Текст книги "Пепел и сталь"

Похоже, слово «довериться» не слишком нравилось Вин. Она долго рассматривала Кельсера в слабом свете фонаря и молчала до тех пор, пока тишина не стала неловкой.

Наконец она схватила мешочек с монетами и спрятала под плащом.

– Я остаюсь, – сказала она. – Но не потому, что доверяю тебе.

– Тогда почему? – удивленно спросил Кельсер.

Вин пожала плечами, но ее ответ показался Кельсеру абсолютно честным.

– Просто потому, что хочу посмотреть, чем все это кончится.

* * *

Чтобы обладать наивысшим статусом в обществе, необходимо было иметь крепость в Лютадели. Однако иметь крепость не означало жить в ней, тем более постоянно. Многие знатные семьи владели резиденциями в окружавших Лютадель маленьких городках.

Населения здесь было меньше, улицы – чище, к тому же не так сильно чувствовалась тяжесть имперских законов. Феллис принадлежал как раз к таким городам. Это был богатый город. Здесь не нашлось бы могучих крепостей – вместо них повсюду красовались роскошные особняки. Вдоль некоторых улиц даже росли деревья, в основном осины, чья желтовато-белая кора словно отталкивала пепел.

Вин в окно кареты смотрела на окутанный туманом город: фонарь внутри Кельсер погасил по ее просьбе. Воспламенив олово, Вин отчетливо видела аккуратно спланированные, ухоженные улицы. Они оказались в том районе Феллиса, который она прежде видела очень редко: несмотря на богатство города, трущобы в нем были точно такими же, как везде.

Кельсер тоже смотрел на город и хмурился при этом.

– Тебе не нравится роскошь, – шелестящим шепотом предположила Вин.

Слух Кельсера обострило олово, и он прекрасно расслышал ее слова.

– Ты смотришь на богатый город, а сам думаешь, что все это построили скаа.

– Отчасти так и есть, – ответил Кельсер тихо. – Но есть еще кое-что. Если учесть, сколько сюда вложено денег, город должен выглядеть поистине прекрасным.

Вин резко обернулась к нему:

– Но он и так прекрасен.

Кельсер покачал головой:

– Дома сплошь в черных пятнах, как и раньше. Почва по-прежнему ядовита и бесплодна. Листья на деревьях все еще коричневые.

– Само собой, коричневые. А какими же им быть?

– Зелеными, – ответил Кельсер. – Все вокруг должно быть зеленым.

«Зеленым? – изумленно подумала Вин. – Какая странная идея!»

Она попыталась представить дерево с зелеными листьями, но картинка показалась ей ужасно глупой. Кельсер выдумал что-то совсем непонятное… но, впрочем, у любого, кто много времени провел в Ямах Хатсина, наверняка свои причуды.

Кельсер обернулся к ней:

– Пока не забыл… есть еще пара вещей, которые тебе следует знать. Я об алломантии.

Вин кивнула, готовая слушать.

– Прежде всего, – сказал Кельсер, – не забывай на исходе ночи выжигать все металлы, которые не использовала. Некоторые из них ядовиты, опасны для пищеварения. Лучше ложиться спать с пустым желудком.

– Хорошо, – послушно ответила Вин.

– И еще, – продолжал Кельсер, – никогда не пытайся воспламенять металлы, не относящиеся к десятке. Я уже предупреждал, что от металла с примесями или неправильного сплава тебе станет плохо. А если ты попытаешься воспламенить то, что к алломантии вообще не имеет отношения, можешь и помереть.

Вин мрачно кивнула.

«Полезное знание», – подумала она.

– О, – воскликнул Кельсер, поворачиваясь к окну, – вот мы и прибыли! Новоприобретенный особняк Рену. Лучше тебе снять плащ. Здешние обитатели преданы нам, но все равно лучше соблюдать осторожность.

Насчет осторожности Вин была полностью согласна с Кельсером. Сняв плащ, она отдала его Кельсеру, и тот спрятал его в мешок. Она выглянула в окно кареты, пытаясь сквозь туман рассмотреть особняк, к которому они подъезжали. Его окружала невысокая каменная стена с железными воротами. Двое стражников открыли их, услышав голос Сэйзеда.

За воротами по обе стороны подъездной дороги росли осины, а впереди, на вершине холма, Вин увидела большое здание, из окон которого струился слабый свет.

Сэйзед остановил карету перед домом, передал поводья подбежавшему слуге и спрыгнул на землю.

– Добро пожаловать в поместье Рену, госпожа Вин, – сказал он, открывая дверцу кареты и протягивая Вин руку, чтобы помочь выйти.

