Текст книги "Молчание мертвых"

Глава 7

Грудь сдавило – не продохнуть. Мысли разбегались, и только одна звучала все настойчивее и настойчивее, все громче и громче, с пронзительностью пожарной сирены: беги! Она попыталась оттолкнуть Кеннеди, вывернуться из-под него, но ее уже трясло от избытка адреналина в крови, да и противник был слишком силен.

– Отпустите!

– Перестаньте драться!

Перестать? Сдаться? Нет, нет, это невозможно. Если он найдет у нее Библию, последствия будут куда серьезнее, чем просто потеря работы.

– Успокойтесь. Я… я не хотел… – Он прижал ее левую руку к земле. – Думал… – Она отчаянно шарила по траве свободной, правой рукой, еще надеясь найти какую-то опору, ухватиться за что-нибудь, вырваться. – Принял вас за мальчишку.

Грейс не успела ответить – где-то рядом прозвучал другой голос. Джо Винчелли шел через лес в их направлении.

– Кеннеди? Ты где, друг?

Грейс замерла. Сейчас ей хотелось только одного – чтобы земля разверзлась и поглотила ее навсегда.

Кеннеди поднял голову и повернулся на голос, но не ответил. Понять, о чем он думает, она не могла – по его лицу скользили мокрые серые тени. Секунда-другая, и Грейс снова почувствовала на себе его взгляд.

– Что вы там делали? – сердито проворчал он. – Зачем вломились в мастерскую Джеда?

Она не могла и не хотела отвечать. Не желала выдумывать и лгать. Какая разница, что она ответит? Он всегда будет считать ее дешевкой, дрянью. А случившееся сегодня лишь укрепит во мнении, что он никогда не ошибался на ее счет.

– Все в порядке. – Его голос немного смягчился. – Просто объясните, что случилось. Должен признаться, у меня это в голове не укладывается, но, надеюсь, у вас была на то основательная причина.

Он говорил с ней так, словно обращался к перепуганному насмерть ребенку. Кого-то эта фальшивая мягкость и могла бы обмануть, но только не Грейс, прекрасно знавшую и самого Кеннеди, и его дружков. Их губы, их руки, их тела… сколько раз они лгали ей…

Собрав остатки сил, она смело, даже с вызовом, посмотрела на него.

– Грейс?

Дождь пошел сильнее. Земля уже поглотила немало влаги, и одежда быстро промокала. Она сморгнула повисшие на ресницах капли, успев заметить краем глаза прыгающее между деревьями пятно света.

– Эй! – снова крикнул Джо. – Кеннеди? Ты где? Я вроде бы вижу кого-то за кустами.

Похоже, Джо уже обнаружил оставленный ими след и теперь уверенно шел к берегу. К тому же у него был фонарик.

Грейс зажмурилась, ожидая, что луч вот-вот ударит в глаза. Не ударил. В следующее мгновение Кеннеди вскочил, рывком поднял ее и толкнул в чащу.

– Уходите отсюда.

Кеннеди так и не понял, почему это сделал. Кандидат в мэры города отпустил вора, преступника. Он сказал себе, что, не зная всех обстоятельств дела, не мог поступить иначе, ведь она по его вине могла потерять работу. Но в глубине души понимал, что за столь странным поведением крылся совсем другой, куда более простой мотив: ее страх вызвал у него естественное для мужчины желание защитить слабого. Ему вспомнились вдруг обращенные к Тедди слова Грейс: «…на других лучше не полагаться. Спасаться нужно самому».

Сама того не замечая, она дрожала от холода и страха, и в какой-то момент ему вдруг захотелось заслонить ее собой от ветра и дождя, прижать к себе. Я с тобой, красавица. Я спасу тебя.

Безумие, конечно. Грейс всегда видела в нем врага, но никак не спасителя.

Из-за деревьев вышел Джо:

– Вот ты где. А почему не отвечал?

Кеннеди отступил и почувствовал, что наступил на что-то плотное и мягкое. Не камень и не растение. Книга? Но откуда? По крайней мере, с неба точно не свалилась. Скорее всего, ее обронила Грейс.

Он встал так, чтобы заслонить находку от приятеля.

