Текст книги "ДАО Алибаба. Как байт за байтом строилась империя"

Интернет-инфраструктура

С 1980-х годов государство и телекоммуникационные компании вкладывают значительные средства в создание разветвленной системы связи. Сегодня мобильный интернет доступен более чем на 90 % территории страны, а средняя плата за месяц безлимитной передачи данных в сетях 4G составляет менее половины стоимости недельного проездного в нью-йоркском метро. Согласно мировому рейтингу стоимости мобильных данных, который ежегодно составляется на основе шести тысяч мобильных тарифных планов в 230 странах, в 2021 году средняя стоимость одного гигабайта данных в Китае составила 50 центов и заняла семнадцатое место в мире по дешевизне. При этом США (3,33 доллара) заняли в рейтинге 154-е место. По данным Министерства промышленности и информационных технологий Китая, по всей стране построено более пяти миллионов базовых станций 4G, что составляет почти половину от общего их числа в мире.

Даже в провинции Гуйчжоу, одной из беднейших в Китае по ВВП на душу населения, каждая из десяти с лишним тысяч деревень имеет покрытие 4G. Глобальная пандемия не смогла замедлить развертывание в Китае мощностей 5G. К концу 2021 года в стране было установлено 1,15 миллиона базовых станций 5G. Из 1,62 миллиарда пользователей мобильных телефонов 497 миллионов были подключены к терминалам 5G, что составляет более 70 % мировой абонентской базы 5G. Правительство Китая планирует к 2025 году охватить сетью 5G все города и поселки, а также большинство деревень.

Мобильная связь повсюду

Сегодня китайские потребители живут в обществе, которое за последние несколько десятилетий полностью преобразилось: от платежей до потребительских покупок, от прямых трансляций до экспресс-доставок. Катализатором этого процесса во многом стало устройство размером меньше чековой книжки, без которого мы уже не можем представить себе выход из дома: наши мобильные телефоны.

С самого начала мобильная связь в Китае распространялась головокружительными темпами. В 2000 году, вскоре после того, как я пришел в Alibaba, мобильные телефоны были только у 10 % населения. В 2013 году Китай обогнал США по числу пользователей мобильных телефонов, и это стало поворотным моментом. К следующему году число пользователей смартфонов приблизилось к 500 миллионам человек. Более 98 % из миллиарда китайских интернет-пользователей сегодня выходят в Сеть с мобильных устройств.

Онлайн-сервисы, выросшие благодаря массовому распространению мобильных устройств в Китае, являются ключевым компонентом экономической реструктуризации страны. Эти устройства помогли ускорить переход от ориентированной на экспорт экономики к экономике, которая приводится в действие сферой услуг и внутренним потреблением.

В США многие новаторские интернет-компании разработали технологии для создания совершенно новых приложений и отраслей, таких как онлайн-реклама, интернет-аукционы и социальные сети. Но в Китае, как отмечает профессор Мин Цзэн, бывший директор по стратегическому развитию Alibaba Group, ведущие интернет-компании, как правило, применяли новые технологии для устранения пробелов в существующих потребностях.

Например, американский потребительский бум в сфере розничной торговли начался именно с офлайн-магазинов. Это привело к появлению торговых точек на пересечениях улиц и обширных супермаркетов и моллов в пригородах. Китай отставал в строительстве розничных магазинов: хотя население США составляет менее четверти населения Китая, там в тридцать раз больше торговых центров. На среднего американца их приходилось в 3,3 раза больше, чем на среднего китайца. В Китае же физический шопинг оставлял желать лучшего: лавки с небольшим запасом товаров были грязными, ассортимент – скудным.

В результате, когда китайским покупателям предложили совершать покупки онлайн, им не пришлось менять свои привычки. Вместо того чтобы долго искать подходящий магазин и сталкиваться с низким уровнем обслуживания, они с удовольствием совершали покупки в интернете. Как пишет Цзэн, «Китай предоставил плодородную почву для развития [новой] модели».

Конечно, смартфоны ускорили этот переход к онлайн-покупкам, ведь они расширили спектр деловых возможностей для ретейлеров. Контакт между бизнесом и потребителями многократно усилился благодаря геолокации и push-уведомлениям, действие которых заключалось в оповещении оказавшихся поблизости от магазина покупателей об акциях и скидках. Программы лояльности, основанные на подписках и приложениях, собирали ценные данные о потребностях и предпочтениях покупателей, позволяя электронным ретейлерам предоставлять более гибкие и индивидуальные предложения, улучшать опыт покупок как офлайн, так и онлайн.

