Книга: Живой - Борис Можаев

Вот уж не знаю, насколько реальная ситуация описана в "Живом", но, если даже это не касается конкретного прецедента, то очень даже относится к советскому селу. Насколько я понял, автор описывает родные места, одно из сел Рязанской области. Применительно к времени, а речь идет об осени 1953 года, после смерти Сталина, очень сомнительно, чтобы кто-то мог осмелиться уйти из колхоза. Впрочем, хотя первой и главной из причин является, конечно, приближающаяся "оттепель", Можаев очень ясно и доходчиво объясняет в "Живом" первопричины. Его герой, самый обыкновенный колхозник Федор Кузькин, осенью получает от колхоза за свои трудодни шестьдесят килограмм гречихи вместе с воробьиным пометом на семью из шести человек, что в пересчете на ежедневный рацион составляет двадцать три грамма в день на человека. Зато, как замечает сам Кузькин, в колхозном инкубаторе полагается по сорок грамм чистого пшена на цыпленка.

Дух перемен наиболее ясно и полно отображен Фридрихом Горенштейном в его произведении "Место", ничего более характерного я не читал, но есть нюансы. Во-первых, время, которое описывает Горенштейн, касается города, пусть и провинциального, но с внушительными тысячами населения и речь все же идет о времени более позднем, примерно год 1956-1957. При этом я хорошо помню сам, как, скажем, перестройка в конце 80-х приходила в провинцию гораздо позже, на местах ее воспринимали с опаской, а во многие головы она так и не дошла до сих пор. И никогда не дойдет. Это еще в большей степени касалось российской деревни, главный герой "Места" как-то даже обозвал одну девушку, приехавшую из села, "дурой с трудоднями".

Но личности главного героя в "Живом" Можаева уделяется львиная доля повествования, Федор Кузькин не только поставлен в безвыходное положение, это еще и бывалый человек, у которого за плечами работа секретарем сельсовета, юридические курсы и пять лет зоны за антисоветскую агитацию. Именно на этом делает упор автор, тем более, что в подобных взаимоотношениях с руководством колхоза Кузькин является первопроходцем. Образ главного героя подкупает кристальной четностью (битый и пуганный уже человек), гибким умом и прекрасным чувством юмора. Конечно, ему в его деле кто-то и помогает, попадаются на его пути хорошие люди - председатели других колхозов (добрые хозяйственники, не желающие сеять кукурузу), секретари обкома (совпало с необходимостью иметь примеры, доказывающие наглядные отказы от старых методов) и такие же горемыки-колхозники. Но, почему бы и нет. Мне тоже попадаются порою хорошие люди.

Нужно сказать, что фильм по "Живому" ("Из жизни Федора Кузькина" 1989 года Ростоцкого) получился прекрасным, очень полно отображающим произведение, горьким и с невероятной злой сатирой. В моем понимании, лучше этот фильм снять было нельзя. Произведение же "Живой" небольшого объема, сто с чем-то страниц, слегка дополняет фильм, немногим более рассудочное и гораздо более удручающее.

Прекрасно показан сельский быт, права, вернее, бесправие рядовых колхозников, а также - целая система взаимоотношений в огромной советской бюрократической системой. Деревенская разговорная речь в совокупности с шутками и прибаутками делает "Живого" произведением живым, хотя в общей своей массе это труд обстоятельный и последовательный. Главный герой, при всей царящей в миру безнадеге, отчаянный и заряжающий энергией. Прочитав эту книгу, хочется самому не опускать рук, а решать безнадежные вопросы повседневности индивидуально и нестандартными методами. Бояться так вовсе нечего. Ведь принято считать, как на Кубе, что "чем чернее негр, тем больше у него детей". Здесь же показано иное - наличие детей, напротив, активирует нашу смелость и заставляет созидать больше, не молчать там, где мы привыкли это делать.

Нашел какие-то невнятные упоминания о сериале 2015 года "Мужики и бабы", да еще и с неуместным Певцовым в главной роли, но может кто-то смотрел?