Текст книги "Стальное сердце"

Часть вторая

14

– Будь с ней понежнее, – сказал Коди. – Как будто ласкаешь красотку в ночь перед метанием бревен.

– Метанием бревен? – переспросил я, протягивая руки к стальной болванке на стуле передо мной.

Я сидел, скрестив ноги, на полу в убежище мстителей. Коди сидел рядом, прислонившись к стене и вытянув ноги перед собой. Прошла неделя с того дня, когда мы убили Счастливчика.

– Угу, метание бревен, – кивнул Коди.

Хотя акцент у него был чисто южный, и притом сильный, он постоянно говорил, будто он из Шотландии. Вероятно, оттуда родом была его семья.

– Такое у нас на родине было развлечение. Мы швыряли деревья.

– Молодые деревца? Вроде копий?

– Нет, что ты. Стволы – мы их называли «кабары» – были такие толстые, что их и не обхватишь пальцами одной руки. Мы вырывали их из земли, а потом швыряли как можно дальше.

Я скептически приподнял брови.

– Если собьешь птицу в воздухе – дополнительные очки, – добавил он.

– Коди, – сказала вошедшая со стопкой бумаг Тиа, – ты вообще знаешь, что такое «кабар»?

– Дерево, – ответил он. – Мы строили из них развлекательные заведения. Оттуда и пошло слово «кабаре», девушка.

Я не смог понять по его невозмутимому виду, шутит он или говорит серьезно.

– Болван, – сказала Тиа, садясь за стол, заваленный разнообразными картами, в которых я так и не сумел разобраться, – похоже, это были планы города времен до Захвата.

– Спасибо, – ответил Коди, коснувшись козырька камуфляжной бейсболки.

– Это вовсе не комплимент.

– Я нисколько в том не сомневался, девушка, – сказал Коди. – Но слово «болван» происходит от слова «болванка», означающего нечто тяжелое и крепкое, что, в свою очередь…

– Тебе вроде как поручили помочь Дэвиду научиться работать с тензорами? – прервала она его. – А вовсе не мешать мне?

– Ничего страшного, – ответил Коди. – Я могу делать и то и другое. Я мастер на все руки.

– Увы, молчать ты не мастер, – буркнула Тиа, склоняясь над картой и делая на ней несколько пометок.

Я улыбнулся, хотя, даже проведя неделю среди мстителей, я так и не пришел к какому-то определенному о них мнению. До этого я представлял их кем-то вроде группы элитного спецназа, сплоченной и полностью преданной друг другу. Впрочем, нечто подобное действительно имело место, и даже пререкания Тиа и Коди не выходили за рамки добродушного подшучивания. Однако каждый из них отличался индивидуальностью. Каждый как бы… занимался своим делом. Проф выглядел не столько руководителем, сколько менеджером среднего звена. Абрахам занимался техникой, Тиа – исследованиями, Меган – сбором информации, а Коди всякими странными делами – как он любил говорить, заполнением пустот майонезом. Что бы это ни значило.

Отчасти они меня даже разочаровали. Моими богами оказались обычные люди, которые ссорились по пустякам, смеялись, действовали друг другу на нервы, а также – что касается Абрахама – храпели во сне. Причем громко.

– Вот это я и называю сконцентрироваться, – сказал Коди. – Хорошая работа, парень. Главное – не терять головы. Сосредоточиться. Как сам сэр Уильям. Душа воина.

Он откусил от сэндвича.

Мысли мои были сосредоточены вовсе не на тензоре, но я об этом умолчал, лишь поднял руку, делая, как мне было сказано. Легкую перчатку пронизывали тонкие металлические линии вдоль каждого пальца, соединявшиеся в узор на ладони и светившиеся мягким зеленым сиянием.

Я сконцентрировался, и моя рука слегка завибрировала, словно где-то неподалеку играла музыка со множеством басов. Странная пульсация мешала сосредоточиться. Я поднес руку к куску металла – остаткам трубы. Теперь следовало оттолкнуть колебания от себя – что бы это ни означало. Технология, подключенная непосредственно к моим нервам, использовала встроенные в перчатку датчики, интерпретируя поступавшие из мозга электрические импульсы. По крайней мере, так объяснял Абрахам. Коди говорил, что это магия и чтобы я не задавал лишних вопросов, иначе я «разозлю крошечных демонов, благодаря которым работают перчатки и кофе получается таким вкусным».