Вин посмотрела на эту руку, но не стала прикасаться к ней. Она предпочла выбраться наружу самостоятельно. Но террисийца, похоже, ничуть не обидел ее отказ.

Белые мраморные ступени перед парадной дверью освещали стоявшие по обе стороны фонари. Когда Кельсер вышел из кареты, Вин увидела, что наверху собираются какие-то люди. Кельсер быстро взбежал по ступеням, Вин поднялась следом, отметив, что лестница выглядит очень чистой. Видимо, ее регулярно скребут и моют, если на ней нет пятен сажи. Интересно, а скаа, работающие здесь, знают, что их хозяин – подменыш? И чем, собственно, «благой» план Кельсера по разрушению Последней империи поможет обычным людям, чистящим ступени?

«Лорд Рену», худощавый и немолодой, был одет в роскошный костюм, а на его носу красовались аристократического вида очки. У него были седые редкие усы, и он не опирался на трость при ходьбе, несмотря на возраст. Он уважительно кивнул Кельсеру, сохранив при этом величественный вид, и Вин поняла: этот человек прекрасно знает, что делает.

Камон отлично умел изображать вельмож, но в том, как он напускал на себя важный вид, Вин чувствовала некую наивность. Конечно, существовало немало лордов, похожих на Камона, однако гораздо большее впечатление производили те, что походили на лорда Рену: спокойные и уверенные в себе. Люди, знатность которых проявлялась в умении держаться, а не в том, чтобы обливать презрением окружающих. Вин с трудом удержалась, чтобы не сжаться в комочек, когда подменыш посмотрел на нее: он выглядел по-настоящему знатным лордом, а Вин всегда инстинктивно избегала внимания подобных особ.

– Особняк стал намного лучше, – заметил Кельсер, обмениваясь рукопожатием с Рену.

– Да, я сам удивлен, – ответил Рену. – Моя команда уборщиков оказалась весьма умелой. Дайте нам еще немного времени – и особняк станет таким величественным, что я без колебаний готов буду принять в нем самого Вседержителя.

Кельсер рассмеялся:

– Ну, это был бы очень странный ужин. – Он немного отступил и указал на Вин. – Вот та юная леди, о которой я говорил.

Рену внимательно посмотрел на нее, и Вин отвела взгляд. Ей не нравилось, когда люди разглядывали, словно прикидывали, как бы ее использовать.

– Позже поговорим об этом, Кельсер, – сказал Рену, кивком указывая на входную дверь. – Час поздний, но…

Кельсер переступил порог особняка.

– Поздний? Да ну, еще только полночь. Не могут ли твои люди приготовить что-нибудь поесть? Мы с госпожой Вин не ужинали.

Для Вин было не впервой остаться без ужина. Однако Рену тут же махнул рукой слугам, и те засуетились. Рену вошел в дом, Вин шагнула за ним. Но в дверях она остановилась, и Сэйзед терпеливо замер за ее спиной.

Кельсер оглянулся, заметив, что Вин отстала.

– Вин?

– Здесь… так чисто, – неуверенно произнесла Вин, не находя другого определения.

Ей время от времени приходилось видеть дома знатных людей. Но это обычно случалось ночью, при весьма слабом освещении. Вин оказалась не готова к открывшемуся зрелищу.

Белые мраморные полы особняка как будто светились, отражая огни дюжины ламп. Все здесь выглядело таким… незапятнанным. Стены были белыми там, где их не украшали традиционные фрески с изображением зверей. Наверху, над двойной парадной лестницей, ослепительно сверкала люстра, а все убранство комнаты – хрустальные фигурки, вазы с букетами из осиновых веток – просто сияло, и нигде не нашлось бы ни пятнышка золы или пепла, ни единого отпечатка пальца…

Кельсер усмехнулся.

– Что ж, вот высшая оценка твоих усилий, – сказал он лорду Рену.

Вин позволила ввести себя в дом. Они повернули направо – в комнату, белизна которой была разбавлена бордовой мебелью и такого же цвета занавесками.

Рену обратился к Кельсеру:

– Возможно, дама захочет отдохнуть немного перед ужином? Мне бы хотелось обсудить с тобой кое-какие деликатные вопросы.

– Да сколько угодно, – пожал плечами Кельсер, направляясь вслед за Рену к другой двери. – Сэйз, почему бы тебе не составить Вин компанию, пока мы с лордом Рену разговариваем?

– Разумеется, мастер Кельсер.

Кельсер улыбнулся, покосившись на Вин, и она поняла, что Сэйзед оставлен здесь для того, чтобы она не подслушивала.

