Текст книги "На Афон"

На Афон. Записи

//[1] 29. [апреля] Чудесн.[ый] день. Под Парижем нежные, желтозеленые, в дыму, тополя. Цветение фрукт. [овых] дерев. В Бургундии оч.[ень] коротко стрижен.[ный] виногр.[ад]. – За Лионом груши и сливы отцвели. Все пышно бледная зелень // [2] распускающихся наших провансальск.[их] тутовых деревьев. Жду Валенсии[121]121
  Об этом нам рассказала Н. Б. Зайцева-Соллогуб, которая участвовала в переговорах с издателем.


[Закрыть] и Виенны[122]122
  Из русских писателей, жительствовавших в свободном мире, Б. К. Зайцев был, пожалуй, самым последовательным и деятельным врагом советского государства и, как можно заключить из некоторых его записей, писем и воспоминаний близ ко знавших его, склонен был рассматривать активную работу подконтрольной большевикам советской церковной организации в странах свободного мира лишь как одно из проявлений советского богоборчества за пределами подконтрольной большевикам территории. «Сколько теперь продлится оккупация России остается только гадать, – писал Зайцев в 1947 году Петру Константиновичу Иванову, своему московскому еще знакомцу, подумывавшему присоединиться к советской церкви, – какие обличия она с годами будет принимать сейчас не ясно. Ясное же отношение наше к тому, что творится там как никогда важно именно теперь. Как предположить, что останется там от русской церкви. А если что и сохранится, то русскою церковью ли будет это?» (Частное собрание. Париж). Тема «России подземной», прикровенной, сохраняющей свое подлинное бытие в тайне от стремящихся поработить ее враждебных сил, раскрывающей свой истинный внутренний мир лишь избранным одиночкам, стала одной из главных в творчестве Зайцева в годы жизни во Франции, чему, думаем, немало способствовало и посещение обителей Святой Горы, удержавших, сберегавших то, от чего в России не осталось и следа… И книга «Афон», как и последовавшая за ней в 1936 г. книга «Валаам», стали документальным свидетельством автора об этой подлинной «России немногих». В последующие годы неприятие Зайцевым современной ему России подсоветской только усилится (см.: Клементьев А. К. Зайцев Борис Константинович. В эмиграции // Православная Богословская энциклопедия. Т. XIX. М., 2008. С. 532–535). После нападения большевистского государства на маленькую Финляндию и советских налетов на остров Валаам он запишет: «Валаамские старцы являются заступниками за всех нас, русских, и за Россию. Россию, находящуюся сейчас в стихии демонической, позорящую собою весь мир. Она на скамье подсудимых» (Дни. 10 мая. 12 мая. 15 мая. 20 мая // Возрождение, № 4237, 24 мая 1940, с. 3).


[Закрыть], чтобы проверить Водуайе[123]123
  Fred Boissonnas. Oδοιπορικό στον Aθω 1928–1930. ΘΕΣΣΑΛΟΝΙΚΗ, 2006. 228 σελ.


[Закрыть]. Все время домашние. Слегка грустно, но мирно.

Лазурно-известковая река вблизи // [3] Мон Венту[124]124
  Mont Ventoux – гора высотой 1912 м. в Провансе, в 20 км к северо-востоку от г. Карпентрас.


[Закрыть].

Чудесные имения. Милый Прованс.

30. [апреля] Сероватый день в Марселе. Утром грусть. М.[арсель] меньше нравится, чем раньше. Notre Dame de la Garde[125]125
  сентября 1928 г. в белградской сербской газете «Время» появилась ста тья Антуна Бруно Херенды «Разговор за дружеским ужином с гг. Куприным и Зайцевым», отрывок из которой приводим здесь: // «БЕСЕДА С Г. ЗАЙЦЕВЫМ // Напротив г. Куприна сидит г. Борис Зайцев. Его облик в полной противоположности с Куприным. В его выражении лица имеется нечто утонченное – до изысканности; нечто, что могло бы показаться пресыщенным, если бы не было глубоко продуманным, и что могло бы показаться извращенным, если бы не было глубоко прочувствованным. Г. Зайцев сбрил бороду, с которой мы обычно его видим на известных портретах. И, странно, по некоторым чертам и выра жениям лица он напоминает Адольфа Манжу. Предполагаю, г. Зайцев не будет упрекать меня за такое сравнение, но внешняя схожесть то и дело поражает. Я вполне уверен, что г. Манжу, если бы прочитал эту заметку, мне бы не ставил в вину это сравнение. // – Какое Ваше мнение о послевоенной русской литературе в России и в эмиграции? – обращаюсь к г. Зайцеву. // – Такой сложный вопрос! – отвечает г. Зайцев. – Но, суммарно могу выск а зат ь Вам свое мнение, что русская литература и по сей день остается единой; разнится лишь в нюансах. Основным признаком, по которому она может отличаться, – это возраст самих писателей. Если в эмиграции проживают писатели уже в годах, приоб ретшие имя, то там они моложе. Второе – литерату ра в эмиграции свободна, тогда как там она вынуждена считаться с политическими обстоятельствами. Всё-таки основной русской литературой я всё еще считаю т у, которая создается в эмиграции, хотя у нее есть несчастье пребывать в эмиграции, а у той – что она несвободна. // – Какое Ваше мнение о послевоенном психическом состоянии нового поколения? // – И на этот вопрос трудно ответить в коротком интервью. Ответ мог бы стать предметом обширного труда. Во всем мире существует некая преграда между психологией старого и нового поколения. Между собой их позиции разнятся, независимо от определенной страны. Литература это уже отмечает, в особенности во Франции, не говоря уже о России, где между старым и новым поколением образовалась настоящая пропасть. // РАБОТА ЗАГРАНИЦЕЙ // – Как Вы себя чувствуете и как работаете во Франции? // – Хорошо. Франция, тем более Париж, напитаны духом художества, вдохновляют вас серьезно заниматься творчеством, в первую очередь художествен ной литературой. Конечно, в Москве я бы себя чувствовал лучше, но если уже так сложились обстоятельства, и во Франции мне неплохо. // – Какие Ваши труды были написаны во Франции? // – Заграницей я написал и опубликовал „Золотой узор“, „Преподобный Сергий Радонежский“, „Афон“ и сборник рассказов „Странное путешествие“, а сейчас находится в печати роман „Анна“. // С такой охотой мне бы еще хотелось брать интервью у остальных вы дающихся русских писателей и общественных деятелей, сидящих рядом: у Яблоновского и Вишняка, Зеелера, Руднева и прочих! Но места в газете слишком мало. Тут можно было бы собрать материала для целого альмана ха» (См.: Херенда А. Б. Један разговор на другарској вечери са г. г. Куприном и Зајцовом // Време, Београд, № 2427. Уторак, 25 септембар 1928, с. 6. (Перевод А. Б. Арсеньева)).


[Закрыть] взирает, как всегда, на позор порта. Видел свадьбу. Все как всегда – от века и до ве– // [4] ка.

„Patris“ – 1 [126]126
  Valence или Valence-sur-Rhone – город во французском департаменте Дром на р. Рона.


[Закрыть]/2 ч.[аса] дня. Съезжаются. Одиноко. В 3 ч.[аса] гудок. Сошел в каюту, помолился. На пристани музыканты. Безрукий с рыженькой женой и мальчиком. Арфистка дама с семьей. Играют очень печально – точно провожают нас в Елисейские поля.

// [5] В открытом море – все сердце к своим и на Францию. Что значит „свои“! В одиночестве-то как чувствуешь!

Из наблюдений днем: когда волны разваливаются от носа, то плывут на синей темно синей бездне белые разводы узоры, как жилы на яшме. А из // [6] тьмы сапфира временами местами медленно вскипает туманность бледно-млечная – тонкие пузырьки.

После обеда – темно, одинокое море! Маяк Антиба[127]127
  Построенный в 1830-х гг. и электрифицированный лишь в 1933 г. маяк на мысе Cap d'Antibes (Le phare de la Garoupe `а Antibes Juan-Les-Pins), который видел Б. К. Зайцев, не сохранился. Он был разрушен германской оккупационной ад министрацией в августе 1944 г. В 1948 г. был сооружен существующий ныне маяк, являющийся наиболее мощным на Средиземноморском побережье. В наше время его сигнал состоит из двух последовательных белых световых импульсов длительностью 10 секунд каждый. Чуть ниже маяка стоит часовня Notre Dame de Garoupe, в которой хранятся икона Богородицы 16 в., плащаница, пожертвованная семьей Воронцовых и крест, вывезенные во время Крымской войны из одной из Севастопольских церквей капитаном французского судна Б. Обером.