– Из мастерской кто-то выскочил, вот я и погнался за ним. Почти догнал, но…

Джо посветил фонариком на кусты. Никаких особенных следов не осталось, веточки расправились, но что-то все же привлекло его внимание.

– Может, еще догоним. Пойдем.

Кеннеди подобрал находку, торопливо сунул под пояс джинсов и прикрыл футболкой. Потом схватил приятеля за руку.

– Там я уже смотрел.

Джо посветил фонариком.

– Не знаю, кто это был, но далеко он уйти не мог. Тут ведь протока рядом.

Мокрый предмет за поясом, похоже, действительно был книгой. Но зачем Грейс красть у Джеда какую-то книгу? Непонятно.

– Похоже, ушел. И дождь начинается. Давай-ка двигать домой.

– Мы уже промокли.

– Говорю тебе, он вернулся в город. Искать его здесь бессмысленно.

– Но ты его хотя бы разглядел?

– Большим он мне не показался. По-моему, подросток. Джо резко обернулся:

– Ставлю сто к одному, что это был не подросток.

Защитный инстинкт, неожиданно проснувшийся всего лишь минуту назад, не только не уснул, но, наоборот, окреп. Чем она задела его? Откуда взялось чувство вины? Он хотел, чтобы она простила его и чтобы он сам смог простить себя за то, как третировал ее в прошлом. Но это было еще не все, потому что он хотел нравиться ей, а это вообще не поддавалось логическому объяснению.

Может быть, дело в том, что она в некотором роде стала для него вызовом? Он легко заводил друзей и никогда еще не встречал такого сопротивления.

Или же им руководило желание войти в ее жизнь, стать для нее кем-то особенным. Так случилось когда-то с Рэйлин, во многом изменившей его самого. Сейчас Грейс нуждалась в нем. Он чувствовал, что должен быть рядом с ней, должен сделать что-то, чтобы уравновесить добром причиненные ей страдания.

– Почему ты так считаешь? – спросил Кеннеди и решительно, словно поставив в споре точку, зашагал к выходу из лесу.

– Думаю, это был Кирк Вантассел, – ответил Джо, нагоняя приятеля.

Кирк был выше любого из них и никак не мог подходить под описание, данное Кеннеди, но заострять внимание на этом противоречии ему не хотелось.

– С какой стати?

– С такой, что в мастерской побывала Мэдлин Баркер. Мы поймали ее в переулке.

Промокшая от дождя рубашка прилипла к телу, и Кеннеди незаметно сдвинул книжку в сторону, чтобы ее не увидел Джо.

– Мэдлин? Но ведь за ней никогда ничего такого не замечалось. Она уважаемый в городе человек. Зачем ей залезать в мастерскую Джеда?

– Уверена, что ее отца убил именно Джед. Сказала, что искала улики.

Объяснение прозвучало достаточно убедительно. Все эти годы Мэдлин неустанно пыталась раскрыть тайну исчезновения своего отца и разрабатывала самые разные версии. Некоторые даже появлялись в ее газете. Может быть, ей посчастливилось ухватиться за новую ниточку?

Зная Мэдлин, Кеннеди мог легко представить, как не терпелось ей проверить очередной вариант. Монтгомери нравились ей, и она всегда выступала в их защиту. В таком случае ей не составило бы труда вовлечь Грейс в рискованное предприятие. И если следовать логике данной версии, то не является ли книга некоей уликой?

– Мэдлин призналась, что Кирк был с ней? – спросил Кеннеди, вглядываясь в темноту.

– Клянется, что была одна. Но когда Лес сказал, что ты побежал за вторым, я сразу понял, что Мэдлин действовала не в одиночку.

Луч фонарика прыгал впереди, и Кеннеди старательно смотрел под ноги, хотя его так и подмывало обернуться.

– Вы ее задержали?

– Нет, не стали. Мэдлин обещала компенсировать ущерб, так что мы ее отпустили. Жизнь ее не баловала.

Они дошли до края луга. Светила луна, и здесь было уже не так темно, как в лесу.

