Текст книги "Ковчег 47 Либра"

Буря в болоте

Маленькая команда Ковчега постепенно осмысливала свой новый статус обладателей несметных финансов и все больше приходила в ужас. Как заставить деньги работать в полную силу? Им доступна лишь инфраструктура Монгольского парка, на ней не развернешься больше, чем на сто миллионов в год. При том, что сдвинуть дело с нуля можно только израсходовав миллиарды. Они понимают, что надо делать по существу, но для того, чтобы все двигалось, нужны люди, нужны контракты, нужна земля и капитальное строительство. Максимум средств, которыми Алекс с коллегами распоряжались до сих пор, – гранты на несколько миллионов. Надо было увеличить масштаб ответственности сразу на три порядка величины – это и есть ужас в чистом виде.

Между тем новость о триллионе долларов мгновенно облетела мир, прославив как проект, так и его авторов. Это была не просто сенсация – буря! Еще бы: кто-то кому-то за просто так дал триллион! Да не просто кому-то дал, а каким-то яйцеголовым из резервации. И не просто триллион, а честно заработанные деньги многих сотен миллионов тружеников, потраченные на личного ангела. И на что дали? На очередное светлое будущее через многие тысячи лет? Дайте нам триллион на наше настоящее, чем мы хуже неведомых потомков?! Почему вообще кто-то может дать кому-то триллион по собственной прихоти?! Почему вообще кто-то может обладать триллионом?! Это противоречит принципам социальной справедливости и оскорбляет чувства миллиардов!

Вал народного возмущения был легко предсказуем. Но что сказали паркетные генералы космоса – президенты и директора всяких космических администраций и корпораций, национальных и международных? Оказывается, примерно то же самое, только не столь прямо.

Приведем отрывки из интервью с администраторами высшего ранга, опуская имена и должности:

Из интервью с N1.

– Как вы относитесь к экстравагантному решению Пола Дорса?

– Ну как вам сказать… Выделение огромных денег на космический проект, в принципе, позитивно. Другое дело, кому и на что. Здесь Дорс, по-моему, немного погорячился, выделив безумные деньги непрофессионалам на амбициозный, но непроработанный проект. Дело, скорее всего, закончится провалом.

– Почему вы называете этих людей непрофессионалами? Все они достаточно известные ученые, каждый – на переднем крае в своей области.

– Да, но это не те области. Мы все-таки специалисты по космическим экспедициям, включая дальние. У нас есть большой опыт посылки разнообразных зондов и их посадки на далекие планеты.

– Простите, когда был запущен ваш последний зонд?

– Семнадцать лет назад. Но люди, его запустившие, никуда не исчезли – они продолжают работать над будущими проектами.

– Как, по-вашему, следовало действовать Дорсу, раз он уж решил вложить деньги в подобный проект?

– Ему надо было действовать через нас.

– Но, простите, инициатива и концепция исходят от профессора Селина с коллегами.

– Да, надо поддержать их инициативу, а развивать дальше их проект следует на основе профильных организаций. Это значит, что в совете фонда Ковчега должны быть представлены их руководители. Хорошо, пусть бы там был и профессор Селин в качестве вице-президента.

– Почетного?

– Да пусть хоть ответственного за научную часть, вреда не будет.

Из интервью с N2.

– Как вы могли бы прокомментировать величайший акт спонсорства в истории?

– Это не величайший акт, а величайший крах. Сумасшедшие деньги даны дилетантам на самую безумную и бессмысленную затею за все века. Так называемый Ковчег гарантированно провалится, чем дискредитирует саму идею частного спонсирования крупных проектов.

– На что бы вы порекомендовали Дорсу потратить эти деньги?

– Купить пирожных и раздать детишкам.

– Триллион пирожных? Миллиарду детишек живущих на Земле? По тысяче на брата?

– Ну можно не сразу – на три года растянуть.

– И что останется после такой акции? Сто миллионов тонн чего?

– Ну, еще останется детская радость. Да все равно деньги будут проедены и в сухом остатке будет ровно то, что вы имели в виду.

