Текст книги "Клятва безумная и смертельная"

Бриджит Кеммерер
Клятва безумная и смертельная

Глава 1
Грей

Погода начала меняться, позволяя ледяному ветру спускаться с гор и пробираться под меховую подстежку моей кожаной куртки. В Силь Шеллоу холоднее, чем в Эмберфолле, но я так давно не наблюдал за постепенным переходом осени к зиме, что никак не мог нарадоваться стуже.

Все собрались вокруг большого камина, горящего в главном зале Хрустального дворца, и теперь потягивают первую партию зимнего вина, приготовленного королевским поваром. Однако я составляю Айзеку компанию за игрой в кости на холодной и темной веранде, поскольку скрейвер терпеть не может тепло.

Единственный источник света здесь – одинокая свеча в стеклянной банке, стоящей на столе между нами.

Айзек встряхивает серебряные кубики между ладоней, после чего позволяет им с шумом катиться по столу.

– Черт побери, – бормочу я, подсчитывая в уме его очки. Я неплохо играю в карты, но кости, судя по всему, ненавидят меня. В картах присутствуют элементы стратегии и выбора, в то время как игральными кубиками управляет не что иное, как случайность. Я бросаю монету на стол, признавая победу своего противника.

Айзек улыбается. Царящая вокруг тьма окрашивает его черные глаза и серую кожу в еще более темные тона, а лунный свет сверкает ослепительной белой вспышкой на его клыках. Скрейвер кладет монету в карман, но, скорее всего, позже он отдаст ее Тайко. Он опекает мальчишку, как старая бабушка. Или же, вернее будет сказать, как отец, скучающий по сыну, которого он некогда лишился.

– Где же наша юная королева? – спрашивает Айзек.

– Лия Мара ужинает с представителями одного из королевских домов.

– Без вас?

– Они просили личной аудиенции, и Лия Мара должна делать все, чтобы угодить им.

Королевские дома оказывали давление на бывшую королеву до того, как она была убита, однако Карис Люран правила твердой рукой, которая позволяла ей держать своих вельмож в узде. Теперь же, когда власть взяла в руки Лия Мара, а королевство Силь Шеллоу отчаянно нуждалось в ресурсах, требования найти новые торговые пути через Эмберфолл, судя по всему, стали в два раза более настойчивыми, поскольку Лия Мара не желала править так же, как правила ее мать.

Я пожимаю плечами и собираю разбросанные игральные кости.

– Не все здесь благосклонно относятся к магии, Айзек.

– В этом я не сомневаюсь, Ваше Высочество. – Он оглядывает темную веранду, на которой нет никого, если не считать нас и стоящих у дверей стражников. – Люди предпочитают держаться от нас на расстоянии.

– Ну, сегодня холодно, – уклончиво отвечаю я.

Однако Айзек прав. Наверняка дело вовсе не в погоде, а в магии.

Я ладил с большинством стражников и солдат в Силь Шеллоу, но между нами всегда висело напряжение, которому я не мог найти объяснения. Они держали себя со мной настороженно. Поначалу я думал, что это связано с тем, что меня считают преданным Эмберфоллу. Именно я был рядом с Лией Марой, когда она убила свою мать и заявила о правах на престол.

Однако с течением времени эта настороженность становилась все более очевидной в те моменты, когда я исцелял раны или защищался от своего оппонента на тренировочной площадке. Не говоря уже о том, когда я направлялся в оружейную, чтобы сдать оружие, разговоры вокруг меня тут же обрывались и стражники расходились в разные стороны.

Сильный ветер проносится через веранду, заставляя свечу оплыть, а затем погаснуть.

– Вот и подтверждение моих слов. – я вздрагиваю от холода.

– Мы должны пользоваться нашим уединением, – говорит Айзек, и его голос становится ниже и тише, чтобы его слова не могли долететь до ушей стражи.

Я касаюсь фитиля свечи и делаю круговое движение, позволяя звездам в моей крови пуститься в пляс на кончиках пальцев. То, что когда-то казалось таким необычайно сложным, теперь не требует от меня усилий. Пламя возвращается к жизни.

– Я думал, мы и так проводим время с пользой.

– Мне не нужны ваши монеты.

Я улыбаюсь.

– Что ж, это хорошо, потому что у меня их почти не осталось.

