Текст книги "Локон в ладони"

Борис Останков
Локон в ладони

* * *

© Борис Останков, 2017

© Интернациональный Союз писателей, 2017

Об авторе

Останков Борис Леонидович родился 17 мая 1935 года в городе Курске.

У меня два образования: среднетехническое – Курский электромеханический техникум по специальности «Техник технолог по радиоаппаратостроению» и высшее: Всесоюзный заочный политехнический институт по специальности «Автоматика и телемеханика».

В 1974 году защитил диссертацию в Московском иженерно-физическом институте, и мне была присвоена учёная степень кандидата наук.

Работал мастером на курском заводе «Счётмаш», затем инженером в НИИ Министерства обороны, а после защиты диссертации – старшим научным сотрудником.

Заведовал проблемной лабораторией в Специальном Конструкторском Бюро.

Заведовал кафедрой в институте повышения квалификации Минприбора.

Имею 33 авторских свидетельства на изобретения. Автор двух монографий по кибернетике и множества статей.

Опубликовано семь сборников стихов, сборник рассказов, роман в стихах и пособие для молодых поэтов.

Локон в ладони

 
Локон в ладони, а сердцу тревожно.
Лаской намёк у него за намёком…
Слышу, иль грезится мне:
                        «Всё возможно…»
Что же напевы души о далёком?
 
 
Зрелой пшеницей игривого поля
Волны качаются… гаснет свеча.
Локон задумался – вольному воля.
Но отчего так ладонь горяча?
 

«Печалюсь тишиной угрюмого заката…»

 
Печалюсь тишиной угрюмого заката…
Шепчу: за что душой, её тоской
                                      расплата?
Мяукнул где-то кот – стряхнул с души
                                             обиды,
И я теперь не тот – в закате красок
                                             виды.
 
 
Поёт мне тишина о красоте любимой.
В душе тепла волна, сомнений холод —
                                            мимо!
 

Портрету

 
Печальный взгляд полуприщуром
Прикрыл намёков чувств поток.
Движенье губ в укоре хмуром
Сокрыло смысла шепоток.
 
 
И как бы эхом, перелесок
Ответил листьев колыханьем.
И грусти скромный был довесок —
Ручья забытого журчанье.
 
 
А кто раскроет, в чём тут дело?
Да и кому чужое горе
Печалью в сердце залетело?
Ты знаешь, – мне твой взор в укоре.
 

«Я нырнул в пучину взгляда…»

 
Я нырнул в пучину взгляда —
В мире таинств утонул —
В глубине ты без наряда…
Стоп, фантазии разгул.
 
 
То не море, то – потоки
Зажигающих флюидов,
Взор магнитнотайноокий…
Замер я, но – нет, не идол.
 
 
Я не я – огонь желаний
Непонятных до конца.
Разум ищет смысла грани…
Граней нет и нет лица.
 

Щедрость…

 
Тени, бури, страданья и радости,
Волны тихой печали и слёз —
Пеной памяти горькие сладости
Бриз далёких свиданий принёс.
 
 
Угольки взор манили обманчиво,
И дымок шаловливо вспорхнул, —
Миражом расстилаясь заманчиво,
Пробуждая стремлений разгул.
 
 
Все деянья природы – без хитрости.
И красив, и разумен наряд.
Вот и ты дождалась щедрой милости —
Свечи, ладан, прощальный обряд.
 

Пепел

 
Пепел от пламенной речи —
Стон – грустью выдох силён.
Вечер. Опущены плечи —
Разум тоскою пленён.
 
 
Пепел теперь покрывало
Песен, топтавших порог, —
То, что ханжу доставало…
Что называл он – «порок».
 
 
Пепел вдохну – возвращенье
К радости бывших удач,
Ревности, слёзам прощенья…
Пепел, ты памяти плач.
 

Сонет

 
А нужно ли жалеть о том,
Что повстречались поздновато,
Что в прошлом было что-то свято,
Что часто видится фантом?
 
 
Не всё вспорхнуло кверху дном…
И пусть порой язык как вата.
Но ты в одном лишь виновата —
Стал великаном сердца гном.
 
