Текст книги "Опасная любовь"

Каждый gadjo, с которым он вел дела, ожидал оказаться обманутым. Эмилиан никогда не мошенничал, но вот с новичками играл безжалостно, как кошка с мышью. Однако его многолетние партнеры по бизнесу знали, что он поистине честный человек.

Он никогда не был злобным, однако ожидал от других проявления предрассудков по отношению к себе – он вырос с этим. Эмилиан уже и не смог бы припомнить, когда слова «грязный цыган» еще задевали его и считались у него оскорблением – возможно, когда он был маленьким мальчиком или когда только переехал в Вудленд. Давным-давно сердце его превратилось в камень. Он отличался от прочих и, всегда зная это, принимал этот факт как должное. Он мог ужинать с англичанами и даже, в порядке очень большого исключения, танцевать на их балах, но все же он являлся изгоем. Презрение людей мало значило для него еще и потому, что он был богаче и обладал большим могуществом, чем большинство из них. Ему не нужен был никто, кроме него самого.

Теперь различия между ним и англичанами обострились до предела. Эмилиан осознал, что вся жизнь его была притворством, терпеть которое у него нет больше сил. Он больше не приемлет слепого людского фанатизма.

Их ненависть и презрение убили Райзу.

За это им нужно отомстить.

Молодой человек снова воззрился на дом де Уореннов. Женщины этого семейства были ни в чем не виноваты, но Ариэлла была одной из них, одной из gadjos. Наделенная красотой, богатством и большим наследством, она являлась венцом всего английского общества. Она послала ему сексуальное приглашение, пусть даже и неосознанно. Эмилиан вел себя достаточно по-джентльменски, чтобы отказаться от нее, но цыганская часть его натуры не могла не поддаться соблазну и не представить, как он станет покорять ее. Лишить девственности такую девушку, как Ариэлла де Уоренн, попользоваться ею и отбросить прочь за ненадобностью, в таком виде оставив для ее будущего мужа, могло бы считаться чем-то гораздо большим, чем просто budjo, – это было бы местью.

Как это было бы просто…

Английская часть его натуры содрогнулась от ужаса.

Ариэлла сидела на подоконнике. Прямо перед ней раскинулись внизу обширные луга и цветущие сады, но она их не замечала. Внимание ее было приковано к цыганскому лагерю, который был ей отлично виден с ее наблюдательного пункта.

Лошади их свободно бродили по округе, мирно пощипывая траву. Разноцветные кибитки стояли на тех же самых местах, что и вчера вечером. Не похоже было, что цыгане готовятся к отъезду.

Девушка подтянула колени к груди. Ночью ей совсем не удалось сомкнуть глаз, да она и не пыталась. Она переоделась и принялась играть привычную роль, хотя в действительности вибрировала от напряжения. Ею владело беспокойство. Эмилиан был для нее полным незнакомцем, но прошлым вечером она танцевала в его объятиях, и он подарил ей мгновения страсти. Ни один мужчина не привлекал ее прежде, но сейчас ее влекло к этому цыгану, как мотылька к пламени свечи. Она не могла не гадать, тянуло ли и его к ней тоже?

Эмилиан намеревался уйти вместе с цыганами – так, как будто между ними не произошло ничего особенного.

От осознания этого Ариэлле стало особенно больно. Даже если общество и считало ее странной, ее статус наследницы состояния де Уореннов давал ей пропуск куда бы она ни шла. Благородные джентльмены одновременно и желали ее, и страшились, а вот Эмилиан попросту отверг ее.

Как же ей убедить его передумать и стать ее другом? При этой мысли сердце ее забилось быстрее. Она пребывала на грани безумия, и не только из-за его поцелуя. Ариэлла не была уверена во многих вещах касательно Эмилиана, но одно она знала наверняка: она не могла просто взять и уйти от него, по крайней мере сейчас.

Также она не могла позволить ему исчезнуть из ее жизни столь же внезапно, как и появился в ней, вне зависимости от того, каковы были его намерения.

Да что с ней такое творится? Уж не влюбилась ли она с первого взгляда в цыгана? В ее роду было очень много мужчин и женщин, которые становились жертвами внезапного порыва чувства – по крайней мере, таково было семейное предание. Де Уоренны влюблялись пылко, один раз и на всю жизнь.