– Да, потеря отца сильно на нее подействовала, – согласился Кеннеди и, поскольку погода предлагала хороший повод поспешить, перешел на легкий бег. Во-первых, чтобы как можно быстрее увести Джо подальше от Грейс, а во-вторых, чтобы поскорее рассмотреть находку. Прижимавшийся к боку кожаный переплет книги и немалая ее толщина наводили на мысль, что это может быть Библия. Но зачем Грейс похищать Библию? Особенной религиозностью ни она сама, ни ее семья никогда не отличались. Более того, через несколько лет после исчезновения преподобного Монтгомери вообще перестали посещать церковь, чем дали своим недоброжелателям еще один предлог для нападок. Помимо всего прочего, Кеннеди сильно сомневался, что Грейс взяла бы Библию из мастерской Джеда. Зачем?

– Для Монтгомери исчезновение твоего дяди тоже было тяжелым ударом, – заметил он ради поддержания разговора.

– Чепуха, – отрезал, прибавляя шагу, Джо. – Я бы вообще посоветовал Мэдлин, если она так хочет получить ответы на кое-какие вопросы, приглядеться к тем, кто поближе. А тебе, как я уже говорил сегодня, следует надавить на Маккормика, чтобы открыл дело заново. Ничего бы этого не случилось, если бы полиция получше делала свое дело.

Кеннеди смахнул с глаз прядь мокрых волос.

– По-твоему, мы окажем услугу Мэдлин, если снова начнем копать под ее семью?

– Истина того стоит, – пробормотал, отдуваясь, Джо. – И Мэдлин вправе знать, что на самом деле случилось с ее отцом.

Кеннеди понимал – Джо старается вовсе не ради Мэдлин, которая, похоже, и позвала свою сводную сестру помочь ей в поисках улик. Непоколебимая уверенность Джо в виновности Грейс и ее родных действовала на нервы, но он остерегался упоминать Грейс в какой-либо связи с проникновением в мастерскую Джеда. В отношении Мэдлин Маккормик мог проявить снисходительность. В городе ее любили все. А вот Грейс такой популярностью не пользовалась, и ей за то же нарушение грозил бы реальный арест.

– Так ты считаешь, что Клэй, Айрин и Грейс заслуживают такого к себе отношения? – спросил он, чтобы отвлечь начавшего отставать приятеля.

– Если они виновны, то, конечно, заслуживают. – Джо еще раз посветил в сторону деревьев. – Справедливость, черт возьми, должна быть восстановлена.

– Справедливость? А если они ни в чем не виноваты? По-твоему, ломать людям жизнь – это и есть справедливость?

Джо пожал плечами:

– Ну, сломает так сломает. От этого никто из нас не застрахован.

Они пересекли железнодорожную ветку.

– Легко тебе говорить, – проворчал Кеннеди. – С тобой-то ничего подобного не случалось.

Джо схватил его за плечо:

– Подожди-ка. Я ведь не посторонний. Я тоже пострадал. Это с моим дядей что-то случилось. И мне думается, сейчас самое время полиции вмешаться и все выяснить. Ты разве не согласен?

Кеннеди сбросил руку Джо и, прикрывшись от дождя ладонью, посмотрел приятелю в лицо:

– Что тебя так заводит, а? В чем причина? Я вот этого никак не пойму.

– Ничего меня не заводит. Я просто хочу знать правду. Это и для тебя должно быть важно. – Мокрые волосы облепили его лицо, по щекам стекали капли. – Так ты намерен мне помочь?

Кеннеди вспомнил, как Грейс категорически отказалась разговаривать с ним на парковке у пиццерии. Теперь Джо вовсю старался побольнее уколоть Грейс. Зная своего приятеля, Кеннеди мог предположить лишь одну причину этой злобной, неукротимой мстительности.

– А ведь ты попытался к ней подкатиться, да? Попытался подкатиться, а она дала от ворот поворот.

Джо выключил фонарик, но Кеннеди успел заметить брошенный в его сторону сердитый взгляд и понял, что не ошибся в своем предположении.

– Нет, конечно. С чего ты взял? На кой она мне сдалась, Зубрилка Грейси?

Перед Кеннеди снова встали задумчивые голубые глаза Грейс. Глаза не по возрасту мудрые и печальные. Глаза, так многое повидавшие, но при этом манящие скрытой в их глубине тайной. Глаза, словно приглашавшие утонуть в них. Понятно, что так влекло к ней Джо.

