Текст книги "Клятва безумная и смертельная"

Глава 11
Лия Мара

К утру настенные драпировки и бархатные ковры были заменены, и мой тронный зал выглядит точно так же, как и вчера. Однако в воздухе все еще витает едкий запах старого дыма и горелой ткани. Мне не хочется чувствовать себя обнадеженной присутствием Грея, но именно так я себя и чувствую. Матушка никогда не носила оружия перед своими людьми, потому что, по ее словам, это означало, что она им не доверяет. Грей же вооружен до зубов и не делает из этого секрета. Выражение его лица непроницаемое и суровое. Я никогда прежде не видела его таким отстраненным и холодным. Принцесса Харпер как-то назвала Грея пугающим, и я с ней полностью согласна. Сейчас он действительно вызывает страх одним своим видом.

Джейк тоже присутствует в зале. Он стоит у стены вместе со стражниками. Он должен быть на тренировочных полях, практиковаться в битве на мечах с Тайко или проводить свое время вместе с Ноа, однако вместо этого он здесь. Его холодный взгляд оценивает каждого, кто переступает порог. Джейк гораздо менее суровый, чем Грей, и куда более легкомысленный и фамильярный, тем не менее он стал настолько же опасным, как и стоящий рядом со мной принц.

Я доверяю им обоим, но очевидно, что моя стража – нет. Перешептывания в коридорах, которые мне довелось услышать этим утром, дали мне понять, что все считают, будто покушение на меня было завязано на магии. Мне кажется, что придворным проще думать о Грее и его спутниках самое худшее, чем предполагать, что кто-то из Силь Шеллоу решил пойти против Короны. От этой мысли меня бросает в дрожь. Я не хочу думать о том, что народ желает моей смерти. Я не хочу думать о том, что не справляюсь с ролью королевы.

Грей сказал, что Нолла Верин подрывает мой авторитет, но это не так. Я сама во всем виновата.

В любом случае моей сестры сегодня здесь нет. Она сказала, что будет работать с Эллией Майей, пытаясь определить, откуда пришла девушка, напавшая на меня. Айзек говорит, что она не была колдуньей, но она, должно быть, знала, что ее действия будут похожи на чары, что усилит недоверие к Грею и его связям с Эмберфоллом. По закону если бы она убила меня, то могла бы лично претендовать на трон, но Нолла Верин наверняка вонзила бы меч самозванке в живот и вернула бы власть.

Было ли это конечной целью? Неужели кто-то захотел таким образом усадить мою сестру на престол?

Неужели люди полагают, что так будет лучше?

Жаль, что я не могу чувствовать себя так, как вчера. У меня не получается с оптимизмом думать о том, что я могу править иначе, чем моя мать. Все утро я неподвижно просидела на своем троне, задаваясь вопросом, кто еще может стать угрозой. Этот вопрос заставляет меня напрягаться и отвлекаться, из-за чего Кланне Сун приходится наклоняться ко мне и шептать:

– Ваше Величество, они ждут ответа.

Каждый раз, когда кто-то приближается ко мне, я вспоминаю о напавшей на меня девушке, о взрыве, об обжигающей боли и осколках, впившихся в мою кожу.

– Лия Мара.

Голос Грея, низкий, напряженный и настолько тихий, что слышать его могу только я. Моргнув, я смотрю на принца. Его глаза встречаются с моими, затем опускаются ниже. Я внезапно осознаю, что обхватила себя руками поперек живота, а мое дыхание вряд ли можно назвать спокойным.

Я сглатываю и выпрямляюсь, после чего снова смотрю на пожилую женщину, стоящую перед возвышением, на котором установлен трон. Женщина смотрит на меня в замешательстве. Я даже не помню, на что она жаловалась. Там было что-то про куриц или петухов, а может, что-то совсем другое. Возможно, она даже еще ничего не попросила. Руки женщины сжимают ручку корзины.

– Ваше Величество? – спрашивает она.

Мне нужно что-то сказать. На что вы жалуетесь? Однако я продолжаю смотреть на то, как она держит в руках корзину. Я задаюсь вопросом, не спрятала ли она в ней оружие? На лбу у меня выступает капелька пота.