– Ариэлла! – послышался из-за двери голос Дианы. – Можно мне войти? Ты уже проснулась? Алекси приехал, вместе с тетушкой Лизи и Марджери!

Не успела она ответить, как Диана ворвалась в комнату.

– Просыпайся, соня… – Она замерла, не договорив фразы. – Так ты уже встала! Ну конечно же! Ты всегда просыпаешься самой первой в доме. – Тут улыбка ее угасла, и она внимательно посмотрела на сестру.

Ариэлла поняла, что на лице ее написаны и напряжение, и радостное возбуждение. Она вымученно улыбнулась Диане, думая лишь о том, что ей придется тщательно скрывать свои чувства, если не хочет быть разоблаченной Алексеем.

Сводный брат был на два года старше ее. Его мать была русской графиней, которая вручила малыша отцу, едва тот появился на свет. Ни она сама, ни ее муж не были заинтересованы в том, чтобы оставить внебрачного ребенка в своей семье. В детстве Ариэлла и Алексей жили со своим отцом на Ямайке и, несмотря на то что у них разные матери, очень сдружились. Он являлся для нее лучшим другом, братом и защитником. Одного взгляда на сестру Алексею было достаточно, чтобы понять, когда с ней что-то не так.

Девушку охватила паника. Если брат узнает о ее свидании с Эмилианом, то попытается убить его. Он всегда старался защитить ее.

– Что случилось? Ты заболела? – спросила Диана, подходя ближе и касаясь щеки Ариэллы.

– Я не могла заснуть, – честно ответила та. – Всю ночь глаз не сомкнула.

Во взгляде Дианы светилось тайное знание, словно она догадалась о случившемся.

– Это из-за музыки, не так ли? – понизив голос, спросила она. – Я тоже ее слышала и сама с трудом заснула. Кажется, цыгане что-то праздновали и танцевали.

Ариэлле показалось, что в словах сестры звучит косвенный намек, но конечно же это было не так.

– Не знаю.

Диана опустилась на диван в синюю и белую полоску.

– Говорят, именно так они обычно и поступают – танцуют и веселятся ночи напролет.

– Не думаю, что нам стоит слепо доверять слухам, – возразила Ариэлла, удивляясь тому, с какой злостью прозвучали ее слова. Она поспешно поднялась на ноги, надеясь, что Диана не заметила ее грубого тона.

– Боже мой, как ты сегодня ворчлива. Ты собираешься пойти вниз поприветствовать Алекси?

Ариэлле страстно хотелось бы притвориться, что ничего особенного не происходит.

– Разумеется, – ответила она.

Спускаясь вниз по широкой центральной лестнице, покрытой персидским ковром с красно-золотым рисунком, Ариэлла услышала голос брата. Он был суров.

– Поверить не могу, что отец позволил им остаться на нашей земле.

Ариэлла напряглась. Алексей явно говорил о цыганах. Он много путешествовал по свету по делам флота и часто с интересом, а не подозрением или предубеждением рассказывал о представителях иных культур. Его тон и слова поразили ее.

Повернувшись к ней, молодой человек улыбнулся своей белозубой улыбкой.

– А вот и она! – воскликнул он.

Алексей был высок и широкоплеч, а его ярко-голубые глаза на красивом смуглом лице являлись гордостью многих поколений мужчин семейства де Уоренн. Как и его кузены, до женитьбы он слыл известным ловеласом, который, даже вступив в брак, не изменил своих пристрастий. Пять лет назад он женился на их подруге детства, чтобы спасти ее от публичного скандала, и бросил ее прямо у алтаря, едва произнеся брачный обет. Нечего и говорить, что это породило еще больший скандал. Насколько Ариэлла могла судить, с тех пор муж с женой даже не разговаривали.

Алексей бросился к ней, но не обнял. Улыбка его вдруг угасла, а взгляд стал настороженным.

– Что случилось? – потребовал он ответа.

– Элис разве не с тобой? – спросила девушка, надеясь таким образом отвлечь его внимание. Она любила Элис, как родную сестру, и искренне желала, чтобы они с Алексеем были счастливы.

Выражение лица его стало жестким.