Подобных интервью появилось не менее пары дюжин. Паркетные генералы космоса чаще высказывались в духе N1, чем в стиле N2. Но был один, выступивший, как белая ворона.

Из интервью N3.

– Присоединяетесь ли вы к мнению своих коллег, что Дорсу, раз он решил финансировать Ковчег, следовало действовать через существующие космические администрации?

– Если отвечать честно, то придется нарушить корпоративную этику. Моей первой реакцией была досада, что это прошло мимо меня. И зависть, кстати, тоже. Я ведь на досуге думал, как бы мог выглядеть проект межзвездного зонда, можно ли в принципе с ним отправить жизнь на подходящую планету. Хоть это были праздные размышления, а все равно обидно. Но я попытался поставить себя на место Пола (мы с ним чуть-чуть знакомы) и понял, что поступил бы так же. Да, у нас гигантская корпорация и множество людей высочайшей квалификации. Но, во-первых, у них есть инициатива и разумная концепция, хоть и сырая, а у нас ни того ни другого. А главное, у команды Ковчега есть то, чего мы постепенно лишились. У них есть драйв. К тому же они действующие ученые с более свежими и гибкими мозгами. Поэтому у них есть шанс. Пусть пока небольшой, но есть. У нас его бы не было.

– Вы еще вполне молодой человек. Как вы будете дальше работать с ощущением, что самое важное и интересное идет мимо вас?

– Хороший вопрос. Как дальше работать… А что, взять, да и подать в отставку! О, действительно, на хорошую мысль натолкнули: подам в отставку – на мое место уйма желающих. Подам в отставку и наймусь к этим ребятам. Ковчегу позарез нужны хорошие администраторы. У меня хоть мозги не столь свежие, но опыт огромный, связи тоже и чиновников всех мастей знаю как облупленных. Пригожусь.

– Вы только что сделали сильное заявление. Вы уверены в том, что вы сказали? Можно публиковать это дословно?

– Публикуйте!

Что же, N3 к его чести выполнил обещание на следующий день. Мало того, он привел с собой в команду Ковчега дюжину сподвижников по старым делам тех времен, когда он еще не был паркетным генералом. Его звали Хенк Орли.

Шум в прессе и социальных сетях не утихал – скорее, переходил на более высокие тона, вплоть до ультразвука. Хитом сентября оказалось интервью с председателем комиссии по образованию итальянского парламента, Илоной Стеллар.

Фрагмент текста интервью был напечатан на огромном плакате и вывешен у входа на физфак Университета Монгольского парка. Под плакатом постоянно толпился народ, разражаясь то хохотом, то короткими комментариями.

– Как вы относитесь к проекту «Ковчег» в свете свалившегося на него финансирования?

– Я думаю, что история с триллионом Дорса – очень опасный прецедент, грозящий неописуемыми последствиями.

– Чем эта история так напугала вас?

– Самое страшное то, что огромные деньги попали в руки обитателей так называемых научных парков, в лице которых мы столкнулись с новым видом расизма.

– Расизма?

– Да, они с презрением относятся ко всему остальному человечеству и считают себя высшей расой.

– Почему вы так решили?

– Они презирают нашу культуру, наш образ жизни и наши ценности. Их школьники и студенты всегда побеждают на международных научных олимпиадах и кичатся этим.

– Причем тут расизм? Не кажется ли вам, что они просто лучше учатся? А наша культура разве высочайший образец всех времен?

– С какой стати их лучше учат? Не должно быть элитных популяций! Ладно, могут попадаться выдающиеся ученики, рассеянные среди обычных, – это терпимо. Но территории со сплошным элитным образованием несут угрозу остальному человечеству.

– Какую угрозу?

– Угрозу скрытого господства над миром и скрытого порабощения жителей Земли.

– Что значит скрытого?

– Это когда вроде все идет как обычно, а на самом деле любое движение инспирировано замкнутой элитой. Нам кажется, что мы сами принимаем решения, а на самом деле они дергают за хитроумно сплетенные нити и заставляют нас действовать в свою пользу.

– Может быть, вы просто боитесь умных людей?