Развитие таких возможностей стало осуществимым благодаря интеграции четырех важнейших составляющих бизнеса: электронной коммерции, цифровых платежей, интеллектуальной логистики и облачных вычислений. Созданная в результате экосистема послужила основой для множества новых приложений, появляющихся сегодня в розничной торговле, банковском деле, производстве, здравоохранении, государственных услугах и других отраслях.

Интегрированный рынок

Развитие надежной физической и цифровой инфраструктуры в стабильном, централизованном обществе позволило усилить преимущества большого интегрированного рынка с низкими правовыми и административными барьерами между регионами. Противоположным примером служит Индия – страна с населением более одного миллиарда человек, разделенная на двадцать девять штатов. Они не только отличаются друг от друга в культурном отношении и используют множество разных языков, но и создали целое «лоскутное одеяло» локальных налоговых и торговых норм, препятствующих проведению операций через границы штатов.

Образование

В конце 1990-х годов, когда в Китае начала расти цифровая инфраструктура, возник спрос на квалифицированных рабочих, техников и менеджеров. Число молодых людей, поступивших в колледжи, выросло с 1,15 миллиона в 1980 году до 26 миллионов в 2015 году. А в 2016 году почти 5 миллионов китайских студентов получили дипломы по научно-техническим и инженерно-математическим специальностям, и это вдвое больше, чем в Индии, второй стране по этому показателю, и в восемь раз выше, чем в США. Кроме того, все больше ресурсов вкладывалось в подготовку студентов к успешной работе в условиях цифровой экономики. В 2000 году по специальности «электронная коммерция» можно было учиться только в одном китайском университете, а к 2020 году студенты 563 университетов по всей стране имеют возможность получить дипломы, связанные с этой областью.

Приведу пример. Цзя Шаохуа, преподаватель государственного Промышленно-коммерческого колледжа Иу в Чжэцзяне, совершил мини-революцию, начав в 2009 году преподавать радикально новаторский курс по электронному предпринимательству. Традиционные предметы, полные теоретического материала, который надо было зубрить, он заменил на простые практические занятия по созданию бизнеса. Вместо того чтобы рассказывать студентам, как найти работу по специальности, он стремился научить их создавать рабочие места для себя и других. Слава его «школы предпринимательства» распространилась, и вскоре в нее записались сотни студентов. Через пару лет многие из них уже открыли собственный онлайн-бизнес.

Выпускники профессора Цзя производили, рекламировали и продавали все – начиная от трикотажа и заканчивая косметикой. Они получали выручку на десятки миллионов юаней и создали более тысячи рабочих мест. Его новаторская модель обучения была признана образцом для подготовки выпускников колледжей по всей стране.

Государственная политика

Динамизм китайского государственно-частного партнерства – один из ключевых элементов, обеспечивших рост цифровой экономики в последние двадцать лет. Несмотря на то что сейчас условия для многих интернет-компаний кардинально изменились и стали не такими благоприятными, первоначальная готовность китайских государственных органов предоставить предпринимателям относительную свободу для экспериментов и ранние программы экономических реформ способствовали быстрому росту цифровой экономики Китая. Во многих случаях власти намеренно задерживали введение новых норм и ограничений. Таким образом, китайские интернет-гиганты годами пользовались относительной свободой, прежде чем правительство приняло какие-либо конкретные меры регулирования. Например, в случае с Alipay, прорывным платежным сервисом от Alibaba, прошло одиннадцать лет после внедрения денежных онлайн-переводов, прежде чем регулирующие органы установили лимит на их объем.

Как правило, вместо того чтобы вводить обременительные ограничения, Китай предлагает рекомендации и стимулы в своих политических заявлениях. Так, планы «Сделано в Китае 2025» и «Интернет-Плюс», запущенные в 2015 году, сформулировали четкие цели промышленного и цифрового развития страны. Во введенном через год пятилетнем национальном плане информатизации объявлялось о выделении большего объема средств на развитие технологий: от сетей 5G до облачных вычислений и «интернета вещей», то есть физических объектов (датчиков, программного обеспечения, технологий и устройств), которые обмениваются данными через интернет. А в 2017 году Госсовет КНР опубликовал национальную стратегию развития ИИ под названием «План развития искусственного интеллекта нового поколения». Эти программы представляли собой дорожные карты, в которых обозначались государственные экономические приоритеты и предпочтительные области инвестирования. При этом предприниматели самостоятельно определяли, как эти приоритеты будут реализованы. По сути, китайская система позволила рыночным силам стимулировать конкуренцию, чтобы выживали и процветали лучшие. Только после этого в дело вступали регулирующие органы, которые определяли, как рыночный сектор будет управляться в дальнейшем.

