Текст книги "Хоккейные перекрестки. Откровения знаменитого форварда"

«Группа игроков побывала в МК партии»

 • • • • • • •

Работу получил достаточно быстро, причем в родном «Спартаке». Так сложилось, в ноябре 1969 года с поста старшего тренера убрали Николая Ивановича Карпова. Под его руководством весной того же года мы стали чемпионами СССР. Однако старт нового сезона не заладился, команда выступала неудачно. И «наверху» решили уволить наставника. «Подводных течений» в данном случае не могло быть. Ко всему прочему, Николай Иванович умел практически со всеми наладить отношения, ну, такая черта характера у него. Поэтому завистники, тем паче враги, вряд ли имелись.

Тогда я не играл, травмы замучили, в частности, разрыв приводящей мышцы. Из-за этого полгода не выступал. Даже на заседаниях тренерского совета Федерации хоккея РСФСР решали, включать ли кандидатуру Майорова в состав национальной сборной.

Вызывает меня председатель городского совета «Спартака» Михаил Балашов, говорит: принято решение освободить Карпова и назначить вместо него Майорова. Бросил слова, которые запомнились по сей день: «Ты едешь с ярмарки, а не на ярмарку, думай». Так совершенно неожиданно для себя стал тренером команды, в составе которой еще совсем недавно играл.

С высоты лет могу сказать: это делать, пожалуй, не следует никому! Сложнейшая во всех отношениях ситуация. Если по окончании активной карьеры, предположим, был бы перерывчик пару лет, еще куда ни шло. А когда сразу приходишь к ребятам, с которыми недавно тренировался, играл, и начинаешь их готовить… Совсем другое дело. В бытность игроком привык на тренировках работать от души. И так как я по натуре горячий, даже «взрывной» человек, конечно, не мог стерпеть чьего-то равнодушия в подготовке к матчам.

Знал я, чувствовал, скрытое недовольство зрело в команде. Продержался на своем посту два сезона. Если в чемпионате 1969–1970 годов мы стали вторыми, то по итогам следующего первенства четвертыми. Результат посчитали неудовлетворительным.

Балашов вызвал меня на «ковер», сказал мне: «Группа игроков побывала в МК партии и высказала неудовольствие твоей работой». Май месяц, какая там «группа игроков», какой еще «МК партии»? Чушь, сказанная спортивным боссом, очевидна. Между прочим, к тому моменту занимался комплектованием состава к очередному сезону, мысленно и вполне конкретно формировал состав будущих звеньев.

Я и спорить не стал, зачем? «Мне сразу заявление написать или попозже?». – «Сейчас», – ответил шеф. Разговора по существу никакого. Секретарь Балашова, Лена, разбиравшаяся в кадровых вопросах куда лучше меня, советовала: дескать, не пиши ничего, ты – в отпуске. Пока будешь отдыхать, история с увольнением может забыться. Переживала за меня.

Если маховик времени открутить назад, то мне весьма настойчиво предлагали стать играющим тренером. «Что вы, вообще не собираюсь быть хоккейным наставником», – отнекивался я. Тем не менее поработал пару месяцев с Юрием Ивановичем Глуховым, пришел к начальникам: «Извините, больше не могу. Как мне спрашивать с хоккеистов, рядом с которыми только что выступал?» Повторюсь, очень жалел потом, что все-таки соблазнился занять тренерский пост, но об этом уже подробно рассказал.

Глухова, кстати, не утверждали в должности. И предложили брату возглавить «Спартак». Он приехал ко мне – за советом. «Понимаешь, – говорю. – Они не могут несколько месяцев найти тренера, просто хотят «дырку» заткнуть». В результате Евгений Александрович проработал до конца сезона 1967–1968, команда стала серебряным призером. Неплохой результат, если не сказать, хороший для начинающего молодого наставника. И… Женьку убирают из команды. Сняли – и все, без каких-либо объяснений. Брат ушел работать в ДЮСШ «Спартака». А старшим тренером назначили Николая Ивановича Карпова.