Это просто смешно. Ей, наверное, лет восемьдесят пять.

Но я не могу слова из себя выдавить.

– Королева принимала граждан все утро, – говорит Грей, обращаясь к Кланне Сун, и хотя его глаза смотрят на меня, его следующие слова звучат не как требование, а как предложение. – Может быть, мы могли бы сделать небольшой перерыв?

Я должна отказаться. Мне хочется отказаться.

Но я этого не делаю.

Я предполагаю, что Грей отведет меня в мои покои или, может быть, в библиотеку, которая являлась моим убежищем с самого детства. Вместо этого он сопровождает меня к большим дверям фронтальной части дворца. Двери ведут к бьющим фонтанам и длинной мраморной лестнице, которая спускается в город.

Стража будет следовать за нами, куда бы мы ни пошли, однако я замираю на пороге.

Я такая глупая. Я никогда не боялась своего народа. Мне не следует начинать бояться его сейчас.

Грей ничего не говорит, но я уверена, что он заметил мою нерешительность. Он всегда все замечает.

По улицам в этой части города разрешено ходить как пешеходам, так и экипажам с лошадьми. Королева нечасто выходит на улицы, поэтому мы приковываем к себе удивленные взгляды прежде, чем люди в спешке начинают кланяться и делать реверансы. Моя стража расходится веером, что позволяет нам находиться на приличном расстоянии от людей. За нами также следует Джейк практически по пятам.

Я обращаю свой взгляд на Грея.

– Куда мы идем?

– Недалеко отсюда есть таверна, где подают нарезанную говядину, которую пожарили в тесте. «Hushna Bora». Ты знаешь это место?

Hushna Bora. Дикая лошадь. Я не знаю, где это, но мне нравится, что Грей решил пойти в таверну. Нолла Верин сочла бы это возмутительным. Я представляю, как моя сестра возмущенно шипит: «Королева не должна есть с простолюдинами!» Моя мать тоже никогда бы не соизволила обедать в таверне, и это уже само по себе делает идею Грея заманчивой, даже если бы он не стал говорить о еде.

Однако в таверне будет полно народу. Там соберется целая толпа незнакомцев.

– Ты почти ничего не съела за завтраком, – говорит Грей. – И я подумал, что ты, возможно, захочешь прогуляться. – Его голос звучит непринужденно, не выдавая ни напряжения, ни беспокойства, но затем его рука ложится на мою, и он нежно сжимает мои пальцы.

Это одна из моих любимых его черт. Грей легко может взять все под контроль. В тронном зале он мог бы запросто подчинить всех своей воле, и я бы его не остановила. Он мог бы устроить допрос моей стражи и выдвигать требования.

Он ничего из этого не делает. В то же время он не сдает свои позиции. Грей… умеет оказывать поддержку.

Голос принца становится тише:

– Слухи о покушении распространились быстро. Сейчас важно, чтобы ты не выглядела напуганной.

Мне приходиться сглотнуть. Мои пальцы сжимают руку Грея.

– Но мне страшно. – Я говорю очень тихо, потому что не хочу слышать собственные слова.

– Я знаю, – отвечает Грей, – но я также знаю, что ты сильнее своего страха. – Он кивает вперед и делает глубокий вдох, как будто не заметив, что его слова заставили меня покраснеть.

– Ты чувствуешь запах еды? Давай удивим всех визитом их королевы.

* * *

Еда так же хороша, как и описывал ее Грей. Посетители освободили для нас место в темном углу, но мы оказались рядом с очагом, поэтому нам тепло. Стражники выстроились в линию, разделяющую нас и остальных посетителей, так что мы в безопасности.

Джейк и один из личных стражников Грея играют в кости за столиком возле бара. Там они могут держать ухо востро на случай каких-либо неприятностей.

Впервые за все утро я могу сделать глубокий вдох.

Честно говоря, такое ощущение, что я дышу впервые за последние несколько недель.

– Тебе лучше? – спрашивает Грей.

Я встречаюсь с ним взглядом и киваю.

– Лучше. – Я выдерживаю паузу. – Я почти что хочу, чтобы мы могли побыть здесь до конца дня. – Я отвожу взгляд, стыдясь, что призналась в своих мыслях. – Но это было бы похоже на то, что я просто убегаю и прячусь.

