Текст книги "Ближе"

Ему совершенно не хотелось идти, но он знал, что спорить бесполезно.

Уилл уже заворачивал за угол пирамиды, когда доктор крикнул ему вслед:

– И не забудь мой компас!

– Конечно-конечно… – пробормотал Уилл, бредя по направлению их лагеря.

* * *

– Давай-ка выбираться отсюда! – сказал Дрейк, выводя Честера из дома. Они прошли по шуршащему под подошвами ботинок гравию в сторону дороги.

Дрейка очень беспокоило состояние мальчика. Когда он умыл Честера, смыв грязь последних недель, то был потрясен тем, как тот похудел. А его кожа пылала всеми оттенками алого и красного… Только бы не экзема…

– Не торопись… – Дрейк осторожно поддерживал паренька. Из одной из спален он забрал одеяло и накинул на плечи Честера, но того все равно продолжала бить дрожь. Мальчик тяжело опирался на руку Дрейка.

– Холодно! – Зубы Честера стучали. Его колотило все сильнее, и никакие ласковые уговоры Дрейка не могли заставить его идти хоть немного быстрее.

– Ты знаешь… когда мы пришли в этот дом… Перед тем я болел… сильно болел… – Он остановился и оглянулся на дом. – Я много думал об этом, пока лежал в том шкафу… Клянусь, она травила меня нарочно… подсыпала мне яд… те грибы в лесу наверняка были поганками… Она подсунула их мне, чтобы я не смог от нее убежать.

– Постарайся сейчас об этом не думать! – сказал Дрейк, мягко подталкивая Честера вперед.

Они прошли еще чуть-чуть, и Честер поднял голову и принюхался:

– Это море? Я слышу шум прибоя.

– Да… Но немного дальше.

Они стали медленно взбираться на холм, отделявший дорогу от побережья.

– Так ты теперь дружишь с Граничником? – поинтересовался мальчик. Он явно пытался привести спутанные мысли в порядок.

– Он бывший Граничник, – ответил Дрейк. – И он отец Эллиот.

– Правда? – пробормотал мальчик рассеянно.

Они взобрались на вершину холма, и море раскинулось перед ними. Туман еще клубился над водой, но лучи восходящего солнца быстро рассеивали его.

Они спустились вниз и сели на песок. Мальчик смотрел на волны, взгляд его был отстраненным.

– Иногда я вижу вещи, которые напоминают мне о том, как все было… как могло бы быть… в моей прошлой жизни… и тогда кажется, что ничего не изменилось. Но ведь это не так. Изменилось, очень многое изменилось, и я тоже изменился. Все эти вещи… все, через что мне пришлось пройти… Мне кажется, это сделало меня кем-то другим…

Мальчик прижал руку к губам, и Дрейк едва смог разобрать его слова.

– …каким-то чудовищем… которое ело… питалось…

Честер не договорил и уронил голову в колени.

– Вижу ее! – спокойно сообщил стигиец, и Честер резко вскинулся, как от удара.

Он не слышал, как стигиец подошел, – никто бы не услышал. Теперь худощавый черноволосый человек с бесстрастным лицом указывал винтовкой в сторону скал.

– Она достаточно далеко. Почти вне пределов видимости.

– Дай мне посмотреть! – горячо попросил Честер, отшвыривая одеяло и вскакивая на ноги. Эдди спокойно отдал ему винтовку и помог навести оптический прицел в нужную сторону. Мальчик напряженно приник к окуляру.

– Да, это она… движется так, словно она ранена… – Его голос зазвучал неожиданно жестко и решительно. – Она заслужила смерть! Как ты думаешь, я попаду в нее отсюда?

– Нет, слишком большое расстояние, – все так же спокойно ответил Эдди. – Кроме того, сейчас же ветер. Ты не сможешь как следует прицелиться.

– Все равно. Я хочу попробовать! – бросил Честер.

Несколько долгих секунд он молчал, а потом неожиданно рассмеялся сухим, дребезжащим смехом.