 
И гром гремит теперь приятно,
Смягчая молний возмущенье…
Им наши страхи – развлеченье.
 
 
Я у тебя прошу прощенья,
Что воспевал на солнце пятна,
А не твоих красот свеченье.
 

«Трепетно приняло море…»

 
Трепетно приняло море
Тело с желаньем моим.
Я не просил: напои.
Выплеснул пьяное горе.
 
 
Волны всплакнули, мне вторя.
Дно подпевало своим.
Чую – ему я любим —
Значит, едины мы вскоре.
 
 
Но поплавок трезвой воли
Против безумия тел,
Мне помешать захотел
Песней… про русское поле.
 

Радость неизвестная

 
По смешиночке, по грустиночке
Засыпало настроение.
Но к любимой непустиночке
Днём и ночью – упоение.
 
 
Нет в пустыне в отдалении
Звуков эха искажённого,
Даже если ты в молении,
Сердца страстью обожжённого.
 
 
Притомилась мысль убогая,
А по замыслу чудесная.
Не за пазухой у Бога я.
Где ж ты, радость неизвестная?
 

«Плеск солёной грусти – мимо…»

 
Плеск солёной грусти – мимо,
Если нет грустить причин.
Коль душа неопалима,
Вздрогни страстью на почин.
 
 
Скажешь: «Знаю. Было дело.
Повторенье ни к чему.
Без души осталось тело,
Лишь клеймом та ночь… ему».
 

Шепчу

 
Струятся лёгким перезвоном
Сердечной ласки отголоски,
Что были светлым, тёплым тоном
Житейских радостей наброски.
 
 
Гуляло солнце по дорогам.
Над ним смеялись ручейки.
Луна казалась недотрогой —
Разумным чувствам вопреки.
 
 
А сон доверчиво и нежно
На брови положил ладонь.
Ему шепчу я безнадежно:
«Прошу, души моей не тронь».
 

Сен-сансу

 
Я сам себе и друг, и враг,
Когда гармония в тумане,
Когда в раздумье эхо манит,
А ввысь – безумия размах.
 
 
Остыл девиз: «Мгновенье, стой!»,
Теперь все страсти – впопыхах,
И в главном деле – дрожь в ногах,
А в кубке – пошлости настой.
 
 
Но, слава Богу, – жив Сен-Санс!
Напевом звучных благовоний
Закрыта дверь земных агоний.
Открыт полёт в межзвёздный транс!
 

Тихие улочки

 
Дикие тихие улочки
Снятся по глупости лет.
Нет, не хочу! Не сниму очки —
Душу тревожит рассвет!
 
 
Шагает нагло пустомелей
Мгновеньем брошенная кость
К притворно ласковой постели.
И мне туда. И я здесь гость…
 
 
Не задержусь – мгновенье – кроха.
Шагну два раза и… адью!
Но в таре чувств не слышен грохот —
Почти пустой унёс бадью.
 
 
И даже донце не прикрыто…
А кто и как подкинул это?
Я не заметил: шито-крыто…
На дне – лишь стон мечты поэта.
 
 
Дикие тихие улочки
Снятся по глупости лет.
Тем, кто уснул, ни к чему очки —
Розы укутали свет!
 

«Солёным радостям вчера…»

 
Солёным радостям вчера
Урезал квоты —
Сказал себе: извлечь пора
Мажора ноты.
 
 
Помощник есть – в ночей тиши —
Звезды мерцанье.
Кричу ей: песню напиши!
Пока молчанье.
 
 
Кривится в озере луна —
Вот, мол, потеха.
Всплеснула грустная волна —
Ей не до смеха.
 
 
Но чья-то добрая душа
Мечтанья трели
Мне дарит, в сердце вороша
Весны капели.
 

Последний бокал

На что нам этот жалкий миг,

Когда – чекушка на троих?

И зря её кто поднесёт –

Мы скажем: «Стоп! Ни то ни сё!»