– Не боюсь, даже люблю, когда они поодиночке и рядом (председатель комиссии кокетливо сверкнула глазами). Но когда их появляется много в одном месте – не ждите ничего хорошего.

Менее знаменитым, но более неожиданным оказалось интервью Гарри Тавани – бывшего мастера челночной дипломатии, знаменитого своим ироничным цинизмом.

– Вы известны широкой публике как жесткий рациональный политик. Как вы прокомментируете огромные затраты на проект Ковчега?

– Я думаю, это именно тот проект, затраты на который сейчас в высшей степени рациональны.

– Однако цивилизованный мир находится в непростой ситуации. На него точат зубы религиозные фанатики и диктатор с ядерным оружием. Может быть, стоит бросить все силы на отражение этих угроз, а не на проект, который, дай бог, принесет плоды через много тысяч лет?

– Кто такие, по-вашему, эти зловещие персонажи – фанатики, диктаторы? Это всего лишь падальщики. Когда так называемый цивилизованный мир начинает подгнивать, тут они и появляются. Лучшее средство от падальщиков – собраться с силами и подняться во весь рост. Продемонстрировать, что ты жив.

– Да, но что значит подняться и при чем тут Ковчег?

– Это значит отодрать задницу от дивана всей цивилизацией и заняться осмысленным делом. Показать, что у тебя есть крепкие нервы, цель и будущее. В человеке кроме агрессии есть и другие начала – страсть к созиданию и тяга к экспансии на девственные территории. Это и есть лучшее лекарство от агрессии. Ковчег сочетает в себе оба этих начала.

– Простите, но что этим фанатикам и диктаторам до большого дела? Они сложат оружие? Это выглядит по меньшей мере наивно.

– Оружие они не сложат, но у них исчезнет подпитка. Их главный ресурс – наша импотенция – тот случай, когда на нашем фоне фанатики выглядят этакими мачо с горящим взглядом. Давайте покажем, что мы гораздо круче – вон на что замахиваемся! Юноше, обдумывающему житье, станет ясно, что эти мачо – всего лишь злобные невежды, мечтающие о власти и расправах. Если мы это сделаем, то энтузиазм незрелых голов переключится в мирное русло.

– Но энтузиазм незрелых голов вряд ли может стать конструктивной силой.

– Незрелые головы – как стволовые клетки. В зависимости от среды они могут стать ватноголовыми обывателями, клиноголовыми фанатиками или яйцеголовыми хомо дабл-сапиенс.

– Вы имеете в виду роль просвещения?

– Имею. Теперь смотрите: если мы вложим тот самый триллион в просвещение – эффект будет, но небольшой. Просвещение как было кастрировано поборниками гомеостаза, так и останется без потенции. А Ковчег пробуждает чувства. Пробуждает не только в незрелых отроках, но, что важнее, – в потухших головах педагогического сословия. Ведь это чертовски просветительский проект. Там столько областей знания намешано и везде требуются новые прорывы – глаза разбегаются! Потому я и говорю, что это очень рациональное и эффективное вложение денег.

Мир шумел месяц за месяцем, и казалось, конца шуму не будет. Телеведущие, писатели, актеры, ученые, певцы – кто только не высказывался по поводу Ковчега с триллионом. Мир не рассуждал, не спорил – именно шумел. Кипели социальные сети и средства массовой информации. Пена от этого кипения покрыла саму идею, из-под пены не проникало ни единого проблеска, ни одного аргумента, кроме числительного «триллион». Мы говорим «Ковчег» – подразумеваем триллион. Члены команды договорились: если нам предлагают дать интервью и в преамбуле или первом вопросе звучит слово «триллион» – даем отлуп.

А как насчет массовой культуры? Откликнулась ли она на событие десятилетия? Еще как! Весь ноябрь первое место в рейтинге MTV занимала песня со словами:

– Хочешь, я сделаюсь эмбрионом,

только возьми меня в свой ковчег!

Меж тем дело потихоньку развертывалось. Приход в команду такого прожженного администратора, как Хенк Орли, снял с Алекса один вид ужаса, но тут же открылся другой: никто из команды и вообще никто на Земле не понимал, что и конкретно как должно происходить после посадки спускаемых модулей на поверхность новой планеты. Оставалась надежда, что это чуть лучше понимают на Марсе.

