Текст книги "Неукротимое сердце"

Глава 10

Когда он проснулся, солнце стояло высоко в небе. Джек понял, что проспал весь вчерашний день и половину сегодняшнего. А также то, что он на пути к выздоровлению. Джек осторожно напряг мышцы и почувствовал боль, но, судя по ощущениям, раны затягивались. Терзало его одно – зверский голод. Приподнявшись на локте, он огляделся и замер.

Конь и девушка исчезли.

Джека охватило горькое разочарование. В конце концов она не только не убила его, но оставалась с ним, пока он не пришел в себя.

Джек услышал ржание раньше, чем показалась лошадь, и медленно поднялся. Оглядевшись по сторонам, он увидел свою портупею, валявшуюся на земле рядом с седельными сумками. Вытащив «кольт», Джек притаился в тени громадного валуна.

На опушку выехала Кэндис Картер верхом на вороном; с луки седла свисали две беличьи тушки. Ее взгляд метнулся к Джеку, появившемуся из своего укрытия.

– Вы встали? – спросила она.

Она не уехала! Джек не мог поверить, что его спутница все еще здесь. Он отвел глаза, чтобы Кэндис не заметила его радости. Подойдя к одеялу, Джек опустился на него.

– Вам не следовало вставать, – обронила Кэндис, спешиваясь.

– Мне намного лучше.

– Не мудрено, ведь вы проспали тридцать часов. У вас была лихорадка, правда, недолго. Считайте, что вам повезло.

Джек пригвоздил ее взглядом:

– Почему ты осталась?

– Я не могла бросить раненого.

– Даже полукровку апачи? Она вспыхнула:

– Я в долгу перед вами.

Джек наблюдал, как Кэндис готовит мясо и разводит костер. Томительное чувство, в котором не было ничего физического, овладело им. Вчера девушка заботилась о его израненном теле, сегодня готовила ему еду. Как жена.

Очередная иллюзия, мираж, порожденный пустыней.

Нанизав белок на прут и подвесив их над костром, Кэндис выпрямилась. Джек смотрел на ее высокую грудь, обтянутую рубашкой. Ощутив знакомое напряжение в чреслах, он поднял глаза и увидел, что девушка застыла на месте, не сводя с него испуганного взгляда. У нее был такой вид, словно она готова сорваться с места и убежать.

Он пристыжено опустил голову.

– Может, посмотришь мою спину? Все остальное вроде заживает.

– Конечно.

Кэндис стиснула руки, колеблясь. Одно дело – ухаживать за ним, когда он почти без сознания или лежит пластом в лихорадочном забытьи. И совсем другое – сейчас. Джек казался совершенно здоровым, если не считать легкой испарины на лбу.

С опаской приблизившись к Джеку, Кэндис заметила мелькнувшее в его глазах презрение. Он повернулся к ней спиной. Широкую твердую спину пересекали глубокие отметины когтей, заживавшие без малейших признаков инфекции. Кэндис снова поразилась его живучести.

– Все нормально, – сказала она. Джек повернулся к ней лицом.

– Я могу укусить, если ты подойдешь слишком близко. Девушка залилась сердитым румянцем.

– По-моему, я этого не заслужила.

– Тогда перестань смотреть на меня, как на опасное животное.

Она вздернула подбородок:

– Я никогда…

– Я человек, – твердо сказал Джек, а затем добавил: – Постарайся не забывать об этом.

Они подкрепились в натянутом молчании, не глядя друг на друга. Сразу после еды Джек заснул, хотя было совсем светло. Сидя рядом, Кэндис разглядывала его. Губы его слегка приоткрылись, лицо, обычно жесткое, казалось сейчас детски уязвимым. Щетина не портила прекрасных черт лица. Несмотря на примесь индейской крови, он был на редкость хорош собой.

Внезапно решившись, Кэндис встала. Он на пути к выздоровлению. До «Хай-Си» недалеко. Он спас ей жизнь, она отплатила ему тем же. Пора.