Рисунок 3. При внедрении большинства новых технологий правительство Китая выжидало определенное время перед введением мер регулирования

В августе 2018 года китайский парламент – Всекитайское собрание народных представителей – принял первый в мире закон об электронной коммерции, предполагающий регулирование контрактов, логистики, операционной деятельности и платежей. Однако этому предшествовало пять лет взвешенных обсуждений, четыре официальных рассмотрения и три публичных слушания. В последующие годы государство предоставляло налоговые льготы и инвестиционные стимулы венчурным предпринимателям, поощряло приток талантов в лучшие компании и даже выделяло целые городские районы для непосредственной поддержки инноваций.

В последние два года обстановка изменилась: государство ужесточило правовые нормы и их применение. И хотя в июне 2022 года правительство выступило с инициативами, которые предполагают ослабление этого давления, в отношении будущей ситуации сохраняется некоторая неопределенность. Правительством была ясно выражена озабоченность по поводу конфиденциальности данных, монополизации и огромных возможностей, сосредоточившихся в руках крупнейших технологических компаний.

Тем не менее в течение первых двух десятилетий развития китайского интернет-сектора подход, основанный на позднем вмешательстве, давал инноваторам возможность экспериментировать и пробовать новое, испытывая различные стратегии коммерциализации своих продуктов для достижения критической массы клиентов. Такая открытая среда пошла на пользу Alibaba, позволив ей стать одновременно и инноватором, и благотворителем. Джек Ма часто признавал, что компания не смогла бы добиться своего огромного влияния без благоприятного климата, созданного государственным сектором.

Предпринимательство

Без поколения китайцев, воплотивших в жизнь мечты о предпринимательстве, от которых приходилось отказываться на протяжении многих лет, не было бы ничего из того, о чем я рассказываю. В 1949 году к власти пришла Коммунистическая партия Китая, которая заменила зарождающуюся рыночную экономику социалистической моделью по советскому образцу. Производство и торговля теперь были подчинены централизованному планированию. Частные предприятия жестко контролировались государством, пока Дэн Сяопин не начал эпоху реформ и открытости. Квоты были отменены, появились новые стимулы, возродился дух амбиций и инноваций. К 2014 году в предпринимательском секторе Китая открылись более шести миллионов частных предприятий, на долю которых приходилось более двух третей ВВП государства. В 2016 году в стране было зарегистрировано 1,3 миллиона патентных заявок – больше, чем в США, Японии, Южной Корее и Европейском патентном ведомстве вместе взятых.

Одним из двигателей этого национального возрождения стала прибрежная провинция Чжэцзян (родина Alibaba), в которой на протяжении многих лет существовала яркая культура предпринимательства. Сегодня Чжэцзян – одна из самых благополучных и экономически диверсифицированных провинций Китая. Ее ВВП в 2021 году составил 1,14 триллиона долларов. Здесь сосредоточено более 2,22 миллиона малых и средних предприятий, десять из ста крупнейших частных компаний Китая, а также одно из самых динамичных сообществ высокотехнологичных стартапов в стране.

Финансовый рынок

Китайский венчурный сектор, который не существовал во время моего первого приезда в страну и был едва заметен даже десять лет назад, теперь превратился во внушительную силу. Ко второму кварталу 2017 года китайские венчурные капиталисты фактически превзошли североамериканских, получив 47 % мирового венчурного финансирования. Благодаря данного рода инвестициям Китай подал больше патентов на блокчейн-технологии, чем любая другая страна, и вошел в тройку лидеров по инвестициям в такие области, как искусственный интеллект, беспилотные транспортные средства и робототехника. Несмотря на пандемию коронавируса, в 2020 году Китай превзошел США и занял первое место в мире по объему прямых иностранных инвестиций.

Все эти факторы оказали Alibaba огромную поддержку, и Джек, подобно Форресту Гампу с его чудесной способностью появляться в важнейшие исторические моменты, действовал одновременно и как опытный предприниматель, и как пророк, предвидевший, как развернуть и продвигать свою платформу. Существует мнение, что его энтузиазм граничил с наивностью, однако это не так. Он был основан на том, что Джек интуитивно понимал: он оседлал волну экономического роста, вызванного глубокой приверженностью китайского руководства к интеграции с мировыми рынками.