Айзек не улыбается в ответ, и выражение моего лица становится серьезным. Айзек – король по крови, хотя он и прожил год, поклявшись служить мне верой и правдой. Некоторое время его держали в клетке в Эмберфолле, а потом Карис Люран посадила его на цепь. Я не единожды предлагал освободить его от клятвы, но каждый раз он отвечал отказом. Я не уверен, что заслуживаю такой преданности с его стороны, зная, через что Айзеку пришлось пройти. Сначала пропал его сын, а затем он лишился трона в Ишелласе. Когда Айзек просит моего внимания, я стараюсь не отказывать ему в этом.

– Тогда что же тебе нужно? – спрашиваю я.

– Не только в Силь Шеллоу люди боятся магии.

Я хмурюсь. Он говорит о Рэне.

О моем брате.

Каждый раз, когда я думаю об этом, что-то внутри меня болезненно сжимается.

– Вы как-то сказали, что не хотите воевать с ним, – говорит Айзек.

Я рассматриваю кости в своей руке, прокручивая их между пальцами.

– И по-прежнему не хочу.

– При этом вы начали формировать армию для Лии Мары.

Я сжимаю серебряные кубики в кулаке.

– Так и есть.

– Казна Силь Шеллоу пустеет. У вас, вероятно, будет лишь один шанс выступить против своего брата. Потери в последней битве с Эмберфоллом были весьма существенными из-за чудовища-принца Рэна. Второе поражение будет фатальным. – Он ненадолго замолкает. – К тому же вы дали ему шестьдесят дней на подготовку к бою.

– Я знаю.

– Как бы вы ни стремились сохранить жизни, война не может обойтись без жертв.

– Это я тоже знаю.

Очередной порыв ветра проносится по веранде, снова задувая пламя свечи. На этот раз ветер был привлечен Айзеком. Я научился чувствовать его магию. Она живет в воздухе, в отличие от той, которая течет в моей крови.

Я бросаю на скрейвера многозначительный взгляд и снова зажигаю фитиль. Порыв ветра опять тушит пламя, и я прищуриваюсь. Айзек никогда не отступает. Когда я впервые начал учиться контролировать свою магию, меня это раздражало, но теперь я получаю удовольствие от вызова. Я держу палец у свечи, и пламя изо всех сил старается не погаснуть. Перед моими глазами пляшут звезды, пока я пытаюсь подчинить магию своей воле. Ветер становится настолько сильным, что почти срывает с меня плащ, а мои глаза начинают слезиться. Айзек взмахивает крыльями, но пламя не гаснет.

– Я сказал, что мне холодно. Ты не слышал?

Скрейвер улыбается и позволяет ветру улететь в никуда. Из-за внезапного отсутствия магического сопротивления мое пламя на мгновение поднимается высоко вверх, отчего растопленный воск тут же начинает струиться по стенкам свечи. Я перестаю воздействовать на свечу магией.

– Мне кажется, стоит показать народу Лии Мары, что магия может быть полезной, – советует Айзек.

Я вспоминаю о людях, исцеленных моей магией, о том, как мне удавалось отбрасывать врагов не только от себя, но и от тех, кто сражался рядом со мной.

– Я уже показывал, – отвечаю я.

– Я о том, что вы должны сосредоточить свое внимание не только на военной мощи.

Я внимательно смотрю на него.

– Ты хочешь сказать, что я должен использовать магию против Рэна, – говорю я, и это не вопрос. – Именно этого он и боится.

– Вы сказали ему, что собираете армию. Он будет готов мстить. Он будет готов сражаться на расстоянии, как это делают короли.

Но против магии он будет бессилен.

Я знаю. Рэн уже проигрывал магии.

– Рэн вас знает, – замечает Айзек. – Он ожидает насилия. Он ожидает вооруженного нападения. Он готовится к спланированной жестокой атаке, мало чем отличающейся от той, что организовала Карис Люран. Вы формируете армию и тем самым поклялись в верности этой стране.

– Не стоит недооценивать его. – Я вспоминаю о шрамах от хлыста на своей спине и на спине Тайко. – Когда его загоняют в угол, Рэн может быть очень жестоким.

– Да, Ваше Высочество. – Айзек заставляет пламя снова трепетать на ветру. Огонек отражается в его блестящих черных глазах. – И вы тоже можете.