Правда, ей придется украсть у него коня, но тут уж ничего не поделаешь. Интересно, кража коня полукровки тоже карается повешением или это не считается преступлением?

Кэндис подошла к вороному. Она оглянулась через плечо. Джек пошевелился, и сердце Кэндис тревожно забилось. На секунду ей показалось, что он проснулся. Но он лишь изменил позу, устроившись удобнее.

Она вскочила в седло и устремилась в ночную мглу.

Глава 11

На следующий день, уже в сумерках, Кэндис подъехала к обнесенному стенами ранчо. Часовой узнал ее и распахнул тяжелые ворота. Не успела она одолеть и половину пути до длинного одноэтажного дома, как вся семья высыпала наружу во главе с Джоном.

– Боже правый, Кэндис! – завопил он, сняв ее с лошади. Крутанув сестру вокруг себя, он передал ее Марку, почти такому же высокому, как младший брат. Затем Люк, старший из братьев, заключил Кэндис в объятия, прежде чем она попала в руки отца.

Она расплакалась.

– С тобой все в порядке? – спросил старший Картер, глядя на дочь.

– Да, папа, прости меня.

– Вот и славно, а с остальным мы разберемся.

– Где, к дьяволу, Кинкейд? – требовательно спросил Марк.

Не ответив, Кэндис прижалась к отцу. Он обнял ее, и они двинулись к дому.

Люк повернулся к брату:

– Не спеши, парень. Дай ей прийти в себя.

– Я убью этого мерзавца! – взвился Марк.

– Чья эта лошадь? – поинтересовался Джон. – Ради Бога, Кэндис, ты что, одна приехала?

– Джон, – одернул его отец.

Заметив грузную фигуру Марии, вырастившей ее и братьев, Кэндис бросилась в ее раскрытые объятия. Мексиканка заливалась слезами.

– Как ты могла? Мы прошли через ад!

– Мне так жаль, – с раскаянием всхлипнула Кэндис. Мария уже распорядилась, чтобы ее племянница Кончите приготовила ванну.

– Хочешь есть?

– Как волк, – ответила Кэндис.

Мария поспешила в дом, а Кэндис повернулась к отцу и братьям. Лицо девушки горело от вины и стыда, но никакая сила не могла заставить ее сказать правду.

– Где Кинкейд? – спросил отец.

– Я убью мерзавца, если он посмел коснуться тебя до свадьбы! – заявил Марк.

Кэндис посмотрела на Люка, самого рассудительного из братьев, затем перевела взгляд на отца:

– Кинкейда убили. Во время ограбления. Сразу после свадьбы. Я была так потрясена, что вскочила на первую попавшуюся лошадь и ускакала.

Они ошарашено уставились на нее.

– Мне очень жаль, Кэндис, – вымолвил отец, помолчав. Губы Кэндис задрожали.

– О, папа. Это было так ужасно, – сказала она, думая о вероломстве Кинкейда и о том, какой ценой защитила себя.

Отец крепко сжал ее в объятиях.

– Где это произошло? – сурово спросил он. Кэндис принялась грызть ноготь.

– В форте Юма.

– Господи, Кэндис! Ты хочешь сказать, что проехала весь этот путь одна? – изумился Джон.

Она прикусила губу.

– Так получилось. Даже Люк был потрясен.

– Я не могу в это поверить, – сказал он, но, встретив умоляющий взгляд сестры, смягчился и прижал ее к себе.

– Ладно, хорошо хоть Кинкейд получил по заслугам, – заявил Марк.

– Марк. – В голосе отца прозвучал укор.

– Плевать. Он украл нашу сестру. Ей придется с этим жить. Кто теперь женится на ней?

– Ну, Марк, ты перехватил, – возразил Люк. – Не думаю, что у Кэндис будут проблемы.

Кэндис бросила на него благодарный взгляд. Отец улыбнулся и обнял дочь:

– Милая, как я рад, что ты вернулась! Кэндис с облегчением улыбнулась.

Глава 12

– Кэндис, просыпайся.

