Текст книги "Нигер. История жизни одной собаки"

Как Нигер выучил Лёшу ходить

Лёша быстро росла. Потом она стала ползать, но долго не решалась встать на слабые ножки. Нигер, видевший когда-то и меня и брата Шуру ползающими, часто подолгу наблюдал, как она возится на коврике. Иногда она подползала к нему, а он лежал и не шевелился.

Но вот однажды, когда она больно уцепилась за его загривок, он стал потихоньку подниматься, и она, не выпуская его шерсти из рук, поднялась вместе с ним. Он сделал шаг – она переставила ножки, он переступил ещё – она пошла за ним. И, очевидно, ей это понравилось, так как она что-то залопотала и завизжала от восторга, сверкая всеми шестью зубами и продолжая держаться за шею собаки.

Прибежавшая на визг младшей дочурки мама увидела, как они медленно шествовали через всю комнату. Лёша, колыхаясь, неуверенно переставляла одну ножку, другую, а Нигер, косясь на девочку и соразмеряя свои шаги с её шажками, осторожно двигался рядом.

Всплеснув от радости руками, мама воскликнула:

– Смотрите, Нигер научил Лёшу ходить!

Конечно, это вышло случайно, но они и потом не раз прогуливались так, в обнимку, тесно прижавшись друг к другу, пока крошка не выучилась ходить самостоятельно.

Как воровали Нигера

Я уже говорила, какой сообразительный был Нигер. Он с одного слова понимал, что от него требовали. Стоило сказать только раз – и Нигер уже спешил исполнить приказание.

Папа в свободное время так много занимался с Нигером, что тот изучил много разных фокусов, которыми в часы досуга забавлял нас и наших знакомых. Он прыгал сквозь обруч и через палку, как в цирке, ходил на задних лапах, приносил вещи. Правда, беспрекословно слушался он только одного старшего хозяина.

Отец говорил:

– Принеси мне палку! – Нигер нёс ему трость. Отец приказывал:

– Принести шапку! – и услужливый пёс тащил головной убор хозяина.

Не может сам достать – примется лаять: дескать, помогите, что вы, не видите – мне не дотянуться... А получив, он с торжествующим видом, весь напружиненный, размахивая хвостом, как метлой, возвращался к своему повелителю и клал принесённое ему на колени. Не было случая, чтобы он ошибся и принёс не то, что требовалось, или отказался выполнить приказ.

Все удивлялись уму и понятливости нашего пса.

Когда начинали играть на рояле, он подсаживался и, уморительно запрокинув голову и закатив глаза, издавал резкие горловые звуки, похожие на какой-то плач. Мама не выносила этого, но мы с братцем приходили в восхищение от его пения. И когда родители уезжали из дома, мы с Нигером устраивали такие оглушительные концерты, что няня, заткнув уши, спешила укрыться на кухне.

Может быть, Нигер и, взаправду, научился бы петь, если бы с ним заняться, но мы были малы, а родные не любили этого визга. Во всяком случае брат, у которого был музыкальный слух, беря на инструменте ноту за нотой и прислушиваясь к подвыванию Нигера, уверял, что пёс поёт довольно правильно.

Один богатый самодур, прослышав о нашей собаке, вознамерился её купить и явился за этим к нам. Он думал, что за деньги можно получить всё, что угодно, и представьте его удивление и даже негодование, когда отец наотрез отказался удовлетворить его желание.

– Продать Нигера? Да с чего это?! Даже если бы была острая нужда в деньгах, и тогда не продали бы собаки. Разве друзей продают! – так сказал отец.

Тогда этот бессовестный большебрюхий человек, уходя от нас, напоследок пригрозил, что украдёт Нигера, а своего добьётся.

Эту угрозу слышали и наши соседи, и они также сообщили нам, чтобы и в самом деле не вышло чего худого с Нигером. Отец предупредил богача, что привлечёт его к ответственности через суд, если наша собака пропадёт, так как есть много свидетелей, которые подтвердят, что он собирался её похитить.