– Не думай так. Расценивай это как… стратегическое отступление.

Я издаю очень неуверенный смешок.

– Сказал тот, кто никогда ни от чего не прятался и не бегал.

– Я скрывался с тобой в лесу неделями.

– Это было другое.

– Почему же? – Он ненадолго умолкает. – Я также провел несколько месяцев в Риллиске именно по причине стратегического отступления.

Я слышала его рассказы о Риллиске, о том, как Грей сбежал из Замка Железной розы и устроился на работу конюхом. Он работал вместе с Тайко и не выдавал себя до того дня, как решил выступить в бою на турнире вместо раненого человека. В конце концов его личность была раскрыта Дастаном – командором Королевской стражи Рэна.

– Айзек как-то спросил меня, почему я выбрал самую грязную работу, – говорит Грей.

Я ковыряюсь вилкой в тесте, оставшемся на моей тарелке.

– Почему же?

Он слегка пожимает плечами.

– На самом деле я сам не особо понимаю почему. Я люблю лошадей. Я знаю, как за ними ухаживать. – Его голос стал мрачным. Грей старается подбирать слова, поигрывая с рукояткой ножа. – Моя жизнь очень долго была связана с потерями, страхом и болью. Мне кажется, я хотел… чего-то простого.

Все из-за проклятия.

– Если бы только Рэну хотелось того же.

Грей хмурится.

– По правде говоря… Я думаю, ему хочется того же. – Грей переводит дыхание. – Я иногда спрашиваю себя, были ли его действия спровоцированы лишь страхом перед магией. Проклятие было снято, но он все равно остался в ловушке. Возможно, он злился на меня и завидовал, потому что я смог обрести свободу, а он – нет.

Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться. Действия Рэна по отношению к Грею и Тайко были просто бесчеловечными, и если они были спровоцированы завистью и злостью, то это делает их еще хуже.

– Ты не можешь простить ему то, что он сделал, Грей.

– Конечно, могу. – Он пристально смотрит на меня. – Я бежал от своего первородства, но именно оно подарило мне шанс хотя бы на время скрыться от своего прошлого. Оно позволило мне найти себя, хотя во время проклятия я даже мечтать о подобном не смел. У Рэна такой возможности не было. У него не было выбора.

Я наклоняюсь к Грею через стол.

– Он приказал выпороть тебя…

– Колдунья пытала его. Много раз. И ее пытки были гораздо хуже порки. – Плечи Грея напряжены, его рука все еще сжимает нож. Его глаза холодные и темные. – Бывали дни, когда… когда… когда она… – Грей внезапно замолкает и глубоко вздыхает, что очень на него не похоже. – В общем, твоя мать, наверное, восхитилась бы ее изобретательными методами. Однако Рэн не позволял Лилит мучить меня. – Грей избегает моего взгляда. – Поэтому она истязала его. Сезон за сезоном.

Грей редко рассказывает о том времени, когда он был пойман в ловушку проклятия вместе с Рэном в Замке Железной розы. Когда он все же что-то вспоминает, то его голос становится очень тяжелым. Он во многом винит себя, я знаю, но сейчас я впервые услышала, чтобы он говорил о Рэне.

Это первый и единственный раз, когда я прониклась сочувствием к этому человеку.

– Ты никогда мне этого не говорил, – тихо говорю я.

Он отворачивается.

– Что было, то было.

Я протягиваю руку и кладу ее поверх его руки. Вдоль запястья Грея тянутся выпуклые шрамы. Рубцы появились у него еще до того, как он научился использовать магию, чтобы исцелять себя. Они ничто по сравнению со шрамами на его спине, которые оставил Рэн.

Грей на мгновение напрягается, когда я прикасаюсь к нему. Я заметила, что его всегда пугают нежные прикосновения, потому что он очень долго обходился без них. Он так привык быть один, поэтому мои прикосновения и доброта все еще чужды ему.

Однако Грей быстро расслабляется, после чего переворачивает руку, чтобы взять мою.

– Это все не имеет никакого значения, если мы собираемся нападать на Эмберфолл и пытаться отобрать у него королевство.