Глава 2
Рэн

В Замке Железной розы снова осень. Первый холодный ветер сезона врывается в мои окна, и я вздрагиваю от холода. Я уже несколько месяцев обходился без растопленного камина по утрам, но сегодня в воздухе повеяло осенней свежестью, и мне захотелось позвать за слугами, чтобы они развели очаг.

Я этого не делаю.

На протяжении вечности я боялся начала нового сезона, потому что это означало, что проклятие снова вступит в свои права. Мне исполнялось восемнадцать, и я оказывался в ловушке бесконечно повторяющейся осени. Я оставался наедине с Греем, моим бывшим командором стражи, и пытался найти девушку, которая могла бы снять проклятие, истязавшее меня и весь Эмберфолл.

Этой осенью рядом со мной Грея нет.

Этой осенью со мной будет девушка.

Этой осенью, судя по всему, мне впервые исполнится девятнадцать.

Проклятие снято.

Но я этого не ощущаю.

Лилит – колдунья, которая когда-то загнала меня в ловушку проклятия, – теперь поймала меня на крючок другим способом.

Харпер – девушка, которая смогла снять проклятие, «принцесса Колумбии», поклявшаяся помогать моему народу, сейчас стоит во дворе под моим окном и размахивает мечом вместе со своей ближайшей подругой Зо. Зо некогда была стражницей Харпер, но затем она помогла Грею сбежать. Я не могу лишить Харпер лучшей подруги, но я также не могу допустить, чтобы присягнувший мне в верности солдат демонстрировал избирательную лояльность.

Царящее вокруг напряжение и так слишком сильное.

Харпер и Зо отступают друг от друга, тяжело дыша, но Харпер почти сразу же возвращается в боевую стойку. Это заставляет меня улыбнуться. Церебральный паралич делает бой на мечах сложным – некоторые бы даже сказали невозможным – однако Харпер настроена освоить это искусство куда более решительно, чем любой человек из всех, кого я знаю.

У меня за спиной раздается легкий беззаботный голос:

– Ах, Ваше Высочество, как это мило, что принцесса Харпер считает, будто бы она может преуспеть в своих начинаниях.

Улыбка исчезает с моего лица, но я не двигаюсь с места.

– Леди Лилит.

– Прости, что отрываю тебя от раздумий, – говорит она.

Я молчу. Я никогда не прощу ей ничего.

– Интересно, как она справится с жизнью на улицах своей этой Колумбии, если тебе не удастся одержать победу над армией Силь Шеллоу.

Я замираю. Она часто угрожает тем, что перенесет Харпер обратно в Вашингтон, округ Колумбия, где у меня не будет даже возможности поговорить с ней, где у самой Харпер не будет ни дома, ни средств на существование, ни людей, на которых она могла бы положиться, ни возможности вернуться в Эмберфолл.

Лилит не обращает внимания на мое молчание.

– Разве ты не должен готовиться к войне?

Да, вероятно, должен. Грей дал мне шестьдесят дней, чтобы я подумал и добровольно отдал власть над Эмберфоллом прежде, чем он поможет Лие Маре отобрать ее силой. Сейчас он находится в Силь Шеллоу и готовится возглавить армию против меня. Я не знаю, движет ли им желание обеспечить страну необходимыми ресурсами (Силь Шеллоу отчаянно нуждается в доступе к торговым путям) или желание занять трон, который, как он прежде говорил, ему вовсе не нужен.

В любом случае он собирается напасть на Эмберфолл. Он собирается напасть на меня.

– Я готов, – отвечаю я.

– Я что-то не вижу армии, не вижу никаких генералов, разрабатывающих стратегии в штабе, не вижу…

– Ты решила стать военным стратегом, Лилит?

– Я просто знаю, как должна выглядеть подготовка к войне.

Я хочу умолять ее уйти, но это только усилит ее желание остаться. Когда Грей был заточен здесь со мной, я находил утешение в том, что не страдаю в одиночестве.

Теперь я страдаю один, и это… невыносимо.

Внизу, во дворе, Харпер и Зо снова скрещивают клинки.

– Не гонитесь за ее клинком, миледи! – кричу я.

Они отскакивают друг от друга, и Харпер поворачивается, чтобы с удивлением посмотреть на меня. Ее каштановые кудри заплетены в растрепанную косу, лежащую на плече. На девушке кожаные наручи и позолоченный нагрудник, и они сидят на ней так, будто бы она с рождения была знакома с королевскими устоями и оружием. Харпер сейчас совсем не похожа на ту изнеможенную девчонку, которую Грей много месяцев назад притащил с улиц Вашингтона, предварительно изваляв в пыли.

