Текст книги "Неукротимое сердце"

Глава 29

Несмотря на полученные от Джека указания, Кэндис далеко не сразу сообразила, как заполнить каркас прутьями. Каждый поперечный прут нужно было переплести с вертикальными, плотно прижимая к нижним. Не помогало делу и пристальное внимание со стороны воинов и женщин. Подбегали дети, смеясь и указывая на нее пальцами. Их возбужденный лепет, хотя и мешал работать, отвлекал Кэндис от взбудораженных мыслей.

Каким-то образом девушке удалось сплести основу из прутьев. Оставалось заполнить ее медвежьей травой. Кэндис не представляла себе, как это делается, но утешалась мыслью, что не придется заниматься крышей. Вот уж поистине непосильная задача!

Сжав в руках пучок травы, она смотрела на вигвам и надеялась на озарение, когда заметила индианку, стоявшую в нескольких шагах от нее. Старше Кэндис на несколько лет, стройная и привлекательная, та не сводила с нее враждебного взгляда.

Женщина подошла ближе, и Кэндис настороженно выпрямилась. С презрительной гримасой индианка толкнула вигвам. Он зашатался.

– Что это ты делаешь? – возмутилась Кэндис, хотя и сомневалась, что индианка поняла хоть слово. – Я потратила полдня, чтобы построить вигвам, так что, будь любезна, убери руки.

– Его унесет с первым порывом ветра, – высокомерно заявила та по-английски.

Кэндис поразилась:

– Откуда ты знаешь английский?

– Ниньо Сальваж научил меня, – ответила индианка, скривив губы в усмешке.

– Ниньо Сальваж?

– Ты знаешь его под именем Сэвидж. Тревога закралась в душу Кэндис.

– Зачем ему понадобилось учить тебя?

– Я его женщина, – спокойно заявила индианка. Кэндис замерла, ощутив острый укол ревности, и натянуто улыбнулась:

– Как тебя зовут?

– Дати.

– Так вот, Дати. Если ты его женщина, почему я строю его вигвам? – осведомилась Кэндис.

Индианка промолчала, заметно помрачнев. Услышав голоса, Кэндис обернулась и увидела Джека, приближавшегося к ней в обществе высокого апачи и поразительно красивой женщины.

Кэндис демонстративно повернулась к ним спиной, потрясенная словами Дати. Вспомнив, как Джек смотрел на нее и подшучивал над ней утром, между тем как эта женщина, его любовница, была рядом, она преисполнилась негодования.

Высокий апачи что-то резко произнес, и Кэндис обернулась, решив выяснить, что происходит. Джек с преувеличенным вниманием рассматривал результаты ее трудов, а рассерженная Дати стремительно удалялась, очевидно, отосланная апачи.

– Это мой брат, Шоцки, – сказал Джек. – А это его жена, Луси.

Кэндис кивнула, хотя больше всего ей хотелось потребовать от Джека объяснений о его отношениях с Дати. Посмотрев на Луси, она снова поразилась ее чувственной красоте.

– Ты одна из самых красивых женщин, каких я только видела, – искренне сказала Кэндис.

Луси улыбнулась и, коснувшись ее плеча, что-то проговорила на языке апачей. Шоцки перевел:

– По ее мнению, ты прекрасна, как восход солнца. Такой комплимент, особенно от женщины, произвел на Кэндис огромное впечатление.

– Спасибо, – вымолвила она, улыбнувшись в ответ. Джек между тем обошел вигвам по кругу.

– Великий дух! – пробормотал он. – Ничего хуже я не видел.

– Ну и прекрасно! – Глаза Кэндис сверкнули. – Если тебе не нравится, строй сам.

Джек качнул вигвам.

– Хорошо хоть погода стоит сухая. Иди сюда. Я покажу тебе, как оплести его травой.

– Не нужно, – с улыбкой вмешалась Луси. – Ты говоришь по-испански? – обратилась она к Кэндис, переходя на язык своей бабки.

– Немного. Но понимаю лучше, чем говорю.

– Я научу ее. В конце концов она теперь моя сестра. – Луси осеклась и прикусила губу, а братья обменялись быстрыми взглядами.