– Как думаешь, есть хоть какой-то шанс, что он сдастся? – тихо спрашиваю я. – Мы дали ему шестьдесят дней.

– Когда меня притащили к нему в цепях, Рэн приказал отпустить меня и сказал, что мы должны были быть друзьями. – Грей колеблется. – В тот момент я подумал, что он может пойти на уступки, что он даст мне свободу… – Он снова умолкает. – Я думал, он поверит мне, когда я сказал, что пытаюсь защитить его.

Вместо этого на следующий же день Рэн приковал Грея и Тайко к стене и приказал стражникам принести две плети.

– Он не уступит, – тихо говорю я.

– Нет. – Выражение лица Грея снова становится отчужденным, эмоции, которые он проявлял несколько минут назад, теперь были спрятаны за маской. – И я тоже.

– Как у тебя дела с армией?

Грей хмыкает и выпрямляется.

– Многие из ваших солдат, судя по всему, не хотят, чтобы на тренировочных полях использовали магию, – говорит он. – Многие, кажется, не хотят там видеть и меня.

– Но ты же наш союзник! – яростно возражаю я.

– Не так давно я был вашим врагом, – говорит он. – Есть солдаты, с которыми я столкнулся в бою и которыми теперь командую. На их месте мне бы тоже было нелегко принять такое положение дел, поэтому я понимаю, что им приходится несладко.

Я стискиваю зубы. Я знаю, что он прав. Может быть, я наивна, когда полагаю, что все может быть как-то по-другому.

– Итак, мы планируем идти на Эмберфолл с раздробленной армией, чтобы противостоять раздробленной стране.

– Именно. – Грей тяжело вздыхает. – И наша миссия – мир.

Я тоже вздыхаю. Мне кажется неправильным добиваться мира при помощи армии, однако я не могу принести свой народ в жертву чертовой гордости какого-то там принца.

Между стражниками проскальзывает служанка, чтобы убрать грязную посуду с нашего стола. Когда она приближается ко мне, в стакане отражается вспышка света. Я тут же вспоминаю о девушке, которая напала на меня. Мне становится трудно дышать, и я отшатываюсь в сторону.

Ария – моя стражница – оказывается рядом меньше чем через секунду. Она уже успела обнажить меч, как и Грей.

Девушка вскрикивает и роняет блюдо. Остатки еды оказываются на полу. Она бледнеет, падает на колени и начинает бормотать извинения.

Грей и Ария обмениваются взглядами, после чего они вдвоем смотрят на меня.

– Все в порядке, – говорю я на сишшальском. – Со мной все хорошо. Это было… недоразумение.

Девушка хватает ртом воздух и едва не плачет.

– Простите меня, Ваше Величество, простите…

– Все в порядке. – Мне все еще трудно дышать. – Встань, пожалуйста.

К ним подбегает хозяйка таверны – пожилая женщина с копной вьющихся седых волос, собранных в тугой узел на затылке. Она хватает дрожащую девушку за руку и заставляет ее встать.

– Простите нас, Ваше Величество. Я прослежу за тем, чтобы ее наказали. – Затем без промедлений она отводит руку, как будто собирается дать девушке пощечину прямо у меня на глазах.

– Нет! – Стул скрипит, когда вскакиваю на ноги. Я хватаю женщину за запястье. У нее был сильный замах, и я лишь немного сглаживаю удар.

Женщина ахает и отшатывается.

– Я… Ваше Величество, простите меня. Я думала… Я думала… – Она выглядит потрясенной.

Девушка тяжело и рвано дышит, пока переводит взгляд с меня на хозяйку таверны с ошеломленным выражением лица.

Они, вероятно, думали, что я буду рада насилию или же захочу лично выместить на девушке свое недовольство. Моя мать, естественно, так бы и поступила.

– Я знаю, что вы подумали, – говорю я. – Но я не испытываю радости от наказаний. Она не сделала ничего плохого. – Я выпрямляюсь и смотрю на Арию и Грея. – Уберите оружие. Здесь никто никому не желает зла.

Они подчиняются. Девушка делает реверанс и наклоняется, чтобы поднять упавшее блюдо. Она снова бормочет под нос извинения, ее руки дрожат.