Запомнился любопытный разговор с известным человеком из мира хоккея Андреем Старовойтовым. На момент моего «теплого» общения с Балашовым Андрей Васильевич был начальником отдела хоккея Спорткомитета СССР. Ко мне, кстати, очень хорошо относился. Он поинтересовался моими ближайшими планами, я, в свою очередь, рассказал о возможных переменах в составе «Спартака». Старовойтов терпеливо слушал, затем сказал: «Хорошо, Борис Александрович, если что, заходите».

Оказалось, Андрей Васильевич уже знал о предстоящих изменениях на тренерском мостике «красно-белых». Что вместо меня приходит Юрий Баулин как раз из недр Спорткомитета. Мы с Баулиным, можно сказать, рокировались: он в «Спартак», я – в Спорткомитет к Старовойтову. И стал Майоров чиновником. На долгие годы, кстати говоря.

Но об этом периоде моей жизни разговор еще впереди. Пока вернемся в детство, юность, к первым шагам в спорте.

Как брат… вратарем стал

 • • • • • • •

С упоминавшимся уже Димой Китаевым ходили в хоккейную секцию «Спартака» на знаменитом Ширяевом поле. Жили мы на Большой Оленьей улице, буквально в пятистах метрах от стадиона. Рядом с нашими деревянными домиками. Учились, как правило, во вторую смену. Приходили из школы, быстренько перекусили и – на Ширяевку. Заливалось все поле, неплохо освещалось. Народу полно, царили порядок, организация досуга, хулиганья не видели. Ну и часов до одиннадцати вечера на коньках рассекали.

Иногда меня и брата с неподдельным изумлением спрашивали: откуда у нас такое приличное катание? В хоккее это очень важный компонент. Да потому что с катка не уходили! На Ширяевку нас с братом привел в свое время знакомый из соседнего двора, Борис Горелик. Октябрь-месяц, лед, разумеется, еще не заливался. Футбольно-хоккейной секцией руководил Владимир Александрович Степанов, знаменитый в прошлом игрок «Спартака». Обращаясь к Горелику, спросил: кататься-то они умеют? Что за вопрос, конечно, умели! По четырнадцать лет нам было.

Сначала тренировались на земле с клюшками, мяч гоняли. Записали нас в секцию хоккея с мячом, а не шайбой. Первый сезон, когда меняли размер ворот. Раньше они длиннее и ниже были. Команда объединила ребят 1937–1938 годов рождения. Представьте, брат мой, Евгений, в состав не проходил. Я получил место на краю, а Женька, видимо, казался тренерам слабее других пацанов. Тогда брат пожелал… в ворота встать, играть-то очень хотелось.

Голкипер, откровенно говоря, до прихода Женьки плохим был. Евгений великолепно катался, у него сразу все получилось. Целых два года он стоял в воротах. Затем наотрез отказался. Сказал, как отрезал: будет играть в поле. Степанов долго уговаривал, когда терпение иссякло, бросил в сердцах: «Выгоню из секции». Женька проявил характер: «Выгоняйте, но стоять в воротах не буду!» Все-таки руководители секции сдались.

К тому времени разъединили ребят 1937–1938 годов рождения. Самостоятельными командами стали. Кстати, мы весьма неплохо выступали, как правило, вторыми становились в чемпионате Москвы – лидировали динамовцы. У них Юра Шальнов играл, впоследствии игрок сборной СССР по хоккею с мячом. Не удивляйтесь, известный затем футболист Игорь Численко тоже в хоккей с мячом играл. Не то чтобы вид спорта был очень популярным, скорее более естественным для нас. Баталии с шайбой позже начались. Всего семь-восемь лет минуло после Великой Отечественной, шайба еще не успела прижиться.