Мне пока что не удавалось заставить тензоры работать, хотя я чувствовал, что цель уже близка. Требовалось сосредоточиться, ровно держать руки и вытолкнуть из них колебания – Абрахам сказал, что это примерно как выдохнуть кольцо дыма, когда куришь. Или как будто кого-то обнимаешь, делясь теплом, – так объясняла Тиа. Похоже, каждый понимал это по-своему.

Моя рука задрожала сильнее.

– Спокойнее, – сказал Коди. – Не теряй контроль, парень.

Я напрягся.

– Не так сильно, – возразил Коди. – Крепко, но спокойно. Как будто ласкаешь красотку, помнишь?

Я тут же подумал о Меган… И потерял контроль. Из моей руки вырвалась зеленая волна похожей на дым энергии. Не задев трубу, она испарила металлическую ножку стула, на котором та лежала. Посыпалась пыль, и стул опрокинулся. Труба с лязгом покатилась по полу.

– Треск, – буркнул Коди. – Ни за что не дам тебе меня ласкать, парень.

– Ты вроде как велел ему думать о красотке, – заметила Тиа.

– Угу, – ответил Коди. – И уж тем более не хотелось бы узнать, что он сотворит с уродом-шотландцем.

– У меня получилось! – воскликнул я, показывая на превратившийся в порошок металл рядом с останками стула.

– Угу, только ты промазал.

– Неважно, – возразил я. – Главное – получилось! – Я помедлил. – Больше похоже не на то, как выпускаешь кольца дыма, а… как будто поешь. Только рукой.

– Что-то новенькое, – заметил Коди.

– У каждого свои ассоциации, – сказала из-за стола Тиа, не поднимая головы.

Так же, не отрываясь от записей, она открыла банку колы. Без колы от Тиа не было никакого толку.

– Твой мозг не привык пользоваться тензорами, Дэвид. У тебя уже выстроились нейронные связи, и тебе приходится приспосабливаться на ходу, пытаясь определить, какие ментальные мышцы задействовать. Мне всегда было интересно – что, если дать тензор ребенку? Смогут ли дети научиться пользоваться ими естественным путем, будто еще одной конечностью?

Коди посмотрел на меня.

– Крошечные демоны, – прошептал он. – Не дай ей себя одурачить, парень. Похоже, она на них работает. Я видел, она как-то раз оставляла им пирог.

Проблема заключалась в том, что я никак не мог понять, говорит он серьезно или шутит. С одной стороны, веселые искорки в глазах, с другой – абсолютно невозмутимый вид…

Я снял тензор и протянул его Коди. Надев перчатку, он рассеянно отвел руку в сторону и выбросил ее ладонью вперед. Тензор завибрировал, а когда вибрация прекратилась, из него вырвалась едва заметная зеленая волна, ударив в упавший стул и трубу. Оба превратились в пыль и осыпались на пол.

Я каждый раз поражался, видя тензоры в деле. Радиус их действия был крайне ограничен, самое большее – несколько метров, и они не могли воздействовать на плоть. В бою от них толку было мало – можно, конечно, испарить чью-то винтовку, но только если твой противник совсем рядом, а в таком случае нет никакого смысла тратить время на то, чтобы сосредоточиться, – проще дать ему хорошего пинка. И все же возможности, которые давали тензоры, казались невероятными. Они позволяли путешествовать по стальным катакомбам Ньюкаго, с легкостью проникая в любые помещения. Сумев спрятать тензор, ты мог сбежать из любой тюрьмы.

– Продолжай тренироваться, – сказал Коди. – У тебя есть талант, так что Проф наверняка захочет, чтобы ты как следует научился с ними управляться. Нам нужен еще один член команды, который это умеет.

– А что, не все умеют? – удивленно спросил я.

Коди покачал головой:

– У Меган никак не получается, а у Тиа редко бывает возможность – обычно она остается в тылу, обеспечивая поддержку тем, кто находится в деле. Так что, как правило, использовать их приходится Абрахаму и мне.