Вин бросила вслед уходящим мужчинам раздраженный взгляд.

«Что ты говорил о доверии, Кельсер?»

Но еще больше Вин разозлило ее собственное беспокойство. С какой стати она вообще переживает, что Кельсер исключит ее из своих планов? Ее ведь всю жизнь не замечали и вечно задвигали куда-нибудь подальше. Но до сих пор она не придавала значения тому, что главари банд не посвящали ее в свои дела.

Вин уселась в одно из пухлых бордовых кресел, поджав под себя ноги. Она уже поняла, в чем дело. Кельсер выказывал к ней слишком много уважения, заставил ее почувствовать собственную значимость. И она начала думать, что вполне заслуживает того, чтобы с ней делились секретами. Вин, как наяву, услышала смех Рина, издевательский смех… И правда, как ей могло прийти в голову такое? Вин сердилась на себя и на Кельсера, ей было стыдно, но она толком не понимала почему.

Слуги Рену принесли ей большую тарелку с фруктами и хлебом. Они придвинули к ее креслу маленький столик и даже подали Вин прозрачную чашку со сверкающей красной жидкостью. Вин не знала, что это – вино или сок, но не собиралась проверять. Она съела один фрукт: привычки не позволяли ей отказываться от бесплатной пищи, пусть даже приготовленной незнакомыми руками.

Сэйзед стоял справа от ее кресла и немного сзади. Он ждал, сложив руки на груди и глядя в пространство перед собой. Его напряженная поза, судя по всему, символизировала уважение, но от его присутствия настроение Вин не улучшалось.

Она попыталась сосредоточиться на окружающем, но лишь сильнее расстроилась, оценив богатство обстановки. Вин было неуютно среди всей этой роскоши, она казалась себе чем-то вроде черного пятна на чистом ковре. Она даже хлеб не стала есть из страха, что на пол упадут крошки, и то и дело с тревогой посматривала на свои ноги: они испачкались пеплом и золой, когда они с Кельсером бродили за городом, и могли теперь испортить обивку кресла…

«Но ведь чистоту здесь наводят скаа, это их работа, – думала Вин. – Почему же я боюсь что-то испачкать?»

Она изо всех сил старалась не злиться. Как бы то ни было, «лорд Рену» просто обязан поддерживать определенный уровень жизни. Иначе это казалось бы подозрительным.

Вдобавок ко всему слуги-скаа выглядели счастливыми. Они деловито выполняли свои обязанности, как будто никто их ни к чему не принуждал. Вин слышала смех, раздававшийся за дверью в коридоре. Похоже, со здешними скаа хорошо обращались, и для них, наверное, не имело значения, посвящает их Кельсер в свои планы или нет.

Вин выпрямилась и заставила себя съесть еще один фрукт, время от времени зевая. Было уже далеко за полночь. Слуги в конце концов ушли, только Сэйзед продолжал маячить позади.

«Я не могу есть, когда он тут стоит!» – сердито подумала Вин.

– А ты не мог бы не торчать за моей спиной?

Сэйзед кивнул. Сделав два шага, он очутился рядом с креслом, а не позади него и встал в точно такую же позу, как прежде.

Вин раздраженно нахмурилась и вдруг заметила улыбку на губах Сэйзеда. Он посмотрел на нее сверху вниз, подмигнул, подошел к ближайшему креслу и опустился в него.

– Вот не знала, что у террисийцев есть чувство юмора, – сухо произнесла Вин.

Сэйзед бросил на нее веселый взгляд:

– А мне казалось, что вы вообще не знаете террисийцев, госпожа Вин.

– Ну, я никогда не слышала о террисийцах с чувством юмора. Про вас говорят, будто вы всегда суровы и официальны.

– Мы просто очень хитрые, госпожа, – сказал Сэйзед.

Он сидел очень прямо, но выглядел почему-то расслабленным. Словно держать осанку ему было так же удобно, как другим – развалиться в кресле.

«Ну да, таким ему и полагается быть. Безупречный слуга, безоговорочно преданный Последней империи…»

– Вас что-то беспокоит, госпожа Вин? – спросил Сэйзед.

«Много ли он знает? Может, он даже не осознает, что Рену – подменыш?»

– Я просто пыталась угадать, как ты попал сюда, – сказала она наконец.

– Вы имеете в виду, как террисийский дворецкий очутился среди мятежников, намеренных разрушить Последнюю империю? – мягко уточнил Сэйзед.

Вин покраснела. Похоже, он вполне осведомлен о здешних делах…

– Да, интересный вопрос, госпожа, – продолжил Сэйзед. – Конечно, это выглядит не совсем обычно. Но я бы сказал, что я здесь благодаря вере.