– Что это значит? – спросила Кэндис у Джека, хотя прекрасно все поняла.

– Так принято у нас говорить, – ответил Шоцки. – Мой брат заплатил за тебя выкуп, и ты стала нашей сестрой, так же как Луси – его сестра.

Луси показала Кэндис, как обращаться с медвежьей травой. Ее проворные руки ловко вплетали длинные листья в основу из прутьев.

– Тебе нравится Джек? – полюбопытствовала Кэндис, вытащив из кучи травы пучок длиной в три фута.

Луси улыбнулась:

– Очень. Ниньо Сальваж – отважный воин, прославившийся своими подвигами.

– Почему его зовут Ниньо Сальваж?

– Это имя дал ему Кочис много зим назад.

– Кочис так назвал его? – удивилась Кэндис.

– Да. – Луси бросила на нее взгляд, не прекращая работы. – Это большая честь – получить славное имя от великого воина, сына вождя. А ведь Джек был совсем мальчиком.

– Что ж, это имя подходит ему. – Кэндис продела листья между прутьями. – Но почему Кочис дал ему имя?

– Кочис подарил его родителям моего мужа.

– А что случилось с настоящими родителями Джека?

– Не знаю. Спроси у него. Наверное, умерли.

Позже, когда женщины натянули шкуры поверх сплетенного каркаса, Луси преподала Кэндис урок стряпни. Кэндис не слишком интересовало, как приготовить желудевую похлебку, но ей нравилась Луси. Вручив новой родственнице две корзины, индианка отправила ее к ручью за водой.

Девушка с сомнением посмотрела на нее:

– А они не протекут? Луси рассмеялась:

– Загляни внутрь.

Открыв крышку, Кэндис увидела в корзине глиняный сосуд.

– Мы почти не пользуемся керамикой, она слишком часто бьется, – объяснила Луси. – Но иногда это необходимо.

Ручей протекал в отдалении от лагеря. Уставшая за день Кэндис медленно шла среди сосен, радуясь, что она одна. Она почти дошла до ручья, когда услышала голоса. Подняв глаза, Кэндис замерла. Она увидела Джека и Дати. Индианка что-то быстро говорила, положив руки ему на грудь. Он с непроницаемым видом слушал, удерживая ее за талию.

При появлении Кэндис Джек опустил руки и отступил назад. Затем резко заговорил с индианкой. Та возразила и бросилась к нему на грудь, вызывающе глядя на Кэндис. Джек что-то сказал, Дати отстранилась, но, прежде чем уйти, смерила Кэндис угрюмым взглядом.

Джек подошел к Кэндис и взял у нее корзины:

– Дай-ка мне.

Кэндис холодно посмотрела на него.

– Сама справлюсь, – буркнула она. Джек уперся.

– Нет. Они тяжелые.

Кэндис резко выпустила корзины, и Джек чуть не упал. Искоса взглянув на нее, Джек направился к ручью. Кэндис сердито посмотрела ему вслед, затем бросилась вдогонку, шумно продираясь сквозь кусты. Джек набирал воду. Остановившись рядом с ним, она заметила, что он прячет улыбку.

– Что это тебя так рассмешило?

– Ты! – ответил он сквозь смех. – Боже! Чтобы такая грациозная женщина производила столько шума! Кэндис, я должен научить тебя ходить.

Кэндис молча ждала, пока он перестанет смеяться. Когда Джек наконец успокоился, она небрежно спросила:

– Эта женщина – твоя любовница?

Глава 30

– Ну так как? Она твоя любовница?

– Нет.

– Я не верю тебе.

– Я никогда не лгу.

– Вот как? Тогда почему Дати утверждает обратное?

– Она ревнует. – Джек положил руку на плечо Кэндис, но, почувствовав, как она напряглась, тут же отстранился. – В любом случае какое тебе дело?

– Никакого, мистер Сэвидж, уверяю вас. Он сжал ее плечо.

– Ты, случайно, сама не ревнуешь?

– Я? Ревную? – Она презрительно рассмеялась. Усмехнувшись, Джек коснулся ее подбородка указательным пальцем.

– Признавайся, милая. Я никому не скажу.