– А Проф? – спросил я. – Он же их изобрел. И наверняка прекрасно ими владеет.

– Не знаю, – снова покачал головой Коди. – Он отказывается ими пользоваться – вроде какой-то неудачный опыт из прошлого. Он не говорит, да нам и незачем знать. Так или иначе – тренируйся.

Коди снял тензор и сунул его в карман.

– Раньше я многое бы отдал за один из них…

Прочие предметы технологии мстителей восхищали меня не меньше. В их числе были куртки, игравшие роль брони. Их носили Коди, Меган и Абрахам – у каждого куртка выглядела по-своему, но внутри находилась сложная сеть диодов, каким-то образом их защищавшая. Еще одним таким предметом был биодетектор, позволявший определить, является ли человек эпиком, а также болеотвод, ускорявший способности организма к исцелению.

«Печально, – подумал я, пока Коди ходил за веником, чтобы подмести пыль. – Все эти технологии… они могли бы изменить мир. Если бы первыми его не изменили эпики».

Обращенный в руины мир не мог воспользоваться всеми их преимуществами.

– Чем ты занимался раньше? – спросил я, подставляя Коди совок. – До того, как все случилось? Кем ты был?

– Ты не поверишь, – улыбнулся Коди.

– Дай догадаюсь, – сказал я, предвкушая услышать очередную историю Коди. – Профессиональным футболистом? Высокооплачиваемым шпионом? Наемным убийцей?

– Копом, – угрюмо проговорил Коди, уставившись на кучу пыли. – В Нэшвиле.

– Что, правда? – Я и впрямь удивился.

Кивнув, Коди жестом велел мне высыпать первую порцию пыли в мусорную корзину, пока он подметал остальное.

– Мой отец в молодости тоже был копом – еще на родине, в маленьком городке, который ты вряд ли знаешь. Сюда он перебрался, когда женился на моей матери. Я вырос здесь и на самом деле никогда на родине не был. Но мне хотелось стать таким, как папа, и, когда он умер, я пошел в полицейскую академию.

– Гм… – пробормотал я, снова наклоняясь, чтобы собрать остатки пыли. – Куда менее романтично, чем я себе представлял.

– Ну, знаешь ли, я как-то раз в одиночку накрыл целый наркокартель. Веришь?

– Конечно.

– А еще как-то раз служба безопасности президента сопровождала его через город, и они все наелись какой-то дряни и заболели, а нам в департаменте пришлось защищать его от попытки покушения. – Он повернулся к Абрахаму, возившемуся с одним из дробовиков, принадлежавших мстителям. – За этим стояли французы, ты в курсе?

– Я не француз! – крикнул в ответ Абрахам. – Я канадец, слонц!

– Какая разница? – усмехнулся Коди, снова поворачиваясь ко мне. – В общем, может, и впрямь не столь романтично. По крайней мере, не всегда. Но мне нравилось. Я люблю делать людям добро. Служить и защищать. А потом…

– Что – потом? – спросил я.

– Когда страна рухнула, Нэшвил захватили, – объяснил Коди. – Группа из пяти эпиков завладела большей частью Юга.

– Шабаш, как они себя назвали, – кивнул я. – Их на самом деле шестеро. Одна пара – близнецы.

– Ну да, верно. Все время забываю, что ты чертовски подкован в том, что касается эпиков. В общем, они захватили власть, и полицейский департамент стал им служить. Тем, кто не соглашался, предлагалось сдать жетоны и уволиться. Хорошие парни так и поступили. Плохие остались и стали еще хуже.

– А ты? – спросил я.

Коди нашарил висевший у него на поясе предмет, напоминавший тонкий бумажник, и расстегнул застежку, показав потертый, но все еще блестящий полицейский жетон.

– Я не сделал ни того ни другого, – угрюмо проговорил он. – Я поклялся служить и защищать и не собираюсь останавливаться лишь потому, что какие-то бандиты с магическими способностями решили, будто могут всеми командовать. Вот и все.

От его слов меня пробрало холодом. Я уставился на жетон, и мысли крутились у меня в голове, словно уж на сковородке: я пытался понять, что он за человек, примирить образ шутника и хвастуна с образом полицейского, продолжающего делать свое дело. Продолжающего служить после того, как пало правительство, закрылось полицейское управление и у него отобрали все, что он имел.