– Что там, Честер? – с тревогой спросил Дрейк, опасавшийся за рассудок мальчика, перенесшего слишком много за последние недели.

– Не верю своим глазам! – Честер продолжал странно хихикать. Теперь он смотрел на что-то, что находилось выше Марты, а она тем временем начала двигаться странными зигзагами, петляя, точно заяц.

– Она не врала. Пресветлый ДЕЙСТВИТЕЛЬНО выследил ее!

Теперь они и без оптики могли разглядеть существо, напоминающее гигантского мотылька, неотступно кружившееся над головой женщины. Двигался Пресветлый медленнее обычного. Честер понимал, что виной тому земная гравитация.

Вот он расправил крылья, и первые лучи восходящего солнца отразились от его стрекозиных глаз ослепительной вспышкой, и Пресветлый стал напоминать большого белого лебедя. Затем чудовище сложило крылья и стремительно спикировало на Марту. В последний момент Марте удалось увернуться – она попросту упала на песок и перекатилась в сторону, затем вскочила и снова побежала.

– У нее нет оружия. И ни единого шанса, – произнес Честер.

В его голосе звучало торжество, он с явным удовольствием наблюдал смертельную гонку сквозь окуляр.

– Он ее выследил, потому что она ранена. По запаху ее крови. Он уже знал этот запах. И пришел за ней.

– Если хочешь, я спущусь вниз и прослежу, чтобы он наверняка… – Голос Эдди звучал так обыденно, как будто он предлагал Честеру чашечку чая.

Мальчик опустил винтовку и повернулся к стигийцу.

– Спасибо. – Он вежливо наклонил голову, но тут же вскинул ее снова. В глазах мальчика появился стальной блеск. – Но она заслужила Пресветлого больше, чем кто-либо в мире… И я не хочу, чтобы это случилось быстро. Я хочу, чтобы она умирала медленно.

– Честер… может, отдашь Эдди винтовку и присядешь? – мягко предложил Дрейк.

Честер посмотрел на Дрейка… на Эдди… снова на Дрейка.

– Я даже не знаю, что пугает меня больше… То, что сделала со мной эта старая ведьма, или то, что вы со стигийцем – лучшие друзья… Или то, что его зовут Эдди!

Глава 13

Уилл сложил в рюкзак запас еды и воды и уже собирался вернуться к отцу, когда появилась Эллиот. Она несла охапку хвороста, а Бартлби шел за ней по пятам.

– Собрался куда-то? – спросила она, увидев набитый рюкзак и пистолет в руках Уилла.

Уилл затравленно посмотрел на нее, и выражение его глаз объяснило все без слов.

– Я оставил тебе письмо… Отец считает, что из этой пирамиды он «выжал» все, что только можно, и хочет посмотреть остальные. Ты же знаешь, какой он – если что-то решит, то помчится делать это немедленно…

Эллиот прищелкнула языком.

– А я как раз собиралась все ему рассказать.

– Правда? – переспросил Уилл.

Она бросила хворост на землю:

– Значит, я тоже пойду.

Уилл расцвел:

– Серьезно?!

* * *

Доктор Берроуз не выглядел счастливым из-за того, что Эллиот пришла с Уиллом, однако ничего не сказал – он понимал, что демонстративно пренебрегает ее советом не удаляться далеко от лагеря.

Для всех троих было непривычно идти вместе в такой дальний поход. Доктор Берроуз никогда не уходил так далеко от лагеря, ограничиваясь лишь вылазками на руины и посвящая всю свою энергию только пирамиде.

Теперь они направлялись к ближайшей из двух оставшихся пирамид, продираясь сквозь джунгли. Как и ожидалось, доктор решил возглавить экспедицию и потому шел впереди. За ним шел Уилл, за Уиллом – Эллиот, замыкал цепочку Бартлби. Это шествие напомнило Уиллу их первое появление в подземном мире – тогда они, впрочем, не имели ни малейшего понятия, куда идти и что делать. Казалось, с того времени прошли годы…

Не считая воплей птиц и хруста веток под ногами, вокруг царила тишина. Толстый слой палых листьев заглушал их шаги. Все трое вскоре вспотели – влажность и жара делали свое дело. Густые кроны деревьев не пропускали свежий воздух, было душно и почти совсем безветренно.