Теперь Харпер стала воинственной принцессой с длинным шрамом, протянувшимся по щеке, и еще одним шрамом на поясе, и обе эти отметины были делом рук стоящей позади меня злой колдуньи.

Когда Харпер смотрит на меня, ее глаза всегда внимательно изучают черты моего лица, как будто она подозревает, что я что-то скрываю от нее. Как будто она сердится на меня, хотя и не говорит ничего вслух.

Лилит ожидает в тени, стоя за моей спиной. Было время, когда Харпер приглашала меня в свои покои, чтобы защитить от колдуньи. Жаль, что она не может сделать это снова. Я уже несколько месяцев не бывал в ее спальне. Между нами слишком много недосказанного.

– Я не знала, что ты наблюдаешь за нами, – говорит Харпер и убирает меч в ножны, словно выражая тем самым свое недовольство.

– Я всего лишь выглянул в окно, – говорю я и после секундного молчания добавляю: – Простите меня.

Как только я произношу это вслух, мне хочется взять свои слова обратно. Похоже, я извиняюсь за что-то другое. Наверное, так оно и есть.

Должно быть, Харпер услышала напряжение в моем голосе, потому что теперь она хмурится.

– Я тебя разбудила?

Как будто я вообще сплю в последнее время.

– Нет.

Она смотрит на меня снизу вверх, а я смотрю на нее сверху вниз и жалею о том, что не могу понять все те чувства, которые повисли в воздухе между нами. Я жалею о том, что не могу рассказать ей о Лилит. Я отчаянно желаю заслужить ее прощение и вернуть себе доверие. Я жалею о том, что не могу исправить свои прошлые ошибки.

– Я не поняла, что ты имел в виду, – наконец говорит Харпер. – Насчет того, чтобы я не гналась за клинком.

– Я могу спуститься и показать вам, – предлагаю я.

Выражение ее лица становится непроницаемым, но только на мгновение. Мое сердце неистово колотится в груди. Я готовлюсь к тому, что она откажется от моего предложения. Раньше она всегда отказывалась.

Но затем Харпер говорит:

– Хорошо. Спускайся.

Мое сердце радостно замирает, но затем из-за моей спины раздается голос Лилит.

– Да, давай, – говорит она. – Ступай, Ваше Высочество. Покажи ей силу своего оружия.

Я поворачиваюсь, сверкая глазами.

– Убирайтесь прочь, леди Лилит! – яростно шепчу я. – Если вас так беспокоит моя подготовка к войне, то найдите какой-нибудь способ мне в этом помочь вместо того, чтобы мучить меня всякий раз, когда вам скучно.

Лилит смеется.

– Как скажешь, принц Рэн.

Она протягивает руку, как будто хочет коснуться моей щеки, и я отшатываюсь, натыкаясь на стену. Ее прикосновение может обжигать, как пламя, если не хуже.

Улыбка Лилит становится шире. Мои руки сжимаются в кулаки, но колдунья исчезает.

Со двора внизу я слышу, как Харпер окликает меня:

– Рэн?

Я делаю глубокий вдох и возвращаюсь к окну. Солнце поднялось уже достаточно высоко в небе, и в его свете темные волосы Харпер сияют золотыми и красками.

Мне нужно готовиться к войне, но у меня такое ощущение, будто бы уже нахожусь в ее эпицентре.

– Позвольте мне переодеться, – говорю я. – Я спущусь через минуту.

Глава 3
Харпер

Я удивлена тем, что Рэн решил спуститься. Честно говоря, я удивлена тем, что он вообще наблюдал за мной. С тех пор как Грей поставил ему ультиматум, Рэн постоянно пропадал на совещаниях с главными маршалами из далеких городов, военными советниками и своей королевской стражей.

И хорошо. Когда я рядом с ним, у меня внутри постоянно горит крошечный комок гнева, и, кажется, ничто не сможет погасить его.

Это чувство злости заставляет меня чувствовать себя виноватой. Все, что Рэн делает, он делает ради своего королевства и народа. Быть принцем – быть королем – означает принять ответственность за жертвы и подразумевает необходимость делать трудный выбор.