«Вероятно, истории других не намного отличаются от этой», – подумал я, глядя на Тиа, которая продолжала трудиться, потягивая колу из банки.

Что заставило ее вступить в борьбу, которую большинство считало безнадежной, вести полную опасностей жизнь, вынося приговоры тем, кого должен был обвинить закон, но не сделал этого? Что привлекло сюда Абрахама, Меган, самого профессора?

Я снова посмотрел на Коди, который складывал корочку с жетоном. В пластиковый клапан второго отделения было что-то вставлено – фотография женщины, из которой был вырезан прямоугольник там, где раньше находились глаза и большая часть носа.

– Кто это?

– Кое-кто особенный, – ответил Коди.

– Кто?

Он не ответил, сложив корочку с жетоном.

– О чужих семьях лучше не спрашивать, – сказала из-за стола Тиа. – Обычно судьба мстителя – смерть, но иногда кто-то из нас попадает в плен. Лучше не знать о других ничего такого, что могло бы подвергнуть опасности тех, кто им дорог.

– Ну да, – пробормотал я. – Разумно.

Об этом я просто не подумал – тех, кто был мне дорог, у меня не осталось.

– Как дела, девушка? – спросил Коди, не спеша подходя к столу.

Последовав за ним, я увидел разложенные перед Тиа отчеты и записи.

– Да пока никак, – поморщившись, ответила Тиа и потерла под очками глаза. – Как будто пытаешься собрать сложный паззл из одного кусочка.

– Что ты делаешь? – спросил я.

Смысл ее записей был мне понятен не больше, чем смысл старых карт.

– В тот день ранили Стальное Сердце, – сказала Тиа. – Если твои воспоминания верны…

– Верны, – пообещал я.

– Память иногда подводит, – заметил Коди.

– Только не моя, – возразил я. – И не о том дне. Я могу рассказать, какого цвета был галстук на ипотечном клерке. Я могу рассказать, сколько там было кассиров. Вероятно, я смог бы сосчитать плитки на потолке банка. Все это в моей голове. Навсегда.

– Ладно, – кивнула Тиа. – Если ты прав, Стальное Сердце был неуязвим в течение почти всего боя и получил ранение лишь в самом его конце. Я рассматриваю любые варианты, которые могут быть как-то связаны с твоим отцом, местом действия или ситуацией в целом. Наиболее вероятной кажется возможность, которую ты упоминал, – насчет хранилища. Возможно, повлияло нечто находившееся внутри его, как-то воздействовав на Стальное Сердце после взрыва.

– То есть ты ищешь информацию о содержимом банковского хранилища?

– Да, – ответила Тиа. – Но задача практически невыполнима. Большая часть сведений погибла вместе с банком. Внешние данные должны были храниться на сервере. «Ферст юнион» имел хостинг в компании «Дорри Джонс». Большинство их серверов находилось в Техасе, но то здание сгорело восемь лет назад, во время мятежа Ардры. Остается небольшой шанс, что сохранились физические данные или цифровая копия в другом филиале, но главный офис находился именно в том здании, так что шансов мало. В числе прочего я ищу списки клиентов – богатых или известных людей, которые часто посещали банк и имели в хранилище сейфы. Возможно, они хранили там нечто, что могло каким-то образом воздействовать на Стальное Сердце, – какой-нибудь странный камень, специфический символ, который он мог увидеть, или еще что-нибудь.

Я посмотрел на Коди. Серверы? Хостинг? О чем она вообще? Он пожал плечами.

Проблема состояла в том, что слабость эпиков могла заключаться в чем угодно. Тиа упоминала символы – некоторые эпики, увидев определенный узор, на несколько мгновений теряли свои способности. Другие слабели, подумав о чем-то конкретном, не употребляя определенную пищу или употребляя не ту. Слабости их были куда разнообразнее, чем сами способности.

– Если мы не разгадаем эту загадку, – продолжала Тиа, – весь наш план не имеет смысла. Мы ступаем на опасный путь, но до сих пор не знаем, сумеем ли в конце концов достичь цели. И это меня очень беспокоит, Дэвид. Если тебе придет в голову хоть что-нибудь, способное навести меня на новый след, – скажи.

