Текст книги "Морбиус. Живой вампир. Кровные узы"

Глава 9

Ночь обрушилась на Манхэттен, будто тяжелая бетонная плита.

Выйдя из книжного магазина, Аманда с удивлением огляделась. Казалось, она пришла сюда совсем недавно, когда солнце заливало улицы ярким светом с безоблачного неба. А теперь синеву затянули темно-серые тучи, лишь иногда приоткрывая желтоватые кусочки луны. В воздухе пахло приближающимся дождем.

Такси поймать не удалось, и Аманда пошла к станции метро, хоть предпочла бы остаться на поверхности после изучения материалов о подземном городе служителей культа Огненных демонов.

Сидя чуть позже в вагоне поезда у грязного окна, она молча смотрела в темноту туннеля, где мелькали яркие огни.

Вдруг поезд остановился, огни в вагоне погасли, потом снова зажглись, и опять погасли. Аманда старательно уговаривала себя дышать спокойно. В голову лезли только что прочитанные страшные истории, отогнать которые не получалось. Перед глазами всплывали навечно впечатанные в память размытые фотографии мест преступления, по которым о кошмарных событиях можно было только догадываться.

Свет в вагоне включили, однако поезд не тронулся с места, замерев между станциями. Аманда нахмурилась: сидит тут под землей, как в консервной банке. Нет, как в гробу. Да, она, в сущности, заперта, как в гробу. Интересно, думают ли также остальные пассажиры?

В противоположном конце вагона раздался шум, и Аманда отвернулась от окна: над тесной компанией девочек-подростков нависал мужчина. Он что-то говорил, слов издали было не разобрать, хотя по ошарашенным и перепуганным лицам девочек не составляло труда догадаться о его предложении.

Не колеблясь ни секунды, Аманда направилась к мужчине. Девочки заметили ее и взглядами взмолились о помощи. Аманда решительно кивнула. Мужчина бросил на нее взгляд через плечо, нахмурился, но почти сразу, получше разглядев предполагаемого противника, нагло ухмыльнулся. Облизав губы, он шагнул навстречу Аманде.

– Что скажешь, зайка? – обдав девушку зловонным дыханием, спросил он. – Или, может, желаешь кое-что сделать?

На лицо, испещренное шрамами от прыщей, свисали рыжеватые редеющие пряди. В уголках губ засохла слюна, а зрачки пылающих яростью глаз расширились в предвкушении хорошей трепки.

Аманда в ответ ткнула это чучело коленом между ног, и его лицо мгновенно побелело.

– Ох, – тихо выдохнул мужчина и инстинктивно согнулся от боли.

Аманда, не теряя времени, разогнула и снова согнула ногу в колене, еще раз резко и сильно ударила, на этот раз в нос. Он хрустнул, как будто яйцо упало на асфальт с третьего этажа. Мужчина рухнул навзничь, кровь яркими струйками брызнула во все стороны.

За последние недели Морбиус обучил Аманду кое-каким приемам ближнего боя. Ей давно хотелось проверить, насколько они эффективны в реальной жизни.

Вот и представился случай.

Поймав восхищенные взгляды девочек, Аманда подмигнула им и вернулась на свое место у окна. Девочки торопливо встали, обогнув лежащего на полу, прошли мимо Аманды и перешли в следующий вагон. Аманда снова уставилась в темноту – мрак больше не казался ей таким устрашающим.

Поединок ей понравился. Гораздо больше, чем она ожидала, больше, чем следовало бы… Сосредоточив взгляд на своем отражении, Аманда обнаружила, что улыбается. На ее лбу поблескивали капельки пота, щеки раскраснелись, в глазах мелькали сумасшедшие искорки. Она едва узнала себя.

Драка придала ей сил.

И напугала ее.

Мать Аманды присоединилась к культу, члены которого, судя по всему, совершали невообразимые преступления. Родная сестра хотела принести ее в жертву кошмарному демону. Выходит, и в ее жилах текла порочная кровь? Что, если она такая же, как мать и сестра? Что, если отец тоже присоединился к ним? Разве иначе он не нашел бы Аманду?

Она отвернулась от отражения. От недавнего всплеска силы не осталось и следа, ее будто снова влекло в пропасть неуверенности, испытываемую почти всю жизнь. Аманда слишком часто уступала, позволяя окружающим делать все, что им заблагорассудится. Потому-то и мать, и сестра, и даже бойфренд так легко ее предали, обвели вокруг пальца.

Она хотела измениться, стать сильнее, но не продавать душу темным силам, которые забрали всю ее семью.

Наконец вагон дернулся – поезд покатил по рельсам.