Что ж, юношеская пора для меня и брата заканчивалась, у нас была очень приличная команда мастеров хоккея с мячом. Она выступала и в чемпионате Москвы, и в союзном первенстве. В составе, помню, играли знаменитый Женя Папугин, к слову, спартаковский воспитанник, вратарь Толя Мельников. А во второй мужской команде поигрывали, например, Николай Тимофеевич Дементьев, Николай Николаевич Озеров, какие имена! Их игру я видел собственными глазами, кому рассказываю, не верят.

Николай Николаевич для хоккея с мячом несколько медлительным смотрелся. Но теннисные навыки выручали, бил великолепно. Как только угловой у чужих ворот, считайте – гол. Озеров редко промахивался. Позже в городском совете «Спартака», видимо, посчитали хоккей с мячом анахронизмом и команду ликвидировали.

Взялись развивать «шайбу». «Спартак» уже того времени – команда с богатейшими традициями: Новиков, Зигмунд, Сеглин, Соколов, Обутов, тренер Игумнов… Мальчишками часов в одиннадцать-двенадцать – учились во вторую смену – обязательно ходили на Ширяевку смотреть тренировки. Да-да, будущие корифеи футбола – Татушин, Нетто, их товарищи – замечательными были хоккеистами. Опять же посчастливилось самому наблюдать за их игрой, тренировками. Везучий я все-таки человек!

На Старшинова никому не «стучал»

 • • • • • • •

Итак, в 56-м году мы с братом заканчивали выступать в юношеской команде в силу возраста. Мне и Диме Китаеву предложили попробовать себя в хоккее с шайбой сразу в команде мастеров. Признаться, для нас это явилось неожиданностью. Был февраль 1956 года. Сеглин возглавлял спартаковцев, и мы начали тренироваться. В дебютном матче против воскресенского «Химика» Сеглин так и не выпустил меня.

Чуть позже, в конце марта открылся первый не только в Москве, но и в стране каток с искусственным льдом в Сокольниках. Сезон тогда затянулся по понятным причинам, из-за проведения Олимпиады. В Сокольниках, кроме московских клубов, матчи первенства играли и периферийные команды. Понятно, весна, все таяло на глазах, по сути, негде играть. Провел я несколько матчей, забросил свою первую шайбу, как сейчас помню, «Буревестнику». В сезоне 1956–1957 вышел в тройке правым крайним, в центре Володя Сергеев, слева Валя Захаров по прозвищу «Баланс».

Брата на тот момент в команду мастеров не позвали, он перестал играть и в хоккей с мячом. Гонял за молодежный состав «Спартака» шайбу. В первенстве Москвы. Осенью 1957 года Евгения взяли-таки в команду мастеров. Еще до прихода брата минувший сезон 1956–1957 складывался для меня и Китаева неважно. Потому что в межсезонье набрали хоккеистов, в основном отчисленных из других команд. «Спартак», повторюсь, из рук вон плохо стартовал, почти все время проигрывал.

Тогда в городском совете общества судьбоносно решили: нужны ли клубу варяги, ведь результата нет. На свою молодежь ставку сделали, руководители команды буквально заставили тренера Сеглина ставить в состав доморощенные кадры. И меня с Китаевым привлекли. К тому времени я уже месяц не тренировался, фактически бросил это дело. Ходил в институт, как обычный студент. Зарплату в клубе не получал, а с января 57-го стали платить деньги, пусть и небольшие. Хоть какие-то обязательства появились перед командой.

К концу сезона стал регулярно выходить в основном составе, даже в численном меньшинстве играл, тренеры доверяли. Осенью объявился на фланге мой брат, а в центре – Володя Мальцев, однофамилец знаменитого Александра Мальцева. Вова – очень грамотный, толковый парень. Может быть, не очень скоростной, но все равно красавец. В плане видения игры, культуры паса. С ним приятно было играть. К сожалению, партнера сгубил «зеленый змий».

В 58-м Сеглина из команды освободили, его сменил Александр Иванович Игумнов. С ним пришел Вячеслав Старшинов, заменивший в центре нападения Мальцева.