Однако это не помогло. Прошло немного времени, и наш Нигер действительно потерялся.

– Вот подлец, свёл-таки собаку со двора, – возмущался папа.

Он сейчас же отправился к этому толстосуму, надеясь, что Нигер там, и ему удастся выручить пса. Но во дворе у купца Нигера не оказалось, а в комнаты папу не пустили.

Тогда папа пошёл в полицию, пожаловался околоточному. Околоточным назывался полицейский, надзиравший за порядком в своём участке или околотке. Тот долго не соглашался пойти с папой к богатею, а когда, наконец, пошёл, то из этого всё равно ничего толкового не вышло. То ли Нигера действительно не было там, то ли его спрятали. А богач смеялся и издевался над папой:

– Я говорил, не видать вам собаки, как своих ушей, – говорил он. – Ну, где она? Нашли?

Папа ушёл от него очень огорчённый.

Прошла неделя, другая. Мы, дети, как вспомним про Нигера, так в слёзы. Да, все в нашем доме горевали о Нигере.

– И какой злодей его увёл? – причитала нянюшка. – Руки бы у него отсохли! Не мог Нигерушка сам потеряться!..

Уже почти месяц прошёл. И вдруг как-то поздно вечером, мы уж спать легли, бежит со двора наша нянюшка Пелагеюшка, радостная, кричит на весь двор:

– Нигерушка нашёлся! Нигерушка пришёл!

Мы и про сон забыли. Повскакивали с постелей, и родные наши не ругались, что поднялись без их разрешения. Глядим, и вправду Нигер. Худой, грязный, на шее верёвка. К нам ласкается, визжит – тоже рад, что вернулся. Потом стал есть с жадностью. Где он был? Откуда убежал? Умел бы говорить Нигер – обязательно бы рассказал!

Но мы узнали и так. Только не сразу. Как-то зашёл к нам цыган. Увидел собаку, прищурился, поцокал языком и говорит:

– Я её знаю. Хорошая собака! Ты что, выкупил её или сама она прибежала?

Это он спросил папу. А папа спросил цыгана:

– А ты откуда знаешь, что она терялась? Цыган засмеялся, погладил бороду и говорит:

– Меня не выдашь – скажу.

Ну, папа пообещал не выдавать, и тогда чернобородый, ухмыляясь, признался, что сам воровал Нигера. Его богач подговорил украсть собаку и даже денег дал за это – вот какой, ни стыда, ни совести, а ещё хвалился, что очень уважаемый!

Украсть Нигера было нетрудно: он же был добрый, к людям относился доверчиво, недаром все его любили.

За городом у богатея было поместье, там и спрятали Нигера: вот почему не могли его найти. Да Нигер сам взял и убежал. Верёвку перегрыз и дорогу нашёл.

Папа не стал жаловаться на богача: бесполезно – откупится. А цыгана поблагодарил за правду и даже целковый дал. А я бы не стала благодарить и ничего бы не дала: вздумал красть нашего Нигера! Пусть бы ему было пусто за это, как говорила наша нянюшка.

Цыган смеялся, показывая крупные жёлтые зубы, как у волка, и всё хвалил Нигера за то, что тот сам сумел уйти из плена.

А мы после этого ещё долго боялись за Нигера и не отпускали его на улицу одного.

Как Нигер следил за чистотой

Однако история с цыганом не прошла Нигеру даром. Вскоре все заметили, что с Нигером что-то неладно. Всегда был аккуратный, опрятный, когда надо во двор – обязательно попросится. А теперь, где посидит, – тут и лужица. А потом уходит, всем виновато заглядывает в глаза, словно хочет попросить прощенья: «Вы уж извините, я ведь не нарочно это... виноват...»

Позвали ветеринара. Он осмотрел Нигера и сказал:

– Вы его не били?

– Что вы! – возмутились все у нас. – Да его за всю жизнь пальцем никто не тронул, не то что бить... Такую собаку!