Хозяйка таверны в нерешительности заламывает руки.

Я смотрю на нее.

– Принц Грей высоко отзывался о вашей таверне, и я с радостью обнаружила, что еда здесь была восхитительна. Ваша помощница обслужила нас на высшем уровне. Мы выражаем благодарность вам обеим. Я обязательно порекомендую своим королевским домам обедать здесь.

Женщина открывает рот от удивления.

– Ваше Величество!

Мое сердце бьется в груди с бешеной скоростью.

– Мы хотели бы закончить нашу трапезу, если вы не возражаете.

– Конечно. – Она делает реверанс. – Да, конечно. Я пришлю еще одну бутылку нашего лучшего вина.

Хозяйка уходит. Мы садимся за стол. Мои щеки горят, и я не уверена, что могу встретиться взглядом с Греем. Мне стыдно, что я устроила сцену. Однако затем он наклоняется.

– Как я и сказал, – шепчет он, и в его голосе звучит гордость. – Ты сильнее своего страха.

Его слова заставляют меня поднять глаза. Я просто испугалась… без всякой на то причины. Я едва не стала причиной избиения невинной девушки, если не хуже.

– Я не чувствую себя сильной.

Грей многозначительно смотрит на служанку, которая сейчас находится в противоположном конце таверны и разговаривает с двумя другими работницами заведения. Они несколько раз косятся в нашу сторону.

– Похоже, они считаю тебя именно такой, – говорит Грей.

Я краснею.

– Я рада, что ты привел меня сюда.

– Как и я. – Он протягивает руку, чтобы провести кончиками пальцев по линии моего подбородка, и я замираю. Как и в те моменты, когда мои прикосновения застают его врасплох, нежность Грея оказывает тот же самый эффект на меня, тем более что он только что стоял с мечом в руке. Эту свою сторону он очень редко показывает, особенно на публике.

Грей отстраняется и вздыхает.

– Я не могу весь день отсутствовать на учениях. – Он медлит, не сводя с меня глаз. – Но, возможно, солдатам стоит иногда видеть свою королеву.

– Я рада, что ты теперь мой союзник, – говорю я. Его брови приподнимаются, и я краснею, потому что мои слова звучат слишком пафосно. – Мне бы не хотелось встретиться с тобой на поле боя.

– Я бы тоже не хотел встретиться с тобой на поле боя.

– Какая наглая ложь! – говорю я, подшучивая над Греем, но в то же время я понимаю всю серьезность сказанного мной. – Я никогда не смогу одолеть тебя в бою.

– Как раз наоборот. – Он берет мою руку и целует кончики пальцев. – Тебе известны все способы, которыми ты можешь заставить меня сдаться.

Глава 12
Грей

Я провел, кажется, сотню жизней, будучи королевским стражником, но я никогда не был настоящим солдатом. Даже сейчас я знаю, как сражаться, как тренироваться в составе отряда. Я знаю, как выглядят солдаты, преданные делу и единые в своем желании поддержать своих лидеров. Я знаю, как выглядят солдаты, которым на это плевать.

При Карис Люран солдаты и стражники были едины в своей преданности. Служба у королевы была не только делом чести, но еще и быстрым и жестоким наказанием для всех тех, кто был слаб. Я помню, как стоял на этом самом поле рядом с Карис Люран и наблюдал, как офицер всадил кинжал в руку человеку, который был слишком медлительным во время учений. Она лишь одобрительно кивнула.

Лия Мара никогда не потерпит подобного обращения.

Солдаты ожидали, что трон займет Нолла Верин – девушка, которая в свои шестнадцать лет была такой же злобной и расчетливой, как и ее мать. Однако по закону королевой стала Лия Мара, и солдаты, которые были обучены быть безжалостными, кажется, чувствуют себя очень неуверенно, когда стоят перед монархом, который избегает жестокости.

Я не знаю, ждал ли я, что солдаты будут вести себя лучше или хуже в присутствии Лии Мары, но их поведение совершенно не меняется, и это говорит о многом.

Солдаты и офицеры никогда не нарушают субординацию, но всегда выполняют приказы на секунду медленнее, чем следовало бы. Они смотрят мне в глаза на мгновение дольше, чем это необходимо. Они ворчат себе под нос, морщатся и переглядываются между собой, когда думают, что я не обращаю на них внимания.