Мужчина с разбитым носом так и лежал на спине, бормоча что-то нечленораздельное и изредка сплевывая кровь. Все пассажиры давно перешли в соседний вагон. Осталась только Аманда. Наверное, ей следовало испугаться, ведь избитый мог собраться с силами и отомстить. Следовало, однако страшно ей не было.

Ничуть.

Морбиус снова задремал, а очнувшись, обнаружил, что отключился сидя, привалившись лицом к стене, рядом со щелью. Отрывая от камней скользкую от испарины щеку, он невольно застонал.

– Хорошо поспал? – осведомился из своей камеры Джек.

В животе у Морбиуса заурчало. Он действительно почувствовал себя немного лучше – впервые за последние дни он отключился не из-за ударов по голове и не от боли, вызванной электрошокером. А вот есть ему хотелось. Даже очень. И никакой сон не поможет, если его вознамерились уморить голодом.

– Нормально, – прорычал Морбиус в ответ.

Может, Джейк и неплохой парень, однако доверять ему вампир не решался. Он вообще никому не доверял. Кроме Аманды. Вспомнив о девушке, Морбиус поморщился и отогнал неприятные мысли. Да, он виноват, но бесконечно осыпая себя упреками, делу не поможешь. Надо держаться, не терять головы, найти путь к свободе, наконец. Сначала решить главные проблемы. Остальное – потом.

– Ты есть, наверное, хочешь, – сказал Джейк, будто читая его мысли.

Морбиус хотел было сделать вид, что не слышит, но все же решил ответить. Может, так время пройдет быстрее. Надо только не разболтать слишком много.

– Да… хочу, – честно ответил Майкл, глядя в щель в стене.

Джейк сидел на том же месте, глядя вдаль. По его лицу блуждала загадочная улыбка. Странный был парень, этот Джейкоб, или просто Джейк. Морбиусу не хотелось ни к кому привязываться, однако сосед почему-то ему нравился. Было у них что-то общее. Они одинаково смотрели на этот мир. В некотором роде.

– В этой тюряге кормят вполне прилично, каждому положен особый рацион.

– Как это?

– Вот, скажем, чудику, сидевшему в твоей камере раньше, под дверь пропихивали огромных крыс… прям громадных таких, а он вроде прям всасывал их в себя. И было видно, как они в нем переваривались. Кожа, там, или шкура-то у него была прозрачная. Я понятно объясняю? Жуть какая-то. Я старался не смотреть, но не мог удержаться. Представляешь, громадные крысы переваривались в куче желатина!

Джек рассмеялся воспоминаниям.

Морбиус покачал головой и усмехнулся.

Ничего себе местечко!

– А тебя? – спросил он.

– Что – меня? – уточнил Джейк и они впервые встретились взглядами. На его губах играла улыбка, а в глазах притаилась тоска. – Меня кормят, когда я… выгляжу не так, как сейчас. В прошлый раз принесли бродячего пса. На улице, видно, поймали. Я не хотел его есть. Я люблю собак, понимаешь?! Тогда я просто был не в себе. Не знаю… трудно объяснить.

– Я… понимаю, – с запинкой ответил Морбиус, удерживая взгляд Джейка.

Мужчины долго смотрели друг на друга, потом Джейк со вздохом кивнул.

– Да уж, ты понимаешь, вижу.

– Ты сказал, что иногда «выглядишь не так, как сейчас». А как?

– Веришь ли, Майкл, я не всю жизнь провел в каменном мешке под Нью-Йорком, – безрадостно засмеялся Джейк. – Как-то раз я бежал по Центральному парку, тренировался, как обычно. Не так уж и давно, хотя иногда кажется, что прошло лет сто, не меньше. Неважно. Я бежал. Наверное, для таких пробежек было слишком поздно… Думал бы головой, остался бы дома… Так вот. На меня напали. Я предложил им деньги и кредитки, но они отказались. То есть вообще промолчали. Врезали мне слегка и всадили иглу в руку. Очнулся я в какой-то лаборатории. И со мной… что-то сделали. Изменили меня. С тех пор я иногда себя не контролирую, Майкл. Я меняюсь. Хотел бы я знать, как держать себя в руках… Пытаюсь научиться. Ненавижу все это. То есть так я себя уверяю. Но на самом-то деле – это со мной навсегда. У меня в крови.

Пришла очередь Морбиуса понимающе кивать.

– Хочешь сказать, что тебя кормят, только когда ты… меняешься?

– Подбрасывают кой-чего, чтоб не сдох, – отвернувшись, признался Джейк. Улыбки больше не было. – Меня специально морят голодом перед боем, а значит следующая схватка совсем скоро. Наверное. Я очень давно здесь сижу. Иногда на арену против нас выставляют обычных людей, чтобы позлить нас, наверное, довести до безумия. Мерзко это… но работает здорово.