Б. Останков

 
Суровых небес наставленье
Терзает нетрезвые уши,
Глазам – Божий суд в сновиденье,
И слышу: «Кончай бить баклуши».
Последний бокал допивая,
Глаза опрокинул на дно:
Осталось полшага до рая,
Что ж дверь мне найти не дано?
Игривых минут не считая,
Увидел венечный овал…
Забыв твоё имя, Святая,
Нырнул в преисподней провал,
Надземные лживые звуки
Вдогонку смеялись хитро.
Сулили мне адские муки…
Я ж рай ощущаю нутром.
 

«Летает время, смуту сея…»

 
Летает время, смуту сея.
И все – по-разному к нему:
Один – чистейший пустомеля,
Другой – мудрец на пять минут.
Но оба с временем не в дружбе —
У растранжир его на службе.
 
 
Нет, есть такие – время-деньги,
И каждый миг хотят беречь.
Для них заветный каждый день, и
Каждый день латают течь
В посуде, время стерегущей.
Но время – друг, от нас бегущий.
 

За так

 
Я не хочу на Париж
Свой городок променять —
В нём надо мною парит
Неповторимая стать.
 
 
Не предлагайте вы мне
Чуждых лесов и полей —
Свет на сердечной луне
Лун чужеземных милей.
 
 
Песни таинственных стран,
Взглядов туманы – напрасны.
Зря завлекательный стан,
Зря и порывы дев страстных.
 
 
Нет, я ни бука, ни пень,
И не поехал чердак —
Родины солнце и тень,
Дороги сердцу за так.
 

Бывает миг

 
Почти у всех бывает миг,
Когда протянутые руки
Передают от сердца стуки
И тайны замыслов двоих.
 
 
Глаза порою ярче слов
Раскроют искренность желаний.
И вместо письменных посланий —
Подскажут, кто на что готов.
 
 
О чём намёк в движеньях тел,
Нам разъяснять совсем не надо —
Здесь всё ясней, чем в серенадах, —
Рассказ о том, что кто хотел.
 
 
Но отчего язык затих,
И в грусти замер взор тревожный?
Что ищем в мыслях, ходом сложных?
Такой у всех бывает миг…
 

Виной былое скерцо

 
Струны стонут под смычком.
Млеет сердце, тая в звуках.
Что навеяно, о ком,
Растворяя в сладких муках.
 
 
Лейтесь, звуки без конца.
Погасите серость быта.
Пусть вы – чудо без лица, —
С вами вспомнил, что забыто.
 
 
Стал я сам твоей струной,
А виной – былое скерцо
В нашей сказке игровой.
Рви, смычок, печалью сердце!
 

Вера, Надежда, Любовь

 
Хохмы всюду – киньте взглядом,
Хоть налево, хоть направо:
Дурень хвалится нарядом,
Жлоб с деньгой – хозяин права.
 
 
Мы весёлые ребята,
И в беспечности упёрты.
В Бога Вера редковата, —
Не к Нему мольба, а к чёрту.
 
 
Я, как все, – во всём невежда —
Вы себя в делах проверьте.
Я иду к врачу с Надеждой,
Ухожу – с Любовью… к смерти.
 

«Нет алчности в душе моей…»

 
Нет алчности в душе моей —
Спасибо Господу за это.
Сиянье доблестных огней —
Воображение поэта.
 
 
Улыбкой тешусь, если ты
Ко мне сегодня грубовата.
Не злюсь на шалость суеты,
На ругань, – словно в уши вата.
 
 
А может… Нет, такой, как все,
Но на себя злюсь больше всё же.
Поступков осудив посев,
Шепчу, крестясь: «Спаси нас, Боже!»
 

Сонет

 
Забытой песни зов туманный,
Куда ты двери приоткрыл?
И где подарок ярких крыл?
И почему так хладно званный?
 
 
Ведь было там всё так желанно,
Томителен и жарок пыл,
И до сих пор он не остыл,
И слышен перезвон Осанны.
 
 
Своей насмешкой иль намёком
Не уводи меня далёко.
Оставь тревогу только мне.
 