– А из дому он у вас не убегал? – подумав, снова спросил ветеринар. – Наверное, его кто-то ударил палкой или вообще чем-то твёрдым...

Вот тогда и вспомнили про цыгана и про то, как воровали Нигера. Наверное, тогда и искалечили Нигера... Стали Нигера лечить. Заваривали какую-то траву и давали настой пить больному. Лекарство было горькое, и Нигер никак не хотел его лакать, пришлось выпаивать с ложки. Папа раскроет ему пасть, а мама вольёт. Потом Нигер долго чихает, отфыркивается, крутит головой, как будто говорит: «Фу! Ну и гадость!»

Постепенно лужиц на полу стало меньше, а потом они пропали совсем. Редко-редко появится. Но пока продолжалось лечение собаки, произошло одно очень забавное событие.

Как-то мама вытерла на полу за Нигером, ушла на кухню – вдруг глядь: Нигер сам тащит из кухни тряпку и кладёт её на то место, где только что вытирала хозяйка. Положил, посмотрел на нас, потом опять взял в зубы и принялся возить из стороны в сторону. Вытирает! Вот смех-то! Конечно, у Нигера это получалось хуже, чем у людей, но всё равно интересно. Вот умник-то! Понял, что надо следить за чистотой!

Так он несколько раз вытирал за собой. А потом как-то даже вытер за Лёшей, когда она, как и он, наплавузила в уголке: она ещё была маленькая, совсем несмышлёныш, как говорила наша бабушка, ей это было простительно.

Такая привычка осталась у Нигера надолго. Стоит где-нибудь сплеснуть из ведра, Нигер тотчас мчится за тряпкой, принесёт и положит на мокрое место. А после, довольный, крутит хвостом, победоносно поглядывая на нас, детей: «Что, неряхи, а вы этого не догадаетесь сделать! Следи тут за вами...»

А потом мама научила Нигера и лапы вытирать, когда он приходил с улицы. Если на улице грязь, прошёл дождь, лапы сырые, между пальцами грязь. Нигер придёт и примется тереть ими о коврик, лежащий у двери. Трёт-трёт, будто понимает, что нельзя натаскивать сырость в дом. А мама говорила нам:

– Видите, какой умный, не то, что вы...

Глядя на него, и мы стали заботиться о том, чтоб лишний раз не наследить в квартире. Только у нас это получалось хуже, недаром старая нянюшка частенько ворчала на нас. Иной раз забудем и пробежим в комнату в испачканных калошах... С Нигером это случалось реже. Правда, ему было проще: не надо снимать калоши.

Ведь собаки не носят обуви. А ты каждый раз снимай да надевай...

Как Нигер учил вежливости незнакомых людей

Папа научил Нигера снимать с себя шляпу. Придёт с работы, остановится на минутку в прихожей, а Нигер уже тут как тут. Прыг – сдёрнет шляпу с папиной головы и подаёт ему же. Потом он стал уносить шляпу в угол и класть на тумбочку. Никто даже не заметил, когда папа обучил этому нашего пса. Увидали, когда он уже стал проделывать так всякий раз.

Я уже говорила, какой ловкий был Нигер на всякие такие штуки. Он безошибочно подавал папе перчатки, калоши, галстук. Никогда не спутает! Знал многие другие вещи... Принёс бы, наверное, и подал пальто, если бы смог дотянуться и снять с вешалки.

Раз пришёл незнакомый человек по какому-то делу. Стоит в прихожей, разговаривает, фуражку не снимает. Нигер, конечно, был тут же. Он всегда выходил обнюхать посетителей. Вдруг подпрыгнул, хвать фуражку зубами, сдёрнул и бросил на пол.

Посетитель сперва испугался, а потом стал смеяться.

– Правильно, – говорит. – Вот умный пёс, вразумил! Головной убор в помещении надо снимать. Иначе невежливо...