– Да, она красивая женщина. Особенная.

– Особенная? – скривился Джо. – Я уже спал с ней. С ней все спали. Кроме, может быть, тебя. Да и тебе ведь только Рэйлин и помешала.

Кеннеди покачал головой:

– Но это ведь не то же самое, верно? Тогда мы были детьми. Она сама себя не понимала. Обычная, никому не нужная девчонка, позволявшая всем пользоваться ее телом. Теперь она другая – красивая, успешная и совершенно безразличная к тебе, ко мне и ко всем нам.

Джо потер подбородок и в последний раз направил фонарик в сторону деревьев.

– А для меня она какой была, такой и осталась, – сказал он и зашагал дальше.

Нет, думал Кеннеди, глядя ему вслед, ты врешь, приятель. Сейчас в городе не нашлось бы, пожалуй, ни одного мужчины, по крайней мере свободного, который не отдал бы все на свете, чтобы провести ночь с нынешней, взрослой Грейс.

Да и он сам не был исключением.

Клэй еще раз прошелся по кухне и, остановившись перед Грейс, хмуро посмотрел на нее:

– Не может быть.

– Может. – Она поплотнее завернулась в толстое полотенце. Ночь выдалась теплая, но ее знобило. Добравшись под дождем домой, Грейс не стала переодеваться в сухое, а схватила ключи и сразу же поехала к брату на ферму. Часы показывали уже три.

– Но мы же похоронили Библию вместе с ним, – с напором произнес Клэй, как будто одна лишь сила убеждения могла обратить желаемое в действительное.

– Должно быть, выпала из кармана. Один раз так и случилось. На ступеньках.

– Мы бы увидели.

– Ты так уверен? Было темно. Разве ты все помнишь? Мы все были в таком состоянии…

Да и могли ли они вообще думать тогда о чем-то? Особенно Клэй. Идея спрятать тело, а машину сбросить в карьер принадлежала ему, и с этим решением им пришлось жить все последующие восемнадцать лет.

Но разве был вариант лучше? В полицию они пойти не могли. И сейчас Грейс понимала это так же ясно, как и тогда. Никто в Стилуотере не поверил бы им, никто бы не стал их слушать. Горожане потребовали бы воздаяния за потерю своего любимого проповедника.

– Мы же были так осторожны.

– Наверно, недостаточно осторожны.

– Но Джед ни разу и словом не обмолвился об этой Библии. – Клэй задумчиво почесал подбородок. – Никому ничего не сказал. Ни мне. Ни маме. Ни полиции. Почему?

– Не представляю.

Он присел на край стола рядом с ней.

– По-твоему, где она сейчас?

– Думаю, кто-то из них ее подобрал. Либо Кеннеди Арчер, либо Джо Винчелли.

Странно, но его глаза блеснули надеждой.

– Может, они ее и не заметили. Давай съездим туда, поищем…

Она покачала головой:

– Нет, я знаю, где ее потеряла.

Книга наверняка вывалилась, когда она боролась с Арчером. Грейс помнила, что до этого Библия была у нее. Но рассказывать Клэю об этой стычке она не собиралась. Брату вовсе не обязательно знать, что Кеннеди поймал ее, а потом отпустил. Что она потеряла книгу, пытаясь вырваться. Все это не имело к делу прямого отношения.

И все же, как ни убеждала себя Грейс, что есть проблемы поважнее, из головы не уходил вопрос, ответ на который она никак не находила: почему Арчер отпустил ее?

– Я сама потом все там обыскала. Ничего.

Клэй поднялся и снова прошелся по комнате.

– Джо Винчелли наверняка отнесет ее в полицию.

– Знаю.

– И Кеннеди Арчер тоже.

Грейс ответила не сразу. Она просто не знала, как поступит Кеннеди, и до сих пор не могла поверить, что он отпустил ее. Может быть, уже сожалеет о проявленной слабости?

– Да. Ничего другого ему не остается, – сказала она наконец. – Арчеру проблемы не нужны.

– Я, пожалуй, позвоню маме. Подготовлю ее на всякий случай и…

В дверь постучали. Уж не Джо ли? Или Арчер? А если полиция?