Майкл оглядел камеру, раздумывая, сколько времени ему дадут провести в этих стенах, прежде чем выгонят на новый бой.

– Мне очень жаль, – произнес он, не глядя на Джейка.

– Мне тоже, приятель, – чуть тише ответил его новый друг. – Мне тоже.

Глава 10

Когда Аманда вышла из метро, заморосил дождь.

Она вышла, как только поезд остановился на следующей станции, прошла мимо поспешно бросившихся к вагону полицейских. Подумала, не рассказать ли им, что на самом деле произошло, но предпочла не рисковать. В конце концов, ее наверняка допросили бы и арестовали, а Морбиус научил ее вовремя уходить с любого места происшествия.

Уже у турникетов она заметила девчонок, и одна из них беззвучно произнесла: «Спасибо!» Аманда улыбнулась в ответ и пошла дальше, не задерживаясь.

До квартиры предстояло прошагать не меньше мили, однако на свежем воздухе даже под мелким дождем, она чувствовала себя прекрасно. Странно, конечно, но с той минуты, как она швырнула на пол вагона метро плюющегося кровью мерзавца, все ее чувства обострились. Шины громче шуршали по мокрой мостовой, нежный аромат исходил от капель дождя, которые, попадая на язык, казались невообразимо вкусными. Аманде казалось, что кроме нее никто во всем городе не в силах оценить и почувствовать то, что происходит на самом деле.

Интересно, так ли Майкл видел и ощущал этот мир?

Майкл!

Вспомнив о друге, Аманда прибавила шагу в надежде, что Лиз удалось встретиться с Фабианом, все выяснить и вернуться домой.

На четвертый этаж она поднялась по лестнице легче и быстрее, чем обычно, объяснив неожиданную легкость в мышцах не выветрившимся еще адреналином. Аманде хотелось смеяться. Кожа горела, как в огне. Девушка и не помнила, когда в последний раз ее так переполняла энергия.

Аманда остановилась перед дверью в квартиру и протянула руку с ключом к замку, но вдруг заметила, что дверь приоткрыта. «Наверное, Лиз вернулась, – подумала Аманда. – Закончила сегодня пораньше». Ей не терпелось рассказать подруге о случае в метро.

В квартире царил полумрак, свет горел только в спальне Лиз. «Странно», – отметила Аманда. Обычно, возвращаясь домой, Лиз сразу зажигала лампы в гостиной и на кухне. Аманда потянулась к выключателю, когда в проеме двери появился темный силуэт – Лиз вышла из спальни и остановилась на пороге.

– Привет! – воскликнула Аманда и, пройдя через комнату, зажгла лампу над маленьким кухонным столом. Усевшись на стул, она улыбнулась подруге. – Ты ни за что не поверишь, что со мной произошло!

Лиз вошла на кухню и остановилась. Она молчала, но улыбалась. Аманда недоуменно нахмурилась. Лиз выглядела слишком бледной, гораздо бледнее обычного, да и тушь на ресницах слегка размазалась. Почему же она сидит в темноте? Быть может, что-то случилось, а улыбается Лиз из последних сил? Может, что-то не так с прослушиваниями, или…

Господи, а вдруг ее отец…

Несмотря на все случившееся, Аманде вдруг остро захотелось, чтобы Майкл оказался рядом. Весь день у нее выдался какой-то… непонятный. Лиз была ее лучшей подругой, но рядом с Майклом Аманда чувствовала себя лучше, хоть он и не был образцом вежливости. Пристально глядя на подругу, Аманда ждала. Так лучше. Лиз все расскажет сама, как только соберется с силами.

Дождь за окном застучал громче.

Аманда стряхнула с плеч мокрую куртку и уронила ее на спинку стула, вывернув наизнанку. Лампа над столом была старая и светила не очень ярко. Лиз вынула из кухонного шкафчика два бокала и бутылку бурбона, который она приберегала для особых случаев. Опустившись на стул напротив Аманды, Лиз разлила бурбон в бокалы и подтолкнула один из них к подруге.

Тусклая лампа над столом отразилась в зеркале над кухонной раковиной, и Лиз показалось, что все вокруг поплыло в полупрозрачном тумане, как будто вот-вот должны были появиться из сумрака давние воспоминания.

– Пьем до дна, – тихо сказала Лиз.

– Что-то случилось? – спросила Аманда, поднимая бокал, но не глядя на него.