[Закрыть]. Как далеко и жалобно. Милая Франция. Все тусклее он, и красный, как звезда, // [7] сошедшая к горизонту. Юпитер – яркий, очень сильный. Не таков, как у нас на Клод Лоррэн[128]128
  ч. утра – Поздн.[яя] литург.[ия] – 9 ч.


[Закрыть].

Ласточка залетела из тьмы под освещенный навес. Вьется, и сесть хочется, и жутко, да и тьмы вокруг страшно.

Десятый час. Наши где? Тата у // [8] Ельяшевичей[129]129
  ч. веч.[ера] до 1 ч. – Сон» (Там же. Л. 6).


[Закрыть] танцует. Вера где-то в гостях – где, забыл. В понедельник пойдут в Лицей. Господь их храни.

// [9] [Рисунок] Корсика

// [10] 1 мая, воскресенье. Утро, проходим между Корсикой и Сардинией[130]130
  – 10 ч. ут.[ра] – Трапеза 4 ¹/2 –5 ¹/2 дня – Вечерня 6–7 ч. веч.[ера] – Трапеза 7–8 ч. в.[ечера] – Повечерие


[Закрыть]. Серо-сизо, горы туманятся. Солнца совсем мало.

Каменистая гряда – островок на южн.[ом] берегу Корсики. Таможенный пост. Сардиния тоже пустынна и мрачна – скалы, туманы.

// [11] Утром от 10–12 работаю в рубке. День бесцветный. Видел трех дельфинов… Рыжие, однорогие, скакали из волны, как по команде. Потом кой-где мелькал их рог. Чайки. Их напев жалобен.

Жизнь похожа на санаторию.

Вечером от 8–9 один бродил // [12] по палубе и сидел на корме. Чернота, тьма. Нашел в кармане последнюю конфетку, что Вера положила в мешочке. Съел, а бумажку пожалел выбросить в море: спрятал. Своя бумажка, милая.

Корсика. (Записная книжка. л. 9.)

// [13] [Рисунок] Стромболи (Вулкан).

// [14] 2 мая, понедельник.

Утром пишу в рубке. (С 8 [131]131
  Построенный в 1830-х гг. и электрифицированный лишь в 1933 г. маяк на мысе Cap d'Antibes (Le phare de la Garoupe `а Antibes Juan-Les-Pins), который видел Б. К. Зайцев, не сохранился. Он был разрушен германской оккупационной администрацией в августе 1944 г. В 1948 г. был сооружен существующий ныне маяк, являющийся наиболее мощным на Средиземноморском побережье. В наше время его сигнал состоит из двух последовательных белых световых импульсов длительностью 10 секунд каждый. Чуть ниже маяка стоит часовня Notre Dame de Garoupe, в которой хранятся икона Богородицы 16 в., плащаница, пожертвованная семьей Воронцовых и крест, вывезенные во время Крымской войны из одной из Севастопольских церквей капитаном французского судна Б. Обером.


[Закрыть]/2 ч!) Проходим мимо одиноких кругловатых островков-гор. Думаю, что это уже Сицилия. Нет, – совсем малоизвестные штучки. Русский (еврей, разумеется) из Афин. Показывает мне Стромболи[132]132
  Стромболи (Stromboli) – маленький вулканический остров с действующим вулканом. Расположен в Тирренском море к северу от Сицилии, находится на территории Италии и принадлежит группе Липарских островов. Стромболи иногда связывают с Эолией – островом, описанным в Одиссее Гомера как дом Эола, повелителя ветров.


[Закрыть], это слева от нас, тоже коническая // [15] двурогая гора, торчит из моря. Верхушка, из седла, дымится. По бокам содранные мяси`ны, видимо пласты сползали. У моря, все-таки, селение. Через 2 часа Мессина и Реджио – пролив между ними[133]133
  Мессинский пролив из Тирренского моря в Ионическое между восточным берегом Сицилии и южным берегом Калабрии, шириной в 3,1 км в наиболее узком месте, связанный с легендой о Скилле и Харибде (Харибда помещалась в сицилийской части пролива под Пелорским мысом, а Скилла на противоположном мысе, в Брутии).


[Закрыть]. Италия! Голые горы, тоже вулк.[анического] характера, но местами с нежной зеленью, // [16] чудесной, бледно-нежной – весна.

Стромболи (Вулкан). (Записная книжка. л. 13.)

Сицилия в сереневом тумане. Мессина уже живет. Дальше Этна[134]134
  Действующий вулкан высотой 3330 м. на восточном побережье Сицилии близ г. Кат а ни я.


[Закрыть] – в сумраке, и пестро разбелена снегами.

Выходим в открытое море – Ионическое. Идем берегом Италии. Иной свет! Греческий, золотой, пол– // [17] ный, точно воздух светится.

Чудесный вечер. Первый раз черное ночное небо в оч.[ень] крупн.[ых] звездах. Тепло, но влажно. Борт`а влажные.

Перв.[ый] раз видел на ко за кормой фосфоресценцию – синезеленые искры в воде, оч.[ень] красиво. Зна– // [18] комство с бельг.[ийским] журналистом[135]135
  Шарль Андре Груас (Grouas, Charles-Andre', 1883–1968) – бельгийский поэт, журналист и искусствовед, посещал Грецию с конца 1910-х г г. Одна из афинский фотогра фий Зайцева с Груасом у подножия Акрополя на фоне храма Ники была помещена в книжке Н. Б. Зайцевой-Соллогуб «Я вспоминаю…» (М., 1998. С. 96) с такой подписью: «Б. Зайцев и художник Д. Стеллецкий (?) в Италии. (Возможно, Неаполь. Июль 1926 г.). Ш. А. Груас был автором нескольких книг поэзии, публикаций о П. де Ронса ре и Ж. де Бошере, многочисленных очерков в газете «L’Inde'pendance Belge».


[Закрыть], знающим Худ.[ожественный] Пражск.[ий] театр[136]136
  Первый раскол труппы МХТ произошел на харьковских гастролях в июне 1919 г., когда город был отбит у большевиков добровольцами А. И. Деникина. 5 октяб ря 1920 г. часть труппы высадилась в Константинополе. «Пражская группа» московского Художественного театра сложилась после раскола находившейся в Берлине труппы театра и возвращения части ее в советскую Россию. В 1925 г. коллектив переехал в Париж. В. А. и Б. К. Зайцевы были большими почитателями Художественного театра. В Париже Б. Зайцев часто встречался с извес тными актерами Верой Греч (1893–1974) и ее мужем Поликарпом Павловым (1885–1974) и переписывался с ними.


[Закрыть].

3 мая, вторн.[ик]

Голубовато-сиреневые шелка тишайших вод у подножия гор Беотии[137]137
  Беотия – самая обширная из областей средней Греции.


[Закрыть]. Вдали Парнасс[138]138
  Парнас – священная гора в Греции, в Фокиде, считавшаяся местопребыванием муз.


[Закрыть], искрапленный белыми снегами. К Коринфу воды бледно-лазурные, кое-где пересечены синими струями, тон– // [19] кие лиловые линии гор

5 мая. В 12 [139]139
  Парнас – священная гора в Греции, в Фокиде, считавшаяся местопребыванием муз.


[Закрыть]/2 ч.[асов] ночи, на главной улице проходил человек, предлагая пирожки, он нес их на сковороде – на голове!

Подхожу к отелю. Лавка гробовщика. Освещена. Через окно вид– // [20] на полная комната гробов. Рядом с одним из них, при полном освещении, укладывается спать на диванчике хозяин!

В старом Соборе[140]140
  То есть в старом Кафедральном соборе на площади Митрополеос – византийском храме XII в., посвященном иконе Богородицы Скоропослушница и св. Елевферию.


[Закрыть] приклады– // [21] вался к иконам св. Дионисия Ареопагита и св. Филофея (в черной рясе с серебряным сиянием вокруг головы и с серебр.[яным] крестом в прав.[ой] руке. В левой – четки).

Богородица Невеста (в храме Карнокраки[141]141
  Вероятно, Капникарея, – церковь Введения во храм Пресвятой Богородицы (называемая иногда храмом Богородицы Царевны, XI–XIII вв.). Расположена в центре Афин неподалеку от парламента, на ул. Ерму.


[Закрыть]) – вся // [22] икона во флер д’оранжах. Икона пророка Илии.

Акрополь. Сизеющий, золотисто-опаловый дым над Элевзином.

В киоске продаются газеты. Беру „П.[оследние] Н.[овости]“. В это время газетчик продает греку три яйца.

„Афинские ночи“ состоят в том, что // [23] в два часа такой ночи можно на улице купить запонку, а в 11 ч.[асов] вечера побриться.

Катаифи – кушанье это состоит из козла, варенья, орехов и волос.