От НТС Марса

Йоран Кирк был давним соавтором Алекса Селина, оба среди прочего занимались экзопланетами – пытались по скудным данным реконструировать природу далеких миров, предсказывать их эволюцию и судьбу. Они опубликовали вместе пятнадцать статей и одну книгу, но ни разу в жизни не встречались и не могли встретиться ни в прошлом, ни в будущем. По той простой причине, что Йоран был марсианином. Это, впрочем, не помешало им стать хорошими друзьями.

Поэтому Алекс в первую очередь обратился к Йорану. Не только как к хорошему ученому, но и как к члену марсианского научного истэблишмента. Академии наук у них не существовало («Не доросли», – шутил Йоран). Зато был так называемый Научно-технический совет, собиравшийся раз в неделю и работавший почти до самовозгорания – каждое заседание больше походило на описанный выше мозговой штурм, чем на вялые сборища земных академий. Йоран был одним из сопредседателей НТС.

Самое сложное в общении с марсианами – невозможность нормально поговорить в реальном времени. Слишком медленно движется свет – от трех с небольшим до двадцати двух минут в одну сторону. Только обмен сообщениями – видео или текстовыми. Алекс предпочитал текст:

Привет, Йоран

Наверняка ты наслышан о нашем проекте. Наверняка представляешь, насколько он неподъемен, даже учитывая то, что на нас волей судьбы свалилась гора денег. Мы более-менее понимаем, как организовать доставку груза, но лишь смутно представляем, что и как делать с ним дальше на поверхности планеты. У нас (я имею в виду вообще на Земле) нет роботов необходимого уровня. Еще хуже у нас обстоит дело с лабораторной репродукцией млекопитающих. Вы в этой части, похоже, продвинулись значительно дальше, и ваше участие в проекте, особенно в его завершающей стадии, было бы неоценимым. Обсудите там у себя – если участие в проекте представляет для вас интерес, подумаем, как лучше скоординироваться. Что касается средств, я понимаю, что наш кэш вас не интересует, но возможен и бартер – мы бы могли в рамках проекта организовать доставку всего, чего пожелаете.

Твой Алекс

Йоран предпочитал видео:

– Алекс, привет! Рад получить весточку. Я ужасно рад, что такой проект наконец появился. Честно говоря, я и сам подумывал о чем-то подобном в порядке расслабленных мечтаний, когда больше нечем занять голову. Но я и представить себе не мог, что кто-то всерьез за это возьмется, а то, что это инициируешь ты с Роландом, – вообще восторг! Жаль, что не могу пожать твою руку, вот моя – тяну тебе через монитор.

Конечно, мы примем участие. Строго говоря, я не могу говорить от имени всей колонии, но я проведу такое решение через НТС на следующей неделе. У меня нет сомнений, что народ одобрит – в Совете сплошь нормальные люди, а если что, я и кулаком по столу могу врезать, – что Йоран и продемонстрировал – изображение затряслось.

– Ты абсолютно прав по поводу того, что мы должны подключиться к последней стадии проекта. Мы как раз расписываем сценарий рекреации Марса, рассчитанный на десять тысяч лет – как только они пройдут, вылезем из своих катакомб. Так что тут много общего. Справиться с 47 Librae b будет, с одной стороны, проще – уже есть толстая атмосфера, с другой – сложней, поскольку все должна делать автоматика, и не вмешаешься, чтобы подправить. Справимся! Адекватных роботов у нас пока нет, но они нам самим нужны позарез, поэтому, пока вы там с транспортом возитесь, сделаем. С человеком чуть сложней, но у нас для этого гораздо больше возможностей и уже есть задел. Надо – значит, сделаем.

По поводу доставки нам полезного с приятным. Это хорошее предложение. У нас есть, чего пожелать. Мы дадим список. Кинь мне, пожалуйста, драфт вашего проекта. Счастливо и всяческих успехов! Я действительно восхищен. Без дураков! Ну, пока.