 
От прошлых дней немало срока…
И наяву, да и во сне.
В душе не то, что видит око.
 

«На ветке озябшей сидела ворона…»

 
На ветке озябшей сидела ворона,
Телесным полна состраданьем,
Поникла осеннего дерева крона —
Нелестных волна ожиданий.
 
 
Укуталось небо шагреневой шалью,
Обидев живущих под солнцем.
Но солнце в прорехи нырнуло медалью
И доблестным царским червонцем.
 
 
Взлетела ворона с нагретого места,
Пропела: «Садитесь кто-либо».
А солнце под шалью сияло невестой.
Неслось к нему снизу: «Спасибо!»
 

Щедрое угощение

 
А чего мне мелочиться?
Накуплю-ка я костей,
Угощу своих гостей —
Долго будет щедрость сниться.
 
 
И куплю пучок петрушки.
Ни к чему ещё укропа —
Обожрутся – слипнет попа.
Много лопать – не игрушки.
 
 
Украшением стола —
Две парующих картошки,
На рисунке курьи ножки.
И споём мы: «Ночь светла…»
 
 
Водку пить никто не хочет…
Выпьем пива по бокалу,
Чтобы горло не икало.
А потом: «Спокойной ночи…»
 

Сонет

 
Свеча горела одному,
А ведь когда-то были двое…
И нет в душе теперь покоя,
А кто виною – не пойму.
 
 
Изображенью твоему
В свече горит тепло былое,
Что называли мы – «святое»,
Что капает теперь во тьму.
 
 
Гори, огарочек, светлей —
Я принесу тебе подмогу.
Припомни зов ночных аллей.
 
 
Пусть манит к нашему чертогу
Тепло и радость прошлых дней,
И что угодно было Богу.
 

«Опалило солнце поле…»

 
Опалило солнце поле,
Колоски склонила рожь.
Я мечтою недоволен —
Сам себе я нехорош.
 
 
И напрасные старанья
Всех друзей. Заснул и стих.
Лишь минорные желанья
Из души и губ моих.
 
 
Дождь стучит в окно нахально —
Наглый малый, что сказать…
Всё былое – эпохально,
Всё, что будет, – скорби знать.
 

Не костра в лесу горение

 
Кому-то невтерпёж творить подвох,
А кто-то слышать рад твоё дыхание…
В лесу, где мы гуляли, вырос мох,
Затихло крыльев счастья трепыхание.
 
 
Кому-то я две розочки принёс,
А кто-то получил за подлость… звание.
Душе рыбацкой радость – тихий плёс.
Спасибо, милая, за ясность понимания.
 
 
Кому-то… нет, себе – печали пение,
А кто-то – это ты смахнёшь слезу
И вспомнишь не костра в лесу горение,
А нашу расставания грозу.
 

«Мечты, подарки эфемерны…»

 
Мечты, подарки эфемерны —
Воображения картины.
Но я картинам больше верный,
За что зовут меня «наивный».
 
 
Но как прекрасен миг полёта
В задумках, где хозяин сам —
Не требуешь с себя отчёта,
Не платишь дани чудесам.
 
 
И снова крашу я дорогу
Мгновеньем встречи с небылым.
Не верите? Скажу: «Ей Богу,
Не всё развеиваю в дым,
 
 
И оставляю, что с тобою
Бывало. Знаю – грянет миг!
Готов к сладчайшему я бою.
А может, мирно – на двоих?..»
 

«То намёки на морозы…»

 
То намёки на морозы,
То на оттепель намёк.
И со всех сторон угрозы
На себя чудак навлёк.
 
 
Взгляд и уши во вниманье —
Как понять всё, что вокруг?
Задымилось пониманье,
И костёр страстей потух.
 
 
Зря синиц, щеглов старанье.
Зря намёк поёт петух,
Ни к чему и воздыханья
Стариков, да и старух.
 
 
С клёна каркает ворона,
Налетел на галку грач.
С головой летит корона…
Аллилуйя, мой палач!
 