Затем они заметили, что почва стала более влажной, а гигантские деревья больше не защищали их от палящего солнца. Они вступили в часть леса, где росли довольно печального вида кипарисы. Они напоминали свечки: корни и нижняя часть стволов были массивными, а ближе к верхушкам деревья становились совсем тонкими. Почва потихоньку превращалась в жидкую грязь, повсюду бурно росла трава.

– Подземные источники? – предположил доктор во время короткого привала.

– А это что? – Эллиот указала на безмятежное озерцо, сплошь заросшее зеленой ряской.

– Болото? – предположил Уилл.

– Давайте посмотрим поближе! – Доктор Берроуз немедленно направился к озерцу.

– Я так и знал, – тихо простонал Уилл.

Они брели по воде, доходившей им до бедер, внимательно оглядываясь по сторонам в поисках змей или крокодилов. Впрочем это место, казалось, было населено только ящерицами всех размеров и расцветок – от небольших геккончиков до неподвижных игуан. Ничего угрожающего.

Чешуя ящериц – смесь синего, красного и зеленого – сверкала на солнце подобно россыпи драгоценных камней. Они почти не двигались, только раскрывали рты и беззвучно шипели, когда путешественники проходили слишком близко от них, или вдруг выстреливали длинными липкими языками в сторону беспечных стрекоз. Бартлби не обращал на них никакого внимания, держась поближе к Эллиот.

Доктор Берроуз обернулся к спутникам, лицо у него было мечтательное.

– Вы можете с легкостью представить себе, как зарождалась жизнь, на примере этого болота. – Он широким жестом обвел рукой пейзаж. – Солнце круглые сутки посылает ультрафиолетовые лучи… вода, нужная температура… Подумайте! Быть может, именно это болото и есть тот самый праисторический бульон, в котором зародилась многоклеточная жизнь… а затем эволюционировала!

– Я с удовольствием восхищусь этим, как только смогу выбраться на сухую и твердую землю! – буркнул Уилл, ожесточенно прихлопывая на шее москита.

Когда они наконец выбрались на сушу, кипарисы сменились шипастыми акациями. У их подножий росла густая трава, так что идти стало труднее, но в конце концов они набрели на нечто вроде тропы.

Достаточно широкая даже для того, чтобы по ней могла проехать машина, тропа была неестественно прямой. Уилл нахмурился, рассматривая низкую траву, которая росла здесь.

– Это ведь не человеческих рук дело? Высохшее русло реки? – Он вопросительно посмотрел на Эллиот.

– Нет, нет и нет! – ответил за девушку доктор Берроуз.

Уилл не смотрел на отца. Он глядел на Эллиот. Девушка казалась совершенно безмятежной и расслабленной.

– О! – Доктор заинтересовался чем-то впереди и устремился туда.

Уилл и Эллиот присоединились к нему. То, что нашел доктор Берроуз, оказалось довольно внушительной кучей фекалий, причем свежих – от них еще поднимался пар.

– Думаю, это объясняет происхождение тропы! – важно изрек доктор Берроуз. – Это звериная тропа.

– Да. Посмотрите на эти отметины. – Эллиот указала на ствол ближайшего дерева.

Уилл и его отец уставились на широкую диагональную полосу содранной коры, пересекавшую ствол. Древесина еще не успела потемнеть, на ней выступили капельки смолы. Однако доктора явно больше интересовали экскременты, и он вернулся к их изучению.

– Кто мог оставить такую кучу? – брезгливо поинтересовался Уилл, глядя, как его отец задумчиво тыкает в нее палкой. – Очень большая корова? Зубр?

– Вряд ли рогатый скот, я вижу здесь косточки фруктов… волокна… непереваренные части растений… – доктор Берроуз решительно выпрямился. – Мы должны все здесь досконально исследовать!

– Хочешь найти какашки еще большего размера? – саркастически поинтересовался Уилл.