Открыв глаза, она увидела стоявшего в дверях Люка.

– А?

Выражение его лица не сулило ничего хорошего.

– Во дворе какой-то апачи-полукровка. Уверяет, что ты украла его коня.

Побледнев, Кэндис села в постели.

– О Боже!

– Отец ждет тебя внизу. Спускайся. – Люк вышел из комнаты.

Кэндис слетела с постели. Ее трясло от страха. Надевая сорочку и нижнее белье, она пыталась собраться с духом. Джек наверняка в ярости. И ее ложь вот-вот откроется…

Она надела юбку и блузку и босиком сбежала вниз по лестнице, не успев даже причесаться.

Джек стоял во дворе, лицом к веранде, куда вышли ее отец и братья. Один из работников целился ему в спину, двое других настороженно застыли по бокам.

Глаза Джека сверкали. На нем были только мокасины, набедренная повязка и пустая портупея. Его «кольт» красовался за поясом одного из работников. Раны на спине Джека открылись и кровоточили.

Их взгляды скрестились. Кэндис так дрожала, что у нее стучали зубы.

– Полагаю, – отрывисто начал Джек, – у вас есть кое-что, принадлежащее мне.

Кэндис открыла рот, но не смогла вымолвить ни слова. Марк возмущенно повернулся к сестре:

– Этот полукровка явился к воротам и потребовал впустить его. Заявил, будто ты украла его коня.

Кэндис посмотрела на Марка, затем снова на Джека. Его ледяной взгляд выражал презрение, лицо казалось бледным под слоем загара. – Я… – Она запнулась.

О, зачем он только пришел!

– Мне нужен мой конь, – произнес Джек, пригвоздив ее взглядом.

– Ты знаешь этого человека, Кэндис? – спросил отец.

– Да.

Марк шагнул к ней:

– Откуда, к дьяволу, ты можешь его знать?

– Это его лошадь? – спросил Джон, не менее рассерженный, чем Марк.

– Да. – Кэндис вспыхнула, ощутив в полной мере свою вину. Она повернулась к отцу и Люку, рассчитывая на их понимание: – Папа, я рассказала тебе не все.

– Вижу, – отозвался отец, но его перебил Марк.

– Он дотронулся до тебя? – взревел он. – Этот краснокожий ублюдок дотронулся до тебя?

Румянец Кэндис стал еще гуще. Она попятилась, вспомнив, как проснулась обнаженная, как стояла рядом с Джеком в дыму костра. Глаза Марка расширились, когда он встретил ее взгляд. Он вскинул ружье.

– Нет, Марк, нет! – закричала Кэндис. – Клянусь, он этого не делал!

Однако прежде чем она закончила фразу, Джек выбил ружье из рук Марка, а Люк встал между ними.

– Не горячись, – тихо сказал он младшему брату.

– Я убью его, если он посмел коснуться Кэндис. Джек рассмеялся:

– Она не интересует меня. Явная ложь, и они оба это знали.

– Объясни, что случилось, Кэндис. – Твердый голос отца прервал перебранку.

Оторвав взгляд от Джека, Кэндис вздохнула:

– Я купила лошадь в Аризона-Сити, но ее укусила гремучая змея. Я шла, пока хватало сил, без воды и пищи. Кончилось тем, что я просто потеряла сознание. Он нашел меня.

Марк негромко выругался, Джон ахнул. Все, включая работников, уставились на застывшего в напряженной позе полуобнаженного индейца.

– Ты была с ним одна в пустыне? – спросил Люк. Кэндис густо покраснела:

– Он спас мне жизнь. И не тронул меня. Он наполовину белый и говорит совсем как белый. На него напал горный лев. – Заметив ярость в устремленном на нее взгляде Джека, Кэндис прервала свою сбивчивую речь и подавленно прошептала: – Он был ранен, и я украла его коня.

В течение бесконечно долгой минуты они смотрели друг на друга, затем Джек покачнулся. Движение было настолько мимолетным, а он стоял так прямо, что Кэндис решила, будто ей показалось.