– Чтобы я ревновала к какой-то индианке… Воцарилось напряженное молчание, а когда Джек наконец заговорил, голос его прозвучал тихо и отчужденно:

– Кто бы подумал, мисс Кэндис, что у такого прелестного существа столько предрассудков?

– А почему бы мне их не иметь? Апачи – дикари. Они насилуют, убивают и скальпируют женщин и детей.

– Апачи не причиняют зла женщинам и детям.

– Неужели, Джек? Ты хочешь сказать, что Хаука не причинил мне вреда?

Джек притянул Кэндис к себе.

– Я точно знаю, что Хаука не изнасиловал тебя.

Кэндис покраснела. Джек не сводил с нее напряженного взгляда, охваченный дурными предчувствиями.

– Он изнасиловал меня! – выкрикнула Кэндис. – Руками!

– Он всего лишь осматривал тебя. Кэндис с гадливостью рассмеялась:

– Однако это доставило ему удовольствие, поскольку его семя залило мне бедра.

Джек живо представил себе, как Хаука, проникнув пальцами в Кэндис, потерял над собой контроль. Его охватила ярость. Он понял, что когда-нибудь он убьет Хауку.

– Ты такой же дикарь, как они, да? Тоже осматриваешь белых пленниц?

Джек не счел нужным отвечать.

– Пойдем, – сказал он. – Поможешь Луси приготовить еду.

– Ты осмотрел меня, когда нашел? Когда я была без сознания? – упорствовала Кэндис.

– Я спас тебе жизнь, и тебе это отлично известно.

– Ты поцеловал меня в амбаре! – В голосе ее звучало обвинение, глаза наполнились слезами.

– Я всего лишь человек, – отозвался Джек. Кэндис, однако, не отставала.

– Сколько белых женщин ты похитил, Джек? Скольким навязался силой? Или мне одной так повезло?

Они сверлили друг друга взглядами.

– Я видела это собственными глазами, – с вызовом бросала Кэндис. – Оскальпированного мальчика, которому не было и десяти лет. Признайся, ты такой же, как и они?

– Я мужчина. Ничего бы не произошло, если бы не твои выкрутасы. Можешь сколько угодно лгать мне или себе, но мы оба знаем, что ты спала и видела этот поцелуй с того самого дня, как мы встретились.

– Ничего подобного!

– Что же касается мальчика… Если это дело рук апачей, то только отступников, изгнанных из племени. – Джек устремил на нее обжигающий взгляд. – Не все индейцы одинаковы.

– Не пытайся убедить меня, что апачи не кровожадные убийцы. Вместе со мной они захватили ковбоя. Его пытали, прежде чем убить. Я слышала его крики.

– А он пытал юношу, которого мы нашли. Поэтому ковбоя разыскали и привезли сюда, чтобы подвергнуть пытке и убить в отместку. Да, мы убиваем, пытаем, насилуем и снимаем скальпы. Но только в возмездие за что-то. Если какой-нибудь ранчеро изнасилует и убьет Луси, Шоцки заберет его жену, дочь или сестру, изнасилует, а потом убьет.

Кэндис знала, что не следует провоцировать его, но тем не менее спросила:

– А ты? Что сделаешь ты, если кто-нибудь изнасилует и убьет твою женщину? Найдешь женщину преступника и поступишь с ней так же?

– Да.

Когда Джек ушел, оставив ее с Луси, Кэндис все еще кипела от гнева. Неужели он действительно, пусть в отместку, насиловал и пытал? Ее сознание не желало мириться с правдой.

Кэндис стало совсем тоскливо. Чтобы отвлечься, она переключила внимание на Луси. Стоя на коленях, та заворачивала небольшие хлебцы в соломенные циновки.

– Что это ты делаешь? – поинтересовалась Кэндис. Улыбнувшись, Луси протянула ей хлебец. Кэндис с опаской откусила кусочек и удивилась.

– Очень вкусно.

– Это из мескаля. Мы используем… не знаю, как это по-вашему называется… – Она изобразила пальцами шар.

– Клубни? – подсказала Кэндис. Луси кивнула:

– Да. Мы перетираем клубни в муку и печем из нее хлебцы. В таком виде их можно долго хранить на случай нехватки продуктов, например, зимой.