Эллиот едва сдерживала смех. Доктор сердито посмотрел на сына:

– Не говори глупостей! Я имею в виду, что мы должны найти само животное!

Он отвернулся, достал из кармана компас и проверил направление.

– Нам везет, тропа идет практически в нужном направлении.

Уилл и Эллиот переглянулись и обменялись улыбками, что доктор демонстративно проигнорировал. Затем путешественники продолжили путь.

Бартлби первый заметил медленно бредущее животное. Издав тревожное мяуканье, он насторожился, припал к земле. Доктор Берроуз, Уилл и Эллиот тут же сошли с тропы и укрылись в зарослях.

Раздался громкий трубный звук, и на тропе появилось животное с серой морщинистой кожей. По тяжелой неторопливой поступи Уилл предположил, что это какой-то неизвестный вид слона. За первым животным следовало еще несколько его сородичей.

Уилл и доктор обменялись изумленными взглядами.

– Вероятно, семья, – прошептал доктор. – Вон тот, который идет сзади, – детеныш…

– А что у них с хоботом? Он по меньшей мере вдвое короче обычного слоновьего.

– Не вижу ничего необычного. Видишь бивни? – Голос доктора Берроуза прерывался от восторга. – Уилл, неужели ты не понимаешь, что это за животные и как это важно?! Это же гомфотерии!!! Ну или палеомастодонты. Да, я склоняюсь к версии палеомастодонтов – это предшественники нынешних слонов, жившие на земле в эпоху раннего олигоцена. Опять живые окаменелости!

– А они не опасны? – поинтересовался Уилл, видя, что ближайший к ним палеомастодонт направляется прямо к тому месту, где они укрывались. Его маленький хобот был настороженно задран кверху, зверь явно принюхивался.

– Он нас учуял, – прошептала Эллиот, торопливо взводя курок.

Гигант подходил все ближе и наконец остановился метрах в двадцати, чтобы продемонстрировать невидимому пока противнику свою силу. Он затрубил, склонил голову набок и с легкостью поддел бивнями гнилое бревно, которое с громким плеском шлепнулось в жидкую грязь.

Притаившийся за плечом Эллиот Бартлби издал низкое горловое рычание.

– Ш-ш-ш-ш… Тихо, – шепнула коту девушка.

Скорее всего, Охотник испугался при виде таких больших тварей, но в следующее мгновение он сделал то, чего от него никто не ожидал. Он выскочил прямо на середину тропы. Спина кота выгнулась дугой, все мускулы напряглись, и Бартлби яростно зашипел на палеомастодонта.

– Бартлби!!! – закричал Уилл.

В какой-то момент Бартлби, хоть рядом с палеомастодонтом он и смотрелся карликом, встретился с громадным зверем взглядом, и тот тотчас громко затрубил, нагнул голову и помчался вперед с бешеной и неожиданной для такого гиганта скоростью.

Доктор Берроуз радостно рассмеялся.

– Инстинкт Охотника! Я полагаю, он принял Бартлби за ягуара или саблезубого тигра и посчитал его нешуточной угрозой!

Уилл не испытывал по этому поводу ни малейшего восхищения.

– Вернись немедленно, глупый кот!

* * *

Остаток пути они прошли без всяких происшествий. Когда путешественники наконец вышли из леса и увидели перед собой пирамиду, с них ручьем тек пот, и они до смерти устали. С минуту они просто смотрели на грандиозное сооружение, по виду – точную копию первой пирамиды.

Уилл вытер пот со лба и повернулся к отцу:

– Итак… пирамида номер два. Как ты там говорил? Легкая прогулка?

Но доктор Берроуз не обратил ни малейшего внимания на сарказм. Он вышел из оцепенения и кинулся к пирамиде. Достигнув ее подножия, достал свой драгоценный дневник и принялся увлеченно исследовать первый уровень.

– По-моему, он абсолютно счастлив, – вздохнула Эллиот, и они с Уиллом устало повалились на землю. Девушка подтянула к себе рюкзак.