Сколько бы раз я ни пыталась, я не могу забыть о том, как Рэн поступил с Греем и Тайко.

Я не могу забыть о том, что вернулась сюда вместо того, чтобы уйти со своим братом.

Вместо того чтобы уйти вместе с Греем.

Я поворачиваюсь к Зо, но она уже вложила меч в ножны. В ее взгляде читается напряжение.

– Мне нужно вернуться к себе.

Она не хочет находиться рядом с Рэном. Я пытаюсь подобрать какие-то слова, но потом хмурюсь. Зо оказалась в замке несколько месяцев назад, когда Рэн пытался объединить свой народ для защиты Эмберфолла от вторжения войск Силь Шеллоу. Зо была ученицей мастера песнопения в Лунной Гавани, но поскольку владела мечом и умела стрелять из лука, она подала заявление на вступление в Королевскую стражу. Грей одобрил ее заявку и назначил моей личной стражницей.

Мы быстро подружились, и девушка стала моей первой подругой после той полной хаоса жизни, которую я оставила в Вашингтоне, округ Колумбия. Зо сильная, умная и обладает сухим чувством юмора. Иногда я не спала до глубокой ночи, когда она дежурила у моей двери. Мы терялись в догадках, в попытках понять, что случилось с Греем после снятия проклятия, обсуждали слухи о пропавшем наследнике и гадали, что будет с Эмберфоллом, если Силь Шеллоу нападет на королевство снова.

Однако затем Грея нашли в другом городе, где он скрывался. Было очевидно, что ему известна личность пропавшего наследника, но он отказывался сообщать об этом Рэну. Рэн пытал его, чтобы получить нужную информацию, и в итоге добился своего, однако полученные ответы были крайне неожиданными. Грей не просто знал личность пропавшего наследника престола, он сам оказался старшим братом Рэна и колдуном, в чьей крови была магия. Он был полноправным наследником престола.

Грей об этом не знал. И Рэн тоже.

Я помогла Грею сбежать после того, как Рэн пытал его.

Зо помогла мне.

Из-за этого она лишилась своей должности в Королевской страже. Грей как-то говорил мне, что его стражники отрекаются от семьи и друзей именно для того, чтобы избежать подобных ситуаций. Зо поклялась Рэну в верности, но действовала вопреки его приказам ради меня. Рэн не проявляет к Зо жестокости – для этого он слишком дипломатичен. Однако между ними возникла стена. Я не уверена, что эта стена когда-нибудь исчезнет, как не уверена в том, что горящее во мне пламя гнева когда-нибудь погаснет.

Я хочу умолять Зо остаться, потому что в присутствии Рэна я всегда чувствую себя как на иголках. Однако я не могу этого сделать, поскольку это эгоистично.

Просить Зо помочь Грею, наверное, тоже было неправильно. Мы с ней подруги, но она – моя стражница. Помогала ли она тогда мне по дружбе или же из чувства долга? Я даже не уверена в том, имеет ли это вообще хоть какое-то значение. Важно то, что Зо помогла мне, и из-за этого осталась без работы… Без работы, которую любила.

Рэн не бессердечен. Он выплатил Зо годовое жалованье и написал рекомендательное письмо, которое она хранила у себя. При этом Зо осталась жить на территории замка, а Рэн ее не прогонял.

Она хотела быть стражницей и бросила учебу у мастера песнопения ради этого. Зо говорит, что не хочет оставлять меня одну, пока вокруг так опасно. Однако какая-то часть меня подозревает, что Зо просто не хочет возвращаться домой с грузом сделанного ею выбора. С грузом выбора, который сделала я.

Я слишком затягиваю с ответом. Рэн успевает спуститься во двор в сопровождении двух своих стражников. Светловолосый, кареглазый, высокий и как всегда эффектный. Наряд Рэна всегда тщательно продуман вплоть до богато украшенной рукояти меча, который висит у него на поясе, и гравированных серебряных пуговиц на камзоле. Рэн двигается целеустремленно, с атлетической грацией: в его походке и жестах нет и намека на неуверенность. Он держит себя как принц. Как король. Как человек, рожденный править.

Однако я замечаю небольшие изменения в его внешности. Тени под глазами Рэна стали чуть темнее. Линии его подбородка кажутся более резкими, а скулы чуть более острыми. За последние несколько недель в глубине его глаз поселилась тревога.