Лиз снова грустно улыбнулась и мягко поставила бутылку на стол, как будто ничего важнее на свете не было. Выпив содержимое бокала одним глотком, она ответила:

– Разве? Нет. Не знаю.

И посмотрела подруге в глаза.

Аманда все правильно заметила. Косметика у Лиз сильно размазалась. Она явно плакала.

– Что произошло? – накрывая руку подруги ладонью, спросила Аманда.

– Просто… папа… – еле слышно выдохнула Лиз и закрыла быстро наполнившиеся слезами глаза.

– Господи, он что… уже?..

– С ним все в порядке, Аманда.

Лиз отвернулась и налила себе еще бурбона.

– Слава богу, – с облегчением сказала Аманда, отпивая немного из бокала. Она никогда не любила спиртное, но такой нервный день, пожалуй, можно было завершить глотком виски. – А что с ним? Ты мне расскажешь?

– Ты всегда ему нравилась, – ответила Лиз, глядя в зеркало на противоположной стене затуманившимся взглядом. – Он говорил, что ты хорошо на меня влияешь. Знаешь, он был прав. Когда мои родители развелись, я чего только не вытворяла. Все пыталась привлечь внимание. Мне было так плохо, так больно, что, когда я делала больно другим, мне становилось легче. Пусть ненадолго.

– Я помню, – печально улыбнулась Аманда.

– Но ты всегда меня понимала. Никогда не осуждала. Поддерживала. Не помню, говорила ли я тебе огромное спасибо?

– Лиз, я никогда не ждала благодарностей.

– Знаешь… – По щеке Лиз скатилась одинокая слезинка. – Я очень рада, что призналась тебе в этом сейчас.

Проглотив еще бокал, Лиз поднялась и покачнулась. «Да она пьяна», – сообразила Аманда. Странно. Обычно Лиз пила, не пьянея, а значит случилось что-то серьезное. Аманда тоже встала.

– Что бы ни случилось, – сказала Аманда, обойдя кухонный стол и положив руку на плечо Лиз, – я тебе помогу.

– Все так, Аманда, – тоскливо взглянула на нее подруга. – Ты мне очень помогаешь, просто тем, что ты здесь.

– Как это? О чем ты говоришь?

За спиной Аманды раздался шум, и она обернулась, пытаясь вспомнить, закрыла ли входную дверь. Один из соседей на этаже обожал подслушивать и вообще лезть не в свое дело.

– Прошу прощения, – решительно произнесла Аманда, – но сейчас не лучшее время для…

При виде темного силуэта у двери слова застыли у нее на губах. Там стояла женщина, невероятно знакомая.

Женщина закрыла входную дверь. Замок тихо щелкнул, и Аманда похолодела от страха, хотя ничего ужасного, казалось бы, не произошло. И все же она почувствовала, как волосы на затылке стали дыбом, а еще подумала, что ей ничего не привиделось в последнюю ночь работы в больнице.

– Привет, Аманда. Я по тебе скучала.

Голос ударил, будто холодный клинок в живот.

– Кэт… Кэтрин?.. – задыхаясь, едва выдавила Аманда.

Казалось, ее сейчас стошнит тем единственным глотком алкоголя, который она успела выпить, и всем, что осталось в желудке.

Темный силуэт подошел ближе, и в призрачном свете появилась Кэтрин, не такая уж и мертвая сестра Аманды. На лице гостьи сияла жестокая улыбка, ее локоны были распущены по плечам, как почти всегда, если не считать последней встречи, во время которой Кэтрин называла себя Ядовитым Жаворонком и пыталась скормить сестру чудовищному пауку, – тогда ее волосы были стянуты в тугой узел.

Все еще не в силах нормально вздохнуть, Аманда взглянула на Лиз – та безмолвно смотрела на дверь, заливаясь краской.

– Лиз?.. – тихо спросила Аманда.

– Прости меня, – прошептала та в ответ. – Мне очень, очень жаль. Я ничего не могла поделать. Иначе папа…

Аманду окатило холодом, в животе все сжалось в противный ком. Ее предали.

Опять.

Она посмотрела на по-прежнему улыбающуюся сестру. Почти так же, как в детстве, когда ей хотелось во всем походить на нее. А сейчас эта улыбка наполняла Аманду ужасом.

Не раздумывая, Аманда выбросила вперед руку – сильный удар пришелся Кэтрин по скуле. Старшая сестра отшатнулась, но тут же выпрямилась, поправила локоны и застыла с той же отвратительной ухмылкой на лице.

– Я тебя убью, – шепотом пообещала Аманда.

– Конечно, солнышко, так и будет, – ответила Кэтрин и кивнула кому-то за спиной Аманды.