Забавно вспоминать, с какой проблемой мы столкнулись во время запуска маркетплейса, когда пытались заинтересовать малый и средний бизнес в этой странной новой цифровой сети. Это препятствие возникло перед нами, когда в 2000 году мы организовали первую офлайн-встречу Alibaba в шанхайском отеле «Хунцяо».

Джек представил нашу компанию в банкетном зале, где присутствовало около двухсот человек. Аудитория состояла в основном из владельцев малого бизнеса, в первую очередь производителей и экспортеров из Шанхая и Чжэцзяна. Это были мужчины среднего возраста, одетые в тонкие рубашки-поло и свободные пиджаки, не из цифрового поколения. Многие из них слышали об интернете, но мало кто представлял, как он работает. Джек объяснил, что миссия Alibaba – связать китайских поставщиков с остальным миром. В конце выступления он призвал обращаться к представителям компании, которые объяснят детали. Мы подготовились, раздав нашим сотрудникам сине-оранжевые бейсболки с логотипом Alibaba. Присутствующие окружили моих коллег и засыпали их вопросами: «Как Alibaba может мне помочь?», «Кто ваши покупатели?», «Почему мы должны вам доверять?», «Сколько это будет стоить?»

Мы сказали, что Alibaba – это как торговая выставка, но в интернете. Компания предлагала не платить за регистрацию на этих многолюдных, часто разношерстных ярмарках, а затем таскать из одного города в другой громоздкие чемоданы с образцами продукции, а вместо этого открыть аккуратную виртуальную экспозицию, на которой можно продемонстрировать все, что производители предлагают. Alibaba давала возможность менеджерам представлять свои предложения заинтересованным покупателям двадцать четыре часа в сутки, круглый год, ни разу не выходя из офиса, а не стоять неделями у физического стенда в надежде, что мимо пройдут нужные люди.

Зал буквально искрился от любопытства и волнения. Мы чувствовали себя миссионерами, провозглашающими обойденным вниманием предпринимателям эту совершенно новую концепцию, которая изменит их бизнес, – интернет.

Глобальные рыночные тренды

Однажды днем, вскоре после прихода в Alibaba, я оказался возле кабинки Джо Цая вместе с Джеком и несколькими другими коллегами из нашей международной команды. Джек накидывал варианты по поводу назначения группы бизнес-консультантов – видных деятелей, которые могли бы предложить свои рекомендации и помочь повысить авторитет компании в Китае и за его пределами. Внезапно на его лице появилась широкая улыбка, которую все мы уже привыкли считать признаком того, что идея обретает форму.

«Придумал! Можно пригласить Билла Гейтса».

Мы все рассмеялись. Возможно, когда-нибудь, если все пойдет как надо, мы и сможем привлечь такую икону технологического мира, но мы все понимали, что в ближайшее время это вряд ли произойдет.

«Ладно, хорошо, оставим Билла Гейтса на потом, – сказал Джек, изобразив разочарование. После он снова стал серьезным. – Давайте думать не только о технологиях. С помощью технологий мы пытаемся развивать международную торговлю, а какие авторитетные организации занимаются международной торговлей?»

Кто-то выдал очевидный ответ: «Всемирная торговая организация». Основанная в 1995 году, ВТО является форумом для выработки правил и надзора за функционированием свободной и справедливой системы мировой торговли. Ее 164 члена представляют 98 % мировой торговой деятельности. Китай стремился войти в число основателей, но состоящие в ней страны настаивали на том, что сначала китайская экономика должна пройти более глубокую либерализацию и открыться для инвестиций. После азиатского финансового кризиса 1997 года Китай провел многие из этих реформ и готовился вступить в организацию.

Джек медленно кивнул, обдумывая эту возможность. «Да, это идеальный вариант. Заполучить главу ВТО было бы потрясающе». Мы согласились, хотя для нас это казалось такой же несбыточной мечтой, как встреча с Биллом Гейтсом.

Затем заговорил Джо Цай: «Вообще-то, я думаю, это осуществимо». Джо объяснил, что через его связи мы можем выйти на Питера Сазерленда, который был первым генеральным директором ВТО и уже ушел в отставку. «Шансы, конечно, невелики, – сказал он, – но, возможно, нам удастся хотя бы озвучить свое предложение».