– Не начинай опять.

Ничто не изменилось. Что бы ни случилось, ее брат никогда не простит свою жену и не сможет забыть. Вздохнув, она привстала на цыпочки и обняла его.

– Какой же ты все-таки невозможный мужчина. Но я все равно тебя люблю. – Ариэлле удалось изобразить ни лице почти искреннюю улыбку. – Ты обещал приехать в Лондон на мой день рождения, но прислал вместо себя этот невообразимый подарок. – Он подарил сестре музыкальную шкатулку из Стамбула, украшенную филигранью и инкрустированную полудрагоценными камнями. Должно быть, она стоила целое состояние.

Алексей отстранился.

– Прости, что пропустил твой праздник, но я же все объяснил в записке. Ты выглядишь не очень-то счастливой, как я погляжу.

Ничего не ответив, Ариэлла отправилась в соседнюю комнату, где она заметила тетушку Лизи – графиню Адар, весело болтающую с Амандой. Ее кузина Марджери улыбнулась ей, и они обнялись.

– Очень рада тебя видеть! – воскликнула Марджери. Как и ее мать, она была миловидной рыжеватой блондинкой веселого нрава. – Мы были в разлуке всего несколько недель, но за это время столько всего произошло!

Марджери, так же как и Ариэлла, проводила большую часть года в Лондоне.

– Как доехали? Мы не ждали вас так рано! – сказала Ариэлла.

– Благодаря новой железной дороге доехали мы с большим комфортом, – ответила ее кузина. – Ты выглядишь немного осунувшейся. С тобой все в порядке?

– Прошлой ночью я глаз не могла сомкнуть, – призналась Ариэлла, избегая смотреть на Алексея.

– Всему виной цыганская музыка, – пояснила Диана. – Мне и самой не сразу удалось заснуть.

Ариэлла почувствовала, как полыхнули румянцем щеки. Она бросила на брата взгляд украдкой, но он отошел к дверям, выходящим на балкон, и теперь пристально взирал на ярко раскрашенные кибитки цыган.

– Около года назад в дверь нашего дома Хермон-Хаус постучалась цыганка, – молвила Марджери. – Я была одна, но открыла ей. Она была одета в страшные лохмотья и стала предлагать мне предсказать судьбу, пока привратник не прогнал ее прочь. Я хотела просто дать ей поесть, но она заупрямилась, намереваясь прежде прочесть, что написано у меня на ладони.

– Ее предсказание сбылось? – с любопытством спросила Диана.

– Ну, она нагадала мне очень красивого мужчину, черного как ночь, который приедет ко мне на белоснежном скакуне. Ничего подобного так и не случилось. – Марджери рассмеялась. – Вот несчастье какое.

Алексей развернулся:

– Ясно же, что она хотела выманить у тебя денег.

– Просто гордость не позволяла ей принять еду, не оказав взамен никакой услуги, – запротестовала Ариэлла. Должно быть, эти слова прозвучали слишком уверенно, потому что все повернулись к ней.

Алексей казался особенно заинтересованным. Девушка поспешила объяснить:

– Я ходила в их табор вместе с отцом. До этого мне с детства не приходилось встречать цыган. Мы видели их тогда в Ирландии, помнишь, Алекси?

– О да. У отца украли племенного жеребца, и он неделю ходил мрачнее тучи.

– Это было неудачное стечение обстоятельств, – заявила Ариэлла, скрещивая руки на груди.

– Это была кража, – мрачно возразил ее брат.

Она направилась к нему. Взгляд ее метал молнии. Она понимала, что нужно себя контролировать, потому что она никогда не теряла самообладания. Сделай она это сейчас – и все поймут, что что-то происходит. Но оставаться равнодушной девушка не могла.

– Что же, хочешь сказать, все цыгане конокрады, ложные прорицатели и мошенники?

Он навис над ней:

– Ничего подобного я не говорил. Я встречал цыган по всему свету. Они отличные музыканты. В России, например, при дворе держат цыганский хор, да и многие аристократы так делают. В Венгрии цыгане считаются настоящими артистами, они выступают на праздниках в лучших домах, а также на театральных подмостках. Многие из них зарабатывают на жизнь честным трудом. Они работают лудильщиками, кузнецами, плетут корзины, починяют мебель. Но, – сказал он, привлекая внимание слушателей, – в целом они кочевой народ, предпочитающий заниматься мошенничеством и обманом.