– Обязательно, – пообещал я.

– Хорошо, – кивнула она. – А теперь иди с Коди и дай мне, пожалуйста, сосредоточиться.

– Тебе стоило бы научиться делать два дела одновременно, девушка, – сказал Коди. – Как я.

– Строить из себя болвана и всем мешать? Это не так уж сложно, Коди, – ответила она. – А вот собраться с мыслями, одновременно общаясь с вышеупомянутым болваном, куда труднее. Иди постреляй или займись еще чем-нибудь.

– Я думал, что и так уже чем-то занимаюсь, – рассеянно пробормотал он, ткнув пальцем в строчку на одной из страниц, похожей на список клиентов банка. Там было написано: «Агентство „Джонсон Либерти“».

– Что ты… – начала Тиа, но тут же замолчала, прочитав написанное.

– Что? – спросил я, читая документ. – Это те, кто хранил в банке свои сокровища?

– Нет, – ответила Тиа. – Это не список клиентов. Это список людей, которым банк платил. Это…

– Название их страховой компании, – ухмыльнулся Коди.

– Напасть на тебя, Коди, – выругалась Тиа. – Ненавижу тебя.

– Знаю, девушка.

Как ни странно, оба при этом улыбались. Тиа тотчас же начала копаться в бумагах, бросив холодный взгляд на пятно от майонеза, оставленное пальцем Коди. Он взял меня за плечо и отвел от стола.

– В чем, собственно, дело? – спросил я.

– Страховая компания, – ответил Коди. – Люди, которым «Ферст юнион банк» выплатил кучу денег за погибшее в хранилище имущество.

– Значит, эта страховая компания…

– Должна иметь подробную опись всего, что они страховали, – улыбнулся Коди. – Страховщики весьма дотошны в таких делах, как и банкиры. Как, собственно, и Тиа. Если нам повезет, то банк после гибели здания должен был составить страховое требование, что дает нам дополнительный бумажный след.

– Умно, – восхищенно заметил я.

– Просто обращаю внимание на все, что у меня под носом. У меня острый взгляд. Как-то раз я даже поймал лепрекона.

Я скептически посмотрел на него.

– Они разве не из Ирландии?

– Конечно. Он прибыл к нам на родину по обмену. Мы взамен послали ирландцам три репы и овечий пузырь.

– Не слишком-то выгодная сделка.

– А на мой взгляд, чертовски выгодная, учитывая, что лепреконы на самом деле лишь воображаемые и все такое. Привет, Проф. Как твой килт?

– Столь же воображаемый, как и твой лепрекон, Коди, – ответил Проф, выходя из боковой комнаты, которую он присвоил себе в качестве «комнаты для размышлений», что бы это ни значило; там находился проектор, и остальные мстители держались от нее подальше. – Могу я позаимствовать у тебя Дэвида?

– Пожалуйста, Проф, – сказал Коди. – Мы же друзья. Тебе даже незачем спрашивать… Хотя ты прекрасно знаешь мою стандартную цену за аренду одного из моих питомцев. Три фунта и бутылка виски.

Не знаю, что больше меня оскорбило – то, что меня назвали питомцем, или столь низкая цена за мою аренду. Не обращая внимания на Коди, Проф взял меня за руку:

– Я сегодня посылаю Абрахама и Меган к Бриллианту.

– К торговцу оружием? – оживленно спросил я.

Мстители упоминали, что у него есть на продажу кое-какие устройства, которые могли бы помочь притвориться эпиком с достаточно разрушительными и бросающимися в глаза «способностями», чтобы привлечь внимание Стального Сердца.

– Хочу, чтобы ты пошел с ними, – сказал Проф. – Для тебя это будет хороший опыт. Но следуй всем указаниям Абрахама – он главный – и сразу скажи, если встретишь кого-то, кто мог бы тебя узнать.

– Хорошо.

– Иди бери винтовку. Они скоро уходят.

15

– А что насчет пистолета? – спросил шедший рядом со мной Абрахам. – Содержимое хранилища вполне может оказаться и ложным следом. Что, если нечто особенное было в пистолете, из которого стрелял твой отец?