// [24] 10 мая, утро, 8 [142]142
  Вероятно, Капникарея, – церковь Введения во храм Пресвятой Богородицы (называемая иногда храмом Богородицы Царевны, XI–XIII вв.). Расположена в центре Афин неподалеку от парламента, на ул. Ерму.


[Закрыть]/2 ч.[асов]

Стоим в Халкисе[143]143
  Халкис (в средние века Негропонт) – главный город острова Эвбея, второго по величине греческого острова после Крита.


[Закрыть] – городке, мною нарисованном. Пароход простенький, грязный. Утро чудесное. Вблизи греческая земля (Остров Евбея). Видны бедные посевы, горы, но посевы уже выгорают, не бледно-зеленого, а желтеющего тона. Благоухание страны,

// [25] [Рисунок: ] Chalcis

Chalcis. (Записная книжка. л. 25.)

// [26] гор. Скромный греческий городок. Кипарисы, набережная. Грузим какие-то бочки с баржи. Вода лазурно-сиреневая. Тихо. Хорошо.

Женщина колотит белье на камне вальк`ом. Давно, давно не видел!

На Евбее уже убирают хлеба. Издали // [27] видны снопы, крестцы…

Вблизи Халкиса бараки – беженцы из Малой Азии[144]144
  Несколько позже беженцами был построен новый город Артаки.


[Закрыть]. Везде беда.

Выше, по горам, еще видны пятна светлой зелени – вот уж, действительно, „акварель!“

11 мая. Салоники.

Грязно-зеленое море. Олимп в бледном золоте снега, справа наползает на него сине-сизая туча.

// [28] [Рисунок: ] Салоники, 11 мая. Олимп

// [29] У древних римских ворот развешаны туши барашков с красными головами и оскаленными глазами. К каждой прикреплен национальный (торговый?) флажок.

Салоники, 11 мая. Олимп. (Записная книжка. л. 28.)

Новый цвет моря: мыльно-зеленый, над ним морем туча.

У римск.[их] ворот мясники в красных передниках. Заимствовать бы Луначарским и К° // Турецкий голубь, дом с выступающим балконом увит виноградом. В окне цветущая герань.

Вышел из ресторана на набережной – прямо перед глазами, через залив, златисто-снеговой Олимп.

Афон начинается.

У пристани вижу коричневую // [31] двухмачтовую шхуну, на ней люди в черных шапочках – клобуках. Присматриваюсь, решаюсь спросить рыжеватого монаха, всего в волосах, с лицом Силена – он варил какую-то похлебку.

– Вы с Афона? Оказалось, да. Взошел к ним по одной доске, перекинутой с берега, слегка гнувшейся под ногой. // [32] Встретили с любопытством, но благожелательным. Оказывается, они уже неделю здесь, привезли лес и торгуют им. Рыжий все варил свою похлебку из какого-то зеленого не то горошку, не то еще какой-то местной дряни. Два других – черный, красивый, с прекрасными глазами и тихим // [33] голосом, и другой, старше, блондин, с умным и приятным русским лицом – пригласили меня к себе в каюту. Небольшая комнатка под палубой. Прямо против двери – иконостас, по бокам нары, посреди – стол.

– Описывать нас едете? Спросил красивый и слегка задум– // [34] чивый. – Ну, что ж, посмо`трите нашу жизнь. Что-то к нам теперь все писатели стали ездить. Англичанин был, потом этот австриец… Чего это нами так стали интересоваться?

– Ну, а как там у вас? В Париже? Избаловалась, поди, молодежь?

Мы недолго говорили. Ничего особен– // [35] ного сказано не было, но весь их тон, манера говорить и воспринимать настолько показались мне отличными от постоянно видимого и слышимого.

Я спросил блондина, знает ли он Шаховского. Оказывается – да.

– Ведь его у вас постригли?

– Да. Так бы скоро // [36] не вышло, да знакомые были[145]145
  Следует отметить, что, по мнению очень многих лиц, знавших Шаховского, имен но молниеносно совершившееся вопреки сложившейся традиции пострижение его, никакими специфическими достоинствами кроме происхождения и связей не обусловленное, способствовало его экстравагантному поведению, болезнен но отозвавшемуся на церковной жизни нескольких русских зарубежных общин. Демонстративное оставление иеромонахом Иоанном места своего служения в г. Белая Церковь в Королевстве Сербов, Хорватов и Словенцев также не способствовало возрастанию его авторитета в русском рассеянии. Cм., например, его крайне сбивчивую брошюру «Почему я ушел из юрисдикции митрополита Антония» (Париж, 1931. 31 с.) из которой совершенно неясно, отчего же о. Шаховской покинул облагодетельствовавшего его митрополита.


[Закрыть]. Ну, и он ведь такой, знаете… такое в нем расположение мягкое, и подходящее…

– Что же, хорошо жить на Афоне, спросил я красив первого.

Он опустил свои прекрасные черные глаза.

– Вот сами увидите. Жизнь нелег– // [37] кая, но зато покойная.

Он говорил таким тоном, да и другой имел такое выражение, что, мол, не надо думать, что Афон это просто так, что-то „поэтически приятное“ и красивое место для экскурсий праздных писателей. Это жизнь (так я перевожу их манеру держаться) – жизнь // [38] очень серьезная, не забава, и для нее нужны несколько особые характеры.

– Вот, сказал я, и Россия началась. Брюнет улыбнулся:

– Да, вы там Россию увидите, настоящую и даже очень прежнюю, древнюю…

Ошибаюсь ли я? Посмотрим. Что-то мягкое и ровное, круглое и глубоко // [39] русское мне показалось в этих людях – и с оттенком грусти, отдаленности какой-то. И еще: благообразие. После крика, гама на пристанях, в кофейнях, как приятно видеть людей ровных, ясных, выношенных.

Да, посмотрим. Первое впечатление…

// [40] Проходя часа через два по набережной подробнее рассмотрел шхуну. Она темно-коричневая, хорошо оснащенная, вообще вид ее прочный и основательный (как сильны и прочны были и люди на ней). Приятно было видеть, как резко она выделяется из ряда других суденышек, греческих, // [41] и еще приятнее, уже просто волнительно было прочесть на корме: „Русского Св. Пантелеймона монастыря (полукругом, а внутри) Св. Николай[“]

12 мая. Знаменательный для меня день. На рассвете, поднявшись на палубу, справа вдалеке, сквозь утренний туман уви– // [42] дел едва проступавшую гору, исполински поднявшуюся над морем. Крутизна скатов ее поразила меня. Считал, глядя на рисунок Афонской св.[ятой] Горы, что это преувеличение, но оказывается нисколько. Она выдается из моря похоже на сахарную голову, но в это утро имела вид // [43] почти грозный –

За нею клубились тучи, и ветер развел такую волну, что пока я любовался на Гору, меня раза два взбрызнуло соленой и прохладной водой. В третий раз обдало так, что я принужден был сойти в каюту. Точно бы Афон говорил: „я не шутка“. В самом деле, такой // [44] качки не было еще нигде за почти недельное пребывание на море. В каюте пришлось пробыть почти до самой „выгрузки“ в заливчике Дафни[146]146
  Главная пристань Св. Горы, расположенная на юго-западном ее склоне, именуется Дафни. Здесь находятся наемные подворья Пантелеимонова монастыря и русских Ильинского и Андреевского скитов, на которых размещали русских паломников по прибытии их на Афон.


[Закрыть]. Там на лодке подплыл русский монах, худой, высокий со светлыми глазами, лицом в морщинах, русскою бородой и удивительною добро– // [45] тою взгляда – отец Петр. К сожалению, он не мог везти меня прямо в монастырь – предварительно непременно надо побывать в Карее, админ.[истративном] центре Афона, и получить от греч.[еского] управления паспорт.

– Святое имя ваше, спросил монах ласково

* * *

– А, Борис, хорошо, Борис, – как будто действитель– // [46] но что-то особенно хорошее есть в том, что я Борис.

О. Петр (так его звали) устроил мне мула. (Когда он подъезжал на своей лодке, потом придерживая полы кафтана, ловко и быстро бросал якорь с кормы – что-то от Петра Апостола даже в нем можно было почувствовать).

// [47] На мула я сел с особо приготовленной приступочки.