В некоторых печатных изданиях того времени приходилось читать, что Майоров-де не хотел играть со Старшиновым. Он медлительный, пас отдать не может и тому подобное. Но это естественный процесс. К приходу Вячеслава Ивановича я уже три года выступал в основном составе, был, без ложной скромности, ведущим мастером. И нам в тройку ставят человека, от которого пас получить не могу. Как я должен реагировать?

Однако чушь и неправда, что Майоровы якобы «стучали» на Старшинова тренерам. Ни я, ни брат никогда этим не занимались. Да, между собой обсуждали игровые моменты, проблемы взаимодействия в тройке, но дальше нашей троицы «разборки» не шли. Как, позвольте спросить, могли мы жаловаться на Старшинова тренеру Новокрещенову, если наставник пришел в команду в 60-м, а Вячеслав Иванович тремя годами раньше? Элементарная нестыковка во времени.

Старшинов играл в хоккей с мячом, как и многие из нас, я – не исключение. Знаю, как непросто осваивать другой вид спорта. Естественные огрехи в технических приемах, ничего зазорного нет. Вячеслав Иванович, к слову, человек с характером. Если цель перед собой ставил, непременно ее добивался. Вместе стали играть в 1958–1959 годах, и прогрессировал партнер весьма бурно.

Весной 1959 года мы уже выступали за молодежную сборную СССР. В Лужники, кстати, по окончании чемпионата мира в Праге пожаловала сборная США. Сыграли мы против американцев здорово, имели отличную прессу, специалисты нас отметили. У Штатов очень приличный по тем меркам состав, да еще пресса всячески нагнетала обстановку. В общем, победить их было весьма непросто. Однако та американская команда все-таки уступала в мастерстве европейцам. Исключение составляли разве что олимпийские турниры, готовятся к ним американцы как никогда серьезно, это касается и дня сегодняшнего.

Словом, дебют нашего звена на международной арене прошел неплохо. У меня даже сохранились газетные вырезки, посвященные тем памятным матчам, их заботливо отец собирал. Маленький альбомчик получился. Так что трений по игре, общению со Старшиновым никаких. И вот еще почему. Я уже рассказывал, что предыдущий наш партнер, Володя Мальцев, несмотря на замечательные качества игрока, любил выпить. Мы с братом антиподы ему – трезвенники. Старшинов тоже, он еще и поэтому нас вполне устраивал, органично вписался в трио форвардов.

Вообще никогда в жизни не вторгался в святая святых – тренерские дела. Независимо от того, кто тренер. Ну не имел такой привычки, если хотите, воспитание не позволяло. Тем более странно порой слышать и читать откровения некоторых моих коллег по хоккею. К примеру, известный нападающий ЦСКА и советской сборной Анатолий Ионов в одном из своих интервью вдруг заявил, что в «Спартаке» бал правили Майоров со Старшиновым, мол, как они скажут, так и будет. С чего и откуда взял непроверенную информацию? Выдумал или слухами воспользовался.

Еще хотел бы внести полную ясность относительно моих спортивных наставников, здесь очевидные неточности имеются. Кого только не приписывают! Изначально в хоккейной секции занимался я у знаменитого спартаковского футболиста Петра Исакова, после чего с нами работал выпускник института физкультуры Евгений Лапин, брат нашего защитника 60-х Игоря Лапина.

Затем тренировал меня Всеволод Виноградов, возглавивший позже сборную СССР по хоккею с мячом. Вот, пожалуй, все мои наставники в юношеском возрасте. В хоккее с шайбой – это Анатолий Сеглин, Александр Игумнов, Александр Новокрещенов, Всеволод Бобров. А заканчивал карьеру игрока при Николае Карпове.

Если вернуться к истории взаимоотношений с Вячеславом Ивановичем Старшиновым, вспоминается эпопея с его поступлением в институт. Я-то окончил вуз раньше своих партнеров и был, как говорится, свободным человеком. К тому же оброс некоторыми связями в учебной среде и мог использовать это во благо моих товарищей по хоккею.