– Я захватила поесть, если хочешь…

– Умираю с голоду!

Эллиот достала еду, тщательно завернутую в сменную одежду, чтобы запах пищи не привлек животных. Протянула Уиллу зеленоватые свертки.

– Кулинарный эксперимент. Я приготовила мясо в пальмовых листьях, мне кажется, получилось неплохо.

Уилл только успел развернуть листья, как со стороны пирамиды донесся вопль отца:

– Уилл! Скорее сюда! Ты мне нужен! Немедленно!

Уилл сделал вид, что не слышит, и откусил приличный кусок жареного мяса.

– Потрясающе! Очень вкусно.

– Уилл!!! УИЛЛ!!!

– Это антилопа, верно? Ты просто превзошла сама себя. – Уилл улыбнулся Эллиот, медленно, с наслаждением пережевывая сочное мясо.

– Отец зовет тебя, – отозвалась она, несколько удивленная его реакцией на крики доктора Берроуза.

– Хочешь расскажу тебе кое о чем? – спросил Уилл с серьезным видом.

– О чем именно? – Эллиот тщетно пыталась сохранять спокойствие, потому что доктор вопил так, словно с минуты на минуту случится конец света.

– Когда-то давно, в Хайфилде, все, о чем я мечтал, было пойти вместе с ним на раскопки. Я просто думать ни о чем другом не мог.

– Ну и? – нетерпеливо спросила Эллиот, видя, что Уилл неторопливо откусывает следующий кусок мяса.

– Я тогда был кем-то вроде одержимого. Неудивительно, что у меня даже друзей не было.

Уилл поднялся, продолжая дожевывать на ходу, и неторопливо двинулся к пирамиде. Подойдя ближе, он увидел, что его отец стоит на нижней ступени, нетерпеливо подпрыгивая от возбуждения.

– Ну и что там, па?

– Сам взгляни! – Доктор Берроуз в полном восторге вскинул руки, не сводя глаз с каменных плит.

На первый взгляд здесь были вырезаны все те же надписи и рисунки… Но в них было что-то странное… Уилл не мог понять, что именно…

Доктор Берроуз ткнул пальцем в длинную надпись, вырезанную у самого основания плиты.

– В Сад Второго Солнца пришли люди войны с… этого слова я не знаю, потом попробую перевести… как птицы, которые летали… опять непонятно… И везли себя сами. Эти люди забрали жизнь нашей земли и сеяли повсюду огонь и дым… – Доктор Берроуз вскинул сияющие глаза на Уилла. – Только взгляни! Взгляни на это!

Выковыривая кусочек мяса, застрявший в зубах, Уилл пожал плечами.

– Значит, твои Древние бежали, потому что пришли чужаки – возможно, соседнее племя – и захватили их земли.

– Да нет же!!! Посмотри на резьбу! На то, как она сохранилась!

Уилл по-прежнему не понимал:

– А что с ней? Она не такая древняя? Вырезана не тысячи лет назад, а позже?

– Похоже, всего несколько десятилетий назад, – ответил доктор Берроуз. – Возможно, говорится о том моменте, когда здесь появились самолеты и прочие механические средства передвижения.

Он принялся бессвязно насвистывать, но быстро замолчал, словно вспомнив что-то.

– Тут еще кое-что. Что скажешь об этом?

Доктор быстро прошел вдоль каменного уступа и, найдя нужное место, остановился и указал на стену.

Уилл внимательно осмотрел изображения, одно из которых особенно привлекло его внимание.

– Никаких сомнений… это изображение самолета, – пробормотал он потрясенно.

– Да и более того! Это довольно точное изображение того самого «Юнкерса»! – воскликнул доктор тоном «я-же-тебе-говорил».

Уилл медленно переходил от рисунка к рисунку, рассматривая грубые, но узнаваемые изображения старых двухмоторных самолетов…

– И вертолеты?

– Я тоже так думаю. А теперь посмотри повыше. – Доктор указал на выступ уровнем выше.

