Текст книги "Добро и зло"

«Книжный шкаф…»

 
Книжный шкаф
превратился
в книжный гроб:
читатель умер!
 

«Роща улетела…»

 
Роща улетела —
ее спилили…
Но жизнь не убить —
из пней вылупятся
зеленые птенцы.
 

«Перед иконой…»

 
Перед иконой
порхает бабочка.
Пасха!
 

«Урна с прахом…»

 
Урна с прахом —
ваза с высохшей жизнью.
Будь осторожен —
ветер не прощает беспечности!
 

«Вьюнок на плетне…»

 
Вьюнок на плетне
раздул капюшон,
словно кобра…
Испугался осени.
 

«Парусом затрепетал занавес…»

 
Парусом затрепетал занавес.
Над сценой,
словно чайки над морем,
закружились
голоса поэтов.
Дыхание стихии!
 

СЕКТАНТ

 
Шляпа и пейсы. Рукой
Шарит в карманах у паствы.
Не разобрать, кто такой —
То ли раввин, то ли пастырь.
 
 
Дурит несчастных людей,
Сам себя кличет мессией.
Кто он? Буддист, иудей?
Дурит, чтоб деньги носили.
 

«Не в кабаке и не в чумном бараке…»

 
Не в кабаке и не в чумном бараке…
Когда на храмы крестится рука,
Не бойтесь смерть за Русь принять в атаке,
Сметая иго подлого врага.
 

2013
Не ставьте свечку в изголовье

«Не спрятаться в народе…»

 
Не спрятаться в народе,
Когда народ – родня.
Я от людей свободен,
А люди – от меня.
 
 
Кричу о чем угодно —
Ни сердцу, ни уму.
Я стал таким свободным,
Что хочется в тюрьму.
 

«Не отличить ноябрь от марта…»

 
Не отличить ноябрь от марта:
Куда ни ступишь – лужи сплошь.
Дозреет сердце до инфаркта —
И жизнь оценят в медный грош.
 
 
Кремнистый путь блестит, как Млечный.
И крик совы, и звон струны.
За жизнь Христос предложит вечность,
Но нет у вечности цены.
 

«Сумрак. В дымке тонут лица…»

 
Сумрак. В дымке тонут лица.
Жизнь тяжелая, как труд.
Не с кем тайной поделиться —
Продадут и предадут.
 
 
Все и выпито, и спето.
Грустно. Где былая прыть?!
Разговариваю с ветром —
Не с кем больше говорить!
 

«Ошибся – народ не стадо!..»

 
Ошибся – народ не стадо!
Ты думал, что умных нет?
Молись! Не проси пощады.
Держи за грехи ответ.
 
 
Недолго тебе осталось
Носить по дорогам плоть.
Не надо давить на жалость —
Нас всех пожалел Господь!
 

«Красны полотнища знамен…»

 
Красны полотнища знамен —
Кровавая заря.
Отрекся царь. Но раньше он
Отрекся от царя.
 
 
Белогвардеец… А когда
Перехитрил судьбу,
От пули красная, звезда
Зажглась на белом лбу.
 

«Это не элита, а шпана…»

 
Это не элита, а шпана:
Смотрят косо, рожи корчат криво.
Мы – разоруженная страна,
Мы – страна на вынос и на вывоз.
 
 
Им плевать на совесть и молву,
Вставшим под враждебные знамена.
Грабят, как сожженную Москву,
Грабили войска Наполеона.
 
 
Но придется в страхе отступать
По смоленской вымершей дороге.
Будут звать детей, отца и мать,
Но не вспомнят о распятом Боге.
 

«День – в слезах. И ночь – в слезах…»

 
День – в слезах. И ночь – в слезах.
Шум дождя в трубе.
Не гасите жизнь в глазах,
Словно свет в избе.
 
 
Щель меж туч блеснет звездой,
А за нею вслед
В мертвый сад живой водой
Хлынет солнца свет.
 
 
Вкус беды и вкус вина —
Схожи. Боль утрат.
Не гасите жизнь – она
Расцветет, как сад.
 

«Полетели в небо стаи вьюг…»

 
Полетели в небо стаи вьюг,
Но мороз по ним стреляет влет.
Воду утки унесли на юг,
На реке оставив мутный лед.
 
 
Стало больше безымянных рек,
Меньше торных тропок и дорог.
В Красной книге – сельский человек,
А хозяин в мертвых селах – волк.
 
 
Беспробудно избы в селах спят.
В печках – стужа. Двери на засов.
В половодье утки прилетят,
Не услышав детских голосов.
 
 
Но не вспомнит имени река
Собственного – не вернется речь.
Мы, оставив торные века,
В смутном – не смогли себя сберечь.
 

«Дождь и слезы. И зябко, и сыро…»

 
Дождь и слезы. И зябко, и сыро.
Я пальто от простуды спасен.
Над промокшим безропотным миром
Ветер, словно топор, занесен.
 
 
В дождепад на душе беспокойно —
Зонт промокшему в жертву готовь.
Роща в осень пришла, как на бойню,
Хлещет струями желтая кровь.
 
 
Под зонтом я с простудой не дружен,
Долог путь от воды до беды.
Присмотрюсь – это вовсе не лужи,
А ноябрь оставляет следы.
 

«Нечистый выделяет квоты…»

В.С.

 
Нечистый выделяет квоты
На страсти каждый божий век.
Но мир людских страстей – болото,
В нем тонет грешный человек.
 
 
Где страсти, встретятся напасти,
Корысть и подлость, буйный нрав.
И не в чужой, а в нашей власти
Пройти, подошв не замарав.
 

«Сено в копнах – день прошел не зря…»

 
Сено в копнах – день прошел не зря.
Солнце скрылось в чаще краснотала.
Скошена вечерняя заря —
Косари в село идут устало.
 
 
Обрывались в церкви тропари.
Падали и высыхали росы.
Вымерло село, но косари
В памяти моей идут с покоса.
 

«Листопад сорвал с деревьев маски…»

 
Листопад сорвал с деревьев маски,
Истинные лица показав.
Осень дверь захлопнула с опаской,
Выписав земле мороз, как штраф.
 
 
Вьюги и метели любят танцы,
Белизну во сне и наяву.
Но зимой деревья – африканцы:
Черноту не спрятать под листву.
 
 
Я и сам гуляю черно-белый,
Зимний, словно роща – продувной
А мое стареющее тело
И в мороз останется со мной.
 

«Намыль вдохновеньем слова…»

 
Намыль вдохновеньем слова,
Ступив на скамеечку славы.
И кругом пойдет голова
Всерьез, а не ради забавы.
 
 
Поэт беззащитен, как тля.
Нас пять, а быть может, и десять.
Поэзия – это петля:
Повесишься или повесят.
 

«Не ставьте свечку в изголовье…»

 
Не ставьте свечку в изголовье…
Пью из бутылки черный ром
И грею сердце над любовью,
Как руки греют над костром.
 
 
Зачем бросать с дороги камни
В меня? Ничтожная игра.
И воспарит над облаками
Моя любовь, как дым костра.