– Вере?

– Да, – подтвердил Сэйзед. – Вот скажите, госпожа, во что вы верите?

Вин нахмурилась:

– Что за вопрос такой?

– Думаю, это очень важный вопрос.

Вин замолчала, надувшись, но Сэйзед явно ожидал ответа, и в конце концов она пожала плечами:

– Я не знаю.

– Люди часто так говорят. Но я обнаружил, что это редко бывает правдой. Вы верите в Последнюю империю?

– Я верю, что она сильна, – ответила Вин.

– И бессмертна?

Вин фыркнула:

– Ну, так далеко я не загадываю.

– А Вседержитель? Он действительно вознесся, превратившись в воплощение бога? Вы верите, что он, как убеждает нас братство, является осколком вечности?

– Я… никогда прежде об этом не думала.

– Возможно, стоит подумать. И если после такого размышления решите, что вам не нравится то, чему учит нас братство, я буду рад предложить другой вариант.

– Какой вариант?

Сэйзед улыбнулся:

– В зависимости от обстоятельств. Искренняя вера вроде хорошего плаща, мне кажется. Если он вам впору, в нем будет тепло и уютно. А если мал – станете задыхаться.

Вин задумалась, а Сэйзед все так же улыбался. Наконец Вин вспомнила о еде. Через некоторое время боковая дверь открылась и вернулись Кельсер и Рену.

– Ну а теперь, – предложил Рену, когда они расселись и слуги принесли еду для Кельсера, – поговорим об этой малышке. Ты сказал, что человек, который должен был играть моего наследника, вышел из дела?

– К несчастью, – кивнул Кельсер, принимаясь за еду.

– Это все усложняет, – вздохнул Рену.

Кельсер повел плечами:

– Мы просто сделаем твоей наследницей Вин.

Рену покачал головой:

– Девушка такого возраста может быть наследницей, но это подозрительно – то, что я выбрал именно ее. В Доме Рену достаточно мужчин, двоюродных братьев, которые выглядели бы куда более уместным выбором. Даже мужчине средних лет нелегко удостоиться внимания высшего света. А уж молодая девушка… нет, слишком многим захочется покопаться в ее прошлом. Наши вымышленные родословные могут выдержать не слишком тщательную проверку, но если кому-нибудь вздумается отправить гонцов, чтобы проверить, кто она такая на самом деле…

Кельсер нахмурился.

– Кроме того, – добавил Рену, – есть и еще кое-что. Если я назову своей наследницей молодую незамужнюю девушку, ее тут же сочтут одной из самых выгодных партий в Лютадели. Было бы весьма затруднительно шпионить, находясь в центре всеобщего внимания.

Вин покраснела при этих словах и сама удивилась тому, как забилось ее сердце.

«Но это единственная подходящая роль в плане Кельсера. Если я не могу ее играть, какой от меня прок?»

– Ну хорошо, что ты предлагаешь? – спросил Кельсер.

– Она не должна быть моей наследницей, – сказал Рену. – Что, если она станет изображать просто юную родственницу, которую я привез с собой в Лютадель? Возможно, я обещал ее матушке – какой-нибудь троюродной, но любимой сестре, – что представлю дочь ко двору. Знать с пониманием отнесется к моему намерению выдать ее замуж в один из хороших Домов и тем самым укрепить собственное положение. Однако она не должна привлекать много внимания… ей следует обладать не слишком высоким положением и выглядеть немножко провинциально. Она ведь якобы из весьма дальних мест.

– Ага, это вполне объяснит, почему ее манеры не отличаются особой утонченностью, как у всех прочих придворных, – задумчиво произнес Кельсер. – Без обид, Вин.

Вин, прятавшая в карман обернутый салфеткой кусочек хлеба, удивленно посмотрела на Кельсера.

– А почему я должна обижаться?

Кельсер улыбнулся:

– Да это я так, забудь.

Рену кивнул собственным мыслям.

– Ну да, так будет куда лучше. Все уже знают, что Дом Рену со временем присоединится к высшей знати, так что Вин примут просто из вежливости. Однако она будет выглядеть такой незначительной, что большинство людей ее и не заметит. Это идеальная ситуация для того, чтобы она смогла выполнить свою часть работы.

– Мне нравится твое предложение, – сказал Кельсер. – Мало кто станет ожидать от человека твоего возраста и рода занятий посещения балов и приемов, но, если ты вместо себя отправишь ко двору молодую родственницу, это благотворным образом повлияет на твою репутацию.