Алекс перешел на видео:

– Привет, Йоран! Знал бы ты, какой камень свалил с моей души! Эх, чувствую, хорошо там у вас на Марсе! В смысле компании и атмосферы – не той, что на поверхности, которая десять миллибар, а той, что у вас в катакомбах. Впрочем, у нас в резервации тоже неплохо, но как только выезжаешь за ее пределы, такая тоска берет!

Если не сложно, пришли бумагу для Совета парка по результатам вашего НТС – они просили, им она нужна для каких-то там отчетов. Совет очень хочет выглядеть, как орган, возглавляющий проект, или хотя бы как имеющий к нему непосредственное отношение. Ну и пусть выглядит – глядишь, от Объединенного совета чего-нибудь дополнительно перепадет. Так что сделайте бумагу с пунктами и подпунктами, как они любят. Буду премного благодарен.

А вообще, больше всего в настоящий момент я бы хотел выпить с тобой за успех нашего безнадежного дела. Давай что ли дистанционно. Вот наливаю, будь здоров, – Алекс легонько стукнул бокалом о видеокамеру. – Давай, пока.

Йоран через неделю:

Алекс, привет. На НТС все восприняли ваш проект на ура. Стучать по столу не пришлось. Берем на себя наиболее скользкие дела, которые надо вершить по месту назначения. Безнадежных проблем вроде нет, по крайней мере, пока не видно. Уже нашлись добровольцы под отдельные задачи. Ну, и бумагу с пунктами и подпунктами мы сочинили. Если что не так – подредактируй. Вот, лови.

Алекс вывел письмо и позвал Роланда. Вот текст:

От НТС Марса

Совету Монгольского научного парка

Дорогие коллеги,

Научно-технический совет Марса внимательно рассмотрел предварительную версию проекта «Ковчег 47 Либра» и возможный вклад в него нашего сообщества. Прежде всего мы должны констатировать следующее:

1. Проект в целом, его цели и концепция заслуживают высочайшей оценки. Это, безусловно, самый значимый замысел за всю историю человека.

2. Наш анализ выявил некоторые неточности проекта на его нынешней стадии и отклонения ряда параметров от оптимума. Наши замечания по этой части даны в Приложении 1.

3. Наше сообщество с энтузиазмом готово принять самое непосредственное участие в реализации проекта.

4. Для координации работы требуется четкое разделение обязанностей. Наши предложения сводятся к следующему:

4.1. Сторона, условно именуемая далее «Земля», обеспечивает все, что касается перелета и подготовки генетического материала: разработку корабля, силовой установки, магниторотационного двигателя, магнитной биологической защиты, подготовку и консервацию спор, семян и оплодотворенных яйцеклеток.

4.2. «Земля» отвечает за все вопросы, связанные с навигацией. Обеспечивает сборку всех конструкций на земной орбите и буксировку на околосолнечную орбиту, запуск и контроль маршевых двигателей, далее в автоматическом режиме торможение и маневры в системе 47 Либра, выход на орбиту 47 Либра b, выбор места посадки, посадку всех спускаемых модулей.

4.3. С момента доставки начинается совместная ответственность «Земли» и «Марса», включая:

4.3.1. Развертывание системы роботов, оборудования по их воспроизводству и строительство Центрального комплекса сооружений – Марс.

4.3.2. Посев фотосинтезирующей флоры и необходимых сопутствующих видов – Земля.

4.3.3. Консервация сооружений, перевод оборудования в дремлющий режим – Марс.

4.3.3. Контроль и биологическая коррекция химического состава атмосферы на протяжении периода первичной модификации продолжительностью 10 тысяч лет – Земля.

4.3.4. Посев второй очереди морской и наземной флоры с добавлением простейшей фауны для создания стабильных биоценозов – Земля.

4.3.5. Репродукция и распространение водной и наземной фауны, не требующей специальной программы интродукции – Земля, Марс.

4.3.6. Репродукция и воспитание человека – Марс, Земля.

5. Дальнейшие этапы проекта, такие как пополнение биологического разнообразия, контроль и коррекция биоценозов, интродукция млекопитающих в естественную среду в результате исполнения пункта 4.3.6 выполняются под контролем репродуцированого человека.