– Помочь тебе? – спросила Кэндис и попробовала подражать ее действиям.

– Из тебя получилась бы хорошая жена, – заметила индианка через несколько минут.

Кэндис улыбнулась, но все ее мысли были заняты Джеком.

– Луси, – осторожно начала она. – Правда, что Дати – любовница Ниньо Сальважа?

Индианка подняла на нее недоумевающий взгляд.

– Я не знаю этого слова.

– Ну… она его женщина?

– А, понятно. – Луси задумалась, как бы подыскивая слова.

Кэндис похолодела, по-своему истолковав ее молчание.

– Я так и знала! – воскликнула она.

– Нет, Дочь Солнца. Теперь нет. Когда-то они делили ложе, но это было давно.

– Но она была его женщиной?

– Много зим назад.

Кэндис сжала кулаки. Но какое ей до этого дело? Что с ней происходит?

Мужчины появились через несколько часов, словно почуяв, что наваристое рагу готово. Все четверо расположились в вигваме Шоцки.

Стараясь не смотреть на Джека, Кэндис наблюдала за его братом и Луси. Шоцки сел на землю и обратился к жене на языке апачей. Та рассмеялась и протянула ему миску с едой. Джек стоял так близко, что Кэндис ощущала тепло его тела. Поблагодарив Луси, он присел на корточки рядом с Кэндис, скользнув шершавой ладонью по ее шее. И все – ни слова, единственное прикосновение, заключавшее в себе слишком многое.

Как только они вышли, Кэндис взглянула на Джека и небрежно бросила:

– Луси рассказала мне.

– Что именно?

– Про Дати. Она была твоей любовницей. У меня нет оснований не верить Луси.

– Все это в прошлом.

– Ты уверен?

– Да. Дати была моей женой. Но с тех пор прошло несколько лет…

– Она твоя жена? – ахнула Кэндис.

– Мы разошлись.

– Ты любил ее?

– Нет. Я никогда не любил ее.

– Но… тогда… зачем ты женился на ней?

– Я был женат на ее сестре. Она умерла. По нашим обычаям я должен был жениться на Дати.

Эти слова поразили Кэндис. Так он был женат дважды?

– А первую жену… ты любил?

Джек помедлил в нерешительности. Ему не хотелось обсуждать эту тему с Кэндис.

– Понятно. – Кэндис заметила его колебания и настороженный взгляд. – Первую жену ты выбрал сам.

Ты любил ее?

– Тебе-то какая разница? Мы были очень молоды, но я любил ее. – Джек пожал плечами. – Какое это имеет значение? Она умерла. Все это было очень давно. Восемь лет назад.

Пораженная, Кэндис протиснулась в вигвам. Внутри было темно. Опустившись на постель из шкур, она начала массировать усталые ноги. Джек был женат дважды и любил свою первую жену.

Она услышала, как он вошел, и развел огонь. Неровное пламя рассеяло мрак. Почувствовав на себе его взгляд, Кэндис подняла глаза. Внезапно вигвам показался ей слишком тесным.

– Позволь мне, – сказал Джек, опустившись на колени, и взял в руки ее ступню. – Лучше? – спросил Джек.

Ей был знаком этот интимный тон и блеск в его глазах.

– У тебя самые красивые ноги, какие я только видел. – Рука Джека сжала ее лодыжку.

Тело Кэндис тотчас откликнулось, сердце лихорадочно забилось.

– Я… я…

Рука медленно двинулась выше, и жаркая волна затопила Кэндис. Она замерла, глядя на мускулистую руку, сминавшую ее платье.

– А, черт!

Он отдернул руку и выпрямился. Открыв глаза, Кэндис увидела, как натянулись спереди его штаны. Она вспыхнула, жаркая пульсация внизу живота усилилась.

– Пойду пройдусь. Ложись спать, – сказал Джек, не сводя с нее сверкающего взгляда.

Он повернулся и вышел.

Глава 31

Кэндис разбудили возбужденные голоса. Поспешно одевшись, она заплела косы и вышла наружу.

В нескольких шагах от вигвама вороной жеребец бешено брыкался и бил копытами, а Хаука целился в него из ружья. Потрясенная, Кэндис замерла, не в силах поверить, что апачи собирается пристрелить такое великолепное животное.