Нервы натянулись до предела. На мгновение ее посетило странное чувство, будто она всегда смотрела на эту дверь с затаенным страхом. Раньше боялась возвращения преподобного; теперь тех, кто хотел знать, куда он подевался.

– Иди наверх, – сказал Клэй. – Я сам разберусь.

Машину Грейс оставила за домом, так что с дороги ее видно не было. Была бы возможность, она бы выскользнула из дому и умчалась, не глядя, в ночь. Но тут за дверью раздался голос Мэдлин:

– Клэй, ты меня слышишь? Открой!

Прежде чем тронуться с места, Клэй вопросительно взглянул на сестру:

– Как думаешь, она знает про Библию?

– Если знает она, то скоро узнает весь город. Мэдлин тянуть не станет – пойдет к Джеду и спросит напрямик: откуда у него эта Библия.

– И Джед, конечно, ответит. Отмалчиваться не в его интересах, иначе все подумают на него, и тогда беднягу просто линчуют.

– Клэй? – снова позвала Мэдлин и нетерпеливо постучала в дверь. – Да шевелись же! Ты мне нужен. Не могу найти Грейс.

Он коснулся ее руки, вышел из кухни и, миновав гостиную, открыл дверь. Мэдлин тут же ворвалась в комнату:

– Господи, Клэй. Это я во всем виновата. Я уговорила Грейс…

Она осеклась, увидев Грейс за столом в кухне, и тут же поспешила к ней с раскрытыми объятиями:

– Вот ты где! Прости меня, прости! Ты в порядке?

– В порядке.

Грейс украдкой взглянула на брата. Похоже, Мэдлин еще ничего не знала о Библии – иначе вела бы себя по-другому. Если бы книгу нашел Джо, он сразу отправился бы в полицию, чтобы оповестить весь город о своей правоте. Следовательно, книгу взял Арчер.

Джо. Кеннеди. Клэй. Мэдлин. Айрин. Небольшой городок и такие сложные отношения. Она ненавидела Стилуотер. Но разве у них с Джорджем проще? Нет. Человек, еще недавно заявлявший о желании взять ее в жены, даже не позвонил за последние два дня, хотя она более чем когда-либо нуждалась в его поддержке и ободрении.

– Я так рада, что ты выпуталась. Извини, это я втянула тебя во все это.

– Не беспокойся. Расскажи, что случилось с тобой.

– Меня схватили в переулке. – Мэдлин гордо вскинула голову. – Но я так просто не сдалась.

Синяк на щеке определенно подтверждал правоту ее заявления.

– Боже, ты только посмотри на себя. – Мэдлин лишь теперь заметила царапины на ногах, руках и даже лице сводной сестры. – Да ведь тебе досталось еще больше, чем мне.

– Спряталась в кустах ежевики возле протоки, – объяснила Грейс.

– Но ведь они тебя не нашли?

Она вспомнила, как лежала на мокрой траве, прижатая плотным, мускулистым телом, как он завел за голову ее руки, и странное ощущение внизу живота. Я не хотел…

Такие, как он и ему подобные, всегда хотят только одного. Это не объясняло, почему Арчер отпустил ее, но… похоже, с ним что-то случилось сегодня.

– Нет, не нашли.

– Хорошо. Они знают, что со мной кто-то был, но я не сказала кто. Не думаю, что кому-то захочется раздувать скандал. Им известно, зачем я забралась в мастерскую. Они знают, что я ничего не взяла и что возмещу причиненный ущерб.

– Вот и отлично, – сказала Грейс, пытаясь улыбнуться и изобразить облегчение. Рано или поздно Кеннеди обо всем расскажет и подтвердит рассказ, предъявив Библию.

Нетрудно представить и реакцию Мэдлин, когда та узнает, что у него есть.

Кеннеди сидел в кухне. Принесенная из лесу книга действительно оказалась Библией. Но не простой. Она принадлежала преподобному Ли Баркеру. На ней стояло его имя. Его почерком были сделаны пометки на полях. Кеннеди даже вспомнил, что видел, как преподобный вытаскивал ее из кармана.

И вот теперь он перелистывал тонкие страницы. Перелистывал с недоумением, поскольку из примечаний следовало, что оставивший их был одержим властью не Божьей, а своей собственной. Когда преподобный пропал, Кеннеди еще учился в школе, но слова, которые он читал уже целый час, рисовали портрет человека весьма непохожего на того набожного проповедника, каким видели его большинство горожан.