6. Для реализации вклада «Марса» никакого специального финансирования со стороны «Земли» не требуется, однако наша сторона будет чрезвычайно признательно, если в рамках выполнения проекта на Марс в качестве первого транша будут доставлены следующие биологические материалы:

1. Семена следующих растений:

– одуванчик обыкновенный;

– виноград сортов «Шираз» и «Карменер»;

– грибы подосиновик и подберезовик (споры);

– яблони сортов мелба и белый налив;

– адансония пальчатая (баобаб);

– виктория регия;

– морошка;

– герань;

– еще 120 позиций в Приложении 2.

2. Оплодотворенные яйцеклетки следующих животных:

– белка европейская;

– еж обыкновенный;

– собака б/п крупного размера рыжего окраса;

– слон индийский;

– дельфин афалина;

– ворон;

– полоз желтобрюхий;

– еще 90 позиций в Приложении 2.

– Да-а-а… – сказал Роланд. – Я знал, что у них проблемы с составлением бумаг для земной бюрократии, но чтобы до такой степени! Это ни в коем случае не должно выйти за пределы нашего узкого круга. Посторонние воспримут эту декларацию как бред или издевательство над землянами. Особенно хорош пункт 4.3.6, выполняемый в автоматическом режиме, и следующий за ним пункт 5.

– Хорошо, я отредактирую это.

– А список биологических материалов?! Да любой чиновник из Интеркосмоса тут же решит, что над ним издеваются: баобаб с одуванчиком! Моська со слоном!

– Подозреваю, что нечто подобное уже произошло, что они уже пробовали через Интеркосмос. А теперь обращаются к нам как к более вменяемым людям, чтобы мы поставили это по своим каналам в рамках проекта. Я довольно много общался с марсианами и абсолютно уверен, что им нужно именно то, что они написали. Вполне возможно, что, например, большую рыжую дворнягу заказал какой-нибудь ребенок, увидев в фильме – у них есть породистые собаки, а ему захотелось именно такую дворнягу. И эта заявка идет с тем же приоритетом, что и остальные. Может быть, потому они и добиваются таких успехов.

– Но баобаб, но слоны! А дельфины?! Куда им все это?

– А ты знаешь, что они сейчас увеличивают свой мир на тридцать тысяч кубометров ежедневно? Роют, укрепляют, герметизируют. Почему бы им не сделать кусок саванны со слонами и баобабами? Да и воды у них полным-полно. Озера и искусственные речки с рыбой уже есть, видимо, дошла очередь и до кусочка моря. У них ведь уже 20 квадратных километров жизненного пространства под нормальным давлением. Их примерно 20 тысяч, представь 20-тысячный город на таком пространстве – там есть, где развернуться. Или представь густонаселенные районы Европы с такой же средней плотностью 1000 человек на квадратный километр. Там есть все – поля, озера, фермы, парки.

– И что ты думаешь по поводу пункта 4.3.6? Действительно сделают?

– Этот пункт, да и вообще пункт 4.3 был моим кошмаром. Если ты заметил, я все время откладывал и тормозил обсуждение последнего этапа. Вовсе не потому, что я сам не смыслю в предмете, хотя действительно не смыслю. Я боялся безнадежности, которой веяло от всех этих дел – развернуть сложнейшую цепь действий без участия человека. Я боялся, что обсуждение конечной стадии убьет энтузиазм – чего мы тут бьемся лбом об стену, если в конце – броневая сталь?! И тут возникает Йоран и говорит: ребята, спокойно, это все по нашей части, сделаем! Гора с плеч! И ведь сделают! То, что они уже сделали, казалось невозможным. Значит, сделают и это.

– Хорошо, возьмем пункт 4.3.6. Он же требует экспериментов на людях. Хуже того, на детях.

– Видимо, требует. Видимо, проведут. У нас бы это было невозможно. А они сделают, несмотря на риск покорежить психику ребенка. У них немного другие представления по части этики репродукции человека – иначе их сейчас бы не было двадцать тысяч. Да еще таких упрямых.