Все получилось. В течение нескольких месяцев мы связались с Питером и пришли к соглашению. В апреле 2000 года компания объявила, что Сазерленд стал консультантом совета директоров Alibaba.com. Это назначение помогло повысить узнаваемость бренда и подчеркнуло наше стремление к установлению более глубоких коммерческих связей со всем миром, таким образом повысив наш кредит доверия.

Джек был прав в своей оценке: Alibaba с самого начала не позиционировала себя как компания, обладающая самыми передовыми технологиями. Ее успех был неразрывно связан с судьбой растущего числа малых и средних предприятий Китая и их доступом к новым рынкам в качестве игроков в глобальной торговой системе. Эта инклюзивность имела ключевое значение для Джека и нашей модели работы. Мы постоянно преследовали эту цель, шаг за шагом расширяя деятельность Alibaba на четырех основных направлениях новой цифровой экономики: электронной коммерции, цифровых данных, логистики и облачных вычислений. Мы выстраивали экосистему взаимодействующих приложений, призванных помочь малым и средним предприятиям освоить все аспекты цифровой экономики.

В исторической перспективе Alibaba забралась на эту волну прямо перед ее гребнем. Это был пример удачливости Джека, напоминавшей способность Форреста Гампа оказываться в нужное время в нужном месте. Эту черту Ма признавал и сам. Более того, в многочисленных интервью он говорил о том, что этот персонаж служит ему примером того, как важно быть упорным и верить в себя, несмотря ни на какие трудности. Идея Джека о создании торговой B2B-площадки помогла вывести в интернет огромное количество китайских поставщиков и производителей, открыв им доступ к внутренним и мировым рынкам. Китай был официально принят в ВТО в декабре 2001 года, что еще более расширило доступ на рынки.

Внутренние рыночные тренды

Мир за пределами Китая наконец стал осознавать потенциал китайского интернет-сектора. В опубликованном аналитическом отчете за 2004 год высказывалось следующее мнение: «Инвесторы все еще недооценивают влияние интернета на изменение бизнес-процессов и поведение потребителей в глобальном масштабе. Мы считаем, что в этом можно убедиться на примере Китая, который становится новым рынком». Мег Уитмен, генеральный директор компании eBay, взлет которой был ярчайшей историей успеха в технологическом секторе того времени, предсказывала: «Кто завоюет Китай – завоюет весь мир».

Джек, безусловно, считал так на протяжении многих лет и постоянно думал о том, как обеспечить Alibaba первое место в этой гонке. В начале 2003 года он собрал в офисе в Ханчжоу шесть своих доверенных помощников и взял с них слово хранить услышанное в тайне. Понимая, что eBay рано или поздно развернет полномасштабную кампанию на китайском рынке, он поручил им секретный проект – создание сайта, который бы стал прямым конкурентом eBay. 10 мая, которое потом станет датой для нашего ежегодного праздника «День Ali», Alibaba запустила собственный потребительский онлайн-маркетплейс Taobao, что дословно переводится как «поиск сокровищ».

Taobao стал большим хитом, сразу же откусив часть доли рынка у eBay. Уже через два года он превзошел конкурента как по посещаемости сайта, так и по ассортименту. Американский технологический гигант с трудом адаптировался к китайской культуре и потребительским предпочтениям, поскольку многие решения принимались из его штаб-квартиры в Кремниевой долине. Taobao, напротив, с самого начала уделял особое внимание удовлетворению желаний клиентов. Руководство дало обещание не взимать какую-либо плату в течение трех лет, чтобы стимулировать лояльность пользователей, и это заявление широко разрекламировали. Кроме того, функционал сайта, вплоть до элементов дизайна страниц, подстраивался под местные вкусы и нужды.

Например, в ходе исследования мы выяснили, что многим китайским интернет-пользователям нравятся более оживленные страницы с большим количеством разнообразного контента, мелькающего на экране. Это напоминает знакомые им азиатские уличные рынки – разноцветные, заполненные привлекающими взгляд товарами, зрелищами, покупателями и торговцами. Поэтому, основываясь на результатах анализа, мы сделали страницы для потребителей более живыми и заполненными. Исследователи, изучавшие, как потребители просматривают страницы, также обнаружили, что они часто читают верхнюю часть слева направо, а затем быстро просматривают страницу вниз, поэтому материалы были выстроены в соответствии с этой схемой движения глаз.