В течение нескольких недель я думал, что это происходит из-за отсутствия доверия ко мне. Сегодня, видя точно такую же ситуацию вместе с Лией Марой, я задаюсь вопросом, не является ли их поведение следствием недостаточного доверия к ней. Возможно, она и заслужила благодарность той служанки в таверне своим великодушием, но здесь подобная тактика не сработает.

Мой взгляд скользит по группам, которые ведут тренировочные бои по всей территории. Более опытные офицеры обучают новобранцев. Я не удивляюсь, увидев среди них Ноллу Верин. Ее волосы заплетены в две косы, закрученные на затылке. Солдатов, сражающихся с ней, трудно назвать умелыми или ловкими, но она, вероятно, уложила бы на лопатки и более опытных бойцов. Я надеюсь увидеть Тайко в группе вместе с Ноллой Верин, однако, окинув взглядом новобранцев, я обнаруживаю, что его нет на тренировочном поле.

– Джейк! – кричу я. – А где Тайко?

Джейкоб отделяется от своей тренировочной группы и откидывает со лба влажные от пота волосы, глядя в сторону новобранцев.

– Я… Понятия не имею.

Солт – капитан, доставляющий мне больше всего хлопот, возглавляет тренировочную группу рядом мной, и он слышит наш разговор. Мужчина усмехается, продолжая орудовать мечом.

– Наверное, он занят заискиванием перед демоном, – говорит Солт на сишшальском, и его оппонент – молодой новобранец по имени Хейзен – фыркает от смеха.

Они имеют в виду Айзека. Солт, наверное, думает, что я его не понимаю, но это не так.

И Лия Мара определенно точно его понимает.

– Скрейвер – мой друг и союзник, – холодно говорит она. – Как и Тайко.

Солт легко обезоруживает Хейзена, но никто из них уже не воспринимает поединок всерьез.

– Так точно, Ваше Величество. – Он салютует ей мечом, касаясь плоской стороной лезвия лба, но в его тоне нет почтительности. Вместо этого в его голосе слышится насмешка.

Лия Мара делает глубокий вдох, чтобы возразить, но ее взгляд прикован к его мечу, и она, кажется, теряет способность двигаться. В таверне она отреагировала точно так же, за исключением того, что на этот раз у стоящего рядом с ней человека действительно есть оружие.

Если я чувствую ее страх, то, вероятно, и все остальные на этом поле тоже его чувствуют. Я вижу момент, когда в глазах Солта мелькает понимание, затем удивление, которое тут же сменяется презрением. Даже выражение лица Хейзена становится нахальным, когда он что-то бормочет себе под нос одному из солдат.

Солт пренебрежительно фыркает, затем убирает меч в ножны и отворачивается, чтобы дать возможность еще двум бойцам сразиться.

– Капитан! – рявкаю я.

Лия Мара ловит меня за руку.

– Грей.

Ее пальцы напряженно сжимают мою ладонь, голос едва слышен. Она ожидает от меня того же, что и от Ноллы Верин или же, возможно, того же, что сделала стража. Она думает, что я подорву ее авторитет, покажу свое главенство над ней. Может быть, она даже боится, что я вытащу свой меч и окроплю траву кровью Солта. Я замечаю, что Нолла Верин наблюдает за мной, и на моем месте она бы уже давно с ним разделалась.

У меня несколько другие методы.

– Повторите упражнение еще раз, – говорю я.

Солт колеблется, прищурив взгляд, но затем он поворачивается. Хейзен хмурится и отступает назад, бросая мрачный взгляд в мою сторону.

Я здесь никому не нравлюсь.

Однако они вступают в поединок. Мечи звенят и сверкают на солнце. Бой заканчивается точно так же. Они повторяют те же движения, не прилагая особых усилий. Следуя приказу в точности, но не более того. Хейзен что-то бормочет Солту. Я не знаю, какое именно слово он использовал, но его пренебрежительного тона достаточно, чтобы я мог понять, что и он не сделал никаких выводов.

– Еще раз, – говорю я.

Они снова сражаются.

– Еще.