Целую страницу Баркер посвятил Грейс. Что она говорила, что делала, как выглядела. К ней же, похоже, имели отношение помещенные в другом месте стихи. Или это он сам видел то, чего там не было?

Кеннеди попытался направить мысли в другую сторону. Может быть, Баркер просто выражал естественную радость человека, обретшего еще одну дочь.

Но если так, то почему нет записей, посвященных Молли? Почему из всех он выделил одну только Грейс?

Как ни искал Кеннеди, удовлетворительного ответа не находилось. И как ни пытался интерпретировать прочитанное, результат получался один и тот же: преподобный был одержим Грейс.

По спине побежали мурашки. Кеннеди захлопнул и отодвинул Библию, но тисненое имя на обложке все равно притягивало взгляд. Восемнадцать лет Грейс была девчонкой, школьницей, ровесницей Кеннеди.

Он встал, подошел к окну и долго смотрел на уходящую к шоссе подъездную дорожку. Нет, не может быть. Здесь что-то не так. Преподобный служил Богу. Не он, а Кеннеди предавался сексуальным фантазиям с участием Грейс. И не только тогда, но и сейчас. Он никак не мог выкинуть из головы тот мимолетный образ обнаженной женщины у окна…

Задумчиво теребя губу, Кеннеди вернулся к столу, на котором лежала Библия преподобного. Наверно, примерно так же чувствовал себя царь Давид после того, как увидел Вирсавию. Будь у него такая же власть, знай он, что Грейс откликнется на призыв, разве не послал бы за ней? Сегодня же? Прямо сейчас?

Возможно. Но не надо забывать, что та же самая Вирсавия и способствовала падению Давида…

С тяжелым вздохом проведя ладонью по влажным волосам, Кеннеди прошел в небольшую музыкальную комнату. Может быть, это смерть Рэйлин так подействовала. Или Грейс пробудила глубинную, почти звериную потребность обладать ею, потребность, намного превосходившую все, что он испытывал прежде. В любом случае факт оставался фактом: преподобный исчез при весьма загадочных обстоятельствах. Семью Монтгомери давно подозревали в том, что они так или иначе приложили к этому руку, и вот теперь Кеннеди обнаружил Библию, которую преподобный постоянно носил с собой, у самой Грейс.

Улику следует передать полиции, так? А полиция уж пусть делает свое дело.

Однако он отлично представлял, что будет дальше. Как только новость распространится по городу, большинство жителей повернутся против Грейс, и во главе их станет Джо. В лучшем случае Монтгомери ждет долгое, мучительное следствие. В худшем…

Толстый, мягкий ковер скрадывал звуки, и Кеннеди пересек комнату почти бесшумно. О худшем не хотелось и думать. Тем более что отношения между преподобным и Монтгомери складывались, похоже, не совсем просто. В этих отношениях ощущалось нечто темное, даже зловещее. Но что? Строить догадки он не решался, а Грейс, разумеется, никогда ни в чем не признается.

Обойдя рояль, Кеннеди опустился в кожаное кресло. Как она дрожала, когда он схватил ее у кустов. И тем не менее ни доброты, ни жалости Грейс от него не ждала. И не просила. Она просто лежала, ожидая Джо с обреченностью жертвы, ждущей палача с топором.

На столике справа от кресла стоял телефон. Кеннеди поднял трубку. Проезжая на обратном пути мимо дома Ивонны, он обратил внимание, что в окнах нет света. Зная к тому времени, что за книга была при ней, Кеннеди не стал подходить к двери. Прежде чем разговаривать, нужно было все спокойно обдумать. Теперь другое дело…

Он набрал номер справочной.

– Город, – ответил женский голос.

– Стилуотер. Новый номер. Имя – Грейс Монтгомери. Секундная пауза, затем:

– Извините, у нас нет никакой информации по Грейс Монтгомери в Стилуотере. Поискать где-нибудь еще?

– Нет, спасибо.

Кеннеди повесил трубку. По-видимому, Грейс не стала регистрироваться, что было разумно, если она действительно приехала в город только на пару месяцев. Если есть сотовый, проводной вовсе не обязателен. Но как узнать номер ее сотового?