– Ничего, сказал о. Петр. – И Митрополиту Антонию[147]147
  Митрополит Киевский и Галицкий Антоний (Алексей Павлович Храповицкий, 1863–1936) прибыл на Афон после эвакуации из Новороссийска частей Добровольческой Армии под командованием А. И. Деникина. Вопреки своему желанию он был вывезен из Новороссийска в Пирей на греческом военном судне и в самый праздник Благовещения приехал в Афины. Ему удалось переехать на Святую Гору, получив специальное разрешение Греческого правительства. На Афоне он оставался до 5 сентября 1920 г., а 6 сентября выехал в Крым, куда был вызван новым главнокомандующим Русской армии бароном П. Н. Вран гелем для организации церковной жизни на территориях, освобожденных от большевиков. Подробный рассказ об этих событиях оставил епископ Никон (Рклицкий), бывший спутником митрополита Антония в этих странствиях: «На Св. Афоне. После Фоминой владыка просил, чтобы его отпустили на Афон, но его не хотели пускать, а подготовлялись к его встрече в Академии Наук, где читались рефераты о его сочинениях и где присутствовали все архиереи, духовенство и семинаристы. Было очень торжественно обставлено, а через несколько дней владыке дали от правительства 15 тысяч драхм, тогда нам совсем стало хорошо. От правительства была послана телеграмма в Афонский Кинот, где правительство приказало пустить владыку на Афон. И так, после недели мироносиц, мы должны были ехать и понемногу собирались. Наконец, настал день отъезда: мы все трое поехали раньше, чтобы устроить погрузку вещей, а владыка приехал на автомобиле митрополии в сопровождении архидиакона – очень симпатичного и доброго человека, он теперь митрополит. Пароходик, правда, был небольшой, но нам дали огромную каюту, где мы рас положились, как в комнате, и через 12 часов были на св. Афоне, где владыку встретили на пристани Дафна: 2 проигумена из Кинота, из монастыря Пан телеимона наместник и 2 иеромонаха и представители от каждого монастыря. С парохода отправились прямо в кинот, где по обыкновению был устроен торжественный обед. Правда, вышло недоразумение, только за пол часа греки узнали, что владыка мясного не ест, а ведь греки и на св. Афоне вкушают яг нятину и пр. Тогда наскоро был приготовлен постный обед, более похожий на нашу предобеденную закуску, но довольно хорошо и вкусно приготовленную, а затем поехали в монастырь св. Великомученика Пантелеимона; с пристани до кинота мы ехали 2 или 3 часа, а оттуда до монастыря 3 ¹/2, итого 5 ¹/2, а то и 6 часов. Владыка никогда на лошади не ездил, а тут пришлось сесть на мулашку, на котором было положено седло, убранное великолепным ковром. Но владыка даже не мог сесть как следует. Вместо того, чтобы согнуть ногу при посадке, он переносил ногу прямо и от боли даже кричал, мы же никто не догадывались в чем дело. Всю дорогу он ни с кем не разговаривал, держась обеими руками за седло, а мулашка преспокойно шла себе, ничего не замечая, несмотря на то, что приходилось ехать над такими пропастями, что страшно подумать. Почти за версту от монастыря св. Пантелеимона раздался громоподобный звон, а затем, как фисгармония – трезвон и множество братии во главе с игуменом Мисаилом вышло навстречу. Дорога была усыпана цветами около версты. В соборе паникадила качались, что придавало особую незримую торжественность. О. архимандрит Кирик произнес очень задушевное приветствие с приездом. Архидиакон после эктении и молитвы „Владыко многомилостиве“, прочитанной владыкой, как гром, произнес многолетие, пел огромный хор. На Афоне началась для нас жизнь по новому. Ходили в церковь кот всем службам, кормили нас очень хорошо, так как для владыки и нас троих была уст роена отдельная кухня, монахи убирали комнаты, а мы и, в частности, я, ничего не делали и я думал о себе, что „без драки попал в большие забияки“, так как без образования и дворянского происхождения, сделался барином, несмотря на то, что денег ни копейки не было в кармане; правда я пел на клиросе, но и там немного помогал, а больше мешал. Очень редко ходил на общие послушания… но зато после долго отдыхал и воображал, что я делаю великое дело. 1 сентября 1920 года я поехал с братией резать виноград „на крумницу“, там пробыл пять дней. Мне нравилось работать, а в особенности думаю, что за всю свою жизнь в России я не ел столько винограду, как в эти пять дней.» // «Возвращение в Крым. 5 сентября вечером из монастыря прибыла таинствен но лодка и только я пришел, сейчас же явился ко мне старец из лодки и сказал, что мы сейчас же после ужина должны ехать в монастырь, так как владыка получил какую-то телеграмму и должен уезжать. Я был в недоумении, сердце затрепетало, просят никому не говорить, чтобы все не побежали в монастырь, прощаться с владыкой, я же не мог ужинать – все думал, куда же поедем, что за телеграмма? // Лодочники поужинали. О. Моисей – эконом крумницы снабдил меня вином сладким новым, яблоками и дал мулашку и мы направились к морю, где ждала лодка. Сели в лодку, подняли парус и поплыли тихонько, меня матросы старцы уложили спать, а сами стали читать вечерню и утреню. На рассвете мы приехали. Я пытался было уснуть, но никак не мог. Наконец, увидел владыку и узнал, в чем дело. Владыку вызывает ген. Врангели в Крым управлять Церковью. Отслужили литургию и собрались, простившись с братией, которая со слезами провожала нас до парохода. Сели на пароход, который идет прямо в Константинополь, но он сделал несколько рейсов в Солунь и в другую пристань, наконец, мы приплыли в Константинополь. Владыка поместился в посольстве в квартире архиепископа Анастасия, а мы трое в Андреевском подворье, где нам дали комнату, потолок, че тыре стены и окно в коридор […]. Пробыли мы там дней 8. Наконец, говорят, есть специальный пароход в Крым в Севастополь, где едут многие знатные люди для занятия высоких должностей и вот на этом пароходе мы и отправились. Долго он плыл, не очень спешил. На второй день утром пришел пароход. Нас сразу не впус кали, какие-то мальчишки стояли в очереди, не избежал ее и владыка. […] Через два дня мы переехали в Херсонесский монастырь […]». (Никон (Рклицкий), еп. Жизнеописание блаженнейшего Антония, митрополита Киевского и Галиц кого. Т. I V. Н.-И., 1958. С. 316–319). Митрополит Антоний вскоре вновь посетил Святую Гору и 21 июля 1921 г. совершил освящение храма св. Пантелеимона в Старом Нагорном Руссике. Митрополиту Антонию не удалось окончательно удалиться на Афон после упразднения Высшего Русского Церковного Управления за границей, поскольку афонский Протат неожиданно отменил данное ему разре шение поселиться на Святой Горе, о чем уже направлявшийся на Афон митрополит узнал 5 января 1923 г. в Белграде, куда приехал из Сремских Карловцев.


[Закрыть] пришлось на таком же муле путешествовать.

Путешествие удивительное. Ветер все сильней задувал, мул мирно шел по каменистой тропинке, вслед за другим, на кот.[ором] была чья-то поклажа (мои // [48] вещи о. Петр взял с собою в лодку). Дикие горы, леса, кипарисы, кедры, буря, желтые дроки, свешивающиеся к самой дороге, горный поток, летящий у монастыря Ксиропотама[148]148
  Монастырь Ксиропотам посвящен Сорока мученикам Севастийским, расположен близ дороги из Дафни в Карею. В библиотеке обители хранятся 409 рукописей и пять тысяч книг. Пешего пути до Свято-Пантелеимонова монастыря – около 45 минут, до Кареи – около двух часов.


[Закрыть] отвесной струей, самый монастырь, старинный, молчаливый, с кипарисами и тополями, маками… По временам руки совсем // [49] замерзают. На хребте горы, слава Богу, лес, не так ветрено. Путь, путь, одинокой лесной тропинкой, по скользким, иногда острым камням – и мы начинаем спускаться в Карею. Грек показывает мне „кунак“ (подворье Пант.[елеимонова] монастыря). Внизу едва видно пенно-кипучее море, // [50] в тяжких пеленах туч, сквозь полу-дождь, полу-туман. Слава Богу, что во время доехали, но у меня все время, как и в море, было такое ощущение не своей воли и власти, что я просто и не думал ни о чем. Ну, мог мул оступиться и кувырнуть меня под откос, ну // [51] могла быть буря (между проч.[им], я это предчувствовал; мне давно казалось, что когда я буду подъезжать к Афону, будет непогода. И даже есть объяснение… Тоже, чтобы серьезнее принял, да и достоин-ли, это вопрос. Так что все должно происходить, как надо.

// [52] Игумен Андр.[еевского] Скита[149]149
  Андреевский скит – расположен в двадцати минутах пути от Кареи. Соборный храм посвящен св. Апостолу Андрею Первозванному, в скиту еще девять церквей.


[Закрыть] о. Митрофан.

[Рисунок: ] Светильня в моей комнате в Кунаке (подворье) Пантелеймоновского монастыря.

«Светильня в моей комнате…» (Записная книжка. л. 52.)