Евгений, например, пару лет подряд не мог поступить, ему уже «светил» призыв в Вооруженные силы. Пришлось в какой-то момент даже прятать его от армии. Пока брат не обзавелся справкой, что он – студент. От него, наконец, отстали. Вячеслав Иванович тоже провалил экзамены в инженерно-строительный институт. Тогда ему советую: давай к нам, в МАТИ. Начальником спортклуба нашего вуза был известный человек, Владимир Васильевич Подгорнов, судья всесоюзной категории, обслуживал матчи Высшей лиги по футболу. Вот как-то через него помогли Вячеславу Ивановичу.

У каждого из тройки нападения разные специализации, хотя учились на одном факультете. У меня, пожалуй, самая престижная – авиационные приборы и автоматы. Брат осваивал самолетостроение, изучал конструкцию летательного аппарата – фюзеляж, крылья. Вячеслав Иванович – специалист по двигателям, учился на моторном отделении.

Поскольку я окончил школу с серебряной медалью, в институт поступал на привилегированных условиях, сдавал только один экзамен – по устной математике. Все лето перед поступлением гонял в футбол за дворовую команду. Не готовился совсем.

За подобную беспечность пришлось расплачиваться бессонными ночами, корпел над учебниками. Во время экзамена так и не вспомнил, как по учебнику доказывается теорема о внешнем угле треугольника. Пришлось напрячь логическое мышление. Доказал. Вернулся домой, открыл учебник – один к одному! Не зря в нашем классе пять золотых медалистов и шесть серебряных. Обычная общеобразовательная школа номер 376 на Оленьем Валу.

Профи живьем увидели

 • • • • • • •

Вернемся, однако, к хоккею. Уже рассказал вам, в 59-м началась международная карьера нашей тройки. В преддверии Олимпиады-60 объявили масштабный сбор национальной команды. Много молодежи пригласили, Анатолий Тарасов был тренером. Он, оказывается, и не думал нас приглашать, даже не знаю, почему. И я в том же 60-м отправился на военные сборы от института. Виталий Семенович Давыдов любит вспоминать, как его позвали на тот сбор, но в итоге в состав он все-таки не попал. А включили его лишь в 62-м.

Вот спустя год, в 61-м, мы, молодые, почти все в сборной оказались – Рагулин, Цыплаков, Юрзинов, наша тройка. Тренерское трио – Чернышев Аркадий Иванович, Кострюков Анатолий Михайлович, Виноградов Александр Николаевич. Давыдова, как я уже сказал, пока не было.

События чемпионата 1959–1960 годов помню смутно, видимо, потому что ярких событий мало. Кроме, пожалуй, одного: мы с Вячеславом Ивановичем Старшиновым попали в состав второй сборной Советского Союза. И в феврале улетели в турне по Канаде, десять матчей предстояло провести. Столь значимое для нас событие происходило накануне Олимпиады в Скво-Вэлли. Со второй сборной полетел и Юрий Баулин, а потом его срочно вернули в Москву, оттуда он отправился непосредственно на Олимпиаду. То ли кто-то заболел или травму получил, может, Тарасов кого-то невзлюбил – не скажу точно.

В «Спартаке» состав менялся, обновлялся. Появились молодые игроки, спартаковские воспитанники, – Саша Кузнецов, стали привлекать к тренировкам защитника Женю Кобзева. К сожалению, умер он недавно… Валерий Кузьмин, хоть и не наш питомец, заиграл сразу, как только пришел в команду. Алексея Макарова пригласили. В следующем году состав пополнили Игорь Кутаков, Валерий Фоменков.

В сезоне 1959–1960 «Спартак» оказался на дне турнирной таблицы. Мягко говоря, по странной формуле проводился чемпионат. После первого этапа клубы разбили на шестерки, и мы объективно не могли тогда конкурировать с ЦСКА, «Динамо», «Крыльями». Три первых места гарантированы им. Правда, армейцев мы все-таки разок обыграли с разницей в одну, две шайбы на льду Сокольников. А по ходу матча я четырежды забил легендарному голкиперу Николаю Пучкову.