Ариэлла понимала, что ей следует отступить.

– Поверить не могу, что среди цыган встречается больше воров, чем среди англичан.

– Я не об этом говорю.

– Музыка их непривычна, но очень приятна, – быстро произнесла Диана, вмешиваясь в разговор. Она улыбнулась брату и сестре. – Их мелодии экзотичны, но полны страсти, совсем как в оперной музыке.

И Ариэлла, и Алексей проигнорировали ее слова.

– С каких это пор ты стала заступницей цыган? – спокойно поинтересовался он.

Ариэлла могла бы дать несколько разных ответов.

– С тех самых пор, как, отправившись с отцом в их лагерь, я увидела матерей, которые заботятся о своих детях и готовят обед своим мужьям, так же как и мы.

– Их культура сильно отличается от нашей, – отрезал Алексей. – И мне не нравится, что они разбили лагерь на нашей земле.

– Но почему? – вскричала Ариэлла.

Он воззрился на нее немигающим взором:

– Потому что с ними забот не оберешься.

Ариэлла не узнавала своего брата – он говорил с таким предубеждением!

– Их предводитель поклялся, что ни одна наша корова или лошадь не пропадет.

– В самом деле? Как странно. Узы братства очень крепки в их среде. Сильно сомневаюсь, чтобы их vaida говорил честно за всех своих братьев. Ты просто попала под чары цыган!

Сердце Ариэллы упало. Ей вдруг захотелось сказать, что очарована она не всеми цыганами, а только их лидером. Сделав глубокий вдох, она произнесла с дрожью в голосе:

– Так и есть. Мне хотелось бы изучить как можно больше их жизнь и культуру.

– Но только вчера ты бесконечно рассказывала мне о монголах! – воскликнула Диана.

Теперь у Ариэллы появилось отличное оправдание тому, чтобы искать общества Эмилиана, но это не уменьшило ее беспокойства.

– Хватит с меня монголов. Теперь меня интересуют лишь цыгане. Едва придя в их табор с отцом, я была ими очарована. Хочу узнать, что из рассказов о них правда, а что лишь фольклор. – Она украдкой посмотрела на брата, чтобы понять, поверил ли он ей.

Алексей застонал, но потом улыбнулся:

– Мне следовало это предвидеть! Сначала монголы, теперь цыгане. Что ж, в этом есть и положительный момент. У нас на Роуз-Хилл разбит целый kumpa’nia. Так что можешь смело проводить свои исследования. – Он обнял сестру и быстро чмокнул ее в щеку. – Тебя, моя дорогая, ловко обведут вокруг пальца, не успеешь и глазом моргнуть. – Рассмеявшись, он вышел из комнаты.

Ариэлла почувствовала, как ноги ее стали ватными, и поспешно опустилась в ближайшее кресло.

– Что он имел в виду? – спросила Диана.

Ариэлла с трудом верила своему счастью. Теперь ее семья сочтет, что ее интерес к Эмилиану ничем не отличается от недавнего увлечения Чингисханом.

– Он имел в виду, милая, что твоя старшая сестра очень наивная для ее возраста и образования и что ничего не стоит ее обмануть, – с улыбкой пояснила Марджери. – Если, конечно, нам не удастся увлечь ее какой-нибудь иной деятельностью.

– Нечего даже и надеяться, – ответила Диана, также улыбаясь. – Мы не сможем переубедить мою сестру, когда она выбрала себе новый объект для изучения.

– Я, к примеру, считаю их кибитки настоящими произведениями искусства. Не хотите ли прогуляться до их лагеря? Посмотрим изделия их ремесел и украшения. – Глаза Марджери сияли.

Ариэлла тут же вскочила на ноги:

– Какая отличная идея.

– Так и думала, что тебе она придется по душе. – Марджери подмигнула Диане. – Возможно, нам удастся спасти ее от страшных цыган.

Глава 5

Марджери и Диана замерли в восхищении перед причудливо раскрашенной в красные, зеленые и синие цвета кибиткой, а Ариэлла в это время, привстав на цыпочки, осматривалась вокруг в поисках Эмилиана.

