущие революции.