Мы даже всей тройкой не поехали в турне по Сибири, в тех матчах решалось, пятнадцатыми или шестнадцатыми финишируем в первенстве. Очень серьезно был занят в институте, четвертый курс весьма сложный.

Теперь подробнее о турне в Канаде, заявленном в начале этой главы. Вообще сезон 1960–1961 не могу пропустить, сейчас поймете, почему. В поездку по Канаде брата не взяли. В составе достаточно молодежи: Виталий Давыдов, Владимир Юрзинов, Вячеслав Арчаков, Борис Зайцев, Виктор Цыплаков, мы со Старшиновым. Кстати, Цыплаков играл в нашем звене вместо брата. Возрастные люди тоже присутствовали, Валентин Кузин, например, Юрий Баулин.

Кончилось тем, что ближе к завершению турне «стариков» почти не выпускали, ставили молодых. Так вышло, что я сыграл все десять матчей, единственный в команде. Именно тогда ближе познакомился с Аркадием Ивановичем Чернышевым. Примечательна поездка и тем, что смотрели матчи профессионалов НХЛ по телевизору, естественно, когда время позволяло. Очень хотелось хоккеистам, тренерам, руководителям советской делегации воочию увидеть поединки канадских профи.

Так вот, последний матч турне играли в Калгари. Как правило, в подобных случаях по давно установившейся традиции хозяева устраивали банкет в честь гостей. Наше руководство убедило организаторов отменить торжество, вместо этого отправить советскую сборную на игру НХЛ «Монреаль» – «Торонто». Не очень охотно, но все же хозяева удовлетворили наш жгучий интерес – воочию увидеть битву хоккейных титанов.

Быстро поужинали и – в аэропорт. Сразу на столь долгожданный матч. Признаться, поразил ажиотаж вокруг этой встречи. Знаменитый монреальский «Форум» битком. Пять или шесть билетов всего выделили на делегацию. Люди постарше, руководители, разумеется, восседали, мы, хоккеисты, всю встречу стояли между первым и вторым ярусами. Кроме нас, там полно народу было. Тогда для советских хоккеистов, впервые попавших на потрясающий по своему накалу матч НХЛ, многое в диковинку казалось. Позже я, конечно, массу увлекательных встреч Национальной хоккейной лиги пересмотрел – в качестве тренера, чиновника, комментатора.

«Монреаль» вырвал победу – 4:2. Игра затянулась, минут сорок оказывали помощь вратарю «Торонто», голкиперы в то время без защитной маски стояли. Представьте, увидел-таки живьем легендарных Планта, Харвея, обоих Ришаров, Корнуайе, Беливо, Маховлича-старшего, Киона, других замечательных мастеров.

На мой взгляд, та поездка в Канаду стала своего рода скачком в уровне нашего мастерства, если оценивать со спортивной точки зрения. Из десяти проведенных встреч мы выиграли семь. Причем уступили в трех стартовых поединках кряду. Видимо, сказались проблемы с акклиматизацией. Затем отправились на запад Канады. До сих пор бытует мнение, что восток страны сильнее в хоккейном отношении своих западных соседей. Словом, всю страну объехали, замечательное турне получилось во многих отношениях.

Спустя годы я вновь прилетел в Канаду, наша команда тренировалась в новом дворце «Седдл-дом» в Калгари. С кем-то из делегации зашел в старый Дворец спорта и просто обалдел! Все стены увешаны фото той самой поры, когда я с партнерами по национальной сборной выходил на лед. Одно фото вызвало-таки бурю эмоций, нахлынувших воспоминаний. По трапу самолета спускаются на канадскую землю Аркадий Иванович Чернышев, Анатолий Михайлович Кострюков, вот Виталий Давыдов, я иду… Это потрясающе. Снимок большой, качественный. И крупная подпись: «Русские прилетели». Жаль, не у кого было спросить, можно ли копию сделать – на память.