Из темноты выступили мужчины в красных балахонах, набросились на Аманду, пытаясь связать. Она закричала, но звук получился тихим, едва слышным за стуком дождя, – капли уже били по стеклу, будто пули. Один из жрецов заткнул Аманде рот вонючей тряпкой. Девушка сопротивлялась, однако спустя всего несколько секунд тьма поглотила ее разум, и тело отказалось повиноваться.

– ТЫ ГОВОРИЛА, здесь есть пожарный выход? – уточнила Кэтрин.

Лиз кивнула, не отрывая взгляд от пола.

– Да, в коридоре. Слева.

Кэтрин повелительно взглянула на мужчин, и они потащили Аманду к выходу. Услышав, как захлопнулась дверь, Лиз разрыдалась. Кэтрин мгновенно оказалась рядом и нежно погладила плачущую по голове.

– Ш-ш-ш, – тихо сказала она. – Не надо плакать. Ты все сделала правильно. Из всех подруг Аманды ты всегда казалась мне особенной. Угадывалась в тебе какая-то искра, даже в детстве.

– Вы… вы ничего не сделаете моему отцу, правда? – проговорила, всхлипывая, Лиз.

– Нет, конечно, нет, – с той же улыбкой подтвердила Кэтрин. – Мы и не собирались причинять ему зла.

Лиз недоуменно нахмурилась.

– Не собирались? Но как же… говорили, что… если я не помогу вам добраться до Аманды, вы его убьете.

Кэтрин медленно гладила Лиз по голове, следуя ритму стучащих в окно капель. Тени в квартире стали гуще, кроме двух девушек в этих стенах никого не было.

– Ты права, Элизабет, именно так я и сказала, но только чтобы тебя напугать. Ты бы никогда меня не обманула, и мне не пришлось бы перерезать горло твоему отцу. Я помню, как в детстве ты его боготворила… смотрела на него щенячьими глазами. Как это глупо.

Лиз взглянула Кэтрин в лицо. Плакать она перестала, но ее подбородок еще невольно подрагивал.

– Спасибо. Обещаю… что ничего не скажу. Никому. Никогда. Как будто ничего и не было.

– В этом у меня нет ни малейших сомнений, – сказала Кэтрин и шевельнула другой, прежде опущенной рукой.

Лиз охнула.

Лихорадочно моргая от невыносимой боли в животе, она посмотрела вниз. Кэтрин вонзила ей под ребра длинный нож. Кровь тонкими струйками стекала по лезвию.

Лиз перевела ошеломленный взгляд на Кэтрин и несколько раз беззвучно открыла и закрыла рот, как умирающая рыба.

– Но… – из последних сил выдохнула она.

– Ну все, все. Так надо. – Кэтрин продолжала гладить Лиз по голове. – Скоро все кончится.

Она вынула нож и ударила им снова, чуть выше первой раны. Лиз опять охнула, но не закричала. Кэтрин одобрительно кивнула. Кровь лилась на кухонный пол, стекала по старому, в трещинах, линолеуму.

– Уходя в эту восхитительную тьму, Элизабет, знай, что смерть твоя послужит великой цели. Ты не увидишь, как я превращусь в Амаймона, истинного и величайшего слугу самого дьявола, однако это мгновение стало очень важным шагом к моему обращению. И потому, от всех нас…

Кэтрин снова вынула нож и всадила его Лиз в грудь.

На этот раз Лиз вскрикнула.

– Спасибо, – закончила короткую речь Кэтрин.

Сделав шаг влево, она в последний раз выдернула нож. Лиз повалилась на пол и забилась в последних конвульсиях. Кэтрин пересекла кухню, вытерла окровавленный нож полотенцем у раковины и внимательно рассмотрела свое отражение в небольшом зеркале.

Впервые за много лет Кэтрин различила на своем лице отметину, полученную в день, когда она уснула, положив голову на «Лемегетон» – книгу таинственных заклинаний. Надо постараться, чтобы метка оставалась незаметной, по крайне мере, пока не завершится ее трансформация. Потом все будет неважно.

На кратчайшее мгновение Кэтрин застыла, спрашивая себя, что она творит? Она только что убила лучшую подругу родной сестры. На ее руках кровь еще одной жертвы. Опустив глаза, Кэтрин стиснула зубы и снова подняла голову. Ее глаза сияли.

Властью.

Решимостью.

Да будет так. Во все времена сильные личности принимали трудные решения, чтобы совершать важнейшие поступки. На этот раз некоторым придется умереть, как ни жаль. Однако Кэтрин Сейнт намеревалась спасти мир.

Даже если ради спасения придется спалить его дотла.