Лошадей уже привязали, а некоторых и впрягли в упряжку – верный признак того, что цыгане собираются уезжать. Тут Ариэлла заметила Эмилиана.

Он стоял у костра, разожженного неподалеку. Используя тиски с длинными ручками, он держал подкову над пламенем, ожидая, когда она достаточно раскалится. К кибитке была привязана вороная кобыла.

При свете дня Ариэлла увидела, что волосы его в действительности темно-каштанового цвета с вкраплениями янтарно-золотых прядей. Рубашки на нем не было, и, хотя он стоял неподвижно, удерживая тиски, под кожей спины его перекатывались мускулы. Профиль его показался девушке столь же благородным, что и у любого английского аристократа. Плечи его были широкими и крепкими.

– Ах! – воскликнула Диана.

– Ох… да… Боже мой, – пробормотала Марджери.

Ариэлла вздрогнула и повернулась к своим спутницам.

– Думаю, скоро выглянет солнце, – сказала она, – и день будет чудесным. – Про себя она подумала, что Эмилиан еще более прекрасен, чем она помнила.

Марджери вопросительно воззрилась на Ариэллу, в то время как Диана глаз не могла отвести от Эмилиана. Ариэлла понимала, что ее кузина размышляет сейчас о ее внезапной страсти к цыганам – и стоящему перед ними мужчине.

– Почему же он не наденет рубашку? Здесь же повсюду женщины и дети, – внезапно охрипшим голосом прошептала Диана.

Марджери же по-прежнему продолжала с подозрением вглядываться в лицо Ариэллы.

Ариэлла посмотрела на сестру. Диана покраснела как маков цвет и казалась чрезвычайно пораженной увиденным. Эмилиан тем временем вынул подкову из пламени и, повернувшись, положил ее на невысокий пень. Теперь он стоял к дамам в профиль, во всей красе демонстрируя свою широкую грудь и плоский, упругий живот. Но Ариэлла видела лишь царапины на его правом плече.

Неужели их оставила она сама?

Поставив ногу на пенек, Эмилиан замахнулся молотком, напрягая мышцы руки и спины. Мышцы бедра также напряглись, что было заметно даже через ткань бриджей.

Диана задохнулась от неожиданности.

Ариэлла взглянула на нее и поняла, что ее благопристойная сестра вовсе не скромница.

– Очень красивый мужчина, – как ни в чем не бывало заметила Марджери.

Ариэлла знала, что лицо ее полыхает огнем.

– Кто? Ах, ты имеешь в виду кузнеца? – спросила она непривычно высоким голосом.

– Нам нужно уйти, – сказала Диана. – Ну как можно быть столь нескромно одетым?

– Мы пока не можем уйти, – возразила Марджери, указывая на корзину с хлебом, пирогами, печеньем и кексами, которую они принесли с собой. Именно Марджери принадлежала идея устроить угощение цыганских детей. – Нам нужно отдать корзину кому-то из взрослых. – Взгляд ее устремился к Эмилиану. – Добрый человек! – обратилась она к нему властным, но не грубым тоном.

Эмилиан отложил молот и повернулся к ним. Скользнув равнодушным взглядом по Марджери, Эмилиан посмотрел на Ариэллу. Глаза его широко распахнулись.

Может быть, не такая уж это была и хорошая идея – прийти сюда, тут же подумала девушка.

– Сэр? Я леди де Уоренн. Мы принесли угощение для детей, – с милой улыбкой произнесла Марджери.

Взгляд Эмилиана по-прежнему оставался прикованным к Ариэлле. Девушка заметила зарождающийся в глубине его глаз гнев.

Он кивнул Марджери.

– Прошу прощения, – сказал он и потянулся за рубашкой. Тут Ариэлла заметила отметину у него на груди, которая сейчас была покрыта капельками пота. Прикрыв глаза, она вспомнила, что кусала его в пылу страсти.

– Я тебя не виню, – чуть слышно произнесла Диана.

Ариэлла в панике воззрилась на сестру. Выходит, и Диана тоже обо всем догадалась?

– Очень притягательное зрелище.

Ариэлла едва слушала сестру, так как внимание ее привлекла беседа Марджери и Эмилиана.