Раздался пронзительный боевой клич. Это был Джек. Он бросился на Хауку и ухватился за ствол ружья. Завязалась борьба. Хаука был только в набедренной повязке, его приземистая фигура, необычно массивная для апачей, бугрилась литыми мышцами. Джек был уже в плечах, но выше и не уступал Хауке в силе.

Резкий окрик Шоцки несколько охладил пыл мужчин. Они напряженно замерли, не выпуская из рук ружья. Шоцки выхватил у них оружие. Джек отступил, тяжело дыша и бросая на Хауку свирепые взгляды. Хаука разразился злобной тирадой.

– Что он говорит? – спросила Кэндис.

– Он говорит, что Ниньо Сальваж обманул его, – сказала Луси. – Подсунул ему дьявола в лошадином обличье. Хаука хотел пристрелить коня, но Ниньо Сальваж не позволил. Теперь Хаука требует, чтобы ему вернули тебя.

Повернувшись спиной к возмутителям спокойствия, Шоцки направился к женщинам.

– Не бойся, сестра, – мягко сказал Шоцки, обращаясь к Кэндис. – Я вынесу справедливое решение.

Кэндис едва слушала, наблюдая за Джеком и Хаукой, которые медленно сближались, сужая круги.

– Они собираются драться! – воскликнула она. – Шоцки, остановите их!

– Это неизбежно. Если не сейчас, так в другой раз. Мужчины медленно кружили, настороженно следя друг за другом. Кэндис не могла оторвать взгляда от их мощных напряженных фигур. Внезапно голос Дати прошипел у нее над ухом:

– Если он умрет, то из-за тебя!

– Почему? – опешила девушка.

Дати отвернулась, но Луси, взяв Кэндис за руку, мягко проговорила:

– Сальваж взбешен тем, что Хаука осматривал тебя сам, а не поручил это своей жене или теще.

Они снова начали медленно кружить. Сжав кулаки, Кэндис с тревогой наблюдала за Джеком. Его тело блестело от пота, грудь бурно вздымалась. Улучив момент, он сделал стремительный выпад и нанес один за другим два мощных удара, способных проломить стену. Кровь хлынула из носа Хауки. Но прежде чем Джек отскочил назад, нога Хауки настигла его и ударом в живот опрокинула на спину. Кэндис вскрикнула.

Хаука обрушился на противника всем своим весом. Схватив Джека за волосы, он ударил его кулаком в лицо. Задыхаясь, Джек попытался сбросить его с себя. Он согнул колени, но ему не удалось столкнуть огромного индейца. Хаука снова поднял кулак.

Кэндис не размышляла ни секунды. С истошным криком она прыгнула Хауке на спину и впилась зубами в его плечо. Хаука взвыл и выпрямился. Джек вскочил на ноги, однако Кэндис не разжимала зубов. Не переставая вопить, Хаука отшвырнул ее от себя, и она упала навзничь в грязь. Зрители разразились хохотом. Сильные руки Шоцки подхватили ее и вытащили из круга.

– Нет! – закричала Кэндис, отчаянно вырываясь. – Пустите меня! Остановите их! Он убьет Джека!

Шоцки встряхнул ее. Кэндис замолчала, увидев, что противники снова начали сходиться, и поняла: ничто не остановит этого безумия.

– Он больше не подпустит Хауку так близко, – сказал Шоцки.

Джек занял оборонительную позицию, держась на расстоянии от Хауки, легко уклоняясь от его бросков и выпадов. Пот ручьями стекал с него, разбитое лицо кровоточило.

Внезапно Джек шагнул вперед и подпрыгнул, выбросив перед собой ноги. Удар пришелся Хауке в грудь. Индеец зашатался и попятился. Джек настиг его и ударил ногой в челюсть. Следующий удар пришелся ему по голове. Раздался глухой стук, и Хаука распростерся на земле. Джек отскочил. Он бурно дышал, застыв в ожидании, напряженный, как сжатая пружина.

– Это индейская хитрость, – тихо пояснил Шоцки, – притвориться раненым и усыпить бдительность врага.