Так Нигер делал ещё не один раз, если кто-нибудь придёт и забудет снять шапку или фуражку. Правильно: никто не должен забывать о вежливости...

Как Нигер помирил моих родителей с соседями

Нигер был очень миролюбивый, как говорил папа. Нигер не любил ссор, драк. Я не помню, чтобы он зарычал, набросился на кого-то без особой на то причины. Только один-единственный раз он оттрепал другую собаку, но это был особый случай, и я расскажу о нём позднее.

Нигер не терпел и ссор между людьми. Когда мы с братом затевали драку, мама из соседней комнаты кричала: «Нигер!» – и этого было достаточно. Нигер влетал в детскую, и мы враз застывали. Знали: тот, кто будет продолжать ссориться, подвергнется возмездию со стороны Нигеровских клыков.

Нет, он не кусал, но щипал, и достаточно чувствительно.

Однажды, когда брат не послушался его, он так схватил забияку за руку, что на ней несколько дней оставался след – синяк. Но никто не бранил Нигера за это: ведь он был прав! Недаром папа любил повторять: «Собака воспитывает человека...»

А однажды вышло так, что Нигер преподал урок и нашим родителям.

Вышло-то всё из-за пустяков. Знаете, как бывает иной раз: вроде и враждовать не из-за чего, а повздорили, невзлюбили друг друга, даже перестали здороваться... А хорошие люди.

Соседская кошка забралась к нам в сад. Она за дроздами охотилась. У нас все дроздов любили. И Нигер знал, что их нельзя трогать. Он погнался за кошкой и прогнал её. Это увидела дочка соседей, подняла крик: «Нигер чуть нашу кошку не загрыз!» Выходит, Нигер же и виноват! С этого всё и началось. Дальше – больше. Мои родители обиделись, а соседи – на нас, перестали разговаривать.

А раз, глядь, Нигер тащит с улицы какой-то пакет. Оказалось, пакет этот потерял почтальон. Нёс и обронил. А Нигер подобрал и притащил домой. Привык носить газеты и письма!

Папа взял пакет, прочитал, что на нём написано, и вернул собаке.

– Это не нам. Отнеси-ка, брат, это к соседям. К соседям, к соседям, понял?

Пёс послушно взял пакет в зубы и понёс.

А через час прибегает соседка, благодарит. Пакет-то оказался очень важным. В нём лежало сообщение, что старший сын соседей получил повышение на военной службе и скоро прибудет домой. Все, конечно, были этому очень рады.

И с этого дня всякие раздоры с соседями прекратились раз и навсегда. А всё – Нигер!

– Сам поссорил, сам и помирил, – говорил, смеясь, папа.

Миротворец, что скажешь!

Нигер и Кадошка

Папе подарили вторую собаку. У него было много друзей среди охотников, а охотники все любят собак, и сам он считался страстным «собачником». Вот они и решили в день его именин преподнести породистую собаку: легавую, короткошёрстную, которую звали Кадо, что значит по-французски «подарок».

На редкость глупая оказалась собака. Ничего не умела делать, только смеялась. Скажешь:

– Посмейся, Кадоша, – он сморщит нос, оскалит зубы, завиляет хвостом, – ну, нет сил удержаться от хохота. За это и терпели его у нас столько времени.

Папа пытался научить его ходить на охоту, но ничего не добился. Как только Кадо слышал выстрел, он немедленно, поджав хвост, опрометью кидался куда глаза глядят и до конца охоты его уже не сыщешь. Когда же наступало время всем собираться домой, то неизвестно откуда появлялся и Кадошка, виляя всей задней половиной тела и при этом улыбаясь, оскалив зубы и сморщив нос, – точно в насмешку.

– Ну, что делать с этим дуралеем? – в полном отчаянии говорил отец, глядя на эту ухмыляющуюся собачью рожу.

Сбыть собаку с рук, признавшись в собственной неспособности перевоспитать её, ему не хотелось, но и держать такого бездельника – на что он нужен?