– Как это мило с вашей стороны, леди де Уоренн, – произнес Эмилиан, застегивая рубашку в свойственной ему манере – не до самого верха. Затем он потянулся к темно-зеленому парчовому жилету, расшитому золотой и серебряной нитью. Конечно, этот предмет туалета не был равноценен английскому жилету, потому что был слишком необычного покроя. Одним движением он надел его на плечи. – Вы можете оставить корзину мне. Уверен, что дети будут в восторге от лакомства.

– Очень на это надеюсь. – Марджери улыбнулась. – У вас очень красивые кибитки, сэр. Мне никогда не приходилось видеть их так близко. Ремесленники поработали на славу.

Он неохотно улыбнулся в ответ своей кривоватой, но совершенно восхитительной улыбкой.

– К сожалению, мы не можем приписать себе лавры искусных мастеров. Эти кибитки сделали англичане.

– Но столь причудливыми узорами их, несомненно, разрисовали цыгане, – сказала Марджери. Повернувшись к Ариэлле, она добавила: – Думаю, вы уже знакомы с моей кузиной Ариэллой де Уоренн.

Девушка напряглась, поймав на себе его взгляд и заметив, как мгновенно померкла его улыбка. Казалось, он раздевал ее взглядом. Она инстинктивно провела рукой по шелковому подолу своего платья, проверяя, все ли в порядке, и одновременно сожалея, что не надела какое-нибудь более красивое платье, нежели ее простой дневной наряд с длинным рукавом.

Эмилиан отрицательно покачал головой и, к ее вящему удивлению, ответил:

– Боюсь, не имел удовольствия.

Девушка облегченно вздохнула.

Марджери представила Диану.

– Вижу, некоторые кибитки уже готовы тронуться в путь. Когда вы отправляетесь? – поинтересовалась Марджери.

Он снова сосредоточил внимание на леди де Уоренн.

– Нам не дали позволения задержаться здесь дольше.

– В самом деле? Капитан де Уоренн такой великодушный и гостеприимный человек. Я очень удивлена.

Эмилиан ничего не ответил.

Ариэлла поверить не могла тому, как вежливо и уважительно он разговаривал с ее кузиной. С ней же он с самого начала выбрал совсем иную манеру общения. Он принялся делать непристойные намеки еще до того, как их представили друг другу. Стоило ему посмотреть на нее своими сияющими колдовскими глазами, как она тут же подпала под его чары.

А вот очаровать Марджери, похоже, в намерения Эмилиана не входило, чему Ариэлла была очень рада, потому что чувствовала, что этот мужчина – настоящий ловелас. Но сейчас он вел себя как высокородный и безупречно воспитанный аристократ.

Марджери пожелала цыганам доброго пути.

– Ну что, возвращаемся домой? – спросила она своих спутниц. – Мне очень хочется поболтать с твоей мачехой, Ариэлла. А потом, думаю, я удалюсь на отдых до ужина.

Ариэлла посмотрела на Эмилиана.

Он ответил ей холодным, враждебным взглядом. Зажав в тисках остывшую подкову, он снова принялся разогревать ее в пламени костра.

«Он хочет, чтобы я ушла», – подумала девушка, с трудом сглатывая комок в горле.

– Думаю, я ненадолго останусь здесь, – спокойно произнесла она.

Эмилиан не поднял на нее глаз, но напрягся всем телом.

– Я надеялась поговорить с женщинами. Боюсь, другой возможности может и не представиться.

В глазах Марджери плясали веселые чертики.

– Исследование на местности? – поддразнила она.

– Это отличная возможность, – ответила Ариэлла.

Эмилиан, казалось, полностью ушел в созерцание подковы, которая по цвету напоминала раскаленные угли. Девушка понимала, однако, что он внимательно прислушивается к каждому сказанному ими слову.

– Очень хорошо, но, как мне кажется, тебе тоже нужно отдохнуть после полудня. Не забывай, что сегодня вечером Симмонсы дают деревенский бал в честь Первого мая.

Не успела Ариэлла и рта раскрыть, как Диана быстро сказала:

– Нет, его перенесли на конец недели.

– Значит, я что-то напутала. Диана?