– Чертовски отчаянный парень, раз решился прийти сюда, – обронил Джон.

– Я ей не верю, – обвиняющим тоном бросил Марк. – Она лжет.

– Марк! – одернул его отец.

Кэндис затаила дыхание под гневным взглядом брата.

– Если он тебе ничего не сделал, почему у тебя такой виноватый вид? Ты была без сознания, когда этот краснокожий нашел тебя. Они ничем не отличаются от животных. Ты можешь даже не знать, что…

– Хватит! – рявкнул отец.

– Если бы он коснулся ее, братишка, – заметил Люк, – никакой конь не заставил бы его приблизиться к ранчо.

– Я не трогал ее, – скрипнул зубами Джек. – Во всяком случае, не в том смысле, который вы имеете в виду. Я спас ее жалкую жизнь – и поплатился за это конем, не говоря уже о потерянном времени.

Кэндис дрожала, не решаясь поднять на него глаза.

– Педро, приведи его коня, – распорядился отец. Работник поспешил выполнить его поручение.

– Ты спас мою дочь, – обратился Картер к Джеку. – Я благодарен тебе за это.

Губы Джека раздвинулись, но улыбка не затронула его глаз.

Работник подвел к нему оседланного жеребца. Джек взял поводья, но не сделал попытки сесть в седло. Грудь его блестела от пота, руки, сжимавшие поводья, побелели.

Кэндис с тревогой наблюдала за ним. Тяжело раненный, он последовал за ней пешком. Зачем только она украла его коня! Никогда в жизни ей не забыть упрека в его глазах – и как близко все они были от насилия, а возможно, и убийства.

– Лучше бы тебе уехать, пока ты еще в состоянии, – посоветовал Люк.

Глаза Джека лихорадочно блестели.

– Мой револьвер, – сказал он.

Люк бросил взгляд на Реда Барлоу, все еще державшего Джека на прицеле, и кивнул.

– Отдай ему револьвер, Ред.

Ковбой помедлил, затем, не опуская ружья, осторожно вытащил из-за пояса «кольт».

– Минутку, – остановил его Джон.

Перехватив «кольт», он опустошил обойму и только после этого отдал его Джеку. Тот воткнул его в кобуру и двинулся к коню. При виде открывшихся ран Кэндис тяжело вздохнула.

– Папа, – быстро сказала она. – Он ранен. И прошел весь путь пешком. Мы должны хотя бы накормить его.

Мужчины молча уставились на нее.

– Что, черт побери, с тобой творится? – вскричал Марк.

– Он спас мне жизнь. Кэндис вздернула подбородок.

Сердце ее бешено колотилось. Она ничего не видела, кроме окровавленной спины Джека. Зачем он это сделал? Неужели эта дурацкая лошадь так много значит для него? И как можно в таком состоянии ехать верхом?

– Послушай, парень! – окликнул Джека отец, когда тот поставил ногу в стремя и вскочил в седло. – Иди на кухню. Мария накормит тебя.

Повернув жеребца боком, Джек окинул семейство Картеров презрительным взглядом. Кэндис вспыхнула, ощутив вдруг жгучий стыд. Никогда этот гордый человек не станет принимать объедки у задней двери.

Сверкающий взгляд Джека остановился на ней. Его лицо было покрыто испариной.

– Пожалуйста, – услышала она собственный голос. – Вам нужно поесть.

– Пошли вы все к дьяволу с вашей милостыней! – бросил Джек.

Оторвав от нее взгляд, он развернул коня. Его мощная фигура слегка осела в седле, но тут же выпрямилась. Жеребец фыркнул и затряс головой.

– Он болен, – прошептала Кэндис, с ужасом глядя, как Джек заваливается набок. И тут Джек рухнул к их ногам.

Глава 13

Кэндис вскрикнула и бросилась вперед, но Люк опередил ее. Склонившись над Джеком, он пощупал его пульс.

– У него сильная лихорадка, – сказал Люк, выпрямившись. – Похоже, раны воспалились.