– Тот пистолет выронил какой-то охранник, – ответил я. – Это был девятимиллиметровый полуавтоматический военно-полицейский «смит-вессон». Ничего особенного.

– Ты точно помнишь марку оружия?

Я пнул кучку мусора на стальном полу туннеля.

– Как я уже сказал, я в точности помню тот день. К тому же я разбираюсь в оружии. – Поколебавшись, я признался: – В детстве я считал, что дело именно в марке пистолета. Я копил деньги, собираясь купить такой же, но никто не продал бы его мальчишке моего возраста. Я планировал пробраться во дворец Стального Сердца и убить его.

– Пробраться во дворец? – бесстрастно переспросил Абрахам.

– Угу.

– И застрелить Стальное Сердце?

– Мне тогда было десять лет, – сказал я. – Думаю, можно меня понять.

– Столь целеустремленного парнишку я бы точно понял, вот только за его жизнь не дал бы и ломаного гроша, – весело заметил Абрахам. – Интересный ты парень, Дэвид Чарльстон, но, похоже, в детстве ты был куда интереснее.

Я улыбнулся. Негромкий и отчетливый, с легким французским акцентом голос канадца звучал вполне дружески, даже несмотря на огромный пулемет с подствольным гранатометом на его плече.

Здесь, в стальных катакомбах, столь мощное вооружение не привлекало особого внимания. Иногда нам попадались группы людей, сбившихся в кучу вокруг горящих костров или обогревателей, подключенных к пиратским электрическим розеткам. У многих были штурмовые винтовки.

За последние несколько дней я не единожды выбирался за пределы убежища, всегда в обществе того или иного мстителя. Присутствие нянек меня раздражало, но с ним приходилось мириться. Я понимал, что они до сих пор не доверяют мне полностью, к тому же – хотя я никогда не признался бы в этом вслух – мне не хотелось ходить по стальным катакомбам в одиночку.

Я много лет избегал этих подземелий. На фабрике рассказывали истории о живших там людях, превратившихся в жутких чудовищ, о бандах, которые в буквальном смысле кормились за счет забредших в запретные коридоры глупцов, убивая их и питаясь их мясом. Убийцы, преступники, наркоманы – не обычные, которых хватало и наверху, но особо извращенные.

Возможно, эти слухи слегка преувеличивали опасность, таящуюся в катакомбах. Люди, мимо которых мы проходили, выглядели враждебно, но отнюдь не безумно. Они мрачно следили за каждым нашим движением, пока мы не исчезали из виду. Отверженные среди отверженных, они хотели лишь одного – чтобы их оставили в покое.

– Почему Стальное Сердце позволяет им тут жить? – спросил я, когда мы миновали очередную такую группу.

Шедшая впереди Меган не ответила, но Абрахам обернулся, глядя на огонь костра и цепочку людей, которые расступились, пропуская нас.

– Подобные им будут всегда, – сказал Абрахам. – И Стальное Сердце это знает. Тиа считает, что он специально создал для них это место, чтобы знать, где собираются отверженные. Лучше иметь дело с теми, кого знаешь, чем с теми, от кого всего можно ждать.

Мне стало не по себе. Я считал, что здесь, внизу, мы недоступны взгляду Стального Сердца. Возможно, здесь было не столь безопасно, как я предполагал.

– Всех людей невозможно постоянно держать взаперти, – сказал Абрахам, – если только не построить надежную тюрьму. И вместо этого он позволяет некоторую свободу тем, кто действительно ее хочет, предотвращая мятеж.

– Но с нами у него не получилось, – тихо проговорил я.

– Да. Не получилось.

Я продолжал оглядываться, не в силах избавиться от чувства, что кто-то из обитателей катакомб хочет на нас напасть. Но на нас никто не нападал. Они просто…

Вздрогнув, я понял, что некоторые идут следом за нами.

– Абрахам! – тихо сказал я. – Они идут следом за нами.

– Да, – спокойно ответил он. – И еще несколько ждут впереди.