Прикусив губу, Кэндис безмолвно молилась. Рука Хауки неожиданно взметнулась, рванувшись к лодыжке Джека. Тот едва успел отскочить и развернуться, уклонившись от удара. Хаука устал и двигался тяжело, что давало Джеку время для маневра. Схватив противника за плечо, он ударил его кулаком в голову. Хаука покачнулся и после нескольких ударов прекратил сопротивление. Отступив назад, Джек сокрушительным ударом ноги свалил Хауку на землю. Тот упал и больше не двигался.

Воздух огласился ликующими криками. Индейцы окружили Джека, поздравляя его и хлопая по плечам.

Подошел Шоцки и обнял брата, но его оттеснила Дати, бросившаяся Джеку на грудь. Отстранив индианку, Джек поверх ее головы посмотрел на Кэндис. В его глазах светился триумф.

Странное чувство, первобытное и вечное, как сама природа, охватило девушку. Не сводя глаз с Джека, она двинулась к нему. Индейцы расступались перед ней. Схватив Дати за платье, Кэндис оттащила ее в сторону и взяла Джека за руку. Он молча последовал за ней, когда она повела его к ручью.

Они подошли к берегу. Джек опустился на землю, а Кэндис, воспользовавшись его ножом, отрезала полоску от своей юбки и смочила ее в воде. С неистово бьющимся сердцем она придвинулась к нему и на секунду замерла, встретив его взгляд. В нем сияла гордость победителя и полыхал жар страсти. Стараясь унять дрожь, Кэндис осторожно осмотрела ранку у него над глазом. Девушке казалось, что первобытный огонь, горевший в его жилах, перетекает в нее.

– Надо тебя подлечить, – пробормотала она. – Болит?

– Ужасно, – ответил Джек и дернулся, когда Кэндис коснулась раны.

– Не двигайся.

– Зачем ты это сделала? Помолчав, Кэндис ответила:

– Я в долгу перед тобой. Ты еще не забыл, что спас мне жизнь? Теперь мы в расчете.

Он не сводил с нее пристального взгляда.

– Я спас тебе жизнь дважды. Ты все еще в долгу передо мной.

У Кэндис перехватило дыхание. Она догадывалась, о чем он думает и какой платы ждет. Кэндис вскочила, но Джек схватил ее за талию и усадил рядом с собой.

– Джек!

– Знаешь, почему я хотел убить Хауку, Кэндис? Она покачала головой.

– Никто не смеет посягнуть на то, что принадлежит мне, будь то лошадь или женщина.

Он накрыл губы Кэндис своими, не давая ей пошевелиться.

– Ты принадлежишь мне, – выдохнул Джек, скользя шершавыми ладонями по ее груди и бедрам, а затем яростно вторгся языком в ее полуоткрытый рот.

Кэндис охватило пламя. Обвив руками влажную спину Джека, она самозабвенно ответила на его поцелуй. Джек глухо застонал и, раздвинув коленями ее бедра, прижался к ней затвердевшими чреслами. Выгнувшись навстречу Джеку, Кэндис притянула его к себе, а когда его обжигающие губы стали целовать и покусывать ее шею, она застонала.

– Моя, – хрипло прошептал Джек и, разорвав спереди ее платье, уткнулся лицом в обнажившуюся грудь.

Прихватив зубами сосок, он втянул его в рот. Кэндис вскрикнула.

Стоя над ней на коленях, Джек поднял подол ее юбки. Кэндис бурно дышала, охваченная непонятным томлением. Почувствовав его пальцы на своем лоне, она снова вскрикнула и выгнулась, прижимаясь к его руке.

– О Боже! – простонал Джек и, склонившись к ее ногам, коснулся ее языком.

Кэндис обхватила его голову руками. Рыдание рвалось из ее груди, волны дрожи пробегали по телу. Напряжение нарастало. Ей казалось, что она больше не вынесет.

Внезапно окружающий мир взорвался, и Кэндис закричала. Джек приподнялся и, сжав ее бедра, вонзился в нее, снова и снова заявляя свои права. А затем с протяжным стоном рухнул на нее, содрогаясь в конвульсиях. Уткнувшись лицом в шею Кэндис, Джек простонал:

– Моя.