Антипросоп.

„Гурья“ – тот ветер, который принес нам этот ужасный туман и дождь.

Не только нельзя быть на Афоне женщи– // [53] нам, но и безбородым юношам (все-таки, последнее не соблюдается).

[Продолжение записи 12 мая].

Кунак Пантелеймоновского монастыря. Большой двухэтажный дом с широченным коридором. (Отцы Мина, Иван, Никанор [?]. Все то же неизменное афонское благо-добро-душие. Визит // [54] к начальнику полиции – ведет меня отец Иван – рыжеватый, полнощекий, быстро-говорящий монах. Начальника нет. Заходим в (кафе!) Картина в нем: волки гонятся за уносящейся тройкой, последний винокур, виды Афонской горы, и др.[угие] Возвращаемся. Меня проводят наверх. Во втором этаже // [55] парадные комнаты для приезжающих, большая как бы аванзала с удивительными часами, циферблат и маятник которых сплошь в разноцветных камешков [sic!]. На огромной крытой стеклянной галерее, выступающей из стен дома, диваны, фотографии, стол с букетом чудных роз. Виден сад и кусты роз в нем. // [56] Мне отводят комнату с тремя постелями. О. Мина седоватый южанин из под Херсона, приносит завтрак: суп из риса, довольно вкусный, и рыбу со стручками – это невыносимо и несъедобно.

Помни, всяк брат:

Что мы были

// [57] как Вы,

И Вы будете,

как мы.

Туман, сквозь него хлещет дождь. Ложусь немного отдохнуть. Затем иду к астимону, беру полиц.[ейское] свидет.[ельство], а затем мы с о. Миной идем в Протат. Во дворе, на большой террасе два сардара в шапоч– // [58] ках и юбках, рослые и красивые (один седой с черными глазами), готовят кофе и по временам носят его в куда-то в дверь. Проходят туда же, один за другим, толстые монахи – греки, это эпистаты и антипросопы, с косичками, завяз.[анными] узлом по-гречески – на заседание. О. Мина пода– // [59] ет и мое письмо Митроп.[олита] Афинского чрез нек.[оторое] время меня приглашают. Вводит в залу эпистат-брюнет, говорящий по-русски. В зале по стенам скамьи с трех сторон. Прямо против входа на троне и возвышении сидит проэстос – тоже толстый, почему-то напомнивший мне карфагенского суффета[150]150
  Суффет являлся высшим должностным лицом в Карфагене. Два суффета, еже годно выбиравшихся из аристократических семей и исполнявших свои функции безвозмездно были подотчетны Совету 104-х.


[Закрыть] – / / [60] воспоминания еще по Флоберу[151]151
  Исполненный Зайцевым перевод «Искушения святого Антония» Г. Флобера опубликован в Сборниках товарищества Знание, кн. 16, в 1907 г., и тогда же отдельным изданием. Перевод вошел в Полное собрание сочинений Г. Флобера. Т. III, СПб., изд. «Шиповник», 1914. 193 с., а отрывок текста помещен в Литературно-художественных альманахах издательства «Шиповник», кн. 12, СПб., 1910. С. 49–87.


[Закрыть]! – а самый зал, с заседающими по скамьям греческ.[ими] архимандритами – тоже какой-то синедрион или, в миниатюре, венецианский сенат.

– Kyrios Boris[152]152
  Господин Борис (Греч.).


[Закрыть] говорит по-гречески? Переводит брюнет: оч.[ень] любезный. Благодушные вопросы. Секретарь пишет бумаг у. Сардары дважды // [61] угощают меня – раз кофе, другой раз приносят какое-то варенье – я даже не знаю, куда его положить! Проэстос на каждый мой ответ любезно и самодовольно крутит головой, с таким видом, что он именно так и сам думал, все самоочевидно. Наконец, секретарь начинает обходить эпистатов. Я замечаю, что из // [62] широких своих ряс они вынимают какие-то металлич.[еские] кусочки и подают секретарю. Это – части печати, которую ставят на выдаваемую мне, очень милостивую, бумагу! Значит, все греч.[еские] монастыри согласны, чтобы мне показали их библиотеки, и т. п.

Вечер этого дня в Андреевском скиту. Сразу попадаю в огромный Собор на // [63] службу – короткое повечерие. Очень худой, высокий и еще довольно молодой игумен[153]153
  По-видимому, речь идет об архимандрите Митрофане (Михаиле Васильевиче Щербакове (1874–1949), игумене с 1920 г.). Воспоминания о встречах с ним в 1923 и 1931 гг. оставил архиеп. Серафим (Иванов). Перепечатано в приложении к пере изданию книги «Летопись русского Св. Андреевского скита на Афоне». Скарбо ро, Онтарио, 1983. С. 443–445. Там же его фотопортреты на с. 457–458.


[Закрыть] с серебряными передними зубами и очень добрыми глазами отводит меня в гостиницу. Вечер. Отец Стратони`к подает мне ужин в столовой, и беседует, беседует без конца – словоохотливый монашек типа прислужников при Пантелеймоновской часовне[154]154
  Основание этой часовни связано с доставлением в 1866 г. в Москву из русского Пантелеимоновского монастыря на Афоне иконы Богородицы «Скоропослушница» и других святынь. В связи с огромным числом паломников в 1873 году при Богоявленском монастыре выстроили Афонскую часовню для этих святынь, на Никольской улице. Однако уже в 1880 г. брат настоятеля Пантелеимоновского монастыря Иван Сушкин подарил монастырю участок земли на Никольской улице ближе в Владимирским воротам для новой часовни. Спустя год началось строительство новой часовни по проекту архитектора А. С. Каминского, который воспроизвел на фасаде нового здания облик фасада прежней Афонской часовни. Часовня была закрыта в 1932 году и спустя два года сломана вместе с крепостной стеной Китай-города.


[Закрыть] на Никольской в Москве.

// [64] В 9 ч.[асов] веч.[ера] ложусь спать., в 12 о. Стр.[атоник] меня будит, я по огромной каменной террасе, в беспросветном ночно[м] тумане я иду в Собор [sic!]. У двери монах бьет в било, железную полосу, которую держит в руке. Собор совершенно темен. Становлюсь в то же „стоялище“ с ручками и сиденьем, где стоял и на повечерии. // [65] Служба бесконечная. Справа и слева от меня по клиросу, над ними загорается зеленый свет в лампах с резным [?] абажуром, освещая только книгу чтецу или ноты. Иногда монах выходит на средину, и читает кафизмы, а полукруг других монахов поет каждый произнесенный им стих. Потом монах в черной мантии мелкой склад– // [66] ки читает на одном клиросе, и распуская свою мантию как крылья, перебегает чер.[ез] весь Собор к другому клир.[осу], там продолжает. Вот игумену зажигают свет у его резного, с балдахином, стоялища, он своим ровным и приятным, неск.[олько] грустным голосом читает псалмы. Затем читается некое настав– // [67] ление, где о блуде сказано, что главный его корень в чревоугодии. „Борящийся против блуда и не искореняющий чревоугодия подобен тому, кто заливает пожар маслом“.

В 4 ч.[аса] ночи вернулся домой. Впечатление ночной службы сильное, и не без мрачности.

13 мая.

Утром у игумена, прием тоже почти с трона, но оч.[ень] приветливо. Показывают монастырь Поразитель– // [68] ны черепа умерших. Для игуменов особый шкаф, там пять черепов. По стенам залы висят железн.[ые] кресты (есть около 30 фунт.[ов] пуда весом), жел. [езные] пояса, кольчуги – все это носили некоторые из подвижников. На Афоне через три года всегда вырывают тело умершего, и смотрят, совсем ли оно истлело. Если кости вполне уже чисты, то // [69] их собирают в особую (эту самую) комнату (гро`бница) – черепа отдельно, кости мелкие складывают штабелями – в углу я увидел такой склад, сделано настолько аккур.[атно], что можно издали принять за погонную сажень валежника. На шкафу с черепами (а их ок.[оло] 700) надписи, одна из кот.[орых] приведена выше.

Осмотр библиотеки – // [70] Евангелие 10^го века, ноты византийские, пергамент, заставки, как обычно. Заведует старичек-монах. Обед в общей трапезе.

После обеда иду в Карею[155]155
  Городок Карея расположен в четверти часа пути от русского Андреевского скита почти в самой середине Афонской горы на северо-восточном ее склоне. В Карее расположены конаки или подворья каждого из афонских монастырей, богословское училище, почтовое отделение и другие учреждения.


[Закрыть] с молодым монахом о. Харалампием[156]156
  Фотопортрет о. Харалампия помещена в книге «Летопись русского Св. Андреевского скита на Афоне». Скарборо, Онтарио, 1983. С. 459 и воспроизводится здесь с этого издания.