Стражники Рэна занимают место у стены, пока он идет через двор по направлению к нам. Зо вздыхает.

– Прости, – шепчу я ей.

– Ерунда. – Она делает реверанс Рэну, хотя на ней бриджи и доспехи. – Ваше высочество.

– Зо, – сухо произносит он, после чего переводит взгляд на меня. – Миледи.

Я набираю в легкие воздуха, чтобы сказать что-нибудь в попытке ослабить повисшее между нами напряжение, но Зо меня опережает:

– Прошу меня извинить, но мне нужно вернуться к себе.

– Конечно, – говорит Рэн.

Я закусываю губу, когда она уходит.

– Она бегает от меня, – говорит Рэн, и в его взгляде нет вопроса, лишь уверенность.

Я тут же встаю на защиту подруги.

– Вовсе нет.

– Но именно так это выглядит со стороны.

М-да, ну а кто-то со стороны выглядит как козел.

– Зо имеет право злиться, Рэн.

– И я тоже.

Подобный ответ заставляет меня прикусить язык и сдержать еще не до конца сформулированное возражение. Я не знала, что он по-прежнему злится на Зо. Интересно, злится ли он на меня или же я единственная, у кого внутри горит неугасающее пламя гнева?

Прежде чем я успеваю задать свой вопрос, Рэн выхватывает меч.

– Покажи мне, чему ты научилась.

Я кладу руку на рукоять меча, но не вынимаю его из ножен. Я не совсем понимаю, почему я так делаю, особенно после того, как я сама попросила его спуститься и помочь мне. Может быть, дело в том, что слова Рэна прозвучали как приказ, или же причина в том, что он настроен слишком уж воинственно. В любом случае мне не хочется вести с ним диалог, когда он держит в руках оружие.

Я отвожу взгляд.

– Больше не хочу тренироваться, – я поворачиваюсь в сторону двери, через которую Рэн только что вышел во двор. – Мне нужно переодеться к завтраку.

Я слышу, как он убирает меч в ножны, а потом его рука мягко обхватывает мое запястье.

– Пожалуйста.

Это просьба сломленного человека. Отчаянная мольба в голосе Рэна пробивает крошечную дыру в моем гневе.

– Пожалуйста, – повторяет он, и его голос звучит очень мягко. – Пожалуйста, Харпер.

Рэн обладает какой-то волшебной манерой произносить мое имя. Его акцент смягчает края каждого звука «р», превращая слоги в ласковое рычание, но не это привлекает мое внимание, а слово «пожалуйста». Рэн – наследный принц. Будущий король. Он никогда не умоляет.

– «Пожалуйста» что? – тихо спрашиваю я.

– Пожалуйста, останься.

Он просит меня остаться, но мне кажется, что в его словах скрыт иной смысл. Более глубокий.

В моих мыслях всплывают воспоминания годичной давности. На тот момент мама уже была больна, и рак поразил ее легкие. Папа проиграл все наши семейные сбережения в попытке сократить те расходы, которые не покрывала страховка. Чтобы достать деньги и рассчитаться с долгами, он сделал выбор, который подверг нашу семью опасности.

Когда мама узнала об этом, она велела нам с Джейком собирать вещи. Папа плакал, сидя за кухонным столом, и умолял ее остаться. Я помню, как мой старший брат запихивал вещи в спортивную сумку, а я сидела на его кровати и смотрела на него широко распахнутыми глазами.

– Все будет хорошо, Харп, – повторял Джейк. – Просто собирай свои вещи.

Хорошо не стало. Ничего из случившегося тогда нельзя было назвать хорошим. В то время мысль об отъезде была невероятно пугающей. Я помню, какое я испытала облегчение, когда мама поддалась и мы остались. Она осталась.

Позже, когда дела пошли совсем плохо, я, помнится, жалела о том, что мама смягчилась и не ушла.

Я смотрю Рэну в глаза и задаюсь вопросом, не совершила ли я точно такую же ошибку. Джейк ушел вместе с Греем. В грядущей войне мой брат окажется по другую сторону баррикад.

Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю.

– Я не хочу сражаться.

Я не говорю о поединке на мечах, и мне кажется, Рэн это понимает. Он кивает.

– Может, тогда прогуляемся?

Я колеблюсь в нерешительности.

– Ладно.

Он предлагает мне взять его под руку, и я соглашаюсь.