Книга: Воспоминания террориста. С предисловием Николая Старикова - Борис Савинков

— Я слышал, вы хотите участвовать в терроре?

Пожалуйста — эта вещица читается буквально на одном дыхании, а ваш мозг непременно обогатится весьма неплохими познаниями о знаковых событиях нач. 20 века (в основном, конечно, об убийствах и покушениях). Пусть многое не очень понятно (в тексте есть кое-какие странные пропуски и умолчания), много неизвестных лиц (ну не обязана же я знать членов партии с.-р. всех поимённо), но общую картину составить можно. И ещё — несомненная ценность этой книги в том, что автор предоставляет читателям просто уникальную возможность — взглянуть на всё изнутри. Но если вы хотите более лирического "террора" (какое абсурдное сочетание!), то могу посоветовать почитать, например, "Коня бледного" того же автора (В. Ропшина). Там описан только один эпизод, но в более художественной форме и без партийных программ, зато с красотами природы, погоды и прочими радостями суровой террористической жизни. Еще приятно было встретить здесь родные места, пусть даже в ста верстах от Эйдкунена, на станции Инстербург к нашим героям и подошел немецкий жандарм. Про 100 верст автор, конечно, загнул — от Чернышевского до Черняховска верст 60, не больше. Кстати, предположительно, что в "Петербурге" А. Белого Липпанченко — это Азеф, а Дудкин — автор Б. Савинков. Но это не факт.

Но нет, постойте. Это что, человечность?

Мы привыкли думать, что террорист — это закутанная в паранджу женщина или бородатый араб, дикарь без минимальных представлений о ценностях цивилизованного мира, кричащий «Аллах акбар» и выдергивающий чеку. А здесь перед нами вырастают фигуры людей, полных чувства долга, смелости, искренности убеждений с одной стороны и сомнений в моральном оправдании убийства в другой. Даже истовые христиане среди них есть. Это вносит абсолютный диссонанс в те представления о терроре и террористах, к которым мы привыкли. Более того, мы даже начинаем думать, что террор может быть оправдан.

Самое интересное, что для каждого из них умереть за чистую по сути абстракцию — народ, свободу, пролетариат, социализм — действительно куда важнее, чем сделать счастливым, например, свою жену и мать. Страдания живого, близкого человека не перевешивают страданий масс. Ну как?

Очень увлекательная книга о непривычных вещах с непривычной стороны. Вот уж действительно, мастерство рассказчика из самой кровавой бойни может создать бьющий по эмоциям текст. Нам через столетия довольно интересно посмотреть на этих людей, считающих высшей радостью умереть на эшафоте. Взгляд по ту сторону баррикад. В конце концов, даже такая мировоззренческая позиция имеет право на жизнь, даже если мы с ней не согласны.

Читаются Воспоминания взахлеб. В принципе, действие книги бежит по кругу: подготовка теракта - исполнение - аресты - суды - последние письма товарищей-камикадзе - подготовка следующего теракта. Отношения террористов между собой и с самими собой здорово отдают мисимовщиной. Оно и неудивительно - Мисима представляет собой ровно тот же тип личности, что и наши террористы-романтики, только позже ударившийся в политику и потому яснее себя осознавший и выразивший до того, как начнет звонить колокол. Савинков отличался от призванных им мучеников масштабами амбиций, потому умел поберечь себя и задержался на этом свете подольше некоторых (фактически всех, если быть точным), чтобы нам о них рассказать. С почти чувственной любовью - и к ним, и к смерти, что их окружала. Террорист - это маньяк, которого только своевременная политическая завербованность и отличает от какого-нибудь Чарльза Мэнсона. И да, эти маньяки от революции просто завораживают - их товарищество, их изобретательность и жестокость, фанатизм и жертвенность, короткая, лопающаяся от перенасыщения жизнь, которая вся - одна сплошная авантюра, возбуждает настоящую зависть. Савинков умеет агитировать, только не за эсэров, а за сопричастность к культу смерти.

Одним словом, книга действительно стоящая. Политическая составляющая Воспоминаний для такого явно политически заточенного сочинения настолько ничтожна, что если и огорчит иного притязательного читателя, зато облегчит вовлечение в происходящее малосведущим в нашей дореволюционной истории настолько, насколько это вообще возможно. У Савинкова этакая история эсэровского террора в себе получилась. И знаете, кто из его героев вызывает наибольшее восхищение? Азеф. Такой мозг! Гений провокации. Просто гений. 5 лет возглавлять самую рьяную группировку политических убийц и уйти от нее безнаказанно после разоблачения - это такое искусство, что на его фоне пустопорожнее геройство азефовских марионеток теряет львиную долю своего обаяния. Потому что быть высмеянным террористом и обведенным вокруг пальца политиком - это в конечном счете исторический анекдот, а не пример для подражания, к сожалению для Савинкова и его блестящего таланта рассказчика, развившегося в ущерб всем остальным необходимым на его поприще талантам.