– Ух ты! Они же совсем чистые…

Плиты были выщерблены ветром и дождями, потрескались в нескольких местах, но на них не было вырезано ни единого рисунка или надписи.

– Да! И мы можем предположить, что эта пирамида – текущий дневник событий, так сказать. Она в процессе заполнения, как пустые страницы моего дневника… в который я должен немедленно занести это открытие!

Доктор Берроуз был в полном восторге.

– Мое открытие означает, что эти люди… они были свидетелями того, как технологии Верхоземья пришли в этот мир… они записали это на пирамиде… и, возможно, они до сих пор живы!

– Не может быть! – воскликнул Уилл. – Но если это правда, где же они теперь? А что еще важнее – где те, кто прилетел на «Юнкерсах»… и вертолетах?

* * *

Хотя миссис Берроуз и не могла прочитать надпись на вывеске таверны – «Булка и Надфель» – как и не могла увидеть грубо намалеванное изображение ухмыляющегося красного дьявола верхом на старинном шахтовом паровозе, она точно знала, где находится. Таверна источала запах прокисшего пива и мочи, а мостовая перед ее темными, подслеповатыми окнами была липкой и заплеванной.

– Держись рядом, Колли! – предупредила женщина кошку, которая недовольно чихнула и попятилась от дверей. – Мы здесь ненадолго.

С тех пор как миссис Берроуз впервые рискнула выйти из дома Второго Офицера, полагаясь на свои новые сверхспособности, она неустанно повторяла этот опыт, исследуя все новые и новые улицы и здания при первом удобном случае.

Однако это место было для нее загадкой. Картинка, которую она предварительно нарисовала в своем мозгу, почему-то пугала ее до дрожи. Поэтому, хотя таверна находилась довольно далеко от дома и миссис Берроуз была крайне ограничена во времени, при первой же возможности она решила обследовать это странное место.

Оно оказалось больше, чем она предполагала.

Оно воняло как сам ад.

Сейчас, когда она бежала по широким улицам, с легкостью огибая лужи и уклоняясь от льющихся с крыш потоков воды, ее словно вело предчувствие…

Миссис Берроуз пересекла дорогу и остановилась перед длинной стеной, по запаху свежей известки она поняла, что построили ее недавно.

– Слишком высоко, чтобы перелезть, – пробормотала она и пошла вдоль стены. Дойдя до того места, где строительство еще не закончилось, она проскользнула под деревянное ограждение. Не останавливаясь, двинулась вперед, спокойно перешагнув через отводную канаву, вырытую под стеной. Вскоре она ощутила под ногами брусчатку…

Женщина выпустила на волю все свои чувства и способности. Напрягла разум и дала волю новым инстинктам.

Основным был запах пепла. Горелое дерево… половые доски… обгоревший камень… Среди этих тревожных запахов выделялся один: резкий, страшный запах смерти, немыслимой, невообразимой жестокости.

Она сконцентрировалась. Казалось, едва слышные тонкие голоса зовут ее откуда-то издалека. Голова женщины медленно повернулась на этот зов, и она поняла, что это.

Здесь погибли люди. Сгорели заживо.

– О Господи!

Миссис Берроуз задохнулась, осознав, сколько их было. Это место было одной огромной могилой. Здесь умерли страшной смертью десятки людей. Воображение перенесло женщину в прошлое, она почти наяву слышала крики несчастных жертв, которые не могли выбраться из огненной западни.

Внезапно она отчетливо поняла, что это за место.

О нем когда-то упомянул Дрейк. Он не распространялся, а она и не настаивала, видя, что воспоминания причиняют ему боль. Да и времени у них не было…

Но теперь она все сопоставила и поняла: именно здесь Дрейк стал свидетелем истребления людей.

– Трущобы, – прошептала миссис Берроуз, словно мертвецы могли услышать ее, и отступила назад. Под каблуком что-то хрустнуло. Она нагнулась и подняла что-то круглое. Фарфоровая головка куклы. Пламя уничтожило тряпичное тело и одежду игрушки. Миссис Берроуз стряхнула с нее пепел и пыль и поднесла к носу…

Тонкий, неощутимый для нормального человека запах. Поколения детей, игравшие с куклой… Здесь жили бедняки, эта игрушка наверняка передавалась от матери к дочери на протяжении десятилетий, может быть, даже веков. А последняя ее владелица погибла страшной смертью в безжалостном огне.