Еще мы запустили собственный мессенджер Alibaba под названием AliwangWang. Это дало потребителям Taobao возможность быстро связываться с продавцами перед совершением покупок, получать информацию о продуктах и даже торговаться, как на настоящем уличном рынке. Поскольку модель eBay зависела от получения комиссии с продаж, между покупателем и продавцом не было быстрой и прямой связи перед совершением покупки. Китайские потребители не могли воспользоваться таким уровнем взаимодействия с продавцами, как у нас. Это были важные отличия нашей платформы.

Рост Alibaba в те годы также отражал внутренние макроэкономические факторы и то, как развивалась экономика Китая. По мере роста доходов и расширения рынка товаров и услуг многие китайцы стали вести более комфортный и материалистичный образ жизни. Ушли в прошлое осторожность и экономические опасения прошлых десятилетий. Сайт Taobao, предлагавший удобный интерфейс, инструменты контроля качества и бонусы для внимательных покупателей, помог создать новый тип уверенных в себе и информированных потребителей. Китай теперь не только производил вещи для остального мира, но и покупал их.

После трех десятилетий ускоренного экономического роста, основанного на интенсивной индустриализации, производстве и экспорте, Китай стал исчерпывать старую модель развития. Поскольку некоторые секторы страдали от избытка производственных мощностей, государство объявило о программе реформ, призванной переориентировать экономику на новый рост за счет услуг и внутреннего потребления. Цифровые платформы Джека сыграли важную роль в этой экономической реструктуризации.

Я на собственном опыте убедился в том, что, хотя некоторые крупные международные компании, такие как eBay, на словах понимали, насколько важным может стать китайский рынок, для многих из них эта страна все еще казалась экзотической и далекой. Даже молодые бизнесмены, которые, как правило, считают себя смелыми и дальновидными, упускали ее из виду.

Параллельные миры

Когда в 2001 году я впервые покинул Alibaba, чтобы учиться в Уортонской школе бизнеса, я гордился тем, что отклонился от общепринятого пути подготовки к MBA и трудился в необычном, малоизвестном китайском стартапе. Я был авантюристом и многому научился, но немало моих однокурсников либо работало в крупных банках Уолл-стрит, либо стремилось к этому, а интернет-индустрия значительно потеряла в привлекательности после того, как так называемый пузырь доткомов лопнул пару лет назад. Я нередко чувствовал себя белой вороной.

Однажды от бывшего коллеги я узнал, что Джек приезжает на Восточное побережье для встречи с инвесторами. Я связался с ним и пригласил выступить в Уортоне с докладом о том, как интернет влияет на малый бизнес. Джек всегда любил выступать перед молодыми людьми, поэтому с готовностью согласился. Это была осень 2002 года.

Обычно на такие мероприятия приходит множество людей, ведь студенты жаждут познакомиться со знаменитостями в сфере бизнеса и посмотреть, какие перспективы трудоустройства они предлагают. Я был членом Азиатского клуба Уортона, поэтому пригласил своих одноклубников посетить выступление Джека и распространить информацию о возможности послушать этого интересного предпринимателя. Я разослал электронные письма и другим студенческим группам, расклеил оранжевые листовки на стенах и фонарных столбах по всему кампусу и забронировал вместительную аудиторию. Но когда наступили назначенные день и время, я понял, что мои усилия были напрасны. К моему стыду, на встречу пришло не более десятка человек. Многие из них, как я мрачно отметил, были из Азиатского клуба.

Если Джека и огорчило такое малое число участников, он этого не показал. Вместо этого он в своей классической манере начал с нападок на ценность дипломов MBA – эта тема постоянно возникала в наших беседах на протяжении многих лет, – а затем перешел к рассказу о том, как такие технологические компании, как Alibaba, помогают малым и средним предприятиям стать частью мирового бизнес-ландшафта и тем самым трансформируют его. Он не говорил о приемах управления десятками или сотнями людей, о том, как применять показатели эффективности или повышать доходность. Эти темы были типичными для программ бизнес-школ, однако Джек не сказал о них ни слова. Вместо этого со своей заразительной энергией он делился видением нового подхода к бизнесу.

После его выступления несколько студентов, и я в том числе, сели в арендованную машину, поехали в центр Филадельфии и нашли небольшой китайский ресторанчик. Там мы говорили о мире, каким его видел Джек, поглощая при этом еду из дымящейся горячей жаровни. Он, как всегда, был бодр, и я получил огромное удовольствие от новой встречи с человеком, которого считал своим наставником. Возможно, важнее всего было то, что я вновь осознал, как консервативны порой бизнесмены и насколько неуловимыми могут быть возможности.