[Закрыть] [sic!], довольно красивым блондином, склонным к полноте, но и нек.[оторой] внутренней грусти. Постригся 17^и лет, сейчас 38, ничего кроме Афона не видал и не знает. Говорит (как все; никто, конечно, не скажет, если ему плохо), что чувству– // [71] ет себя хорошо. Но мне кажется, неск.[олько] скучает. Осмотр Собора[157]157
  Собор в Карее – древнейший храм Св. Горы. Построен по преданию в 335 г., но в 362 г. сожжен при Юлиане Отступнике. Возобновлен в X веке императором Никифором Фокою. Вновь сожжен каталанцами, но возобновлен болгарскими царями.


[Закрыть] в Карее.

Хорос – металлич.[еский] круг в средине, висящий на цепочках. Его раскачивают, а люстру, внутри его, кач.[ают] в другую сторону, т. ч. получается в роде землетрясения момента Крестн.[ой] смерти Спасителя. Фрески Панселина – хороши, не совсем понимаю, куда их отнести, но впечатление полное – как будто Рафаэль византийский, что ли, во всяком случае уже не примитив, и возможно, итальянцев видел // [72] где-то.

В два часа о. Стратоник выводит меня из Кареи, мы идем в гору, он провожает меня до жел.[езного] креста[158]158
  От Кареи до железного креста около получаса пути, от креста до монастыря Симонопетра около трех с половиной часов.


[Закрыть], в горах, дальше я иду один. Лес, вчерашний дождь перестал, лишь легкий туман, тихо, понемногу солнце начинает просвечивать среди стволов ясеней, каштанов. Афонская кукушка – очень нежно кукует. Мне накуковала несколько еще лет жизни, но не > 10, Вере больше[159]159
  В газетной публикации: «Десять лет прокуковала она мне». (Последние новости, №. 2321, 31 июля 1927 г., с. 3).


[Закрыть]. Около Нагорн. [ого] Руссика[160]160
  Старый Нагорный Руссик отстоит в полутора часах ходьбы от Пантелеимонова монастыря по дороге в Карею. Был уступлен святогорцами в 1169 г. русским инокам по просьбе игумена Богородичного скита Ксилургу о. Лаврентия. В башне Старого Нагорного Руссика принял иноческий постриг сербский царевич – бу дущий святой Савва Сербский. Придя в запустение находился в развалинах до 1869 г., когда началось его восстановление с благословения Полтавского епис копа Александра на средства благотворителей. В 1880–1883 гг. возведен новый храм Почаевской иконы Божией матери. В начале века его населяли около двадцати монашествующих и, фактически, Старый Нагорный Руссик являлся отдельным небольшим скитом.


[Закрыть] // [73] немного сбился, но показали дорогу дровосеки – греки, под команд.[ой] нашего монаха. От Наг.[орного] Р.[уссика] шел за мулами тихого, кривого грека. Мулы несли на себе хворост. Я положил на них пальто и плэд. Грек все меня спрашивал про Россию. „Кристиянска вера все есть? Все старая вера? Без старая какая вера?“ Потом „А царя нет?“ „А может быть, опять немножко будет?[“] 5 ч.[асов] веч.[ера] – Пант.[елеимонов] мон.[астырь] // [74]

Первая страница записной книжки Б. К. Зайцева «Афон». 1927 г.

Усыпальница патриархов. Лавра Св. Афанасия. (Записная книжка, л. 6 об.)

«На дворе Лавры Св. Афанасия». (Записная книжка, л. 7)

Наша лодка. (На пристани Морфино [?]. Записная книжка, лл. 8 об. – 9)

Афон. [записи]

// [8 об.-9]

// [9 об.] 19 мая, 2. ч.[аса] дня. Идем в лодке под парусом. Правят два албанца, монаха. Слабый ветер. Припекает. Только что прошли келлию св. Артемия[161]161
  Русская Артемиевская келлия находится примерно в часе пути от монастыря Каракалла по дороге в Лавру. В начале XX века в ней жило до двадцати монашеству ющих и она служила местом приюта паломникам, направляющимся в Лавру.


[Закрыть] и Воздвижения Креста. Монастырь Каракалл[162]162
  Vienne – город во французском департаменте Изер на р. Рона в 30 км к югу от Лиона и в 88 км к северо-востоку от Гренобля.


[Закрыть]. У самой воды „Пирг“ (башня)[163]163
  Книги Ж.-Л. Водуайе Зайцев, по-видимому, неплохо знал, во всяком случае, две из них хранились в его библиотеке: Vaudoyer, Jean-Louis. Beaute's [-Nou velles beaute's] de la Provence. Paris, B. Grasset, 1926–1928. 2 vol. Id.: Portrait de la France. Publ. sous la dir. de Jean-Louis Vaudoyer. Paris, Emile-Paul freres, 1926–1931. По словам Н. Б. Зайцевой, обратиться к ним ему, возможно, реко мендовал А. Н. Бенуа, которому Водуайе посвятил статью в парижском журнале «Жар-Птица», одним из авторов которого был и Зайцев, дважды печа тавшийся в журнале сразу по приезде в Берлин («Душа» – № 7, 1922; «Души чистилища» – № 10, 1923).


[Закрыть]. К-[аракалл]ского монастыря. Туда укрывались, когда налетали с моря пираты. Древняя башня, средневековая.

Вода мягко журчит. Шелестят лопающиеся пузырьки.

// [10] Гора Афон.

// [10 об.] Милопотом – дача Лаврская[164]164
  Св. Афанасий основал здесь церковь и келлии, которые использовались как мо настырское подворье и место отдыха. Храм посвящен св. Евстафию Плакиде. Константинопольский Патриарх Иоаким III проживал в расположенной здесь башне в 1887–1901 гг.


[Закрыть]. Тут жил в уединении и изгнании патриарх Иоаким. (Старая башня на скале и деревянный флигелек, приросший к ней). Очень пустынно и красиво.

Пирг Каракалльского монастыря

Пирг на пристани Лавры св. Афанасия. (Записная книжка, л. 8).

// [11] Афон – Акти – узк.[ая] часть материка, омываемая с обеих сторон. Аѳосъ – по имени исполина Аѳоса, кот.[орый] был сын Посейдона и Родоны Стримонской. Аргонавты. Выезжают из Воло, на заре увидели лесистый Афон, но не пристали к берегу его, а направились прямо к острову Самофраки, где принесли жертвы богам, узнав, что тут Пеласги совершают неизреч.[енные] и странные таинства.

Гора Афон. (Записная книжка, лл. 9 об. – 10).

Афон. (Записная книжка, л. 11).

// [18 об.] 23 мая. Утро, в 7 ч.[асов] поздняя литургия. Служит о. Мисаил[165]165
  Базилика Notre Dame de la Garde расположена на скале высотой 149 метров к югу от марсельского Старого порта. Построена по проекту Henri Esperandieu и освящена 5 июня 1864 г. на месте капеллы, сооруженной в 1214 г. и реконструированной в XV в. Колокольню высотою 41 м. венчает статуя Богородицы с Младенцем, имеющая высоту 11,2 м. См.: Lenzini, Jose. Notre-Dame de la Garde. [photographies Thierry Garro] Nice, 2003. 1 vol. 175 p.


[Закрыть] в сослуж.[ении] оо. Пинофрия[166]166
  Иеромонах Пинуфрий (Полиевкт Иванович Ерофеев, 1866–1953) сопровождал Зайцева в странствиях по Святой Горе.


[Закрыть] [sic!] и Виссариона – половина по русски, пол.[овина] по-гречески. После обеда едем с о. Виссарионом на лодке в Нов.[ую] Фиваиду[167]167
  C марта 1926 до начала февраля 1932 года Зайцевы жили в Париже по адресу 11, rue Claude Lorrain.


[Закрыть]. Погода чудная. Проходим мимо Ксенофа[168]168
  Правовед и историк Василий Борисович Ельяшевич (1875–1959) и его супруга Фа ина Осиповна – друзья семьи Зайцевых, православные караимы, в имениях у ко торых Зайцевы часто отдыхали, как в Провансе, (в расположенном на землях зна менитого цистерцианского аббатства Торонэ (Thoronet) около города Draguignan в департаменте Var имении «Le Domaine de la Pugette», позже проданном владельца ми и ныне занятом винодельческим предприятием «Le Domaine de l’Abbaye»), так и в Бургундии: «…в пять идем – Ф.[аина] О.[сиповна], В.[асилий] Б.[орисович] и я, за 21/2 километра в аббатство 12-го века. Заброшенное, упраздненное. Грустно там, но и величественно. Удивительные арочки романского стиля во дворе монастыр ском. Плющ и печаль. Местность – холмы и горы, долины, в сосновых лесах, кое-где фермы, оливки, виноград. Приблизительно то, как подняться за Кави в paese. И запахи те же. Только нет моря. Тишина и безлюдие поражают (после Парижа)». [Письмо Б. К. Зайцева от 14.04.1925. Частное собрание, Париж]. После смерти суп ругов Ельяшевич (их дочь Ирина (1908–1935), в замужестве Цитович, скончалась ранее) их имение в бургундской деревне Bussy-en-Othe отошло согласно завеща нию В. Б. Ельяшевича в собственность находившейся в юрисдикции Вселенского Патриархата русской Покровской женской монашеской общины, преобразован ной затем в Покровский женский монастырь, который и ныне располагается там. В доме Ельяшевичей в Бюсси скончался писатель И. С. Шмелев.