В этот момент во всех храмах Колонии шла вечерняя служба. Те, кто был повинен в этом злодеянии, учили колонистов, как спасти свои души.

Стигийцы.

Миссис Берроуз бережно опустила фарфоровую кукольную головку на землю, усыпанную человеческим пеплом, повернулась и растворилась в темноте.

* * *

Проведя возле пирамиды целый день, они возвращались в лагерь. Когда они вышли на звериную тропу, доктор Берроуз покинул свое место предводителя и пошел между Уиллом и Эллиот, пытаясь на ходу читать свой дневник. Его нога попала в ямку, он споткнулся, чуть не упал, но читать не перестал и даже удержал равновесие.

– Глянь на своего отца, если он сейчас войдет прямиком в пасть саблезубому тигру, то даже и не заметит! – негромко проговорила Эллиот. – Он живет в своем собственном мире…

– Да. Это у него получается лучше всего. Счастливым он чувствует себя только тогда, когда находит загадку и пытается ее разгадать.

Стайка странных птиц лениво вспорхнула с куста и неторопливо расселась чуть дальше, между деревьев.

– Ух ты!

Тельца птиц были толстыми и дряблыми, словно пивное брюхо старика. Совершенно лысые головы и шеи дополняли и усиливали это впечатление. Уставившись на Уилла и Эллиот блестящими глазами-бусинами, птицы хранили молчание, лишь изредка прерываемое резкими криками: они словно недоумевали, что делать с этими чужаками, пришедшими в джунгли, и советовались друг с другом.

– Какие уродцы! Что это за порода?

– Может, что-то типа стервятников? – предположил Уилл.

Когда в поле зрения птиц появился Бартлби, крики стали тревожнее и чаще, птицы били крыльями, но не улетали. Было совершенно очевидно, что они опасаются Охотника, чья челюсть начала плотоядно подрагивать. Бартлби неотрывно следил за птицами, а потом издал разочарованное мяуканье: птицы сидели слишком высоко и он не мог достать их.

– Ты права, выглядят они довольно мерзко! – согласился Уилл.

Затем он перестал обращать внимание на птиц-уродцев: они с Эллиот пошли дальше по тропе, болтая друг с другом. Уилл подумал вдруг, что не один доктор Берроуз был абсолютно счастлив в этом подземном мире: он сам, Уилл Берроуз, тоже мог считать недели, проведенные здесь, лучшими в своей жизни. Он взглянул на Эллиот. Она казалась спокойной и безмятежной. Джунгли были для нее естественной средой.

В Глубоких Пещерах она выглядела совсем иначе – затравленное, озлобленное выражение лица, вечная готовность драться до смерти. Ее бледная кожа была испещрена шрамами – здесь они стали почти незаметны, если не считать самого большого, на предплечье. Она загорела, и сочетание смуглой кожи и черных волос создавало удивительный эффект. Уилл не переставал поражаться тому, как она… прекрасна и как ему повезло, что она стала его другом.

Эллиот что-то говорила, но он ее не слушал.

– Как сегодня было здорово! – выпалил он невпопад.

Девушка изумленно посмотрела на Уилла, и он немедленно смутился.

– Ну… я имел в виду, что было интересно… и весело… Если мы будем оба ходить вместе с папой в эти экспедиции, то сможем проводить время вместе… – он говорил сбивчиво, не в силах точно выразить переполнявшие его чувства и мысли. – Ну, в смысле, если он не будет дергать меня через каждые десять минут…

Уилл почувствовал, что у него начинают гореть щеки. Он отвернулся от Эллиот и сам себе скорчил рожу, злясь на собственную бестолковость. Он даже не может выразить словами то, что чувствует! Блеет, словно тупой пятнадцатилетний подросток… Он стиснул зубы и мысленно поклялся не открывать больше рта, чтобы не выдать себя. Иначе он будет выглядеть в ее глазах полным и законченным идиотом…

Однако Эллиот задумчиво кивнула в ответ и посмотрела на него. Уилл почувствовал огромное облегчение – похоже, она прекрасно поняла, что он хотел сказать. Их глаза встретились…

…но в этот момент доктор Берроуз бесцеремонно нарушил очарование момента.