– Несомненно, – согласился Рену. – Но с ней придется поработать… и не только в плане внешнего вида.

Вин съежилась под их изучающими взглядами. Похоже, ее часть плана получит дальнейшее развитие, и Вин внезапно осознала, что это значит. Даже рядом с лордом Рену она ощущала себя неловко… а он был всего лишь фальшивым лордом. Что же она будет делать, когда очутится в комнате, битком набитой настоящей знатью?..

– Боюсь, мне придется на какое-то время позаимствовать у тебя Сэйзеда, – сказал Кельсер.

– Все в порядке, – ответил Рену. – Он ведь на самом деле не мой дворецкий, а твой.

– Сдается мне, – проговорил Кельсер, – он теперь ничей дворецкий. Так, Сэйз?

Сэйзед вскинул голову:

– Террисиец без хозяина – все равно что солдат без оружия, мастер Кельсер. Я с радостью служил лорду Рену и уверен, что с честью вернусь на службу к вам.

– О нет, ты не вернешься на службу ко мне, – возразил Кельсер.

Сэйзед бросил на него вопросительный взгляд. Кельсер кивком указал на Вин.

– Рену прав, Сэйзед. Вин нуждается в некоторой подготовке, а я знаю немало высших лордов, которые воспитаны куда хуже тебя. Как думаешь, тебе удастся помочь этой девочке?

– Уверен, что смогу предложить юной госпоже свои услуги, – ответил Сэйзед.

– Вот и хорошо, – сказал Кельсер, засовывая в рот последнее печенье и вставая. – Я рад, что все устроилось, потому что я устал, а бедняжка Вин вообще выглядит так, словно готова уснуть лицом в тарелку.

– Я в порядке, – поспешно заявила Вин, стараясь подавить зевок.

– Сэйзед, – попросил Рену, – ты не покажешь им гостевые комнаты?

– Разумеется, мастер Рену.

Сэйзед плавно поднялся с кресла.

Вин и Кельсер пошли за высоким террисийцем, а несколько слуг-скаа принялись убирать остатки еды. «Я не все съела», – сонно вспомнила Вин. Когда они поднялись по лестнице и свернули в коридор, Кельсер задержался, поджидая отставшую Вин.

– Извини, что оставил тебя одну.

Она пожала плечами:

– Мне вовсе незачем знать обо всех твоих делах.

– Ерунда, – возразил Кельсер. – Ты приняла сегодня решение, которое сделало тебя полноправным членом команды. Однако Рену хотел поговорить о совершенно личных проблемах. Он прекрасный актер, но чувствует себя неловко рядом с людьми, которые знают, как именно он очутился на месте лорда Рену. Я клянусь, мы ни словом не обмолвились о твоей части плана.

Вин кивнула на ходу:

– Я… тебе верю.

– Вот и хорошо, – с улыбкой сказал Кельсер, легонько хлопая ее по плечу. – Сэйз, я знаю, где находятся гостевые комнаты для мужчин… в конце концов, именно я купил это поместье. Дальше я справлюсь сам.

– Очень хорошо, мастер Кельсер, – ответил Сэйзед, уважительно кивнув.

Кельсер подмигнул Вин и пошел дальше по коридору, энергично, как всегда.

Вин проводила его взглядом и направилась вслед за Сэйзедом в другую сторону, размышляя об уроках алломантии, о разговоре в карете и, наконец, о том, что Кельсер ей пообещал. Три тысячи золотых мер – целое состояние – оттягивали ее пояс.

Наконец Сэйзед открыл дверь и двинулся вперед, чтобы зажечь лампы.

– Белье на постели свежее, утром я пришлю горничную, чтобы приготовила ванну. – Он повернулся, протягивая Вин свечу. – Вам нужно что-нибудь еще?

Вин покачала головой. Сэйзед улыбнулся, пожелал ей спокойной ночи и вышел в коридор. Вин какое-то время неподвижно стояла в дверях, взглядом изучая комнату. Потом обернулась и посмотрела в ту сторону, куда ушел Кельсер.

– Сэйзед? – окликнула она.

Дворецкий остановился:

– Да, госпожа Вин?

– Кельсер, – негромко сказала Вин. – Он ведь хороший человек?

Сэйзед улыбнулся.

– Очень хороший, госпожа. Один из лучших, с кем мне доводилось встречаться.

Вин чуть заметно кивнула.

– Хороший человек… – тихо пробормотала она. – Не думаю, чтобы мне раньше попадались хорошие люди.

Сэйзед осторожно усмехнулся, отвесил почтительный поклон и удалился.

А Вин вошла в комнату и закрыла за собой дверь.