Еще. Еще. Еще.

Они оба тяжело дышат, когда в десятый раз отступают друг от друга. Непокорность и нахальство исчезли из взгляда Хейзена. Когда я приказываю им драться снова, он кивает и наклоняет лицо вниз, чтобы вытереть пот со лба.

Однако Солт не двигается с места. Его грудь быстро поднимается и опускается.

– Мы уже достаточно потренировались, – выдавливает он.

Я смотрю на него и жду. Он смотрит на меня в ответ, пока атмосфера между нами не накаляется до предела. Мы привлекли некоторое внимание ближайших тренировочных групп, и многие из них замерли, как и вчера, чтобы понаблюдать за нами, чувствуя царящее в воздухе напряжение. Джейк спрятал меч в ножны, но подошел ближе, как будто понял, что назревают неприятности.

Поначалу мы с Джейком не ладили, но тогда ситуация была другой. Тогда это были лишь он и я. Сейчас же я противостою целой армии. Эта армия предположительно должна будет сражаться за меня. Армия, полная мужчин и женщин, которые должны будут готовы умереть за меня. В их глазах я молод и неопытен. В их глазах я человек вражеского королевства, вступивший в союз с девушкой, которая отняла трон у своей сестры. И эта девушка сейчас цепляется за мою руку вместо того, чтобы приказать протащить Солта по битому стеклу, как бы велела на ее месте Карис Люран.

Солт не отводит взгляда, и гнев в его темных глазах заставляет меня допустить мысль, что он может обратить свой меч против меня, а не Хейзена. Причем по-настоящему, а не ради тренировки.

Солт делает шаг вперед, и моя рука устремляется к рукояти моего клинка, однако Хейзен постукивает плоской стороной меча по лезвию своего оппонента мужчины.

– Капитан. – Его тон покорен и смиренен. – Rukt.

Сражайтесь.

Солт тихо чертыхается и выхватывает меч. Он устал, поэтому двигается медленнее. Он из тех бойцов, которые полагаются на силу, а не на скорость. Хейзен впервые по-настоящему старается победить в поединке. Он сильно давит на защиту Солта и пробивает ее. Хейзен разоружает своего оппонента, и Солт снова чертыхается.

– Хейзен, – говорю я. – Ты заслужил перерыв.

Хейзен тяжело дышит и расстегивает пряжки нагрудника.

– Спасибо. – Он мешкает, затем кивает мне. – Ваше Высочество.

Я замираю. С тех пор как умерла Карис Люран, возможно, это первый раз, когда кто-то из местных обратился ко мне с должным почтением.

Я не свожу взгляд с Солта.

– Еще. – Мой взгляд перемещается к другому солдату, который хихикал, когда Солт отпустил комментарий про Тайко. – Баз!

Базу больше не до веселья. Он быстро подчиняется. Солт бросает на меня свирепый взгляд, но вступает в бой, когда Баз вытаскивает клинок.

Рядом со мной начинает говорить Лия Мара. Ее голос звучит низко и тихо, чтобы его мог слышать только я:

– Как долго ты собираешься заставлять его драться?

– Пока он не начнет относиться к этому всерьез.

Мои слова звучат мелочно, даже раздраженно в какой-то степени. Да, так и есть, но я вовсе не срываю свое недовольство на капитане. Мне нужно добиться того, чтобы меня уважали. Мне нужно, чтобы солдаты уважали Лию Мару. Мы с Солтом оказались на противоположных сторонах одной медали. Капитан раздражен не меньше меня, но, по крайней мере, он может выплеснуть свой гнев на тренировочном поле.

С каждым днем мы приближаемся к тому времени, когда им придется отнестись ко всему серьезно, иначе солдаты Рэна разобьют нас в пух и прах. Моя магия не сможет защитить целую армию.

– Он может отказаться драться, – говорит Лия Мара.

– Ему не позволит гордость.

Так и есть. Солт сражается с Базом в течение шести поединков. Он усвоил свой урок с Хейзеном, поэтому выигрывает все бои, после чего насмешливо смотрит в мою сторону.

– Еще раз, – говорю я.