– Чтоб тебя! Чертова тварь!!! Чертов навоз!!!

Уилл и Эллиот обернулись. Доктор скакал на одной ноге, второй он вляпался в кучу навоза. Уилл и Эллиот ничем не могли помочь, они просто хохотали, пока доктор Берроуз пытался вытереть башмак о траву.

– Разве ты не хотел поглубже изучить палеомастодонта? – прерывающимся от смеха голосом спросил Уилл.

Он уже шагнул к отцу, но тот внезапно замер на месте, и лицо его приобрело отсутствующее выражение. Забыв об испачканной обуви, доктор торопливо раскрыл свой драгоценный дневник.

– Эти камни… Эти камни… – бормотал он, в волнении листая страницы.

Уилл не мог понять, о чем говорит отец.

– Какие камни, па?

– Я же нашел другой ряд камней, такой же, как на первой пирамиде, помнишь, я тебе показывал.

– На этот раз ты ничего не сказал…

– Я пытался, но ты был слишком занят беседой со своей… ПОДРУЖКОЙ! – возмущенно заметил доктор, впрочем, эту тему он развивать не стал. – Вторая серия камней относится к более позднему периоду, и буквы на ней другие… я пытался понять, как их можно сопоставить с буквами первого ряда, чтобы был хоть какой-то смысл…

– Возможно, ответ мы найдем, когда доберемся до третьей пирамиды? – предположил Уилл.

– Возможно… возможно-возможно-возможно… – Доктор Берроуз повторил это несколько раз, не осознавая, что говорит.

Он не отрывал глаз от страниц дневника. Шагнул в сторону и вляпался в очередную кучу навоза, еще больше предыдущей. Раздался отвратительный чавкающий звук, вокруг распространился еще более отвратительный запах, но на этот раз доктор Берроуз не обратил на «неприятность» никакого внимания.

– Папа! Даже не подходи близко к лагерю сегодня вечером! – рассмеялся Уилл. – Эллиот тебе задаст…

Он внезапно замолчал, осознав, что Эллиот рядом нет. Тревожно оглядевшись, он увидел, что она осталась там, где они прервали разговор. Девушка настороженно водила винтовкой из стороны в сторону, не сводя глаз с чащи леса.

– Она что-то увидела… – прошептал Уилл себе под нос, устремляясь к Эллиот.

Девушка послала ему быстрый предупредительный взгляд и продолжила внимательно всматриваться в зеленую мглу.

Доктор Берроуз наконец заметил, что что-то происходит, и поинтересовался:

– Очередные деревья, наблюдающие за нами?

– Я не знаю! – серьезно ответила девушка. – У меня такое чувство… Что там кто-то есть… Но я ничего не вижу.

Она нахмурилась.

– Единственные живые существа вокруг – это вон те малосимпатичные падальщики! – сварливо сообщил доктор, махнув рукой в сторону лысых птиц, по-прежнему сидевших на окрестных деревьях.

Он подобрал с земли палку и швырнул в птиц, промахнувшись при этом на добрую милю… Палка улетела в кусты и воткнулась в землю.

Бартлби был единственным, кто заметил…

Молодое деревце мягко и быстро передвинулось в сторону, чтобы избежать удара летящей палки…

Тревога на мгновение вспыхнула в янтарных глазах, но тут же погасла. Для кота-Охотника произошедшее не имело никакого значения и смысла. Он прекрасно видел движение, но не чуял никакого запаха. Что бы там ни двигалось, оно не было ни животным, ни птицей, ни человеком, не могло считаться добычей, а следовательно, не представляло никакого интереса…