[Закрыть] и Дохиара[169]169
  – 10 ч. ут.[ра] – Трапеза 4 ¹/2 –5 ¹/2 дня – Вечерня 6–7 ч. веч.[ера] – Трапеза 7–8 ч. в.[ечера] – Повечерие


[Закрыть]. В Фиваиде встречает о. Николай, „фондаричный“. Идем по „пустынникам“. Подымаемся в гору, покрытую сосн. [овым] лесом, кое где по ней разбросаны каливы пустынников – отдельн.[ые] домики. Заходим к о. Игнатию. Выходит оч.[ень] высокий старик, борода с проседью, но оч.[ень] бодрый, ведет к себе в домик, состоящий из галлерейки стеклянной // [19] стеклянной, как всегда с портретами царей и иконами (на одн.[ой], большой, изображено Распятие Спасителя), начинается разговор. О. Игнатий оч.[ень] словоохотлив, рассказывает горячо, с жаром, – свою биографию, свое обращение, события, помогшие ему. Говорит много, сбивае отклоняется, но расск.[азывает] оч.[ень] живо, хотя и неск.[олько] утомительно. Отдельные части расск.[аза] оч. весьма ярки. В общ.[ем] впеч.[атление] оч.[ень] хорошее.

24 мая. Ночь на „фондарике“. Блохи. Отворяю окно, свеж.[ий] воздух, засыпаю. В 6 ч.[асов] литургия. Мал.[енькая] церковь, поют оч.[ень] плохо, хуже, чем где-либо на Афоне, монахов мало. Все очень // [19 об.] старые, и очень утомленные. Одеты оч.[ень] бедно. Днем они работают на „киперах“ („кипос“, по-греч.[ески] огород, русское искажение – кипер). Тем трогательнее упорство их. Некоторые дремлют в стасидиях.

Подымаемся в гору – опять по пустынникам. Первый из них – не помню имени – тоже высокий старик, как и о. Игнатий, мы заходим только на минуту взглянуть каливу. Говорить он особенно не может. Идем дальше, вглубь лесов по горам. Запахи как в Кави[170]170
  В прибрежной деревушке Cavi di Lavagna, около городка Sestri Levante, в Ли гурии, в продолжении многих лет располагалась колония русских эмигрантов, здесь жили некоторые члены партии социалистов-революционеров. Здесь Зайцев с женой неоднократно останавливались. Окрестности Кави стали местом действия главы «Тишина Барди» романа «Древо жизни» (Н. И., 1953), являющегося заключительной частью автобиографической тетралогии «Пу тешествие Глеба». Один из русских обитателей Кави, двоюродный (?) брат Б. Савинкова стал прототипом Эдуарда Романыча в романе «Древо жизни». В Кави Зайцев с женой и дочерью поселились в октябре 1923 года, отсюда писатель ездил на организованный в Риме конгресс русских деятелей куль туры. 30 декабря он отправился из Кави в Париж, куда 14 января 1924 г. к нему приехали жена и дочь. Так началось их совместное почти полувековое пребывание в столице Франции.


[Закрыть]. Искусств.[енные] пруды для поливки киперов. Нако– //

[20] нец, доходим до каливы пустын о. Нила. Вылезает старичек со слезящимися глазами. Вокруг его каливы виноградничек и растут фиговые деревья. Он очень тих, едва ворочает языком. Хочет угостить фигами, идет, роется, потом смущенно докладывает, что нам не могут понравиться его смоквы. Впоследствии, от правожатого [sic!] нашего, о. Петра, узнаю, что питается старец почти исключительно „камарней“ и гнилыми фигами, запасы кот. [орых] делает на год. (О. Петр сам оч.[ень] интерес– // [20 об.] ный и замеч.[ательный] человек, оч.[ень] застенч.[ивый] и некрасивый, со слипшимися волосенками, маленькими, полными „доброго“ ветра глазками, редкой, нелепой бороденкой. Весь день он работает на кипере, ночью поет на клиросе в церкви. Работает так много, что у него „кровь пошла, значит, моя унутренность доктор сказал, не в порядке, чтой-то в сродке неладно, и велел мне неделю ничего не делать“. О. Петр спит 1–2 ч.[аса] в сутки. Время, свободное от работ и пения прово– // [21] дит в ко келии за чтением. Этот смиренный и замечательный облик, м.[ожет] б.[ыть] за таких Господь милует тысячи).

Итак, о. Нил – он сторожит монастырский виноградник от кабанов. Кладет в день 1000 поклонов, „тянет канончик“, в прочее время всегда читает Псалтырь. „Прихожу к нему“, расск.[азывает] нам фонд.[аричный] о. Николай: [„]слышу, он читает кафизму. Прочел, другую. Думаю, дай, кончит, не стану мешать, сижу под окошечком. А он кафизму, за ка– // [21 об.] физмой, я посидел-посидел, оставил ему знак, что был – положил предмет, а сам домой“. Или такой случай: о. Арсения Нил пргласил к себе обедать. Арсений „по мудрованию“ не ест лука (считает, что он „горячит кровь“), а Нил не ест масла. Когда А.[рсений] пришел, Нил стал варить щи, и крошить туда лук. А.[рсений] говорит ему: „Я ведь не ем лука, что ты делаешь, это зелье премерзкое. Ты бы положил ложку маслица“. Тогда Нил отвечает: „Масло. // [22] Вот стану я такою гадостью щи портить. Я масла не ем“. И они так поспорили, что лучше, лук или масло, и оба оказались так упрямы, что о. Арсений ушел ничего у него не съев.

Изображение аналоя: «Четыре змеи слушают Евангелие» (Записная книжка, л. 24 об. – 25)

Делаем крюк круг по пустынным горам и заходим к о. Илье. Старик очень благообразный, некогда и красивый, теперь, вероятно, страдает вид начинающейся „водянкой“. Жалуется на „бронфит“ в груди, ведет в свою каливу, угощает недурным // [22 об.] сладким красным вином. Кутается в зипунок, по всему видно, что умен, спокоен и начинает страдать от болезни. Как везде – галлерейка, моленная и спальня. Так же и у его брата, занимающ.[его] другую половину каливы.

После обеда собираемся ехать. Дождь. Невозможно. Вечер после обеда проводим в разговоре – о. Виссарион, о. Николай и я – о монашеской жизни, ее трудностях, тяготах, // [23] радостях и вообще характере ее.

// [32 об.] 25 мая. среда. Утро ненастное. Боимся, как бы опять не остаться. Все-таки, после обеда (октоподы, пойманные вчера нашими матросами, султанка, вино, хлеб) решаем трогаться. Довольно сильн.[ый] прибой. Когда садимся в лодку, хлопает волна, обрызгивает. Моряки кричат: „Выскакивайте, выскакивайте, сейчас ударит“. Выпрыгиваю, о. Виссарион, благодаря длин.[ной] рясе, чуть, чуть запаздыв.[ает], его окатывает почти всего. Снова садимся, моряки торопятся и нервничают, чтобы успеть вывести лодку из под ударов волн о камен– // [33] ную пристань и о ближайшие утесы. Выходим. В море покойнее, идем берегом. Часа через 3 [171]171
  В прибрежной деревушке Cavi di Lavagna, около городка Sestri Levante, в Ли гурии, в продолжении многих лет располагалась колония русских эмигрантов, здесь жили некоторые члены партии социалистов-революционеров. Здесь Зайцев с женой неоднократно останавливались. Окрестности Кави стали местом действия главы «Тишина Барди» романа «Древо жизни» (Н. И., 1953), являющегося заключительной частью автобиографической тетралогии «Пу тешествие Глеба». Один из русских обитателей Кави, двоюродный (?) брат Б. Савинкова стал прототипом Эдуарда Романыча в романе «Древо жизни». В Кави Зайцев с женой и дочерью поселились в октябре 1923 года, отсюда писатель ездил на организованный в Риме конгресс русских деятелей куль туры. 30 декабря он отправился из Кави в Париж, куда 14 января 1924 г. к нему приехали жена и дочь. Так началось их совместное почти полувековое пребывание в столице Франции.