«Не шалость шёпота листвы…»

 
Не шалость шёпота листвы
Щекочет путь воображенья.
По-детски замыслы чисты,
Ручья звенящих вод движенье.
 
 
А взор луны глубины сердца
Встревожил тайнами небес.
Затихли вздоры иноверца,
И дверь скрипит в миры чудес.
 
 
Какой добряк открыл задвижку?
Кто на меня взглянуть хотел?
Я думаю, не будет лишку
Войти и там, в сближенье тел.
 
 
О, Боже мой! Тела какие
Меж звёзд порхают в небесах?
Неужто замыслы людские
У них? Как мы, витают в облаках?
 
 
Похоже, мне открыл задвижку,
Кому я просто – пустячок.
Меня он принял за мальчишку,
Который просит пятачок.
 

«Мы судачим о поэтах…»

 
Мы судачим о поэтах,
О философах слегка.
Кто всерьёз про тех и этих,
Кто валяет дурака.
 
 
А чего от нас хотите?
Мы умны со стороны —
В сказке мысли о корыте…
Назидательно сильны —
 
 
Алчность дело наживное —
Пушкин это показал.
У Платона всё иное —
Философии накал.
 
 
Но хитрее и… правдивей
Мы в стремлениях к молодке.
И, пожалуй, похотливей
В рассужденьях после… водки.
 

А я ли опасен?

 
Услышал я в шуме прибоя
Поток странноласковых слов
Про то, как в безумстве голов
Сошлись… для сладчайшего боя.
 
 
В упрёке стог сена колючий,
Прищур деликатный в луне,
Негромко доносится: «Нет…»,
Но голос твой вовсе не злючий.
 
 
«Так больше… не надо! Согласен?»
В ответ я кивнул, отрезвев.
Не веря в свой скромный напев,
Подумал: а я ли опасен?
 

«Ночное небо звёздной аркой…»

 
Ночное небо звёздной аркой
Возносит в мир моих фантазий.
И Юг, и Север не проказят,
Когда звенишь в груди подарком.
 
 
И умиленье рек молочных —
Ответом на любви аккорды.
Расправил плечи, солом гордый,
И счастью вторит птах полночный.
 
 
Ручьи подстроились журчаньем
Гармонии стремлений вечных,
Забыв, что время быстротечно.
Лишь звёзды, лес – поют молчаньем.
 

Стансы

 
Каков рисунок переклички
Потерь, петляющих в тумане!
А эхо гор не без привычки
Звенит в приветливом обмане.
 
 
Какие страсти накаляет
В зените всех сердец светило!
По-лисьи хвост грехов виляет…
Со стороны – так это мило.
 
 
Но просыпаются вулканы
Стремлений алчных в никуда.
Поникли славой истуканы…
Сметает тупость города.
 

«В капкан мечты попал случайно…»

 
В капкан мечты попал случайно,
Как всё случайное вокруг.
И что случилось изначально,
Тревожит глаз, печалит слух.
 
 
Судьбой зовётся часто это…
Подарком ласковых небес.
А я скажу: то сон поэта,
А ты в нём – чудо из чудес.
 
 
Своей фантазией безмерной
Мы украшаем естество.
И пусть порой мы легковерны,
И пусть обманно торжество.
 

«Не потону ли я в разлуке…»

 
Не потону ли я в разлуке —
В её болотно-властной пасти?
Не потому ли ярость скуки
Сожрёт остатки бывшей страсти?
 
 
А ведь когда-то о печали
С насмешкой басни выдавал.
Кто шут гороховый? Не я ли?
Вот то-то – прёт девятый вал.
 

«Заката луч кровавый…»

 
Заката луч кровавый
Гасил надежды путь.
Грустны его забавы,
Не ясна смысла суть.
И чей-то стон минором
Украсил небосвод.
Луна багдадским вором
Пьёт слёзы грустных вод.
О чём над лесом трели?
О чём над речкой всплеск?
О чём судачат ели?
Что значит дуба треск?
Намёком на удачу
Рог месяц повернул.
Судьба сулит удачу
Иль бед лихих разгул?
А солнце догорает,
А ночь – раскрыла пасть…
Во что, кто с кем играет?
О, как бы не пропасть!
Пусть солнце догорает,
Дождь звёзд – надежды ключ.
Путь млечный намекает,
Где зов любви певуч.
 