К настоящему времени мы привлекли внимание большинства солдат на тренировочном поле, но мне все равно. Солт тяжело дышит. На его рукавах красные кровавые полоски – признаки его небрежной защиты. Некоторые из них менее насыщенного красного оттенка, потому что его кровь разбавлена по́том. Руки капитана дрожат от усталости. Каким бы гордым он ни был, он не сможет выиграть много боев. В этом я уверен. С другой стороны, отчаяние может иногда творить чудеса.

– Еще раз, – повторяю я. Баз кашляет, но поднимает клинок. Я бросаю взгляд на других солдат. Теперь никто из них не выглядит вызывающе.

Я оказался прав. В этом поединке Баз оказался способен выбить клинок из рук Солта. Они падают на землю. Меньше чем через минуту Баз приставляет клинок к горлу своего оппонента.

– Баз, – говорю я. – Ты заслужил перерыв.

Баз отступает и кивает. Он смотрит на Хейзена, потом снова на меня.

– Спасибо, Ваше Высочество.

Солт поднимает свой меч встает на ноги. Его дыхание совсем сбилось. Он выглядит так, словно его сейчас стошнит. Нет, по правде говоря, он выглядит так, словно сначала ему хочется проткнуть меня насквозь, а потом опорожнить содержимое желудка на мой труп.

Это хорошо. Я делаю вдох, чтобы сказать ему, что он должен продолжать драться.

– Хватит, – говорит Лия Мара. – С вашего позволения, принц Грей.

Я смотрю на нее. Ее слова звучат уверенно и четко.

– Безусловно, – говорю я.

Солт все еще тяжело дышит, пот капает с его подбородка, но он смотрит на нее с удивлением.

– Моя мать сделала бы из тебя пример, – говорит она ему. – Обожгла бы тебе пальцы или заставила пить кипящее масло. Ты сам знаешь, я уверена.

Когда он ничего не отвечает, ее брови поднимаются.

– Ответь мне, пожалуйста.

Пожалуйста. Солдаты считают ее вежливость слабостью. Рэн тоже.

Они ошибаются. Лия Мара вовсе не слабая.

Дыхание Солта немного восстановилось, и он кивает.

– Да, Ваше Величество.

– Ты думаешь, что я не буду такой же жестокой, – говорит она. – Я права?

Он колеблется. Если бы Карис Люран задала этот вопрос, это была бы ловушка. Если бы спрашивал Рэн, это тоже была бы уловка. Однако Лия Мара всегда прямолинейна со своей добротой, и я думаю, именно это ставит Солта в тупик. Я наблюдаю за тем, как на его лице мелькает неуверенность. Он задается вопросом, не перегнул ли он палку.

– Я думаю, вы не будете править, как ваша матушка. – Солт бросает на меня быстрый взгляд, но Лия Мара его замечает.

– Принц Грей может быть таким же жестоким, как моя мать, – говорит она. – Возможно, ты этого не видел, но это видела я. Вам повезло, что он уважает мои надежды на управление страной без насилия. Мне кажется, он бы заставил тебя сражаться до тех пор, пока твоя рука не ослабла настолько, что ты не смог бы держать меч. Мне в какой-то степени хочется ему это позволить, но… – Лия Мара переводит дыхание. – Но ты хороший боец. Я вижу твою силу и талант. Мне бы не хотелось, чтобы они были растрачены впустую. Тебе не стоит испытывать мое терпение.

Это хорошая речь, но пальцы Лии Мары мертвой хваткой вцепились в мою руку. Я единственный, кто чувствует ее страх. Он не похож на тот, что она испытывала в таверне. Он даже не похож на тот страх, который она чувствовала, столкнувшись с врагом. Она боится, что один из ее солдат вынудит ее прибегнуть к жестокости.

Мне бы хотелось, чтобы она видела себя такой, какой ее вижу я. Какой ее видят они прямо сейчас. Именно в такие моменты Лия Мара особо впечатляет, а в ее словах звучит ее истинная сила. Рэн был таким дураком, когда отказал Лие Маре в просьбе о мире. Сегодня я заставил двух бойцов сражаться, но она этому помешала.

Солт кивает, затем опускается на колено. В его взгляде нет смирения, но в нем появилась толика уважения, а это гораздо лучше.

– Да, Ваше Величество.