Диана взяла Марджери под руку, и они удалились.

Ариэлла же не двинулась с места.

Эмилиан вынул подкову из костра и положил ее на пень. Отбросив тиски в сторону, он рывком распахнул полы рубашки и, взяв в руки молот, с силой опустил его на подкову.

– Подойдешь ближе, – сказал он, – и тебя опалит пламя.

Ариэлла отлично понимала, что он говорит вовсе не о пламени костра.

– Нервничаешь, мисс де Уоренн? – с издевкой произнес он, наконец удостаивая ее взглядом своих холодных серых глаз.

– Да, я ужасно нервничаю, – призналась девушка, понимая, что бессмысленно скрывать правду.

– Ты вернулась, из чего я могу заключить лишь одно – ты хочешь обжечься. Должен предупредить тебя: задержись ты подольше – глубоко пожалеешь о последствиях.

– Думаю, ты как та собака – лаешь больше, чем кусаешь, – молвила девушка. – Прошлой ночью ты повел себя как настоящий джентльмен, узнав о моем статусе.

Он презрительно фыркнул:

– Ты совсем ничего не знаешь о цыганах и уж точно ничего не знаешь обо мне.

– Верно. – Она помолчала немного, затем продолжила: – Но я надеялась, что при свете дня нам удастся спокойно обсудить произошедшее.

– Нечего тут обсуждать. – Он отвернулся.

Итак, он собирается снова отвергнуть ее? Неужели он не понял, что она чувствовала прошлой ночью? И неужели он не замечает ее интереса и симпатии сейчас? Ариэлла прикусила губу.

– Я надеялась узнать побольше о вашей культуре, – начала было она, – и очень обрадовалась, что вы еще не уехали.

Он напрягся, некоторое время молча глядел на подкову, потом повернулся к девушке лицом.

– Я не намерен становиться частью твоего исследования на месте, мисс де Уоренн, – сухо произнес он.

Она напряглась всем телом.

– Это несправедливо. Ты и понятия не имеешь, о чем говорила Марджери.

– Полагаю, она имела в виду именно то, что сказала.

– Не стану отрицать, я очень любопытна и хочу узнать как можно больше об образе жизни цыган. Но… я вернулась потому, что прошлой ночью мы повздорили. – Взгляды их встретились. – Я не хочу спорить с тобой.

– Этим утром, ты хочешь сказать. – Посмотрев на девушку в упор, Эмилиан надел толстые перчатки и взял подкову. Подойдя к вороной кобыле, он похлопал ее по крупу, потом поднял ее заднюю ногу и приложил подкову к копыту, проверяя, хорошо ли она подходит.

– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, – сказала Ариэлла ему в спину, но он не обратил на нее внимания. – Я надеялась, что настроение твое после нескольких часов сна улучшится, но, как вижу, надежда моя была напрасной.

Он выпрямился и посмотрел на девушку в упор пронзительным взглядом.

– Я не спал вовсе, мисс де Уоренн. И настроение у меня на редкость отвратительное.

Ариэлла была уверена, что сна он лишился именно из-за их вчерашней встречи. Осознание этого взбудоражило ее. Он мог сколько угодно изображать равнодушие, но в действительности тоже был задет.

– Это справедливо для нас обоих, – пробормотала она.

Выражение его лица стало жестким.

– Снова пытаешься спровоцировать меня? Прошлой ночи тебе было мало? Или таков способ соблазнения, принятый у девственниц?

Ариэлла удивилась:

– Ты говоришь так, будто я преследую тебя забавы ради, хотя в действительности это не так! Я понятия не имею, как соблазнить мужчину!

Он сорвал с рук перчатки.

– Прошлой ночью ты хотела, чтобы я преследовал тебя, – и не смей этого отрицать! Ты жаждала моих объятий и моих поцелуев. Я безошибочно угадываю, когда женщина посылает мне подобное приглашение, мисс де Уоренн. И прошлой ночью твоя страсть была очевидна. Ни секунды не сомневаюсь, что ты родилась соблазнительницей.

Ариэлла была удивлена услышать подобное мнение о себе, потому что в обществе ее считали слишком независимой, умной и образованной.