Шутник

Вдохнул намёки в уши ветра,

А он к тебе летит…

 
Коснулся ветер губ твоих
Тепло и очень нежно.
Шепнул на ушко сладкий стих
И улетел небрежно.
 
 
И в сердце звонким родником
Запели страсти звуки.
Но с губ летит: «Я ни о ком…
Не для меня те муки».
 
 
Не шлёт своих даров она
Эфира шутнику.
Но шуткой очарована,
Прильнула к роднику…
 

«Заказывать люблю я сны…»

 
Заказывать люблю я сны.
Заказы прячу под подушку —
Не требует она полушку.
Лишь – пусть заказы все ясны.
 
 
Разгадку сна не дай мне Бог.
Не интересно знать плохое.
Тем более когда нас двое…
Хорошее люблю врасплох.
 

По пути?

 
Сорвал поцелуй у случайной попутчицы.
Радость мгновенья? Игривости шок?
А что же из этого дальше получится?
Что? Обязательно должен быть толк?
 
 
И вижу – она ничего не заметила.
Или прикинулась: «Ладно, шути!»
А в небе сверкнула суровая метина.
Вот и подумай – теперь по пути?
 

«Какие страстные желанья…»

 
Какие страстные желанья
У той, кто скромница на вид?
Ресницы прячут дым пыланья,
Когда на вас она глядит.
 
 
Да и опущена головка,
Не выпросить и пару слов.
Ну, что ж, играй, играй, плутовка —
Ко всем уловкам я готов.
 

«Миг за мигом – вот и утро…»

 
Миг за мигом – вот и утро.
Ты в туманности объятий:
Губы в блеске перламутра…
Вместе – в ярости понятий.
 
 
Звёзды нам в ночи те лестны,
Что богаты редким даром —
Даром прелестей телесных,
Страсть дарующим пожаром.
 
 
Что нам утро? Что и ночь?
Нам ли в масть рассвет небесный?
«Пустословьем не морочь!» —
Кто-то шлёт намёк. Не бес ли?
 

Тайны ночи

 
Море тихими волнами
Вместе с нами
Пьёт покой.
Море вроде бы не знает
Тайны ночи,
Ты пропой…
 
 
Волны ласково качали
Ту лодчонку
Без людей,
Что, как облако печали,
Ищет пристань
Много дней.
 
 
Небо знает, что случилось.
Морю шепчет:
«Глаз не прячь —
Про твою коварства милость
С туч сегодня
Тихий плач».
 

Просит голова

 
Я горизонт убрал рукой.
Ногой засыпал два оврага.
И «Со святыми упокой»
Не слышал – виновата брага.
 
 
Да что там я? Мои «братишки»
На пальце вертят шар земной.
Про нас потом напишут книжки,
Как мы шалили под луной —
 
 
Нам помогала часто днём,
На солнце кинув занавеску:
«Ну что, братва, давай гульнём,
Канонам строгости в отместку».
 
 
И мы шалили. С нами совесть
Шептала резвые слова…
Спасибо, братцы. Кончил повесть.
Где брага? Просит голова.
 

Анапеста сон

 
Распакую конвертики снов.
Развернусь вопросительным знаком.
То ль потеха седых облаков?
То ли что-то серьёзное на кон?
 
 
Разыгрался анапестом сон.
Вдалеке затрещали петарды.
Быль и небыль сплелись в унисон —
Это други и недруги барды.
 
 
Эх, подушка! Была – не была.
Поверни на другую бочину.
Накалилась душа добела —
Вдруг открою, а там – не по чину?!
 