– Ред, позови Уилли и отнесите его в амбар, – распорядился отец.

– Ты что, па! – возмутился Марк. – Надо посадить его на лошадь, и пусть катится!

Кэндис хотела возразить, но Люк уже подхватил Джека под мышки, а Ред взялся за ноги. Кэндис с тревогой наблюдала за ними, виня во всем себя. Она последовала за ними, когда они потащили Джека через двор, но отец схватил ее за плечо.

– Куда это ты направилась?

– Я… Хочу посмотреть, не смогу ли чем-нибудь помочь.

– Мария займется им точно так же, как ухаживает за всеми ранеными на ранчо.

Кэндис покраснела, встретив проницательный взгляд отца. Что он подумал? Не прошло и нескольких секунд, как она узнала, что думают по этому поводу Марк и Джон.

– Что-то ты больно заботишься об этом полукровке, Кэндис, – выпалил Марк. – Даже осунулась.

Кэндис яростно набросилась на него:

– Как ты смеешь, Марк? Я же рассказала, как все было…

– Ты хоть представляешь себе, какие пойдут разговоры? Кэндис пожала плечами. Все ее надежды, что никто не узнает о ней и Джеке Сэвидже, пошли прахом. Как только работники доберутся до города, чтобы пропустить стаканчик, новости распространятся по всем ранчо в окрестностях Тусона. И не важно, что между ними ничего не было. Люди начнут судачить и вынесут ей приговор.

– Мне все равно, – заявила она, вскинув голову. – Ничего не было. Ради Бога, Марк, он же человек!

– Извини, но я не позволю тебе крутиться вокруг него.

– Марк прав, Кэндис, – вмешался отец. – Держись от него подальше. А ты, Марк, оставь свое мнение при себе. Тебя это тоже касается, Джон. И хватит об этом.

Отец обратился к Кэндис:

– Тебе придется многое объяснить.

– Я надеялась, что все обойдется.

– Если бы ты рассказала все сразу, мы смогли бы подготовиться. А теперь, Марк прав, разговоров не избежать. – Он положил руку ей на плечо. – Чем раньше он уедет отсюда, тем скорее мы справимся со всем этим.

Кэндис не могла заснуть, терзаясь неизвестностью.

Весь день, тянувшийся бесконечно, она думала о раненом в амбаре. Даже визит одного из поклонников, судьи Рейнхарта, не отвлек ее от тревожных мыслей. После всех обвинений, обрушившихся на нее утром, Кэндис не осмеливалась спросить, как Джек себя чувствует. А когда все-таки спросила, Мария отмахнулась от нее, ограничившись односложным ответом, что было совсем на нее не похоже.

Кэндис знала, что прощена. Даже Марк вел себя как обычно, беззлобно подшучивая над ней, за исключением тех моментов, когда бросал взгляд на амбар. Тогда его лицо мрачнело. Он ненавидел индейцев. Марк имел на то веские причины. Его возлюбленная, девушка-мексиканка, была убита индейцами из шайки Джеронимо.

Но ведь Джек не имеет отношения к Джеронимо. Или имеет?

Нет, не может быть.

Так и не заснув, Кэндис поднялась с кровати и накинула халат. Что, если посмотреть, как он там? Кэндис взяла фонарь и, не зажигая его, выскользнула в ночь.

В небе ярко светила луна. Бесшумно ступая босыми ногами, Кэндис пробежала через двор к амбару. Притворив за собой дверь, она опустилась на колени, зажгла фонарь и подняла его над головой.

То, что она увидела, заставило ее ахнуть. Джек лежал на спине прямо на соломе. Никто не подстелил ему одеяло и не оставил воды. Джека бил озноб, пот градом катился по его лицу и телу. Сердце Кэндис разрывалось. Как могла Мария так обойтись с ним?

Она бросилась к нему и упала на колени.

– Джек! – Кэндис коснулась его пылающего лба.

Почувствовав прикосновение, он резко дернул головой и открыл глаза.

– Не трогай меня, – прохрипел он, узнав Кэндис. Она на секунду замерла, не убирая руки с его влажного лба.