– Ты первый мужчина, Эмилиан, заставивший меня мечтать о поцелуях, – тщательно подбирая слова, призналась она, – и первый мужчина, разбудивший во мне страсть. Ты единственный, кого мне хотелось поцеловать. Прежде я никогда не понимала, из-за чего столько суеты или почему мой брат и кузены столь неутомимы в своих любовных похождениях. Не думаю, что я вообще осознавала прошлой ночью, что творю. Но не стану отрицать, что, когда мы встретились, со мной что-то произошло. И это было восхитительно! – пылко воскликнула она.

Воцарилось молчание.

Ариэлла трепетала.

– Я надеялась, что утром мы сможем начать все сначала.

– Ах да, я совсем забыл, что ты жаждешь не только моих поцелуев. Ты хочешь стать моим другом и узнать меня получше! Если хочешь, можешь прийти ко мне ночью, но, хотя ты и станешь утверждать, что намерена лишь поговорить, мы оба будем знать, что это не так.

Девушка поняла, что настрой Эмилиана ничуть не изменился. Он относился к ней столь же враждебно сейчас, как и тогда, когда впервые узнал о ее невинности.

– Но существует неисчислимое множество тем для бесед! Мы могли бы делиться сплетнями и устраивать дебаты, могли бы рассказывать истории. Я выросла в Западной Индии и готова поведать столько всего интересного об этом крае! Уверена, что и у тебя в запасе есть много рассказов, ведь ты странствуешь гораздо больше меня. Тот факт, что я мечтаю о твоих поцелуях – а ты, возможно, о моих, – вовсе не означает, что мы не сумеем обуздать нашу страсть. – Девушка покраснела, потому что намеревалась именно так и поступить.

Эмилиан был поражен.

– Леди не пристало признаваться в подобных чувствах… как и встречаться с цыганами и хотеть подружиться с ними.

Ариэлла глубоко вздохнула, гадая, не скрыт ли в его словах неявный вопрос.

– Эмилиан, я необычная девушка. В обществе меня считают эксцентричной. Но, помимо всего прочего, я привыкла быть честной. Неужели мы не можем поговорить откровенно? Неужели я не заслуживаю даже этой малости после страсти, разделенной нами прошлой ночью? Вот с Марджери ты вел себя обходительно и уважительно.

– Я не испытываю страсти к твоей сестре, – бесцветным голосом отозвался он. – А с тобой мы разделили всего лишь поцелуй, ничего больше.

Сердце ее билось в груди, подобно молоту.

– Это было нечто большее, чем просто поцелуй, Эмилиан.

– Может быть, но только для тебя, неопытной женщины.

– Верно. В искусстве поцелуев и любви опыта у меня никакого. То, что произошло прошлой ночью, имеет для меня огромное значение. Надеюсь, что и для тебя тоже.

В его темных глазах отразилась боль.

– Ты не мог заснуть из-за меня? – чуть слышно поинтересовалась она.

– Оставайся подольше, и ты все узнаешь.

Невзирая на исходящее от него напряжение и враждебность, Ариэлла ощутила глубокое волнение.

– Что мне сделать, чтобы ты объявил перемирие и мы смогли начать все сначала? – Девушка с надеждой улыбнулась ему.

– Уходи. Забудь, что было прошлой ночью, и найди себе кого-нибудь другого для удовлетворения своей пробудившейся ото сна страсти. Но если ты хочешь, чтобы твоим любовником непременно стал цыган, это можно устроить. В kumpa’nia много похотливых мужчин.

– Но ты же не имеешь это в виду!

– Напротив. Я имею в виду именно то, что сказал, и ничего иного. – Он отвернул от девушки перекошенное злобой лицо и принялся разыскивать гвозди. Погладив кобылу, он поднял ее заднюю ногу, и Ариэлла заметила некоторое напряжение в действиях, когда он прибивал подкову. Ей никак не удавалось его понять. Он являлся для нее незнакомцем, принадлежащим к чуждой ей культуре, с чуждыми ей мечтами и устремлениями. Девушка не могла взять в толк, отчего он так зол.

Вчера, когда они впервые встретились, он уже был зол, еще до того, как она сама или ее отец заговорили с ним. У Ариэллы создалось впечатление, что он терпеть не может весь род людской – или, по крайней мере, всех англичан.