Брат Шура уверял, что Кадо нарочно притворяется таким дураком, чтобы от него все отстали и не заставляли работать.

Кадошку невозможно было заинтересовать даже игрой, и мы, ребята, скоро почти совсем перестали обращать на него внимание.

Нигер тоже не особенно жаловал этого глупого пса, однако по своей привычке никого не обижать, не трогал его.

Но случилось так, что однажды не стерпел и Нигер, задав Кадошке такую трёпку, которую тот наверняка запомнил на всю жизнь.

Как Нигер проучил Кадошку

Папа собрался на охоту. Ему оседлали лошадь, он взял ружьё. А Кадо, глупый, глупый, а отлично знал, когда хозяин собирается на охоту, и, едва завидев ружьё, уже спешил убраться куда-нибудь.

Зная эту повадку хитрого пса, отец распорядился заблаговременно запереть Кадошку в комнате, а когда всё было готово, вскочил верхом на лошадь и велел нам привести собаку.

Кадошка явился, по обыкновению виляя половиной туловища и глупо улыбаясь.

– Ладно, смейся, паршивец, – сказал отец, – а на охоту ты сегодня поедешь. Хватит лодырничать!

Не слезая с коня, он взял собаку на сворку, но Кадо упирался всеми четырьмя лапами так, что почти тащился по земле на животе.

Мы стали жалеть его, а отец, рассердившись, велел посадить упрямого пса к нему на седло.

Подняли Кадо и посадили. Но едва отец тронул поводья, как Кадо, жалобно скуля, стал царапать когтями бока лошади. Лошадь дико заржала и поднялась на дыбы, затем стала лягаться, стараясь сбросить седока и этого негодника Кадошку.

Мы все страшно испугались. Казалось, лошадь вот-вот опрокинется и задавит отца. Отцу было уже не до собаки, и он выпустил Кадошку, который тотчас спрыгнул наземь.

Кое-как удалось успокоить перепуганного коня. Отец дал зарок больше не брать эту, как он говорил, мерзкую собаку на охоту.

Всё это произошло в присутствии Нигера. И вот, когда Кадо очутился на земле, наш добрейший Нигер, не обидевший ни одной шавки, с ожесточением набросился на него и устроил такую потасовку, что нам пришлось вступиться за несчастного Кадошку.

Это он рассердился на Кадошку за то, что по его милости чуть-чуть не случилось несчастье с хозяином.

Как Нигер и Кадошка ели из одного тазика

Кормили собак обычно из разных посудин. Но вот на беду один тазик потёк, и пришлось положить им еду вместе.

Что тут поднялось! Оба враз зарычали, вцепились друг в друга, рассвирепели до того, что разнять их удалось, лишь окатив каждого из ведра. Враги, да и только!

Тогда наша Пелагеюшка, умевшая отлично ладить с детьми и животными, придумала забавную штуку: положила поперёк таза щепочку и подвела к нему собак с разных сторон.

И представьте: и умный Нигер, и глупый Кадошка стали мирно есть из одной посуды, как будто бы никогда и не ссорились. А так как починить таз собрались ещё не скоро, то наши собаки ещё не раз обедали вместе, разделённые лишь щепочкой. Но достаточно было убрать её, как они бросались друг на друга и вновь начиналась драка. Правда, забавно: щепка – и вдруг играла такую роль?!

Интересно, что думали в это время собаки.

Вероятно, им казалось, что они едят из двух разных чашек.

Ели оба со страшной жадностью, вероятно, мучимые одним опасением, как бы другой не урвал кусочек с чужой половины. Съедят, посмотрят искоса друг на друга и разойдутся. Потом вдруг оба кинутся к чашке: не осталось ли чего. Умора! Один сунул нос не в ту половину – опять драка, хоть чашка пуста... Моё – не тронь! Потеха, да и только.

Получалось, что во время еды Нигер ничуть не лучше Кадошки. Видимо, желудки у всех разговаривают одинаково.