[Закрыть]/2, при приличн.[ой] погоде подходим к Пантелеймон.[овскому] Монастырю. Из-за Афона идут ветер тучи, дождь и ветер (навстречу и наискось). Думаем, что не миновать вымокнуть. Но к удивлению туча как-то боком выдвигается в море и мы успеваем добраться совсем благополучно.

Вечером у меня – о. Софроний[172]172
  Софроний (в мире Сергей Семенович Сахаров, 1896–1993). Выехал из советской России в 1921 г., стремясь заниматься живописью. В 1925 г. поступил в Свято-Сергиевский православный богословский институт в Париже. В 1930 г. познакомился с афонским подвижником, старцем Силуаном. Последующие годы подвизался на Афоне. В 1941 г. рукоположен в иеромонаха, в 1947 г. выслан по решению греческого суда, как и о. Василий Кривошеин за сотрудничество с германскими представителями, проводившими научные исследования на Святой Горе в годы Второй мировой войны. В 1958 г. основал монастырь в Великобритании, где и скончался.


[Закрыть], затем о. Кирик, о. Виссарион[173]173
  Архимандрит Кирик (Константин Никифорович Максимов, 1864 – 2/15 дека бря 1938, Панчево) с 1886 г. в Пантелеимоновом монастыре, после жил на под ворье в Москве, трудился в монастырском книгоиздательстве, в т. ч. готовил к печати сочинения еп. Феофана Затворника. С 1899 г. казначей, а с 1905 г. настоятель подворья в Одессе. В 1910–1914 гг. жил на Афоне, был ревностным гонителем имяславия. В 1914–1920 г. снова в Одессе, затем духовник на Афоне. С 1931 г. поселился в Королевстве СХС, где был духовником нескольких мо настырей, в т. ч. русской Леснинской женской обители, разместившейся пос ле эвакуации из Румынии в Хоповском монастыре на Фрушкой горе близ г. Нови Сад. Автор множества проповедей, печатавшихся на Афоне и в Сербии и собранных в книгу «Иноческие поучения схи-архимандрита Кирика» (Мад рид, 1973). Похоронен на русском участке «Нового кладбища» в Белграде, за абсидой Иверской часовни. // О. Виссарион (Вячеслав Иванович Хлыстов, 1878–1954) – корреспон дент журнала «Душеполезный собеседник», библиотекарь и казначей.


[Закрыть] – приносит Вере на память четки.

// [35] 26 мая, четверг. Встаю в 6 [174]174
  Софроний (в мире Сергей Семенович Сахаров, 1896–1993). Выехал из советской России в 1921 г., стремясь заниматься живописью. В 1925 г. посту пил в Свято-Сергиевский православный богословский институт в Париже. В 1930 г. познакомился с афонским подвижником, старцем Силуаном. Пос ледующие годы подвизался на Афоне. В 1941 г. рукоположен в иеромонаха, в 1947 г. выслан по решению греческого суда, как и о. Василий Кривошеин за сотрудничество с германскими представителями, проводившими научные исследования на Святой Горе в годы Второй мировой войны. В 1958 г. основал монастырь в Великобритании, где и скончался.


[Закрыть]/2 (по европейски), еще лежа в постели слышу доносящуюся службу и ответы хора „Господи помилуй“ – это где-ниб.[удь] в ближнем параклисе кончается ранняя литургия. Читаю Успенского[175]175
  То есть работу Порфирий (К. А. Успенский), еп. Чигиринский. История Афона. Ч. 1–3. СПб., 1877, 1892., или какие-то иные сочинения этого автора.


[Закрыть], делаю выписки. Патерик[176]176
  [Азария, монах. Александр Иванович Попцов (†1878 г.)]. Афонский патерик или жизнеописание святых, во Святой Афонской Горе просиявших. В 2-х частях. СПб., Издание Русского Пантелеимонова монастыря. 1860. Последующие шесть изданий вышли в 1865, 1867, 1875 и 1876, 1883 и 1884, 1889 и 1890, 1897 гг. Лучшее фототипическое переиздание подготовлено прот. В. Мальченко (Scarborough, Ontario, 1984).


[Закрыть]. Жизнь св. Афанасия Афонского[177]177
  Жизнеописание преп. Афанасия помещено в части II Афонского Патерика. С. 5–58.


[Закрыть]. В 9 ч. Мне подают уж обед. В 10 идем с о. Пинуфрием к о. Науму сниматься. Затем он (о. П.[инуфрий]) показывает мне монастырскую лесопилку. В огромном корпусе локомотивчик привод.[ит] в движе– // [35 об.] ние лесопильн.[ую] машину в три вертик.[альные] пилы. При нас распилив.[ают] дубок вдоль – средина идет на шпалы. Работают монахи здесь по 10 ч., во второй полов.[ине] дня работа будет сопровождаться чтением Псалтири, взамен слушания вечерни. Идем на мон.[астырский] огород („кипер“). Около 2 [178]178
  Жизнеописание преп. Афанасия помещено в части II Афонского Патерика. С. 5–58.


[Закрыть]/2 дес.[ятин] земли. Фасоль, лук, огурцы, петрушка и т. п. Показывает нам помощник заведующего, молодой монашек о. Владимир, с редкой, боро легкой бородкой, рыжеват.[ого] цвета, такими-же усиками и теми добрыми и слегка застенч.[ивыми] глазами, которых уже столько я видел здесь. Это беже– // [36] нец.

Дома дневной сон. Опять книги и выписки. Прогулка (в 5 ч., до 6и) к пристани Дафни. Довольно свежий ветер с моря, „батос“, море яркосинее, с гребешками. В заливчике Дафни нарядная белая яхта. Американец какой-ниб.[удь] сюда заплыл? На моих глазах яхта снимается и уходит в море – бесшумно, и неизвестно, кто на ней, куда едут, с какою целью. Легкая грусть. В ту сторону – Салоники, Афины, Париж. В Ощущение, все таки, робинзонское…

Вечером о. Иосиф. Запись „дня в мон.[астыре] Св. Пантелеймона“. Думаю, что о. Иосиф // [36 об.] будущий игумен[179]179
  31.01.1940 г. О. Мисаила сменил о. Иустин (в мире Иван Семенович Соломатин (1878–1958)), ювелир, сорок один год руководивший монастырской серебряной мастерской).


[Закрыть]. Человек умный и властный, вероятно, нелегкий. Ко мне удивительно внимателен.

В сумерках хожу по веранде над морем. На серебре его, к закату, стоймя резко вычерчивается колокольня св. Пантелеймона. Правее луковичные купола, зеленые, с крестами, такие русские.

Захожу в залу приемов. 25 ар.[шин] дл.[ины], 16 шир.[ины.] По стенам портреты – в средине Ал[ександр] II, зат.[ем] А.[лександр] III, Ник.[олай] II, царицы, дети, архиереи, митрополиты. В средине залы стол, на нем, эллипсом, лицом к зрит.[елю], тоже портреты. Стол окружен комн.[атными] растениями. // [37] (лапчатня, как ставили в дворянско-мещ.[анских] домах в Калуге и Туле лет 30–40 назад, и фикусы). Вокруг всего этого сооружения – эллипс стульев – тоже лицом наружу, т. ч. если бы на эти стулья сели, то каждый естественно отворачивался бы от соседа (веер людей). Никогда и нигде не видал такого устройства. На веранде прохладно, а в зале всегда тепло и слегка спертый, застоявшийся запах – Боже мой, как безнадежно ушедшее, само по себе серое, но вот уже время делает его трогательным, и Бог знает, // [37 об.] не возникнет ли чер.[ез] 10–15 лет мода на „эпоху Александра III-го“[180]180
  Мода на означенную эпоху наступила, кажется, только в середине первого десятилетия XXI века.


[Закрыть]. Как волнует и радует тишина, былое, синева моря за семью окнами справа, семью слева и четырьмя – пятью в узкой стороне. Россия в Архипелаге.

Лилии у домика о. Наума – их называют здесь „крин сельный“. Еще видел вблизи игуменской келии куст роз на высоком стволе, поднявшемся ко второму этажу. Чудные розы.

Первоначальный план описания путешествия по Святой Горе (Записная книжка, лл. 37 об. – 38).

Еще об Афанасии: по преданию (сообщ.[ено] греч.[еским] монахом в Лавре) – он много ел. Ему ставили три обеда, он их съедал, и когда послушн.[ик] удивл.[енно] на него взглядывал, говорил: // [38] „Я большой, мне много надо“.