Он бросил взгляд на большие напольные часы в холле. Пожалуй, для звонка не самое подходящее время.

Кеннеди убрал Библию в нижний ящик – пусть пока полежит, а там видно будет, – и вдруг поймал себя на том, что его не столько занимает та давняя ночь, сколько то, что происходило в предшествовавшие ей месяцы. Весьма вероятно, что объяснение случившегося нужно искать именно там.

* * *

Вернувшись домой, Грейс обнаружила под дверной ручкой записку и, моментально насторожившись, скользнула взглядом по кустам, потом по дороге, теням за гаражом. Кто-то успел здесь побывать. Но кто? Ввиду ночных событий неприятностей стоило ждать в ближайшее время. Последние два часа она чувствовала себя человеком, привязанным к железнодорожным рельсам и уже слышащим далекий свист поезда. Барьер опустился, уже мигали предупредительные огни – локомотив приближался. Она не знала только одного: когда последует удар.

Но возле дома никого не было, никто не прятался ни в тени, у гаража, ни у веранды.

Грейс вошла в дом, заперла за собой дверь и, не включая свет, села в гостиной. Громко тикали часы. Она посмотрела на записку, не зная, хочет ли прочитать ее, узнать, кто ее оставил. Но, делая вид, что не видишь опущенного барьера и мигающих предупредительных огней, локомотив ведь не остановишь.

Она тяжело поднялась, прошла через комнату, щелкнула выключателем и медленно развернула записку.

«Где ты, красавица? Прошлым вечером у нас не получилось, наверно, не с того начали. Я парень неплохой и всегда готов простить и забыть, если и ты не против. Мы уже не в школе, и времена другие. Позвони».

Джо не только подписался, но и оставил номер телефона.

Грейс покачала головой. Так и не понял. Решил, что надо лишь приложить чуть больше, чем раньше, усилий, и дело в шляпе. Она прошла по комнате, зажгла все свечи и, захватив одну с собой, отправилась в кухню, где сожгла записку в раковине.

Вот так, Джо. Ничего другого ты от меня не получишь.

Смыв пепел, Грейс позвонила Джорджу. Захотелось напомнить себе, что у нее за пределами Стилуотера есть другая жизнь, и в той жизни надежда на что-то лучшее – мужа, семью.

Но Джордж не ответил.

Часы показывали пять. Скорее всего, просто спит. Другого трудно было ожидать. Но ей так хотелось услышать его голос. И раньше он всегда снимал трубку в любое время, словно чувствовал, что нужен ей.

Грейс повторила попытку.

«Привет, это Джордж Данаган. В данный момент я не могу подойти к телефону…»

Положив трубку, она остановилась у двери, выходившей на заднее крыльцо, и долго смотрела на покачивающиеся под ветром деревья, чувствуя себя совершенно одинокой в старом, скрипучем доме. Наверно, Джордж уснул крепче обычного. А последние пару дней не звонил, потому что был занят тем делом об изнасиловании, о котором рассказывал, когда привозил мебель неделю назад. Тогда он жаловался, что все идет не так, как надо. Грейс знала, как нелегко приходится адвокатам, каких усилий стоит спрятать правду.

Укорив за себя за неуместную язвительность и за то, что поставила Джорджа на одну доску с другими защитниками, она сказала себе, что позвонит ему еще раз через несколько часов, когда он будет в офисе.

И поднялась наверх.

Дождь прекратился. Хорошо – теперь хотя бы не будет такой жары и духоты. Единственное, что ей не нравилось, – это пронзительное завывание ветра, напоминавшее о тех годах, когда она, испуганная, пряталась под одеялом. От страха боялась даже пошевелиться. Старалась не дышать. Именно в такую вот темную, ветреную ночь и услышала впервые зловещее поскрипывание половиц, а потом увидела тень отчима в дверном проеме…

– Его нет. Он умер, – прошептала Грейс. Она ведь сама помогала похоронить его. Они все помогали друг другу. Но все равно, стоило лишь закрыть глаза, и он уже прижимался носом к оконному стеклу в гостиной.

Баркер вернулся. Вернулся и теперь пытался попасть в дом.