Впереди туннель сужался, и там действительно стояло несколько темных фигур. Одетые в разномастную одежду, обычную для жителей катакомб, они держали в руках старые ружья и обернутые в кожу пистолеты – оружие, которое, вероятно, стреляло один раз из двух и успело сменить немало владельцев за последние десять лет.

Мы остановились, и шедшие сзади нагнали нас, отрезав путь к отступлению. Лиц их не было видно. Ни у кого не было и мобильников, которые могли бы хоть немного рассеять темноту.

– Неплохая у тебя пушка, дружок, – сказал один из стоявших впереди.

Никто не делал никаких откровенно враждебных движений, и стволы их оружия были направлены в сторону.

С отчаянно бьющимся сердцем я начал осторожно снимать с плеча винтовку. Абрахам, однако, положил ладонь мне на руку. В другой руке он держал свой массивный пулемет стволом вверх. На нем, как и на Меган, была куртка мстителя, только у него серая с белым, с высоким воротником и несколькими карманами, а у нее – коричневая кожаная. Они всегда надевали куртки, покидая укрытие. Я никогда не видел их в деле и не знал, как они «работают».

– Не шевелись, – сказал мне Абрахам.

– Но…

– Я сам разберусь, – столь же спокойно ответил он, делая шаг вперед.

Меган встала рядом со мной, положив руку на кобуру с пистолетом и, как и я, то и дело бросая беспокойный взгляд то вперед, то назад.

– Нравится наше оружие? – вежливо спросил Абрахам.

– Оставьте ваши пушки и шагайте дальше, – заявил бандит.

– В этом нет никакого смысла, – возразил Абрахам. – Если вам нужно мое оружие, значит моя огневая мощь круче вашей. Если придется драться, вы проиграете. Понятно? Запугиванием вы ничего не добьетесь.

– Нас больше, чем вас, дружок, – тихо сказал бандит. – И мы готовы умереть. А вы?

По спине у меня пробежал холодок. Нет, это были вовсе не те убийцы, которые, как меня уверяли, тут обитали. Они были куда опаснее – словно стая волков. Это было заметно по тому, как они двигались, как они на нас смотрели: отверженные, но объединившиеся в одну команду. Они существовали не как отдельные личности, но как группа. И для этой группы оружие Абрахама и Меган повышало шансы на выживание. Они готовы были им завладеть даже ценой потери нескольких жизней. Против нас троих выступало около десятка мужчин и женщин, и мы были окружены. Шансы казались несопоставимыми. Меня так и подмывало поднять винтовку и начать стрелять.

– Вы не устроили нам засаду, – заметил Абрахам, – значит рассчитываете решить вопрос миром.

Бандиты не ответили.

– Весьма любезно с вашей стороны, что дали нам шанс, – продолжал Абрахам; в устах другого человека подобные слова могли бы звучать снисходительно или с сарказмом, но сейчас он говорил совершенно искренне. – Вы несколько раз позволили нам пройти через территорию, которую считаете своей. И за это я тоже вам благодарен.

– Оружие, – сказал бандит.

– Я не могу его отдать, – ответил Абрахам. – Оно нужно нам самим. Кроме того, даже если бы мы его отдали, это плохо бы для вас кончилось. Его увидели бы другие и захотели бы отобрать его у вас точно так же, как вы хотите отобрать его у нас.

– Это не вам решать.

– Возможно. Однако в ответ на честь, которую вы нам оказали, предлагаю вам сделку – дуэль между тобой и мной. Хватит одного убитого. Если мы выиграем, вы оставите нас в покое и позволите свободно проходить через вашу территорию в будущем. Если выиграете вы, мои друзья отдадут свое оружие и вы можете снять с моего трупа все, что пожелаете.

– Здесь стальные катакомбы, – сказал главарь.

Некоторые его товарищи о чем-то зашептались. Бросив на них яростный взгляд, он продолжил:

– Здесь не место для сделок.

– И все же одну вы нам уже предложили, – спокойно ответил Абрахам. – Вы оказали нам честь. Полагаю, сможете оказать ее еще раз.

Мне это «честью» не казалось. Они не устроили нам засаду, потому что боялись нас, – им хотелось заполучить наше оружие, но не хотелось драться. Вместо этого они намеревались нас запугать.

Главарь, однако, в конце концов кивнул.