Все потешались над этим. А наш отец, бывало, проходя мимо чавкающего Нигера, потреплет его по спине и обязательно скажет:

– Ах ты, простофиля! Обставили тебя ловко, а я-то считал тебя умным псом... Ну, ладно, ладно, ешь не стесняйся!

Как благодаря Нигеру мы с Лёшей получили шоколад и нашли свои шары

Мы с Лёшей пускали воздушные шары. И вот мне пришло в голову обрезать ниточку, чтобы мой шар поднялся высоко-высоко.

Я поделилась своей мыслью с сестрёнкой. Она захлопала в ладоши и сказала:

– Я тоже свой хочу пустить!

На что я, как старшая и более благоразумная, возразила:

– Ты погоди. Мы сделаем так: сегодня я отпущу свой и к нему привяжу письмо: напишу, что мы с тобой любим шоколад. Может, нам кто-нибудь его пришлёт. А если получится, потом пошлём и твой.

– Напиши, что я больше люблю, – сказала Лёша, сделав ударение на слове «больше» и причмокнув губами, как будто шоколад уже был у неё во рту.

– Да, ты хитрая, – ответила я. – Ты думаешь, тебе дадут больше: шар-то ведь мой.

– А я хочу – мой, – заупрямилась сестрёнка, надув губы и готовая разреветься.

Что было с нею делать? Поспорив, мы порешили, что пошлём оба шарика, будь, что будет.

Нашли клочок бумаги, и я, усердно мусоля карандаш (мне казалось, что так он пишет лучше), нацарапала крупными печатными каракулями: МАНЯ И ЛЁША ЛЮБЮТ ШИКАЛАТ И НИГЕР ТОЖЕ.

Я ещё не училась в школе, и если тут есть ошибки, то можно простить.

А Лёша была и вовсе маленькая.

Затем я связала оба шара вместе, прикрепила к ним наше послание и обрезала верёвочки. Шары взвились высоко в воздух и скоро обратились в две едва видные точки. Потом и они исчезли. Тогда Лёша вдруг захныкала.

– Ты это что? – спросила я.

– Хочу шар, – пропищала она, размазывая слёзы по лицу.

– Шар улетел, – сказала я.

– Хочу шар, – упрямо твердила Лёша.

– Ну, какая же ты глупая, – рассердилась я. – Ведь он уже улетел за шоколадом!

– За шоколадом, – повторила сестрёнка. – А кому ты послала письмо? Разве у него есть шоколад?

– Наверное, есть, я так думаю, – постаралась я успокоить её, хотя сама совсем не была уверена в этом.

Признаться, и мне уже было жаль наши разноцветные шарики, но что сделаешь – захотели сами, пенять не на кого.

И вот, отпустив шары, мы стали ждать, что из этого получится, разумеется, храня строгую тайну. И представьте удивление наших родных, когда неожиданно с почты принесли посылку – коробку шоколадных конфет и письмо.

Пожалуй, не меньше удивлены были и мы с Лёшей. Ведь отпускали шары мы наудачу. Пришлось рассказать родным всё, как было.

Долго смеялись родители над нашей затеей. Оказывается, наши шарики зацепились за дерево и попали в сад к одному садовнику, которого звали дядя Федя. Когда он их начал снимать, то обнаружил записочку, прочитал, и, конечно, не нашёл бы ни Мани, ни Лёши, если бы не упоминание о Нигере. Как только садовод прочитал это имя, он сразу догадался, откуда прилетели шары, и послал нам конфет, да ещё пригласил приехать к нему на пасеку.

На пасеку мы ездили с папой, мамой и Нигером. Очень было хорошо. Мёд на пасеке вкусный-вкусный. Только злые пчёлы. Одна ужалила Нигера прямо в нос. Нос у него распух, морда съехала набок, и два дня он ходил такой смешной-смешной.

А не будь Нигер такой знаменитый, не видать бы нам ни шаров, ни, тем более, шоколада. И с дядей Федей не познакомились бы.