В жизни случай…

 
Какая, к дьяволу, судьба?
Ты предскажи полёты тучи.
А хаос пуль – в бою пальба?
Тут жизни суть подправит случай.
Судьбе припишут всё потом:
Мол, тут она, она всех круче.
И нет в Писании Святом,
Что жизнью правит чаще случай.
Скажу всю правду прямо, смело,
На истину всегда падучий:
Бездарный шеф испортил дело —
Виновен ты – типичный случай.
Сосулька грохнула на череп,
Теперь живот его не пучит.
Возможно, кто в судьбу поверит.
А я, прости, в несчастный случай.
Всего однажды, видит Бог,
Я встретил ту – нет в мире лучше,
Хотя прошёл я тьму дорог,
Но этот в жизни – главный случай.
Ты оглянись на жизнь свою —
Воспоминанием помучай.
И кем ты есть в родном краю,
Нам скажешь: «Да, виновен случай…»
 

Пегаса ржанье

 
Нырни в потоки трепетанья,
Стремлений, таинств негасимых,
Дорог, любовью опалимых, —
Проверь себя на испытанья.
 
 
Нырни в усладу медитаций —
Затормози мозгов шуршанье —
Услышишь там Пегаса ржанье —
Полёт душевных трепанаций.
 

«Мне пледа ласки нынче мало…»

 
Мне пледа ласки нынче мало —
Нырну в объятья одеяла
И полечу в раздумье алом
Туда, где сердце не бывало.
 
 
Под сводами нерукотворных
Блаженств, таинственно минорных,
Напевам душ эолов горных
Раздумья вторили покорно.
 
 
Здесь не нужны нравоученья.
Здесь душ печальных откровенья,
Желанной страсти повеленья
Пленяются в одно мгновенье.
 
 
Я не навек сюда причалил.
Я разделю твои печали
Возвратом из манящей дали,
Туда, где было всё вначале.
 

Начало начал

 
Абажуром ресницы украсили свет,
Притомив слёзно-ласковый взор.
Ни очки, ни монокль, старомодный
лорнет —
Не раскроют печали узор.
 
 
Только бледности лёгкой на щёчках
печать
Подчеркнула губ красный коралл.
Отчего же дыханьем она горяча?..
Это только начало начал…
 

Шаль

 
С обрыва вниз, но чаще – вдаль
Задумчиво ныряю взором.
Не на плечах, а – просто шаль
Плывёт ко мне судьбы узором.
 
 
А почему ты без неё?..
Ответь. И я решусь ответом…
За посрамлённое жнивьё,
Где был тогда я пустоцветом.
 
 
Но не ко мне плывёт, а прочь…
Всё чаще взор кидаю вниз.
И день накрыла шалью ночь.
Обрыв исполнил мой каприз…
 

Полу-полу…

 
Месяц как-то полувыпукло
Кинул взор одной звезде,
А вернуть-то нужен выкуп, но
Нет деньжат в его гнезде.
 
 
Разразился ржавым хохотом
Полудряхлый старичок
И прошамкал: «Ой, не плохо-то
Лечь к звезде, да под бочок».
 

Екатерина Великая о… любви

 
Ничем печник не хуже князя —
В постели честен он, в делах.
Его восторги – без боязни,
Не держит кукиша впотьмах…
 
 
Но приближать его к престолу
Опасно – правда не нужна…
Так, если я на троне голой…
Он скажет: «Как же ты… смешна».
 

«Робкой стопою бесшумно…»

 
Робкой стопою бесшумно
С мягкой улыбкой из грёз,
Пусть не совсем-таки умно
Внял размышленью берёз.
 
 
Капали щедро… печали,
Я им внимал языком.
В этом интимном причале
Страсть изливалась тайком:
 
 
Всё, что горело, погасло:
Всё, что гореть не должно…
Даже и то, что опасно,
Что простофиле смешно.
 

Весёлый Роджер

 
Пышный траур душу греет
Устроителям его.
Роджер – факел славной реи…
Лишь Пегас – без «И-го-го».
 
 
Пир горой не у пиратов —
У глотателей своих,
Где за рюмку – брат на брата,
Где умолк мажорный стих.
 
 
Что писать?.. Танцуйте, люди.
Прославляйте… лихачей —
Кинут косточки на блюде…
Слаще собственных харчей.