– Отлично, – бросил он. – По рукам.

Быстро подняв ружье, он выстрелил. Пуля ударила Абрахаму прямо в грудь.

Ругаясь, я схватился за винтовку, но Абрахам не упал – даже не вздрогнул. В узком туннеле раздалось еще два выстрела – одна пуля попала Абрахаму в ногу, другая – в плечо. Не обращая внимания на свой мощный пулемет, он спокойно опустил руку, достал из кобуры пистолет и выстрелил бандиту в бедро. Тот вскрикнул, выронил ружье и упал, хватаясь за раненую ногу. Остальные ошеломленно застыли, хотя некоторые из них нервно подняли оружие. Абрахам небрежно убрал пистолет обратно в кобуру.

Я почувствовал, как по лбу стекает холодный пот. Похоже, куртка справилась со своей задачей, и даже лучше, чем я предполагал. Но у меня такой пока не было. Если другие бандиты начнут стрелять…

Отдав пулемет Меган, Абрахам подошел к упавшему бандиту и присел рядом.

– Прижми тут, – дружески сказал он, прикладывая ладонь раненого к его бедру. – Вот так, хорошо. А теперь, если не возражаешь, я перевяжу рану. Пуля прошла насквозь.

Бандит застонал от боли. Абрахам достал бинт и перевязал его ногу.

– Тебе нас не убить, дружок, – уже тише продолжал Абрахам. – Мы вовсе не те, кем вы нас считали. Понял?

Бандит энергично закивал.

– Тебе не кажется, что вам разумнее стать нашими союзниками?

– Да, – ответил бандит.

– Вот и чудесно, – сказал Абрахам, затягивая бинт. – Меняй дважды в день и кипяти бинты.

– Да.

– Хорошо. – Абрахам встал, забрал у Меган пулемет и повернулся к остальным бандитам. – Спасибо, что позволили пройти.

Они в замешательстве расступились. Абрахам пошел первым, мы поспешили за ним. Оглянувшись, я увидел, что вся банда собралась вокруг своего главаря.

– Потрясающе, – проговорил я, когда мы отошли подальше.

– Вовсе нет. Это всего лишь напуганные люди, которые защищали то немногое, что у них имелось, – свою репутацию. Мне их жаль.

– Они в тебя стреляли. Трижды.

– Я им разрешил.

– Только после того, как они стали нам угрожать!

– И после того, как мы нарушили границу их территории, – сказал Абрахам.

Снова отдав пулемет Меган, он на ходу снял куртку. Я увидел, что одна пуля ее все-таки пробила: из дыры в футболке сочилась кровь.

– Куртка останавливает не все пули?

– Они не идеальны, – ответила Меган, пока Абрахам снимал футболку. – Моя постоянно подводит.

Мы остановились. Абрахам обтер рану платком и извлек маленький осколок металла – все, что осталось от пули, которая, вероятно, развалилась на куски от удара о куртку. Всего лишь один крошечный осколок сумел добраться до кожи.

– Что, если бы он выстрелил тебе в лицо? – спросил я.

– В куртках спрятано высокотехнологичное защитное устройство, – ответил Абрахам. – На самом деле защищает не сама куртка, а поле, которое она создает, – невидимый барьер, защищающий все тело.

– В самом деле? Потрясающе.

– Да. – Секунду помедлив, Абрахам снова натянул футболку. – Однако пулю в лицо оно вряд ли бы остановило. Так что мне повезло, что он не стал туда стрелять.

– Как я уже говорила, – вмешалась Меган, – куртки далеко не идеальны.

Похоже, Абрахам ее чем-то задел.

– Поле работает лучше при падениях и ударах – пули настолько малы и летят со столь большой скоростью, что защита быстро перегружается. Любой из тех выстрелов мог бы тебя убить, Абрахам.

– Но не убил.

– И все равно тебя могло ранить, – строго сказала Меган.

– Меня действительно ранило.

Она закатила глаза:

– Могло ранить намного хуже.

– Или они могли начать стрелять и перебить нас всех. Рискованная игра, закончившаяся удачей. Кроме того, вполне возможно, что теперь они считают нас эпиками.

– Я почти поверил, что ты один из них, – признался я.