– Чепуха. Я сейчас.

Она выбежала из амбара и вскоре вернулась с водой, простыней, полотенцами и виски. Джек ждал ее, сердито сверкая глазами. Расстелив рядом с ним простыню, она взмолилась:

– Тебе нужно перелечь, так будет удобнее. Давай я помогу. – Кэндис осторожно коснулась его плеча.

Джек яростно рванулся.

– Я же сказал, чтобы ты не приближалась ко мне! – Его зубы выбивали дробь.

– Прости меня. Мне так жаль.

Он закрыл глаза и отвернулся. Окунув полотенце в воду, она начала протирать его лицо, но Джек схватил ее за руку и с неожиданной силой притянул к себе. Кэндис упала ему на грудь.

– Я же велел тебе убираться, Кэндис Картер! Он делал ей больно, но она это заслужила.

– Я не уйду. И не оставлю тебя в таком состоянии. Отпусти меня, Джек.

Ее голос слегка дрожал. Отчасти от страха – он был силен, разгневан и, возможно, не в себе от жара. Но еще и потому, что ее грудь тесно прижималась к его твердому влажному торсу. Кэндис ощущала биение его сердца и резкий мужской запах.

Хватка его внезапно ослабла, Джек откинулся назад и закрыл глаза, видимо, теряя последние силы. Выпрямившись, Кэндис продолжила промывать раны на его груди и ногах. Они покраснели и гноились. Когда она смочила их спиртным, Джек дернулся и открыл глаза. Воспользовавшись тем, что он очнулся, Кэндис обхватила его за талию.

– Повернись, Джек, – попросила она. – На живот, на простыню.

К ее удивлению, он подчинился, предоставив ей возможность заняться его спиной. Кэндис очистила ее от налипшей грязи и соломы, промыла раны водой и продезинфицировала виски. Когда она протирала плечи Джека влажным полотенцем, в дверях мелькнул фонарь. Похолодев, Кэндис вскинула голову.

На пороге стоял Люк.

– Что это ты делаешь, Кэндис? – осведомился он.

– А что, по-твоему, Люк?

Он двинулся к ней медленной ленивой походкой.

– По-моему, ничего хорошего.

Сверкнув глазами, Кэндис бросила полотенце в воду.

– Как вы могли оставить его здесь без воды, даже не подстелив одеяло? Можно было ожидать этого от Марка. Он так и не пережил смерть Линды. Даже от Джона – он слишком молод, чтобы судить об этом здраво. Но не от тебя!

Люк присел на корточки.

– Я велел Реду позаботиться, чтобы у раненого было все необходимое. Кто же знал, что они просто бросят его здесь? – Он устремил на сестру испытующий взгляд: – Я задал тебе вопрос, сестренка. Что происходит?

– Пойми, Люк, это я во всем виновата, – выдохнула Кэндис, испытывая облегчение, что может поделиться с братом. – Он спас мне жизнь, а чем я отплатила ему? Украла коня и бросила его одного, израненного.

Люк выпрямился и посмотрел на нее:

– Его все еще лихорадит?

– Да.

– Я никому не скажу, что ты была здесь, Кэндис. Но тебе лучше вернуться в дом. Я позову Марию.

– Ну и что толку? – возразила девушка. – Ты же знаешь, как мексиканцы ненавидят апачей. Следовало догадаться, что она не станет ухаживать за ним.

Нахмурившись, Люк снова присел на корточки.

– Ты не можешь находиться здесь.

– Я не оставлю его в таком состоянии. – Ее голубые глаза сверкнули. – Это бесчеловечно!

Люк вздохнул.

– Я останусь с ним и сделаю все, что нужно. А ты возвращайся в постель.

Кэндис вдруг осознала, что не хочет уходить, хотя полностью доверяла Люку. Но, поняв, что должна уступить, крепко обняла старшего брата.

– Спасибо, Люк.

Он слегка улыбнулся, но в его пристальном взгляде читался вопрос.